Текст книги "Мастер-класс для диверсанта"

Автор книги: Сергей Москвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Оставшись без покровителя, Вера Кольцова пополнила собой команду городских проституток. Так она окончательно превратилась в Матильду или Куколку в зависимости от предпочтений своих клиентов. По всем правилам ее должны были обложить данью бандиты. Но этого не произошло. Вера умело распускала слухи, что ее бывший дружок вот-вот должен освободиться. Сейчас, когда Лба не было рядом, Веру защищала его грозная репутация. Никто из рэкетиров не хотел иметь Лба в качестве своего врага.

19
Матильда-Куколка
25.Х, понедельник, 22.50

– А тебе не будет много, Куколка? – осведомился бармен, наполняя ее бокал.

– Что?! – Девушка прищурила свои хищные глазки. – Ты меня еще контролировать будешь?

– И без меня есть кому, – ответил бармен и посмотрел в угол бара.

Вера проследила за его взглядом, и ее глаза округлились, а рот даже приоткрылся от удивления. Перетащив свой столик в самый угол, там сидел ее бывший приятель и любовник, предводитель шайки грабителей Лоб. Лоб крутил в пальцах стопку с водкой и сверлил ее пристальным взглядом. Вера медленно сползла с табурета и на ватных ногах направилась к его столику. Почему-то Веру охватил страх, хотя она и не чувствовала за собой никакой вины.

– Ну, здравствуй, – только и смогла сказать она, усаживаясь за столик.

– Чего здесь делаешь? – вместо приветствия спросил Лоб.

– Да вот зашла... Вдруг захотелось вспомнить, как мы с тобой здесь когда-то сидели, – заплетающимся языком ответила Вера.

– Врешь, Матильда! – Лоб неожиданно стал злым. – Это я сидел, а ты в это время по кабакам шлялась да с мужиками трахалась.

– Да ты что, Лоб?! – попыталась изобразить обиду Вера и начала часто моргать, чтобы вызвать слезу.

– Да ладно. Мне твои мужики по барабану, – махнул рукой Лоб. Он подобрел так же неожиданно, как и разозлился. – Расскажи, как живешь.

– Квартиру снимаю. С деньгами, конечно, тяжело приходится, ведь я все время одна да одна.

Вера лгала. Чтобы оплатить квартиру за месяц, ей достаточно было только один раз встретиться с Акопом, а в месяц таких встреч бывало не меньше пяти.

– Значит, говоришь, тяжело приходится, – усмехнулся Лоб.

Судя по дорогой одежде его подруги, она как раз не бедствовала.

Первый испуг прошел. И Вера тоже с интересом разглядывала Лба. «А он похудел», – заметила Вера. Кожа на прежде широком лице Лба высохла и натянулась, черты лица заострились.

– Гангрену и Ржу давно видела? – спросил Лоб.

– Не помню, – пожала плечами Вера. – Я ими не интересуюсь.

– Чем они сейчас занимаются?

– Все так же на рынке пасутся, лохов опускают. Правда, с крутыми связываться боятся. Так, работают по мелочи.

– Что ж ты им не помогаешь? Кореша все-таки, – спросил Лоб и оскалился в ехидной улыбке.

– Больно надо, – фыркнула Вера. – Сдались мне такие кореша.

– Ну ясно. Тебе ведь только те, что с бабками, сдаются.

Вера опять промолчала.

– Расплатись, и идем к тебе.

Лоб поднялся из-за стола, недопитую бутылку водки он положил к себе в карман.

Последнюю фразу Лоб произнес таким тоном, что Вера не посмела возражать. Она бросила взгляд на стол: «Бутылка водки, самой дешевой, какая только имеется в баре. Разбитая рюмка. Никакой закуски. Ну правильно. Он же только что из колонии. Откуда у него деньги?»

