Текст книги "Секретарь парткома"
Автор книги: Сергей Сержпинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 1
Над растянувшимися вдоль шоссе деревенскими домами, поднимался рассвет. Где-то за деревней мычали коровы и слышались удары пастушьего кнута. Они, словно выстрелы, эхом разносились по округе. Деревня Кленовики просыпалась. Кроме старых крестьянских изб, на краю деревни стояли четыре современных, трёхэтажных, многоквартирных дома, построенных из белого кирпича. В одном из этих зданий, на третьем этаже, жила семья Мальковых. В их двухкомнатной квартире, на раздвинутом диване спал молодой мужчина. Его звали Мальков Вадим Николаевич. Он мирно похрапывал, а его жена в этот момент выгоняла из сарая свою тёлку, чтобы передать её в стадо пастуху. Сегодня была её очередь вставать раньше мужа.
Прозвенел будильник. Вадим резко поднялся с раздвинутого дивана и обнаружил, что жены рядом нет. Он вспомнил, что она занимается домашним хозяйством. Они с женой держали поросёнка, телёнка и кроликов. Дети ещё спали. Он взглянул на часы и понял, что пора будить детей, скоро прибудет автобус, чтобы везти их из деревни Кленовики в крупный посёлок Молотово, в школу и в детский сад.
– Вова, Надя, вставайте, пора собираться на автобус, – громко сказал он.
Ему тоже надо было сегодня ехать в город, но не на работу, как обычно, а в райком партии. Ещё вчера позвонила ему инструктор Иванова и сообщила, что его вызывает заведующий орготделом Мытников.
Девятилетний Вова встал первый и пошёл в туалет, а потом в ванную умываться. Надя была младше его на три года и не хотела вставать.
– Надя, вставай скорей, а то опоздаешь на автобус. Он тебя одну ждать не будет, – продолжал её будить отец.
Она стала хныкать, сказала, что не хочет идти в садик.
– С кем же ты останешься дома, мы с мамой уйдём на работу, а Вова уедет в школу. Давай вставай, – продолжал уговаривать дочку отец, и его нервы не выдержали. Он с раздражением откинул с дочки одеяло и снял её с кровати. Она ещё сильней заревела, и он нашлёпал её рукой по заднице.
– Совсем тебя мама избаловала, меня даже не слушаешься!
В этот момент вошла в квартиру жена и воскликнула: «Что тут происходит, почему ревим?» Вадим объяснил Веронике ситуацию, и она приласкала Надю.
– Не плачь, моя хорошая, мы сейчас твоего папку налупим.
Вероника два раза стукнула мужа, приговаривая: «Нельзя бить ребёнка».
– А ты поступаешь не педагогично, – с обидой произнёс муж. – Ты, таким образом, настраиваешь детей против меня и балуешь их. Если я детей наказываю, то ты должна меня поддерживать. Он не стал завтракать и, выходя из квартиры, хлопнул дверями.
Деревня Кленовики находилась на территории совхоза «Молотово». Эти кирпичные дома строила для совхоза передвижная механизированная колонна, в которой работал Вадим инспектором отдела кадров. В первоначальном проекте эти здания должны быть в два этажа, но для своих работников руководители ПМК решили достроить третьи этажи. Двухкомнатную квартиру на третьем этаже Вадим получил от передвижной механизированной колонны. По совместительству он там выполнял обязанности юриста, окончив недавно заочно юридический институт. Кроме того, он ещё являлся секретарём партийной организации. Но за эту общественную должность он зарплату не получал. За обязанности кадровика ему платили сто десять рублей в месяц, плюс за должность юриста ему доплачивали двадцать рублей.
Его жена Вероника работала заведующей деревенским клубом, и её зарплата составляла восемьдесят рублей в месяц. Денег Мальковым не хватало и им приходилось держать поросёнка, телёнка, кроликов и выращивать в своём огороде овощи. В соседнем совхозе в селе Климово жили родители Вероники. Отец там работал в совхозе шофёром, а мать бухгалтером. Родители часто помогали Мальковым деньгами и продуктами.
