Текст книги "Остров убийц"

Автор книги: Сергей Майдуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5. Остров доктора Морта

Гоня переливчатую волну, моторка взяла курс на остров. Издали он походил на возвышающуюся над водной гладью зеленую кочку. До нее было около двух километров. Остров торчал посреди довольно обширного озера.

– Там в старину раскольники скрывались, – пояснил Марат, устроившийся на корме рядом с движком. – Потом монахи монастырь отгрохали. Скоро увидишь. Сила!

– Я не по божественной части, – признался Артем, сидящий на носу лодки.

– Я тоже, – сказал Марат. – Но монастырь неслабый. Хоть кино снимай. Ужастики про привидений.

– Водятся привидения?

– А чего им у нас делать? Психов пугать? Так они и без того сдвинутые.

– Меня предупреждали, что психов называть психами нельзя, – вспомнил Артем. – Пациенты, мол.

– Никак не привыкну, – посетовал Марат. – Шеф услышит – влетит по первое число. Доктор Морт спуску никому не дает.

– Странная фамилия.

– Белорус, кажется.

– На французском «морт» означает смерть.

Марат взглянул на Артема с интересом.

– Ты по-французски шпаришь?

– Ага. Шерше ля фам и финита ля комедия.

– Ну ты даешь! – восхитился Марат.

Он не понял юмора. Решил, что новенький хвастается знанием языка. У него были глаза цвета осеннего неба и рот, образующий вместе с двумя вертикальными морщинами букву «Н». Волосы торчали щеткой, шея была шире головы. Ладонь Артема до сих пор ныла после обмена рукопожатиями на автобусной остановке. Такими лапищами, как у Марата, только яблоки давить, превращая их в пюре.

Лодка пошла по плавной дуге, постепенно огибая остров.

– А как зимой перебираетесь на землю? – спросил Артем. – По льду?

– Тебе оно надо? – скривился Марат. – Ты на год контракт подписал? Вот год сиди и не рыпайся.

– Даже увольнений не бывает?

– А куда тут увольняться? Поселок, сам видел, сплошные старики и старухи. Ну ничего. Гроши целей будут.

– Вовремя платят?

– Должны. – Марат пожал плечами. – Мне деньги на карточку сбрасывают.

– Разве извещения на телефон не приходят? – спросил Артем.

– Телефоны санитарам не полагаются. Мы их сдаем.

– Шутишь?

– У нас на острове шутить не принято, – сказал Марат. – Серьезная работа для серьезных мужчин. Воевал?

– С чего ты взял? – насторожился Артем.

– Пальчики порохом припорошены. Так боевиков вычисляют.

– Я не боевик. Я Родину защищал.

– А боевики что, по-твоему, защищают? Задницы свои?

Подчиняясь рукам Марата, моторка перешла на бесшумный ход и, постепенно замедляясь, поплыла к причалу. Там их поджидал мужчина в зеленой медицинской униформе, почти сливающейся с травой и листвой.

– Тебе такую же форму выдадут, – посулил Марат. – Это Бесогон, Пашка Бессонов. Будет тебя натаскивать. Болевые приемы знаешь?

– Против пациентов?

– Они хоть и пациенты, но все равно психи, между нами, девочками, говоря. Такие экземпляры попадаются, мама не горюй.

– Буйные?

– А кто тут не буйный? Ты, может? Поглядим на тебя через месяцок, когда шарики за ролики заходить начнут.

Сделав такое многообещающее заявление, Марат выбрался из лодки и передал цепь Бесогону, который тотчас обмотал ее вокруг железного поручня и защелкнул внушительным замком, а связку ключей отправил в карман, застегивающийся на молнию. Высаживаясь, Артем обратил внимание, что причал сделан из сварных стальных листов и соседствует с ангаром, предназначенным – как нетрудно было догадаться – для хранения прочих плавсредств. После этого стало ясно, что в самоволку с острова точно не выберешься.

«Вот и хорошо, – решил Артем. – Когда вернусь на большую землю, там все забудется, и война, и взрыв на стоянке. Или, в крайнем случае, новая война начнется, которая все спишет».

– Павел, – представился Бесогон, протягивая руку.

