Текст книги "Мы будем на этой войне"

Автор книги: Сергей Лобанов

Мы будем на этой войне

ПРОЛОГ

'…Продолжая проводить подобную линию, человечество попадёт в тяжёлый исторический период, когда финансовый ступор, экономический коллапс, массовый голод и безработица, уничтожение природы, отвечающей на это катаклизмами, катастрофами и эпидемиями, вызовут неизбежные в этом случае волнения и недовольства народа. Результатом подавления недовольства масс станет появление тоталитарных режимов с неизбежной оппозицией. Их противостояние может вылиться в новую мировую войну'.

 
'МИР.РФ' Интернет-газета,
апрель 2025г.
 
 
'День Победы, уже несколько лет проводимый практически без участников Великой Отечественной войны, продолжает оставаться для народа светлым праздником, памятью о подвиге советского солдата, избавившего мир от фашизма. Вместе с тем празднование Дня Победы начинает приобретать для режима негативную энергетику. К такому выводу пришли эксперты, анализируя выступления народных масс волной прокатившиеся по регионам России, состоявшиеся в канун великого праздника. Организаторами выступлений стали представители независимых профсоюзов, различные партии оппозиционных сил с коммунистами в авангарде. Ничем новым требования митингующих не отличались: 'Правительство в отставку!' 'Военная реформа – развал армии!' – вот лишь некоторые лозунги, чаще других звучавшие на митингах, где много говорилось о росте цен на тарифы и услуги, о грабительских реформах ЖКХ.
Доминирующим среди оппозиционеров уже давно стало утверждение: реформа Вооружённых Сил – есть ничто иное, как развал силовых структур страны, это приведёт к ослаблению позиций России на мировой арене и даже к утрате ею суверенитета. Оппозиция стремится представить дело так, будто бы внеочередные выборы всех уровней власти, и даже её смена насильственным путём – назревшая необходимость'.
 
 
'Эксперт' Политический Еженедельник,
май 2025г.
 
 
'Принятие правительством решения о выделении в 2025 году коммерческим банкам кредита в размере 150 млрд. руб. можно расценивать, как косвенное свидетельство неуверенности кабинета по поводу начала выхода из экономического кризиса…'
 
 
'Бюро новостей'
Информационно-аналитическое обозрение,
июнь 2025г.
 
 
'Значительное повышение цен на услуги ЖКХ стало главной причиной подтолкнувшей население страны к митингам и забастовкам. Подобный скачок стал возможным из-за роста стоимости топлива.
Предвидя недовольство граждан, премьер потребовал, чтобы рост цен на электроэнергию в 2025 году не превысил для населения десять процентов. Но подобное требование осталось популистским, право на окончательное утверждение тарифов потихоньку без лишней огласки было передано регионам, нашедших, по мнению самих регионов, более чем убедительные причины для превышения предельных показателей, установленных Центром.
Результат не заставил себя ждать.
Народ пошёл митинговать, чем тут же воспользовались все оппозиционеры, выдвинувшие к правящей партии требования по защите граждан от монополизма коммунальщиков. В результате лозунг 'Правительство и Президента – в отставку!' получил у митингующих большую популярность'.
 
 
'Дело и Слово' Независимая Газета,
июль 2025г.
 
 
'На этой неделе правительство страны впервые за долгое время вообще не соберётся на регулярное совещание, несмотря об объявлении премьера о создании антикризисного штаба.
Эксперты сходятся во мнении, что появление подобного органа нужно расценивать как ситуацию, при которой государство вынуждено балансировать на краю экономической пропасти. Кроме того, специалисты утверждают, что большинство россиян относится к институту государственной власти довольно негативно. По результатам проведённого опроса респонденты заявили, что не верят в возможность своего влияния на принятие решений и при этом не желают иметь с государством никаких дел. Вполне резонен вопрос: как долго в такой ситуации возможно сохранение пусть минимально приемлемой социальной стабильности?'
 
 
'Народ и Власть' Интернет-газета,
август 2025г.
 