Выйдя из бара, девушка вместе со Лбом отправилась на свою квартиру. Квартира у Веры была однокомнатная, отвечавшая всем требованиям ее профессии. Большую часть комнаты занимала широкая кровать, заправленная спадающим на пол покрывалом. Если у большинства людей так выглядит спальня, то у проститутки – ее рабочее место. Лоб и так не строил иллюзий по поводу того, каким образом его подружка зарабатывает деньги на жизнь. Впрочем, именно кровати Лбу сейчас и недоставало. Проведя в заключении больше двух лет, Лоб был лишен женского общества. Сколько раз за это время он вспоминал молодое и гибкое тело своей подруги. В воображении Лба Вера всегда представала обнаженной. Ее лица он обычно не видел, зато упругие груди с затвердевшими и выпирающими сосками да ее широко раскинутые ноги постоянно возникали у него перед глазами. Сколько раз за время заключения Лоб мечтал о близости со своей Матильдой-Куколкой. И вот наконец-то она оказалась рядом. Лоб ощутил острый сексуальный голод.

– Иди сюда, – он с силой притянул девушку к себе.

Вера почувствовала, как его сильные руки забираются к ней под кофточку и расстегивают пуговицы на блузке. Страсть приятеля начала передаваться и ей. Все-таки Лоб оставался ее лучшим любовником. А уж с хилым Акопом его вообще не стоило сравнивать.

– Не так быстро, – прошептала Вера, почувствовав, как Лоб буквально разрывает ткань ее блузки.

Как раз именно такая неистовость Лба больше всего возбуждала Веру, но сейчас девушка беспокоилась о сохранности своей одежды и нижнего белья. Отправляясь на свидание с Акопом, она надевала все самое лучшее и, следовательно, дорогое. Почему-то, несмотря на свой затрапезный вид, чебуречник умел отличать фирменную вещь от дешевой подделки.

Наконец кофточка и блузка были сброшены. Лоб схватился руками за бретельки Вериного бюстгальтера и рванул их вниз. Вера едва успела расстегнуть на спине застежку, иначе бюстгальтер оказался бы безжалостно разорван.

– Сумасшедший! – вскрикнула девушка, когда Лоб вцепился зубами в ее голую грудь.

Но Лоб уже не слышал ее. Просунув одну руку между ее ног, он приподнял ее в воздух и швырнул на кровать. Сгорая от возбуждения, Лоб, не расстегивая, стянул через голову свою рубашку и схватился за брюки. Вера замерла, вцепившись пальцами в покрывало. Она сама желала своего любовника с не меньшей силой.

– Ну! – нетерпеливо выдохнула Вера, когда Лоб сбросил с себя брюки вместе с трусами.

Как голодный зверь, Лоб набросился на свою подругу. Облегающие лосины были сорваны в один момент. Согнув ноги в коленях, Вера уперлась ступнями в кровать и приподняла ягодицы, чтобы Лбу удобнее было стянуть с нее трусики. Лоб вцепился одной рукой в живот девушки, потом опустил руку и схватился за трусики, при этом на животе Веры остались красные полосы – следы его ногтей. Но Вера, охваченная любовной страстью, не чувствовала боли. Лоб отшвырнул в сторону ее трусики. На какое-то мгновение он замер, разглядывая распростертое под ним женское тело. Именно в таком виде он и представлял подругу в своих мечтах. Лоб схватил девушку за щиколотки и широко развел в стороны ее ноги.

То, что Лоб увидел между ног девушки, оказалось выше его лагерных фантазий. В действительности подруга оказалась еще желаннее, чем он себе представлял. Волосы на лобке у Веры оказались ровно подстрижены и аккуратно выбриты в форме сердечка. Даже Лоб сумел сообразить, что девушка собственноручно не смогла бы это сделать, здесь потрудился специальный парикмахер. На какую-то долю секунды Лоб испытал укол ревности оттого, что его подружка демонстрировала еще кому-то свои прелести, но сейчас же ревность заглушила волна желания. Лоб уже ничего не видел вокруг себя, кроме этого сердечка из женских волос. Он скользнул руками по ногам девушки и одновременно с этим упал на нее. Вера успела увидеть, как огромный, раздувшийся до невероятных размеров мужской член ткнулся в ее лобок. В то же мгновение она почувствовала, как мужская плоть раздвигает складки кожи вокруг ее влагалища и проникает внутрь. Лбу уже было не до любовных ласк, он почувствовал, что может кончить в любой момент. Так и произошло. Уже на пятом тычке он почувствовал извержение. Правда, и после этого его член остался напряженным, и Лоб продолжал ритмичные движения. Но скоро Вера начала ощущать, что плоть ее любовника утратила твердость. Вера попробовала сжать влагалище, чтобы продлить столь приятное ощущение, но от этого мужской орган, наоборот, выскользнул из нее. Девушка была разочарована. Она с недоумением и нескрываемой обидой взглянула на своего приятеля, который раньше мог заниматься с ней любовью по нескольку часов.

