Текст книги "Связной"

Автор книги: Сергей Бодров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Ведь «кирдык Америке» тоже был воспринят всерьез и на ура. Часть молодой аудитории, как и герой Бодрова, ищет национальную идентичность через отторжение чужаков. Именно на их деньги, отданные за билеты и видеокассеты, режиссер с продюсером и рассчитывают.

Юрий Гладильщиков, «Итоги»

О «Сестрах»

<…> В бодровских «Сестрах» нет такого бешеного энергетического напора, как в «Братьях»; диалоги чуть попроще; но балабановская выучка чувствуется: мышление законченными сценами, режиссерская работа короткими огневыми залпами; патентованные концовки эпизодов – ударные фразы или впечатляющие жесты.

Центральная сцена фильма – несколько комическое богоявление: из «мерседесовского» джипа, под «Полковника» «Би-2», выряженный в какой-то странный сутенерский фрак, выпрыгивает сам Сергей Сергеевич Бодров: Данила вернулся. Ненадолго. Он с удовлетворением наблюдает за тем, как его «младшая сестра» освоилась с оружием, щедро одаривает ее рублем и уезжает. На прощание спрашивает на всякий случай: «Слышь, малая, никакая тварь тебя здесь не обижает?» Так спрашивает, что страшно за эту тварь становится. Но ничего, малая не жалуется: она и сама справится.

<…> На самом деле «Сестры» захватывают не сюжетом, а своей отчаянной бесстыдностью. На сеансе вы присутствуете при рождении новой мифологии. Можно называть ее путинской, можно – балабановской, можно – бодровской. Это миф о мире, в котором сила не в деньгах, а в правде. В правде абсолютно реальной, здесь и сейчас. Бандит или не бандит отец этих девочек – не важно: раз дочь его, значит, она должна остаться у него, а все остальное уж как-нибудь потом.

Бодров в «Сестрах» выстраивает свой собственный простой пантеон: Цой, Земфира, Бутусов. «Наши». Данила – защитник этого уклада, былинный герой, реальный гарант реальной конституции. (Эта мифология уже не только бодровская, но вполне народная; одна народная газета даже сварганила рекламный постер, на котором все так в лоб и сказано: «Путин – наш президент, Данила – наш брат, Плисецкая – наша легенда». Только не Плисецкая, конечно, а Цой или та же Земфира.) «Сестры» – фильм про детство Земфиры, не настоящей, а богини, допридуманной Бодровым: девочка, слушающая «Кино» и воспринимающая всю цоевскую романтическую образность буквально: весь мир идет на меня войной.

Не стоит недооценивать силу воздействия таких фильмов, как «Сестры», – неглупых, крепко сбитых, энергичных, суровых и трогательных – на зрителей. Еще пять таких фильмов, таких вот «братьев-два за кадром», и половина тринадцатилетних девочек будут ходить по улицам с плеерами, заряженными диском «Кино», а в сумках них будут лежать зачехленные винтовки. Изменится весь героический пантеон подростков: вместо экспортных суперменов и ублюдочных разгильдяев и хохмачей (из «Национальных особенностей») у них появятся данило– и земфирообразные ролевые образцы. Вырастет новое поколение девочек, которые умеют преодолевать кризис нежного возраста – потому что у них есть нечто большее, чем надежда стать моделью в Париже и возможность купить баблгам в ларьке. В любой момент – если что – они могут уехать снайперами в Чечню – и уж как-нибудь не пропадут. Можно смеяться над этим, но только чего уж тут смешного.

Смотреть «Сестер» надо обязательно: вам может не нравиться «чернуха», раздражать балабановско-бодровская прямолинейность, примитивные сюжетные ходы. Но такие фильмы слишком ощутимо меняют климат вокруг. Не посмотреть – значит, пропустить что-то очень важное: рождение новых кодексов поведения. Новой искренности. Вы просто не поймете, как себя вести с девочкой, которая – может быть – спасет вас от тварей, трущихся у вашего подъезда, или бандитов, пытающихся ограбить вас у банкомата.

Чего она хочет? Денег? Крови? Вас?

Ничего.

Правды.

