Текст книги "Попасть в прошлое – не напасть, как бы в прошлом не пропасть! (СИ)"

Автор книги: Сергей Мех

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

С этими словами достал из баула серо-желто-коричневый камуфляж USA ARMY, доставшийся мне от вышеупомянутых америкосов. Один из которых звали его Джон, загорелся идеей привезти из рашен армии сувенир. Образцы вооружений в качестве сувенира ему изначально не светили, матрешек под рукой не было, а от попытки отжать валенки я отбрыкивался как мог. Кстати, до сих пор сам не знаю, почему валенки в Российской армии являются обмундированием строгой отчетности, то есть предметом вещевого имущества инвентарного пользования, и после увольнения должны сдаваться на обратно на склад. В любом виде. Хоть положи гранату. Взорви. Но остатки, будь добр, сдай. Иначе, вычет в десятикратном размере. Потому-то и пришлось американцу довольствоваться солдатским ремнем со звездочкой и шапкой-ушанкой из цигейки.

Кстати, объяснить ему, что за зверь такой – цигейка, и где он живет, у меня так и не получилось. Пришлось соврать, что этот зверь типа тушканчика, поэтому на шапку их надо много. И поэтому она дорогущая.

Помню, он еще сильно удивился и спросил, зачем одевать солдата в дорогие меха. На что я с кирпичной мордой ответствовал: «Наш народ на армии не экономит, и у русского солдата всегда все самое лучшее». Поэтому, когда взамен он мне вручил свой «комок», говоря при этом, что в нем он был в Ираке, но по его виду становилось ясно, что обмен не равноценный. Во всяком случае, с его стороны. Наверное, думал, что он меня объегорил.

Судя по внешнему виду, сей Джон имел-таки евреев в роду. И скорее всего не одно поколение. Накося – выкуси! Еще не родился тот еврей, который сможет хохла обмануть. Не даром говорится, что когда хохол родился – еврей заплакал.

Но, тем не менее я стал обладателем камуфлы, рассчитанной на применение в пустынных районах и местностях, приравненных к ней.

И сейчас подойдет для моих целей как нельзя лучше. Надо его только немного доработать.

А для этого мне понадобится кусок рыболовной сети, отрез мешковины и пожухлые элементы растительности. Выражаясь военным языком – естественные маски местности. Все необходимое легко обнаружилось, частично в амбаре, а частью в огороде. И после непродолжительного мозгое…ва, извиняюсь, выверта мозгов, у меня в руках оказался предмет, мало чем отличающийся по своей цветовой гамме от унылой осенней местности. Поддев под него «бронник» и прихватив на всякий пожарный ночной и тепловизионный бинокли, позвал Тумана и спустился в бункер. Перво-наперво решил вооружиться, остановив свой выбор на револьвере. Рассудив, что если придется, не дай Бог, вступать в огневой контакт, то следов оставлять при этом нельзя ни в коем случае. Подойдя к тамбуру немного притормозился, так как взгляд зацепился за боковые двери. Поскольку уже упоминалось, что дверей в тамбуре было три. И мной исследован только центральный вариант.

А куда интересно ведут остальные? Может это вообще выход на другую планету?

В силу последних событий и открытий я уже был готов и к этому.

Но все таки надо проверить! Только в какую сторону идти? Налево или направо?

Поизображав некоторое время витязя на перепутье все ж таки решил пойти налево. Помятуя о том, что данное направление для любого мужика грозит определенными неприятностями, но это только в случае удачного возвращения и при наличии ревнивой жены. Во всех других случаях это сулит приключения и незабываемые «очучения», как любит повторять юморист Петросян. Выбрав направление, решил все таки подстраховаться и отправить сначала собаку.

– Вперед! – подал команду.

