Текст книги "Задержанных нет, или 'Соткой' по пейджеру"

Автор книги: Сергей Лукницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ой, – вдруг вскрикнула Анна Михайловна, – почему это на счетчике уже двадцать пять, а я всегда до дому за восемнадцать доезжаю.

– Светофоров много, – кисло пошутил водитель.

– Нет, я так не согласна, – сказала Анна Михайловна, демонстрируя окружающим, что она умеет считать деньги.

– В милицию поедем, – пригрозил водитель.

– С удовольствием, – оглянувшись на мужа, сказала дама, – только лучше в контрразведку или в антимонопольный комитет, там как раз фонаревцы занимаются защитой прав потребителей.

– Некогда мне, – заворчал шофер, – платите и убирайтесь.

– Ну, если некогда, так и не надо, я как раз здесь, и из контрразведки, – заявил Нестеров и с этими словами показал водителю свой большой кулак.

– Слушай, – нежно заговорил водитель, любовно взглянув на кулак, хочешь я тебя бесплатно куда угодно отвезу.

– Бесплатно не надо, мы тоже имеем по ксиве, – вклинился в разговор Анатолий. С этими словам он и Валерий сунули в физиономию шофера еще два.

Пароль был соблюден.

После этого, естественно, произошло всеобщее "случайное" знакомство, и Валерий с Анатолием обратились к счастливым супругам с просьбой помочь им в их проблеме.

– Так едем же в Варшавский центр, – когда рассказ был закончен, предложил Нестеров, оглянувшись на Аню, – там что-нибудь придумаем.

Анна Михайловна кивнула и прижалась к мужу. Он ей нравился уже двадцать лет все больше и больше. И ехать с ним ей было все равно куда.

К тому же он достал мобильный телефон и она благополучно позвонила Верочке.

– А сколько еще машин осталось вам найти? – подал голос шофер гакси, видимо решив, что он прощен.

– Три машины, – хором ответили Анатолий и Валерий.

И такси понеслось по Москве кратчайшим путем к Варшавскому центру.

В автомагазине на Варшавском шоссе машины продавали солидно.

Анатолий и Валерий сидели в огромном зале и ждали, а вокруг них крутились на громадных подставках автомобили всех марок и цветов.

Вдруг появились Анна Михайловна под руку с Нестеровым и протянула ребятам какую-то бумажку.

– Вот ребята, – сказала она, – ваши машины, оказывается, уже давно проданы, но все три проданы москвичам, и сегодня же вы их найдете, предупредите о неисправности и завтра или даже сегодня поедете домой , здесь адреса.

– А у нас на сегодня с Николаем Константиновичем два билета в театр, продолжила она после .паузы, – но пока есть еще время, поедем вместе.

Глава 15

По первому же указанному в записочке адресу из квартиры за железной сейфовской дверью, тотчас же после того, как была нажата кнопка звонка, вылетела очень экспрессивная особа с воспаленным глазом и, увидев чужих, не стала им ни о чем говорить, а на вопрос Анны Михайловны относительно машины сказалалишь, что отец повез ее продавать.

Дальнейший разговор был бессмыслен, и дверь захлопнулась.

– Странные люди эти москвичи... – проговорил Валерий.

– Ничего, браток, – утешил друга Анатолий, – в конце концов, в наши планы не входит встреча с хозяевами машины, нам важно разыскать ее саму.

– Это ты прав, – сказал Нестеров, – но как это сделать? В Москве сотни мест, где можно продать иномарку...

– Такой вопрос ты задашь сегодня вечером, в перерыве между театральными действиями Анечке, она у тебя умная, – грустно сказал Анатолий.

Нестеров не обиделся на "ты", а счастливо улыбнулся.

– Но у нас ведь до театра есть еще два адреса, впрочем. – посмотрев на часы, добавил он, – только один, больше не успеем. К тому же он недалеко от театра. Вот что: мы по одному адресу, вы по второму, завтра с утра встречаемся на площадке продажи машин, вдруг повезет. – В везение Нестеров, конечно, верил только так, – "как бы"... Сто сорок шесть оперативников, задействованных в операции, что может быть лучше такого везения!

