Текст книги "Корреспондент Рива Блюм. (СИ)"

Автор книги: Сергей Мастеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Мастеров Сергей Петрович
Корреспондент Рива Блюм.

Корреспондент Рива Блюм.

–повесть-

1.

23 апреля 1934 года. Вечер.

Заведовавший контрразведочным отделением штаба Приамурского военного округа генерал-майор Чечель, внезапно, военно-транспортным самолетом, прибывший с инспекционной проверкой в Порт-Артур поздним апрельским вечером, сбросив в приемной плащ ,и тщательно причесав перед старинным, в бронзовой оправе зеркалом, скупые рыжеватые волосы, по-хозяйски расположился в кабинете начальника контрразведочного бюро Квантунского укрепленного района подполковника Карла Эмильевича фон Эккервальде.

Контрразведочное бюро занимало с недавнего времени красно-кирпичное, несколько раз перестроенное на русский лад ,здание бывшей китайской импани в старом туземном городке, ютящемся около восточного бассейна.

Кабинет начальника контрразведочного бюро был невелик. Тяжелая старомодная мебель красного дерева делала его несколько мрачным. Книжные шкафы мутно поблескивали зеленоватыми стеклами. На письменном столе, украшенном резьбой и похожем на старомодный катафалк, царил образцовый порядок.

В кабинете царил полумрак: большое окно, выходящее на порт-артурскую гавань, было полузакрыто тяжелыми шторами. Старинные бра, в которых свечи были заменены продолговатыми лампочками, света давали мало. Сюда не доносился шум Горной улицы, узкой и тесной , составленной сплошь из китайских одноэтажных домов, с по-прежнему уныло смотревшимися своими сплошными глухими стенами (хотя давно уже проделаны были окна и двери, у многих -отстроены крылечки русского образца), забитой магазинами, лавками и лавчонками китайских, европейских, индийских и русских купцов. Чечель с удовольствием скользил взглядом по массивным книжным шкафам. Там, за мутноватыми стеклами, тускло мерцало золотое тиснение тяжелых кожаных переплетов: они хранили копии абсолютно всех документов, касающихся контрразведочной деятельности на Квантуне.

Кроме Чечеля и Эккервальде, в кабинете присутствовал и помощник начальника контрразведочного бюро, ротмистр Теруни. Было довольно прохладно, за окном моросил противный апрельский дождик.

Генерал Чечель ткнул золотым карандашом в лежавший перед ним на письменном столе английский журнал "Weekly political review", выходящий в Шанхае, внимательно посмотрел на фон Эккервальде, курившего у окна, и его помощника ротмистра Георгия Васильевича Теруни, расположившегося в глубине кабинета в мягком, малинового цвета ,вольтеровском кресле:

–Сыровата сплетня, а? Или не сплетня это вовсе, а вполне конкретный материал, составленный на основе сведений, предоставляемых весьма информированным источником?

Ротмистр Теруни лениво покосился на журнал.

–С текстом статьи успели ознакомиться? -спросил Чечель, повернувшись к фон Эккервальде.

Подполковник кивнул.

–А с обзорным материалом по контрразведывательной части, полученным из Харбина?

–Да, еще с вечера.

–Меня, подполковник, практически интересует один вопрос,– Чечель поднялся из-за стола, подошел к окну, закурил,– Как иностранная агентура могла узнать о замене устаревших орудий на береговых батареях Электрического Утеса и Ляотешаня и даже сравнительно точно определить количество модернизированных орудий, их калибр и дальность огня?

Вместо ответа фон Эккервальде глубоко затянулся, выпустил в потолок густой клуб табачного дыма.

Ротмистр Теруни рассуждая скорее всего с самим собою, нежели отвечая на вопрос генерала, задумчиво проговорил:

–Наблюдая за железнодорожной линией можно подсчитать платформы с орудиями. Установив наблюдение за артиллерийскими мастерскими у восточного бассейна ,можно выяснить, что некие работы в данный момент производятся. Но я чувствую, что это не ответ. Осведомленность автора или авторов статьи, значительно больше, чем можно достичь чисто наружным наблюдением. То же самое можно сказать и в отношении предыдущих публикаций анонимного корреспондента в той части, где речь шла о производимых у Шуйишина работах по постройке аэродрома для нужд дальнебомбардировочной авиации. К тому же наблюдение за железнодорожной линией не так уж легко осуществить. Остается допустить мысль о наличии агентурной сети внутри крепости и укрепрайона.