Лев Данилкин, «Ведомости»

То, что дети – самые лучшие герои, наглядно показал Сергей Бодров-младший. «Сестры» – очевидный пример того, что возможности взрослых в области героизма практически исчерпаны. Нет достаточной уверенности в границах черного и белого, нет убежденности в своей правоте, все не то, никакого волшебства. И потом, ребенок – это самый талантливый и убежденный параноик. Воюет со всем миром и верит в злой умысел рубашки, неловко брошенной на стул. Видит во взрослых не то, что принято, а то, что есть на самом деле, – опасных, могущественных, практически безмозглых созданий, начиненных дурными привычками и злой волей. Боится кладбищ и ночного леса, потому что твердо знает: зло существует.

Сестры Бодрова, вынужденные жить в мире, богатом оттенками серого, сохраняют разделение света и тьмы, необходимое, чтобы быть настоящим героем, солярным мифом, победителем чудовищ. Будущее – за них. Потому что больше некому.

Наступает Время Дождя, как в романе Стругацких, где дети не стали перестраивать запутавшийся в дихотомиях и компромиссах город, а просто, внимательно его изучив, стерли с лица земли.

Они и сейчас заглядывают вам через плечо, стоят под дверью и смотрят в замочную скважину суровым неподкупным взглядом. Вы слышите? Слышите?

Антон Костылев, «Кинопарк»

О «Медвежьем поцелуе»

<…> Вопреки критическому общему месту, гласящему, что «младший» актером не был, а просто «так получилось», задним числом понимаешь, что именно отец тренировал его в актерском мастерстве. Если в «Давай сделаем это по-быстрому» (2001) «младший» впервые за свою короткую актерскую биографию сыграл абсолютного, холодного мерзавца, то в «Поцелуе» продемонстрировал умение играть на полутонах. Его медведь Миша чувствует себя крайне неуютно. Кривоватая горькая улыбка никак не гармонирует с тем победительным образом, который Сергей Бодров-младший культивировал в фильмах Алексея Балабанова. Кто-то непременно увидит в горьковатом «Поцелуе» предчувствие грядущей трагедии. Чушь все это. Просто хороший режиссер снял фильм с хорошими актерами. И от того, что случилась беда, он не станет ни лучше, ни хуже <…>.

Михаил Трофименков, «КоммерсантЪ»

К фамилии Бодрова уже не добавляют эпитет «младший». Его отец – режиссер «Медвежьего поцелуя» – по-прежнему «старший». А Сергей, сыгравший у отца свою последнюю роль, теперь навсегда останется просто Бодровым, самым талантливым и любимым актером своего поколения.

<…> «просто фильмом» «Медвежий поцелуй» уже никогда не будет, так что нет смысла хвалить его или ругать. Три километра пленки «Кодак», на которой запечатлен живой Сергей, – вот что такое теперь «Медвежий поцелуй» <…>.

Алексей Медведев, «Время новостей»

ЧТО ОТВЕЧАЛ СЕРГЕЙ БОДРОВ
(Из интервью)

Я не знаю, новый он герой или что-то в этом роде… Я думаю, что он должен нравиться. Я сам к нему сложно отношусь.

Как-то не хотелось произносить слова «гнида черножопая». Я никогда бы в жизни так не сказал. Но особенного спора не было, потому что это же не я говорю, а мой герой.

В эпизоде с кавказцами в трамвае мне не хотелось произносить слова «гнида черножопая». Я прекрасно понимал, что это роль, но все равно… Может быть, меня ломало потому, что я не актер. Но Балабанов убедил меня – ведь действительно эти слова произносятся, их говорят не монстры, не чудовища, их иногда говорят практически все. И если на это не обращать внимания, легче-то не станет. И в социальном смысле это точное попадание – не очень приятное для всех, но точное.

Знаю, что Данилу часто упрекают в том, что он примитивен, прост и незамысловат… Ну, отчасти я с этим согласен. Но у меня на его счет в мозгу возникает некая метафора: мне представляются люди в первобытном хаосе, которые сидят у костра в своей пещере и ничего еще в жизни не понимают, кроме того что им нужно питаться и размножаться. И вдруг один из них встает и произносит очень простые слова о том, что надо защищать своих, надо уважать женщин, надо защищать брата…

Мне не нравится слово «инстинкт» – какое-то оно животное. Но если любовь к родине – инстинкт и тяга к справедливости – инстинкт, тогда можно говорить о том, что герой действует именно на этом уровне.

