Текст книги "Психология в лицах"

Автор книги: Сергей Степанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Интерес к фундаментальным психологическим процессам привел Юнга к изучению древних западных традиций алхимии и гностицизма, а также к исследованию неевропейских культур. В 1924–1925 гг. он долгое время жил среди индейцев пуэбло в штате Нью-Мексике, в 1926 г. предпринял экспедицию в Кению к племени элгонов, в 1937 г. – путешествие в Индию.

В 1944 г. в возрасте 69 лет Юнг перенес сильный сердечный приступ. В больнице он пережил знаменательное видение: летя в пространстве на огромной высоте над землей, он ступил на скалу, которая тоже летела. В этой огромной скале был выдолблен замок. Восходя по ступеням, которые вели ко входу в замок, Юнг почувствовал, что все осталось позади; все, что осталось от его земного существования, это лишь его опыт, история его жизни. Он увидел свою жизнь как часть значительной исторической матрицы, которую он не сознавал раньше. Прежде чем он вошел в замок, перед ним возник его врач, который сказал, что еще не настало время покидать землю. На этом видение прекратилось.

В течение нескольких недель после этого Юнг постепенно выздоравливал. Днем он был слаб и подавлен. А ночью просыпался около полуночи, переживая глубокий экстаз, чувствуя, что он плывет в благословенном мире. Могущественное видение длилось около часа. После чего он снова засыпал.

По теории К. Юнга, самореализация, которая немыслима без постоянной творческой деятельности, способствует долголетию. И вся жизнь Юнга, прожившего 83 года и плодотворно работавшего до самой смерти, стала подтверждением этой теории

После выздоровления для Юнга настал высокопродуктивный творческий период, когда он написал многие из своих наиболее значительных работ. Его видения дали ему смелость сформулировать наиболее оригинальные идеи. Этот опыт также изменил его мировоззрение, приведя к глубоко положительному отношению к своей судьбе.

В последние десятилетия жизни Юнга в его распоряжении оказался уникальный лекционный зал под открытым небом близ Лаго Маджоре. Начиная с 1933 г. сюда ежегодно со всего мира съезжались целые созвездия ученых, чтобы выступить с докладами и принять участие в дискуссиях по разнообразным вопросам, созвучным юнговской мысли. Это были собрания общества «Эранос», проходившие в поместье его основательницы Ольги Фройбе-Каптейн. Многие наиболее важные работы, относящиеся к последним годам его жизни, впервые были представлены научному сообществу именно на этих собраниях.

Карл Густав Юнг скончался после непродолжительной болезни в своем доме в Кюснахте 6 июня 1961 г.

…Моя задача выполнена, моя работа завершена, и теперь можно остановиться.

Дом Юнга в Кюснахте

В. Райх (1897–1957)

Любовь, труд и познание – от источники нашей жизни. Они должны определять ее ход.

В. Райх

В истории психологической науки Вильгельм Райх выступает одной из наиболее ярких и противоречивых фигур. Всю жизнь преследуемый и гонимый, он в середине нашего просвещенного века окончил свои дни в тюрьме, не пожелав поступиться научными убеждениями. Райх задавал слишком много острых вопросов, которые общество было не готово воспринять, и сам предлагал на них не менее вызывающие ответы. Многие такие ответы снискали ему репутацию эксцентричного чудака и даже шарлатана. Однако небывалый успех, который выпал в нашей стране на долю запоздалых переводов его книг, указывает, что по крайней мере кое-какие вопросы подняты им небезосновательно.

Вильгельм Райх родился 24 марта 1897 г. в Галиции, бывшей в ту пору частью Австро-Венгерской империи. Его отец, крестьянин среднего достатка, стремился максимально адаптироваться к австро-венгерскому социуму. Ради этого он отрекся от своего еврейского происхождения, принял христианство и категорически настаивал, чтобы домочадцы изъяснялись только по-немецки. В результате Вильгельм оказался изолирован как от местных крестьянских детей-украинцев, так и от своих сверстников-евреев, говоривших на языке идиш. Детские годы Вильгельм провел, общаясь почти исключительно со своим младшим братом, в отношениях с которым парадоксально переплетались товарищество и соперничество.

