Текст книги "Скрытая угроза"

Автор книги: Сергей Москвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ну, и откуда? – в свою очередь спросил Егоров.

Вероника насупилась.

– Я поинтересовалась. Но он заявил, что не выдает свои источники информации... – Девушка на несколько секунд задумалась и, внезапно хлопнув себя по колену, воскликнула: – Слушайте, Андрей Геннадьевич! Я придумала: вы сами расспросите Астахова! Он знает меня как начинающую журналистку, поэтому ни за что не поделится своими сведениями. А вы – полковник ФСБ. Вам он не посмеет отказать. Сейчас приедем ко мне. Я заряжу телефон, и вы ему позвоните.

Егоров улыбнулся.

– И как вы себе это представляете? Я позвоню ему и скажу, что начинающая журналистка Вероника Богданова пожаловалась мне, что Максим Астахов скрывает важные для государства сведения? И потом, как я объясню ему, откуда мне известен его телефон?

Но ни ироничный тон Егорова, ни его слова ничуть не смутили Веронику.

– Ой, ну придумайте что-нибудь. Что, мне вас учить? В конце концов, ваш шеф назвал вас опытным и вдумчивым оперативником. Вот вам, кстати, прекрасный случай подтвердить высокое мнение начальства.

– Вижу, спорить с вами бесполезно, – сдался Егоров. – Хорошо, я позвоню вашему знакомому, но завтра. Сейчас уже поздно, а я не хочу беспокоить ваших домочадцев.

– Во-первых, я живу одна. Поэтому вы никого не побеспокоите, – заявила в ответ Вероника. – А во-вторых, звонить Астахову лучше всего именно сейчас. По утрам он обычно спит допоздна, так что может попросту не ответить. – Девушка иронично взглянула на Егорова и с усмешкой добавила: – Или вы не хотите ехать ко мне, потому что боитесь ревности вашей знакомой, портрет которой храните у себя в столе?

– Вот еще. С чего вы взяли, – смутившись, ответил Егоров. Девушка оказалась на редкость остра на язычок.

Заметив его растерянность, Вероника победно усмехнулась и гордо вскинула голову.

– В таком случае перестаньте пререкаться и следите лучше за дорогой, чтобы не попасть в пробку.

В этом раунде постоянного соперничества разведки и контрразведки она явно чувствовала себя победительницей.

* * *

Егоров всего несколько раз был в Теплом Стане, но, следуя указаниям Вероники, довольно быстро отыскал ее дом – типовую панельную шестнадцатиэтажку, стоящую в ряду однотипных домов. Лифт с металлической кабиной и такими же металлическими утопленными кнопками, что, по мнению конструкторов, должно было защитить их от посягательств вандалов, поднял Егорова с его спутницей на девятый этаж. Площадка перед лифтом приятно удивила Егорова своей чистотой: судя по всему, соседями Вероники были аккуратные люди. «Номенклатурный дом, где по крайней мере часть квартир принадлежит СВР», – решил Егоров. Хотя было совершенно непонятно, как молодая сотрудница, к тому же незамужняя, могла получить отдельную квартиру. Сам Егоров получил квартиру уже майором, после того как отстоял в очереди без малого восемь лет, проживая все это время с женой и тещей, а когда родилась дочь, еще и с ней, в малогабаритной двухкомнатной «хрущевке». И это несмотря на положенные ему как воину-афганцу льготы. Привыкший за четыре года афганской командировки к казарменному быту, сам он не особенно обращал внимание на тесноту, хотя постоянное соседство ворчливой тещи порой раздражало даже его. Жену убогость жилья и отсутствие элементарного жизненного пространства, напротив, нервировали постоянно. Свое раздражение она вымещала на муже частыми и беспричинными ссорами. И, как подозревал Егоров, именно неустроенность быта привела к охлаждению их отношений и последующему разводу.

Достав ключи, Вероника сноровисто отперла одну из выходящих на площадку четырех дверей и, обернувшись к Егорову, нетерпеливо произнесла:

– Ну, что вы встали? Заходите.

