Текст книги "Ее звали Атаманша"

Автор книги: Сергей Дышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Место убийства изменить нельзя

Город Тольятти. В 2001 году местные оперативники и сыщики МУРа провели уникальную операцию. Они раскрыли 54 заказных убийства, совершенных в лихие девяностые.

23 декабря 2000 года в Столярном переулке в Москве было совершено двойное убийство. Мужчину и женщину расстреляли в их же машине, которая в тот момент находилась на парковке у Краснопресненских бань. Это место было печально известным. Там же шесть лет назад был убит именитый криминальный авторитет Отари Квантришвили.

Павел Викторович Семенов хорошо помнит то резонансное преступление. В то время он был старшим оперуполномоченным по ОВД 12-го отдела 2-й ОРЧ при УУР ГУВД города Москвы, майором милиции.

Он рассказывает:

– Выезжали туда, на место преступления, руководители отделов по раскрытию заказных убийств МУРа, в том числе 12-го. На тот момент им заправлял Вячеслав Белиев. Были заместитель начальника МУРа Игорь Губанов, кто-то от руководства главка, в общем, народу собралось много. Выяснилось, что жертвами киллера стали один из лидеров рузляевской группировки города Тольятти Евгений Совков по кличке Совок и его сожительница Людмила Матыцина, которая к криминальному миру отношения не имела. Совков находился на тот момент в федеральном розыске по обвинению в организации и совершении нескольких заказных убийств.

Оперативники отработали личности убитых и вышли на номинального владельца автомашины, имевшей, кстати, тольяттинские номера. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что машина принадлежала сотруднику уголовного розыска Автозаводского РУВД города Тольятти, некоему Сидоренко.

Потом оперативники проверили телефонные звонки Совкова и вычислили двух жителей Тольятти – Иванова и Булаева. Вплоть до самой смерти Совок несколько раз разговаривал с ними по телефону. Останавливались эти двое в столичной гостинице района Измайлово «АБВГДейке». Конечно, оперативники сразу получили все распечатки их междугородных телефонных звонков. Большая часть их была сделана из Тольятти.

Этот город часто сравнивают с Детройтом и с Чикаго. Америка, мол, тоже росла с переселенцами и криминальными драмами.

Про жирные куски, которые достались при дележе «АвтоВАЗа» заводским «генералам» и «полковникам», конечно, сразу стало известно в городе. Да и как утаишь, когда в Ягодном, живописном месте на берегу Жигулевского моря, на глазах стали расти трехэтажные красавцы с балконами и колоннами.

Тут очень обидно стало местным жуликам. Надоело им в дождь и слякоть вертеть на фанерке три наперстка, обманывая простодушных лохов. Мелкая игра… И очень скоро в Тольятти появилось несколько крупных организованных преступных формирований, которые начали криминальную войну за «АвтоВАЗ».

В Тольятти выехали в командировку оперативники МУРа Валерий Зотов и Павел Семенов. Они хотели собрать побольше материала о потерпевших, а также Иванове, Булаеве и Сидоренко. Сыщики тогда и не предполагали, что за гибелью криминального авторитета на знаковом месте в Москве начнет разматываться долгий клубок давних заказных убийств, совершенных в городе, где стоит завод-автогигант.

В Тольятти Зотов и Семенов познакомились с начальником межрегионального отдела по борьбе с убийствами Вячеславом Хадоричем, с его оперативниками Маратом Гумеровым, Вадимом Аслундом и Сергеем Долгошея, а также с прокурором-криминалистом Самарской областной прокуратуры Константином Кондратьевым. Эта группа из четырех человек плотно занималась раскрытием преступлений, совершенных рузляевской группировкой в Тольятти. Сам Рузляев, по кличке Дима Большой, к тому времени уже был убит.