И пес скрылся в уже хорошо знакомой белесой мути, лишь смутно напоминавшей туман. Отмотал поводок на всю длину и почувствовал рывок. Но не бросился следом, а остался стоять и через некоторое время увидел собаку, вернувшуюся обратно. Подбежал ко мне он сел и склонив лобастую голову набок, как бы говоря: «Кому стоим, чего ждем»?

Убедившись, что с ним все в порядке, еще раз подал команду: «Вперед!» И шагнул следом.

Глава шестая.

Первое, на что помимо моего сознания отреагировали органы чувств, в частности нос, был запах. Густой и тягучий грибной запах. Как будто я попал на поляну, усеянную грибами. Рассмотреть более внимательно источник запаха и само место моего попадания мешала полная тьма. Но вместе с этим никакого тревожного чувства, а тем более опасности я не ощущал. Наоборот, на меня волнами накатывало какое-то умиротворение. Как будто то бы я попал в лесную сказку или вернулся в беззаботное босоногое детство. В то время, когда все вокруг окрашивалось только в радужные цвета. Наверняка многие желают достичь такого состояния, но с возрастом это оказывается все труднее и труднее.

"Сильное место", – подумалось мне. Невольно вспомнишь сказки, где русские богатыри наливались силой от соприкосновения с родной землей, как Святогор или Илья Муромец. Недаром только в русском языке есть выражение – «Мать – сыра земля».

Для того чтобы осмотреться, пришлось воспользоваться биноклем, переключив его на режим «Ночь». Поскольку прихватить с собой очки ночного видения явно не догадался. И правильно, а зачем? Ведь на дворе стоял ясный день, и, как я уже успел убедиться, время в разных исторических эпохах текло одинаково.

– Кстати, странно, почему в русском языке для течения времени используются разные по смыслу аллегории? У нас часы – идут, дни – бегут, а годы – летят! То есть чем больше временной промежуток, тем больше скорость его прохождения. Куда тут Эйнштейну с его теорией относительности. У каждого русского человека на этот счет своя теория.

Рассуждая таким образом, я, не торопясь, рассматривал место, куда меня в очередной раз занесла нелегкая.

При первом приближении становилось ясно, что место это под землей. Насколько глубоко, то тут я затруднился с определением. Но явно не очень, поскольку земляные стены и потолок пещеры, назовем ее так, имели в своем составе и глину, и песок, но больше всего было простой земли, по виду чернозем. Да и выпирающие тут и там перевитые и замысловато перекрученные корни не только деревьев, но и травы, ненавязчиво наводили на подобное предположение. А самым главным доказательством являлись белесые нитки грибницы, покрывавшие верхнюю плоскость, наподобие натяжного потолка при евроремонте. Отдаленно эта земляная пещера чем-то напоминала грот, но существенным отличием являлось то, что находилось у меня под ногами. В гроте ноги по щиколотку уходили в речной песок, здесь же по лодыжку утопали в павшей листве.

"Если есть листва, то значит должна быть дыра, через которую она сюда попала. А дыра – это нора, а нора – это Кролик", – как любил рассуждать один герой советской мультипликации. По моему, так! Ну а раз так, то если есть дыра, то это возможность выбраться на поверхность.

Поиск с помощью ночника результата не принес. Пришлось использовать тепловизор. И только с его помощью определить направление движения по слабому излучению. Источник находился на уровне земли, поэтому пришлось лечь и ползти по пластунски, подкапывая то и дело проход по бокам

Еще только не хватало застрять, как Вини Пух. А Пятачка с Кроликом рядом не наблюдается. Так что в случае чего вытаскивать будет некому. Остается только Туман, но он остался сзади и тащить ему, если что, придется за ноги, или за задницу. И разумеется, зубами, рук-то у него не имеется.

Представив такую картину, я еще энергичнее заработал лопаткой, пока она наконец то не провалилась в пустоту и не усвистела куда-то вниз. Продравшись следом за ней, через омерзительно колючий кустарник и что-то вьющееся, похожее на дикий плющ, я кубарем скатился по склону оврага.