 
'Очередной виток экономического кризиса маловероятен, по крайней мере, в ближайшую пару лет. Такое заявление сделал министр финансов РФ в ходе беседы с журналистами после заседания министров финансов и глав центробанков состоявшегося в Берне.
В то же время министр не смог не признать, что по этому поводу экономисты высказывают разное, порой полярное мнение, в этом сложном неоднозначном вопросе у них нет единой позиции. «Этот кризис очень серьёзный, – сказал министр финансов. – Такого не было даже в 2008-2012 годах, поэтому нельзя сказать точно, что может случиться в ближайшее время»'.
 
 
'Информационное обозрение'
Еженедельник,
сентябрь 2025г.
 
 
'Министр финансов РФ выступил с докладом в Высшей школе экономики в четверг. Министр, как и месяц назад заявил, что этот кризис очень серьёзный, по-прежнему возможно самое непредвиденное развитие ситуации'.
'Информационное обозрение'
Еженедельник,
октябрь 2025г.
 

ЧАСТЬ I
ГЛАВА I
Начало

'(1.11) Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после'

 
Ветхий Завет, Екклесибст1, Глава первая
 
 
В связи с начавшейся в 2025 году второй волной мирового экономического кризиса, несравнимо более тяжёлой по отношению к первой волне, случившейся в 2023 году, привычный миропорядок рухнул. Мировая экономика полетела в тартарары.
И без того нестабильная экономика России, зависящая от цен на нефть, разлетелась на мелкие осколки, швырнув подавляющее большинство своих граждан на самое социальное дно. Произошло уменьшение золотовалютных резервов на двадцать процентов. Кризис привел к сильнейшему спаду производства. Валовый внутренний продукт снизился на одну пятую. Спешно принимаемые антикризисные законы не работали. Толпы безработных осаждающие службы занятости стали привычным явлением. Не успевший толком сформироваться средний класс оказался низшим классом, оставив в одиночестве на самом верху социальной лестницы очень небольшой очень богатый высший класс.
Цены на продовольствие в некоторых регионах подскочили до заоблачных. Люди стали вынуждены сокращать расходы, на чём могли, чтобы купить хотя бы немного еды, которой становилось всё меньше. Некоторые начали охотиться на птиц или есть беспризорных собак и кошек, другие голодали. Нехватка продовольствия или невозможность приобретать его, повсюду привели к началу беспорядков и мародерства.
Вспыхивающие всё чаще стихийные митинги и демонстрации стали выливаться в форму активных протестов в подавляющих случаях носящих не только экономический, но и политический окрас. Все требования недовольных сводились, как правило, к одному, главному: Правительство – в отставку, проведение досрочных президентских выборов. Высказывались, конечно, и иные требования такие, как снижение налогового бремени, сокращение грабительских расценок ЖКХ непосильным ярмом легшего на плечи народа, и другие требования. Подобные акции протеста активно подавлялись часто с применением внутренних войск МВД, а в некоторых случаях и силами регулярной армии.
Муссируемый в народе слух, что после проведения новых выборов всех ветвей власти на всех уровнях, произойдёт возрождение экономики и повышение уровня жизни, активно поддерживали коммунисты, другие оппозиционные партии, разные политические течения как старые, так и вновь образовавшиеся. Воспрявшие на этом фоне народно-патриотические силы значительно укрепили свои позиции. Измученные неопределённостью люди потянулись под их крыло, создавая активно функционирующие профсоюзы, женские, ветеранские, творческие, военно-патриотические, молодежные организации. Всё это постепенно переросло в своеобразный фронт национального спасения. Этому течению активно противостояли сторонники партии власти. Политические словесные баталии в различных уголках необъятной России всё чаще стали перерастать в реальные столкновения митингующих.
Страна раскололась на два вначале политических, а затем и военных лагеря – федеральные войска и войска Объединённой Оппозиции.
Брат восстал на брата. Сын пошёл на отца.
