Текст книги "Эволюция (СИ)"

Автор книги: Сергей Казанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Оба посмотрели вперёд, туда, где снежная буря закрывала дорогу, занесённые снегом брошенные автомобили. Дворники ритмично работали, постоянно поскрипывая, а их лица были напряжены и сосредоточены. Андрею не хотелось возвращаться туда, куда девять месяцев назад закинула его судьба. Воспоминания о тюрьме сильно его угнетали, настолько сильно, что всё тело непроизвольно дрожало. Женя во время подготовки свыкся с мыслью, что ему предстоит покинуть дом, и он очень надеялся, что это ненадолго. Не хотелось на продолжительное время оставлять Настю. Женя, конечно, доверял Юле и знал, что она выполнит всё инструкции, но почему-то внутри жгло грудь от нехорошего предчувствия.

КАМАЗ взревел и медленно поплыл по белоснежному морю, раздвигая снег в разные стороны, словно жидкую воду. У обоих имелся опыт вождения только легковыми автомобилями. Тренировочные выезды на прошлой неделе не успели дать хорошего опыта, для вождения большим автомобилем, слишком короткими они были по времени и расстоянию. Поэтому Андрей не торопился, старался двигаться так, чтобы не потерять контроль над высоким и габаритным КАМАЗом.

На дороге то тут, то там виднелись высокие холмики засыпанных снегом машин. Метель собирала возле них снежные барханы, с ними тяжело было бороться. Приходилось разгоняться, чтобы разбить преграду из снега. Иногда машину немного заносило, вынуждая сбавлять скорость, что неминуемо влияло на проходимость.

Выехали они, как только стало рассветать, чтобы весь короткий световой день был в их распоряжении. Поэтому фары Андрей не включал, их свет тоже мог заметить тот, чьё внимание им бы не хотелось привлекать. С рассветом ветер только усилился, а снег нескончаемым потоком, летел почти параллельно земле. На улице было жутко холодно, в кабине КАМАЗа печка работала исправно, создавая контраст погоде снаружи, внутри было сухо и тепло.

Женя вертел головой, всматриваясь в белую метель, пытаясь упреждающе заметить опасность, что может грозить снаружи. Иногда ему казалось, что он видит бегущие человеческие силуэты, но на поверку это оказывались деревья, стоящие вдоль дороги. По мостам, через железнодорожные пути, они решили не следовать, ещё на стадии подготовки, выбрав более длинный, но, по их мнению, безопасный путь в центр города.

Когда впереди сквозь белую пелену летящего по ветру снега возникло упавшее дерево, выдававшее себя высокими ветками, торчащими из снега, пришлось остановиться. На засаду это было не похоже, дерево упало давно, его ствол давно занесло снегом. Перескочить или переехать дерево было невозможно, многочисленные толстые ветки говорили о том, что под снегом находится внушительный по объёму ствол дерева. А какую бы КАМАЗ не имел мощность и возможную проходимость, такую преграду ему вряд ли преодолеть. Самое поганое, что объехать упавшее дерево не представлялось возможным, справа проходили трубы теплотрассы, в которые въехал потерявший управление автобус, после чего упал на бок, перегородив дорогу. Слева – бетонный забор, выглядевший крепким, а они были не на танке, чтобы крушить бетонные стены.

О таком они тоже заранее подумали, вполне могло случиться так, что по пути им мог встретиться автомобильный затор, который невозможно объехать. Ведь люди почти все разом съехали с катушек, превратившись в злобных тварей, но тупых настолько, что самостоятельно остановить автомобиль они были не в состоянии, следовательно, машины врезались на ходу друг в друга и различные преграды: дома, деревья, заборы. Поэтому алгоритм действий кое-какой имелся, да и дерево – это не брошенная машина.

Сначала осмотрели внимательно окрестности, район вроде не жилой, промышленная зона. По этой дороге находились торговые центры по продаже автомобилей, различные офисы, торговые павильоны. Именно поэтому был выбран этот маршрут, тут наверняка было мало народу, так как затмение человеческой расы произошло примерно в десять утра.