В результате совместной работы выяснилось, что Иванов и Булаев, которые пригоняли машину Совкова в Москву, также находились в оперативном розыске в Тольятти по подозрению в убийстве матери предпринимателя Земцова. Он владел сетью аптек и был убит в Тольятти. Наследником его бизнеса стала мать, которая тоже погибла. Убийца подстерег ее в подъезде и нанес несколько десятков ножевых ранений.

Сыщики провели оперативные мероприятия и собрали неопровержимые доказательства того, что данное преступление совершили именно Иванов и Булаев.

Особый интерес у сыщиков вызывал их «коллега» – оперуполномоченный тольяттинского угрозыска Сидоренко. Выяснилось, что он не просто имел связи с рузляевской бандой, а был заслан ее главарями на работу в органы внутренних дел. Эти субъекты хотели иметь своего информатора непосредственно в уголовном розыске города. Но Сидоренко был не просто платным информатором. Он принимал участие в заказных убийствах и одно совершил лично, уже будучи сотрудником милиции.

Для обеспечения собственной безопасности и возможного задержания фигурантов по делу оперативники ездили по городу только с сотрудниками ОМСН.

Павел Семенов вспоминает те поистине горячие деньки:

– Скажем так, комплекс оперативно-розыскных мероприятий, проведенных тольяттинскими товарищами, дал свой результат. Подключили наружное наблюдение ФСБ по городу Тольятти. И в один прекрасный день нам позвонил прокурор Константин Кондратьев, попросил вместе с нашим ОМСН срочно приехать в Тольятти для задержания злодеев. Мы выехали туда в сопровождении шести бойцов ОМСН. В Тольятти на территории одного из супермаркетов Иванов и Булаев были задержаны.

В тот же день арестовали Сидоренко. С ним поработали и установили круг лиц, принимавших активное участие в подготовке и совершении заказных убийств на территории Тольятти, а также выяснили мотивы и исполнителя двойного убийства, совершенного в Москве.

Им был некто Милованов, на тот момент тоже ставший одним из авторитетов рузляевской преступной группировки. После ее разгрома уцелевшие бандиты буквально глотку друг другу готовы были перегрызть за оставшиеся источники доходов. Милованов, испугавшись за свою жизнь и потерю доли, приехал на стрелку с Совковым в Москве. Криминальный авторитет Милованов, конечно, знал, что именно здесь, у Краснопресненских бань, киллер расстрелял знаменитого Отарика. Но Совок сам назначил это место. Разговор быстро перешел в ссору, Милованов первым выхватил пистолет, убил Совкова и его подругу, не забыв сделать контрольные выстрелы.

Потом он уехал в Тольятти. На встрече на конспиративной квартире Милованов рассказал о двойном убийстве своему «коллеге» – киллеру рузляевской группировки Белянкину.

Тот впоследствии был задержан, подробно рассказал о своих преступлениях, не преминул сообщить об убийствах, совершенных Миловановым. Но данного типа сыщики задержать не успели. Его расстреляли на одной из улиц Тольятти. Видно, было за что.

– Самым тяжелым было задержание, – вспоминает Павел Семенов. – Иванова с Булаевым брали в супермаркете «Миг». Спецназ пошел на задание, проинструктированный насчет того, что нам эти бандюки нужны непокалеченные и живые. Хотя очевидно было, что они могли быть вооружены и оказать активное физическое сопротивление. На момент задержания они разбрелись по супермаркету. Когда их задерживали, я бежал следом за спецназовцами и увидел, что Иванов уже лежит на полу, а вокруг головы – кровь! Я стал матерно ругаться на сотрудника спецназа. Мол, этот фрукт нужен был живым. Спецназовец говорит: «Да он живой!» Оказалось, просто с полки упала банка с кетчупом и разбилась. Когда администрация начала выводить людей, мы сказали, что являемся сотрудниками милиции, провели задержание особо опасных преступников. Тут-то нам сразу и попытались выставить счет за эту банку с кетчупом. После этого мы вышли наружу, и тут мне конкретно перезвонили из МОБУ Тольятти и сказали, что наши машины объявлены в розыск. Потому как мы не поставили руководство в известность, что приехали накануне и уже к обеду следующего дня, не расшифровываясь, проводили задержание. Слава богу, разобрались…