Почему я решил, что это овраг? Да потому, что мое приземление закончилось в небольшом ручье, который протекал по его дну. И мокрые штаны убедительно доказывали, что органы чувств в данном конкретном случае меня не подводят. Ощущение мерзопакостное.

И опять вспомнилось босоногое детство, но теперь уже с менее приятной стороны. Поскольку памперсов в Советском Союзе не было, впрочем как и многого другого. В том числе и секса, которого тоже по определению не было, но детей советские женщины рожали с завидной регулярностью. И даже без государственных демографических программ.

Сидение в по-осеннему холодной воде ручья удовольствия не доставляло. Поэтому я встал и огляделся. Склоны оврага, в который я скатился, были довольно-таки крутыми, поэтому выбор направления движения был небольшой. А именно, по руслу этого самого ручья. Причем я решил идти по ходу движения, предполагая вероятность того, что ручей может вытекать ведь и прямо из склона. А то и бить со дна ключом. А вот впадать он куда-то ведь был должен.

Ну что, пошли что ли, лучший друг человека.

Пес оторвал свою лобастую голову от ручья, из которого с наслаждением лакал содержимое. Глянул на меня, как будто давая понять, что понял. И потрусил вперед. Набрав в ладони воды, по примеру собаки попробовал на вкус. Вода была очень холодная, можно даже сказать ледяная, но при этом потрясающе вкусная. Не чета хлорированной из городского водопровода.

– Та здесь и рядом не стояла, вернее не лежала, тьфу, не протекала.

Выдав такое заключение, пошел следом за собакой, стараясь при этом не соскользнуть в воду, что удавалось с трудом. Места, на дне оврага было не очень много, да и то большую его часть занимал ручей, берега которого были не только крутыми, но еще и в придачу скользкими.

В следующий раз на такие прогулки надо болотные сапоги надевать. Тогда можно прямо по воде шлепать. Заодно и со следа сбивать, если что не так пойдет. А если в берцах чапать, то недолго и до простуды с насморком, а то и до пневмонии дотопать. Вон как в ботинках-то хлюпает.

Чертыхаясь и кляня ручей на чем свет стоит, я тем не менее удалялся все дальше от места столь «удачного» приземления, вернее сказать, приводнения. Отмахав таким образом километра два – два с половиной, ощутил наконец-то, что дно оврага значительно расширилось. Да и стенки его стали более пологими. При этом определился по компасу, что овраг растянулся в направлении с юга на север и только сейчас стал отклоняться на северо-восток. Жалко, конечно, что навигатор в КПК не фурычит, да и с зоной доступа возникли определенные проблемы.

А нет, вру. Проблем нет, как нет и зоны доступа.

Антенна уверено показывала полное отсутствие сети. Это придавало определенную уверенность, что попал я опять в прошлое. Но вот только с местом нахождения не все так однозначно. А при отсутствии навигатора его выяснение вызывает закономерную трудность.

А интересно, можно как-то этот вопрос решить? Ведь портал не прерывает то, что сквозь него проходит. Иначе бы, к примеру, поводок разрезало. А если вместо поводка кабель или провод прокинуть? С той стороны к компьютеру подсоединить. А с этой какой-нибудь передатчик, типа радиомодема, чтобы в любой момент иметь возможность в сеть выйти и необходимую информацию достать. А то пользуйся только той, что в «наладоннике» записана. Заранее ведь не знаешь, что может понадобиться. Ладно, оставим этот вопрос на потом.

Ох, как не хочется, что-то вступать в контакт с местным населением, да еще и при свете дня. Так что придется попытаться определиться визуально.

– Ведь попытка не пытка, – как любил повторять один известный государственный деятель сей эпохи.

Впереди блеснула на солнце водная гладь какого-то водоема. С помощью оптики выяснилось, что это река. И довольно-таки приличных размеров.