Глава 16

Быстро стало темнеть. Подъезд старинного московского дома покрылся мраком, и из этого мрака стали проглядывать огоньки. Вскоре они стали ярче, почти как огни Москвы, и в этих огнях явились сперва силуэты, а потом уже и Анна Михайловна и Нестеров. Они брели по улице, и Нестеров держал свою драгоценную Аню под руку. Они остановились возле высокого дома.

– Здесь, – сказала она.

– Да, – отвечал Нестеров, и они поднялись в квартиру.

Дверь, на этот раз она была обыкновенной, фанерной, открыл мужчина.

– Машину покупали? – спросили они хором.

– Допустим, а вы что из рекет-сервиса?

– Она неисправна, – снова хором сказали супруги.

– Я знаю, – ответил он, – дальше.

– Дальше мы обязаны взглянуть на нее, и тогда уже все.

Все трое спустились во двор.

– Надо же, еще не угнали, – сказал хозяин, – смотрите, были не закреплены тяги, но Нестеров попросил открыть капот и при свете фонарика осмотрел левое крыло. Внезаводских вскрытии крыла не наблюдалось, да и трескучий счетчик, возбуждающийся от присутствия энергия, молчал.

Нестеров и Анна Михайловна помчались в театр.

Глава 17

Специальная информация

1. Отработаны три автомобиля "Опель", искомая не найдена.

2. Операция "Курбанов" проведена, Курбанов отбит из тюрьмы, инкогнито едет в Москву для осуществления перегона машины с энергием.

3. Состоялась встреча Бахдичука и Смолы в такси, при обстоятельствах, которые были оговорены ранее.

4. Информация об операции передана Нестеровым в фойе театра "Ленком" во втором акте спектакля "Сирано де Бержерак" агенту Э. Ростану.

5. Изятов и Хайдуков остаются агентами Москвы; докладывается на решение командования о поощрении.

6. Полковник Шилоевский поправляется, приступает к исполнению служебных обязанностей в последний понедельник текущего месяца. Командование спецслужбами республики возместило ему стоимость дыни, утраченной во время операции.

7. От инспекции по личному составу подготовлен агент Паридзе.

8. Нестерову с супругой предложено совершить вояж на Памир.

Глава 18

После "Сирано де Бержерака" Николай Константинович под руку с Аней брел по пустынным улицам. Ярко горели розовые фонари в поднебесье. Шелестел ветерок, вдруг Нестеров достал "сотку" и весьма долго с кем-то о чем-то говорил.

Анечка смотрела на его профиль, к разговору не прислушивалась, и думала о чем-то своем.

Нестеров защелкнул карабин "сотки":

– Анечка, ребята нашли еще машину.

– Жаль, – сказала она тихо, – жаль, что машины ищет безопасность и милиция, а не актеры, мне бы вот в розыске с тобой работать. А еще жаль, что все кончается и нам с тобой вместо путешествия остается быт и возвращение в лоно семьи.

Говоря все это, Анна Михайловна дотронулась до стоящего одиноко на улице "Рено".

– А когда у нас с тобой будет машина? – спросила она кокетливо. Большая у прокурора зарплата? – помнишь, я задавала тебе такой покрое двадцать лет назад.

Нестеров не успел ответить. Улица огласилась милицейской сиреной.

К ним подъехала "канарейка". Тотчас же из нее выскочили сотрудники милиции и окружили наших друзей.

– Попались голубчики, – весело сказал один из них.

– Наверное попались, – так же ответила им Анечка и, обратившись к Нестерову, добавила: – тебе, генерал, приходилось когда-нибудь ездить на милицейской машине в качестве задержанного? Давай попробуем?

Она открыла дверцу, взяла за руку мужа и изящно присела на заднее сидение.

Домой они вернулись поздно и ровно на полчаса позже назначенного времени прибыли на место встречи.

Глава 19

Утро дня, следующего за тем, когда одни герои занимались поисками машин, а другие после театра принуждены были посетить учреждение, именуемое в простонародье милицией (что, между нами говоря, тоже входило в алгоритм большой операции – иначе как объяснить, что ребята из "Ауди" так просто прошляпили своего шефа), грустный, обремененный ворчливой семьей водитель, которому разбил багажник грузовик, получал из красильного цеха свою машину. В цехе, как оно часто бывает, не оказалось или намеренно не оказалось нужной краски, и поэтому она выплыла оттуда ярко-зеленой, но очень изящной.

