Текст книги "О людях и бегемотах"
Автор книги: Сергей Мусаниф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Фильмы ужасов
– Алло, – сказал Александр.
– Здорово, – радостно громыхнуло в трубке голосом Женечки, его заместителя по вопросам маркетинга. – Чем занимаешься?
– Работаю, – сказал Александр.[14]14
В свободное от пиара время Александр был писателем. По натуре своей он был человеком творческим, и писать все время по чьему-то заказу ему страшно надоело, вот он и решил, что будет писать и просто так. Денег это занятие практически не приносило, ибо собственные Александровы вкусы сильно расходились со вкусами читающего большинства, а он не использовал свои профессиональные возможности в продвижении своих книг на рынок. Писательство для него было просто хобби, этакой душевной отдушиной, местом, куда он уходил после окончания своего рабочего дня и где он мог говорить все, что он на самом деле думает о вещах и продуктах, которые расхваливал или по-черному мочил днем.
[Закрыть] – Что стряслось?
– Проблемы, – трагическим голосом возвестил Женечка. Он был абсолютно лыс, зато обильно бородат, и весил сто тридцать килограммов.
– Я понимаю, что проблемы, – сказал Александр. – Иначе ты бы мне домой звонить не стал. Опять партия игрушек на таможне застряла?
– Хуже, – сказал Женечка. – Дело пахнет тринитротолуолом, причем в опасной концентрации.
– Не томи, – сказал Александр. Он щелкнул мышью, сохраняя свое творение для потомков, закрыл Word и обратился в слух.
– Короче, я тут в гостях зависал, – сказал Женечка. – У Альберта. Так, нормально посидели, в преферанс перекинулись, винцом себя побаловали, и тут заявляется Гном…
– Мне очень интересно, – сказал Александр. – Нет, серьезно, очень интересно, как мои сотрудники проводят свое свободное время. Но никакой проблемы я реально не вижу. Разве что ты проигрался в пух и прах и вместо расплаты пообещал отрекламировать какое-нибудь дерьмо.
– Не, – обиженно сказал Женечка. – Я после той истории с крылышками зарекся на рекламное время играть. Честно.
– Рад за нас обоих, – сказал Александр, начиная терять терпение. – Итак…
– Так вот, заваливается к нам Гном…
– Ты опять за свое?
– Да нет, сейчас будет по теме. Ты же Гнома знаешь? Он с головой не дружит, зато дружит с всякими хакерами да пиратами. И все новости-киновости быстрее всех узнает. Ну и начал он с порога чушь всякую нести, про пятого «Бэтмена», продолжение «Титаника» и следующий эпизод «Звездных войн». Типа, там корабль Дарта Вейдера проваливается в черную дыру, а отцы Гана Соло и Чубакки, ну, который вуки…
– Ты прав, – сказал Александр. – У нас действительно беда. Мне, похоже, нужен новый заместитель. Ты откуда звонишь? Из Кащенко?
– Из дома.
– Твой дом – тюрьма, – сказал Александр. – Давай так: или ты мне сейчас коротко и четко говоришь, что случилось, или завтра на работу можешь не выходить. Понял?
– Понял, – обиженно сказал Женечка. – Ну, потрепались мы с Гномом, слово за слово, обсудили новинки, потом перешли на будущие новинки, ты же знаешь, он по пиратским своим каналам всегда все первым смотрит, и вот…
– Всего хорошего, – сказал Александр. – Можешь считать себя в длительном и неоплачиваемом отпуске. Привет.
Александр повесил трубку, налил себе стакан сока из стоявшего рядом пакета, прикурил сигарету. Не успел он стряхнуть пепел в третий раз, как телефон снова зазвонил. Александр позволил ему прозвонить восемь раз.
– Алло.
– Это я. – Обиженное сопение. – Типа, не договорили мы, шеф.
– Тогда договаривай, – сказал Александр.
– Короче, тема такая. От Гнома я узнал, что в следующем месяце Голливуд запускает в прокат новый фильм ужасов.