–Сам по себе, как и большинство иностранных газет и журналов, выходящих в Китае, "Weekly political review" особого интереса не представляет, хотя некоторые статьи заставляют серьезно заняться его изучением-, сказал фон Эккервальде,– Ну да, собирает по большей части околокитайские и околояпонские сплетни, ну да, передергивает, но солидно, неторопливо, с уверенностью опытного банкомета-шулера, сдающего вперемежку с краплеными ,и настоящие карты, правда, мелкие не имеющие существенного значения в игре, но ценные возможностью доказать "честную игру".

–Кому доказать?– спросил Чечель, потирая ладонями затылок,– Черт, голова ноет, из-за погоды что ли, не могу понять...

–Американцам, японцам, китайцам, да еще и изобразив на физиономии "благородное негодование",-сказал фон Эккервальде.

–Полагаете ,англичане ведут игру?

–Англичане? Пожалуй. Вполне их стиль. Ну и журнал английский. Любопытство британской разведки вызывало прежде всего расположение арсенала, складов, магазинов, пункты сосредоточения войск гарнизона, фамилии штаб -и обер-офицеров ...

–Не факт, Карл Эмильевич,– осторожно возразил Теруни ,-Под прикрытием шанхайского журнала-сборщика сплетен, действовать может кто угодно. Ну, конечно же из числа тех, кто заинтересован в организации игры на Дальнем Востоке.

–А кто у нас заинтересован в раскачивании ситуации на Дальнем Востоке? Англичане! В английской внешней политике в настоящее время решающее значение имеет стремление сохранить Японию как антирусскую силу и двинуть ее против России. Судите сами, господа: влиятельные круги из среды японских дзайбацу и военного блока стремятся к войне с Россией. Они с регулярностью провоцируют нас– предпринимали попытки вторжения в Уссурийский край в 1932 году под прикрытием "расширения восстания старогиринской политической группировки в Хунчуне", захватывали наши торговые суда в Желтом море, подпаливали лесные фактории на Ялу...В тоже время, в правящих японских кругах раздаются голоса, предостерегающие от каких-либо выступлений против России и попыток нарушить сложившийся после 1905 года паритета в русско-японских отношениях. Эти голоса надо заткнуть сведениями о наших вызывающих военных приготовлениях. Поэтому Англия не жалеет усилий для того, чтобы восстановить Россию и Японию друг против друга.

Чечель снова сел за письменный стол.

–Мне по всей видимости все же придется вам напомнить, господа, что в качестве одного из источников информации о деятельности иностранных разведок в России мы используем прессу: каждая заметка, появившаяся в крупных и не очень отечественных и зарубежных газетах и журналах, так или иначе посвященная шпионажу, разведке, назовите сие как хотите, так вот каждая такая заметка тщательно проверяется. Все лица, упомянутые в подобных публикациях, согласно правилам регистрации, установленным в 1909 году, немедленно включаются в число подозреваемых, на них заводятся карточки...Конечно, не исключаю, что газетные и журнальные публикации часто содержат заведомо ложную, недостоверную информацию, но все же, случайно оказавшиеся в распоряжении репортеров факты, могут иметь большую ценность...

Генерал Чечель , болезненно морщась, снова потер затылок руками.