На миг улыбка осветила его лицо. Он сел в машину и подъехал к железной стене цеха, отчего, снабженная фотоэлементами, та стала медленно раскрываться.

Владелец перекрашенной машины не поехал домой, он вспомнил своих "милых" домочадцев, и от этих сладостных воспоминаний решил машину немедленно продать. Он поставил ее на площадку, хлопнул дверцей и вдохнул в себя весенний воздух.

Но Анатолий с Валерием, которые с утра были на страже, не увидели на площадке ни одной красной машины типа "Опель".

Стояла только какая-то зеленая, и возле нее и ее владельца "светился"

восточный человек, с белой бинтовой повязкой на запястье левой руки, плохо скрывающей татуировку "Жора".

– Цвет исмаилитского знамени, а не машина, – говорил он.

– А и не покупай, – равнодушно отвечал ему грустный водитель.

– А мне, может, такая и нужна, – весело говорил мусульманин.

– Тогда не ворчи.

– Сколько? – спросил таджик.

– Сколько стоила позавчера, когда ее брал.

– О, хороший человек, а она у тебя с мотором?

– С perpetuum mobile.

– Почему тогда дешево берешь, дорогой?

– Уважаю тебя.

– Ай, хорошо говоришь, а не обманываешь?

– Посмотри сам.

– Посмотрю.

Таджик полез под машину, высунулся вскоре оттуда, а через некоторое время спросил:

– Не врешь, дорогой, хорошая машина, приедешь ко мне, гостем будешь.

– А куда к тебе, мил человек?

– В Рушан, дорогой, есть такой кишлак на Памире в Таджикистане, в горах высоко. Небо синее, ишак серый, травы нет...

– Л где ж ты, дорогой, в своем кишлаке ездить будешь? Там дороги-то есть, в твоем кишлаке?

– А зачем мне, дорогой, ездить в кишлаке?

– Ну, ты ж машину покупаешь?

– И хорошую машину покупаю, и друга получаю.

– Вот именно.

– Вот именно, друга, тебя буду иметь в России.

– Я... право, очень рад.

– И я рад, дорогой, ну, будем оформлять.

– Будем.

Печальные стояли возле зеленой машины Анатолий и Валерий.

– Слушай, может быть, бросим все, купим машину и уедем куда-нибудь подальше, – вдруг сказал, неизвестно к кому обращаясь, Анатолий.

– На зеленой не поеду, – ответил Валерии, – ты же знаешь: я предпочитаю красные машины.

– Да, я знаю, но вон видишь, идут счастливый покупатель и бывший хозяин. Давай-ка спросим, что побудило его продать машину.

Водитель, как видно, услышал и потому назидательно сказал:

– Семейная жизнь.

– Приезжайте ко мне в кишлак, у меня скоро будет много внуков, я покупаю машину тоже для семейной жизни, садись, довезу до дому, предложил таджик бывшему владельцу.

И был искренен, потому что был уже известным Джоджоном Афзуновым, хотя и играл роль главаря банды, прихлопнутого ребятами Николаева на памирской границе, а не каким-то, всем известным бандитом Курбановым.

– Да, спасибо, я уж как-нибудь пешком, вот и моя визитная карточка, доедете, напишите, буду рад.

– Садитесь подвезу, ребята, – обратился колоритный покупатель к ребятам, стоящим возле, но не знающим, что делать дальше, потому что вокруг не было того, для чего они здесь находились – красных машин.

– Нет, спасибо, нам, верно, не по пути.

– А как думаете, мне направо или налево, чтобы попасть в кишлак Рушан?

– А это мы сейчас посмотрим, – сказал Анатолий, – доставая из кармана только что купленный за семьдесят пять рублей атлас автомобильных дорог, вот смотрите, вам направо, и атлас держите в подарок.

– Вот спасибо, дорогой, возьми тюбетейку на память... Джоджон – меня зовут, Джоджон Афзунов, памирский шофер. – По сценарию он не должен был кому попало открываться Курбановым, – псевдоним и только псевдоним. Джоджон и выбрал подлинное имя.