Случилось то, во что долгое время никто не хотел верить: началась гражданская война, всколыхнувшая всю страну. А поскольку в России не бывает золотой середины, а только крайности, то на всех фронтах шли тяжёлые бои пока без применения ядерного оружия и других средств массового уничтожения, так как остатки здравого смысла среди руководства враждующих сторон присутствовали. Каждый понимал, что стоит один раз 'нажать на кнопку', – победителей уже не будет. Поэтому при очередном смещении линий фронтов в ту или иную сторону, стратегические ядерные объекты попросту уничтожались той стороной, которая была вынуждена оставить территорию, где эти объекты располагались. Наравне с ними подрывались военные заводы, мосты, коммуникации, чтобы враг уже не смог их восстановить.
Врагами стали те, кто ещё пару лет назад были соседями по лестничной площадке, жили на одной улице в деревне, выходили мирно покурить на лавочку, стучали костяшками домино во дворе, ходили в одни и те же магазины, делясь новостями, становившимися день ото дня всё политизированнее, раскалывая общество и страну, делая бывших соседей непримиримыми врагами, потому что у российских граждан всегда так – твой оппонент прав только тогда, когда разделяет твою точку зрения.
Военные, такие же граждане своей страны, как и мирные жители, не смогли остаться в стороне от глобальных перемен вновь обрушившихся на многострадальную Россию, и стали основной ударной силой, отстаивающей на полях сражений политические интересы верхушки власти, на словах очень пекущейся о благе народа и государства в целом и ввергнувшие страну и народ в хаос гражданской войны.
Помимо основных противоборствующих групп по стране расплодилась масса банд, сбившихся из дезертиров, бежавших из мест заключения уголовников, и других непонятного политического окраса 'махновцев', не подчиняющихся никому, держащих в страхе мирное население, и без того страдающее безмерно, прозябающее в нищете, голоде, холоде, разрухе и полном отчаянии от безысходности.
В бывших республиках бывшего Союза тоже началась вакханалия, никто не сумел миновать мирового коллапса.
Остальной цивилизованный мир, нокаутированный экономическим кризисом, переживал тяжелейший упадок, сотрясаемый митингами протеста в развитых странах, забастовками, драками с полицией, мародёрством на разрушенных улицах, где горели чьи-то машины, торчали осколки разбитых витрин разграбленных дорогих бутиков. В странах третьего мира хлынула кровь локальных военных конфликтов вспыхнувших и из-за политических разногласий и на почве этнической ненависти, а также по причине религиозной нетерпимости. Так что мировому сообществу было не до России, представляемой в воображении этого сообщества проснувшимся русским медведем, вдруг взбесившимся и разрушившим свою берлогу. Боялись лишь одного – медведь вылезет из берлоги и пойдет крушить весь лес, то есть соседей, ядерной палицей. Однако ж охотников, желающих усмирить зверя, не находилось, своих забот хватало. Да и кто их разберёт, этих россиян: радикально решая свои внутренние проблемы и противоречия, взаимно и охотно гроздьями вешая политических оппонентов на всех фонарных столбах, расстреливая их толпами прямо на улицах во время облав, в которые зачастую попадали и пытавшиеся придерживаться нейтралитета, они вполне могут объединиться против внешней угрозы, да так, что от несущих угрозу только пух и перья полетят. Пусть пока уничтожают друг друга, ослабляя себя тем самым в целом, а там будет видно. Поэтому Россия со всеми своими проблемами оказалась предоставленной самой себе.
Даже Китай никогда особо не скрывавший своего желания хапнуть у 'большого брата' кусок территории побольше, и тот не рискнул воспользоваться братоубийственной войной соседа. Да и то сказать, у коммунистической партии Поднебесной своих забот был полон рот, так как наиболее обездоленная часть последователей Великого Мао взялись за оружие, пытаясь не то чтобы получить более глубокую чашку риса, но хотя бы отстоять ежедневное право на прежнюю тару.
 