Я очень рад, что о таких понятных вещах пришлось говорить мне. Я чувствую, что сказать это было необходимо именно сейчас…

Мне кажется, что существует жажда, такое кислородное голодание не от отсутствия силы, жестокости, обреза под курткой, а от отсутствия некоего слова закона, справедливости, что ли, пусть превратно понятой, оболганной, исковерканной…

Я не относился так уж серьезно к тому, что ему приходится нажимать на курок…

На войне много сомнительных в нравственном отношении парадоксов, если только не появляется понятие «враг». В «Брате» стреляют друг в друга не потому, что не хотят разговаривать, а потому что – враги и разговаривать невозможно…

Не должно существовать для человека, который делает кино, запретов: «это нельзя, это можно». Можно все, если ты сам за это отвечаешь…

Я отвечаю за моего героя и не отказываюсь ни от одного его слова, ни от одного поступка, хотя все это режиссер придумал.

Наверное, самое страшное – потерять то, из чего ты состоишь…

Взять себя за горло я не позволяю никому, в том числе и жизни. Хотя я фаталист. Но фатальна не жизнь, а судьба. Есть точка, где ты обязателен…

Детство – самое важное и потрясающее время в жизни человека. И я стараюсь не забывать про то, каким был я, чего хотелось мне…

Главная отличительная черта Данилы Багрова не в том, что он говорит «а чё?», а в том, что у него есть чувство собственного достоинства. Можно сказать, что «Брат» и «Сестры» – кино про человеческое достоинство. И это главное, что интересует меня в героях любого фильма, который мне хочется смотреть. Хотя, конечно, есть масса замечательных картин про болезнь, про страх, подлость и прочее – кому что ближе.

Опасаюсь заявлений типа «наше время пришло». Чье время?..

Вообще-то я настроен очень оптимистично насчет себя именно потому, что мне интересны разные люди…

Кто-то больше думает о деньгах, кто-то меньше. Для кого-то несчастье, что пудель умер, а у другого всю семью вырезали…

Сумасшедших денег в моей жизни не было – так, хватает на сигареты, на бензин, на еду. На нормальную жизнь…

Я все время повторяю: «Бу-бу-бу, надо верить в то, что ты делаешь. Любить то, что ты делаешь. Делать то, что ты любишь». А что? От этого никуда не денешься. Да ведь и нельзя врать, это же сразу видно. <…> Может, это у меня такой придуманный способ жить. Если я живу честно, то я вроде как защищенный: и за себя отвечаю, и за то, что я делаю, и за слова свои. Поэтому-то у меня, кстати, с интервью проблемы. Потому что ничего, кроме этого, придумать не могу.

Она (война в Чечне. – Ред.) идет. И мы должны очень внимательно относиться к тем, кто там был. Я много читал, что ребята возвращаются оттуда моральными калеками, убийцами и уродами… Нельзя так писать и говорить! Тот, кто так пишет, скорее всего, смог уберечь своего сына от Чечни. Деньги заплатил. В институт устроил или справку нужную достал. И правильно. Так сделал бы каждый из нас. Но с войны возвращаются те, кого не смогли уберечь. И никто не имеет права судить их.

Главное – не считать, что мы-то ничего не знаем, не понимаем, а вот народ… В этом чувстве вины на самом деле снобизм есть: мы, мол, утонченные натуры, все больше по искусству, а народ жизнь знает. Ты говори не «они» и «мы», а просто «мы». Признавай свою вину сколько угодно, но говори «мы»…

Моей дочке три года, и когда по телевизору показывали «Брат» и «Брат-2», я боялся, что она задаст какой-нибудь сложный вопрос, на который я не смогу ответить. Она внимательно смотрела, а когда дело дошло до сцены на кладбище, где мы возимся с трупами, она наконец спросила: «Пап, а почему дождик, а ты без шапки?»