Анатолий надел на себя тюбетейку. Махнул рукой. И зеленая машина с ее счастливым обладателем исчезла.

– А почему вы интересуетесь именно красными машинами? – вдруг спросил бывший владелец автомобиля.

Глава 20

Появились генерал-майор Нестеров с Анной Михайловной собственными персонами.

После того как улеглось потрясение, усугубившееся еше от того. что старый хозяин не знал ни адреса, ни имени (сложное оно очень, не запомнил) нового, Анатолий, которому что-то пришло в голову, предложил:

– Пойдемте пообедаем. Я тут присмотрел один ресторанчик, где можно пообедать недорого, всею за четыре моих зарплаты. Потом, сытые, уже будем решать, что делать дальше, мне лично эта история маленько поднадоела, я соскучился по теще. Да и потом Николай Константинович принял эстафету.

И все вместе они пошли по улице, но вскоре старый хозяин и несостоявшийся автомобилист вдруг стал прощаться и вскоре отстая.

– А может действительно, поломка не смертельна, просто престиж завода, – неожиданно спросил Анатолий, весело поглядывая на Анну Михайловну.

– Нет, надо начатое доводить до конца, – серьезно сказала на это Анна Михайловна, и мы поможем вам, ребята, у нас с мужем отпуск.

– Это очень мило с вашей стороны, Анечка, вот, кстати, и ресторан, но я вас оставляю, мое дело указать верное направление, а у меня неподалеку, извините, дела.

С этими словами Анатолий, одетый в тюбетейку, ушел, а Валерий, Аня и Нестеров остались на улице перед ресторанной дверью и надписью, что вход сюда заказан девяностадевяти процентам граждан России, облагодетельствованным новой экономической политикой.

Глава 21

Но Анатолий ушел на "неподалеку". Он поехал в гостиницу, и в то время, когда Нестеров совал зеленую пятерку метрдотелю, чтобы его Анечку и Валерия пустили в ресторан, Анатолий вел интеллектуальную беседу с йогом Васей, не предполагая, что Вася – капитан из той же системы, что и он сам, и что Вася не только специализируется на весьма перспективных конфессиях, но руководит территориальным подразделением.

Вася на этот раз был одет, и был одет в европейский костюм, более того, стоял во весь рост с бокалом хереса в руке. Анатолии, наоборот, лежал на кровати. Чтобы было удобней говорить, йог, как был в костюме с хересом опустился перед ним в "позу льва":

– Могу я предложить свои услуги по части разрешения вашего настроения? – спросил Вася.

– Да это невозможно, дружище.

– А все же...

Анатолий сел на кровати.

– Мы вот разыскиваем человека, а разыскать не можем.

– Имени его, конечно, не знаете?

– Конечно, нет.

– А что про него знаете?

– Да вот тюбетейка его, он назвал город, где живет, да я забыл, а ты, что, Шерлок Холмс?

– Тюбетейка, вот эта? Ха, так такие тюбетейки носят на Памире, в недавнем кишлаке, а ныне райцентре – Рушан, еще вопросы есть?

– Вася, ты гений, – что было силы закричал Анатолий и выпил на радостях чужой херес, выхватив его из рук йога.

– Я просто знаю этнографию, – скромно сказал контрразведчик.

– Нет, правда, только в Рушане носят?

– Ну, может, не только, но это рушанский рисунок.

– А ведь правда, я еще в атласе автомобильных дорог искал ему какойто кишлак, по-моему, Рушан.

Глава 22

Сквep, где напоследок встретились Нестеров, Анна Михайловна, Валерий и Анатолий, шелестел деревьями и желал им всяческих удач.

– В последний раз мы сидим вчетвером, – вдруг сказала Аня.

– Почему? – спросил Анатолий.

– Потому что тебе надо ехать к теще, а мы, как я поняла, поедем в Таджикистан вдвоем с Николаем Константиновичем. – Она сделала акцент на слове "вдвоем".

– Правда? – спросил ее счастливый Нестеров.

– Правда-правда, – улыбнулся Анатолий, – я поеду к теще, Валерий – к конвейеру.

Нестеров не нашел, что ответить. Оба чекиста были слишком осторожны. Это ему не нравилось.

Он не любил дурацкую осторожность.