–Где-то у вас течет, господа. -сказал он,– И сильно течет. Несколько недель назад я предложил вам, подполковник, проанализировать накопившиеся в шанхайском еженедельнике статьи. Их несколько. Первая корреспонденция за подписью некой Ривы Блюм появилась в еженедельнике в конце января. Автор заметки приводил с большой точностью данные о подвозе модернизированных орудий, правильно указав их количество и калибры. Далее статьи пошли с завидной регулярностью. Кроме сплетен и кулуарного трепа ни о чем, в той или иной мере статьи касаются военных вопросов, положения дел в Квантунском укрепрайоне. Фактом является то, что автор статей достаточно осведомлен, с наглой уверенностью оперирует цифрами. Даются конкретные сведения военного характера. Из статей напрашивается вывод о том, что таинственный корреспондент, подписывающий свои заметки "Рива Блюм" и "Рива Блюм-Дукельская",и хорошо информированный при том, имеет какое-то отношение к Порт-Артуру. Кто такая эта Рива Блюм? Выяснили?

–Так точно.– сказал Теруни,– Рива Блюм, или– Ревекка Израильевна Блюменштейн-Акинфиева-местная порт-артурская знаменитость. Иудейского вероисповедания, но впоследствии перешедшая в православную веру. Во времена японской кампании девятьсот четвертого года находилась здесь, в городе. Пережила осаду, вышла замуж за флотского офицера. Овдовела. Кстати, в осаду подозревалась в шпионской деятельности на японцев. Следствием так и не удалось установить всю степень ее связей с тогдашним японским резидентом в крепости, генералом Танакой. Списали все на чрезмерную болтливость и на том и кончили дело. После окончания войны осталась в Порт-Артуре, сколотила небольшой капиталец на сдаче жилья в аренду. Выступала в местном ресторане "Варьетэ" как ангажированная певичка. Содержанка. Году эдак в шестнадцатом открыла прелестнейшее казино "Ревю": шикарный интимный ресторан с отдельными кабинетами. Салат, шабли, устрицы из Лозанны, сыр... Для особо избранных -аристократический салон, вход только во фраках. В салоне – изысканное кабаре из нестерпимо пикантных номеров. Одним словом, "бижутери"...

–А причем тут Дукельская?– вскинулся Чечель,– Постойте-ка, что-то помнится такое имя, что-то помнится...У адмирала Макарова ,кажется ,флаг-офицер был, Дукельский, погиб на "Петропавловске" в марте девятьсот третьего...

–Точно так.

–А Акинфиева тут каким боком?

–С Дукельским у Блюм было что-то вроде романа. Венчались они вокруг ракитового куста.– Теруни усмехнулся,– А лейтенант Акинфиев позднее стал ее законным мужем. Погиб в декабре девятьсот четвертого...

–Ясно. Продолжайте, ротмистр.

–Собственно все. В тысяча девятьсот двадцать четвертом Рива Блюменштейн скоропостижно скончалась.

–Отчего? Не старая вроде была, а?

–Апоплексический удар,– пожал плечами Теруни,– По слухам не поделила чего-то с компаньонами и ее хватил сердечный удар.

–Ясно. Справочку попозже, соблаговолите мне подготовить на сию особу. Для розыскного дела.

–Хорошо.

–Так кто же воспользовался именем Ривы Блюм в качестве подписи под своими корреспонденциями в шанхайском еженедельнике? -спросил генерал Чечель.

–Пока можно дать единственный ответ-то лицо, которому известна судьба покойной Блюменштейн. Я с трудом могу допустить только простое совпадение в использовании этого псевдонима.

–Здесь в Артуре судьба такой заметной фигуры, как Рива Блюменштейн, по-видимому известна многим.– вставил фон Эккервальде.

–Так ведь десять лет прошло как она умерла,– сказал Теруни.

–Шаткая версия, ротмистр, шаткая...,-Чечель покачал головой,-Допустить ,что круг лиц, которым известен псевдоним, связанный к тому же с именем в прошлом весьма заметной в городе фигуры, довольно узок? Шатко. Современников Блюм полным-полно.

–Может это кто-то из родственников Блюм, дальних или ближних, прикрывается именем в качестве псевдонима для своей неблагодарной деятельности? -подал мысль фон Эккервальде.

–Намекаете, Карл Эмильевич, что у Блюм от Дукельского или же от Акинфиева сын имелся? Или дочь? Незаконнорожденный или незаконнорожденная? Который или которая, встали на скользкий путь измены Родине?

Фон Эккервальде кивнул.