– Действительно, катастрофа, – сказал Александр.
– Погоди, – еще обиженнее просопел Женечка. – Посмотрим, что ты скажешь, когда название услышишь.
– А у меня есть шансы услышать его в этом году?
– «Хиппо».
– И что тут ужасного? Новый вариант фильма про Вудсток? Длинноволосые босые телки и парни с гитарами, цветами и ЛСД?
– Не хиппи, – сказал Женечка. – Хиппо. Через «О» на конце.
– Я по-прежнему не вижу катастрофы.
– Жаль, – сказал Женечка. – «Хиппо» – это по-английски. По-нашему – гиппо. Гиппо – сокращенно от «гиппопотам». А гиппопотам – это другое название бегемота. А наш самый крупный текущий, да и не только текущий, а вообще самый крупный заказ…
– Не может быть, – похолодел Александр, моментально спадая с лица. – Это же глупо…
– Голливуд. – Александр Женечки не видел, но отчетливо представил, как тот пожимает плечами. – Животный мир планеты Земля не так велик, рано или поздно от акул, осьминогов, муравьев, аллигаторов, питонов и анаконд должны были перейти к чему-то еще. Просто нам не повезло, вот так. Законы всемирного свинства…
Женечка трепался еще минут пять, Александр его не останавливал. Он только что пропустил удар под дых, и ему нужно было перевести дыхание. И отразить следующий удар, который может стать нокаутом для самого крупного его проекта.
– Теперь заткнись и слушай, – резко оборвал своего зама Александр. Его мозг уже включился в работу и обсасывал проблему со всех сторон. – Ты фильм видел?
– Еще нет, но Гном обещал принести диск завтра к утру.
– Принесешь мне, вместе посмотрим. Так, теперь подумаем, что мы можем сделать. Когда фильм пустят в прокат?
– Приблизительно через месяц.
– Узнай точно. И сделай все, чтобы заполучить эксклюзивное право проката по России и СНГ, понял?
– Шеф, ты знаешь, сколько это бабла?
– Догадываюсь, – сказал Александр. – Сейчас же перезвони клиенту и введи его в курс. Окончательное решение за ним: скажет – черт с ним, так и черт с ним, однако в таком случае мы не можем ничего гарантировать. Народ падок на такие вещи, и создание бегемотам положительного образа после фильма ужасов с их участием в главной роли будет долгим, трудным, унылым и еще черт знает каким. В общем, не мне тебе рассказывать, сам все знаешь. После первой серии «Челюстей» народ в ЧЕРНОМ МОРЕ боялся купаться. Если клиент реально хочет успеха своей затеи, бабло он даст.
– Даст, – сказал Женечка.
– Черт, но как они могли, а? – спросил Александр. – «Челюсти», «Щупальца», «Аллигатор», «Питон», «Анаконда», «Арахнофобия»…
– «Чужие», – услужливо подсказал Женечка.
– При чем тут «Чужие»? – спросил Александр. – «Чужие» – это научная фантастика, а я говорил о фильмах про животных.
– Мне просто показалось, что ты что-то упускаешь.
– Может быть, – сказал Александр. – Я просто никак въехать не могу. Они же все – хищники, так? А что такого ужасного в бегемоте? Бегемот – убийца? Глупо, они неуклюжи, неповоротливы, медлительны и вообще, по-моему, травоядные.
– Анаконды тоже людей целиком не глотают. Голливуд…
– Ты хоть реально представляешь, с чем нам предстоит столкнуться?
– Да все они одинаковые, – сказал Женечка. – Группа туристов, или школьников, или еще кого плюс местный шериф, плюс случайно оказавшийся под рукой специалист по охоте именно на тот тип живности, который им досаждает. Монстр в четыре—десять раз крупнее, чем обычный, жрет компанию по одному, показываясь только частями, где-то к середине сжирает специалиста по охоте, потом показывается целиком и во всей красе, пытаясь сожрать главного героя-героиню и его-ее любовника-любовницу. Тут герой чудом спасается, придумывает какой-нибудь план и убивает монстра, правда, не до конца. Полуживой монстр пытается перед смертью грохнуть героя во что бы то ни стало, и тут доведенный до отчаяния герой его уконтрапупивает.