В Тольятти не представлялось возможным содержать в СИЗО трех бандитов. Связей в правоохранительной системе у них было достаточно много. Мы не знали, каких именно, на каком уровне. Поэтому было принято решение: будем работать в рамках уже расследуемого до нас дела по слоновской преступной группировке в Рязани. Этим там занимался прокурор Дмитрий Плоткин, поэтому туда и повезли задержанных. Там с ними плотно поработали и раскололи.

Выяснилось, что рузляевская и слоновская группировки обменивались заказами и киллерами. Убийство в Тольятти едут исполнять рязанские, а в их город для этого отправляются тольяттинские.

Доходило до курьезов. Киллеры, приехавшие из Рязани в Тольятти, творчески подойдя к процессу, решили убрать одного из коммерсантов, живущего в Зеленой зоне Тольятти, там у него особнячок был. Приехали и решили кардинально разобраться, сделали два выстрела из гранатомета, но ошиблись зданием! Они же не местные, поэтому сориентироваться им было не просто.

В СИЗО Рязани по показаниям задержанных было раскрыто 54 заказных убийства, совершенных на территории Тольятти в течение пяти лет. Рекордное число!.. На допросах бандиты рассказали, где прятали свои стволы. По месту проживания и в гаражах было изъято около 200 единиц разнообразного огнестрельного оружия: автоматы, пулеметы, мины, огромное количество боеприпасов. Иванов и Булаев также признали, что совершили убийство начальника МОБУ города Тольятти Дмитрия Огородникова.

Есть в Старом городе в Тольятти кладбище. У самого входа – скорбная аллея черных обелисков с портретами мальчишек в тельняшках, парадных мундирах с наградами, которых они никогда не надевали. Город достойно похоронил своих ребят, погибших, выполняя воинский долг.

А рядом тянутся бесконечные ряды других обелисков. Тоже из черного мрамора. Такие же столики и скамейки для посетителей. Даты смерти у всех – начиная с 1992 года. Долгие черные ряды. Богатые похороны. Люди Вдовина лежат в одном месте, Рузляева – в другом.

А уцелевшие бандиты из группировок, ликвидированных правоохранительными органами, получили солидные сроки заключения. Иванов, Булаев и Сидоренко сели на пожизненное.

Квартирное тело

В эпоху криминально-рыночного капитализма Московская область стала необъятным тайным кладбищем. Тела бандитов, убитых в междоусобных разборках, ликвидированных конкурентов по бизнесу, нежелательных свидетелей и прочих жертв вывозили из огромного мегаполиса в подмосковные леса и болота, где и находили последнее пристанище.

9 апреля 1998 года печальный список жертв пополнился. Недалеко от дороги, соединяющей Дмитровское и Ленинградское шоссе, случайные прохожие обнаружили обнаженный труп неизвестного мужчины с огнестрельными ранениями головы.

Эксперты установили, что неизвестный был убит чуть больше двух недель назад, примерно 23–25 марта 1998 года, из неустановленного огнестрельного оружия, снаряженного картечью.

Все попытки оперативников уголовного розыска и следователей прокуратуры Дмитровского района установить личность убитого успехом не увенчались, так как лицо его было изуродовано. К тому же в одной только Москве на то время было более двух тысяч пропавших без вести.

6 сентября 1998 года в этих же местах Дмитровского района сыщики получили, говоря на профессиональном жаргоне, еще один висяк. Грибниками был найден обнаженный труп мужчины, наспех присыпанный чем попало, тоже с огнестрельными ранениями головы. Экспертиза показала, что убит он был три дня назад из неустановленного пистолета иностранного производства.