Чечель снова закурил.

–Судя по статьям в шанхайском еженедельном обзоре автор корреспонденций– энергичная личность, прекрасно разбирающаяся в специфических вопросах военной терминологии. -предположил генерал,– Напрашивается единственный вывод: память о возможной шпионской деятельности Блюм на японскую разведку в период осады в японскую кампанию кто-то хранит и элегантно напоминает об этом заинтересованной стороне, в данном случае японцам.

–Интересно.– сказал фон Эккервальде.

–Как бы то ни было, подполковник,– резюмировал Чечель,– Первое: займитесь в ближайшие дни поисками родственников Блюм– Дукельской– Акинфиевой. Проверьте свою версию. Второе: поручите кому-нибудь из сотрудников потолковее проверить архивные дела, связанные с возможной шпионской деятельностью Блюм на японскую разведку в период осады в девятьсот четвертом. Возможно, всплывет чья-то фамилия. Того, кто имел касательство к делу, владел какой-нибудь информацией. Дело, вероятнее всего, находится в архиве Квантунского жандармского управления, так что надо составить соответствующий запрос. Третье: необходимо выяснить как, каким образом, может происходить утечка секретных сведений и обмен информацией. В том случае, естественно, если агент ,а вернее– сеть агентов, находится или находятся в Порт-Артуре. Или в Дальнем. Четвертое: необходимо отработать круг лиц, имеющих касательство к секретной информации, которая всплывает в статьях корреспондента шанхайского еженедельника. Как у вас, кстати, обстоят дела относительно наблюдения за английским консульством в Дальнем?

–Установлено постоянное наблюдение.Но...

–Что еще за но?-сердито вскинулся Чечель,-Договаривайте!

–Людей не хватает, ваше превосходительство,– вздыхая, посетовал фон Эккервальде,– Я уж сколько рапортов подал, просил увеличить штат наблюдательных агентов хотя бы на одного человека...Посудите сами, ваше превосходительство-английский консул нам тут то и дело гонки устраивает. Сначала он на полном ходу выезжает из консульства, гоняет по городу, мчится в Порт-Артур, а потом пытается остановиться как можно ближе... к Голубиной бухте... А там, вы же знаете, низкие заборы, штакетник, сады... Все прозрачное! Там не спрячешься! Наблюдателя не всунешь. Мы не можем идти за ним вплотную, не можем вести его машину вплотную, приходится наблюдать с какого-то расстояния, и что происходит, когда консульская машина останавливается и попадает в мёртвую зону, мы не видим.

–Подайте еще один рапорт, Карл Эмильевич. Я рассмотрю и удовлетворю, если будут на то веские основания.– пообещал Чечель,– А пока работайте имеющимся в наличии штатом. Хотя у вас ,кажется, сотрудников предостаточно. Дайте список состава бюро!

Фон Эккервальде выложил на письменный стол огромную папку для деловых бумаг. Чечель раскрыл ее и наскоро проглядел лежавший в папке лист.

"Состав контрразведочного бюро Квантунского укрепленного района. .

В настоящее время контрразведочное бюро имеет следующий состав:

1.Начальник контрразведочного бюро подполковник фон Эккервальде.

2.Помощник начальника контрразведочного бюро, ротмистр Теруни.

3.Адъютант старший– подпоручик Хисахов.

4.Старший наблюдательный агент, титулярный советник Гарничь-Гарницкий.

5.Старший наблюдательный агент, губернский секретарь Лавров. 6.Шесть наружных наблюдательных агентов: Сипатов, Корюков, Зацаренко, Матвеев, Чжан Чжен Юань, Дарчия.

7.Агент-посыльный, Христофоров.

8.Для собрания справок и сведений и для установок (выяснения фамилий лиц, взятых по наблюдению)– Павлов, "Кулемин" (последний назван по псевдониму).

9.Восемь сотрудников (внутренние агенты): "Алымов", "Данилов", "Щапов", "Ивин", "Невзлин", "Порывов", "Садовничий", и "Ларин" (все названы по псевдонимам; "Садовничий" и "Ларин" приняты с декабря месяца, последний без содержания, лишь с покрытием расходов).