Не обнаружив визуально никакой опасности, приступили к действию. Первое, что необходимо было попробовать сделать, это оттащить дерево в сторону, естественно не вручную. Всё было заранее подготовлено. Если бы у них не получилось это сделать, в кунге лежала бензопила, которой можно распилить дерево на части.

Женя вытащил из сумки широкий буксировочный трос-ремень с карабинами на обеих сторонах, перевёл флажок предохранителя винтореза в боевое положение. Андрей так же был вооружён винторезом, его тихая стрельба как раз для такой операции, когда нежелательно привлекать к себе внимание огнестрельными выстрелами. Одновременно открыли двери, ещё раз внимательно осмотрели окрестности, не торопясь начали выходить из кабины автомобиля: тут спешка ни к чему. Двигатель Андрей не глушил, вообще было принято решение, что во время всей спасательной миссии двигатель не глушить, разве только в экстренных случаях, которых не должно быть много, ну, например, если придётся ночевать в кунге автомобиля.

Женя выпрыгнул из кабины КАМАЗа первым, тут же провалился в снег по колено. Опять огляделся, готовый в любую секунду открыть стрельбу и запрыгнуть обратно в автомобиль. Убедившись, что ему ничто не угрожает, направился к дереву. Вьюга свистела, а снег налипал на стекло защитного шлема. Идти было трудно, сам защитный костюм довольно-таки объёмный, а тут ещё снег вяжет ноги, да в лицо бьёт сильный порывистый ветер. Зато в нём было тепло, его конструкция была такова, что он не пропускал жар пламени огнемёта, а, значит, холод тоже не мог проникнуть через многослойную ткань и пластиковые щитки с поролоновым смягчителем.

У Андрея была задача охранять Женю, но делать это так, чтобы не отходить от кабины автомашины далеко. В случае нападения, именно Андрей должен нейтрализовать проблему, а если это невозможно, то предупредить Женю об опасности, откуда она исходит, после чего как можно быстрее оказаться в кабине автомобиля, чтобы корпусом машины прикрыть напарника. Ведь Женя, занятый закреплением буксировочного троса, не может контролировать обстановку вокруг.

Накинув на толстую ветку синтетический ремень, закрепив петлю карабином, Женя направился к машине, чтобы то же самое проделать с буксировочным ремнём на переднем фаркопе КАМАЗа. Высоко поднимая ноги, пробивая себе путь через снег, Женя сквозь заснеженное стекло (из-за разницы температуры снаружи и внутри шлема снежинки прилипали к стеклу) увидел знакомый силуэт позади кунга КАМАЗа. Андрей не мог видеть то, что происходило со стороны пассажирской двери кабины, так как находился в передней части машины со стороны водителя, так ему проще было видеть Женю. Естественно, для него визуальной мёртвой зоной была задняя часть КАМАЗа и пассажирская сторона. Прямо возле заднего колеса виднелся силуэт Рыка с торчащими вверх ушами и смотрящего прямо на Женю.

Женя остановился, протёр стекло от начавшего таять снега, мешающего обзору, и понял, что собака, а это была именно собака, но совершенно другой породы, чем оставшийся дома Рык. Она была больше похожа на немецкую овчарку: высокая, с длинной чёрной шерстью, свисающей по бокам. Смотрела на Женю, низко наклонив голову, пасть закрыта, хвост параллельно земле, совершенно не колышется. Собака, замерев на месте, наблюдала за человеком.

– Женёк! Собака! – послышался глуховатый голос Андрея. Вьюга своим свистом перекрывала часть звуковых волн, исходящих от Андрея.

Напарник не мог видеть овчарку возле заднего колеса, на которую смотрел Женя, а значит, речь шла о другом звере. Поэтому он повернулся в сторону дерева, то есть за спину. В снежном тумане снега проглядывался силуэт крупной собаки непонятной породы. Она стояла боком в полный рост, её голова была повёрнута в сторону машины и друзей.