На размышления наводил тот факт, что оба преступления по многим признакам были схожими. Характер совершения убийств – выстрел в голову, обнажение трупа и демонстративное нежелание спрятать тела. Все это говорило об одном почерке. Да и жертвы были, как говорится, одного разлива: запойные мужики. Вскрытие показало, что оба страдали циррозом печени.

Начальник 2-го отдела МУРа Дмитрий Бажанов, его заместитель Вячеслав Ильин, оперативники Павел Семенов и Игорь Золотов взяли в разработку сразу несколько версий: бытовая ссора, разбойное нападение с целью ограбления. Но особенно тщательно они стали отрабатывать, конечно же, убийство из-за квартиры. В эпоху рыночных отношений такие преступления буквально захлестнули российские города. На бандитском жаргоне потенциальных жертв с редким цинизмом называли «квартирными телами».

Из мужчин, пропавших без вести, особо заинтересовал сыщиков Борис Калякин, проживавший на севере столицы по адресу улица 800-летия Москвы, дом 11. Давало повод для размышлений и то, что его квартира находилась неподалеку от Дмитровского шоссе, ведущего в одноименный район, где и были найдены неопознанные тела.

Была у Калякина сожительница Елена, родила ему дочь. Потом они расстались, а за четыре месяца до исчезновения Борис разрешил Елене и дочери жить у него, правда, без прописки.

Соловьеву вызвали на допрос. Она рассказала, что 23 марта вечером Борис пошел на лесопилку, находившуюся неподалеку от дома. С кем, не знает. Через три дня Соловьева, по ее словам, сообщила о пропаже Бориса местному участковому инспектору капитану милиции Сергею Бабарыкину. Он обещал принять меры к розыску, но потребовал, чтобы она и ее дочь покинули квартиру, хозяин которой исчез.

Женщине пришлось подчиниться, так как прописаны в квартире они не были. Дверь опечатали.

Через две недели, проходя мимо дома, где жил Борис, Елена увидела возле мусорных контейнеров холодильник, мебель, вещи, принадлежавшие ему. Один из жильцов сказал, что приезжали какие-то ребята, которые часть вещей из квартиры Бориса увезли на машине, а остальные выкинули на помойку.

Соловьева сообщила об этом Бабарыкину. Участковый же ответил, что видел недавно Бориса. Видимо, он решил продать квартиру. Да и вообще, мол, разбирайся сама.

Сыщики МУРа опросили рабочих лесопилки. Многие из них знали Бориса и заявили, что 23 марта и позже он к ним не заходил.

Оперативники договорились установить за Соловьевой наблюдение. Если Калякин стал жертвой «квартирного вопроса», то вряд ли хрупкая женщина смогла бы решить его без сообщников.

Сыщики стали устанавливать местонахождение хозяина этой квартиры, искать родственников. Они нашли двоюродную сестру Калякина, которая и написала заявление о его пропаже.

В милиции Галину Калякину направили к участковому инспектору Бабарыкину.

– Встреча была очень интересная, – вспоминает Галина Калякина. – Я встретила его на пороге отделения подметающим пол. Он тем самым меня как-то сразу расположил к себе. Бабарыкин сообщил мне, что поскольку квартира поставлена на учет как притон, то лиц, ведущих подобный образ жизни, милиция не начинает разыскивать сразу, а только по прошествии определенного времени. Но он сам, лично, будет держать руку на пульсе, разыскивать его.

От соседей оперативники случайно выяснили, что в тот последний вечер Борис ушел из дома именно с участковым инспектором Сергеем Бабарыкиным.

Его допросили. Милиционер не отрицал, да, действительно в тот вечер он хотел устроить Калякина на работу. Он доставлял ему немало хлопот: на постоянные пьяные оргии жаловались жильцы. Однако Борис отказался от предложения и, наверное, где-то скрывается.

Теперь же, к радости соседей, в квартире Калякина стояла гробовая тишина. Оперативники МУРа выяснили, что в его квартире уже поселилась некая гражданка Орлова. Причем на законных основаниях.

