Текст книги "Дочь леса"

Автор книги: Сергей Криворотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Дочурка

Внешне Леся уже походила на ученицу старших классов школы, в которую она так ни разу и не сходила. Столь быстрое превращение не могло не смущать Гарнисов, но они слишком любили дарованное Провидением дитя, поэтому даже затянувшаяся немота девочки вызывала у них лишь вздохи сожаления украдкой. О том, чтобы свозить дочку в поселок к врачу, они не допускали и мысли. Это даже не обсуждалось.

Однажды, вскоре после того, как все трое воссоединились в их лесном приюте, Йон надумал привести в порядок запущенное без постоянного присмотра хозяйство. Хотя он и Тави скромно называли удаленную постройку «сторожкой», на самом деле строение представляло собой дом в два этажа с небольшой верандой, на неторопливое сооружение которого они затратили не один год. Гарнисы никогда не задумывались, что побудило к возведению второго дома, хотя и первый был довольно неплох. Может быть, сыграло роль отсутствие детей и стремление до отказа заполнить трудом казавшиеся пустыми дни. Может быть, причиной послужила неосознанная тяга к одиночеству вдвоем, нежелание видеть надоевших соседей.

Еще в юности Йону не раз пришлось силой отстаивать свое право на спокойную жизнь с симпатичной женой. Находилось немало охотников оспорить ее выбор, не считаясь ни с мнением самой Тавии, ни с ее молодым мужем. И хотя Йон для защиты очага не задумываясь пустил бы в ход оружие, к счастью, его кулаков оказалось достаточно, чтобы доказать раз и навсегда неправоту всех желающих помешать их счастью. Но то осталось в далеком прошлом, зато потом, как и хотели, они остались вдвоем.

Как бы то ни было, но теперь, с появлением Леси и новыми проблемами, удаленное от посторонних глаз жилище оказалось весьма кстати. Незваные гости, представлявшиеся то исследователями, то ксенологами, то научными сотрудниками «Экофлора», не осмеливались заходить дальше окраины Леса. Гарнисы надеялись переждать, пока внезапный интерес к подраставшей девочке утихнет сам собой. Но, похоже, второй дом надолго превратился в их единственное убежище. Хотя поблизости не протекало ни одного ручья, влагоуловители позволяли полностью обходиться без привозной воды, даже при отсутствии дождей. Насколько могли судить хозяева, за все время с начала постройки лесного приюта никто из посторонних не вторгался в их тихий уголок.

Во время посещений Йон всякий раз с горечью убеждался, что окружающие заросли сводят на нет прежние труды, сужают свободное пространство, все ближе подбираются к самому порогу «сторожки». Гибкие лианы давно пустили побеги по столбам и балясинам веранды, то ли намереваясь сломать и вырвать их из креплений, то ли прорасти сквозь хлипкие стены сборного домика. Вышедшие наружу почти у самого крыльца тонкие стебли незаметно превратились в ветвящиеся, уже толщиной с руку взрослого человека, стволы. Не возникало сомнений, что и огород, и весь расчищенный участок с домом посредине, на которые затрачено столько сил и времени, доживают последние дни. Полная капитуляция жилого островка в море зеленого хаоса становилась неизбежна.

Йон Гарнис извлек и расчехлил давно не применявшийся термотопор, вставил заряженную солнцем батарейку и приступил к рубке зарослей. Но едва он рассек первый стебель надвое, как вздрогнул от пронзительного крика:

– Нет! Нет! Так нельзя, они живые! Ну как ты не понимаешь, папа!

Внезапно Леся оказалась рядом, Йон не сразу понял, кто сейчас кричал, и растерянно опустил инструмент, прекратив разогрев лезвия. От неожиданности он даже не заметил, что новая батарейка успела моментально разрядиться. Не понимая еще смысла раздавшихся слов, Гарнис поразился тому, что впервые услышал голос дочки, ведь до сих пор от нее не исходило ни единого слога, а тут целый поток фраз! Да еще каких!

С крыльца за ними наблюдала не менее мужа потрясенная Тавия. Они переглянулись, затем Йон снова посмотрел на только что перебитый пополам неокрепший ствол. Безостановочно сочившаяся из прижженного разреза густая зеленая жидкость почему-то напомнила ему кровь. В воздухе повис удушливый запах горелого.