Вадим пришёл на автобусную остановку раньше времени, так как по расписанию автобус должен проезжать и останавливаться здесь через двадцать минут. Он мог бы успеть позавтракать, но Вероника обидела его, и он из принципа ушёл раньше. «Перекушу в столовой», – решил он.
Выглядел он, обычным парнем в возрасте тридцати трёх лет, среднего роста, летом носил фетровую шляпу и костюм с галстуком. Так, одевалось большинство советских служащих. Работал Мальков в районном городе Ромске, расположенном за тридцать километров от его деревни. Ему не нравилось каждый день ездить на работу на автобусе, который часто опаздывал и нарушал расписание. Но другой работы не было, и директор ПМК спокойно относился к его опозданиям, понимая, что виноват транспорт. Иногда удавалось доехать до Ромска на попутной машине.
На этот раз автобус прибыл вовремя и Мальков, купив билет у водителя, остался стоять в проходе, так как свободных мест не было. По утрам автобус всегда был переполнен.
Пока он ехал, всё думал о причине его вызова в райком партии: «Наверное, Мытников будет меня ругать за задержку в проведении партийного собрания. И протокол предыдущего собрания я ещё в райком не сдал». Но в действительности его вызвали в райком по другой причине. К десяти часам он успел прибыть на место и уже стоял возле кабинета заведующего организационным отделом. Постучав робко в полированную дверь, он услышал мужской голос: «Заходите!» В кабинете, кроме Мытникова никого не было.
– Проходи, Вадим, присаживайся, – спокойным голосом сказал хозяин кабинета, и ему кто-то позвонил по телефону, стоявшему на столе. Пока тот разговаривал по телефону, Вадим обратил внимание на холёный вид этого молодого партийного чиновника. Мытников был крупным человеком, лет тридцати пяти, с интеллигентным видом. Он недолго разговаривал по телефону и, обращаясь к Малькову, с загадочной улыбкой произнёс:
– Ты, у нас теперь номенклатурный человек, и мы должны продвигать тебя по партийной и служебной лестнице. Ты знал об этом?
– Нет, не знал.
– Номенклатура – это люди, предназначенные для руководящих должностей, – стал объяснять заведующий орготделом. – Тебя внесли в этот список, после того, как ты отработал в райкоме комсомола три года инструктором. Я тоже отработал в комсомоле пять лет и меня перевели сразу сюда, в это кресло. Первый секретарь райкома партии хочет предложить тебе должность секретаря парткома совхоза «Молотово», на территории которого ты живёшь. Зарплата там у тебя будет двести рублей в месяц. И ездить тебе в город придётся не часто. Ну, что, согласен?
Вадим сидел в полном недоумении. Он думал, что его будут ругать, а получилось наоборот. И зарплату предлагают почти, как у начальника ПМК Фроловского. У того лишь на двадцать рублей зарплата больше. После минуты размышления он ответил:
– Да, я согласен. Но я не знаю, какие там будут у меня обязанности?
– Сейчас всё узнаешь.
Геннадий Андреевич по другому телефонному аппарату, для внутренней связи, позвонил и сказал, что у него сидит Вадим Николаевич Мальков и он согласен. После этого, обращаясь к Вадиму, Мытников сообщил:
– Поднимайся наверх в кабинет первого секретаря, и он тебе всё объяснит.
В двухэтажном здании райкома партии на первом этаже в двух кабинетах находились работники райкома комсомола. Они трудились под крылом старших товарищей коммунистов. Вадим здесь раньше тоже работал инструктором, и это здание ему было давно знакомо.
Выходя из кабинета Мытникова, он в коридоре столкнулся с Людмилой Ермоловой – вторым секретарём райкома комсомола. Она ещё продолжала здесь работать. Они радостно поздоровались.
– Какими судьбами здесь? – спросила она.
Вадим кратко сообщил ей о своём назначении секретарём парткома совхоза «Молотово».
– Я поздравляю тебя с этим почётным назначением и желаю удачи, – с улыбкой на её симпатичном лице, сказала Людмила.