Артем подал ему свою и тотчас пожалел об этом. Бесогон, надо полагать, тоже специализировался на выдавливании соков из твердых овощей и фруктов. Многострадальная ладонь Артема словно в железные тиски попала. Пришлось резко шагнуть вперед, вынуждая Бесогона отступить, и, пользуясь его секундным замешательством, выдергивать руку до того, как она не превратилась в кожаный мешочек, набитый кровавым фаршем и костной мукой.

– Могешь, – довольно заулыбался Бесогон. – Как тебе мой прикид? Похож я на хирурга?

Он развел руки, предлагая полюбоваться своей зеленой курткой с накладными карманами, снабженными застежками-молниями». Круглая шапочка чудом держалась на его макушке, а штаны едва доходили до щиколоток. Он был гораздо выше Артема, превосходил его шириной плеч и весил под сто килограмм.

– Нет, не похож, – сказал Артем. – Я таких шкафов в десантуре видал.

– Воевал?

Вопрос был задан с той же интонацией, которая раньше прозвучала в голосе Марата.

– Видел, как воюют, – уклончиво ответил Артем. – Издали.

– Ну и молодец.

Больше к этой теме не возвращались. Новые знакомые повели Артема к монастырской стене, в штукатурке там и сям проступала кирпичная кладка. Шпиль и купол, видные снаружи, были обшиты не позолоченными, а самыми обычными листами нержавейки. По верху стены была вьющаяся спиралью проволока с острыми лезвиями. На углах торчали мачты с прожекторами, а, приблизившись к воротам, Артем заметил камеру видеонаблюдения.

– Сурово тут у вас, – оценил он.

– Не то слово, – поддакнул Марат и нажал кнопку электрического звонка на калитке, врезанной в сводчатые ворота.

– Сколько же лет этому монастырю? – спросил Артем.

– Триста, – ответил Бесогон. – А может, и все пятьсот.

Калитка отворилась. Оттуда выглянул парень в зеленой форме санитара. Из-под его курточки выглядывал конец полицейской дубинки, но Артем не сомневался, что для охраны здесь применяют и оружие посерьезнее. Пока санитары общались, он обернулся посмотреть на дорогу, по которой они пришли. Она представляла собой две колесные колеи, разделенные высокой травой, что свидетельствовало о редком использовании автотранспорта. Между крон деревьев проглядывало безмятежное озеро. Светило солнце, порхали птицы, душе хотелось порадоваться обретенному покою, но что-то мешало.

Артема завели во двор, вымощенный частично древним булыжником, частично – современной плиткой. Возле центрального здания под церковным куполом стояла легковая машина и мощный джип, на колесные диски которого намотались сухие стебли. Рядом возвышалась бывшая часовня, как нетрудно было догадаться по острию крыши. Были во дворе и другие строения, похоже, складского или хозяйственного назначения, а вместо дальней части стены тянулось длинное двухэтажное здание, изогнутое буквой «П» и обращенное «ножками» к воротам.

– Больница, – пояснил Марат, проследив за направлением взгляда Артема. – Туда лучше не попадать.

– Я нормальный.

– Все так думают.

– И ошибаются, – сказал привратник, прежде чем скрыться в своей сторожке.

Бесогон и Марат засмеялись, но взгляды их не показались Артему веселыми. Он переложил сумку в другую руку и спросил:

– Куда мне?

– Со мной жить будешь, – сказал Марат. – Я теперь один.

– Но сначала на тебя шеф посмотрит, – предупредил Бесогон.

Из лечебного корпуса в конце двора выскочил босой человек в пижаме, завертел головой, увидел санитаров и резво побежал к ограде. Бесогон, проявляя удивительную для своей комплекции прыть, ринулся за ним, поймал и повел обратно.

– Недосмотр, – прокомментировал Марат. – Карается строго и незамедлительно.

Беглец вырывался и орал как резаный, но никого это, похоже, не волновало.

Артем почувствовал сильное желание поежиться, но вместо этого расправил плечи и предложил:

– Веди к своему шефу, что ли.

– Теперь он и твой шеф тоже, – сказал Марат.

– Как его зовут?

– Доктор Морт, ты же знаешь.

– Но я должен как-то к нему обращаться, – сказал Артем. – У вас тут как принято? По имени-отчеству?

– Не нужны тебе имя и отчество, – отрезал Марат.

– Тогда как?

– Доктор Морт, сколько раз повторить?