10. Один письмоводитель – Гобе ."

-Ну, что я говорил?! Да у вас тут народу немеряно,– покачал головой Чечель,– Даже и китаец есть.

–Специфика службы и контингента лиц, пребывающих на Квантуне,-пожал плечами фон Эккервальде, -Он же у нас и как переводчик служит...

2.

25 апреля 1934 года. Утро.

Сергей Владимирович Гарничь-Гарницкий, старший наблюдательный агент Квантунского укрепленного района, наметил встречу со своим агентом в небольшой ресторации Пахомова возле Кладбищенской сопки.

Сергей Владимирович жил в Старом Городе, у Сводного госпиталя. От дома до железнодорожного вокзала на Перепелочной он доехал на извозчике, пересел на трамвай, идущий через мост в Новый Город, выскочил, по привычке проверяясь(что поделаешь, издержки службы, приходилось время от времени конспирировать даже от своих),покрутился возле Адмиралтейской пристани , заполненной во все дни праздношатающейся публикой ,и сел в трамвай, шедший вдоль реки Лунхэ к гарнизонному кладбищу, откуда рукой было подать до Суворовского плаца, где располагалась пахомовская ресторация .

У Пахомова к завтраку обычно подавали не только местную прессу. Были и пекинские газеты ,и шанхайские, был и харбинский "Курьер", выписываемый прямо на столики и доставляемый ежеутренне южноманджурским экспрессом...

...Сергей Владимирович взял холодных бутербродов с ветчиной, кофе со сливками, два пирожных с кремом, неторопливо вгрызся во все это. Он любил хорошо поесть, в меру выпить(но не слишком, так как во всем, что касалось еды и алкоголя с некоторых пор ценил умеренность), у него была образцовая семья и он искренне старался оставить свой след на ниве охранения престола от преступных посягательств(естественно, этого стремления Сергей Владимирович не скрывал ни от своих знакомых, ни от сослуживцев, ни от начальства, хотя по привычке все и вся скрывать, амбиции свои на всякий случай иногда затемнял, особо не выпячивался). У начальства он слыл начитанным малым и довольно толковым сотрудником хотя и средних способностей (звезд с неба не хватает и ладно).

Потомственный дворянин ,москвич, Гарничь-Гарницкий в 1926 году окончил Московский университет. Он отверг испытанный путь своих однокашников (выпускался по историко-филологическому, в перспективе– научная деятельность, преподавательство) и поступил на службу в охранное отделение. Обратил на себя внимание начальства прежде всего приверженностью идеям охранения престола и государственной власти, способностями к перевоплощению (для этого даже посещал одно время университетский театральный кружок) ,общительностью и достаточно быстро, в каких-то два года, стал востребованным сотрудником. Завел полезные связи, удачно женился (с приданым, из хорошей московской семьи разночинцев) и перебрался в столицу. В Петербурге однако, начинать пришлось с нуля– прежние московские заслуги в счет не шли, на новом месте делами надо было доказывать сослуживцам свою состоятельность, а как раз дел-то и не было. Вернее были, но не слишком удачные– попытался провести молниеносную вербовку одной из горничных английского посольства (как перебрался в столицу, поставили на так называемое "английское делопроизводство", курировать "английскую папку") ,угрожал, требовал, но в конечном итоге прокололся– горничная оказалась стервой не из пугливых, все сообщила супруге секретаря английского посланника, та– мужу...Скандал замяли, но предложили по-доброму перевестись. Гарничь-Гарницкий ухватился за возможность перейти в контрразведку Военного Министерства и вскоре получил назначение на Дальний Восток, в Порт-Артур, подальше от столичного шума (в качестве компенсации– льготная выслуга и повышенное жалование)...

...С аппетитом поедая бутерброды, Гарничь-Гарницкий размышлял о том, почему его агент так внезапно потребовал встречи. Особливо, ежели и оповестил о том с нарушением правил, напрямую, телефонным звонком на квартиру( времени что ли не было на телеграмму?).И с неудовольствием отмечал, что сытость, восходившая из бездны желудка ,достигала мозга, погружала его в сладостную сонливость, в голове зашумело, мешало сосредоточиться. А день-то предстоял загруженный...