Возле кабинета первого секретаря райкома партии сидела за письменным столом секретарша, увидев Вадима, она приветливо улыбнулась и предложила заходить в кабинет.
Первым секретарём Ромского райкома КПСС был Фёдоров Николай Степанович, не молодой мужчина, с суровым выражением лица, на котором отражалась забота за судьбы района. Когда Мальков зашёл в кабинет, Фёдоров на миг взглянул на него и указал рукой на стул, а сам продолжал разбирать на столе бумаги. Минут через пять он поднял свой взгляд и сказал:
– Мытников тебе, значит, всё объяснил и ты согласен. Завтра я буду в конторе совхоза и представлю тебя директору. Буду там часам к одиннадцати. А сейчас поезжай на работу в ПМК и оформляй своё увольнение. Постарайся сегодня же отдать трудовую книжку в сектор учёта райкома.
– Николай Степанович, а какие обязанности у меня будут в совхозе? – спросил Вадим.
– Ты должен будешь проводить в совхозе линию партии, отвечать за воспитательную работу среди рабочих. Директор по партийной линии тебе должен подчиняться. Будь с ним построже. Остальные подробности партийной работы тебе расскажет инструктор райкома партии Иванова. Всё, поезжай в ПМК.
Глава 2
Домой в Кленовики Вадим вернулся на последнем автобусе. Жены дома не было, а Вова с Надей смотрели по телевизору мультфильмы. Вадим знал, что Вероника должна быть на работе в клубе, но спросил детей: «Где мама?» Они хором ответили, что она в клубе. С виноватой улыбкой он поцеловал Надю, и она продолжала смотреть телевизор, делая вид, что не обижается. Тогда он достал из своего дипломата две шоколадки и дал детям.
– Я дойду сейчас до клуба, мне надо маме сказать, что меня переводят на новую работу. Вы посидите одни? – спросил отец.
– Ладно, иди, мы подождём, – согласился Вова.
Клуб находился в самом конце деревни, на расстоянии от дома около восьмисот метров. Подходя к клубу, деревянному зданию, похожему на жилой сельский дом, Саша услышал звуки музыки и голоса из динамиков. Значит, в клубе шёл какой-то фильм. Летний вечер был прохладным, но от быстрой ходьбы он вспотел.
Вероника обычно пропускала в зал по билетам, которые продавал киномеханик, и сидела возле дверей. Как он и ожидал, в затемнённом зале он сразу увидел жену, сидящую в заднем ряду с краю.
Она повернула голову в его сторону и тихо спросила: «Что случилось? Что с детьми?»
– Дети смотрят телевизор, скоро будет передача «Спокойной ночи малыши». А меня переводят сюда в совхоз, на должность секретаря парткома, – тихо сообщил Вадим. – Пойдём на улицу поговорим.
Они вышли на улицу. Солнце спряталось за крышами деревенских домов, но было ещё светло. Вероника жмурилась после темноты и Вадим её спросил:
– Что за фильм идёт?
– «Кингконг» – ответила она. – Новый американский фильм, очень интересный и страшный. Про гигантскую обезьяну.
Она посмотрела со стороны на мужа и сказала:
– Ты слишком молод для такой трудной должности. Вряд ли справишься. А твоего предшественника Кокорина куда переводят? – спросила она.
– Его переводят в другой совхоз на должность директора. Если всё будет нормально, то и меня поставят куда-нибудь директором.
– Это было бы замечательно, – согласилась она. – Пойдём домой. Я сейчас скажу киномеханику, чтобы он запер клуб после сеанса. Сегодня танцев не будет.
Вероника зашла в аппаратную пристройку и через минуту вышла оттуда. «Всё, я договорилась. Пошли».