Артем все же поежился, испытав такое чувство, будто его сейчас отведут в какой-то мрачный сырой подвал с дыбой и прочими приспособлениями для пыток. Но внутри бывшей церкви не было ничего угрожающего, если не считать сумрака, царящего под куполом. Они пересекли зал с расплывчатыми настенными росписями и приблизились к вполне современной офисной двери в такой же современной перегородке.

Кабинет главного врача клиники был сооружен на месте притвора или алтаря – Артем не разбирался в этих тонкостях. Откуда-то из полумрака выступил санитар и поздоровался с Маратом за руку.

– Ждет, – сказал он. – Подойди, новенький.

Опытные руки проворно ощупали Артема во всех местах, где обычно прячут огнестрельное оружие. Сумку было велено оставить, а мобильник – сдать, как Марат и предупреждал.

– С богом, – напутствовал он Артема. – Удачи.

– Заходи – не бойся, выходи – не плачь, – изрек охранник и постучал в дверь.

– Войдите, – донеслось оттуда.

Доктор Морт не встал, чтобы встретить посетителя и не протянул руку через стол, лишь сухо поздоровался и указал взглядом на стул перед своим столом. Глаза доктора были черные и блестящие. Волосы начали редеть сверху, но зато на висках переходили в длинные ухоженные бакенбарды. Скулы и подбородок Морта синели от сбритой, но готовой опять проступить щетины. Рот был большой, с влажно блестящей нижней губой. Плечи отличались завидной шириной, как у пловца или теннисиста. Под костюмом Морт носил серый свитер с высоким облегающим воротником: в помещении было прохладно.

– Память у вас хорошая, Артем? – спросил он. – Не подводит?

– Не жалуюсь.

Из чувства противоречия Артем не просто закинул ногу на ногу, а пристроил лодыжку на колене, приняв максимально раскованную и независимую позу.

Морт окинул его оценивающим, подмечающим каждую мелочь взглядом.

– Very well, – произнес он. – Очень хорошо. Тогда слушайте и запоминайте. Сейчас я перечислю ряд важнейших правил, которые здесь принято соблюдать. Буду краток, потому что время у меня ограничено. Если чего-то не поймете, спросите потом у товарищей.

– Хорошо, – сказал Артем и опустил ногу на пол.

Он вдруг инстинктивно почувствовал, что вальяжные позы в этом кабинете не приветствуются. Доктор Морт одобрительно кивнул и заговорил опять, тщательно артикулируя слова большими подвижными губами:

– Дисциплину соблюдать неукоснительно. Никаких личных контактов с пациентами и навещающими их лицами. Интернетом на острове пользуюсь один только я. Купаться в озере только в сопровождении других санитаров. От берега не отплывать дальше, чем на двадцать метров.

– И как я определю расстояние? – осведомился Артем. – Рулетку в плавках носить?

– Глупых вопросов не задавать, – продолжал Морт ровным, механическим тоном. – Начальству не дерзить. После наступления темноты территорию клиники не покидать. Записей не вести. В медицинские дела нос не совать. Пока это все правила, которые вам следует усвоить. Вопросы есть?

– Один. Но он, наверное, глупый. Из разряда запрещенных.

Большая нижняя губа Морта улыбчиво дрогнула. Он облизал ее и сказал:

– Один можно. As an exception.

– Что? – не понял Артем.

– В порядке исключения, – перевел доктор Морт.

– Почему у вас такая секретная обстановка?

– Объясняю. Мои пациенты – либо их родственники – не желают огласки. Они платят мне не только за курс лечения, но и за соблюдение врачебной тайны. Их волнует privacy. Знаете, что это такое?

– Приватность, – сказал Артем.

– Правильно.

– Вы учите английский язык?

Блестящие глаза доктора Морта потускнели, словно их затянуло пленкой.

– Это уже второй глупый вопрос, – сказал он. – Одного было вполне достаточно. Вы свободны, Артем. Идите и приступайте к исполнению своих обязанностей.

Морт опустил взгляд на разложенные перед ним бумаги, давая понять, что аудиенция закончена. Артем покинул кабинет с чувством любопытства и ощущением нависшей над ним угрозы.