– Чего смотришь, Матильда? Мало? – усмехнулся Лоб. – Не переживай, будет тебе и еще. А пока лучше организуй пожрать. Да можешь не одеваться, сейчас продолжим, – добавил Лоб, заметив, как Вера потянулась к трусикам. – Просто пока накинь на себя что-нибудь.

Лоб не обманул. После ужина, наспех организованного Верой, они продолжили постельные занятия. Лбу потребовалось совсем мало времени на восстановление сил. Уже через полчаса он ощутил новую волну возбуждения. Да и Вера, разгуливающая перед ним в коротеньком шелковом халатике, надетом на голое тело, всячески этому способствовала. Когда Вера складывала в раковину грязную посуду, Лоб подошел к ней сзади и, задрав халатик, обхватил руками ее ягодицы. Девушка повернулась к нему, при этом ее халатик распахнулся, и Лоб смог снова лицезреть тело своей подруги. Вера сама сбросила халатик с плеч, и он соскользнул к ее ногам. Когда Лоб потянулся к ней для поцелуя, Вера обвила руками его шею и, запрыгнув на него, обхватила ногами за поясницу. Девушка начала тереться о тело любовника своим телом, тем самым еще более возбуждая его. Не опуская девушку на пол, Лоб снова перенес ее на кровать.

На этот раз любовная игра продолжалась долго. Сменяя позы, любовники предавались страсти несколько часов. Вера показала своему приятелю все, на что она была способна. При помощи рук, груди, бедер и языка она быстро приводила его член в возбужденное состояние. Дальше следовали несколько минут тесного совокупления. Когда Вера чувствовала, что ее партнер вот-вот кончит, она прерывала акт, чтобы сменить позу и дать своему любовнику паузу для передышки. Только окончательно удовлетворившись сама и доведя своего партнера до полного экстаза, Вера позволила ему наконец разрядиться. Партнеры обессиленно упали в объятия друг другу.

* * *

Лоб проснулся первым. Режим колонии приучил его к ранним подъемам. Вера еще спала, положив голову ему на плечо.

– Хватит спать, Матильда, – Лоб ткнул девушку локтем в бок. – Просыпайся, пора и о делах поговорить.

– А, что? – Вера приподняла голову.

Она даже помотала головой, чтобы разогнать остатки сна, но это все равно не помогло.

– Расскажи мне про своих любовников, Матильда, – глядя в потолок, велел Лоб.

– Да ты что? О чем ты говоришь?

Сон улетучился мгновенно. Вместо него появился страх. Страх оказался настолько силен, что Вера даже ощутила резь внизу живота. Непредсказуемый характер Лба Вере был хорошо известен. Обычно ее приятель равнодушно относился к тому, что, кроме него, у нее имеются и другие любовники, но порой Лба охватывали настоящие приступы ревности. И тогда Вере приходилось сносить побои и оскорбления. Однажды он избил ее до потери сознания. Это случилось за день до того, как Лба арестовали. Про тот случай Вера никогда не забывала. Она видела, что после отсидки характер Лба стал еще более бешеным. «Такой запросто может и прибить», – подумала Вера.

– Что ты говоришь? Какие любовники? – стараясь выглядеть обиженной, спросила Вера. – Нет у меня никого. Видишь же, одна живу.

– Не свисти, Матильда. Для себя, что ли, приманку подстригаешь? Раз уж стала шлюхой, рассказывай, кто твои клиенты.

У Веры от страха задрожали губы. Она не знала, что говорить.