К своей матери Вильгельм тоже относился противоречиво. По его признанию, мать он боготворил. Однако это не помешало ему наябедничать отцу о ее романе с домашним учителем. Отец Райха был мужчиной властным, ревнивым и вспыльчивым. Спровоцированная сыном сцена ревности закончилась самоубийством матери. Такого результата, вероятно, не ожидал и сам ревнивец, которого смерть жены буквально подкосила и лишила воли к жизни. Не в силах сопротивляться одолевшим его болезням, отец и сам вскоре умер, оставив в наследство 17-летнему Вильгельму небогатое, но крепкое хозяйство. Это было накануне Первой мировой войны, которая разрушительным смерчем прокатилась по полям Галиции. В 1916 г. вся семейная собственность обратилась в пепелище. Райх оставил родные места, с которыми его больше ничто не связывало, и поступил на военную службу. Он стал офицером и сражался в Италии. После окончания войны поступил в медицинскую школу Венского университета. Здесь он всерьез увлекся психоанализом и в 1919 г. вступил в Венское психоаналитическое общество и открыл собственную практику. В университете он познакомился с Анни Пинк, которая, как и он сам, училась на врача и увлекалась психоанализом; вскоре она стала первой женой Райха.

В 1922 г. Райх стал первым клиническим ассистентом Фрейда в основанной тем Венской психоаналитической клинике; позднее он стал вице-директором клиники. В 1924 г. Райх стал директором Семинара по психоаналитической терапии, первого учебного института психоанализа. Многие начинающие аналитики проходили у него личный анализ.

Сам Райх проходил анализ у нескольких коллег, однако по разным причинам ни один курс так и не был завершен. В 1927 г. Райх обратился с просьбой анализировать его к самому Фрейду, однако тот отказывался анализировать членов так называемого внутреннего психоаналитического кружка и не пожелал сделать для Райха исключение. Этот отказ серьезно осложнил их отношения, хотя на самом деле был для этого лишь поводом. Реальной причиной послужили все углублявшиеся идеологические расхождения.

На основе ранних идей Фрейда Райх разработал собственную концепцию, согласно которой непосредственной причиной возникновения невроза является невозможность разрядить сексуальную энергию. Райх стремился преобразовать доктрину Фрейда, освободив ее от тех элементов, которые считал «консервативными». Он подверг пересмотру учение Фрейда о влечениях: Танатос рассматривал как вторичное образование, определяемое теми отношениями, при которых происходит удовлетворение сексуального влечения. С целью ревизии фрейдизма в отличие от большинства психоаналитиков, пошедших в противоположном направлении (как, например, Э. Фромм и К. Хорни), он довел до крайности фрейдовский гиперсексуализм. Сексуальность (конкретнее – оргазм) для Райха выступала в качестве центрального механизма, регулирующего существование как индивида, так и общества в целом. Вследствие налагаемых обществом ограничений глубинное здоровое ядро личности обрастает вторым слоем, состоящим из деструктивных импульсов. Третий слой образуется из потребности адаптировать эти импульсы к социальным нормам. Это своего рода «панцирь», состоящий из искусственных адаптивных черт. Он находит свое выражение и в телесном «панцире», препятствующем свободному волеизъявлению. В качестве терапевтического приема предлагается прямое воздействие на мышечный защитный панцирь посредством специальных упражнений.