Две собаки не могли представлять угрозу двум вооружённым людям. Но кто сказал, что их всего лишь две? Обычно собаки собираются в гораздо крупные стаи. Тем более нужно учитывать, в каком сейчас мире мы находимся, и если эти собаки выжили, то они явно непросты и скорей всего многочисленны. Чтобы прокормить такую стаю, мяса в последние полгода было достаточно лишь для того, чтобы самому не стать завтраком или обедом.

– Вон ещё две! За автобусом! – крикнул Андрей, скорей всего тоже понял, что их берут в кольцо, так как тут же вскинул свой винторез, пытаясь прицелиться в прицел.

Женя, не теряя времени, подпрыгивая, чтобы легче было преодолеть снег под ногами, направился быстрым шагом к машине. Фаркоп забился снегом, который от постоянного давления спрессовался, так как КАМАЗ, двигаясь вперёд, всё время пополнял новой порцией снега железное кольцо. Рукой в перчатках, не получалось выбить снег, ставший почти льдом, поэтому Женя вытащил нож из ножен, висевших на боку, и дело пошло быстрее.

Сзади послышались щелчки выстрелов винтореза, это отвлекло Женю от его работы, оставалось лишь накинуть трос на кольцо и закрепить карабин. Повернувшись, чтобы посмотреть, куда это стреляет Андрей, Женя понял, что они попали. У него практически не было времени, чтобы вскинуть своё оружие, так как в его сторону неслось, поднимая снежную пыль по меньшей мере около двух десятков крупных собак. Звук выстрела винтореза, по всей видимости, их не пугал, так как звучал почти игрушечно. Боковым зрением, насколько позволял шлем, он видел, как Андрей отступает к кабине КАМАЗа, продолжая при этом стрелять в сторону снежной лавины, в которой можно было разглядеть хвосты, уши, оскаленные морды.

Прошло не больше секунды, лицезрения всего этого великолепия, как неведомая сила толкнула его в грудь, заставив удариться спиной об радиаторную решётку кабины КАМАЗа. После этого, что-то, схватив его за ноги, резко дёрнуло на себя, стащив с кабины в снег, куда он упал на спину. Тут же мгновенно, не давая опомниться, сильные тиски сдавили шейные пластиковые щитки. Если бы защита шеи не остановила сильную челюсть с огромными клыками, Женя бы даже не понял, от чего он умер, крупная собака просто бы вырвала ему полшеи с трахеей, щитовидной железой. Но костюм и в этот раз сыграл свою роль на все сто – Женя был в нём словно в скафандре.

Другие собаки вцепились во все конечности, растянув Женю, словно на дыбе. Гигантский пёс, сдавивший его шею, полагал, что душит свою жертву, однако всё же пытался оторвать плоть, постоянно трясся своей головой, отчего в глазах Жени летали искры. Несколько псов вцепились в район живота, пытаясь порвать брюшную полость и выпустить внутренности наружу. Женя испытывал лишь один дискомфорт: он не мог шевелиться, его плотно удерживали, прижали к земле, но вот проникнуть сквозь костюм ни одной собаке пока не удалось. Конечно, это не могло продолжаться вечно, в конце концов, каким бы не был крепким костюм, зубы многочисленной стаи всё равно найдут лазейку и потихоньку разберут защиту костюма на составляющие, доберутся до плоти. Где Андрей был – неизвестно, так как свозь рычание, повизгивание и движение десятка крупных собак, Женя ничего не слышал вокруг. Винтовка во время атаки стаи упала в снег, да и невозможно было ею воспользоваться в такой суматохе. Пистолет висел на боку в кобуре, до него тоже не дотянуться, руки плотно удерживают, растаскивая их в разные стороны. Но в ладони так и остался лежать нож, которым он чистил фаркоп от снега.