Глава 23

тотрасса, как врут все словари мира – это дорога с великим множеством автомашин, спешно движущихся туда и обратно. И вот именно туда по ней мчался житель далекого райцентра Рушана памирский шофер Джоджон Афзунов, много лет назад, повинуясь патриотизму, давший согласие работать в контрразведке и теперь думавший: а правильно ли он поступил когда-то.

Он ехал степенно и значимо. Он вел машину очень хорошо. Он ехал быстро и улыбался, он так улыбался, что ему даже пригрезилось, что он уже в родном Рушане. Но это впервые для него было не в радость. Увы, господин Д. Афзунов не был свободен, он выполнял задание, и должен был быть по исполнению его арестован и приговорен к смерти. И задание такое ему предложил выполнить сам полковник Юсупов.

Только Аллах знает, почему именно Афзунов оказался похожим на Курбанова.

Читателю абсолютно наплевать: кто такой этот Юсупов. И даже если сказать, что он – начальник отдела контрразведки республики, это мало что изменит. Поэтому я и приоткрываю несколько пелену восточной таинственности и сообщу, что не просто отдела, а отдела "Ч", того самого..., впрочем все по порядку.

Джоджон и рад бы был оторваться от своих дум, но они уже и без него улетучились, а тут как раз его обогнала машина с девушками, он раскланялся, почему-то по-европейски снимая тюбетейку. Тюбетейка на нем была теперь запасная. Свою старую он подарил московскому другу, который подарил ему атлас советского бездорожья. Атак как тюбетейки Джоджон дарил часто и сделал это привычкой, на такой случай всегда носил в запасе другую или две.

Как частокол мелькали километровые столбики. А в глазах Джоджона отразилась восточная улица того самого таинственного Рушана. В мыслях своих он уже мастерски подъезжал к чайхане, и тотчас же оттуда его выходили встречать все почтенные домулло, сидевшие в ней и пившие чай.

– Заходи, уважаемый, – просил его чайханщик, по-славянски перекидывая через руку полотенце.

Нарочито неторопливо Джоджон Афзунов – машиновладелец останавливал свой зеленый "Опель", припарковывал его удобно и долго возле чайханы, "плотно и без стука" закрывал дверь, запирал ее радиокодом, проходил в чайхану, садился в ней по-восточному, и потом уже только командовал чайханщику: "Той".

Глава 24

– Ты хочешь въехать в родной кишлак на машине? – раздался откуда-то голос, возвращая Джоджона в реальность...

– Да, – зажмурился таджик.

– А знаешь ли ты, – продолжал голос с грузинским акцентом, – что в родной город на белом коне не въезжают, а входят пешком, держа под уздцы коня.

– А как я ее поведу под уздцы?

– Не знаю, дорогой, может, лучше продашь ее мне?

– Нет дорогой, не продам, хочу въехать в кишлак на зеленом коне.

– Зря, дорогой, не конь нужен, друг нужен, так не продашь?

– Не продам.

– А может продашь?

– Не продам.

– Прощай друг.

– Прощай.

И не понял Джоджон: пригрезился ему этот приятный собеседник или действительно существовал он, да растаял в мареве исчезающего дня.

Глава 25

В аэропорту "Внуково" в ожидании самолета степенно пили воду веселые Анна Михайловна и Николай Константинович Нестеров. Уже часа два они ждали.

– Гляди, – закричал вдруг Нестеров Ане.

Прямо на них неслась зеленая машина "Опель" с Джоджоном Афзуновым за рулем.

– Что ты, Коленька, этого не может быть, это – мираж.

– Да говорю тебе: это наша машина.

– Нет, это мираж, – повторила Аня, прикладывая ладонь к голове возлюбленного до сих пор мужа. – И вообще, не спорь с женой.

Не став спорить с женой, Нестеров увидел: и точно, машина, не доехав до них нескольких метров, исчезла.

После этого Николай Константинович всерьез уселся на скамью в зале ожиданий. Анечка села рядом. И они оба молчали.

– Я сойду с ума, – сказал, наконец, Нестеров.

– Не сойдешь, я не дам тебя в обиду.

– Правда?

– Конечно, скоро объявят ваш рейс.

И в этот момент, словно подтверждая ее слова, голос в репродукторе объявил: "Начинаем регистрацию билетов на рейс 2002 Москва-Тбилиси".