Агент-маленький сухонький старичок (в своем воображении Гарничь-Гарницкий почему-то всегда представлял его почтенным архивариусом московского Межевого архива ,у которого в свое время проходил университетскую практику),продавец загородного киоска в дачном пригороде, у Голубиной бухты, торговец с немудреным лавочным ассортиментом -бутербродами, папиросами и газированной водой, на встречу явился почти вовремя, опоздав на самую малость .

–Почтеннейший Алексей Николаевич, как добрались? И что у вас ,собственно, стряслось?– Сергей Владимирович встретил агента широченной улыбкой.

–Нормально добрался. И собственно ничего особенного не стряслось,– сказал старик– агент, и кашлянул, аккуратно прикрывая рот ладошкой, -Окромя небольшого вчерашнего происшествия. Да и не происшествия в– общем– то, а так, подозрительного инцидента.

–Рассказывайте, Алексей Николаевич, а я пока закажу-ка вам чаю крепкого с лимоном и с харбинскими сухариками. Как вы любите.

Старик-агент кивнул и приступил к рассказу.

Вчера, приблизительно в десять часов вечера, когда настало время закрывать киоск, тем более и покупателей-дачников давно уже не было, продавец увидел на Тифозной дороге, ведущей к Янцзянтуню,к бухте Голубиной, закрытую легковую машину, миновавшую киоск и остановившуюся невдалеке, близ посадки акаций. Там машина загасила фары и стояла не менее десяти минут. Продавца крайне удивляло то обстоятельство, что из машины никто не выходил. Он начал подозревать неладное– уж не собираются ли его ограбить,– и в нерешительности оттягивал закрытие киоска. Пока он раздумывал, на шоссе показалась со стороны города вторая автомашина. Промчавшись мимо киоска, она развернулась и подъехала к притаившейся у акаций первой автомашине, которая предварительно сверкнула зажженными на несколько мгновений фарами. Теперь продавца изумило новое обстоятельство: вторая машина принадлежала одному иностранному дипломатическому представительству. Чуть ли не каждый мальчишка не только в Порт-Артуре, а и на всем Квантуне ,знал этот темнокоричневый, закрытый "Ройльс-Ройс", с развевающимся на пробке радиатора иностранным флажком...

–Английского консула машина?– поинтересовался Гарничь-Гарницкий с легкой ленцой, но внутренне напрягаясь.

–Да, Сергей Владимирович,– кивнул старичок-агент.– И мне это показалось странным...

–Не обратили внимания, Алексей Николаевич, машина не была запыленной?

–Обратил, обратил, Сергей Владимирович. Пыль была, то тут, то там, крылья и капот по-видимому незадолго перед этим наскоро обмахнули тряпкой.

–Хм-м, издалека ехал, из Дальнего.– предположил Гарничь-Гарницкий,– Восемьдесят верст отмахал на ночь глядя...И столько же обратно...

–А, Сергей Владимирович,– хихикнул старичок– агент,– И вас сие заинтересовало– чего ради английский консул сорвался из Дальнего в Порт-Артур, на Тифозное шоссе ,да в вечер?

–Не скрыть от вас ,Алексей Николаевич, ничего,– улыбнулся Гарничь-Гарницкий,– Ну ладно, продолжайте свой увлекательный рассказ о загадочной встрече на Тифозном шоссе.

...Под зарослью акаций обе машины стояли вплотную друг к другу: судя по стуку, открывались и закрывались дверцы, а минут через пять машины разъехались в разные стороны.

"Ройльс-Ройс", набрав с места быстрый ход, помчался в город. Вторая машина поехала в противоположном направлении, к дачам ,но скоро возвратилась (другой дороги в город здесь не было).Заинтересовавшийся продавец-агент старался разглядеть номер машины и уверял ,что он хорошо рассмотрел номерной знак 42-45,по его мнению, это "Форд"; кузов окрашен в темный, вероятно, черный цвет.