Это было великолепное холодное оружие, такое, на которое лишь раз взглянув, даже не ведающий в этом вопросе человек сразу скажет с восторгом в голосе: «Вещь!». Небольшой, с лезвием не больше пятнадцати сантиметров, сделанным из великолепной стали, с отличной заточкой. Непритязательным на вид с ручкой из чёрного дерева, без всяких там наворотов в виде, дола, называемый в простонародье «Кровостоком», что в корне неправильно, орнаментов или рисунков, каких-либо украшений. Простой, надёжный нож, его Женя нашёл в одной из квартир, и судя по состоянию ножен, хозяин не пылил его на полках. Лишь раз использовав его в качестве разделочного инструмента, Женя понял, что лучше ножа не найти. Этот кусок железа резал кости рыбы и птицы, словно раскалённое железо масло, совершенно не требуя усилий, при этом оставаясь таким же острым после использования. Им можно было бриться в прямом смысле этого слова.

Руку, в ладони которой лежал нож, удерживала одна из собак, вцепившись зубами в предплечье, при этом кисть была совершенно свободна. Псина тянула руку на себя, постоянно трясла мордой, пытаясь порвать препятствие, впрочем, так делали все собаки, пытаясь побыстрей с ним покончить и добраться до вожделенного мяса. Пока пес, что держал его за горло, делал как все, в его голове не могла появиться какая-либо мысль, так как мозги от постоянной встряски не соображали. Но как только Женя замер, пёс стал вести себя спокойно, лишь утробно рыча, удерживать Женю, прижимая к земле. Мозг выдал блестящую идею, что делать дальше. Вывернув кисть с ножом, Женя принялся лихорадочно вертеть её, пытаясь достать лезвием морду животного, удерживающего руку, либо порезать одну из многочисленных лап, что мельтешили вокруг. Собаки не стояли на месте, их было слишком много, и каждая пыталась добраться до него и укусить.

Он не знал, попал лезвием куда или нет, но рука, в которой был нож, неожиданно стала свободной. Не теряя времени (за руку могла вцепиться другая собака), тут же нанёс удар по чёрной псине, что удерживала его за горло. Женя не целился, бил куда попадёт, особо не задумываясь. Нож легко, совершенно не чувствуя сопротивление входил в тело животного. Лишь удар ладони о плоть собаки говорил ему, что лезвие полностью погружено в пса и он, вытащив его, продолжал бить снова. Лишь на пятом или шестом ударе собака взвизгнула и, отпустив шею, шарахнулась в сторону, напоровшись на своих соплеменников, которые плотным кольцом обступили лежачего в снегу Женю.

Это не остановило его, справа находилась следующая жертва, и он продолжил наносить удары ножом налево, и направо, вгоняя узкое и чрезвычайно острое лезвие в бока, шеи, ноги. Вокруг поднялся визг раненых зверей, и в его руку с ножом мгновенно вцепились зубы, не давая возможность продолжить делать фарш из нападающих. Но зато он успел освободить правую руку, которую тут же прижал к телу, закопал её под снег, чтобы её больше не могли схватить и оттянуть в сторону.

Пытаясь на ощупь (в перчатках чувствительности никакой, но зато они спасли его кисти от острых зубов) обнаружить кобуру с пистолетом, Женя понял, что она съехала и теперь находится под ним, в районе поясницы. Приподняться не дали, на его грудь тут же встал тяжёлый самец, у которого из лапы сочилась кровь.

«Значит, успел подранить» – подумал Женя, как в его защитный фартук на шлеме, защищающий шею от укусов сзади и по бокам впился этот подранок и так сильно замотал головой, что у Жени потемнело в глазах.

За надёжность ремешков, удерживающих шлем на его голове, он не переживал, был опыт, когда каннибалы срывали защиту с его дурной головы, и этот опыт был учтён. Женя помнил, как прикрепив ремешки покрепче, чтобы не порвались, был этими же ремешками чуть ли не задушен, когда каннибал пытался стащить его с него, ведь крепление было на подбородке. Тогда крепление шлема чуть не сработало как удавка, теперь имея такой горький опыт, он прикрепил шлем стальными тросиками к самому костюму. Это не мешало крутить головой, запрокидывать её, но защита головы надёжно держалась на месте.