ГЛАВА II
Рейд

 
'(3.8) Время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру'
 
 
Ветхий Завет, Екклесибст, Глава третья
 
 
Июль, 2027 год. Восточная Сибирь, линия фронта войск Объединённой Оппозиции и федеральных войск.
Ночь как назло оказалась звёздной. Мерцающие на тёмном покрывале огоньки вместе с бледным диском луны равнодушно смотрели с высоты, далёкие и отстранённые.
Как при такой иллюминации пройти через позиции фйдеров, – так в войсках Объединённой Оппозиции презрительно называли федералов, – вопрос риторический, потому что переходить надо. 'Мишка' – вертолёт МИ-8Т, будет в назначенное время в обозначенном районе. Если к этому времени группа туда не попадёт, ждать её никто не станет. Тот район считается как бы ничейным, этакая неширокая буферная зона между расположением противоборствующих сторон, но в реальности контролируют его фйдеры.
Пилоты, как это почти всегда бывало, со скрываемым недовольством выслушали приказ забрать группу из этого опасного района, и не от кого-нибудь выслушали, а лично от командующего тринадцатой армией генерал-полковника Скворцова, что уже говорило о чрезвычайной важности задания. Район этот опасен не только тем, что там вполне могут оказаться фйдеры, но и тем, что представлял он собой сплошные сопки с торчащими пиками деревьев. Сесть там 'мишке' – целая проблема. Но это единственно приемлемый вариант, потому что отправлять вертолёт за линию фронта в тыл к фйдерам, откуда сейчас выходит группа, – равносильно потере машины и экипажа.
Этот тыл ещё пару недель назад был тылом войск Объединённой Оппозиции. Но массированное наступление фйдеров привело к тому, что войска оппозиционеров были вынуждены в спешке отступить, оставив небольшой город Саяногорск, расположенный рядом с Саяно-Шушенской ГЭС, которая тоже отошла к федеральным войскам.
Саму плотину ещё в самом начале войны частично раздолбала стратегическая авиация фйдеров, стремившихся к тому, чтобы контролируемые оппозиционерами регионы остались без электроэнергии. Тонны мощных бомб, вываленные на плотину, проделали в корпусе приличную яму, через которую хлынула вода из водохранилища. Нет нужды говорить, что плотина перестала функционировать, и огромная часть Сибири погрузилась во тьму, существенно пошатнув экономический и оборонный потенциал Объединённой Оппозиции: вдобавок к уже уничтоженным дальней авиацией заводам добавились ещё не разбомбленные, но замершие без энергии предприятия, переориентированные на нужды оборонки.
То же самое случилось и с Красноярской ГЭС. Мирное население и без того страдающее от начавшейся войны, оставшись ещё и без электричества, оказалось чуть ли не в каменном веке, со всей полнотой ощутив свою зависимость от технического прогресса, которому нанесли столь серьёзный урон. Люди были вынуждены выживать в сложных природно-климатических условиях, кое-как ютясь в полуразрушенных домах, окунувшихся во мрак и холод городов. Из неосвещённых окон торчали редкие дымящие трубы буржуек. Опустевшие и мрачные улицы зимой заваливал никем не убираемый снег, а в тёплое время года ветер гонял по ним мусор и пыль, закручиваясь в небольшие быстро опадающие смерчи.
Таким был и Саяногорск, когда-то чистенький и опрятный, а сейчас превратившийся в груды развалин, занятых фйдерами.
Как случилось, что там остался бригадный генерал Тарасевич, никто не мог понять. Но он там остался. У генерала при себе находился какой-то чрезвычайно важный диск с секретной информацией, интересующей кого-то на самом верху.
Поэтому за генералом отправили особую группу, созданную специально для выполнения особых заданий, подчинявшуюся непосредственно одному из руководителей Оппозиции.
Поэтому вертолётчики получили приказ напрямую от самого генерал-полковника Скворцова, который в свою очередь получил его от командующего фронтом. А тот получил распоряжение от начальника штаба войск Объединённой Оппозиции.
Просочившаяся через линию фронта специальная группа, состоящая из пяти офицеров, генерала Тарасевича разыскала. Пришлось, правда, против желания устроить небольшую войнушку, грозящую перейти в более серьёзную, не поторопись группа после хорошей пальбы покинуть то здание и вывести клиента вновь к линии фронта. Её опять предстояло пересечь тихо и незаметно и выйти к условленному месту приземления вертолёта.
Но как пройти незамеченными, когда на усыпанном звёздами небе такая луна? Чёрт бы её побрал…
 