Глава 6. Контрактные обязательства

Квартира, снятая Лилей, была однокомнатная, но зато новенькая, без пыльных ковров, засаленных диванов, раздолбанных шкафов и всевозможной рухляди. Минимум мебели, зато максимум свободного пространства. И что самое приятное, так это ощущение свободы. Полной. Окно комнаты и балкон выходили на открытый простор с недостроенными многоэтажками, не заслоняющими обзор. Можно было беспрепятственно любоваться зелеными далями и проблесками речки у горизонта. Можно было расхаживать по дому в чем угодно и вообще без ничего, не опасаясь нескромных взглядов. Так Лиля и делала. Гладкий бежевый пол приятно холодил босые ступни, голые серые стены не задерживали взор, вольный скользить куда вздумается. Двери не скрипели. Сантехника функционировала безупречно.

Поскольку Лиля сняла квартиру только на месяц, никаких скидок ей не полагалось, и цену пришлось заплатить высокую. Но расходы того стоили. Это была цена независимости. Оставшись одна, Лиля поняла, что никогда больше не сможет жить с родителями, выслушивая их нотации, жизненные наблюдения и бесконечные дрязги. Как бы сильно она их ни любила, но их интересы ограничивались узким промежутком между телевизором и холодильником. Лиле хотелось другого. Она вплотную занялась саморазвитием, просматривая ролики, посвященные йоге и фитнессу, читая мотивационные статьи в умных журналах и записавшись на мастер-классы по восточным танцам и психологии.

Дни пролетали незаметно. Точно так же незаметно утекали деньги, потраченные на одежду, продукты и все самое необходимое, начиная от бритвенных станков и заканчивая гигиеническими прокладками. На первые числа июля у Лили были назначены собеседования, и она надеялась получить работу, которая позволит ей оплачивать квартиру и содержать себя самостоятельно. Это было крайне важно, поскольку у нее не было даже теплой одежды.

Родители начали звонить не сразу. Ни отец, ни мать не предложили дочери возвратиться домой, не спросили, как ей живется и не нуждается ли она в чем-либо. Оба лишь требовали вернуть деньги и грозили Лиле страшными карами. Кончилось тем, что она попросту заблокировала номера их телефонов, предварительно пообещав отдать им их проклятые доллары. Мать разрыдалась. Отец разразился ругательствами. Больше они не общались.

Накануне первого собеседования позвонила Алиса и напросилась в гости. К возмущению Лили, подруга явилась не одна, а с Сашком. Они принесли шампанское и «Киевский» торт с орехами. Лиля не пустила их на порог, заявив, что обстоятельства изменились, и она занята. Саша безропотно повернул назад к лифту, а Алиса произнесла со сладенькой улыбочкой:

– Вот, значит, как ты подруг встречаешь. Нехорошо. Пожалеешь.

– Я уже пожалела, – сказала Лиля. – О том, что тебя пригласила. Зачем ты этого придурка притащила?

– Думала, ты обрадуешься, – прощебетала Алиса. – Но раз Сашок тебе не нужен… – Она прислушалась к шуму отъехавшего лифта. – Раз он тебе не нужен, то я попользуюсь.

Она вперила взгляд нахальных прозрачных глаз в подругу, выискивая признаки ревности, но ничего похожего не дождалась.

– Сколько душе угодно, – пожала плечами Лиля. – Мне такого добра даром не нужно.

Под тональным кремом Алисы проступил румянец.

– Хорошо устроилась. – Она кивнула на квартиру за Лилиной спиной. – Одна живешь?

– А что?

– Тебя предки обыскались. Гляди, не спались, если заявятся внезапно.

– Они меня не найдут, – заявила Лиля и внутренне сжалась, словно в ожидании удара.

Он последовал.

– Найду-ут, – пропела Алиса многообещающе. – Мир тесен, а наш город вообще большая деревня.

Лиля вспомнила, что их матери работают в одной конторе и поняла, что попалась. Нельзя было звать Алиску, нельзя. Но поскольку теперь было поздно что-либо менять, Лиля отчеканила:

– Плевать. Я сама решаю, где мне жить и что делать. У нас свободная страна.

– Ага, – захихикала Алиса. – Мы тут все свободные, дальше некуда. Когда у тебя совершеннолетие, подруга? Очнись.

Поскольку возразить на этот подкол было нечего, Лиля взяла и захлопнула дверь перед Алисиным носом. Это помогло, но ненадолго. Тревога, зародившаяся где-то в области солнечного сплетения, поднималась все выше, подобно воде, заполняющей судно, отсек за отсеком, пока не разлилась в мозгу, топя все прочие мысли. Чтобы отвлечься, Лиля засела в ванной комнате, готовясь к выходу в большой свет.