Уже через пятнадцать минут они подходили к своему дому. Открывая ключом дверь в квартиру, они услышали работу телевизора, но дети не прибежали их встречать, как обычно. Не снимая обувь, Вероника заглянула в комнату и тихо сказала Вадиму: «Они спят». Только спали дети не на своём месте. Надя уснула в одежде прямо на полу, на мягком ковре, а Вова уснул на диване и тоже в одежде. Пришлось их сонных будить, раздевать и переносить на свои кроватки в маленькую комнату. У Мальковых была двухкомнатная квартира. В большой комнате–гостиной стоял раздвижной диван, чёрно белый телевизор, стол, сервант для посуды и кое-что по мелочам. Из этой комнаты вела дверь на маленький балкон. Вторая комната, двенадцать квадратных метров, была поменьше гостиной, и в ней стояли две детские кроватки, у окна письменный стол с настольной лампой, стулья и коврик на полу. На стенах в обеих комнатах висели ковры, доставшиеся от умерших родственников. Кроме комнат, в квартире имелся туалет с унитазом, отдельно была ванная комната с дровяным титаном для нагрева воды в ванну и кухня, пять квадратных метров. Возле входных дверей имелась маленькая прихожая и возле туалета кладовка.
– Ты, наверное, хочешь поесть? – спросила Вероника.
– Нет, я поел в столовой, – успокоил жену муж. – Давай попьём на кухне чаю с бутербродами и пойдём спать. Завтра Фёдоров будет знакомить меня с директором совхоза.
Утром Вадим вместе с детьми поехал на совхозном автобусе в село Молотово. Автобус был рассчитан на двадцать сидячих мест, Но народу набилось в автобус до отказа. Еле дверь закрыли. Кроме детей сели и несколько человек взрослых, в том числе три доярки. От них на весь автобус стало пахнуть фермой, хотя одеты они были в чистую одежду. Видимо, они насквозь пропитались этим запахом. В Молотове Вадим отвёл Надю в детский сад, а Вова сам дошёл до школы.
Контора совхоза находилась в кирпичном двухэтажном здании, старой застройки, видимо, здесь жил до революции купец. Село Молотово в центре сплошь состояло из таких домов, и здесь была полуразрушенная церковь без колокольни.
Вадиму раньше уже приходилось бывать в конторе, и он зашёл в бухгалтерию на первом этаже. Там за письменными столами сидели пять человек женщин. В левом углу была отгорожена ещё комната. Из неё вышел мужчина и обратил внимание на появившегося Вадима.
– Вы к кому? – вежливо спросил он.
– Меня назначили сюда секретарём парткома, – ответил Вадим. – Скоро должен приехать первый секретарь райкома партии и представить меня директору. Я живу не далеко, в деревне Кленовики.
Мужчина в свою очередь сообщил:
– Я был здесь на этой должности. Моя фамилия Кокорин, мы же с вами знакомы. Я приезжал в ПМК недавно. Пойдёмте в мой кабинет, и я передам вам документы.
Они зашли в кабинет. Это была маленькая каморка с одним окном. Здесь едва вмещался письменный стол, стул и тумбочка. Кокорин вынул из ящика стола свежие протоколы собраний, папку со списком коммунистов и маленький штамп, чтобы отмечать в партбилетах уплату членских взносов.
– Вот ведомость за июнь, – показал он бланк с фамилиями коммунистов, – ещё не все заплатили членские взносы. Надо сходить по адресам к пенсионерам домой. Поручи это Станицкой Тамаре, она мой зам по сбору взносов. Она бухгалтер. Сегодня в два часа будет партийное отчётно выборное собрание, на котором рекомендуют тебя на должность секретаря парткома.
Затем он из тумбочки достал карточки учёта коммунистов и дал пересчитать их Вадиму. Такие же карточки находились и в райкоме партии в секторе учёта.
– Адреса в карточках не устарели? – спросил он Кокорина.
– Да, вроде бы не устарели, – ответил парторг.
В совхозе коммунистов насчитывалось тридцать один человек, плюс восемь пенсионеров, живших на территории совхоза, и среди коммунистов были два кандидата в члены партии. Итого, сорок один коммунист.
Окно из кабинета выходило на улицу перед зданием, и в этот момент, было видно, как подъехала чёрная волга.
– Это Фёдоров приехал, – воскликнул Кокорин, и первый бросился к выходу. Мальков пошёл за ним.