Подняв документы, сыщики доподлинно убедились в том, что 1 июня 1998 года в нотариальной конторе по адресу улица Академика Скрябина, 14 Борис Калякин лично предъявил паспорт и другие документы, необходимые для продажи своей квартиры. Это была просто мистика! Ведь уже два месяца о Борисе не было ни одной вести.

Все это время Галина Калякина звонила в опорный пункт Бабарыкину, пытаясь узнать что-либо о брате.

– Я не знаю, с чем связано, но он все время отсутствовал, – рассказывает Калякина. – Я не могла с ним связаться. Через некоторое время выяснилось, что он там уже не работает. На том мой контакт с Бабарыкиным и прервался.

Женщина вновь написала заявление в ОВД Восточное Дегунино. И лишь тогда Борис Калякин был объявлен в розыск. Искали среди неопознанных трупов, в первую очередь найденных в северных районах Подмосковья. Действовали методом исключения, учитывая личностные характеристики и приметы по возрасту, цвету волос, строению тела, сопоставляя даты исчезновения Калякина и обнаружения тел неизвестных персон. Вывод получился практически однозначный. По всем признакам мужчина с огнестрельными ранениями головы, обнаруженный 9 апреля 1998 года в Подмосковье у дороги, был похож на пропавшего Калякина.

Да и Елена Соловьева опознала-таки Бориса по шраму на его руке.

Тут выяснилось еще одно обстоятельство. В конце апреля Калякин подавал заявление об утере паспорта, затем в установленном порядке ему выписали новый. Но по числам получалось, что хозяин квартиры к этому времени уже был убит. Значит, паспорт, естественно, с другой фотографией, вместо него получил преступник.

Осталось лишь его фото в учетной карточке по форме номер один. Это была единственная зацепка. Оперативники начали активный розыск преступника, который как бы в насмешку оставил им свой портрет, и вскоре установили его. Это был один из знакомых Соловьевой – Федор.

Но прежде чем задержать его, сыщики провели сравнительное антропометрическое исследование фотографий. Результат был неутешительным. Несмотря на удивительное сходство, это был не лже-Калякин, а человек, не имеющий никакого отношения к данному делу.

Все это время оперативники продолжали разыскивать людей, неожиданно продавших свои квартиры и затем уехавших в неизвестном направлении. Их идентифицировали с неопознанными трупами. В результате удалось установить еще одного без вести пропавшего владельца жилья. И опять на севере Москвы!

Это был Олег Покровский, одинокий молодой человек, выпивающий. Он жил по адресу Новгородская, 31, на севере Москвы. Его квартира была продана. Сам же хозяин исчез.

Но оказалось, что не бесследно. Труп мужчины с огнестрельными ранениями головы, обнаруженный в сентябре 1998 года в районе Спас-Каменского карьера, на этот раз без труда опознали родственники. Это и был Покровский.

В ходе следствия выяснились интересные подробности. Покровский тоже обращался с заявлением о выдаче паспорта взамен утерянного в паспортный стол ОВД Лианозово. Уже никто из сыщиков не удивился, когда они установили, что квартира Покровского на улице Новгородская тоже была успешно продана по подложному документу. Лже-Покровского, чья фотография осталась в паспортном столе, объявили в розыск.

Сделку злоумышленники, как установили сыщики, оформили в риелторской фирме. Бюрократическая машина и на этот раз сбоев не дала. Документы были живее всех живых. На их основании и был оформлен договор купли-продажи. 32 тысячи долларов – такова была цена «квартирного тела».

Следственно-оперативная группа отработала десятки криминальных группировок, включая этнические, черных риелторов. Опрашивались люди из полукриминальной среды, лица без определенных занятий, социально не защищенные, состоящие на учете в наркологических диспансерах, пьяницы в Лианозово, Восточном Дегунино, прилегающих микрорайонах. Кропотливая работа дала неожиданный результат.