 
Двое двадцатилетних парней – рядовых триста второго батальона сорок третьего мотострелкового полка четвёртой армии федеральных войск удобно устроились между двух срубленных сосен. Деревья командир батальона планировал использовать для укрепления пулемётного гнезда, но их пока бросили возле окопов.
Рядовые уже успели 'пыхнуть', то есть раскурить 'косяк'. Сознание приятно воспарило, сковывающие душу тиски страха, усталости, ненависти ко всей этой грёбаной войне отпустили, солдатам стало хорошо. Чтобы ротный их не спалил и не разбил за такое морды, они легли рядышком на прогревшуюся за день землю, укрываемые с боков стволами сосен, приятно пахнущих смолой. Над ними раскинулся усыпанный звёздами небосвод с бляшкой яркой полной луны.
Один из бойцов глупо и расслабленно улыбаясь, поднёс к глазам бинокль ночного видения 'D-2MVB2+'. Такой прибор на электронно-оптических преобразователях 'два-плюс' обеспечивает наблюдение лунной ночью без подсветки на расстояниях до трёхсот пятидесяти метров. Встроенная подсветка позволяет наблюдать примерно на расстоянии до двухсот пятидесяти метров. Почему расстояние с подсветкой меньше чем без нее? Потому, что подсветка может понадобиться либо в очень плохую погоду, либо при работе в закрытых помещениях, где нет внешних источников света.
На вооружении этот прибор не состоял, солдат нашёл его в разбитом магазине в Саяногорске, когда из него выбили опузеров2. Потом город подвергли зачистке, во время которой солдат и разжился этим прибором, справедливо решив, что такая штука в личном распоряжении очень даже пригодится на войне.
Автоматическая регулировка яркости изображения приблизила луну с проступившими очертаниями кратеров, и звёзды которых отчего-то стало в несколько раз больше.
 

– О-о! Зырь! Зырь, чё! Звёзды, какие! Не, Кушак, ты зырь! – обращаясь к своему другу, восторженно забормотал солдат, окутанный дурманом наркотика.

– Не хочу я зырить, отвали, – лениво отозвался второй боец, плавая в омуте приятных ощущений.

– Не, Кушак, звёзды, я отвечаю, а луна, бля, ты позырь! – не унимался первый, слабо толкая локтем товарища.

– Уй-щ-щ! – зашипел Кушаков. – Сука, не бей по руке! Я тебе сколько раз уже говорил! Болит же. После того, как ротный отмудохал за тот 'косяк', так и болит до сих пор.

– Ну, братан, ну, забыл, – виновато забубнил первый боец. – Мне тогда тоже досталось вместе с тобой, я чё-то не жалуюсь тебе. Ты позырь, звёзды, какие!

– Бля, достал ты своими звёздами! – возмутился Кушак. – Чё там с ними, давай, посмотрю.

 
Кушаков поднёс к глазам прибор.
 

– Оба-на! – тихо воскликнул он, всё же остатками здравого сознания понимая, где они находятся, а ещё больше опасаясь ротного. – В натуре, Бобрик, ты чё раньше не говорил?

– От ты олень! – так же тихо ответил Бобриков. – Я ему говорю, позырь, он не хочет, а потом ещё и наезжает.

– Я тебе про другое. Почему до этого не говорил?

– Да не было возможности проверить, в рюкзаке таскал, а тут решил с собой взять, – ответил Бобриков, радуясь в душе удачной находке.

– Ништяк, Бобрик. Слушай, а тут ещё подсветка есть.

Для увеличения дистанции наблюдения солдат решил использовать внешнюю, более мощную инфракрасную подсветку.