Глава 26

Когда самолет набрал высоту, Анечка схватила мужа за руку и прошептала:

– Смотри, вот, внизу.

Теперь, когда Нестеров увидел внизу, в прелестном зеленом пейзаже словно изумрудного кузнечика на тропинке – вписанную в серую дорогу машину, он не стал называть ее миражом. Он просто перестал смотреть в окно, ибо знал: да, это их машина, именно ее они ищут. за ней охотятся.

В знак того, что отныне и на еще ближайшие сто двадцать лет Нестеров будет согласен с женой во всем, он крепко поцеловал свою любимую.

Глава 27

Специальная информация

1. Нестерову направить ориентировку об изменении цвета искомой машины, марки "Опель". Машина отныне выкрашена в зеленый цвет.

2. Передать по спецканалу сообщение супруги Нестерова домой, что все в порядке, через пару дней она и муж будут дома. Дочь – Вера Николаевна Нестерова (828-0759).

3. Обеспечить беспрепятственный проезд Афзунова через границы Грузии, Азербайджана, Туркмении по пути следования автомобиля. (Сообщить местным органам безопасности.)

Глава 28

Неизвестно, сколько летали наши друзья, и неизвестно, сколько ехал Джоджон Афзунов, но своевременно или немножечко позже они куда-то приземлились, а он подъехал к дорожному знаку, на котором было написано: "Иверия". Он не знал, что обозначает это название, поэтому остановил машину.

И хороню сделал, потому что шеварднадзевским пограничникам было все равно кого ставить к стенке за переход границы.

И вдруг возле вооруженных стражей Грузии появился человек, которого Джоджон узнал по голосу.

– Здравствуй, дорогой, – сказал человек, – может, передумал, может.

машину все-таки продашь?..

Автоматчики отступили перед коммерцией.

– Подвезти – подвезу, садись, а машину не продам, не проси. миролюбиво сказал Джоджон.

Грузин сел в машину.

– А может продашь, другом ведь на всю жизнь буду. а знаешь, что такое в Грузии друг, – говорит грузин, – меня. между прочим. Ушанги зовут.

– А знаешь, что такое друг в Таджикистане, это почти что брат, – в тон ему ответил таджик и протянул руку, – Джоджон.

– Дай я тебя поцелую за такие слова, – и грузин обнял таджика..– Придет время мы еще будем опять жить в одной стране, стране братьев. Кому нужны границы?

Друзья поцеловались прямо в машине. Атак как это происходило на солидной скорости, то машина вдруг пошла виражами.

– Осторожно, дорогой, – закричал грузин.

– Конечно, брат, – отвечал таджик.

И они уже оба, вцепившись в руль, осторожно повели машину навстречу дороге. Впереди замаячили кипарисы маленького городка.

– В этом доме я живу. – сказал вдруг Ушанги, – заедем!

– Заедем, – согласился Джоджон.

И машина повернула в переулок.

А в это время перед переулком остановился автобус, из которого вышли не больше не меньше как Николай Константинович со своей вечной Анечкой. Они тотчас же остановили почтенного человека в широкополой шляпе.

– День добрый, отец, скажите, это въезд в город?

– Да, родные, это въезд в старый Тифлис, в котором я прожил без малого сто лет... – ответил старик, сняв шляпу.

– Будем ждать машину здесь, – сказал Нестеров.

Глава 29

Восточные лунные построения, звучавшие в ушах Джоджона, сменились оптимистической песней, призывающей ненаглядную Сулико всю жизнь любить только одного джигита. Вероятно, автор песни был мужчина.

Автомобилевладелец Афзунов подогнал своего зеленого коня к бензоколонке, около которой стоял добрый молодец в усах и папахе, в развевающемся красном плаще с пистолетом для заправки автомобилей.

– Гамарджоба, – весело закричал он, – какой бензин заливать, дорогой? 76-й, 93-й, может быть, "экстру" или дизельное топливо? Деньгами, валютой или талонами будешь расплачиваться, путешественник?

– Салам алейкум, добрый человек, – отвечал ему Джоджон. – А заправлять я буду самый лучший бензин.

Грузин внял таджику, вставил пистолет в бензобак и спросил, бережно поглаживая зеленый бок машины:

– В Москве купил красавицу?