Вот только почему-то прямо на ней не пишут ее название. Как, например, на карте. Например, вилами. Ведь говорится: «Вилами на воде писано!» Значит не такое это безнадежное дело, как кажется на первый взгляд. А как было бы здорово. Подошел – прочитал. И все предельно ясно. Где, что и почем. Но как известно: «Если бы у бабушки был член, то это была бы уже не бабушка, а дедушка.»

Размечтался однако. Так и до беды недалеко. Если вместо того, чтобы делом заниматься буду клювом щелкать, то в какой-то момент клюв то и потеряю. Хорошо, если не вместе с головой.

Все! Пора наверх, а то так и до реки дойду. А возле реки и народу побольше. Мне же светиться лишний раз резона нет. Лучше до темноты обождать. А там уж, используя техническое превосходство, и определяться на местности. Желательно незаметно для окружающих.

Поднявшись по склону оврага, уже ставшем отлогим, стал осматривать местность через бинокль, переключив его в этот раз уже на режим «День». Сначала в той стороне, откуда пришел, разглядел какую-то стройку. Путь до нее был неблизкий. По прикидкам километров пять, не меньше. Даже в 10-кратное увеличение с трудом различались снующие, словно муравьи, люди. То и дело подъезжал и отъезжал транспорт. В качестве какового использовались уже хорошо мне известные полуторки, другие машины и гужевые повозки. Имеющийся ассортимент еще раз подтверждал вероятность попадания в прошлое. Но в вопросе местоопределения ясности не вносил.

Решил подойти поближе, но в целях безопасности заложить крюк. Поскольку прямая дорога пролегала по открытой местности, что изначально меня никак не устраивало.

Возможность приблизиться к объекту вплотную и незаметно позволяла пожухлая осенняя растительность. Опушка смешанного леса как раз и огибала открытое поле с уже убранным урожаем по дуге своим верхним краем почти вклинившуюся в стройку. Ну или по крайней мере подступавшую к ней вплотную. Отсюда было не разобрать. Вот так, перемещаясь от дерева к дереву, от одного куста до другого, избегая открытого пространства и стараясь быть как можно незаметнее, я медленно, но уверенно приближался к точке наибольшего удаления. Развернувшись на которой, имел возможность заходить на объект почти с запада. Или, вернее сказать, с северо-запада. Как вдруг бегущая впереди собака встала как вкопанная и повернула голову в мою сторону. Осторожно почти на цыпочках приблизился к ней, присел и шепотом спросил:

– Ну, что ты там учуял?

Другого объяснения его поведения я не находил. Именно учуял, поскольку ветер дул аккурат в нашу сторону. И хотя сам ничего не видел и не слышал, но внутренний звоночек прозвенел: «Опасность». А так как нос мой не шел ни в какое сравнение с собачьим, то я решил всецело положиться в этом вопросе на своего лохматого друга.

Достав бинокль стал внимательно осматривать окрестности. Но добился только того, что от перенапряжения заслезились глаза. Ничего существенного я так и не обнаружил. Решил еще раз все внимательно осмотреть, но уже используя тепловизор. И вот только с помощью его мне удалось рассмотреть источник излучения. Три ярких пятна, причем третье явно по размеру гораздо меньше других. Метрах в пятидесяти, не больше. И эти трое явно прятались. Определив направление, уже с помощью простой оптики стал рассматривать объекты и обнаружил, что это два человека и собака. Причем удалось разглядеть, что люди одеты в маскхалаты, а собака палевого окраса.

– Так вот ты какой, легендарный парень Карацупа, со своею верною собакой!

Потому как в это время, в таком виде да еще и с собакой могут быть только пограничники.

Фигасе, это что, меня что, аж у границы вынесло? Нехило! Хорошо хоть не с той стороны! А интересно, в каком конкретно месте?