Я не политик… Вещи, которые мне интересны, далеки от проблем этнических и национальных. <…> Эта тема (межнациональных отношений. – Ред.) опасна и спекулятивна! Когда один человек говорит другому: «Ты затронул мое национальное достоинство», сразу возникает ощущение, что «замочили» всю украинскую группу, что идет волна национал-шовинизма. От одной фразы возникает ощущение этнического конфликта. А на самом деле люди не поделили кокос. «Почему вы положили мне кокосы? – спрашивает украинец. – Вы что, не любите украинцев?» «Нет, – отвечают русские, – мы просто любим кокосы». С этого проблема начинается, и на этом ее надо резко заканчивать.

Я всегда и везде говорю: я не артист, я не артист, я не артист. А мне: «Не-е-ет, вы артист!

Это разные вещи – уметь перевоплощаться или быть собой перед камерой. Видимо, сейчас актуально второе. У нас прекрасные актеры, просто это разные вещи: то, что делаю я, и то, что делают они. Актеры часто бывают слабыми, ранимыми: мол, я всю жизнь играл зайчиков, а хотелось Гамлета. Или – я всю жизнь играл доброго героя, а хотелось злодея… И в то же время у них есть какая-то сила, которой обычные люди не обладают. Пока я еще не заболел кинематографом, я человек не публичный. У меня нет склонности к тому, чтобы себя демонстрировать. У меня нет ничего такого, что я не мог бы в себе сдержать, типа «не могу молчать». А вот люди, которые болеют этим, они и есть настоящие актеры, хорошие актеры. Иногда это мешает.

…единственный способ защиты от этой агрессивной реальности – оставаться самим собой. Самый верный путь. Потому что себя-то ты знаешь. Я – это я. Стол какой-то не такой, стул мягкий, стакан другой формы. А я зацепился за себя – как в трамвае за поручень.

…я в детстве любил быть один и отлично сам собой обходился. Не могу сказать, что у меня была сильная потребность кого-то защищать или, наоборот, пользоваться чьим-то покровительством.

Кино – это такая радостная и яркая история, которая требует энергии. Мне не нравится все, что определяется словами «эстетский», «неформальный» или «альтернативный». Мне также не нравится то, что предназначено для всех и для каждого. …энергия. То, что мы все хотим. То, к чему мы все стремимся и жадно припадаем. Мы тянемся к тому, что излучает энергию.

Был смешной случай с «Московским комсомольцем». Они писали, кто как был одет на «Нике». И написали, что Сергей Бодров из мужской части – это как бы «да»… «Все очень тонко продумано», так там выразились. Меня это очень позабавило, и зря я, наверное, разрушаю легенду, но раз уж ты спросил… В общем, свой пиджак, который я считаю хорошим, я отдал отцу, приехавшему из Америки в джинсах. На мне тоже были джинсы, пиджак я надел первый попавшийся под руку… Нуда! Это был пиджак, который я выиграл у Меньшикова в кости. И «очечки в тонкой оправе», как они написали, это очки, в которых я всегда хожу, ну просто потому, что я плохо вижу. Гладить пиджак было некогда, и я подумал: да ну, кто там, в самом деле, будет смотреть… Но ошибся. Теперь я знаю, как работает машина, которая делает звезд.

Я участия в обсуждении проекта («Путин наш президент, Данила – наш брат». – Ред.) не принимал и предпочел бы, чтобы этого плаката не было. Кампания замечательная, но это же Данила Багров в том своем свитере, а не я! Образ-то всем открыт и всем доступен.

За все же надо платить, за успехи – утратой свободы. Но успехи-то ведь сомнительны, не абсолютны. Они содержанием жизнь не наполняют, зато ты вдруг становишься зависимым от ненужных людей, телефонных звонков. А свобода – самое важное, что есть у человека…

Знаете, вся эта так называемая бурная жизнь – как мобильный телефон: куда ни пойдешь – везде трень-трень-трень. Ну не волнуйся же ты так – если действительно кому-то нужен, то найдут тебя, что же ты все время на крючке подвешен…

Есть малый и большой «джихад» – внешний и внутренний враг. Главное – справиться с внутренним врагом, с самим собой… Все взгляды – гражданские, политические, любые – укладываются в два простых слова: не прогибаться…

На авантюру я соглашаюсь легко, потому что это здорово, ярко. Все остальное – так… Не стоит усилий…

Надо и в кино, и везде – не размышлять долго и бесплодно, а отрываться…

Что лучше – спокойная и размеренная долгая жизнь без героина или такая быстрая и яркая под героином? Да нет разницы. Как хочешь, так и расширяешь свое личное время…

Хамство – это, пожалуй, единственное, что приводит меня в бешенство.