– В ней, в столице России, – ответил таджик.

– Я тоже, – сказал грузин, – еще поработаю здесь и тоже поеду в Москву за машиной. Месяц уже работаю. Деньги накоплю. Недели две еще поработаю и поеду.

– В добрый час, хороший человек, – ответил таджик, садясь за руль, заводя мотор и протягивая заправщику деньги.

И его зеленый конь, как и тысячи до него, растворился в розовой пыли трассы, а заправщик, поцокав языком, с завистью посмотрел на пробегающие мимо машинки.

Джоджон давил на акселератор и выжимал из машины все, что только можно было выжать конкретно из этой модели "Опеля". Дело в том, что это был "Опель-капитан".

Неожиданно взгляд его упал на стоящий возле дороги очередной знак. На этот раз на нем была изображена корова.

– В год Быка у меня все должно быть в порядке, – подумал он.

И тотчас же на извилистой дороге вынужден был притормозить, потому что всю дорогу запрудило переходящее ее стадо.

Джоджон надавил на клаксон, и среди коров началась паника. Животные полезли друг на друга, принимались мычать, а Джоджон попытался было, лавируя между ними, ехать дальше. Но это ему не удалось.

потому что в тот самый момент навстречу его машине шагнул громадный, чугунный, монолитный, как памятник, словно покрытый черным японским лаком фирмы "Vil Lipaioff", рогатый и страшный бык. От неожиданности зрелища Джоджон оторопел. Рука его как-то сама сползла с гудка. Бык словно гипнотизировал машину.

Джоджон оглянулся назад. Отступать было некуда. ВСЮДУ, куда хватал глаз, были коровы. Джоджон закрыл глаза. Нога его соскользнула с педали тормоза, машина поп. горку пошла на быка. Бык слегка нагнул голову и с удивлением смотрел на нс боящегося его зеленого зверя. Звон стекол, мычание коров – это то, что услышал показавшийся в это время из-за большого камня пастух. А увидел он такую картину: полукругом.

изображая из себя амфитеатр, стояли коровы и смотрели, как их повелитель сцепился рогами с зеленой машиной. Пастух подбежал разнимать дерущихся.

– Цур, цур, – кричал он быку.

Бык грустно посмотрел на пастуха. Громко замычали коровы. Пастух.

обидевшись на Джоджона. обеими руками взял быка за рога и повалил его на землю... Коровы отвернулись: им было неловко за своего повелителя, а несчастный Джоджон вышел из зеленого "Опеля" и стал пристально смотреть на разбитые фары и вмятый капот машины.

– Здравствуй, дорогой, гамарджоба, – не к месту закричал Джоджону пастух. – Добрый день, куда путь держишь?

– Алейкум ассалам, – ответил ему Джоджон, – но недобрый день сегодня. Твой безмозглый скот испортил мне новую машину.

– Мы разберем этот случай на президентском совете, – пообещал пастух. Или, знаешь что, дорогой, хочешь, забирай с собой быка. Хороший бык.

Джоджон улыбнулся.

– А что я буду с ним делать?

– Будешь на нем ездить вместо машины.

– У нас на быках не ездят, – сказал Джоджон. – У нас ездят на ишаках.

Так что скажи-ка мне, отец, где тут можно машину привести в порядок, покрасить...

– Вай, вай, вай, – заторопился пастух, – сейчас стадо перегоню, поедем с тобой к моему сыну. Он большой человек, он все знает, и машину починим, и горы посмотрим, и имеретинского вина попробуем.

– Будь по-твоему, отец, – согласился Джоджон, – вот не думал я, что дорога принесет мне столько друзей.

Пастух погнал свое стадо прочь с дороги. Позади всех, понуро опустив голову, поплелся бык. О чем он думал? Может быть, о том, что не стоило и ввязываться во всю эту историю. Во всяком случае коровы, которые обычно видели своего повелителя впереди и шли за ним туда, куда он их вел, теперь вынуждены были сами искать себе дорогу. И только пощелкивающий бич пастуха указывал им верное направление. Джоджон остался в машине, развернул подаренный ему когда-то в Южном порту атлас автомобильных дорог и сказал себе так, глядя на свое отражение в зеркальце заднего вида:

– Слушай, Джоджон, ты умный человек, и ты отец семейства. Ты купил машину, и ты эту машину везешь домой. На радость своей жене, детям, контрразведке республики. Так почему же ты не бережешь ее. Езжай осторожно и больше ни в какие истории не влезай, и что самое главное...