Первый секретарь райкома выглядел угрюмым и не довольным. Вместе с ним вышла из машины инструктор Иванова Тамара Васильевна – молодая симпатичная женщина. Александр давно её знал. Она ПМК тоже курировала. Фёдоров со всеми поздоровался и спросил:
– Где директор?
– Он у себя в кабинете, – ответил Кокорин.
Но на улицу выбежал сам директор, мужчина лет сорока, и протянул руку приехавшему начальнику. Но тот руку ему пожал не сразу, а через паузу. Вадим понял, что это и есть директор совхоза, Петров Владимир Андреевич.
– Ты почему не начал заготавливать сено? – нервно спросил первый секретарь райкома партии.
– Агроном сказал, что трава ещё не вызрела, надо чтобы семена злаковых трав отсеялись, – объяснил директор.
– Ты пошли своего агронома к чертям собачьим. А если дожди зарядят, чем скотину кормить зимой будешь? Надо головой думать, а не только агрономов слушать.
Фёдоров подозвал Вадима и, обняв его за плечи, словно родного, сказал:
– Малькова я прислал к тебе комиссаром, как к Чапаеву Фурманова. Вы должны вместе усилить работу совхоза. В сельской науке всё зависит от погоды. Как говорят механизаторы: «Был бы дождь и был бы гром, и нам не нужен агроном».
– Обернувшись к Тамаре Васильевне, Фёдоров добавил:
– На партийном собрании выдвигайте его кандидатуру, – указал он на Малькова.– Кокорина я увожу с собой.
– После этих слов они с Кокориным сели в машину, и она быстро уехала, оставив в пыли на дороге узорчатый след от колёс.
Собрание коммунисты совхоза проводили обычно в здании сельсовета, в таком же по размеру кирпичном здании, как и контора совхоза. Но там был просторный зал на первом этаже. Председатель сельсовета Силантьев тоже был коммунистом и состоял в совхозной партийной организации. К двум часам дня в зале собралось всего одиннадцать коммунистов из тридцати девяти. Для кворума необходимо собрать хотя бы двадцать человек. Заместитель секретаря парткома Станицкая Тамара, со списком коммунистов в руке, с печальным видом подошла к инструктору Ивановой:
– Тамара Васильевна, я всех коммунистов заранее известила, но почему-то явка плохая. Предлагаю дату собрания перенести.
Но Иванова потребовала от неё и от директора собирать коммунистов сейчас. Петров нехотя пошёл к машине, ему пришлось ездить по совхозу на внедорожнике УАЗ. Прямо с поля и из совхозной ремонтной мастерской он привёз троих коммунистов механизаторов. А Станицкая пошла по селу, приглашать других коммунистов, в том числе и пенсионеров. К шестнадцати часам собрали уже двадцать пять членов партии, и собрание решили начать.
В президиум собрания избрали Инструктора Иванову, Станицкую и кандидата в секретари Малькова. Инструктор райкома партии сразу предложила в повестку дня выборы нового секретаря парткома и выдвинула кандидатуру Малькова на эту должность. Неожиданно, один из коммунистов (механизатор), предложил избрать секретарём парткома Станицкую, но инструктор настояла на кандидатуре Вадима Николаевича Малькова. Она охарактеризовала его, как опытного организатора, прошедшего школу работы в комсомоле. И большинство проголосовали за него. Затем избрали партийный комитет из пяти человек, в состав которого вошли Мальков, Станицкая, директор Петров, председатель сельсовета Силантьев и шофёр грузовой машины Новиков.
Глава 3
Начались трудные будни секретаря парткома. Женщины в конторе совхоза явно были разочарованы, что секретарём парткома избрали не Станицкую Тамару, а другого человека со стороны. Сидя в своём маленьком кабинете, Мальков слышал такие разговоры бухгалтеров. «Вот, Кокорин был настоящим секретарём парткома, – говорила одна из женщин, – а этот совсем не похож на руководителя, какой-то невзрачный и всё время сидит в кабинете. Кокорин был главнее директора и сам руководил совхозом».