Увлечение идеями марксизма, появившееся еще в студенческие годы, привело Райха к вступлению в коммунистическую партию. Стремясь соединить учения Фрейда и Маркса, он фактически выступил родоначальником течения, известного как фрейдомарксизм. Райх был убежден, что психоанализ – это «материалистическая наука», поскольку он имеет дело с реальными человеческими потребностями и реальным человеческим опытом; он также полагал, что психоанализ основан на фундаментально-диалектической теме психического конфликта и его разрешения. Райх настаивал, что психоанализ – революционная наука, что он дополняет Марксову критику буржуазной экономики критикой буржуазной морали. Он выдвинул концепцию двуединой – социальной и сексуальной – революции. Первая, по мнению Райха, невозможна без второй, так как сохранение сексуального подавления способствует формированию консервативного характера, склонности к подчинению. Такого рода подавление, последовательно осуществляемое традиционной семьей, политической и культурной системой, выступает основой эксплуатации и обусловливает существование авторитарной власти. Поэтому залог общественного прогресса Райх видел в сексуальном «раскрепощении». В 1929 г. Райх участвовал в создании первых клиник сексуальной гигиены для рабочих, предоставлявших свободную информацию по разнообразным вопросам сексуальных отношений. Идеи Райха, как и его клиники, намного опережали время. Программа этих клиник содержала моменты, удивительно созвучные настроениям наших дней и даже теперь вызывающие противодействие консервативных моралистов: свободное предоставление контрацептивов всем желающим, широкомасштабное просвещение по вопросам контроля над рождаемостью; полный отказ от запретов на аборт; отказ от фетишизации законного брака, свобода развода; борьба с венерическими заболеваниями и сексуальными преступлениями не репрессивными, а просветительскими и терапевтическими мерами.

В 1930 г. Райх переехал в Берлин, во-первых, чтобы пройти личный анализ у Шандора Радо, а во-вторых, потому, что отношения с венскими коллегами все более обострялись. В Берлине он глубоко включился в коммунистически ориентированное движение психического здоровья. Он путешествовал по всей Германии, читая лекции и организуя гигиенические центры.

Большинство психоаналитиков не разделяли политических взглядов Райха, а политические единомышленники не одобряли его радикальных программ сексуального просвещения. В результате в 1933 г. Райх был исключен из компартии, а в 1934 г. – из Международной психоаналитической ассоциации.

Приход Гитлера к власти заставил Райха эмигрировать. На что было рассчитывать в нацистской Германии еврею-психоаналитику, который к тому же осмелился весьма уничижительно отозваться о наци в своей книге «Психология масс и фашизм»? Он расстался со своей первой женой, оставшейся в Берлине, из-за личных, профессиональных и политических разногласий. Годом раньше, в Берлине, Райх встретил Эльзу Линденберг, танцовщицу и члена его партийной ячейки. Позже она присоединилась к Райху в Дании и стала его второй женой. Но в Дании молодая семья не задержалась. Смелые воззрения Райха встретили недовольство консервативной датской общественности, и под давлением газетной критики и официальных преследований он был вынужден перебраться в Швецию, но и там встретил не лучшее отношение. Следующим пунктом скитаний стала Норвегия, где удалось прожить пять лет. Но относительно спокойными были лишь года три, потом и тут Райх стал мишенью газетной травли. Он попадал во все большую изоляцию. Ухудшились его отношения с Эльзой, которая в конце концов ушла от него.

В 1939 г. Райху был предложен пост адъюнкт-профессора медицинской психологии Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке, и он переехал в США. В Нью-Йорке он встретил Ильзу Оллендорф, немецкую эмигрантку, которая стала его лабораторным ассистентом, а позже – третьей женой.

В США Райх основал Институт оргона. В своих лабораторных экспериментах он пришел к выводу, что существует фундаментальная космическая энергия – оргон, пронизывающая все живое, и что эта энергия является биологической силой, лежавшей в основе фрейдовской концепции либидо.