Тут Джоджона привлек явно погребальный камень у дороги. Он вышел из машины, обошел камень вокруг. На нем грузинскими буквами было написано, по-видимому, имя усопшего. Джоджон сложил диа пальца правой руки вместе, после чего поцеловал их и приложил к камню. Отошел на два шага назад, увидел, что по дороге идет старуха. Джоджон спрятался.

Старуха поравнялась с камнем, осенила себя крестным знамением и пошла дальше. Джоджон вышел из своего укрытия и, подражая старухе, тоже перекрестился. Он и не заметил, как его окликнул средних лет человек в элегантном джинсовом костюме.

– Вот и я, дорогой, – крикнул пастух (а это был он), – а ты что, креститься учишься?

– Так у нас совсем не так все, – ответил элегантному пастуху Джоджон. У нас на Памире не крестятся, а складывают над головой ладошками руки.

– Вот так, дорогой? – спросил пастух, складывая руки.

– Да, повыше немного, – поправил его Джоджон. – Так, словно ты ловишь солнце.

– А зачем его ловить? – спросил пастух.

– Так принято, – ответил Джоджон.

– Ну, поехали, я с сыном договорился, – сказал пастух, – по мобильному телефону.

– Садимся в машину, – скомандовал Джоджон, – а куда ехать?

– Едем прямо, – махнул рукой грузин-пастух.

Глава 30

– Анечка, – в один прекрасный момент сказал Нестеров, когда понял, что в Грузии им машину не найти, – тогда остается Баку. Уж там-то мы его наверняка поймаем, когда он будет переправляться через Каспийское море.

– А почему ты думаешь, что он будет переправляться через Каспийское море? – спросила Аня.

– Да потому, что это единственный путь, а уж от Красноводска он поедет своим ходом домой.

– Да, но все-таки он едет на неисправной машине.

– Радость моя, с этой неисправностью, как сказал наш друг Валерий, можно проездить всю жизнь и не попасть в аварию. А кроме того, ее устранят на любой станции техобслуживания. Так что давай об этом не думать. А лучше сядем в самолет и самое большее через час мы с тобой будем в столице Азербайджана.

Аня в очередной раз прижалась к своему мужу. И вдруг отшатнулась: она увидела, что по трассе несется зеленая машина.

– Вон она, – закричала Аня.

– Не может быть, – сказал Нестеров, – ведь трасса Тбилиси – Баку проходит совсем не здесь. Да и мало ли зеленых машин на свете.

– А мне почему-то кажется, что это наша машина, – говорит Аня. – И потом, ведь что нам стоит проверить. Вон пост ГАИ, пойдем расскажем.

– Пока мы будем рассказывать, он так далеко уедет, что мы его не найдем.

– И все-таки попробуем, – сказала Ани, бегом увлекая за собой мужа...

Запыхавшись, они вбежали в будку, где сидел толстый, усатый "гаишник". Он ел яичницу всмятку и недоуменно смотрел на появившихся в дверях немолодых людей.

Глава 31

– Не впервые горные кряжи наблюдали шумное грузинское застолье.

Дюжина опорожненных бутылок, зелень, лаваши, мацони, хинкали, чебуреки, шашлыки... Все это стояло на столе, а блюдо с сациви, казалось, отразило горный воздух иверийского края.

Совершенно разомлевший Джоджон в компании новых своих грузинских друзей произнес длиннющий тост, который заканчивался примерно так:

– Пусть солнце, – громко вещал таджик, – глаз Аллаха, светит вам, дорогие, тысячелетия, потому что ваши горы – это продолжение наших гор, ваше небо – это продолжение нашего неба, ваша любовь – это продолжение нашей любви. За любовь, за дружбу я выпиваю этот рог, – закончил он, поднеся ко рту рог с вином. И вдруг вспомнил: "Пусть по вашим машинам, сказал он еще алаверды, – прохаживаются всегда вот такие рога, как этот."