Узнать у самих пограничников – дохлый номер. Они на службе, у них приказ. Дай Бог, не станут сразу стрелять, но задержать и сопроводить для дальнейшего разбирательства просто обязаны. А у меня из документов только лапы и хвост, да и те у собаки. А усов так и вовсе не наблюдается. Так что надо валить отсюда да молиться при этом, чтобы ветер не переменился, а то учует овчарка на раз и тихо уйти не успеем. А вступать в бой со своими предками как-то не хочется.

И тут как назло заволновался мой косматый друг. Причем поведение для него было явно не типичное. Обычно спокойный и даже флегматичный, он своим нынешним поведением напоминал игривого щенка. И даже начал поскуливать от нетерпения.

– Товарищ сержант, – донесся шепот от секрета, – смотрите как Найда разволновалась! Может, кого учуяла?

– Знаю кого она учуяла, – раздался в ответ рокочущий бас, ясно слышимый даже при шепотной речи, – кобеля. На человека у нее совсем другая реакция, уж я то ее изучил. А это зов природы, тудыт его через коромысло. Гулять ей время пришло. Как знал, что нынче толку от нее не будет.

– А что же на случку ее не сводят?

– Куда? На всю заставу три сучки и ни одного кобеля. С местными вязать политрук запретил. А в отряд свозить – времени нет.

– А чего с местными нельзя? Породу поятся испортить? Или как?

– Да нет. И среди местных неплохие экземпляры попадаются. Да только у абы с кем Найда вязаться не станет, а у хорошего кобеля хозяин имеется. А вот с ними то политрук «настоятельно рекомендует» близких отношений не заводить. Как он любит говорить «во избежание».

– Да уж, строго.

– Не строго, а правильно. Местный мужик еще от польской оккупации не отошел. А ты его своими проблемами загружать будешь. Так что правильно; «во избежание».

Прослушал я этот диалог, и мысли сами приобрели конструктивное направление. Подтянул за поводок собаку поближе и на ухо зашептал:

– Иди отвлеки барышню, поиграй с нею в салочки, – и отцепил карабин, соединяющий поводок, оставив ошейник, чтобы было видно, что не приблуда какой-то, а вполне уважающий себя пес.

Пес, ошалев от неожиданной радости, споро потрусил в сторону секрета. В ответ послышалось нетерпеливое повизгивание дамы, учуявшей приближение кавалера. В том, что у Тумана есть все шансы на успех в его нелегком деле, я нисколько не сомневался. Если бы человеческие характеристики можно было приписывать собакам, то для него как нельзя лучше бы подошел термин: «импозантный мужчина». Ни одна девка в собачьем обличье не устоит. Так, в принципе, и произошло. И первое, что я у слышал было:

– Ну, что я говорил, – констатировал свершившийся факт сержант, которого уже без труда определил по голосу. – Вот и жених пожаловал. Все! Не будет сегодня службы. Сейчас начнет круги вокруг наматывать, а Найдя с ума сходить.

– Так может пристрелить, – подал голос молодой.

– Я тебе пристрелю, – взвился сержант, – так пристрелю, что родная мать не узнает.

– Да я шо, я просто, – пошел молодой на попятную, и стал оправдываться, – а может он шпиён. Помните политрук рассказывал, что в соседнем отряде собаку убили, а в ошейнике донесение нашли.

– Ты не путай Божий дар с яичницей, – степенно стал разъяснять сержант. – Ту собаку специально обучали для шпионского дела. А на этого глянь. Стоит, слушает, будто сказать чего хочет. Но то что понимает, что о нем разговор, голову дам на отсечение. Точно – наша собака. Русская.

– Товарищ сержант. – вмешался молодой голос. – А можа, пускай погуляют. Раз природа требует?

– А дозор? – возразил сержант

– Так вы сами сказали, шо от Найды никакой службы сейчас не будет. Так хоть щеночков заведет. Веселее на заставе станет. Командирские детки с ними играть будут. А потом мы их тоже на службу определим.