– Тебе бы сценарии писать, – сказал Александр.
– Я и пишу, – сказал Женечка. – Под псевдонимом Мережко.
– Звони клиенту, сценарист, – сказал Александр.
– Что, сейчас?
– Мне же позвонил, – сказал Александр. – Время детское, клиент – мальчик взрослый, вряд ли он спит. А если спит – разбуди. А если умер – воскреси. Бабки на кону!
Дебют на разборке
Кому не спится в ночь глухую?
Этой ночью не спалось многим.
Темнота, настолько египетская, насколько египетской может быть темнота подмосковного леса в четыре часа ночи. Поляна посреди кущи, через которую идет разбитая проселочная дорога. Поляна очень удобна для проведения разборок, поскольку имеет два расположенных друг против друга въезда, вмещает двенадцать машин и соответствующее число автоматчиков, не слишком далеко от Первопрестольной и не слишком близко к трассе, чтобы исключить появление случайных и нежелательных свидетелей.[15]15
Как говорится, свидетели – лишние трупы.
[Закрыть]
Ввиду вышеперечисленных достоинств поляны она Довольно часто использовалась братвой для разборок и Действительно стала чем-то вроде культового места. На сегодня эта была уже третья разборка, поэтому и назначена она была на столь поздний или ранний, это от точки зрения зависит, час.
На поляне стоял «Гелендваген». На капоте «Гелендвагена» сидел Лева. На Леве висел кожаный плащ и массивная золотая цепь в палец толщиной. Антураж завершали три золотых перстня, браслет, золотые часы «Радо» и залитые гелем, зачесанные назад волосы. Лева курил сигарету.
За рулем «Гелендвагена» сидел громила.[16]16
Подкласс бык криминалус, пацан конкретус.
[Закрыть] Ростом больше двух метров, весом около ста пятидесяти килограммов. Его кожаный плащ напоминал палатку, в которой могла бы укрыться группа заблудившихся туристов, из его рубашки можно было бы сшить тент для «газели», а его золотая цепь более всего напоминала якорную. Громилой был многофункциональный и многоликий робот-разведчик гиптиан, в миру более известный под именем Марина. Но теперь его звали Годзиллой.
Справа от Левы стоял Артур. На нем был деловой костюм, в котором было прохладно. Может быть, поэтому Артур дрожал. А может быть, от нервов.
– Я идиот, – сказал он.
– В пятый раз с тобой соглашаюсь, – сказал Лева. – Незачем заключать сделки с незнакомыми людьми.
– Такие бабки можно было заработать, – вздохнул Артур. – Но не без риска.
– Ага, – сказал Лева.
– Я уже труп, – сказал Артур. – Витю Белого тебе не развести, он отморозок полный, на всю голову.
– Тогда что ты здесь делаешь?
– Надежда умирает последней, – сказал Артур. – Ты подошел ко мне в казино, где я напивался в хлам, надеясь, что киллер избавит меня от похмелья и я уйду из этого мира с облегчением, и спросил, в чем проблема и не можешь ли ты помочь. Я подумал: а вдруг это чудо? И рассказал тебе все.
– Но теперь ты так не думаешь, да? – холодно спросил Лева, репетируя манеру говорить. До этого он практиковался только на зеркалах. – В смысле, что я могу помочь?
– Я реалист, – сказал Артур. – Даже если ты выбьешь отсрочку, меня это не спасет. Двести пятьдесят косых я за месяц не подниму. Да я их за полгода не подниму.
– Ты – идиот, – напомнил Лева. – Я сказал, что закрою вопрос, и я его закрою.
– Не пойму я тебя, – сказал Артур. – Мне-то сейчас все по барабану, я человек конченый, а тебе-то какой резон в это все вписываться? Я тебя знаю пару часов, а в таких делах и лучшие друзья не помощники.