Бюст на могиле В. Райха

В 1950 г. Райх занялся экспериментированием с аккумуляторами оргонной энергии. Он считал, что причиной многих заболеваний, таких, как рак, стенокардия, эпилепсия и др., является нарушение свободного тока оргонной энергии в организме. Практические результаты оргонной терапии оказались неоднозначны и в известной мере объяснимы банальным механизмом плацебо. В 1954 г. теория и практика Райха были официально объявлены несостоятельными и на использование оргонных аккумуляторов был наложен запрет. Райх пытался протестовать, подчеркивая, что научного опровержения его позиции никто так и не представил, а органы правосудия не правомочны выносить вердикт по научной проблеме. Согласно повторному распоряжению, все публикации Райха, посвященные оргонной энергии, подлежали сожжению, а ему самому за неуважение к суду надлежало провести два года в тюрьме. Там, в пенсильванской тюрьме, в ноябре 1957 г. он и умер от сердечного приступа.

Следует признать, что Райх в своих исследованиях, несмотря на многие заблуждения, далеко опередил свое время. Его взгляды на половое воспитание, «сексуальную революцию» (ему принадлежит сам этот термин), причины неврозов, биоэнергетику во многом спорны, но не безосновательны. Его техники освобождения «мышечных панцирей» успешно используются в современной психотерапевтической практике и получили дальнейшее развитие. А чего стоит его блестящая книга «Психология масс и фашизм»! Вот только одна цитата: «Для того, чтобы занять высшее общественное положение в условиях социального хаоса, необходимо лишь обладать достаточной хитростью, невротическим честолюбием, волей к власти и грубостью». Признайтесь, вам это ничего не напоминает?

И. Д. Ермаков (1875–1942)

История отечественной психологии долгие годы трактовалась весьма прямолинейно и упрощенно: борьба материалистических и идеалистических идей в дореволюционной науке, возобладание материалистической тенденции после 1917 г., ее полная победа в 20–30-е гг. и дальнейшее поступательное шествие советской психологии под знаменем диалектического материализма. В такой трактовке совершенно не оставалось места психоаналитической концепции, которую ее создатель 3. Фрейд сам затруднялся однозначно определить как материалистическую либо идеалистическую. А психоанализ в России имеет богатую историю. Первым иностранным языком, на который переведены труды Фрейда, был русский. Сам Фрейд Москву считал третьим мировым психоаналитическим центром после Вены и Берлина. Интерес к психоанализу проявлял В. М. Бехтерев, на разных этапах своего научного творчества идеи Фрейда разделяли А. Б. Залкинд, П. П. Блонский, А. Р. Лурия и многие другие видные ученые. Но главенствующей фигурой в русском психоанализе выступал И. Д. Ермаков.

Биографические сведения об этом человеке весьма скупы и почерпнуты главным образом из лаконичных, скорее справочных материалов, опубликованных в последние годы дочерью Ермакова М. И. Давыдовой.

Иван Дмитриевич Ермаков родился б октября 1875 г. в Константинополе. В 1896 г. окончил Тифлисскую классическую гимназию. Медицинское образование он получил в Московском университете, после окончания которого в 1902 г. был оставлен для работы в должности врача-психиатра в университетской клинике. Уже в эти годы проявился интерес Ермакова к психологическим проблемам художественного творчества. В автобиографии, написанной в 1926 г., он отмечает, что еще студентом наблюдал и пользовал в клинике М. А. Врубеля и на основании своих наблюдений впоследствии написал очерк о личности и творчестве великого художника.

В 1904 г. в связи с началом русско-японской войны И. Д. Ермаков был призван на военную службу и исполнял обязанности психиатра в госпиталях Харбина и Москвы. Первые его научные работы, опубликованные в Журнале невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, отразили опыт и наблюдения психиатра, столкнувшегося в своей практике с психопатологическими последствиями военных действий.