Вслед за ней Егоров вошел в небольшую со вкусом обставленную прихожую. На стене изящная вешалка, рядом оригинальная тумба для обуви, над ней настенное зеркало неправильной формы в деревянной раме и свисающий с потолка на цепи светильник, закрытый со всех сторон пластинами из цветного матового стекла. Пока Егоров осматривал прихожую, Вероника сбросила отороченный мехом кашемировый свингер, повесила его на вешалку, где на плечиках уже висели искусно выделанная дубленка и белая, с малиновыми вставками, зимняя спортивная куртка, купленные явно за границей или в дорогом бутике, и быстро прошла в гостиную. Егоров тоже снял свою куртку и повесил на свободный крючок. Рядом с фирменными вещами хозяйки квартиры она выглядела более чем скромно. Размышляя о том, что он увидит в квартире, Егоров с любопытством заглянул в гостиную. Квартира оказалась однокомнатной. Единственная комната являлась одновременно гостиной, спальней и рабочим кабинетом хозяйки. Андрей с удивлением отметил, что Вероника обходится минимумом мебели. В комнате были только раздвижной диван с одним креслом, двустворчатый платяной шкаф-купе, вместо обычной многокорпусной «стенки» – совсем небольшая горка и письменный стол с добротным деревянным стулом. Даже телевизор был установлен на привинченной к стене специальной полке-кронштейне. Но еще больше Егорова поразил поддерживаемый в квартире идеальный порядок. Ни одного лишнего предмета. Вообще ничего! У Ирины в спальне весь туалетный столик заставлен какими-то баночками и тюбиками с кремами. А судя по тому, как Вероника следит за собой, косметики у нее должно быть куда больше, чем у Ирины. Неужели всякий раз, как попользуется, все убирает? Да здесь и убрать-то некуда! Невероятно! У Егорова даже закралась крамольная мысль, что девушка привела его в чужую квартиру. Он придирчиво осмотрел всю комнату, но не обнаружил ни пылинки. В отличие от Вероники Ирина принималась за уборку в квартире в лучшем случае раз в неделю, а, уходя из дома, обычно не убирала в шкаф домашнюю одежду. Ее джинсы, футболка или халатик лежали в кресле, на постели или висели, небрежно брошенные на спинку стула.

– Простите за нескромный вопрос, Вероника, – обратился к девушке Егоров. – А где вы наносите макияж?

– Что? – Вероника с подсоединенным к зарядному устройству телефоном в руках недоуменно повернулась к нему. – Макияж? В ванной. А почему вы это спросили?

– Просто мне показалось, что обстановка вашей квартиры с минимумом вещей и мебели не соответствует вашей яркой личности, – честно ответил Егоров.

Девушка пристально посмотрела на него и неожиданно от души рассмеялась. Чего-чего, а такой реакции он от нее никак не ожидал.

– Вы, видимо, действительно хороший оперативник. Во всяком случае внимательный, – закончив смеяться, ответила она. – Все правильно: это не моя квартира. Я снимаю ее у одного нашего коллеги. Он сейчас в двухгодичной командировке в... В общем, неважно где – за границей. А я здесь просто живу. Здесь всех моих вещей, не считая одежды, вот и вот, – Вероника указала на закрепленный на стене телевизор и стоящий на столе ноутбук.

– Понятно.

Егоров тоже улыбнулся. Почему-то после ответа Вероники он ощутил необъяснимое умиротворение. Наверное, потому, что она оказалась обыкновенной девушкой, без волосатой руки и блатных связей. Впрочем, об этом можно было догадаться и раньше – с блатными связями в пекло не посылают.

– Чему вы улыбаетесь? – спросила Вероника.

Егоров пожал плечами.

– Не знаю. Просто вспомнил свою молодость.

– Что, тоже приходилось снимать жилье у своих коллег?

Андрей покачал головой:

– Нет. Я когда вернулся из Афганистана, сразу женился. Через год родилась дочь. У тещи была двухкомнатная квартира в Текстильщиках. Там мы все и жили, пока не получили отдельное жилье.

– Так вы женаты, Андрей Геннадьевич? – удивилась Вероника.

– Был. Сейчас в разводе, – Андрей грустно вздохнул. – Уже пять лет.

– А на той девушке, портрет которой вы храните, жениться не собираетесь?