В начале августа 1999 года оперативник Павел Семенов получил информацию в отношении Астапова. Сыщики установили его личность, выяснили, что ранее он являлся сотрудником милиции, инспектором ДПС, был уволен и получил срок за ДТП со смертельным исходом.

У московских оперативников появилась информация, что в районе Лианозово и Дегунино действует подозрительный человек по фамилии Астапов. Он всегда имеет при себе оружие, удостоверения сотрудника милиции и Тимирязевской районной прокуратуры города Москвы. Астапов якобы не расставался с пистолетом даже в постели и туалете. Сыщики установили род деятельности Александра Астапова – он занимался продажей квартир. Жил черный маклер на улице Абрамцевской, дом 3. Оперативники выяснили, что ни в прокуратуре, ни в других правоохранительных органах Астапов не работал. В ходе оперативной разработки сыщики установили круг его друзей.

8 сентября 1999 года при выходе из своей квартиры Астапов был задержан. При себе он имел пистолет «ПМ» и удостоверение следователя прокуратуры. Астапов поначалу принял Семенова и Золотова за бандитов, сильно вспотел и предлагал решить все вопросы деньгами.

В квартире Астапова был проведен обыск. Результаты превзошли все ожидания. У самозваного прокурора сотрудники 2-го отдела МУРа обнаружили целый арсенал – 10 единиц огнестрельного оружия: пистолеты, в том числе итальянского производства, револьверы, винтовки, охотничьи ружья, горы боеприпасов. Нашлись даже две отливочные формы для изготовления пуль диаметром 9 мм.

В ходе обысков были обнаружены печати Тимирязевской прокуратуры, паспортных столов ОВД Лианозово и Восточное Дегунино, различных государственных учреждений, нотариусов, паспорта и свидетельства о рождении, доверенности, временные удостоверения личности граждан РФ, документы на квартиры в районах Северного и Северо-Восточного округов города Москвы. В ходе проведения судебно-технических экспертиз было установлено, что все это – поддельное.

На допросах Астапов утверждал, что оружие – его страсть. Это вовсе не арсенал, а коллекция. По поводу же печатей арестант сообщил, что это тоже коллекция, которую он только-только начал собирать.

Обе «коллекции» сыщики направили в экспертно-криминалистический центр. Вывод экспертов был потрясающим. Итальянский пистолет и огнестрельное оружие неустановленного производства, снаряженное картечью, использовались при убийствах Калякина и Покровского. Но Астапов категорически отверг обвинения и отказался давать показания.

После отбывания уголовного наказания за ДТП со смертельным исходом он безуспешно пробовал себя в мелком бизнесе. В конце концов Александр решил заняться торговлей квартирами. Одним из его близких знакомых, чуть ли не лучшим другом, был Сергей Бабарыкин. Но у начальства вопросов к участковому инспектору не было. Имеет благодарности. Примерный семьянин, воспитывает сына. Характеризовался Бабарыкин положительно, как человек добросовестный, порядочный, ответственный.

Неизвестным звеном в цепочке оставался субъект, получивший паспорт на имя Калякина. Сыщики решили еще раз наведаться к паспортисткам и подробнее расспросить. Одна из сотрудниц паспортного стола ОВД Восточное Дегунино вдруг вспомнила, что лже-Калякина привел и попросил быстрей решить вопрос участковый капитан милиции Бабарыкин. Они еще подарили ей коробку конфет.

Оперативники продолжали искать и мужчину, получившего паспорт на имя Покровского в ОВД Лианозово. Вдруг они узнали о более чем странном совпадении. В решении этого вопроса активное участие принимал все тот же участковый инспектор Бабарыкин.

Капитана вызвали на допрос в качестве свидетеля. Он не отрицал, что бывало такое, помогал людям решить вопросы, связанные с его работой участкового, содействовал и в получении паспортов.

Но слишком уж много ниточек вело к Бабарыкину. За ним установили оперативное наблюдение. Отслеживались его связи, круг общения.