– Что молчишь, Матильда? Язык проглотила? Так я тебе помогу. – С этими словами Лоб повернулся к Вере и взял ее рукой за подбородок.

Девушке показалось, что ее сейчас ударят. В ужасе она закрыла глаза. Но Лоб вовсе не собирался ее бить. Увидев охвативший девушку испуг, он только рассмеялся и примирительно сказал:

– Ладно, про всех можешь не рассказывать. Трави только про богатеньких, у которых есть чем поживиться.

Вера открыла глаза. Она поняла, что бить ее любовник не собирается.

«Он задумал потрясти моих клиентов, а меня хочет использовать как наводчицу, – сообразила Вера. – Да я и сама не раз задумывалась о том же самом. Но одной такое дело не под силу. А на Гангрену и Ржу надежды мало. Вот Лоб совсем другое дело. Вместе с ним у нас все должно получиться».

– Есть один, – ответила Вера на вопрос Лба. – На людях прибедняется, одевается как попало. Но на самом деле мужик очень даже не бедный. Мебель и аппаратура в квартире только фирменная и очень дорогая.

– Кто такой? Чем занимается?

– Чебуречную на автовокзале держит. Зовут Акоп.

20
Переход
26.Х, вторник, 06.30

Утром все четверо опять собрались в той же комнате на первом этаже, где накануне проходил их совместный ужин и где они обсуждали детали предстоящей операции.

Степан Мордасов осмотрел своих людей. Псарев, Сайдаков и Чагин выстроились перед ним. Все надели форму российских военнослужащих. На всех одинаковые утепленные камуфляжные куртки и такого же цвета штаны, заправленные в высокие ботинки. Различались только воинские звания. Сайдаков и Чагин прицепили на свои погоны сержантские галуны, Псарев стал старшиной, только у Мордасова на погонах красовались звездочки прапорщика. «Не лучший камуфляж для мужчин, давно разменявших четвертый десяток, – осматривая свою группу, подумал Мордасов. – Ладно, это только на время перехода. В конце концов, четверо офицеров с солдатским оружием выглядели бы еще более нелепо. А так можем сойти за контрактников».

Мордасов, Чагин и Псарев были вооружены автоматами «АКМ» с насадками для бесшумной стрельбы, и только снайперская винтовка «СВД» у Сайдакова не имела подобного приспособления. Для пешего перехода через позиции российских войск эта винтовка подходила гораздо лучше, чем компактная и снабженная глушителем «ВСС». Мордасов знал, что с пятисот метров Сайдаков стабильно укладывает всю обойму «СВД» в круг мишени диаметром десять сантиметров. А технические возможности «ВСС» не позволяли добиться такой кучности при стрельбе с аналогичного расстояния.

Мордасов обошел шеренгу своих бойцов, проверяя, как подогнано их снаряжение. Снаряжение у всех четверых было одинаковым. Кроме подсумков с запасными магазинами и ручными гранатами, за плечами у каждого висел объемный вещевой мешок, куда диверсанты сложили автоматические пистолеты, подствольные гранатометы, приборы для наблюдения, запас продуктов и личные вещи. В вещевом мешке у Георгия Псарева находилась еще пластиковая взрывчатка, а у Степана Мордасова солидная сумма в долларах, выданная ему турецкой разведкой для подготовки операции. Часть этих денег Мордасов собирался поменять на рубли у своего связника в Моздоке. Рубли также могли понадобиться для подготовки операции, а с этой валютой у турок дело обстояло гораздо хуже.

– Попрыгайте, – приказал Мордасов своим диверсантам.

Люди, стоящие перед ним в шеренге, сделали по нескольку прыжков. Во время прыжков Мордасов слышал лишь учащенное дыхание своих бойцов. Ни у кого не звякнуло оружие, не ослаб ремень, не развязался небрежно затянутый узел. Все было подогнано на совесть. Впрочем, другого результата Мордасов и не ожидал. Тем не менее одна деталь ему все же не понравилась.

– Покажи левую руку, – приказал Мордасов Сайдакову.

Тот недоуменно вытянул вперед левую руку с чуть растопыренными пальцами.

– Рукав подними, – приказал Мордасов.