Первое собеседование она завалила, опоздав в офис на пятнадцать минут по причине долгого блуждания в незнакомом районе. Секретарша ее отчитала и выпроводила под взглядами стайки претенденток, довольных таким оборотом.

Второе собеседование было назначено на два часа дня. Лиля явилась к зданию гостиницы загодя и прогуливалась поблизости, нервно сверяясь с часами. В объявлении сообщалось о наборе младшего медицинского персонала, и Лилю слегка беспокоило, что просмотр кандидаток назначен в конференц-зале отеля. А что если это сутенеры эскорт-девочек заманивают? Или танцовщиц стриптиза?

Снедаемая волнением и опасениями, Лиля отправилась в конференц-зал. Там были сразу отсеяны неухоженные тетеньки среднего и преклонного возраста, претендовавшие на должности медсестер и санитарок. Соискательниц осталось четверо. Все они старались держаться непринужденно и улыбались друг другу поощрительно, как бы желая успеха.

Отбор проводила холеная дама с узким лицом, большими рыбьими глазами и надутыми губами. Ее прическа состояла из мелких золотистых кудряшек, которые наверняка доставляли обладательнице массу сложностей и хлопот. Тем не менее она не стала распрямлять волосы, давая им возможность расти в том виде, как было задумано природой. Лиля, у которой волосы вились тоже, испытала к даме нечто вроде родственного чувства.

Она велела обращаться к ней по имени – Инга, – а фамилию не назвала, то ли по рассеянности, то ли умышленно.

– Прежде чем мы продолжим, – сказала она, – я хочу назвать ряд главных критериев, по которым будет выбрана одна из вас. Итак, это молодость. Внешняя привлекательность. Исполнительность. – Она слегка усмехнулась. – Ну с этим, думаю, у всех полный порядок. Если даже кто-то из вас не слишком прилежен, то это поправимо. Если кошку правильно дрессировать, то она будет и тексты на компьютере набирать, и почту рассылать…

Тут Инга сделала паузу, словно предлагая девушкам посмеяться своей остроте, и три из них так и поступили. За исключением Лили. Инга внимательно посмотрела на нее и продолжила:

– В клинике, которую я представляю, предусмотрены только пять штатных единиц женского пола. Я, старшая медсестра, и мои помощницы, которые…

– А мужчин много? – поинтересовалась бойкая брюнетка с нарощенными ресницами и ногтями.

– Хватает, – холодно ответила Инга. – Но если вы еще раз меня перебьете, то уж точно их не увидите.

– Извините, – выдавила из себя брюнетка.

– Хорошо. Хотя обычно я никогда и никого не извиняю. Это портит людей. Расхолаживает. Они начинают верить, что им все сойдет с рук. В моем подчинении, как я уже говорила, находятся четыре медсестры. Они совмещают несколько обязанностей: готовят, убирают, ухаживают за пациентами, ну и разное другое. Работы много, зато и оплата солидная. Две тысячи долларов в месяц.

– Ого! – выдохнула брюнетка.

– Вы свободны, – сказала ей Инга. – И не заставляйте меня вас поторапливать. Один звонок… – она прикоснулась пальцем к телефону на столе, – и вас выдворят отсюда с такой скоростью, что вы и пикнуть не успеете.

– Девчонки! – воскликнула покрасневшая брюнетка. – Пойдем отсюда. Эта кудрявая мымра нас за людей не считает.

Никто ее призыву не последовал, наоборот, все девушки опустили глаза, чтобы не встречаться с ней взглядами. «Две тысячи долларов, – повторяла про себя Лиля. – Я в лепешку расшибусь, но получу эту работу».

Инга дождалась, пока дверь за возмутительницей спокойствия закроется, и заговорила снова.

– Разумеется, такие деньги у нас платят не за красивые глаза. Работать приходится в полторы смены, обязанностей невпроворот. Кроме того, работа довольно специфическая, не каждой девушке по плечу. У нас не простая клиника, а психиатрическая. Пациенты всякие попадаются. Иной и укусить может, и обругать, и под юбку залезть.