– Стар я уже для женитьбы.

Егоров удивился, как легко ему дался этот ответ, хотя еще совсем недавно он не мог разобраться в своих отношениях с Ириной. Действительно, какой из него жених? Ему сорок два года, Ирине двадцать четыре. Только жизнь девчонке сломает. А раз так, надо расставаться: не мучить этой неопределенностью отношений ни ее, ни себя.

Андрей не заметил, как Вероника подошла к нему вплотную, и обратил на нее внимание, только когда девушка осторожно провела рукой по его волосам.

– Ну, что вы? Вы совсем не старый, – совсем другим голосом сказала она. – Разве что немного седой. Но многим это даже нравится.

От неожиданности Егоров сделал непроизвольный шаг назад и, запинаясь, пробормотал.

– Кому... интересно?

– Многим, – больше не пытаясь приблизиться, с лукавой улыбкой ответила Вероника.

Но уже через секунду она стала прежней, словно и не было этого лукавого взгляда и этого нежного прикосновения к его волосам. Она вернулась к столу и, взглянув на дисплей мобильного телефона, удовлетворенно кивнула:

– Ну вот, немного зарядился.

Понажимав кнопки, Вероника протянула телефон Егорову.

– Вот номер Астахова. Его зовут Максим Леонидович. Звоните.

Естественная поза, спокойный голос. Что же это было: умелая профессиональная игра с единственной целью приободрить его или... или в ее отношении к нему что-то изменилось?

Егоров взял из руки девушки телефон.

– Только не с моего аппарата, – предупредила его Вероника.

– Я понимаю, – кивнул Егоров.

Достав собственный телефон, он быстро набрал высветившийся на дисплее ее мобильника номер. Но вместо гудков трубка ответила механическим голосом.

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – повторил Егоров для Вероники слова автоответчика. – Гуляет где-то ваш знакомый или просто не хочет ни с кем общаться.

– Что же делать?

Вероника с такой тоской взглянула на Егорова, что ему от души стало жаль ее.

– Не переживайте, – ободряюще сказал он. – Ничего же страшного не случилось. Объявится ваш Астахов. Не сегодня, так завтра я до него дозвонюсь и обязательно встречусь.

Вероника улыбнулась.

– Только потом обязательно расскажите мне, как прошла встреча и что он вам сказал.

– Обязательно. – Егоров протянул девушке руку. – Спокойной ночи.

Но Вероника задержала его ладонь в своей руке.

– Давайте я вас на дорогу кофе угощу, настоящим, а не таким суррогатом, каким вы меня потчевали у себя в кабинете.

Егоров в ответ покачал головой.

– Спасибо. Поздно уже. Может быть, в другой раз.

Последние слова прозвучали как обещание. Во всяком случае Вероника истолковала их именно так.

– Договорились, – кивнула она и вновь стрельнула в Егорова лукавым взглядом.

* * *

Желтый свет уличных фонарей отражался в свежевыпавшем, пушистом снегу. Но сейчас на бульваре никого не было, кроме пяти подростков с хищно закушенными в зубах тлеющими сигаретами и бутылками дешевого пива в руках, сгрудившихся возле припорошенной снегом скамейки, да одинокого мужчины, выведшего на вечернюю прогулку могучего кобеля ротвейлера. Слабоосвещенные, пустынные аллеи далеко не безопасное место для припозднившихся прохожих, и москвичам, как и гостям столицы, это отлично известно.

Словно подтверждая истинность данного наблюдения, три коротко стриженные и две заросшие длинными патлами головы под натянутыми до бровей вязаными шапочками повернулись вслед прошедшему мимо мужчине. Но рассмотреть прохожего уличной компании не удалось. На нем была длинная куртка типа «аляска» с нахлобученным на голову капюшоном и глубокими карманами, в которых он спрятал руки. Из правого кармана торчал свернутый собачий поводок. Из-за этой дурацкой куртки и широких мешковатых штанов невозможно было понять, здоровый он мужик или дохляк. Все это, понятно, значения не имело – пятеро затопчут любого. Но приоткрытая пасть трусившего впереди мужика пса и особенно торчащие из пасти клыки охладили пыл подростков. Прекратив на минуту все разговоры, компания вновь вернулась к своему занятию. За спиной прохожего снова послышалась перемежающаяся нецензурными словами малопонятная речь, звяканье бутылок и смачные плевки через неплотно сомкнутые зубы. Но именно такое поведение подростков, как ни странно, успокоило хозяина ротвейлера. По крайней мере ясно, что эти уличные шакалы явились сюда не ради него.