Сайдаков повиновался.

«Так и есть». Мордасов недовольно поморщился, когда увидел на левом запястье Сайдакова швейцарские часы «Омега-Симастер» в антиударном и водонепроницаемом корпусе. Сам Степан Мордасов, поселившись на Кипре, приобрел точно такие же, но, отправляясь в Россию, поменял их на командирские часы российского производства.

– В чем дело, командир? – спросил Сайдаков, заметив недовольство Мордасова.

– Ты спрашиваешь, в чем дело? – переспросил Мордасов. – А как ты объяснишь часы стоимостью более тысячи долларов на руке у простого сержанта?

– А как ты объяснишь, что вместо привычного «макарова» в твоей кобуре оказался «Вальтер П-99»? – в свою очередь спросил Сайдаков. – Между прочим, в России, на черном рынке оружия, он стоит не меньше моей «Омеги».

– Такой пистолет может являться моим трофеем, – парировал Мордасов.

– Если тебе от этого легче, можешь считать мой хронометр таким же трофеем.

С этими словами Сайдаков опять спрятал часы, натянув на них рукав своего свитера.

«А они уже не единая команда. Они превратились в волков-одиночек», – с тревогой подумал Мордасов, вспомнив вчерашние возражения Псарева и сегодняшнее явное неповиновение Сайдакова.

– Степан, часы не более бросаются в глаза, чем несоответствие нашего возраста и воинских званий. Так зачем вступать из-за них в споры, – заступился за Сайдакова Георгий Псарев. – У нас на сегодня запланировано много дел, и силы могут потребоваться для другого.

– Идем, – коротко сказал Мордасов и первым вышел из комнаты.

– Надо бы посидеть перед дорогой по русскому обычаю, – заметил Сайдаков.

– Ничего, посидишь в машине, – сказал Псарев.

Вслед за командиром диверсанты вышли из дома.

Во дворе их поджидала машина. Водителем оказался уже немолодой чеченец. Он приветливо махнул Псареву, увидев его среди вышедших из дома людей.

– Поедем с комфортом, – весело сказал он, толкнув Мордасова в бок.

Мордасов с интересом разглядывал машину, которую он здесь никак не ожидал увидеть. Чеченский водитель пригнал грузовой пикап «Тойота». Судя по модели и внешнему виду, она была выпущена лет двадцать назад и все это время нещадно эксплуатировалась.

– Не волнуйся, доедем в лучшем виде, – заверил Мордасова водитель.

Диверсанты быстро погрузились в пикап. При этом Псарев занял место в кабине, рядом с водителем, а Чагин, Сайдаков и Мордасов расположились в обтянутом тентом кузове.

Несмотря на затрапезный вид, пикап двигался на удивление резво и даже с ходу преодолел несколько встречных ручьев. Мордасов следил за движением по своим часам: «Пока даже опережаем график. Если по пути не будет остановок, на берег Сунжи выедем еще до рассвета». Мордасов специально посадил в кабину своего заместителя Георгия Псарева. По дороге могли встретиться чеченские вооруженные патрули, и Псареву, прожившему в лагере боевиков несколько месяцев, было бы намного проще с ними объясняться.

До реки Сунжа диверсионная группа Мордасова добралась без осложнений. По дороге им вообще не встретилось ни одного чеченца. Выбранный Мордасовым маршрут проходил в стороне от мест, где российские войска вели бои с чеченскими боевиками. Да и сами боевики избегали большими группами передвигаться по дорогам, опасаясь ударов российской авиации и предпочитая отсиживаться в селах под прикрытием мирных жителей.

– Все, тормози, – приказал водителю Георгий Псарев, когда машина выехала на берег реки.

Водитель послушно исполнил его приказ и вздохнул с облегчением, так как рискованная поездка наконец закончилась. По дороге машина могла попасть и под обстрел чеченских боевиков, и под бомбежку российской авиации. Водитель рисковал не меньше, а может быть, и больше пассажиров, так как, в отличие от них, не имел оружия и, следовательно, не мог постоять за свою жизнь. Водитель бы ни за что не согласился на столь опасное предложение, но за эту поездку Псарев пообещал ему двести долларов. За такие деньги простому чеченцу приходится работать несколько месяцев. Псарев же предложил водителю заработать их за один час.