–Прекрасная информация, Алексей Николаевич.– кратко резюмировал Гарничь-Гарницкий.– Таперича чаю с сухариками попьем, задушевно поговорим и раскланяемся. Ваши дела как? Семья? Супруга ,Наталья Николаевна ,как себя чувствует?(старик расплылся радостной улыбкой, льстило, что контрразведчик величал жену по имени-отчеству, значит помнил. Из виду не выпускал, агентом ,а паче того-доверительными душевными отношениями дорожил) Дочка пишет?(единственная дочь продавца-агента, в прошлом ,кстати, чиновника гражданской части города, около года назад переехала с мужем, железнодорожным служащим, во Владивосток). Все у нее нормально? Я знаете ли, сам на новом месте долго приноравливаюсь. Смена обстановки, климата, знаете ли ...

–Ничего, все в порядке Сергей Владимирович, все хорошо. Устроились прекрасно...

Гарничь-Гарницкий поболтал с агентом еще с полчаса о всяких пустяках, после чего, откланявшись, отправился в Старый Город, докладывать по начальству.

3.

25 апреля 1934 года. День.

Ротмистр Теруни выслушал доклад Гарничь-Гарницкого.

–Ясно, что произошла заранее обусловленная, конспиративная встреча. У кого-то, видно, была серьезная необходимость ожидать высокопоставленных господ, разъезжающих в "Ролльс-Ройсах" на ночь глядя. Да и "Ройльс-Ройс" из-за пустяков не рискнул бы на ночную поездку из Дальнего. Надо бы немедленно установить "Форд" с номерным знаком 42-45,– сказал Теруни,– Установить кто на нем ездит.

–И просмотреть заодно комбинации цифр номерного знака,– добавил Гарничь-Гарницкий,– У старика зрение неважное. Мог ошибиться.

–Комбинации? Какие?

–42-46,42-48,42-43,48-45,48-46,48-43...

–Времени на это уйдет много?

–Не думаю. Фордов в Порт-Артуре немного. С искомой комбинацией цифр круг поиска значительно сужается. Установка займет день, от силы два. Нужно только запрос в дорожную полицию соответствующий соорудить.

–Возможно также ,что имела место комбинация в виде перестановки номерных знаков с одной машины на другую.– возразил Теруни.

–Тогда времени на поиск уйдет гораздо больше.

–Хорошо. Поручу кому-нибудь, либо сам этим займусь сегодня. А вы, Сергей Владимирович, получите другое дельце– необходимо проверить архивное дело, связанное с возможной шпионской деятельностью Ревекки Блюм-Акинфиевой, урожденной Блюменштейн на японскую разведку в период осады в девятьсот четвертом. Подробную справочку я подготовил. Вероятнее всего всплывет чья-то фамилия. Того, кто имел касательство к делу или владел какой-нибудь информацией. И вероятно, этот кто-то может быть каким-то боком связан с англичанами. Или иметь выход на англичан, даже косвенный, по службе ли, по каким-нибудь делишкам ли. Дело находится в архиве Квантунского жандармского управления на Офицерской, запрос я тоже подготовил, все в канцелярии, регистрируется.

–Дело так же может находиться в суде,– заметил Гарничь-Гарницкий,-Ежели было рассмотрение в порт-артурском окружном суде. Значит, запрос нужен и туда тоже.

–Сделаем,– пообещал Теруни, -Что ж, начнем действовать?

4.

25 апреля 1934 года. Вечер.

Вечером, часов около семи, Гарничь-Гарницкий закончил отработку архивов и с необходимыми справками явился в контрразведку. Взволнованный адъютант начальника Контрразведочного бюро подпоручик Хисахов, из крещенных калмыков, передал Сергею Владимировичу приказание Теруни– немедленно ехать в отдел дорожной полиции на Пушкинскую. Что произошло, и из-за чего такая спешка, Хисахов толком не знал.

В отделе дорожной полиции Гарничь-Гарницкого ждал ротмистр Теруни.

–Очень серьезное происшествие, Сергей Владимирович. Очень.-Теруни нервно покусывал губы.– Около часа назад на Тифозном шоссе сбит человек.