– Да, тут ты в точку подметил. Помет от этого кобеля должон быть хорошим. Глянь башка какая здоровая? Как у теленка.

– Ну, а я об чем говорю? Пускай Найда сходит в увольнение, а мы за нее службу нести будем. Сколько она на заставе?

– Да уже почитай почти три года. Шесть нарушителей задержала! – уважительно начал перечислять старший наряда.

– Вот видите! Заслуженная собака! Считай полный срок службы выслужила. И при этом заметьте, не только в отпуске, а даже и в увольнении ни разу не была, – опять завелся молодой.

– А-а, была не была, – решился сержант, – Найда гулять!

Пограничная собака со всех лап понеслась навстречу Туману, но, не добегая пару метров, притормозила и уже осторожно подошла почти вплотную. Они обстоятельно обнюхали друг друга и, видимо довольные результатом, радостно завиляв хвостами вприпрыжку понеслись в сторону леса. При этом беззастенчиво заигрывая на ходу.

– А что это ты вдруг про увольнение вспомнил, – спохватился сержант, – небось, сам в прошлые выходные ходил.

– Ага, – с радостью подтвердил молодой, видно было, что затронутая тема была для него животрепещущей.

– И куда? – продолжил сержант, втягивая молодого в разговор. – Небось на хутора ходил?

– А вот и нет, – вскинулся молодой, – нас товарищ политрук в отряд возил.

– В Сопоцкин? – удивился сержант.

– Ну да! – продолжил молодой. – А там же штаб строительства Гродненского укрепрайона. Местные на стройку идут с неохотой, поэтому объявили комсомольский набор по стране. Для желающих потрудиться на оборону страны.

– Ну и, – поторопил его сержант, – чего замолк?

– Девчонок там много, – выдал наконец-то молодой, – вечером танцы и все такое…

– Что такое? – нетерпеливо уточнил старший.

– Ну то самое, – мечтательно выдохнул молодой.

Внимательно прислушиваясь к разговору, я тем не менее не ослаблял внимания и следил за подходами. Дослушав до этого момента решил: главное, что меня интересовало, я услышал, а дальнейшие сопли стосковавшихся по женскому вниманию на военной службе мужиков, мне абсолютно ни к чему. И приняв такое решение, стал осторожно отползать в сторону по дуге, обходя место секрета. Двигало мной желание посмотреть на сопредельную территорию и тех самых пресловутых фашистов, которых до этого я видел только на телеэкране, да и то в основном в исполнении русских актеров. А вот так вживую еще не приходилось. И эта тяга была непреодолима. Хотя я и отдавал себе отчет об опасности, и самое главное – бесполезности данного мероприятия. Но как говорится: "Охота – хуже неволи!"

Пока полз, мысленно прикидывал получившийся расклад. А позволило мне это сделать без отрыва от процесса ползания по лесу то, что, даже не заглядывая в «наладонник», я примерно представлял сложившуюся ситуацию. Волей случая второй раз меня вынесло в районе так называемого «Белостокского выступа». Причем у самого его северного основания.

Этот выступ образовался в ходе операции по «освобождению» Западных областей, которая шла в полном соответствии с договоренностями между СССР и Германией по разделу территорий некогда принадлежавших Польше. Поэтому на данный момент такого государства на политической карте мира этой эпохи не просматривалось даже через лупу. Отошедшее к Германии получило наименование генерал-губернаторства, а советская доля пирога органично влилась в состав Белорусской ССР. На этой территории сразу стали насаждаться новые порядки, что не всегда нравилось местному населению. Но прежде всего советские военачальники озаботились повышением обороноспособности страны и развернули грандиозное строительство на новых рубежах. Новая система укреплений получила наименование «Линия Молотова». Видимо, по ассоциации с заслугой действующего наркома иностранных дел, принявшего столь активное участие в процессе раздела Польши и прирастания страны новыми землями.