Диверсанты выбрались из машины, и Мордасов расплатился с водителем. Получив деньги, тот забрался обратно в кабину и сразу уехал.

– Свидетель, – сказал Мордасову Кирилл Сайдаков, проводив взглядом отъезжающую «Тойоту».

Вместо ответа Мордасов вопросительно посмотрел на своего заместителя.

– Он ничего не расскажет, – подтвердил Псарев свои вчерашние слова.

21
Противостояние
26.Х, вторник, 07.25

Чеченец, подвозивший диверсионную группу Степана Мордасова к реке Сунжа, возвращался назад. Он стремился вернуться в Бамут еще до рассвета, пока не начала активно действовать российская авиация. Гнал вовсю, выжимая из старенькой «Тойоты» все, на что она была способна. Он не знал, что уже отбоялся всего, чего только мог, что в его жизни уже ничего не случится, так как все, что могло, уже случилось. Простейшие электронные часы китайского производства, соединенные с капсульным взрывателем, вставленным в шашку пластита, отсчитывали последние минуты его жизни.

Перевозя группу диверсантов, водитель так сосредоточился на дороге, что не заметил, как Георгий Псарев засунул под свое сиденье изготовленное накануне взрывное устройство. Шашка пластиковой взрывчатки по размеру была не больше куска хозяйственного мыла, и Псарев легко протолкнул ее под сиденье. Устанавливая взрыватель, Псарев оставил водителю десять минут, полагая, что за это время машина успеет отъехать на достаточное расстояние от места высадки диверсионной группы. Таким образом, кто бы ни обнаружил искореженную взрывом машину, он не сможет установить, откуда она возвращалась.

«Вот за тем холмом уже и родное село, – радостно подумал водитель. – Осталось каких-нибудь пять километров». В следующее мгновение прогремел взрыв. Машина опрокинулась. Ее бензобак не взорвался, но и взрыва шашки пластита оказалось достаточно, чтобы кабина автомобиля вместе с сидящим в ней человеком просто перестала существовать.

В тот момент, когда прогремел взрыв, оборвав жизнь чеченского водителя, группа диверсантов все еще находилась на месте высадки. Мордасов не рисковал вести свою группу в темноте по незнакомой местности. Он не боялся заблудиться. У командира диверсионной группы были подробные карты, да и все диверсанты прекрасно ориентировались на местности. Однако их маршрут пролегал в зоне боевых действий. В темноте можно было не заметить секрета противника или вообще выйти на минное поле. И чеченские боевики, и российские военные одинаково активно минировали пешие тропы и прилегающие к ним участки местности. Поэтому диверсанты и оставались на месте в ожидании рассвета.

Взрыва они не услышали. За отведенные ему десять минут водитель успел отъехать на достаточное расстояние. Только Георгий Псарев удовлетворенно кивнул, посмотрев на свои часы.

– В путь, – объявил Степан Мордасов на рассвете.

Выстроившись в цепочку, диверсанты направились в сторону позиций российских войск.

* * *

– И особое внимание – дороге, – предупредил Андрей Васильченко командира своей разведгруппы. – Самое паршивое дело – это напороться на засаду.

Капитан Васильченко последний раз инструктировал командира разведчиков, отправляющихся в район Ачхой-Мартана. На разведку оборонительных позиций чеченских боевиков Васильченко посылал одно разведотделение под началом командира первого взвода старшего лейтенанта Катаева. Виктор Катаев был опытным разведчиком. Он воевал в Чечне под командованием Андрея Васильченко еще в 1996 году. И Васильченко считал, что среди офицеров разведроты Виктор Катаев лучше всех справится с задачей.

– Да все будет в порядке, Андрей, – уверенно ответил Катаев. – Чеченцы ждут нашего продвижения по дороге со стороны Ассиновской, а мы пройдем севернее, по дороге, что идет вдоль Сунжи, и выйдем к Ачхой-Мартану с северо-востока.

– Имейте в виду, эта дорога может быть заминирована, – напомнил Васильченко.