– Мои расклады – это мои расклады, – сказал Лева. – Делай, что я тебе говорю, и доживешь до утра.
– Ага, – угрюмо ухмыльнулся Артур. – А утром что?
– Это уже твои трудности, – сказал Лева. Его плащ топорщился в районе подмышек. Слева был грузовой лифт гиптиан, справа – пятнадцатизарядная «беретта». Патронов в ней не было, Лева прихватил ствол для антуража. Второй лифт был у Годзиллы.
Артур заткнулся. Это было к лучшему, поскольку на самом деле Лева не испытывал той уверенности, что демонстрировал на словах. Одно дело – отвлеченно рассуждать о довольно-таки опасных занятиях, другое– проверить свои выкладки на практике. И хотя лифт исправно работал, а спину Левы прикрывал совершенный механизм[17]17
Когда биоробот пребывал в ипостаси Годзиллы, думать о нем как о механизме было несравнимо легче.
[Закрыть] гиптиан, по определению обладающий лучшими рефлексами, нежели беспредельщики Вити Белого, под ложечкой неприятно сосало.
– Едут, – приглушенно сказал Артур, и Лева спрыгнул с капота. С противоположного конца поляны доносился мерный рокот двигателей, нараставший по мере приближения машин к месту разборки.
Машин было много. Целых четыре. Первым выкатил громадный темно-красный «Форд-Эксплорер», за ним белая «семерка» БМВ и классический черный «стосороковой» «мерин». Замыкал кавалькаду вседорожный релиз от «Лексуса». Очевидно, пиететом к какому-то конкретному автопроизводителю братва не страдала.
Лева махнул рукой, и «Гелендваген» включил фары. Яркие белые лучи, отдающие в синеву, ослепили подъехавших братков, и те остановились. Машины захлопали дверцами, и на поляну высыпали пацаны. Их было двенадцать человек. Некоторые держали в руках автоматы.
– Хана, – пробормотал Артур.
– Стой здесь, – сказал Лева и двинулся вперед, к центру поляны. Ноги слушались плохо, каждый шаг давался с трудом, словно само Левино тело воспротивилось принятому решению и предоставляло мозгу последний шанс передумать.
Не успел Лева сделать и трех шагов, как ему навстречу со стороны вновь прибывших двинулась темная фигура. Человек был один.
Шел он так же медленно, так что встретились они на середине поляны, и в свете фар Лева разглядел своего оппонента. Пацан был молодым, едва ли намного старше самого Левы, худощавым, носил черные джинсы, кожаную куртку и очки. Будь они в другом месте и в другое время, Лева мог бы принять его за своего сокурсника. Однако, учитывая обстоятельства, Лева принял как факт, что перед ним сейчас стоит Витя Белый.
– Ну, – сказал Витя. – Ты нам «стрелу» забил?
– Я, – сказал Лева.
Витя одарил его оценивающим взглядом:
– А кто ты есть?
– Левон.
– Никогда не слышал, – сказал Витя. – Кто под тобой? Кто над тобой? Кого ты реально знаешь? Кто за тебя врубится?
– То, что ты не слышал, это твои трудности, – сказал Лева, решив ответить на все вопросы по очереди. – Кто подо мной, тот сам об этом знает. Кто надо мной, того тебе знать не надо. Кого я знаю, того знаю. И врубаться за меня нечего, я свои вопросы сам закрываю.
– Смело, – оценил Витя. – Красивый ход. Понтярщик ты, если реально. Есть ты никто и звать тебя никак. Ни один серьезный пацан за Артура бы не врубился.
– Если я понтярщик, что ж ты приехал, да еще всю кодлу с собой привел? – спросил Лева. Голос у него не дрожал, и это было странно. В первую очередь для него самого.
– А ребятам посмотреть интересно было, – сказал Витя.
– В зоопарк пускай сходят, раз такие любопытные, – сказал Лева.