Но являясь этаким форпостом Советского Союза в Европе, неким трамплином для ведения наступательной войны, данный выступ оказался ловушкой в условиях обороны. Поскольку, скопив значительные группировки войск у его основания, немцы срезали его в первые же дни. И одни из самых боеготовых дивизий оказались в окружении. Подразделения 10-ой, 3-ей и 4-ой армий были отрезаны от остальных войск Западного Особого военного округа и уничтожены по частям. Не помогли и недостроенные к тому времени укрепрайоны. Вот возле одного из них, Гродненского, или по другому 68 УР, я сейчас и обретался. Центром укрепрайона и всего строительства являлся городок Сопоцкин, который и был упомянут в разговоре пограничников. Исходя из того, что строительство находилось к югу от меня, то, судя по всему, я оказался на правом фланге Гродненского укрепленного района. И соответственно река, которую я видел в тылу, была ничем иным, как Неманом. Другой, равной по размерам, в данном районе в принципе быть не могло.

Обстановку будущего ТВД на данном участке советско-германской границы я хорошо представлял еще и потому, что разбираясь в перипетиях начала войны, обратил внимание на один интересный исторический факт, который, в ряду прочих, в некоторой степени, объяснял причины поражения Красной армии и успехи Вермахта на ее первоначальном этапе. Дело в том, что стремительное продвижение танковых частей Вермахта, в частности 3-й танковой группы под командованием Германа Гота, было обеспечено еще и своевременным захватом мостов через Неман. Немцы сами обалдели от такого подарка. Этот факт даже был отражен в журнале боевых действий 3-ей танковой группы, вполне себе официальном документе. Там так прямо и сказано, относительно захвата мостов: «На это не рассчитывал никто».

К глубоким прорывам противника еще только предстояло привыкнуть.

Методика наступления немецких танковых групп в первые дни войны с СССР напоминала принцип действия проходческого щита. При прокладке тоннелей ножевое кольцо щита вдавливают в грунт, а затем выбирается ограниченный кольцом цилиндр грунта. Немецкие танковые группы наступали двумя моторизованными корпусами на флангах и армейским корпусом в центре. Танковые соединения пробивались в глубину обороны, а наступавшая в центре пехота перемалывала оказавшегося между двумя глубокими вклинениями противника. Такое построение позволяло рационально использовать дорожную сеть и повышало устойчивость к контрударам: внешние фланги моторизованных корпусов разделяло приличное расстояние. Перерубить «проходческий щит» фланговыми ударами было нетривиальной задачей.

Важным преимуществом танковой группы Гота было отсутствие водных преград прямо на границе. Танковым группам Гудериана и Клейста нужно было форсировать Буг, а на пути 3-й танковой такого препятствия не было.

39-й и 57-й механизированные корпуса, составлявшие основу ударных сил 3-й танковой группы, двигались по расходящимся направлениям. Первый – в направлении на Вильнюс, с поворотом на юг для охвата Минска. Второй – на Лиду, завершая окружение Белостокской группировки советских войск и прикрывая южный фланг группы. Со своими задачами они великолепно справились, чему немало способствовал своевременный захват переправы через Неман у местечка Меркине. Передовые части 12-й танковой дивизии уже к 15.00 часам первого дня войны с ходу захватила мост и продолжили наступление в заданном направлении.

Позднее немцы писали, что у пленного советского офицера-сапера был найден приказ, предписывающий взорвать мост в 19.00 22 июня. Это позволило им пуститься в рассуждения относительно того, что «ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты».

Впрочем, если попробовать поставить себя на место этого офицера, то задачка не из легких. Буквально только что по радио прозвучала речь Молотова. Первое впечатление – шок. Решиться на взрыв моста довольно далеко от границы через несколько часов после начала войны было не так-то просто. Кроме того, через мосты отходили отступающие от границы советские части. Взрывать у них перед носом мосты было бы плохой идеей.