Выпростав из кармана левую руку, человек незаметно взглянул на часы – точнейший японский хронометр в противоударном и водонепроницаемом корпусе. Смотрятся не хуже швейцарских, да и стоят немногим меньше. А в Главкомате все поголовно считают, что дорогие котлы непременно должны быть швейцарскими. Пусть, зато никто не заподозрит его в чрезмерных тратах. До условленного времени осталась одна минута. Это, конечно, не моменталка, где точность имеет решающее значение, но лучше не опаздывать. Вдруг какой-нибудь промышляющий на бульваре бомж или шакал вроде тех, что горланят на скамейке, польстившись на красивую банку, свистнет контейнер.

Человек ускорил шаги, загребая снег широкими носками своих утепленных зимних ботинок, отчего те оставляли смазанные нечеткие отпечатки. Мелочь, конечно, но попробуй потом докажи, что здесь прошел именно он. Вот и нужная скамейка. Рядом с ней торчит из снега выброшенная кем-то пустая пивная банка. «Карлсберг» – это важно. Такое пиво не везде найдешь, да и не каждому оно по карману. Те шакалы, что зыркнули на него голодными глазами, уж точно слаще дешевого «Клинского» ничего не пробовали. Нагнувшись, мужчина подобрал из снега пивную банку, которая тут же исчезла в его бездонном кармане. Все, можно возвращаться. Тем более что Ральф уже сделал все свои собачьи дела. Мужчину подмывало оглянуться, но он сдержал себя. Подобное поведение выдаст его с головой, а так можно сказать, что он подобрал банку только для того, чтобы затем выбросить ее в урну. Да и вряд ли за ним следят. Иначе взяли бы именно сейчас, в момент съема контейнера.

Но в последнем хозяин ротвейлера ошибался.

И скамья, и воткнутая возле нее в снег пивная банка находились под пристальным вниманием Омара, сидящего в припаркованной через дорогу от пешеходной аллеи машине. Голые, лишь слегка припорошенные снегом деревья совершенно не заслоняли обзор, а бинокль ночного видения, купленный Омаром в магазине туристических и охотничьих товаров, давал четкое и контрастное изображение. Пятнадцать минут назад Омар лично воткнул пивную банку в снег возле шестой с начала аллеи скамьи и теперь с нетерпением ждал того, кто явится за оставленным контейнером. Увидев в окулярах бинокля бегущего по аллее ротвейлера, Омар испытал внутреннее облегчение. Про пса говорил американец. Именно как прогулки с собакой легендировались все тайниковые операции Хироманта возле его дома. Вслед за собакой возле скамьи появился невысокий коренастый мужчина в зимней куртке с накинутым на голову капюшоном. Он на секунду остановился на месте, заслонив собой оставленную банку, так что Омар не смог увидеть момент съема контейнера. Зато он отчетливо рассмотрел, как прохожий опустил банку к себе в карман. Хиромант! Он и не подозревает, что отныне у него появился новый хозяин, который сумеет по достоинству оценить его информацию и распорядиться ею.

Вернувшись домой, Хиромант спустил с поводка пса, который тут же потрусил на кухню, где гремела кастрюлями жена.

– Опять Ральфу лапы не моешь? – запричитала та.

– На улице снег свежий, чего зря мыть, – пробурчал он в ответ.

– Так хотя бы обтер, – донеслось с кухни.