– Не включай, баран, если снайпер где-нибудь засел, то снимет обоих, – заволновался Бобриков, проявляя впитавшуюся в кровь осторожность, не подавленную даже анашой. – Дай сюда, я буду смотреть, ты всё равно не хотел.

– Хрен тебе, – не мудрствуя лукаво, ответил Кушак, отводя руку товарища, требовательно тянущуюся за своей собственностью.

Чтобы немедленно забрать бинокль, Бобрикову пришлось бы повозиться с Кушаковым, но дурачиться он не хотел, состояние не то, да и место неподходящее, кругом караулы стоят, свои-то парни ничего не скажут, но рядом располагался фланг соседнего батальона. Как они себя поведут? Лучше не начинать. Сделав такой совершенно правильный вывод, Бобрик по привычке нащупал холодный ствол автомата – ещё одного верного друга, лежащего рядом.

– Козёл, – сказал Бобрик, чтобы получить от товарища хотя бы такую сатисфакцию за экспроприированный бинокль.

– От козла слышу, – немедленно парировал Кушаков, не отрывая бинокля от глаз и поворачиваясь набок спиной к другу и лицом в сторону тыла, чтобы ради интереса посмотреть, как видно окрестности, а не только ночной небосвод.

Бобриков вдруг почувствовал, как напряглась спина друга, и услышал его бормотание:

– Чё это? Слышь, Бобрик, опузеры по-тихому ломятся, человек сорок. Метров двести отсюда.

– Да пошёл ты, – беспечно хмыкнул Бобриков. – Опять обкурился, нарк позорный.

Последнюю фразу он произнёс обличительным тоном, словно сам пятнадцать минут назад блаженно не втягивал горький дым.

– Я тебе в натуре говорю! – горячечно зашептал Кушак, держа левой рукой бинокль у глаз, а правой нашаривая свой автомат.

– Кушак, ты совсем уже плохой стал, завязывай с дурью, – поучительно произнёс Бобриков. – Фронт у тебя за спиной, ты в тыл смотришь, башку свою включи. Как опузеры могут оказаться у нас в тылу?

Но Кушаков его не слушал, активно толкая друга задницей, удобнее устраиваясь для стрельбы. Его автомат заработал одновременно с тугими хлопками восьмидесятимиллиметровых миномётов открывших огонь со своих позиций, и пулемётной очередью трассерами обозначившей местонахождение врага, по которому весь подорвавшийся в тревоге батальон устроил бешеную пальбу.

Мины понеслись в сторону неизвестной группы, воя над головами её членов, заставляя в страхе вжаться в землю, залезть в любую щель, превратиться в молекулу, в которую не сможет попасть ни один из осколков, сотнями разлетающихся во все стороны, кого-то безжалостно поражая, вырывая из их глоток вопли боли. Раненые с криками катались по земле, бухали взрывы, а новые мины всё летели и летели, дико воя, лишая воли и разума попавших под обстрел.

И всё же с их стороны зло заработали автоматы и два пулемёта, свинцовый шквал полетел в сторону фйдеров, отвечающих плотным ответным автоматным и пулемётным огнём. Темнота расцвела сполохами взрывов, ночная тишина раскололась грохотом внезапного ближнего боя.

Остатки группы залегая, вновь поднимаясь, быстрыми короткими перебежками понеслись в ближайший березняк, стреляя на ходу. Возле рощицы они напоролись на минное поле, оставленное своими же оппозиционерами, ещё недавно занимавшими эти позиции. Федералы поняли, что мины неизвлекаемые и оставили их у себя в тылу. И вот теперь они сослужили им неплохую службу, холодно и спокойно ожидая своих жертв, стремящихся укрыться в леске, но с ходу влетевших в западню.

Федералы скорректировали миномётный огонь, и страшно воющие мины накрывали оставшихся оппозиционеров уже у березняка. К продолжающим греметь миномётным разрывам добавились взрывы пехотных мин, подбрасывая тела, отрывая у них нижние конечности, нашпиговывая осколками пах и животы. Орали раненые, ухали взрывы, грохотали пулемётные и автоматные очереди…

Командир группы капитан Туркалёв осматривал позиции фйдеров в штатный прибор ночного видения, отмечая расположение караулов, размещение пулемётных гнёзд.