Не прекращая попытки приподнять таз, чтобы просунуть руку под себя, к кобуре с пистолетом Макарова, у которого уже был патрон в патроннике вопреки всем инструкциям по безопасности, Женя пытался елозить из стороны в сторону. Напавшие псы оказались упитанными и довольно тяжёлыми, при этом, видя его движения, набрасывались на него с большей яростью и энтузиазмом. Поняв свою ошибку, он замер, перестав сопротивляться. Стая продолжала рвать его, но он мог себе это позволить, лежать спокойно, понимая, что до плоти им ещё долго добираться.

Вскоре, сначала одна, потом вторая собака отпустили его, продолжая стоять над ним, высунув языки, тяжело дыша. Как только хватка почти повсеместно ослабла, Женя приподнял таз и тут же просунул за спину руку. Это сработало как спусковой механизм, на него мгновенно набросились сразу всей стаей. Но рука уже лежала на кобуре, а пальцы искали металлическую кнопку с ремешком, чтобы открыть кобуру. Как только его рука легла на рукоять пистолета, он опять замер, притворяясь мёртвым.

В этот раз его трясли дольше, а собака, что стояла передними лапами на его груди вцепилась в горло, утробно рыча, брызжа слюной. Медленно, почти незаметно, Женя вытянул руку из-под себя. Понимая, что если поднимет руку с пистолетом, то стая мгновенно вцепиться в неё, и не даст нормально стрелять. Держа оружие под перепаханным от собачьих лап снегом, направил дуло пистолета в заднюю часть пса, что держал его за горло и нажал на спусковой крючок. Ничего не произошло. Сначала охватила паника, что оружие неисправно, но успокоившись, вспомнил о флажке предохранителя. Женя, конечно, не сумасшедший носить заряженный пистолет без страховки, такое оружие в любой момент может выстрелить, чаще всего тогда, когда этого не ждёшь. Сдвинув флажок, стараясь делать это медленно, под снегом, опять направил дуло пистолета на филейную часть собаки, которая, почувствовав его лёгкие движения, ещё сильнее зарычала.

Патрон пистолета Макарова не имеет тех возможностей, что у автомата Калашникова: он не создан для войны, так как применяется в основном в войсках внутреннего назначения – МВД, Росгвардии, ФСИН. Его пуля предназначена остановить противника, а не прошить его насквозь, вырвав при этом части тела и внутренние органы. ПМ оружие ближнего боя, и в ближнем столкновении он очень страшен.

Собаку словно невидимая сила отбросила на КАМАЗ, стекло защитного шлема забрызгало кровью, она даже не успела взвизгнуть. По-прежнему находясь в лежачем положении, лишь приподняв голову, для лучшего обзора, Женя, не приподнимая руку, прямо от бедра, открыл беглый огонь по собакам. Выстрел пистолета Макарова, в отличие от винтореза очень громкий, уже на пятом выстреле стая кинулась врассыпную, и Женя смог приподнять корпус, приняв сидячее положение. Вокруг него снег покрылся кровью, в метре от него лежали пять мёртвых собак, некоторые были убиты ещё ножом, который продолжал лежать в ладони левой руки. Убегая, стая визжала, рыкала, вслед за ней тянулись множество кровавых струек на белоснежном снегу.

Как только обойма в ПМ опустела, сверху послышались позвякивания выстрелов винтореза, Женя поднялся на ноги и посмотрел на крышу кабины КАМАЗа. Андрей был жив и цел. Он успел залезть на кунг, где стая не могла его достать, и вел прицельный огонь, плотно всматриваясь в ПСО.

Не желая больше испытывать судьбу, Женя подобрал засыпанную снегом винтовку, после чего закрепил буксировочный трос на фаркопе и, постоянно оглядываясь, нырнул в кабину машины на пассажирское сиденье. Нужна была передышка, хотелось посидеть в безопасном месте, осмотреть себя, выявить повреждения в костюме. Андрей не стал себя заставлять ждать, перепрыгнул с крыши кунга на крышу кабины, потом, не спускаясь на землю, стараясь держаться от неё как можно выше, залез в кабину.