Он оставил эту реплику без ответа. Надо ей – пусть сама обтирает, а у него есть более важные дела. Повесив в прихожей куртку и оставшись в водолазке с влажными пятнами пота под мышками – все-таки тайниковая передача нервное занятие, Хиромант достал из кармана куртки принесенную с прогулки банку и, пройдя к себе, заперся в комнате. Не зря он столько лет приучал жену, что у ответственного работника Главкомата ВМФ даже дома могут быть секретные дела. Теперь не суется к нему, когда он запирается. Усевшись за стол, Хиромант поддел шилом и выдернул верхнюю крышку пивной банки. Внутри оказался завернутый в полиэтилен бумажный рулон. Он вытряхнул его на стол и удивленно присвистнул. Рулоном оказалась плотно скрученная пачка стодолларовых купюр, в которую была засунута записка. Отложив записку в сторону, Хиромант первым делом пересчитал деньги. Тридцать штук – три тысячи «зеленых». Мелочь, конечно, но все равно приятно. Можно завалиться с Оксанкой в какой-нибудь кабак, а то она уже начала канючить, что он давно ее никуда не водил. Можно и шубу купить, про которую она как-то заикалась, чтобы видела щедрость любовника и лучше старалась в постели. Впрочем, девчонка и так старается. Ни с одной платной шлюхой ему не было так хорошо, как с ней. Те только и умеют, что тощими сиськами трясти да ноги тонкие, как палки, под потолок задирать. Никакого удовольствия, одним словом. А Оксанка сразу смекнула, что именно ему нравится. Хотя вроде и не профессионалка, обычная официантка из бара. Небось давала там всем, вот и выучилась. Обойдется без шубы, ей и одного кабака за глаза хватит. Наверняка до него ее никто никуда и не водил – все так норовили под юбку залезть.

Внезапно мысли Хироманта оборвало тревожное предчувствие. Вдруг америкосы как раз на эту сумму уменьшили ему очередной банковский перевод! Включив настольную лампу и надев на глаз монокль часовщика, он поспешно развернул записку. «Уважаемый друг». Ишь ты, зауважали. Раньше писали просто: дорогой друг. «Мы крайне признательны вам...» Еще бы они не были признательны. Благодаря ему они знают о местонахождении каждого нашего подводного ракетоносца, включая РПКСН[3]3
  РПКСН – ракетный подводный крейсер стратегического назначения.


[Закрыть] «Архангельск», который невозможно обнаружить ни из воды, ни из космоса. «Помимо основного гонорара, перечисленного, как и прежде, на ваш банковский счет, мы решили выплатить вам небольшую сумму на карманные расходы...» Действительно, небольшую. Скряги! Трясутся над каждым долларом. «Если вы нуждаетесь в наличных деньгах, пожалуйста, сообщите нам об этом в очередном письме...» А вот это разумно. Может, выпросить у них еще тысчонок десять? Ладно, а чего хотят? «В первую очередь нас интересует информация о «Тайфуне Альфа». Ну, еще бы! «...Район патрулирования, способы связи, время сеансов. Мы были бы чрезвычайно признательны вам за эту услугу. Ваши искренние друзья». Вон чего захотели. Что ж, поглядим, насколько вытянет ваша признательность.

Хиромант выдвинул нижний ящик своего стола, где рядом с паяльником, лотком радиодеталей, оловянным припоем и канифолью стоял пузырек ортофосфорной кислоты. Скомкав записку, он бросил ее в жестяную банку и облил кислотой из пузырька. Бумага мгновенно обуглилась и осыпалась на дно жестянки хлопьями пепла. Хиромант усмехнулся. Продается в любом магазине радиотоваров, а какое отличное средство. Результат тот же, что и при сжигании, а никакого запаха. Он сходил в ванную, налил в банку воды, перемешал размокший пепел и выплеснул содержимое банки в унитаз. Все – улики уничтожены. А деньги – деньги и есть. Они, как известно, не пахнут.

Глава 6
НЕОЖИДАННОЕ ЗАДАНИЕ

Накануне дозвониться до Астахова так и не удалось. Егоров неоднократно набирал его номер, но всякий раз слышал сообщение автоответчика о недоступности вызываемого абонента. Помня предупреждение Вероники о том, что разыскивать Астахова по утрам бесполезно, Егоров решил позвонить ему со службы. Как обычно около девяти он распахнул тяжелую входную дверь известного всей стране здания ФСБ на Лубянке, которое сами сотрудники между собой называли Большим домом. Коллеги Егорова между собой часто шутили, что дверь специально сделана такой тугой, чтобы оперативники не теряли хватки и, всякий раз открывая ее, накачивали мускулы.