– Так значит – да?
– Да.
– Хорошо, – сказал Витя. Для понтярщика парень держался слишком спокойно, известные имена в базар не кидал и пустыми угрозами не разбрасывался. Значит, человек серьезный. – Какая тема?
– Артур.
– О чем базар? Он нам бабла реально должен, можешь у него самого спросить. Вон он стоит, позови – и спросим.
– Ты его кинул, – сказал Лева. – Сто штук он вам отдал, больше у него нет. Оставь его в покое.
– Кидалово мне предъявляешь? – спросил Витя.
– Кидалово или нет – дело прошлое, – ответил Лева. – За прошлое базара нет, деньги тебя возвращать никто не заставит. А от парня отстань.
– Почему?
– Подо мной он теперь.
– Да ну? – искренне удивился Витя. – На кой он тебе дался? Стволов у тебя сколько?
– Посчитаешь, когда шмалять начнут.
– Круто берешь. – Витя покосился на единственную машину с другого конца поляны, потом обвел взглядом окружающие поляну деревья, словно пытаясь прикинуть, сколько человек Лева успел там спрятать. Деревьев было много. – Лады, мне с братвой перетереть надо.
– Три, – сказал Лева.
Витя сделал три шага назад и, лишь потом позволив себе повернуться к Леве спиной, быстро зашагал к своим. Лева оглянулся. Годзилла вылез из-за руля и стоял, небрежно опираясь рукой о крышу джипа, Артур сидел на корточках в районе переднего колеса, обхватив колени руками и раскачиваясь в такт ветру. По-видимому, от страха он уже ничего не соображал.
Это и к лучшему, подумал Лева. Чем меньше он потом вспомнит…
Советоваться Леве было не с кем, поэтому он просто закурил. Освещенный со всех сторон фарами, он представлял собой идеальную мишень. Если вдруг Витя решит прервать переговоры… Хотя гиптиане и заверили, что плащ покрыт пуленепробиваемым составом, ситуация Леву слегка нервировала.
Зазвонил сотовый, Лева ответил. На связи был какой-то Евгений, назвавшийся помощником Александра, пиарщика, к чьим услугам они прибегли. Он говорил что-то о страшных неприятностях и больших расходах, при помощи которых неприятностей можно избежать. При этом он ругался матом и недобрым словом помянул Голливуд. Не особо вникая в суть дела, Лева распорядился делать то, что они с Александром считают нужным, обещал компенсировать расходы и отключился.
Вернулся Витя довольно скоро, видно, особых разногласий с братвой у него не возникло.
– Гм, – сказал он, откашлявшись. – Вы, я вижу, человек интеллигентный. Могу я с вами поговорить, как один интеллигентный человек с другим интеллигентным человеком?
– Не вижу причин, которые могли бы этому помешать, – сказал Лева.
– Ситуация, в которой мы оказались замешаны сегодня, представляется мне довольно щекотливой, – сказал Витя. – Видите ли, я готов признать, что в случае с вашим клиентом имела место подстава, но, если позволите мне некоторую вольность, это была честная подстава. Вашему клиенту никто не подносил пистолет к голове и не заставлял подписывать бумаги. Он – бизнесмен и сам должен рассчитывать свой риск, и решение принял именно он, возжелав легких денег. Следовательно, клиент оказывается лохом и целиком и полностью подпадает под нашу юрисдикцию, и мы в своем праве требовать возмещение ущерба, а также и собственную прибыль.
– Продолжайте, – сказал Лева, будучи совсем не готов к такому повороту событий.
– То, что вы приняли сторону клиента, несколько усложняет дело, – сказал Витя. – Видите ли, хотя мы и готовы признать, что это была подстава, отказаться от требования компенсации мы себе позволить не можем, ибо в таком случае рискуем потерять свою репутацию, а вам не хуже нашего должно быть известно, что репутация в нашем бизнесе – все.
– Это мне известно, – сказал Лева.