–На Тифозном шоссе?

–Да. У меня есть все основания предполагать самое худшее. Сбитый человек– ваш агент, старичок-торговец из загородного киоска. Я жду звонка из полиции, они устанавливают анкетные данные пострадавшего.Ежели подтвердится, что это и в самом деле ваш агент...

–Что тогда?

–Вариант номер один– старичка вели, шел "хвост",зафиксировали ваш с ним контакт в пахомовской ресторации и несчастного убрали. Весьма вероятно в этом случае, что следующим можете оказаться вы, Сергей Владимирович. Вариант номер два– вашего агента просто убрали, поскольку он стал невольным свидетелем конспиративной встречи резидента со своим информатором и мог чего-нибудь брякнуть. Или мог увидеть информатора. Поначалу та сторона не придала значения работавшему допоздна киоску с бутербродами и газированной водой, потом проанализировала ситуацию и приняла решение. Думаю, так.

В дежурном помещении дорожной полиции раздался продолжительный телефонный звонок. Дежурный унтер-офицер молча поднял трубку и тотчас передал ее ротмистру Теруни. Тот с минуту слушал, что говорили на другом конце провода, затем передал трубку дежурному и сказал Гарничь-Гарницкому:

–Едемте.

Чтобы попасть на место происшествия пришлось пересечь весь город, затем выехать на окраинную улицу, переходившую в Тифозное шоссе. Оно называлось так потому, что во время японской кампании девятьсот четвертого года здесь находился госпиталь для сыпнотифозных больных.

Машина остановилась, не доезжая сажен сорока до загородного киоска, в темном неосвещенном месте возле группы людей.

–Врача привезли? -крикнули оттуда.

Тотчас следом подъехала и остановилась полицейская машина. Оттуда вылезли врач, криминалист-эксперт и полицейский пристав.

На краю шоссе лежал навзничь пожилой человек, издававший протяжное хрипение. Пока врач осматривал его Гарничь-Гарницкий и Теруни отозвали в сторону пристава.

–Что случилось?

Оказалось поразительно наглое, вызывающее преступление. Подробности рассказали прохожие– очевидцы, которые стояли тут же, в ожидании пока их официально допросят. Свидетели видели, как к загородному киоску подкатила легковая крытая автомашина. Из киоска лавки вышел продавец, этот милый старикан, которого знали все в дачной округе, и внезапно бросился бежать по шоссе в сторону города. Машина неожиданно взяла с места ход, настигла старика и сбила его. После чего автомобиль на огромной скорости исчез в наступающих сумерках. Два или три очевидца происшествия бросились к сбитому, который весь был в крови, оттащили его на обочину. Они же сообщили в полицию о происшедшем по телефону. Гарничь-Гарницкий, поговорив с очевидцами, убедился, что в этом случае была все та же черная легковушка "Форд", номерной знак 42-45, о которой ему накануне утром поведал старик-агент.

Теруни лишь пожал плечами.

Ротмистр подошел к врачу, закончившему осмотр пострадавшего.

–Каково состояние?

–Безнадежен. Не позже чем через час-полтора скончается. У него прострелена грудь.

–Что?!

–Взгляните сами, если немного разбираетесь. Входное отверстие под диафрагмой, выходное -на уровне седьмого позвонка. Как видно по ожогу, выстрел был произведен в упор. К тому же сотрясение мозга; падая, расшиб затылок о камни. И да, вот еще что... Его никто не сбивал. Кости целы.

–Не сбивал?

–Да. По всей видимости старик обернулся по направлению к машине, она поравнялась с ним и из автомобиля, с шоферского места, был произведен выстрел. За шумом двигателя очевидцы выстрела не слышали, а в сумерках подумали, со стороны наверное так виделось, что старика сшибло машиной.

Теруни взволнованно покусал губы, взглянул на Гарничь-Гарницкого.

–На кой черт они в старика стреляли, а не сбили машиной?

–По всему, боялись, что от удара могут следы остаться. На машине. На бампере, на крыле, -предположил полицейский пристав.