– Не первый год замужем, разберемся, – улыбнулся Виктор Катаев.

– Ну ладно. Связь по рации. Позывные ты знаешь. В случае необходимости пошлем «вертушки». Удачи, – сказал Васильченко, хлопнув по плечу своего подчиненного и друга.

Он проследил, как отправляющиеся на разведку бойцы забрались в БТР, как следом за ними туда же забрался и капитан Катаев. Взревев двигателем, БТР выехал из лагеря разведроты.

«Удачи вам», – мысленно повторил Андрей Васильченко, наблюдая, как бронированная машина покидает ротный опорный пункт.

* * *

Они так и шли друг за другом. Возглавлял цепочку Леонид Чагин, следом за ним Георгий Псарев, потом, на расстоянии примерно пятидесяти метров, Кирилл Сайдаков, замыкающим был Степан Мордасов. Такое построение являлось наиболее оптимальным. Чагин и Псарев провели в Чечне несколько месяцев, поэтому лучше знали местность и успели изучить как самих чеченских боевиков, так и противостоящие им российские войска. Пятидесятиметровый промежуток между Псаревым и Сайдаковым открывал последнему отличный обзор, необходимый ему, как снайперу, для быстрого выбора целей. Шедший позади всех Мордасов мог видеть одновременно всех своих людей и, следовательно, лучше управлять ими при огневом контакте с противником.

Во время движения диверсанты стремились производить как можно меньше шума. В насыщенном влажностью утреннем воздухе звук разносится далеко, поэтому голос или треск неосторожно сломанной ветки мог выдать передвигающуюся группу людей. Диверсанты шли на таком расстоянии от реки, чтобы с противоположного берега их нельзя было достать снайперским выстрелом. Если пересечь реку, можно было попасть в село Самашки, где находилась другая база чеченских боевиков. И Мордасов вполне допускал, что где-то на противоположном берегу реки может находиться чеченский снайпер, который не упустит возможности обстрелять людей в форме военнослужащих Российской армии.

Той же осторожностью руководствовался и старший лейтенант Катаев, выбирая маршрут для своего БТРа. Следуя вдоль правого берега Сунжи, диверсионная группа Степана Мордасова и БТР с разведчиками старшего лейтенанта Катаева двигались навстречу друг другу. БТР катил со средней скоростью сорок километров в час, хотя при езде по такой местности машина могла двигаться в два раза быстрее. Но старшему лейтенанту Катаеву и его бойцам нужно было не просто ехать, а вести разведку. На броне БТРа сидело трое разведчиков, еще пятеро находилось внутри, сам Катаев открыл верхний люк и наполовину высунулся наружу. Механик-водитель и командир разведгруппы внимательно осматривали дорогу, а сидящие на броне стрелки – окружающую местность. В случае обнаружения засады именно им предстояло первыми вступить в бой.

Первыми приближение российского БТРа заметили Псарев с Чагиным. Псарев предупредительно поднял руку, подавая знак следующим позади Мордасову и Сайдакову. Сайдаков тут же сорвал с плеча винтовку и распластался на земле. Следом за ним на землю упал Мордасов. Псарев и Чагин оказались куда в менее выгодной позиции, так как приближение БТРа застало их на открытом месте. Диверсанты бросились к реке, чтобы укрыться в прибрежных кустах. Если бы на БТРе сидели обычные солдаты из мотострелкового подразделения, то почти наверняка они не заметили бы двух бросившихся к реке людей. Но на БТРе ехали опытные армейские разведчики, которые успели разглядеть две человеческие фигуры, тенями мелькнувшие возле прибрежных кустов.

– Товарищ лейтенант, там двое в военной форме с оружием, – сидящий рядом с Катаевым сержант тронул его за рукав и указал в сторону реки.

– Сворачивай к реке, – приказал Катаев водителю.

Виктор Катаев вытащил из люка автомат и пригнулся пониже, чтобы прикрыться крышкой люка. Сидящие на БТРе разведчики прижались к броне. Их взгляды сконцентрировались на кустах, в которых укрылись двое вооруженных людей.