После демобилизации И. Д. Ермаков вернулся к преподавательской и клинической деятельности в Московском университете. В 1906 г. стал действительным членом Общества невропатологов и психиатров. В университетских стенах он проработал до 1921 г., пройдя путь от ординатора до заведующего психиатрической клиникой. Остался он в университетской клинике и в 1911 г., когда ее покинули его учитель В. П. Сербский и еще один видный деятель психоаналитического движения Н. Е. Осипов. Сербский и Осипов таким образом выразили свой протест против политики министра просвещения Л. А. Кассо, стремившегося ограничить студенческие свободы. С этого момента пути Ермакова и Осипова расходились все дальше, а отношения становились все более неприязненными, что, впрочем, характерно для личных взаимоотношений многих видных представителей психоаналитического движения.

И. Д. Ермаков успешно сочетал общественную и научную деятельность. В 1910–1917 гг. он был казначеем Благотворительного общества им. С. С. Корсакова. С научными командировками посетил Париж (в 1913 г. избран членом Парижского общества невропатологов и психиатров), Берлин, Берн, Цюрих, Мюнхен.

21 сентября 1913 г. И. Д. Ермаков выступил перед коллегами в университетской клинике с докладом об учении 3. Фрейда. С этого времени большинство его работ, увидевших свет, связаны с пропагандой психоаналитических идей. Его активность на этом поприще была такова, что впоследствии (в 1929 г.) журнал «Под знаменем марксизма», обличая в идеализме видных русских мыслителей, писал:

«Разве неизвестно, что по-русски Гуссерль читается Шпет, Фрейд, скажем, Ермаков, а Бергсон – Лосев?»

Накануне Февральской революции 1917 г. в журнале «Психоневрологический вестник» появилась статья Ермакова «О белой горячке». Интересно, что в работе на такую, казалось бы, специальную психиатрическую тему прозвучали патетические слова, ставшие, по сути своей, кредо будущих советских психоаналитиков:

Мы живем накануне новой эпохи в развитии нашего общества. Не уходить от действительности, не одурманивать себя призваны мы, – но расширить зрачки наши, постараться понять и разобраться в том, что нас окружает, и отдать все силы для того светлого будущего, которое (мы верим) ждет нашу страну.

В послереволюционные годы И. Д. Ермаков стал членом Совета психоневрологического музея-лаборатории и библиотеки профессора Ф. Е. Рыбакова, преобразованного вскоре в Государственный психоневрологический институт, при котором он организовал и возглавил отдел психологии. При этом отделе в 1921 г. был создан детский дом-лаборатория, где подопечные дети изучались с точки зрения проявлений бессознательных влечений. Детский дом располагался в красивом здании, известном москвичам как особняк Рябушинского. В 1922 г. шефство над этим учреждением принял союз германских горнорабочих «Унион», в результате чего детский дом стал называться «Международная солидарность». Контингент его воспитанников (весьма немногочисленный) составляли дети крупных советских и партийных руководителей, в том числе сын И. В. Сталина Василий. По признанию А. Р. Лурии, бывшего в ту пору секретарем Психоаналитического общества, «большого воспитательного эффекта работа наша не дала, но возможность заниматься интереснейшими проблемами науки в идеальных условиях мы на какое-то время получили».

В 1923 г. на базе детского дома был создан Государственный психоаналитический институт, который возглавил профессор Ермаков. В «Положении» об институте определялись его задачи:

а) организация научно-теоретических исследований в области психоанализа взрослых и детей;

б) научное изучение вопросов, вызванных государственными потребностями;

в) подготовка научных работников вузов в области психоанализа.

Государственный психологический институт размещался в Москве на Малой Никитской улице в бывшем особняке Рябушинского – памятнике архитектуры русского модерна, построенном по проекту знаменитого архитектора Шехтеля. Впоследствии Сталин, чтобы уговорить Горького вернуться в Россию, подарил особняк великому пролетарскому писателю. Институт, правда, для этого пришлось закрыть

Последовавшие затем два года можно считать «золотой эрой» психоанализа в России. Эта эра, однако, была короткой: 14 августа 1925 г. Государственный психоаналитический институт по постановлению Совета народных комиссаров был закрыт. Прошло еще несколько лет, и фрейдизм в СССР был громогласно заклеймен как вредное буржуазное лжеучение. (Показательно, что в туже пору в нацистской Германии труды 3. Фрейда бросали в пламя костров.)

