Текст книги "Скучный вечер на Марсе"

Автор книги: Сергей Синякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Справд, жбито не брешешь... Але, мушу сказати, виходить,

Зовсим незрозумла стория... Дуже дивно!

– Постой, постой, – задумчиво проговорил пан Пет-люра. – Ты ж нам так и не рассказал, какие вы с Бобом желания инопланетянам загадали. Что вы с них потребовали?

– Ну, Боб захотел классным хирургом стать, – пояснил Трентелл. – Теперь он из разгонщиков ушел, свою клинику в Дюссельдорфе имеет. Про него так и говорят золотые руки! Верите, одному шесть метров кишок вырезал – живет, другому сердце удалил, и тоже живет...

– Да иди ты! – не выдержал Лежнев. – Я понимаю, что живет – не себе же вырезает! Лучше скажи, что ты у своих сколопендрочек выпросил?

Фоке Трентелл покраснел.

– Да уж попросил, – неопределенно сказал он. – Но это лишь в Акапулько можно увидеть, и не всем, а только моим подружкам.

– Довго ще чекати? – поинтересовался Мыкола Свиристюк. – Общаю мою подяку всим, хто негайно перейде на мой бик. Ще ж Bin такий упертий? Хде приз?

Собравшиеся в столовой базы оживленно заговорили, Некоторые поддерживали Свиристюка и требовали не только немедленно выставить приз на стол, но и голосованием определить победителя. Другие возражали: мол, не все рассказчики еще выступили. А если так, то и о победителе говорить преждевременно. А тем более выставлять приз, если победитель еще не определился.

Спор был в самом разгаре, когда в столовой появился

Олекса Цымбаларь.

– Шарль, – позвал он. – Шарль, кажется, я догадался насчет этих самых "линз".

Де Лавальер, оставив спор с упрямым украинцем, повернулся к товарищу. Вид у него был недоверчивый. Не первый раз у них такой разговор происходил.

– Смотри, – сказал Цымбаларь. – Вот здесь у нас уже найденные "линзы", видишь? – Он показал французу лист бумаги.

– Ты хочешь сказать, что обнаруженные нами линзы расположены на полуокружности? – сообразил тот.

– Только некоторая часть, Шарль, – сказал Цымбаларь. – Остальные "линзы" скорее всего имеют отношение к другим объектам. А здесь мы имеем дело с правильной окружностью. Значит, должны быть симметричные обнаруженным точки, которые в совокупности образуют правильную окружность. Понимаешь, теперь мы можем абсолютно точно предсказать, где надо искать следующую "линзу". Конечно, я имею в виду только этот район, здесь у нас достаточно данных. Но и для других мы можем сделать более точные прогнозы. Теперь понимаешь?

Де Лавальер долго разглядывал рисунок.

– Я-то понимаю, – сказал он. – А вот подумал ли ты, что должно находиться в центре этой окружности?

– При чем здесь центр? – удивился Цымбаларь. – Я тебе о закономерностях залегания в почве "линз" толкую!

– А я тебе – о причинах этого залегания, – усмехнулся француз. Понимаешь, это больше похоже на систему водоснабжения. Или на систему водоотстойников.

Но если так, то в центре каждой окружности должен находиться искусственный объект. Город, например, или чья-то база.

Заинтересованные разговором ученые начали придвигаться к аресологам.

– Слушайте, – обрадовался Луиджи Пазолини, – а ведь это легко проверить.

– Точно, – согласился Цымбаларь. – Достаточно убедиться в том, что следующая "линза" находится именно там, где она должна быть по расчетам. Зачем? – искренне удивился Пазолини, – Достаточно исследовать сам центр окружности.

– Там располагается город марсиан, – мечтательно протянул Фоке Трентелл. Как у Брэдбери. Город с каналами и хрустальными городами.

– Нет там никакого города, – трезво заметил Астахов. – Будь там города, мы бы их со спутников заметили.Если Саня прав, то там находится заброшенная база инопланетян. Отработали планету и ушли, а база осталась. Дорогое это удовольствие – демонтировать базу после окончания работ. Если наша экспедиция на Марсе будет последней, вряд ли кто-нибудь станет демонтировать ее и вывозить на Землю.

– Борь-я, ты прагматик, – сказал Селлингс. – Нет в тебе... э-э-э... Ромь-мантьики.

– Проверить бы... проверить... – едва не застонал Цымбаларь. – Чертова буря, как она не вовремя!

– Я всегда говорил, что открытия делаются с безделья, – обрадовался Астахов. – Не будь этой бури, ты бы сейчас ковырялся у какой-нибудь очередной "линзы" с турбобуром и светлая догадка никогда бы не посетила твоей темной головы.

Тимоти Данн посидел немного, перебирая отчеты из папки Цымбаларя, потом поднял голову и задумчиво оглядел присутствующих:

– А вы знаете, может быть, эта идея недостаточно безумна, чтобы быть верной, но в ней что-то есть.

Все невольно прислушались к вою ветра за стенами. Ураган бушевал по-прежнему.

– Жаль, буря разыгралась, – сказал Тим Данн. – Придется ждать, когда в пустыне поспокойнее станет.

– А як же приз? – опечалился Свиристюк.