Отсутствие необходимости форсировать водную преграду уже в первые часы боевых действий сделало продвижение танков и мотопехоты Гота особенно стремительным. Пограничные укрепления были взяты с ходу. Беспокойство вызвало только донесение воздушной разведки о мелких группах советских войск, отходящих к Неману. Задачей танковых дивизий становится возможно быстрый прорыв к реке, до того как она станет устойчивым рубежом обороны. И с этой задачей в реальной истории они справились.

Но в этот раз поезд дальше Немана не пойдет, благодаря моему послезнанию. Задача-то не слишком сложная.

Всего и делов-то, загодя воткнуть в уже установленные заряды взрыватели. Если готовились взорвать мост к 19 часам, то установили их уж всяко-разно заблаговременно. Ведь не в последний момент укладывать. Конечно, подкинуть идею подорвать пораньше было бы лучше, но в то же время и опаснее. Как доказать необходимость этого, если уже спустя полсуток после начала войны на это никто не решился?

Нет! Если хочешь, что-либо сделать хорошо, то сделай это сам, не перекладывая ответственность за принятие решения, а тем более за исполнение на других.

Поэтому мне будет необходимо находиться в самый ответственный момент поблизости от объекта диверсии.

Так сказать, чтобы держать руку на пульсе, потому что если взорвать мост заблаговременно, то это значит: во-первых, действительно лишить возможности эвакуации на правый берег отступающих частей Красной армии, а во-вторых, неожиданный взрыв в момент переправы немецких танков дает возможность уменьшить ударные части Вермахта на энное их количество. Или, в крайнем случае, в момент прохода тыловых подразделений с боеприпасами и горючим. Поскольку танки без того и другого не более чем ржавое ведро с болтами, а то и железный гроб для экипажа. Но вот только фрицев за лохов держать не надо. У них всегда разведка, а тем более инженерная, была на высоте.

Поэтому что?

Лучше всего установить радиовзрыватель, а для надежности и дополнительный на неизвлекаемость. И тут уж как повезет! Заденет кого, хорошо! Нет, так хоть самим саперам прилетит неслабо. И притормозит форсирование водной преграды.

Пока подтянут понтоны, пока развернутся, тут и ночь придет.

А скорость прохождения войск ночью, да еще по наплывному мосту, совсем не та, что днем. Да и тут можно сюрпрайз преподнести. Поскольку не было тогда привычки обносить переправу противоминными сетями. Да и дефицит времени скажется.

Зуб даю, не будут они этим заниматься.

Вот тут то и сплавить по течению мину прямо на понтон. Конечно, найти морскую мину будет весьма проблематично, даже вернее сказать невозможно. Ну, тогда придется использовать самоделку. Связать пару бревен между собой для остойчивости. Потому как одиночное может крутануть течение вокруг своей оси. И тогда весь заряд под водой, что чревато. А так, связал миниплотик, положил заряд, взрыватель на удар и…: «Наверх, вы товарищи, все по местам!» Вернее, вниз, на корм рыбкам."

Эх, жаль пираньи в наших широтах не водятся! А то какой бы завод по разведению рыбы можно было устроить на русских реках. А еще лучше раков, которые в наше время дефицит.

Только сейчас они вымирают, в основном, из-за загрязнения этих самых рек. Ведь, как известно, раки предпочитают только чистую проточную воду. А еще больше они очень любят порченое мясо. То есть с душком, как крокодилы. Почему бы не поспособствовать? Ведь наступающие немецкие войска в этом отношении, лучшие кандидаты для увеличения кормовой базы.

Сколько ж земли русской уйдет только на одни могилы. А тут и волки, то есть раки, сыты и овцы, то есть плодородные земли, целы. Простите мне цинизм, но после того, что эти борцы за расовую чистоту натворят на оккупированных территориях, жалости к ним не испытываю совершенно.