«Заметили», – понял Мордасов, увидев, как БТР разворачивается на дороге и направляется к реке. Мордасов бросил взгляд на лежащего рядом Сайдакова. Тот осторожно поворачивал винтовку, ведя ее ствол за разворачивающимся БТРом. Разведчики старшего лейтенанта Катаева не заметили лежащих в траве диверсантов, так как все свое внимание сосредоточили на паре подозрительных людей, скрывшихся в прибрежных кустах.

БТР остановился метрах в пятнадцати от кустов, где скрылись Псарев с Чагиным. По распоряжению Катаева механик-водитель включил все фары. Уже рассвело настолько, что свет фар БТРа дополнительно не освещал кусты, однако горящие фары слепили укрывшихся в кустах людей и мешали им как следует прицелиться.

– Медленно выходите с поднятыми руками, – громко объявил Катаев. – В противном случае будет открыт огонь из пулемета.

В подтверждение его слов башенный стрелок качнул стволом крупнокалиберного пулемета. Катаев не знал, кто скрывается в кустах, однако принятые им предосторожности были совсем не лишними. Командир разведгруппы все сделал правильно. Ошибался он лишь в одном: находился в полной уверенности, что подозрительных людей только двое.

Оптический прицел «СВД» имеет окулярную сетку, что позволяет довольно точно определять дистанцию до цели.

– Сто десять метров, – шепотом сообщил Сайдаков, взглянув на деление регулировочного барабана.

Степан Мордасов напряженно думал: «Нечего и рассчитывать, что Псареву и Чагину удастся выкрутиться. Отсутствие правдоподобной легенды и их оружие сразу же выдадут в них диверсантов-наемников. Значит, придется принять бой. На таком расстоянии Сайдаков попадает в монету. Солдат с брони он снимет несколькими выстрелами. Но как быть с пулеметчиком в башне? «СВД» не бронебойная винтовка, против брони она не тянет. Значит, пулеметчика Сайдакову не достать».

– Ждем, – шепотом сообщил Мордасов Сайдакову свое решение.

Сквозь перекрещивающиеся ветки кустов Псарев и Чагин отлично видели БТР, солдат на броне, высунувшегося из люка старшего лейтенанта и нацеленный на них крупнокалиберный пулемет. Пулеметчик прицелился точно в лицо Псареву, хотя и не видел его среди кустов. Георгий Псарев быстро просчитал ситуацию и пришел к выводу, что требованию лейтенанта придется подчиниться. Перехватив вопросительный взгляд Чагина, он кивнул.

Виктор Катаев сначала уловил в кустах шевеление, потом из них выбрался человек, а следом за ним второй. Выйдя на открытое пространство, оба подняли руки и, следуя его приказу, медленно двинулись в сторону БТРа. Оба были одеты в российскую военную форму, а при себе имели автоматы с насадками для бесшумной стрельбы. Как только Катаев взглянул на автоматы, ему все стало понятно. Перед ним стояли двое чеченских диверсантов. Правда, оба оказались славянами, но Катаев не сомневался, что перед ним наемники. За время прошлой и нынешней чеченских войн таких наемников Виктор Катаев повидал немало. Старший лейтенант Катаев все представлял правильно. Он не знал только, что с наемниками, имеющими такую диверсионную подготовку, он столкнулся впервые. Людей, стоящих перед ним с поднятыми руками, Катаев посчитал задержанными. А они вовсе не сдались и готовились оказать сопротивление. Псарев за ремень, подпоясывающий его утепленную куртку, сзади засунул уже взведенный пистолет Стечкина. К БТРу он приближался таким образом, чтобы сидящие на броне разведчики не могли заглянуть к нему за спину.

Как только диверсанты вышли из кустов, разведчики сразу взяли их на прицел своих автоматов. Убедившись, что его бойцы контролируют действия задержанных, Катаев приказал диверсантам:

– Возьмите автоматы за ремень и бросьте их на землю!

Подчиняясь приказу, Псарев одной рукой снял автомат со своего плеча и бросил вниз. Чагин проделал то же самое, но не бросил, а аккуратно опустил автомат на землю возле своих ног.