Любовь к одиночеству – вещь, на мой взгляд, естественная для любого человека. Да, я люблю быть один…

Одиночество – вот зависимость. От себя самого. А это посильнее всякой другой зависимости…

…с потребностью быть вместе. Это один из самых тонких инстинктов у человека. Он очень силен, но очень хрупок. Когда близости чересчур, становится очень плохо. И наоборот, когда этого не хватает, люди готовы идти на любые подвиги. Все, что когда-либо происходило в мировой литературе – не важно, между родными людьми или нет, – было связано с тем, что кто-то хотел быть вместе. Или эту близость сломать. Вот и всё. Здесь важно внутреннее ощущение мира, потому что природа человека двойственна: с одной стороны, он должен быть с кем-то, с другой – он все-таки должен быть один. Редко кому удается быть вместе и при этом сохранить себя.

Главная проблема – жизнь удлинить, увеличить день, расширить время.

Ты становишься на углу оживленной улицы и представляешь, что тебя здесь нет. Вернее, тебя нет вообще. Пешеходы идут, сигналят машины, открываются двери магазинов, сменяются пассажиры на остановке.

То есть в принципе мир продолжает жить и без тебя. Понимать это больно. Но важно…

Раньше доходило до паранойи. Например, перед выходом из дома замечал на столе двухкопеечную монету и потом возвращался с полдороги, потому что неожиданно решал: вдруг мне понадобится сделать срочный звонок, от которого зависит судьба, а монетки не окажется? Тогда еще за две копейки звонили.

ЛЕДНИК. ХРОНИКА СОБЫТИЙ

14 сентября 2002 года

Сергей Бодров и оператор Даниил Гуревич вылетают из Москвы, чтобы выбрать съемочные объекты. Первая смена назначена на 19 сентября. Съемочный период в горах должен продлиться две недели. В журнале «Кинопроцесс» (№ 5/6, 2002) второй оператор группы «Связного» Игорь Гринякин отмечает: «Бодрову с Даней очень понравились ущелье, ледник. Это красивое место. Там по двадцать пять раз на дню меняется состояние природы. Место, где везде есть первый план и постоянно присутствует долина. Место объемное, идеальное для съемок…»

15 сентября 2002 года

Остальные участники группы выезжают во Владикавказ поездом.

18 сентября 2002 года

22:00. Общий сбор группы Сергея Бодрова в гостинице. Обсуждается первый съемочный день и общий график съемок.

19 сентября 2002 года

Первый съемочный день в женской колонии.

7:00. Группа фильма «Связной» выезжает на место съемок в колонию строгого режима под Владикавказом. Весь день снимают эпизод с Анной Дубровской и Александом Мезенцевым. По сценарию герой Мезенцева приходит к сидящей в тюрьме героине Дубровской.

По традиции после первого кадра на удачу бьют тарелку.

Первый съемочный день заканчивается в половине одиннадцатого, на три часа позже, чем запланировано.

20 сентября 2002 года

6:00. Киногруппа собирается на первом этаже гостиницы, чтобы отправиться в горы для съемок эпизода возвращения одного из главных героев из армии в родной аул. На место съемок группу, которая передвигается на шести автомобилях, сопровождают шесть бойцов ОМОНа и машина ГАИ. Прибыв на место, группа вынуждена долго ждать специальный транспорт, который должен поднять их на гору, и артистов конного театра, чьи лошади должны участвовать в съемках. Из-за многочисленных задержек начало съемочного процесса откладывается с девяти часов утра на час дня.

Съемки заканчиваются около семи часов вечера из-за недостатка света – небо затягивают тучи, темнеет.

19:45. Несколько членов съемочной группы (Игорь Гринякин и два ассистента оператора Наталья Вотрен и Сергей Шульц) выезжают в направлении гостиницы на одной из машин. Их сопровождает один омоновец. Уезжая из ущелья, Игорь Гринякин видит в окне «холодную вспышку». Все пассажиры этой машины выживут. Также как и оставшиеся на горе заместитель директора картины Дмитрий Шибнев, администратор Сергей Сафронов и четыре сотрудника ОМОНа.