– Но, девочка моя, как же тогда…

– Ведь можно совсем иначе! – укорила Леся, не дав ему закончить вопрос. Это прозвучало четко и убедительно, словно их дочь с самого рождения отлично владела языком, а не сделала это впервые сейчас.

Она решительно приблизилась к разрубленному растению. Протянула над ним руки ладошками вниз, сделала несколько плавных пассов, тихо-тихо зашептала что-то себе под нос. Йон не успевал следить за непонятными словами внезапно заговорившей дочки, только ясно различил среди потока тарабарщины знакомое: «сестренка». Стебель на глазах перестал истекать соком, запекшиеся от недавнего жара края разреза, мгновенно срастаясь, сошлись между собой. Леся подержала растение на ладонях, будто баюкая ребенка. Миг – и оказавшийся снова целым стебель словно с благодарностью кивнул Лесе. Она опустила руки и скромно отошла в сторону.

Не веря своим глазам, Гарнис потер их рукавом, убедил себя, что ему просто померещилось. Но стоило поднять голову и встретить изумленный взгляд жены, как он понял, что ошибается: их приемная дочь сама оказалась маленькой волшебницей из тех сказок, что они рассказывали ей перед сном.

Тем временем Леся двинулась вдоль границ остающегося свободным участка, разведя руки в стороны, и постепенно на ее пути повсюду воцарялся порядок. Дикие растения на глазах с покорностью отступали от ухоженных грядок и от «сторожки» Гарнисов. Йон с сомнением зачехлил вмиг ставший ненужным термотопор и, запинаясь, спросил:

– Но ведь нам надо еще…

И опять она поняла раньше, чем он успел до конца озвучить мысль:

– Они сделают для нас все, что мы захотим.

– Они? – подала голос взволнованная Тавия. – Кто «они», Лесенька?

– Конечно, мои сестренки, – доверительно сообщила та, и Гарнис испытал облегчение, что ему не померещилось это слово в заклинаниях дочери, хотя полностью успокоиться после всего виденного пока не мог.

Все же он выдавил из себя озадаченно:

– И где же ты их найдешь, а?

– Они здесь повсюду, они всегда со мной рядом… – Казалось, после такого исчерпывающего пояснения у приемных родителей не должно остаться вопросов, тем более, как заверила их воспитанница, они смогут отныне получать все необходимое для хозяйства.

И действительно, стоило им теперь только пожелать чего-либо и сообщить к вечеру о том Лесе, – к утру на ступеньках веранды появлялось заказанное. Невозможно было определить, как и из чего сделаны эти радующие глаз добротностью незатейливые вещи.

Их происхождение недолго оставалось тайной для Гарнисов. Леся показала, как после ее манипуляций на стеблях, обвивавших веранду, постепенно образуются утолщения, быстро становящиеся огромными почками. К утру они лопались, раскрывались, а внутри обнаруживались нужные вещи – небольшие предметы мебели и кухонной утвари, посуда, отрезы раскрашенной материи – полная сказка, нечто вроде скатерти самобранки или рога изобилия. А завезенные с других планет огородные культуры могли беспрепятственно расти и поставлять к столу хозяев плоды в достаточных количествах. Местные, неистребимые до того сорняки оставили участок в покое. Отпала необходимость ежемесячных хождений в поселковую лавку за продуктами, инструментами, одеждой и прочим. Более того, сразу резко возросшие урожаи позволяли теперь откладывать запасы впрок.

– А тебя не пугает все это? – спросил однажды Йон жену, когда Леси не оказалось поблизости.

– То, что происходит? Немножко, скорее, не страшно, а странно, но, думаю, так и надо, Йоне. Лесенька – хорошая девочка, ты же знаешь! Какая нам разница, откуда она явилась? Если захочет – сама все объяснит. Пусть оно идет своим чередом, как шло. Согласись, мы такого никогда и представить себе не могли. Ведь верно?