Привычно показав прапорщику на входе свое служебное удостоверение, Егоров уже собирался пройти мимо, но тот остановил его:

– Товарищ полковник, оперативный дежурный велел передать, чтобы вы, как появитесь, сразу зашли к нему.

Егоров кивнул, хотя совершенно не представлял, зачем он мог понадобиться дежурному по управлению, и направился в помещение дежурной службы.

Дежурный разговаривал с кем-то по внутреннему телефону, но, увидев входящего в кабинет Егорова, сейчас же отложил трубку.

– Андрей, тебя хочет видеть генерал. Звонил десять минут назад, велел срочно тебя разыскать. Он сейчас едет сюда, так что ты дождись его в приемной.

– Что-то важное? – уточнил Егоров.

Дежурный пожал плечами.

– Судя по голосу, да.

– Ладно, узнаем. Будь здоров, – пожав дежурному руку, Егоров вышел из кабинета.

Адъютант Локтионова про вызов Егорова ничего не знал, но, когда тот вошел в приемную, на всякий случай поинтересовался:

– Вы к генералу, Андрей Геннадьевич? Подождите.

Локтионов появился спустя двадцать минут. Стремительно войдя в приемную, он коротко поздоровался с поднявшимся при его появлении адъютантом и, распахнув двери в свой кабинет, скомандовал Егорову:

– Заходи.

В кабинете он поздоровался с полковником за руку и, сморщившись, словно разжевал лимон, добавил:

– В общем, тут такое дело, Андрей... На днях в Москве пропал американский атташе по культуре. А вчера американцы через посла вручили официальную ноту нашему МИДу.

– Постойте, Олег Николаевич. Что значит пропал? – недоуменно сдвинул брови Егоров.

– Да то и значит. Выехал из посольства и исчез вместе со своим автомобилем. И уже неделю от него ни слуху ни духу. Американцы забили тревогу и потребовали от нашего правительства тщательно разобраться в обстоятельствах случившегося и в кратчайшие сроки разыскать их пропавшего атташе.

– В кратчайшие может и не получиться, – заметил Егоров.

– Андрей, это вопрос политический! – повысил голос Локтионов. – Американцы подняли такую волну. Дело об исчезновении их атташе возбуждено Генеральной прокуратурой. Не исключено, что ходом расследования будет интересоваться сам президент. В МВД и нашей Конторе создаются оперативные группы для розыска пропавшего американца. В основном туда, конечно, войдут опера московского управления. Они более плотно работают с посольскими. Но... – генерал сделал паузу, – директор настоял на том, чтобы включить в состав оперативной группы сотрудника нашего управления.

– Олег Николаевич! Это же не наша компетенция! – воскликнул Егоров. Он уже понял, к чему ведет начальник управления.

– Чья это компетенция, сейчас неизвестно, – возразил Локтионов. – Придется отрабатывать самые разные версии. Вполне может случиться, что это окажется наша линия... К тому же директор лично предложил твою кандидатуру. Сам понимаешь, после разгрома ядерного центра «Аль-Каиды» твоя фамилия на слуху! – помолчав, добавил он. – Что я мог ему на это возразить?

Егоров понимающе вздохнул. Действительно, когда предложение исходит от директора ФСБ, начальник управления не в состоянии его отклонить.

– Работать будешь по своему плану, – продолжал Локтионов. – «Москвичи» вмешиваться в твою работу не будут.

– Есть, – как положено по уставу, ответил Егоров.

Он решил, что инструктаж окончен, но оказалось, что самую важную информацию генерал приберег на конец разговора.

– И вот еще что. Официально, для оказания практической помощи, а фактически, для наблюдения за ходом следствия, в Москву направлен специальный агент ФБР Майкл Суворов.

– Хорошо хоть не Резун, – хмыкнул Егоров.

Но Локтионов проигнорировал его язвительное замечание.

– Его участие в расследовании согласовано по линии МИДа. Он будет работать в контакте с нашей оперативной группой. Так что тебе тоже придется с ним взаимодействовать.