По официальной версии глыба льда сорвалась со скалы на горе Джимара (высота горы – 4800 метров, высота скалы – 4300) и упала на ледник Колка, который сдвинулся с места и понесся по ущелью, захватывая камни и грязь. Впереди него летел мощный ветровой поток. Информация, которую передают СМИ в первые дни после трагедии, противоречива. «КоммерсантЪ» (23 сентября) со слов директора владикавказского конного театра «Нарты» Махара Кокоева так восстанавливает картину произошедшего: «Наши и москвичи, завершив съемку, ждали автобусы, которые должны были прийти к нижней части села Кармадон. Те, кто был наверху, рассказывают, что услышали сначала шум приближающегося водяного потока, а затем уши заложило от грохота камней. Но было уже темно». Корреспондент «Труда» (25 сентября) встретился с осетинским омоновцем Аваном, который отказался назвать свою фамилию: «После 17:00 появились тучи. Сергей посовещался с оператором – решили продолжать съемки. Но что-то им не понравилось. И в 18:00 группа начала собираться (а темнеет у нас в 19:00), чтобы вернуться рано утром в субботу и заснять восход солнца. Двое омоновцев – Давид Макиев и Янис Тедеев – спустились вместе с группой в ущелье к дороге. <…> А мы, четверо омоновцев и еще Дмитрий из киногруппы, остались охранять машины и аппаратуру. <…> Мы сели за стол и собирались уже пить чай. Внезапно поднялся ветер и закапал дождик. Раздался страшный грохот. Казалось, что над головой летят сверхзвуковые бомбардировщики. <…> Это было в 20:10». «Ведомости» (24 сентября) сообщают, что диаметр оторвавшейся глыбы составлял сто метров, «Аргументы и факты» (25 сентября) и «Труд» (24 сентября) называют в два раза большую цифру. «Аргументы и факты» также указывают скорость движения Колки: 150 километров в час. «Московские новости» (24-30 сентября) полагают, что ее скорость составляла 120 километров в час. По версии «Труда», ледник преодолел 33 километра к 21:30; по версии «Ведомостей», он сделал это за полчаса. В том же номере «Ведомостей» говорится, что в потоке, накрывшем Кармадонское ущелье, содержится около трех миллионов тонн льда; «Московские новости» утверждают, что два с половиной миллиона кубометров. «Известия» (23 сентября) называют приблизительное число пропавших: около ста человек. «Аргументы и факты»: «Без вести пропавшими считаются 113 человек. Среди них жители села Нижний Кармадон, киногруппа Сергея Бодрова-мл.». По данным того же издания, съемочная группа закончила работу около 19:00. «Сергей вместе с группой (25 человек) спустился на дорогу. Там их ждали автомашины». «Ведомостям» стало известно, что «за 20 минут до схода ледника Бодров сообщил, что съемки на этот день завершены и группа выдвигается из ущелья». «Известия» обладают информацией о том, что в съемках был задействован пятьдесят один человек и только двоим, Дмитрию Шибневу и Сергею Сафонову, удалось спастись чудом: «Они поднялись в горы за аппаратурой – в то время как все остальные готовились к отъезду на самом дне ущелья. Сергей Сафонов смог вырваться к людям самостоятельно, а Дмитрия Шибнева в воскресенье обнаружили с вертолета». «Российская газета» со ссылкой на МЧС пишет, что двоим удалось спастись, так как они выехали из лагеря раньше, и что вместе с группой находились два омоновца и два сотрудника ГИБДД. «Ведомости»: «7 членов группы оказались вне зоны бедствия. О судьбе остальных ничего неизвестно». Портал rtr-vesti.ru (21 сентября) уточняет, что семь членов группы Бодрова не выезжали накануне на съемки в ущелье и оставались в одной из гостиниц Владикавказа. А также приводит список без вести пропавших членов съемочной группы, в который ошибочно включает актрису Анну Дубровскую, ранее вылетевшую в Москву на спектакль «Отелло». Впоследствии эту ошибку повторит ряд СМИ. «Российская газета» (23 сентября) располагает такими цифрами: пропали двадцать четыре человека из съемочной группы, включая восьмерых артистов конного театра и четырех работников милиции. На следующий день та же газета публикует новые цифры: двадцать четыре человека из группы, семь артистов конного театра и восемнадцать человек технического персонала. «Газета.Ru» (26 сентября) утверждает, что «неясной остается судьба 16 человек из состава съемочной группы, а также 24 артистов местного конного театра». По данным «Известий» (24 сентября), последний раз группу Бодрова «видели у небольшого узкого тоннеля возле турбазы Кармадон. Этого тоннеля больше нет». «Комсомольская правда» (23 сентября) передает, что Борис Дзгоев, северо-осетинский министр по чрезвычайным ситуациям, при облете зоны бедствия в 22:00 якобы заметил съемочную группу около автомашины. Потом группа пропала.