Дерево получилось оттащить лишь с пятнадцатой или семнадцатой попытки, где-то под снегом зацепилась за что-то ветка и не давала возможность перетащить упавшее дерево. Вылезать наружу, чтобы решить эту проблему взмахом топора желания как-то не было. Тем более стая собак никуда не делась – так и кружила где-то неподалёку. Отдельные группы можно было заметить среди снежной мглы, но близко они не приближались.

Вытащив дерево на открытое пространство, убрав его с проезжей части дороги, Андрей подогнал машину бампером вплотную к дереву и сделал приглашающий жест.

– Теперь не надо далеко ходить, отцепи трос и назад, а я тебя прикрою.

– Почему я?! – наигранно удивлённо спросил Женя.

– У меня нет такого костюма. Меня бы они точно порвали, – возмутился Андрей, и продолжил. – Я сверху наблюдал, как они тебя того. Страшное зрелище я тебе скажу, а главное стрелять невозможно, мог в тебя попасть.

– Звуковую бы бросил, – подсказал Женя.

Андрей сделал виноватое лицо. – Извини, перепугался так, что не сообразил. Да ты красавчиком оказался, выкрутился быстро, хорошо ножом так поработал. Вечно можно на это смотреть.

Женя улыбнулся, но Андрей этого не увидел, так как находился в шлеме, забрызганном кровью, после чего тяжело вздохнув сказал:

– Ладно, я пошёл, – после чего передвинул кобуру пистолета на живот, перезарядил пистолет, убрал нож в ножны, и выпрыгнул из кабины КАМАЗа опять в снежную бурю.

Отстегнув карабины, сматывая буксировочный трос, постоянно оглядываясь (вокруг слышалось рычанье, поскуливание), иногда можно было разглядеть метавшиеся тени среди снежной пелены, Женя поймал себя на мысли, которая никак не давала ему покоя, пока он не оказался в кабине машины.

– Андрюха, а ты заметил, что эти собаки не лаяли? Ведь собаки всегда гавкают, а эти как волки, – высказал свои мысли Женя.

Андрей посмотрел внимательно на снежную бурю за окном:

– А и правда, не лаяли. Это точно немцы были, я их хорошо разглядел. Все как на подбор. Такое ощущение, что с одного питомника, сразу видно, что породистые.

– Но не лаяли это точно, странно, – ответил Андрей, имея в виду под немцами немецких овчарок.

– Тогда почему они чёрного цвета? – спросил Женя, прекрасно помня, что овчарки этой породы имеют коричневый окрас и лишь их спина с пастью чёрного цвета.

– Я точно не знаю, слышал лишь только, что немецкая овчарка имеет два окраса, обычный коричнево-чёрный и чисто чёрный. Причём чёрные овчарки крупней своих сородичей, встречаются редко и стоят гораздо дороже. Наверное, где-то здесь поблизости питомник был по разведению немецких овчарок именно с таким окрасом. А как всему пришёл конец, они сбежали, объединились в стаю, – ответил Андрей, плавно трогаясь с места, продолжая намеченный путь.

– Большой, наверное, питомник был, их никак не меньше двадцати было, – сказал Женя, продолжая всматриваться в мечущиеся в снежной мгле тени собак.

– Гораздо больше. Те, что на тебя напали, скорей всего были передовым отрядом. Я с крыши видел ещё несколько групп собак, обходивших нас с тыла. – прибавив газу, как только машина миновала участок, где раньше лежало дерево, ответил Андрей, затем продолжил: – Такой стаи наверняка животные не страшны, они сами кого хочешь сожрут, да и бегают собаки гораздо быстрее любого сумасшедшего. Заманивают туповатых подальше от остальной группы, а потом разрывают на части. Скорее всего именно так и охотятся. Не лают, потому что сообразительные, овчарки вообще очень умные, так что не удивлюсь, если именно по этой причине не выдают себя своим лаем. Непонятно только почему они на нас напали, по нам вроде видно, что мы не эти.