В тыл фйдерам группа просочилась трое суток назад через березняк и проход в минном поле. О проходе узнали у сапёров. Вернуться собирались этим же путём.

Бригадного генерала группа обнаружила там, где и рассчитывали – на втором этаже в одном из городских зданий, бывших когда-то жилыми. В помещениях повсюду царила разруха, валялась поломанная мебель, какие-то вещи, детские игрушки, виднелись следы пожара, пожиравшего утварь, ползавшего по стенам, выжигая обои, панели стен, линолеум, ламинат и паркет полов, оставляя чёрные следы копоти на потолке. До сих пор валялись раздувшиеся от летнего тепла, начавшие непереносимо вонять трупы солдат противоборствующих сторон, тела гражданских обоего пола и, что самое страшное – тела детей. Этим гражданским по тем или иным причинам не удалось покинуть город, когда за него начались бои.

В этих условиях бригадный генерал Тарасевич провёл без малого две недели, укрываясь от федералов, кое-как перебиваясь найденной где-то вермишелью и пятилитровой пластиковой бутылкой с минеральной водой, которую экономил пуще всего, понимая, что скрываться наверняка придётся неопределённо долго, пока за ним пришлют кого-нибудь. Если вообще пришлют. От этих мыслей генералу становилось не по себе, он успокаивал себя тем, что находившийся у него диск очень нужен руководству Оппозиции. Поэтому он терпеливо ждал, жуя вермишель, запивая её скупыми глотками, осторожно выглядывая на улицу, где хозяйничали фйдеры, и с каждым днём всё сильнее ощущал голод и чувство жажды, которая уже не проходила даже после глотка или двух бесценной воды.

Появление группы он, конечно же, прозевал. А когда в одну из ночей, мучимый бессонницей от стресса, увидел силуэты неожиданно возникших в тёмной комнатушке молчаливых парней в камуфляже, разгрузках, с непривычным оружием в руках, то весь съёжился, втянул голову в округлые полные плечи, сильно зажмурился, решив, что настал его конец. Неизвестные молча бросились на него, смяли, блокировали и устроили допрос.

 
Кто-то жёстким тоном спрашивал:
 

– Войсковая часть? Звание? Должность? Фамилия? Отвечать!

 
Последовал несильный, но болезненный удар по почкам.
 

– Хых… – охнул утробно генерал. – Не надо… – заскулил он тихонечко.

– Отвечать!

– Штаб тринадцатой армии Объединённой оппозиции, бригадный генерал Тарасевич, – затараторил торопливо генерал.

 
Тиски ослабли.
 

– Мы за вами. Диск при вас?

– Кто вас послал? – уже увереннее с нотками стали в голосе спросил Тарасевич, всё же опасаясь шевелиться.

– Тот, кто знает, что диск должен быть у вас, – неопределённо ответил неизвестный, позволяя генералу сесть и откинуться на стену.

– Опишите его внешность, – потребовал бригадный генерал. – Я должен быть уверен, что вы именно от него.

Даже в темноте Тарасевич увидел, как блеснули глаза незнакомца, отчего генералу стало неуютно.

 
Неизвестный ответил ровным голосом:
 

– Мы можем сказать, что не нашли вас, и вернуться также, как пришли сюда. Или вы идёте с нами, или мы уходим без вас.

– Хорошо, – уже покладисто согласился Тарасевич. – Диск у меня, но я не скажу вам, где он.

 
Неизвестный, повернувшись к остальным, сказал:
 

– Уходим. Скоро светает, надо успеть выйти из города.

 
Неожиданно на первом этаже послышались голоса, затрещал мусор.
Незнакомец, видимо бывший старшим группы, сделал знак рукой одному из своих напарников, и тот бесшумно исчез из комнаты.
Снизу по-прежнему доносились голоса, какой-то шум, падение чего-то тяжёлого, отборный мат, чьё-то смачное чихание, наверное, от пыли.
Появился ушедший.
 