21 сентября 2002 года

«Известия» (23 сентября) цитируют слова президента России Владимира Путина, назвавшего то, что произошло, «крупномасштабной катастрофой, подобной которой не было еще никогда». РИА «Новости» со ссылкой на оперативного дежурного МЧС по Северной Осетии Николая Шинакова передает, что около 12:00 Бодров вышел на связь и сказал, что у них «все в порядке». Впоследствии выясняется, что Шинакову звонил неизвестный, назвавшийся Багровым. МЧС России информацию о телефонном разговоре с Бодровым не подтверждает. Все СМИ комментируют ход спасательных работ, в которых «принимают участие 468 человек, 99 единиц техники и 2 вертолета», а среди спасателей находятся «представители тревожных служб Северной Осетии, Ставрополья, Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии» («Труд», 24 сентября). Портал rtr-vesti.ru (22 сентября) сообщает, что днем из Москвы в Северную Осетию «вылетел самолет «ИЛ-76» МЧС РФ с двумя вертолетами и группой из 50 спасателей и кинологов отряда «Центроспас» на борту». По данным «Российской газеты» (23 сентября), «льдом и камнями завалены примерно 30 километров. Группа Сергея Бодрова находилась где-то посредине ущелья».

22 сентября 2002 года

«КоммерсантЪ» (23 сентября) опровергает версию, согласно которой сход ледника был вызван пиротехническим взрывом на съемочной площадке, и называет число членов съемочной группы, которые живы и находятся во Владикавказе: их девять человек. «За двое суток спасателям, а в работах задействована практически вся имеющаяся в республике техника, удалось пройти и расчистить только 400 метров. Шансы на спасение минимальны» («Российская газета», 23 сентября). «Известия» (23 сентября) считают их и вовсе ничтожными. «Человек в такой ситуации, – соглашается «КоммерсантЪ» (23 сентября), – только слышит грохот сверху, а пока соображает, в чем дело, оказывается уже погребенным». «Российская газета» (24 сентября) со ссылкой на агентство «Интермедиа» передает, что ночью вертолетчики видят костры, которые днем не могут обнаружить, и что во Владикавказ вылетел продюсер фильма, глава кинокомпании «СТВ» Сергей Сельянов. Его сопровождает администратор Влад Маевский: он работал примерно в тех же местах на съемках «Войны» и знает тамошнюю обстановку. В этот же день в Москву прилетел Сергей Бодров-старший, который сказал, что «хорошо осведомлен о ходе спасательных работ и надеется, что они будут успешными» («Российская газета»).

23 сентября 2002 года

«Труд» (24 сентября) высказывает предположение, что пропавшие, скорее всего, погибли: если не от травм, то от переохлаждения. Однако в кинокомпании «СТВ» продолжают надеяться не только на чудо, но и на сильный характер Сергея Бодрова. «Комсомольская правда» (24 сентября) делает всеобщим достоянием версию, согласно которой у одного из шоферов группы 20 сентября был день рождения, и незадолго до трагедии он пригласил всех на шашлыки. «КоммерсантЪ» (24 сентября) передает, что с помощью местных жителей, видевших съемочную группу Бодрова перед самой трагедией, удалось найти место, где группа остановилась на пикник по окончании съемок. «Там сейчас горы льда и камня. Спасатели с щупами и собаками исследовали поверхность ледника, но ничего не нашли. Глубина снега, накрывшего местность, где снимался фильм, 80-100 метров».