Возможно, женщины специально начинали такие разговоры, чтобы Мальков слышал. Первые дни он действительно разбирался с бумагами в кабинете, читал копии протоколов последних собраний, написанных ровным понятным почерком. Из протоколов он узнал, что директор Петров Владимир Андреевич самоустранился от руководства совхозом, а руководили секретарь парткома Кокорин и Лёвин – главный агроном. Петров был тоже новичком в совхозе. Он отработал до прихода Малькова меньше года. Из протоколов партийных собраний Вадим так же выяснил, что собрания проводились не регулярно, а по Уставу должны проводиться ежемесячно.
Первое партийное собрание, работая в совхозе, Вадим провёл после пленума ЦК КПСС, состоявшегося 15 июня 1983 года. На повестке дня партийного собрания стоял один вопрос: «Задачи коммунистов по выполнению решений Пленума ЦК КПСС от 15 июня 1983 года». Докладчиком на собрании он назначил себя.
Собрание он провёл не так, как его учили в райкоме комсомола, и выступающих не назначил и не подготовил. Ему надоела эта формалистика и заорганизованность. «Пусть люди сами решают, выступать им или нет», – подумал он. В разгар летних работ явка коммунистов оказалась хуже, чем на прошлом выборном собрании, когда его выбирали на должность секретаря парткома. На это собрание приехала инструктор Иванова. Директор Петров тоже присутствовал, но посреди собрания попросил разрешения отлучиться и сбежал, для решения хозяйственных проблем.
Своё выступление Мальков начал с анализа докладных записок директору от специалистов совхоза и от бригадиров, которые указывали на случаи пьянства и прогулы работников совхоза. Затем подкрепил свой анализ цитатами из речи Юрия Владимировича Андропова. В речи генсека было много воды и общих фраз, которые часто встречались в различных выступлениях. Вадим тоже вставил эти цитаты в свою речь:
«Социализм в нашей стране навсегда ликвидировал эксплуатацию и социальный гнёт. Великим достижением явилось полное уничтожение национального угнетения. Мы были первыми, кто утвердил на практике политическое равноправие женщин. Огромным завоеванием социализма стало то, что всем гражданам обеспечен доступ к образованию и культуре, веками остававшимися привилегией имущего меньшинства».
Мальков оторвал свой взгляд от бумаги и заметил безразличные лица присутствующих, а кое-кто сидели с закрытыми глазами и дремали. Но оратор продолжил читать текст выступления.
«Всё это – огромные завоевания советского общества, огромные успехи и в развитии социалистической демократии. То, что в этом плане уже сделано, давно поставило социализм впереди самых демократических буржуазных государств».
Генеральный секретарь ЦК КПСС, в конце своей речи, указывал так же на необходимость укрепления трудовой дисциплины. Он выдвинул предложение, за прогулы привлекать не только к дисциплинарной ответственности, но и к уголовной.
Закончив свой доклад, Мальков оторвал свой взгляд от рукописи и спросил:
– Товарищи, кто желает выступить по повестке дня?
В зале все притихли, а инструктор Иванова вопросительно посмотрела на Вадима:
– Ты назначил выступающих? – едва слышно прошептала она.
Вадим понял свою оплошность и обратился к своему заместителю Станицкой:
– Тамара, ты вроде бы хочешь что-то сказать?
Она нехотя вышла к трибуне и немного поговорила о плохой дисциплине в совхозе. После её выступления пришлось собрание закрыть.
По душам с директором новый секретарь парткома пока ещё не беседовал, не представлялось случая. В конце июня у Вероники приближался день рождения и Мальков пригласил в гости Петрова, чтобы в не принуждённой обстановке с ним поближе познакомиться.
В тот день, к шестнадцати часам, к трёхэтажному дому из белого кирпича, в котором на третьем этаже жили Мальковы, подъехала грузовая машина. В окно сын Вова увидел, как из кабины машины вышли бабушка и дедушка. Он с радостью сообщил об этом родителям и побежал их встречать.
Почти одновременно приехал и директор совхоза с супругой на директорском уазике. Гостей встретила в подъезде сама Вероника и провела в квартиру. Её родители уже не раз бывали в гостях в квартире Мальковых, а Петровы пришли впервые. Директор был в красивом свитере, так как на улице стояла прохладная погода, а его жена в нарядном платье. Вадим уже знал, что супругу директора звали Таней и представил Петровых родителям Вероники.