Гарнис кивнул, чувствуя, как на душе становится спокойнее после слов Тави, но полностью избавиться от сомнений не мог. Хотя прежний их дом стоял на отшибе, и сами они жили достаточно уединенно, скорое взросление Леси не могло остаться незамеченным для соседей. В самом начале, когда скрыть появление ребенка не удалось, чтобы избежать кривотолков, старая чета удачно придумала про далеких несуществующих родственников, отдавших им на воспитание свою дочь. «По семейным причинам…» – многозначительно добавляли они тоном, призванным объяснить все и, как им казалось, исключавшим дальнейшие расспросы. Любопытным предоставлялось право домысливать самостоятельно.

Не имея других источников дохода, большинство поселенцев начинало испытывать недовольство все новыми квотами на лесозаготовки. По мере того, как таяло благосостояние колонистов, от былого радушия и доброжелательности не осталось и следа. Продолжали множиться байки, нередко основанные на реальных встречах с порождениями Леса. Некогда явившееся в бар существо из листьев и сучьев давно прозвали «мандрагорой», а вылезшие из могил чудища, испепеленные Филом Крайновым, поминались не иначе, как «зомби».

Едва ксенологи выказали нескромное любопытство к их девочке, Гарнисы перебрались в лесной дом, не помышляя о скором возвращении. Причины к нему вовсе отпали, когда Лес начал обеспечивать их всем необходимым. Хотя подобная дармовщина не могла не смущать Йона и Тавию, привыкших самим обеспечивать себя в поте лица, ради покоя любимой доченьки они не без колебаний поступились прежними принципами.

И все же как-то раз, после очередного благодеяния, Гарнис не выдержал и решился откровенно поговорить с дочерью.

– А скажи-ка, Лесенька, эти способности… твоих сестренок, они связаны с Лесом?

– Да, конечно, если его хорошенько попросить, он никогда не откажет…

– Знаешь, я очень хочу… попросить его… Ты же сможешь передать ему, чтобы ни один из людей никогда не узнал о такой возможности…

– Но почему, папа? Впрочем, я никому не собираюсь рассказывать, да ты и сам знаешь, у меня нет знакомых…

– Но рано или поздно появятся, поэтому я настаиваю… Понимаешь, людям нужен стимул для труда, а если они узнают, что могут выпросить что угодно, они вовсе не захотят работать… Да и нам с матерью как-то неудобно жить задарма…

– Задарма? Это как?

– Ну, за просто так, на всем готовом. Мы так не привыкли… Несправедливо… Понимаешь? Да и поговорка есть: «Бесплатный сыр только в мышеловке». Не придется ли нам за это расплачиваться?

– Не придется. Хорошо, я хотела сделать лучше…

За несколько проведенных у Гарнисов лет найденная крошка с непостижимой быстротой превратилась во вполне взрослую, приятную во всех отношениях девушку. Не красавица, но и без внешних изъянов. Любой повидавший ее хоть раз при первом же знакомстве чувствовал исходящее от нее очарование. Она не испытывала трудностей при случайном общении с посторонними людьми. И все же старики зорко следили, чтобы Леся держалась подальше от поселка, и продолжали старательно скрывать свое чадо от чужих глаз.

Тому имелось немало причин. Прежние соседи сообщали, что ксенологи из центрального поселка не отступились и продолжают искать Гарнисов. Точнее, их воспитанницу, собирая небылицы от словоохотливых, если дело не касалось лично их, поселян. Сами местные по мере ухудшения дел склонны были искать причину своих неприятностей поближе, и, ясное дело, непонятно откуда взявшаяся и пугающе быстро выросшая девчушка очень кстати подходила для этой роли.

С тех пор как девочка открыла родителям возможности Леса, необходимость хождений в поселок исчезла. Если прежде Тави покупала материал на платья или готовые вещи в лавке, то теперь они могли получить на месте все, что заблагорассудится, хотя Гарнисы решили строго обходиться только самым необходимым.

Они продали первый участок с домом покупателю со стороны, обещавшему сохранить сделку в тайне до полного завершения. Теперь их ничто не связывало с поселком, так обоим казалось гораздо спокойнее. Йону и Тави вполне хватало общения друг с другом и с ненаглядной дочкой. Они опасались, правда, что отсутствие подружек и товарищей отразится на развитии ребенка, но, похоже, для самой девочки подобной проблемы совершенно не существовало.