– Тем не менее мы готовы пойти навстречу вашим пожеланиям, – сказал Витя. – Мои сотрудники позволили мне предложить вам компромисс. Клиент заплатит половину запрашиваемой нами суммы, двадцать пять процентов от которой получите вы и ваша команда.
– Ваше предложение очень щедро и великодушно, – сказал Лева. – И оно соответствует моим собственным жизненным приоритетам. В любых других обстоятельствах я счел бы невозможным его отклонить, однако боюсь, что в данный момент оно неприемлемо.
– Вот как? – удивился Витя. – Вы понимаете, к каким последствиям способно привести ваше решение? Оно может послужить казусом белли и положить начало открытой конфронтации между нашими коллективами, что, по сути и определению, только вредит нашему общему бизнесу.
– Увы, – сказал Лева.
– Я и мои коллеги будем крайне озабочены сложившимся положением, – сказал Витя. – Боюсь, что вы не оставляете мне выбора.
– Нет, вы ошибаетесь, – сказал Лева. – На самом деле выбора нет у меня.
На поляне вдруг резко запахло озоном, и послышалось одиннадцать резких хлопков, с которыми воздух занимал внезапно образовавшийся вакуум. Витя резко повернулся в сторону своей бригады. Машины стояли на месте. Людей среди них не было.
А единственный стрелок его сегодняшнего оппонента нагло ухмылялся, и крутил на пальце какое-то неуклюжее детское оружие.
Витя перевел взгляд на Леву и обнаружил, что второй такой же пистолетик обращен прямо на него. Но он настолько ошалел от происходящего, что даже не полез за своим арсеналом.
– Где мои люди? – тихо спросил он.
И, нажимая на курок, Лева считал себя не вправе соврать:
– На Луне.
О природе слухов
Артура они высадили на автостоянке того казино, в баре которого Лева откопал незадачливого коммерсанта.
Тот все еще ничего не соображал от страха, да и Лева по дороге влил в него целую бутыль коньяка.
Светало, город начинал просыпаться. Последние посетители ночных клубов и дискотек уже отправились по домам, по пустынным улицам лениво ползли поливальные машины, заспанные сторожа открывали для самых ранних пташек станции метро.
«Гелендваген» немного попетлял по столице на предмет обнаружения «хвоста» и нашел пристанище на платной стоянке в одном из спальных районов. Левон и Годзилла ушли оттуда пешком, оплатив стоянку на несколько дней вперед.
А двадцатью минутами позже Лева и Марина выехали с соседней стоянки на «ягуаре». Занятый своими мыслями, Лева даже не заметил того момента, как Годзилла снова превратился в сексуальную девушку, однако сам факт перевоплощения его несколько удивил. И напомнил о том, что неплохо было бы и самому снять с лица маску.
– А почему ты снова девушка? – спросил Лева, откидываясь на спинку пассажирского сиденья и закуривая сигарету.
– Облик, который ты носишь долгое время, становиться привычным, – сказала Марина. – Кроме того, то тело было слишком громоздким и… некомфортным. И вообще, пара «юноша – девушка» смотрится гармоничнее, нежели пара «юноша – юноша». Вопросы конспирации…
– Хватит, – сказал Лева. – Слишком много объяснений для одного факта.
– Если ты хочешь, я могу…
– Нет, – сказал Лева. – Я и сам уже привык.
– Но согласись, что священника я сыграла довольно-таки убедительно.
– Священника? – удивился Лева, но вовремя опомнился. – Ах да… Не хватало еще, чтобы ты пару раз сплюнула на землю и почесала под мышкой. А еще можно рыгнуть.
– Как это?
Лева показал.
– А разве у вас это прилично?
– Для священника – да.
– В следующий раз я буду еще убедительнее, – сказала она. – Куда поедем?
– Позавтракать, – сказал Лева. – Куда-нибудь, где уже открыто.
– Могу я задать один вопрос?
– Вполне, – сказал Лева.