24 сентября 2002 года

«Указом президента Северной Осетии Александра Дзасохова день 26 сентября в республике объявлен днем траура по жертвам стихийного бедствия» («Российская газета», 25 сентября). Глава МЧС России Сергей Шойгу, как передает тот же источник, прилетел во Владикавказ. Вместе с ним – родители Сергея Бодрова. «Известия» (25 сентября) ошибочно утверждают, что Бодров-старший прилетел со Светланой Бодровой, женой сына. Шойгу опроверг «пиротехническую» версию: «22 миллиона тонн льда не сдвинуть пиротехническим взрывом» («Ведомости», 25 сентября). Он также заявил, что поисково-спасательные работы будут вестись непрерывно до наступления холодов («Комсомольская правда», 25 сентября). В 11:15, как передает «КоммерсантЪ» (25 сентября), Шойгу и Бодровы вылетели на место трагедии. «Ведомости» констатируют, что воскресные оптимистические прогнозы ряда электронных СМИ не сбываются. За истекшие сутки, информирует «Труд» (25 сентября), спасатели прошли от начала ледника до селения Гизель. «Вероятность найти живых людей в холодном многометровом месиве из льда, камня и земли становится с каждым часом все меньше и меньше. Неэффективными в Северной Осетии оказались и усилия кинологов. Собаки просто тонули в жидкой грязи». «На середину дня 24 сентября пропавшими без вести считаются 108 человек, – заявил «Российской газете» (25 сентября) ведущий специалист отдела МЧС Северной Осетии Сергей Еременко. – Мы обнаружили семь тел и фрагменты двух тел. Трое погибших опознаны». Ледник, как считает «КоммерсантЪ» (25 сентября), будет таять двенадцать лет. Вечером Сергей Бодров-отец встретился во владикавказском Доме искусств с Александром Дзасоховым. «Бодров-старший был потрясен тем, что он увидел в заваленном льдом ущелье. <…> В конце разговора из его уст прозвучала такая фраза: „Сережа навсегда остался в Осетии. Ущелье – это братская могила, и теперь у нашей семьи появилась еще одна родина"» («Известия», 26 сентября).

25 сентября 2002 года

«Московский комсомолец» (27 сентября) рассказывает о том, что Кармадонское ущелье посетила женщина-экстрасенс, которая якобы видела во сне, где находится Сергей и сколько ему осталось жить. Но поиски успехом не увенчались. «Газета» (25 сентября) доводит до сведения своих читателей, что съемочная группа Бодрова была застрахована в «Страховом доме ВСК» на 2,3 миллиона долларов.

26 сентября 2002 года

В Северной Осетии прошел день траура. «С самого утра к леднику-убийце несли цветы» («Комсомольская правда», 27 сентября – 4 октября). Александр Дзасохов пообещал, что погибшим будет воздвигнут памятник на месте трагедии. На киностудии «Ленфильм», как передает «КоммерсантЪ» (27 сентября), минутой молчания почтили память съемочной группы Бодрова, а сотрудники МВД Северной Осетии – память коллег из ГИБДД, сопровождавших кинематографистов («Российская газета», 27 сентября). Оргкомитет национальной кинопремии «Золотой орел», информирует «Труд» (27 сентября), принял решение перенести церемонию награждения с ранее намеченной даты, 27 сентября, на более поздний срок. Портал utro.ru (26 сентября) сообщает, что работы в ущелье продолжаются и судьба съемочной группы по-прежнему неизвестна. «По последней информации <…> из штаба МЧС во Владикавказе, числятся пропавшими без вести в результате стихийного бедствия 117 человек <…>, общее количество найденных тел составило 13» («Российская газета»). «Мы Сережу потеряли, мы его ищем. Но если его нет в живых, то это как у Сент-Экзюпери. Он исчез в небе» (Александр Дзасохов в программе «Вести недели», РТР, 30 сентября). «В легенду о кавказском пленнике он шагнул сразу – без похорон, без поминок, без девятого дня» (Леонид Парфенов, «Намедни», НТВ, 30 сентября).