В гостиной уже был накрыт стол закусками, в квартире вкусно пахло пирогами, которые испекла Вероника. Сразу гостей пригласили к столу.
– Что будете пить? – спросил Петрова Вадим, открывая в серванте бар, в котором стояли бутылки со спиртными напитками: одна с водкой, армянский коньяк и две бутылки виноградного вина.
Но директора опередил Виктор Петрович – отец Вероники.
– Мне бы лучше водки, – застенчиво произнёс он.
– Мне тоже, – согласился с ним Владимир Андреевич.
А мне, Вика, лучше налей вина, – обратилась к дочери Анна Григорьевна.
Когда мужчинам хозяева наполнили хрустальные стопки водкой, а женщинам бокалы вином, то муж новорождённой поздравил её с днём рождения, пожелал ей всяческих успехов и предложил выпить за её здоровье. Так гости пили, закусывали и снова поздравляли виновницу торжества, пока водка не закончилась.
Виктор Петрович предложил перейти на коньяк, но Анна Григорьевна запротестовала: «Нам ещё ехать домой».
– Оставайтесь на ночь, – стала уговаривать родителей Вероника.
Устав сидеть за столом, Владимир Андреевич попросил Вадима показать квартиру. Сам он жил в селе Молотово в деревянном, щитовом доме. Они зашли в маленькую комнату, где Вова с Надей рисовали цветными карандашами и фломастерами за письменным столом.
– Это что за таракан? – спросил директор Надю, заглядывая в её тетрадь. Там у неё был нарисован кружок и в разные стороны от него отходили линии.
– Это не таракан, – возмутилась она, – это же солнце!
С широкими улыбками отец с гостем вышли из комнаты. Вадим показал Петрову туалет, затем они осмотрели ванную. На потолке в ванной зияло большое оранжевое пятно. «Это крыша течёт», – объяснил Мальков. Квартира хорошая, но есть два недостатка: зимой от потолка холодно, а летом крыша в некоторых местах протекает. Затем они пошли на балкон. С высоты третьего этажа открывался вид на ближайшие деревянные дома и огороды. Где-то вдали за полем синел лес, а над ним нависала дождевая туча.
– Наверное, будет дождь, – сказал Вадим, глядя на тучу. – Вы ещё не начали заготовку кормов?
– Нет. Наш агроном, Степан Викторович, сопротивляется, ждёт июля. Настаивает, что трава пока не подросла и семена злаковых трав не созрели.
Вадим начал чувствовать свою ответственность за совхоз, но у директора всё же ответственность была больше, в виде зарплаты в двести пятьдесят рублей в месяц. У Малькова ответственность измерялась зарплатой в двести рублей. Петров не прислушивался к мнению первого секретаря райкома партии, а слушал мнение своего главного агронома. Вадим в мыслях рассудил: «Если Петрова снимут с должности, то он, конечно, потеряет больше, чем я. Но мне из-за него свою должность терять не хочется».
Директор, наверное, понял его озабоченность и с серьёзным видом стал успокаивать:
– Вадим Николаевич, не волнуйтесь, без кормов не останемся, если даже лето будет дождливое, – говорил он. – Силос можно и в дождь заготовить.
– А я бы не стал рисковать, – возразил Вадим, – Я помню, как в нашем районе несколько лет назад приходилось всем городским рабочим и служащим ездить зимой в леса на заготовку еловых веток. Кормили коров еловыми ветками, потому что корма в большинстве хозяйств закончились. Даже ездили на Украину и в другие места за соломой.
– Я тоже это помню, – согласился Петров, – но не будем думать о плохом.
На этом их беседа на балконе закончилась. Вадим предложил всем гостям ещё выпить. У него была бутылка коньяка, но директор отказался. Тесть хотел попробовать коньяка, однако тёща ему запретила выпивать – надо ехать, потом домой.