– Я, конечно, понимаю, что это твоя планета и ты знаешь, что делаешь, и это твой план…. Но я не понимаю, в чем смысл наших действий этой ночью.
– Ну, – сказал Лева. – В некотором смысле мы занимаемся тем же самым, чем занимается Александр и компания. Мы создаем легенду.
– Какую легенду? Мы пошли в ночной клуб, ты поговорил с несколькими людьми, нашел среди них грешника и…
– Кого я нашел? – ошалело спросил Лева.
– Артура, – сказала Марина. – Он же грешник, раз у него возникли неприятности со служителями культа.
– Нет, – сказал Лева. – Коммерсант, который не платит братве деньги, он не грешник. Он скорее еретик.
– А разве еретики не грешники?
Лева демонстративно посмотрел на часы.
– Шесть утра, – сказал он. – И я не хотел бы углубляться в теологические дискуссии. И потом, Артур сам по себе не имеет никакого значения. Его дело было только предлогом для отправки бригады Вити Белого на Луну.
– Но зачем?
– Зачем? – переспросил Лева. – Понимаешь, Витя Белый и его мальчики – они же не просто сами по себе.
– Человек – не остров, – перебила Марина. – Поэтому не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе.
Видать, успела получить образование.
– Вот именно, не остров, – сказал Лева. – У этих парней было свое начальство, и теперь, обнаружив, что Вити Белого больше нет, это начальство начнет думать. Наверняка были люди, которые знали, что Витя поехал на разборку, с которой не вернулся. Не сегодня, так завтра будут найдены их машины, в которых никого не будет. А поскольку никто из этого начальства и представить не может, что там на разборке в самом деле произошло, по братве поползут слухи.
– Какие слухи?
– Самые разные, – сказал Лева. – И большее их число будут плохими.
– Почему?
– Так положено, – сказал Лева. – Среда накладывает на всех свои отпечатки. Вот прикинь, какие факты будут точно известны?
– Какие? – Марина мыслила быстро, но оперировать незнакомыми понятиями была практически неспособна. Пока. Гиптиане заверили Леву, что она быстро научится.
– Факт первый: Витя поехал на разборку по поводу долга в двести пятьдесят штук, которые Артур отказывался пожертвовать в общак. Факт второй: его машина стоит там, а сам он с разборки не вернулся. Факт третий: стрелка была забита какой-то новой бригадой Левона, о которой раньше никто не слышал. Факт четвертый: самого Артура никто не может найти.
– Почему? Мы же оставили его у казино.
– Как только он протрезвеет и возьмет себя в руки, – сказал Лева, – в нем возобладают инстинкты самосохранения, подчиняясь которым он постарается уехать отсюда как можно дальше и вести себя как можно тише как можно дольше. А поскольку Вити нет, серьезно искать его никто не будет. Итак, на твой взгляд, взгляд постороннего наблюдателя, какие выводы можно сделать из этих четырех фактов?
– Какие?
Лева вздохнул:
– Если человек не возвращается с разборки, значит, его убрали. Разборка была с бригадой Левона, значит, Левон его и убрал. Раньше о Левоне никто не слышал, значит, появилась новая бригада. Новые бригады всегда рвутся к власти.
– Но это и все.
– Правильно, – сказал Лева. – Но люди любят подробности. И если подробности им неизвестны, они их начинают придумывать. Если ты по пьянке дашь в морду твоему участковому, через пять лет будут рассказывать, что, выпив два ящика водки, ты раскидал взвод омоновцев и скрылся на красном «феррари», за рулем которого сидела сногсшибательная блондинка.
– Как я?
– Что как ты?
– Сногсшибательная блондинка, как я? Ты считаешь меня сногсшибательной?
От неожиданного поворота событий Лева чуть не проглотил сигарету.
– Ну… ты особый случай.
– И я все еще ничего не понимаю.
– Доверься мне, – сказал Лева. – Поверь, я знаю, что я делаю.
Насколько он помнил, так говорил какой-то старый киногерой как раз перед тем, как совершал очередную чудовищную глупость.