– Олег Николаевич! – опешил Егоров. – Я же языка не знаю! У меня в активе только фарси и арабский! Как же я могу «взаимодействовать» с американцем?! Вы же мне переводчика не дадите!

У него внезапно зазвонил мобильный телефон.

– Извините, – Егоров быстро достал трубку и, нажав клавишу соединения, сказал в микрофон: – Вероника, простите. Я сейчас не могу говорить. Как только освобожусь, сразу вам перезвоню. – Он отключил телефон и встретился с ироничным взглядом начальника управления.

– Та самая Вероника из СВР? – с улыбкой спросил Локтионов. – Вижу, вы сработались. У нее, кстати, с английским все в порядке. Вот тебе и переводчик.

– Вряд ли она согласится, – нахмурился Егоров. – И потом, у нее свое начальство.

– Вот тут ты ошибаешься, – еще шире улыбнулся Локтионов. – Насколько я могу судить, эта девушка не привыкла отсиживаться в кабинете и с энтузиазмом возьмется за такое задание. А с ее начальством, думаю, проблем не будет. Когда еще СВР представится такой случай понаблюдать за приемами работы сотрудников ФБР. Так что смело звони ей.

Егоров позвонил Веронике из собственного кабинета.

– Вы разговаривали с Астаховым?! – первым делом спросила она.

Андрей поморщился. Дался ей этот Астахов.

– Нет, – вздохнул он. – Вчера так и не дозвонился. А сегодня мне, честно говоря, было не до этого. Вероника, вы можете сейчас к нам приехать?

– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась девушка.

– Расскажу при встрече.

– Хорошо, я немедленно выезжаю.

– Буду ждать, – Егоров отключился.

Последняя фраза прозвучала мягче, чем все остальные. Да и само выражение больше соответствовало любовной лирике. Егоров усмехнулся. Уж не увлекся ли он молодой коллегой из внешней разведки. Она, конечно, симпатичная. Да и ее отношение к нему со вчерашнего дня определенно изменилось в лучшую сторону. Но служебные романы не приветствуются ни в одной спецслужбе... Егоров оборвал себя. Какой роман?! Что он себе вообразил?! С чего он вообще взял, что нравится Веронике? Симпатичная девушка взглянула на него с улыбкой, а он уже и поплыл! И потом, у него есть Ирина. Живет с одной женщиной, а заглядывается на другую... Егоров с силой тряхнул головой. Жизнь подкидывала такие вопросы, на которые он, как оперативник, не знал ответа.

* * *

Промчавшись над редкой лесополосой и занесенным снегом полем, отчего оно выглядело неестественно белым, горбатый «Боинг» авиакомпании «Дельта» наконец опустился на взлетно-посадочную полосу московского аэродрома. Выпущенные шасси спружинили о бетон, погасив силу удара. Тем не менее рослый, широкоплечий мужчина, сидящий возле иллюминатора в шестнадцатом ряду салона экономического класса, болезненно сморщился, когда его колени ткнулись в жесткую спинку впереди стоящего кресла.