Соискательницы отреагировали на последнее сообщение по-разному. И одной лишь Лиле удалось сохранить каменное выражение лица. Инга бросила на нее изучающий взгляд и добавила:

– Но это не самое неприятное. Чаще всего девушек отпугивает то обстоятельство, что место работы находится в крайне отдаленном и уединенном месте. Это остров. Подписав контракт, вы будете вынуждены провести там год. Безвылазно. В полной изоляции от внешнего мира. Ни телефонов, ни Интернета. И никаких шашней с мужским персоналом. Работа, работа, и еще раз работа.

Пока она говорила, Лиля считала. Проведя год на острове, она станет обладательницей двадцати четырех тысяч долларов. Этого хватит и на аренду приличной квартиры, и на учебу. А если продержаться два года, то сумма получится вообще умопомрачительной. Сорок восемь тысяч! С такими деньжищами можно будет даже за границей учиться. Конечно, торчать на острове где-нибудь в глуши будет невесело. С другой стороны, если Лиля согласится, то родители больше не будут доставать ее.

– У кого есть вопросы? – спросила Инга, обводя прозрачными глазами сидящих напротив. – Предупреждаю, вы не единственные претендентки на место. Сегодня у меня еще несколько подобных встреч. И должность медсестры получит только та, кто ее по-настоящему хочет. Так устроена жизнь. – Инга расщедрилась на скупую улыбку. – Побеждает упорство. Ставьте перед собой цели, неуклонно добивайтесь их и однажды вы преуспеете. А чудес не бывает. Их выдумали слабаки и лузеры. – Она развела руками. – Итак, вопросы.

Девушки, сидящие по обе стороны от Лили, стали наперебой выяснять условия проживания на острове: как там питаются, где спят, чем занимаются в свободное время. Инга отвечала лаконично и исчерпывающе. При этом она то и дело посматривала на Лилю, пока что хранившую задумчивое молчание. Наконец, девушки удовлетворили свое любопытство и притихли. Инга в очередной взгляд посмотрела на Лилю. В ее взгляде читалось не только приглашение, но и почти наступившее разочарование.

– Вопрос, – произнесла Лиля, по-школьному подняв руку.

– Пожалуйста, – кивнула Инга.

– А можно контракт подписать сразу на два года?

– Острая нужда в деньгах?

– Не только, – сказала Лиля. – За год специалистом в своем деле не станешь.

– Похвальное стремление к профессионализму, – улыбнулась Инга. – Но готова ли ты провести два года вдали от родителей, подруг и, главное, друзей? Бойфренды, так вы их теперь называете?

Девушки хихикнули. Лиля пожала плечами.

– С родителями у меня непреодолимые разногласия, – произнесла она, тщательно подбирая слова. – А молодые люди на данном этапе меня интересуют меньше всего.

– Все свободны, – сказала Инга, прихлопнув ладонью по деловому ежедневнику, выложенному перед ней на столе. – Результаты собеседования будут объявлены сегодня в восемнадцать ноль-ноль.

Лиля ушла и несколько часов блуждала по городу в состоянии сомнамбулы, не замечая и не слыша ничего вокруг. Она понимала, что очень скоро ее жизнь может измениться самым крутым и кардинальным образом, боялась и ждала этого. Все, что происходило с ней до этого дня, потеряло значение. Ночь выпускного бала вспоминалась смутно, как дурной сон. Ссора с родителями ее больше не огорчала. Лиля твердо знала, что отныне не сможет прожить вместе с ними ни дня. Так же твердо знала она, что получит место медсестры во что бы то ни стало. Только это позволит ей стать в будущем такой же независимой и успешной женщиной, как Инга. Все, что мешало достижению этой цели, следовало отбросить – отбросить решительно и безжалостно.

Вернувшись в отель, Лиля Ивлева была приглашена в конференц-зал и снова предстала перед Ингой.

– Волнуешься? – спросила та.

– Нет, – ответила Лиля. – Почти нет.

– И правильно, – улыбнулась Инга. – Ты принята. Сколько времени тебе понадобится на сборы?

– Час. – Поразмыслив, Лиля уточнила: – Нет, лучше два. За час не успею.

– Прекрасно. В таком случае приезжай сюда к девяти вечера. Поужинаем вместе и сразу выедем. Любишь ночную езду на машине?

– Никогда не пробовала.

– Ничего, думаю, тебе понравится. Иди.

И Инга легонько потрепала Лилю по плечу.