Одновременно сыщики работали и по связям Астапова. Вектора сошлись. У обоих были одни и те же знакомые. Вскоре основной костяк банды был установлен. Все проживали на территории Северо-Восточного административного округа, почти соседи.

Но задерживать их муровцы пока не стали. Они взяли членов банды в оперативную разработку, прослушивали их телефоны, отслеживали маршруты движения, установили других специалистов по «квартирным телам».

Андрей Волков, 1967 года рождения, среднее образование, безработный.

Александр Масин, 1969 года рождения, проживает в городе Чехове, высшее образование, офицер запаса, женат, имеет дочь. Ранее судим за грабеж, приговорен к 6 годам 2 месяцам лишения свободы. Кличка Чеховский.

Аркадий Овсянников, 1968 года рождения. Среднее образование, женат, имеет сына.

Волкова Оксана, 1972 года рождения. Среднее образование, замужняя, имеет сына.

Попова Мария, 1973 года рождения. Среднее образование, не замужем, имеет сына, продавщица магазина.

Ее сожитель и по совместительству грузчик, ранее судимый за кражу Александр Радин, 1974 года рождения. Неполное среднее образование, холост.

В течение 2000 года все члены банды, поочередно, один за другим, были задержаны по месту их жительства. Сопротивление оказал только Масин.

Начали его искать – он оказался в шкафу. Стали скручивать, он не поддавался. Бывший офицер, хоть и небольшого роста, оказался крепким орешком. Но в конце концов Масин сдался, понял, что отступать ему уже некуда.

Последним 8 августа был арестован Сергей Бабарыкин. Все это время он исправно ходил на службу в ОВД Восточное Дегунино и был уверен в том, что и дальше будет верно служить закону.

Вооруженную группу Александр Астапов создал в январе 1998 года. Первыми в банду вошли тридцатилетний участковый инспектор Сергей Бабарыкин и их общий знакомый Андрей Волков. Тот самый фальшивый Калякин, фотография которого в паспортном столе стала важнейшей уликой. С Волкова взяли подписку о невыезде. На допросах он назвал других членов группы.

В соответствии с планом, задуманным Астаповым, Бабарыкин подыскивал на обслуживаемом им административном участке одиноких владельцев квартир, злоупотребляющих алкоголем. Первым стал Борис Калякин.

Компаньонов тогда заставила понервничать неожиданная весть. Борис решил официально удочерить свою незаконнорожденную дочь и прописать ее в своей квартире.

29 марта 1998 года Волков в присутствии Бабарыкина в срочном порядке получил новенький документ на имя Калякина в паспортном столе ОВД Восточное Дегунино. Естественно, со своей фотографией. С этого момента Борис Калякин, пока еще ничего не подозревающий, можно сказать, уже был вычеркнут из жизни. Оставалась небольшая формальность.

Через три дня в 9 вечера к Калякину пришел участковый Бабарыкин и попросил пройти с ним на лесопилку, помочь выбрать доски. Но вместо этого они приехали на окраину леса. Там их ждал Астапов.

Вместе с Бабарыкиным он стал избивать Бориса. Когда Калякин уже находился в беспомощном состоянии, Астапов и Бабарыкин поочередно произвели в него выстрелы картечью. Потом они оттащили тело в сторону от дороги, сняли одежду.

На следующий день преступники занялись оформлением документов на продажу квартиры. В нотариальной конторе Андрей Волков представился Калякиным и предъявил поддельные документы. На основании их был оформлен договор купли-продажи квартиры. Убийцы получили за нее 13 тысяч долларов.

В августе 1998 года новый член банды – Сергей Мясков по кличке Очкарик подыскал на роль жертвы своего знакомого Олега Покровского, имевшего квартиру по адресу Новгородская, 31. Мясков сумел похитить документы Олега и передал их Астапову.