За последний месяц это был уже его третий перелет через Атлантику. Правда, в Испанию и обратно он летел в салоне бизнес-класса, что не шло ни в какое сравнение с теснотой эконом-класса московского рейса. Но испанскую командировку санкционировал сам директор ФБР, потому что доставить в США для последующего суда опаснейшего террориста, одного из прямых виновников и организаторов трагедии 11 сентября, задержанного испанской полицией, было куда важнее, чем выяснить судьбу пропавшего в Москве дипломата. Экстрадиция, суд и справедливый приговор задержанному террористу были важны не только для всей системы правосудия и тысяч простых американцев, потерявших своих родных и близких в обрушившихся башнях торгового центра, но и для самого спецагента ФБР Майкла Суворова. Потому что именно он выяснил, кто стоял за тремя программистами-хакерами, нарушившими связь между авиадиспетчерскими центрами на всем Западном побережье в тот роковой день. Ясин Абдала Омар – владелец двух фирм по разработке и внедрению программного обеспечения, а также кадрового агентства, позволявшего ему привлекать к работе самых разных программистов и, в конце концов, завербовать трех негодяев, ставших инструментом в руках этого дьявола. Все трое уже мертвы. Одного подосланный убийца заколол прямо в прогулочном дворе следственной тюрьмы, практически на глазах у охраны. Двух других расстреляли вместе с охранявшими их агентами на конспиративной квартире ФБР. Боевики «Аль-Каиды» добрались до них даже там. Майкл был реалистом и понимал, что информацию о месте содержания задержанных мог выдать террористам только кто-то из своих. Выдал за деньги, польстившись на дармовой и, судя по всему, огромный куш, заставивший его забыть и о своем долге, и о памяти жертв трагедии 11 сентября, и об элементарной чести. В результате этого подлого предательства у ФБР не хватило доказательств, чтобы привлечь Омара к суду, вернее, чтобы испанцы решились на его выдачу. Майкл совершенно не раскаивался, что разговаривал на повышенных тонах с испанским прокурором, ответившим отказом на требование об экстрадиции Омара, хотя по возвращении ему и поставили это в вину. Он жалел лишь о том, что руководство не разрешило ему участвовать в розыске предателя-иуды, позволившего избежать справедливого возмездия одному из организаторов воздушной атаки Нью-Йорка и Вашингтона. Вместо этого его направили в Москву искать пропавшего там атташе, точнее, наблюдать за действиями российских спецслужб по его розыску. И хотя во время последнего инструктажа перед вылетом в Москву его начальник сказал, что это чрезвычайно ответственное и важное задание, сам Майкл считал, что его попросту удаляют от дел после позорного провала испанской миссии. Хотя, безусловно, его знание русского языка тоже сыграло свою роль в решении руководства. Тем не менее Майкл отнесся к предстоящему заданию со всей серьезностью, как привык поступать за все свои двенадцать лет службы в ФБР. Именно серьезное отношение к каждому порученному делу, помноженное на упорство и титаническую работоспособность, позволило ему, специалисту по организованной преступности из числа постперестроечной волны российских эмигрантов, выйти на след, а затем и задержать хакеров Омара, нарушивших работу авиадиспетчерской службы в день воздушного террористического удара.

– Пожалуйста, не вставайте с мест до полной остановки самолета, – обратилась к пассажирам прошедшая по салону стюардесса.

Майкл проводил взглядом ее статную фигуру. Она с сочувствием отнеслась к Майклу, с трудом поместившему свои ноги в узком проходе между рядами кресел, и во время полета уделяла ему куда больше внимания, чем другим пассажирам. Тронутый заботой стюардессы Майкл невольно представил ее в качестве хозяйки в своей холостяцкой квартире. Несмотря на неоднократные попытки Майкла создать семью, все женщины, которых он приводил к себе, никогда подолгу не задерживались. Одни, уходя, заявляли, что им не хватает тепла и ласки, другие жаловались на недостаток внимания с его стороны, третьих не устраивали его задержки на службе и загруженность работой. Сам Майкл объяснял все разрывы отсутствием взаимопонимания и, в конце концов, пришел к выводу, что он не создан для семейной жизни.

– Уважаемые пассажиры, наш рейс окончен. Направляясь к выходу, пожалуйста, не забывайте свои вещи в салоне, – донеслось из динамиков громкоговорящей связи.

Вслед за соседями Майкл встал со своего места. Кроме сданной в багаж дорожной сумки он имел при себе только небольшой портфель, куда положил билеты, личные документы и полученный от начальника отдела файл с общими установочными данными на исчезнувшего в Москве дипломата. Вопреки представлению Майкла материалов в файле оказалось немного. Филипп Уотерс, 53 года, женат, двое взрослых детей, занимаемая должность – атташе по культуре посольства Соединенных Штатов в Москве. И ни слова о прошлом послужном списке. Майкл обратил внимание начальника отдела на эту странность. Тот ответил, что такое досье прислали из МИДа, добавив, что для контроля за работой российских следователей полнота досье никакой роли не играет. Такой ответ только добавил неясности, так как, по глубокому убеждению Майкла, главной целью его командировки являлся все-таки розыск пропавшего дипломата, а не наблюдение за работой московских следователей. А для розыска были крайне важны сведения о пропавшем. Майкл решил, что получит их от посольских коллег Уотерса.