– А вот после бури и решим, – успокоил его Лежнев. – Если Саня прав, то приз заслужил он. Да что там приз! Он гораздо большего заслуживает! Хотя, честно говоря, истории были неплохие. Данн захлопнул папку.

– Ну что? – спросил он. – Будем дальше истории рассказывать или на сегодня хватит?

– Какие уж теперь истории... – вздохнул Лежнев.

Теперь только и ждешь, когда пурга утихнет.

7. И ТАЙНЫ ХРАМ СРЕДИ ПЕСКОВ...

Пустыня вздымалась в фиолетовые небеса многочисленными барханами, над которыми медленно плыл ущербный полумесяц Деймоса. Белых кристаллических солончаков сейчас не было видно, а по красному песку, лениво подгоняемые ветром, катились шарообразные свистуны, оторванные вчерашней бурей от корневищ. За свистунами по барханам гонялись семилапки, фиолетово-черные от возбуждения и охотничьего азарта.

Цымбаларь с Лавальером точно определили центр окружности, образованный "линзами" – благо это оказалось нетрудно, – но и без их расчетов все было очевидно – над ржавым песком пустыни возвышалось нечто вроде основания витой раковины или скорее даже рога, уходящего серым корпусом в почву. Похоже, что вчерашний ураган поработал на исследователей: он очистил нечто, напоминающее вход. Вход этот был закрыт гофрированной мембраной, выполненной из неизвестного металла или похожего на него пластика.

Тим Данн подошел и гулко ударил кулаком в мембрану:

– Черт побери! Черт побери, господа и товарищи! Мы наконец нашли. Мы их нашли, парни!

Он обернулся.

Господа и товарищи толпились у мотонарт. Поблескивали металлопластиковые шлемы, в эфире звучали неформальные восклицания.

Кто-то уже пытался неуклюже обнять Цымбаларя. На красноватом песке группа смотрелась весьма живописно. Впрочем, до этого никому дела не было. Все завороженно глядели на вход в строение, принадлежавшее Чужим. И совсем не важно было, что именно это строение представляет собой – первый вход в подземный город, ворота в ангар или на склад неведомых инопланетян. Главное,

что принадлежало оно именно инопланетянам. И значит, человечество не одиноко во Вселенной. Пришло время закончить вековые споры, подвести черту под размышлениями философов.

Все смотрели на гофрированную мембрану из неизвестного материала, и каждый понимал: с проникновением за нее начинается иная эра и мир уже никогда не будет прежним.

Интересно, – завороженно проговорил Астахов. -Какими они были? Похожи ли на нас?

– Теперь мы это узнаем, – бросил Фоке Трентелл, лихорадочно снимая все вокруг на видео. – Какие кадры, Боря! Какие кадры!

Кадры были уникальными, и в толпе царило почтительное молчание.

Тим Данн, позируя, встал рядом со входом. В скафандре он ничем не отличался от любого участника экспедиции, но эгоистическое чувство гордости за то, что принял участие в невероятном открытии, заставило солидного ученого размахивать руками перед еле слышно жужжащей видеокамерой.

Впрочем, каждый из них ощущал сопричастность к величайшему событию в истории человечества, и это чувство делало происходящее в пустыне значительным и торжественным. И все бы хорошо, но торжественность нарушил бас Мыколы Свиристюка:

– Так що, бесов еж? – сказал он, обращаясь к Лежневу. – Бачь, це твой пришлеци з шших планет! Хде ж приз, Сема? Такий дарунок з Космосу! Треба гульбище на весь свгг! Шоб аж у неб! курява знялася!

Шлемы медленно повернулись к одному из астронавтов, на рукаве которого высвечивался шеврон с изображением российского флага.

– Гульбище так гульбище! – послышался голос Лежнева, и он неуклюже развел руками. – Я от своих слов никогда не отказываюсь! Твой приз, Сашок, ты честно его заработал. У нас все без обмана, бутылка твоя! Мыкола Свиристюк снова загудел.

– Олекса! Слухаешь? Оце фокус – з неба впало... Но не треба одриватися вщ народу! Чуешь?

– Чую, – сказал равнодушно Цымбаларь, и в эфире послышались веселые смешки. – Ты не мылься, – сказал Лежнев. – Выпить тебе, Коленька, все равно не придется.

– Надул? – опечалился Свиристюк, отбросив украинскую мову и переходя на английский язык, которым пользовалось подавляющее число участников экспедиции, но тут же, покачав головой, упрямо добавил: – Шахрай Ti, Сема!

– Ну ты даешь, Мыкола, – сказал Лежнев. – Стану я такими делами заниматься! Коньяк есть, причем самый настоящий, французский. Только вот бутылочка маленькая – сувенирная, всего пятьдесят миллилитров.

Маленькое красное солнце висело в темно-фиолетовых небесах, прорезанных яркой светящейся лентой пояса астероидов.

Ниже, уже почти у самого горизонта, там, где небо становилось почти угольно-черным, молочно бугрился серп Фобоса. Было все еще морозно и ветрено. И красные пески Марса с замершими на треугольных барханах семилапками, может быть, впервые в своей миллионно-летней истории слушали дружный смех сообщества разумных существ, смеющихся над не совсем разумными желаниями одного из своих индивидуумов.

А быть может, такой смех однажды уже звучал...

Волгоград, ноябрь 1999 г.