Но краткая пора расцвета оказалась весьма продуктивной и отмеченной огромной активностью самого И. Д. Ермакова. Как директор института, он в 1923–1925 гг. занимался организацией исследовательской, терапевтической и просветительской работы, читал в институте для врачей, педагогов и социологов курс психоанализа, вел семинарии (кружки) по гипнологии и изучению художественного творчества. В 1923 г. И. Д. Ермаков выступил одним из организаторов Русского психоаналитического общества, стал его председателем, а также возглавил в нем секцию психологии искусства и литературы.

Важнейшим вкладом Ермакова в развитие психоанализа явилась организация им издания книжной серии «Психологическая и психоаналитическая библиотека», в которой с 1922 по 1925 г. были опубликованы переводы на русский язык основных работ 3. Фрейда, а также труды его последователей. Ермаков выступил редактором серии и автором предисловий к большинству книг. В этой серии были опубликованы и две его собственные книги – «Этюды по психологии творчества А. С. Пушкина. Опыт органического понимания „Домика в Коломне“, „Пророка“, „Маленьких трагедий“» (1923) и «Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя» (1924). Интерес к творчеству Гоголя возник у Ермакова давно. Повесть «Нос», изданная в Москве в 1921 г., соргихолргия в лицах держит его послесловие. Впоследствии психоаналитическая трактовка художественного творчества вызвала ожесточенную критику. Так, в первой советской «Литературной энциклопедии» Ермаков в этой связи удостоился даже персональной статьи – разумеется, критической. Хотя нельзя не признать, что, скажем, его трактовка носа как фаллического символа – весьма органичная, для классического психоанализа – действительно, многим может казаться спорной.

Неизданной осталась книга Ермакова «Ф. М. Достоевский. Он и его произведения», книги «Психоанализ и художественное творчество», «Психоанализ и педагогика», «Психоанализ детской души», а также две его работы, аннотированные в упомянутой серии, – «Гипнотизм» и «Органичность и выразительность в картине». Впрочем, из тридцати двух объявленных выпусков «Психологической и психоаналитической библиотеки» увидели свет лишь пятнадцать.

Отстраненный от официальной деятельности, И. Д. Ермаков продолжал психиатрическую практику, занимался частным лечением неврозов, заикания, алкоголизма, выступал консультантом в клиниках Москвы. Однако основное внимание он продолжал уделять главной интересовавшей его теме – исследованию литературы и искусства с позиций психоанализа. В кругах научной и художественной интеллигенции пользовались известностью очерки Ермакова об искусстве, в частности эссе «Незнакомка» о картине К. Сомова «Дама в голубом платье». Интересно, что после долгих лет забвения первой публикации удостоилась именно «Незнакомка». Однако, словно по иронии, в эротическом журнале «Андрей» (впрочем, в обыденном сознании психоанализ всегда ассоциировался с чем-то эротически-пикантным).

Особой сферой деятельности И. Д. Ермакова была живопись. Он был участником ряда художественных выставок в 1916–1921 гг. (44-я Передвижная выставка, Выставка мира искусств и др.), до 1923 г. участвовал в исследовательской работе, которая велась в Государственной Третьяковской галерее. Сохранилась его неопубликованная работа «Как смотреть картины», содержащая интересные наблюдения за поведением рабочих и крестьян – посетителей Третьяковки. В семейном архиве сохранились его живописные и графические работы, а также две рукописные книжечки лирических стихов. Летом 1941 г. И. Д. Ермаков был арестован по политическому обвинению. Умер год спустя в Бутырской тюрьме. В 1956 г. посмертно реабилитирован. Еще много лет спустя фактически реабилитирована и его научная позиция.