Женя задумался: в словах Андрея имелся смысл. Стайные животные всегда очень сообразительны и имеют довольно обширную тактику охоты, это даже по каннибалам видно, те тоже, находясь в группе, умом намного превосходят одиночек. Получается, что в нынешнем мире, где человек потерял венец вершины пищевой цепочки, эту вершину займет кто-то другой. И на останках человечества вполне сможет преуспеть. Эволюция крайне консервативна и сохраняет самое важное и проверенное, а именно разум появляется только у хищника, обязательно социального, живущего группами, стаями. Кто теперь займет эту нишу? То, что человечество уже вымерло, Женя не сомневался, это вопрос лишь времени. Он вынужден наблюдать последнюю агонию Homo sapiens (Человека Разумного). Даже если удалось выжить некоторым таким везунчикам как он, Андрей, Юля, дети, а таких по всему миру наверняка наберётся немало, то они настолько разобщены, находятся в жесточайшей изоляции, что неминуемо погибнут, лишь по одной причине: не хватит генетического разнообразия, начнутся близкородственные скрещивания, что приведёт к вымиранию. Он бы не поставил на такое человечество и гроша, максимум лет сто, и оно исчезнет как вид, тем более болезни, голод, убийства себе подобного никто не отменял.

– Напали потому, что посчитали лёгкой добычей. Они наверняка уже одичали, и человек теперь им не хозяин, после того как они этого человека на завтрак, обед и ужин хавают. Зато теперь мы точно знаем, что кроме Рыка все остальные собаки, что умудрились выжить в этом мире, больше не друзья человека, – ответил Женя.

Андрей, прибавив газу, объезжая очередную легковушку с шапкой снега на крыше, добавил:

– Точно, ты прав Женёк. Теперь они наша пища, жаль, что тех пятерых псов не забрали, крупные экземпляры, каждый, наверное, килограммов пятьдесят весит. Столько мяса.

Женя, отстегнув боковые тросики на шлеме, снял его и с любопытством посмотрел на Андрея.

– Ну, а чё? Собака тоже мясо, их, например, корейцы едят, да и китайцы тоже не брезгуют, – сам не пробовал, но говорят, мясо вкусное, – продолжая рулить, смотря на дорогу, поделился Андрей.

– Я зато пробовал, у меня друг кореец, – Женя замолчал на какое-то время задумавшись, и продолжил:

– Был. В общем угощал. Скажу, что действительно мясо у собаки интересное, необычное, но вкусное, правда, безумно острое, хотя у них вся кухня такая, – затем помолчав, обдумывая что-то, добавил, – Можно на обратном пути зацепить, не пропадать же добру.

Андрей понимающе кивнул головой, не отвлекаясь от дороги.

За поворотом их ждал затор. Несколько машин, в том числе и одна бетономешалка врезались в грузовой MAN. Естественно, их частично занесло снегом; ветер намёл с наветренной стороны хороший такой сугроб, который их КАМАЗ вряд ли преодолеет. Лопаты они с собой взяли, но там было столько снега, что дотемна не управишься. Да и тяжёлые машины в заторе присутствовали, а их просто так не оттащишь, даже на КАМАЗе.

С подветренной стороны, если заехать на бордюр и проехать по обочине, где снега было не так уж много, мешали выстроившиеся в ряд тополя, свечками уходящие в серое небо. Сразу за ними находились всё те же трубы теплотрассы, что проходили вдоль почти всей этой дороги, так что объехать деревья тоже не получалось. Они остановились, задумались, что делать дальше, сразу забыв о собаках.

– Не вижу другого выхода, как повернуть назад и попробовать через мост проехать. Я же ещё осенью как-то доехал до тебя, вернее до соседнего дома. Правда, на тот момент был совсем плох и не видел, каким путём передвигались, я внутри кунга находился. Помню лишь, что часто по обочинам ехали, так как трясло не по-детски. Так что скорее всего ехали через город по центральной улице, по парку точно половину пути преодолели, в тот раз КАМАЗ шёл на приличной скорости, не то, что мы сейчас плетёмся кое-как, – высказался Андрей.