На следующем этапе главарь подключил свою знакомую Марию Попову. 3 сентября она позвонила Покровскому, сообщила, что нашла паспорт, утерянный им, и пригласила к себе на улицу Абрамцевскую, дом 16Б. Там оказались просто замечательные люди. К немалой радости Олега, они усадили его за стол и стали угощать водкой.

После того как Покровский сильно опьянел, он был вывезен за территорию Москвы, где Астапов и Овсянников расстреляли его.

Что произошло дальше, Овсянников рассказал на месте преступления.

Из протокола допроса Овсянникова:

– После выстрелов в голову мужчины по имени Олег что вы сделали?

– Мы оттащили его к оврагу и вместе с Астаповым присыпали землей.

– После этого что было?

– После этого подошли к машине, Астапов там еще засыпал землей кровь, потом положил лопату в машину, и мы уехали домой.

Потом, по отработанному сценарию, преступники в паспортном столе ОВД Лианозово сделали подложный паспорт с фамилией Покровского и фотографией члена банды Александра Радина. За квартиру Покровского подельники получили 32 тысячи долларов.

В декабре 1998 года участковый Бабарыкин подыскал на вверенной ему территории сразу два «квартирных тела» – отца и сына Москалевых, проживавших на улице Дубнинской, 73, корпус 1. Старший был инвалидом второй группы, младший – папиным собутыльником.

В очередной операции вновь было решено использовать женщину. Преступники пригласили на дело бывшую жену Волкова, двадцатишестилетнюю Оксану.

Сразу после новогодних праздников 1999 года к Москалевым неожиданно нагрянул участковый Бабарыкин. Милиционер представил Оксану Волкову, пояснив, что она сотрудница благотворительной организации, помогающей инвалидам.

В течение четырех дней женщина безустанно выполняла гуманитарные заказы Москалевых, приносила им водку и закуску. На пятый день мужчины уснули мертвецким сном.

Тут Волкова и решила разыграть сцену. Она порвала на себе платье и позвонила все тому же участковому Бабарыкину. Он прибыл в квартиру и разбудил мертвецки пьяных папу и сына. Волкова же стала кричать, что пришла в этот дом выполнять социальную, а не сексуальную миссию, что ее жестоко изнасиловали.

Тут же в квартире появились Астапов, Масин и Мясков. Они представились оперуполномоченными ОВД «Восточное Дегунино».

Сына повезли в опорный пункт ОВД по адресу Дубнинская, 34, где находился служебный кабинет участкового Бабарыкина. Там Москалеву предъявили ультиматум: они с отцом передают в собственность Волковой их квартиру или дело об изнасиловании предается огласке. Москалев-младший тщетно пытался убедить Бабарыкина в том, что физически не способен на это. У него грыжа в области паха, которая при всем желании не позволяет ему совершить изнасилование.

Но этот веский аргумент был оставлен без внимания.

В рекордные сроки к 25 января квартиру приватизировали, собрали все документы для ее продажи. На откуп же Москалевым мошенники предоставили старую избу в деревне Незденово Кимрского района. Все происходящее было хуже кошмарного сна.

Сделку оформил нотариус в офисе на улице Всеволода Вишневского. Квартиру стоимостью в 24 тысячи долларов спешно продали за полцены.

Чтобы собрать доказательства преступных деяний банды, были направлены на почерковедческую экспертизу все сфальсифицированные документы, проведены десятки допросов, множество различных оперативно-следственных мероприятий. Случалось и непредвиденное.

При ознакомлении с материалами уголовного дела Масин вырвал несколько листов из тома, в котором были подшиты расписки за получение денег, и съел их. Но это его не спасло.

Бабарыкин же искал спасение в религии. На судебное заседание он приезжал с Библией, крестился, говорил, обращаясь ко всем присутствующим, что будет молиться за всех. Мол, ваши души будут спасены. При этом о своих грехах Бабарыкин и не вспоминал.

Но, видимо, сильно прогневался господь на бандитов. Они вдруг один за другим стали умирать.