– На зачистку не похоже, командир, – ответил он на вопросительный взгляд. – Мотострелки, человек десять с двумя сержантами, у всех 'акаэмы', в разгрузках гранаты видны. Подсвечивают себе фонарями, шарятся внизу, клады, поди, ищут. Кому война, а кому мать родна.

– Да, – согласился старший. – Какая зачистка ночью? Мародёры, что ли? – с брезгливостью в голосе спросил он.

– А хрен их разберёт. На них не написано. Но если подумать, что им тут делать ночью-то?

– Они меня ищут, – пролепетал Тарасевич.

Все парни повернули головы на его голос, будто хотели сказать: нужен ты им, как собаке пятая нога. Искали бы тебя, не стали бы бестолково топтаться на первом этаже, переворачивая хлам, словно действительно в поисках ценных вещей.

– Ладно, пошли, – распорядился командир. – Выйдем с западной стороны.

Спецназовцы и генерал покинули комнату и осторожно, стараясь не наступать на предательски хрустящий мусор, задерживая дыхание и обходя раздутые смердящие трупы, последовали в указанном командиром направлении. Голоса и шум на первом этаже отдалились, зато в том месте, где планировалось покинуть здание, послышался нарастающий гул мотора. Группа замерла, тревожно всматриваясь в начавший светлеть проём окна с белеющим по периметру оплавившимся пластиковым стеклопакетом, от стёкол которого остались жалкие осколки. В проём задувал тёплый ночной ветерок, лениво колыхая невидимые в темноте комнаты паутинки копоти и сажи.

Вскоре из-за угла соседнего здания, натужно гудя, выкатился БТР-90 с силуэтами пехоты на броне. Он остановился под окнами второго этажа, как раз под группой, и затих. Мотострелки попрыгали с брони. Слышался стук их обуви об асфальт, характерное бряцание амуниции и оружия, голоса. Кто-то энергичный отдавал команды о рассредоточении. Судя по голосу, он был из тех, для кого война – его стихия, царящая кругом разруха – привычная среда обитания, а бронежилет, каску и автомат он носит с самого рождения.

Из здания показались двое из той группы, о которой говорил отправленный командиром наблюдатель. Они подошли, что-то сказали тому, кто отдавал приказы, тот кивнул, что-то ответил, двое ушли.

Спустя некоторое время голоса ковырявшихся внизу послышались на лестнице, ведущей на второй этаж, в той стороне, откуда только что ушла группа. В конце коридора замелькали лучи фонарей.

– Негатив, – обратился старший к одному из парней. – Действуй.

– Понял, командир, – коротко ответил парень, уходя в сторону голосов.

 
Он появился довольно быстро.
 

– Сюрприз готов, – также односложно доложил Негатив.

– Вы что собираетесь делать? – дрожащим голосом спросил Тарасевич.

– Придётся пострелять, товарищ генерал-майор, – ответил старший группы. – Так уйти уже не сможем. Похоже, вы были правы. Это вас ищут. Только ищут спустя рукава, впрочем, как и всё в нашей доблестной армии. Видимо, уверены, что здесь вас, как и в других зданиях, – нет. Поэтому относятся к приказу формально, но всё равно, перекрыли все отходы. Это единственное, что они сделали вовремя, как раз под утро. Не успели мы совсем немного.

– Наоборот, успели, – со значением выделил последнее слово Тарасевич.

– Виноват, товарищ генерал-майор, – поправился старший.

– В каком вы звании?

– Капитан Туркалёв.

– Вот что, Туркалёв, открывать огонь я запрещаю, – жёстко заявил генерал, в темноте высокомерно вглядываясь в капитана.

– У вас есть другой план, товарищ генерал-майор? – поинтересовался старший группы, ничуть не смутившись властного тона генерала.

– Вы же старший группы, – язвительно заметил Тарасевич. – Вот и предлагайте, а я выслушаю.