Женя не торопился с ответом, одел шлем обратно, застегнул карабины на крепёжных тросиках, поправил пластиковые фартуки, обшитые брезентом, защищающим шею. Тяжко вздохнув, открыл дверь, удерживая винторез поудобнее, выглянул наружу. Посмотрел назад, вперёд и перекрикивая ветер, спросил Андрея:

– А если деревья спилить? Прямо под корень, пониже, чтобы днищем не задеть.

Андрей приподнялся, внимательно присмотрелся к тополям. Деревья на обочине стояли плотно, примерно через полтора метра каждое. За затором из машин со стороны тополей сразу начиналась территория АЗС (автозаправочная станция), она была чистая от машин, и по ней легко можно было проехать, чтобы, объехав затор, выехать обратно на дорогу. Но до самой АЗС путь преграждали восемь взрослых тополей, примерно тридцать– сорок сантиметров в диаметре каждый. Спилить их бензопилой, что лежала в кунге не составит труда. Но кто знает, бензопила, какая бы она продвинутая не была, – далеко не бесшумный инструмент. Её рёв двигателя, даже несмотря на снежную пургу и завывающий ветер, услышат все, кто ближе полукилометра вокруг. Тем более они удалились от стаи собак, что напала на них, примерно на такое расстояние.

– Мне кажется: опасная затея, – настороженно подтвердил свои размышления Андрей.

Женя влез обратно и закрыл дверь.

– На мосту по-любому машин полно и там разъехаться негде, мы же не на велосипеде двигаемся. По какому мосту из трёх вы переехали неизвестно, ну тебе неизвестно. Получается, будем тыкаться наугад, проверяя все три моста, терять время. Не забывай, что осенью снега не было, дорогу прекрасно видно, это не сейчас, когда колёса наполовину в снегу, поэтому и гнали на приличной скорости. Даже если найдём мост, по которому можно спокойно переехать, то наш путь ляжет через густонаселённые районы. Ты гарантируешь, что нас не начнут преследовать, тем более мы плетёмся с черепашьей скоростью. А ещё на мосту легко засаду устроить, перегородить въезд и выезд и всё – мы приплыли, – озабоченно сообщил Женя.

– Можно подумать, на нас здесь засаду нельзя организовать, – раздражённо ответил Андрей, но он понимал, что Женя прав. Искать тот самый мост получится долго, если сразу не повезёт, так как расстояние между ними приличное. Объехать машины на мостах гораздо труднее из-за ограниченной ширины строения, а в случае столкновения с автомобильной пробкой наподобие той, что впереди, объехать её не получится, а развернутся на мосту невозможно.

– Ты забыл про стаю собак? Они наверняка где-то тут недалеко, как собираешься отмахиваться? Бензопилой?

Женя пожал плечами:

– Выхода другого нет.

– Ну и как ты планируешь это провернуть? – все ещё находясь на взводе, спросил Андрей, ясно давая понять, что сам он не полезет на улицу, считая эту затею авантюрой, по крайней мере не на землю, предпочтёт находиться на кунге и страховать Женю повыше от чёрных псов.

Женя не собирался просить Андрея рисковать, прекрасно понимая, что тот практически беззащитен перед зубами собак и каннибалов. Бронежилет, пластиковые щитки вряд ли его спасут, ведь шею, кисти, пах защищает лишь слой ткани.

– Не знаю, получится или нет, но ты вплотную к дереву подгони машину. Сам на крышу кунга полезай, смотри в оба по сторонам, чтобы не прозевать возможную опасность. Если всё нормально, я покидаю кабину, спиливаю дерево, сваливаю его, освобождаю путь. Потом сам прыгаю за руль и подъезжаю к следующему дереву и так далее. А ты всё это время находишься сверху, на крыше кунга, следишь за обстановкой вокруг. Как только возникнет какая-либо угроза, я бросаю пилу и к тебе на кунг или за руль, в зависимости от ситуации. Винторез не буду с собой брать, он мне мешает работать, всё время спадает с плеча, но ты его возьми с собой на кунг, в случае шухера, я его у тебя возьму, в два ствола будет легче отбиться.

Андрей покачал головой, как бы взвешивая услышанную информацию, обдумывая её, утвердительно махнул в знак согласия.