Из дальнейших разговоров выяснилось, что Владимир Андреевич Петров, около года назад, работал в колхозе «Верный путь», этого района, главным инженером. Он хорошо разбирался в сельскохозяйственной технике, окончив сельхозинститут. Наверняка в институте он агрономию и другие тонкости изучал, но полагался на своих специалистов: на агронома, зоотехника и ветеринарного врача. Александр его понимал, что всё знать не возможно, и пусть отдельные направления берут на себя узкие специалисты. И, тем не менее, за всё нёс ответственность директор. Совхоз Молотово являлся одним из самых крупных хозяйств в районе. В совхозе было около тысячи гектаров пахоты, и крупного рогатого скота насчитывалось полторы тысячи голов, вместе с молодняком.
Домой гости уехали вечером на своём транспорте. У директора за рулём был личный водитель, а тесть надеялся, что на дороге в этот вечерний час гаишников не будет.
Первые дни работы в совхозе, Мальков не знал чем заняться. Над ним не было начальника, как в ПМК. Ходить хвостом за директором было неудобно. Он подумает, что парторг слишком его контролирует и, конечно, обидится. С директором он уже посетил все животноводческие фермы, побывал в гараже и ремонтной мастерской, познакомился почти со всеми механизаторами. В совхозе насчитывалось десять грузовых автомашин, в том числе два молоковоз, пять гусеничных тракторов, восемь колёсных тракторов «Беларусь» и четыре крупных колёсных трактора «Т-150». С механизаторами в совхозе проблем не было. Почти на всех фермах у доярок имелась подмена. Так что совхоз «Молотово» был укомплектован кадрами. Работая инструктором в райкоме комсомола, Мальков знал, что во многих колхозах и совхозах района не хватало механизаторов и доярок.
Не имея над собой начальника, он мог ничего не делать и просто сидеть дома, заниматься своими делами. Однако он понимал, что такой образ жизни мог быстро закончиться.
В деревне Кленовики находилась ферма на сто голов крупного рогатого скота, и он решил с утра пораньше посетить ферму, поговорить с доярками. Дойка коров начиналась с пяти часов утра, и Вадим пришёл туда к началу работы. Утром было прохладно, и он был одет в свою повседневную одежду: плащ, костюм и шляпу.
– Здравствуйте девушки, – громко поздоровался он, заходя в комнату отдыха, где собирались доярки перед работой. Здесь работали, в основном, пожилые женщины и одна была помоложе, лет сорока.
Они тоже весело поздоровались. Собрались пока не все, двух доярок ещё не было, опаздывали.
– Хочу узнать, какие проблемы у вас, чем смогу помочь?
– Чем вы поможете? – с иронией сказала пожилая доярка. – Кокорин тоже обещал помочь, но полы никто не ремонтирует, транспортёр для раздачи кормов уже год не работает. Приходится сено таскать вручную.
– А директору вы об этом говорили? – спросил парторг.
– Что с директора взять? Он человек, как и вы, новый, скромный, ни с кого спросить не может. Главный зоотехник сюда почти не показывается, мы уже забыли, как он выглядит.
Вадим думал, что в совхозе дела идут хорошо, а получается, что специалисты плохо работают. Хотя главный зоотехник не являлся коммунистом, он решил заслушать его отчёт о работе на ближайшем заседании парткома.
Когда доярки ушли работать, он тоже прошёлся вдоль фермы, видел, как они надевали доильные аппараты на соски коровам, перед этим обмывали коровам вымя. Работая в райкоме комсомола, он тоже посещал фермы, где работали комсомолки, и знал, как надо мыть коровам вымя. Тут он обратил внимание, что некоторые доярки вымя моют кое-как, или совсем не моют. После окончания дойки, пастух выгнал стадо на пастбище.
Вадим высказал свои замечания старшей доярке, о том, что плохо моют коровам вымя, но она оправдалась, что ей некогда за всеми смотреть, самой работать надо. Впечатление от этой фермы осталось у парторга плохое, воздух тяжёлый, сплошной аммиак, вентилятор не помогает. Кругом на полу навоз, скотники, вечно выпивши, чистят навоз плохо. Пол во многих местах прогнил.