Прибытие

То время полета до Форестаны, когда Черок бодрствовал вне анабиоза, он всецело отдал изучению информации о планете. Он сознавал, что это не подготовка к очередному экзамену в академии, давно оставшейся в прошлом. Все представлялось теперь намного серьезнее: от того, насколько правильно он сумеет разобраться в ситуации, могла зависеть жизнь множества пока еще незнакомых людей.

Свыше земного полувека минуло с первой исследовательской экспедиции на эту планету. Разумеется, заселение одной Форестаны не могло разрешить демографических проблем Земли и старых миров со многими миллиардами людей. Перед здешними первопроходцами ставились совсем другие задачи. За три десятилетия после высадки пионеров численность колонии едва достигла сорока тысяч, причем последние годы приток новых граждан остановили без объяснения причин.

К моменту прибытия на Форестану у Квикфута сложился вполне определенный план действий, инструкции, данные в дорогу, выглядели вполне недвусмысленно. Годы службы в Департаменте приучили к такому выверенному подходу. Но никто не мог в действительности определить наперед каждое его действие, предвидеть заранее все обстоятельства и перемены в конкретных ситуациях. С деталями он разберется потом на месте.

Ему очень хотелось избежать помпезной встречи, впрочем, его наверняка уже ждали. С десяток попутчиков после выхода из капсулы орбитального лифта уверенно опередили Черока на спуске. Он с любопытством осмотрелся по сторонам.

Изящный завиток подъездного пандуса начинался от выхода из приемной камеры в основании несущей опоры. Внизу, в самом конце пути его уже встречали двое мужчин, не удостоивших вниманием прочих пассажиров. Квикфут представил на миг, что случится при обрыве одного из уходящих ввысь прочнейших многокилометровых тросов. Гигантский бич со страшной силой обрушится на беззащитную поверхность планеты, на все, подвернувшееся под слепой удар. Впрочем, вряд ли такое возможно. Технология подъемников отработана, опробована и усовершенствована на десятках, даже сотнях планет. Для подстраховки основного антигравного привода на равных промежутках до орбитального приемника устанавливались регионарные антигравы. И, насколько известно, еще ни разу не потребовалось их экстренного включения.

И все же, как бы сильно ни хотелось, он не стал задирать голову и смотреть на исчезающие в вышине мономолекулярные струны. За ним внимательно следили снизу две пары глаз, и не хватало, чтобы будущие сослуживцы приняли его за любознательного простака. Черок успел изучить данные всех сотрудников филиала, потому опознать знакомые по голограммам лица не составило труда.

– Здравствуйте, Квикфут, я – временно исполняющий обязанности главы здешнего отделения Эндо Раст, а это мой помощник и коллега Алекс Таргин, – представил себя и спутника подтянутый мужчина с дежурной улыбкой. – Вы будете жить в служебном комплексе, помещение уже приготовлено. О багаже не беспокойтесь, все доставят на место. Но, может быть, желаете сначала познакомиться с центральным поселком?

– Давайте сразу начнем с дел, коллеги, а вещей у меня с собой немного, – Черок торопливо пожал по очереди протянутые руки, по странному обычаю древних землян, и они направились к ожидавшему флаеру.

– Вы правы, Квикфут, не стоит терять времени, если не хотите задержаться на Форестане. Когда вы рассчитываете закончить инспекцию?

Черок с удивлением взглянул на спросившего. Неужели его не предупредили о назначении Квикфута, и тот считает его лишь залетным контролером? Второй встречавший выглядел хмуро и не проронил ни слова с момента знакомства.

Путь до поселка после затяжного спуска с орбиты не показался долгим. Примерно с его середины под ними потянулись фермерские участки до самого горизонта. Их разграниченные лоскуты изредка прерывались хилыми лесополосами завезенных извне деревьев. Нигде никакого намека на близость лесного массива, но его присутствие незримо ощущалось даже здесь. Еще при подлете к планете, не имевшей густой облачности, Черок впервые рассмотрел значительное зеленое пятно на единственном материке. Даже венчавшие полюса синие пятна океана с крохотными шапками льда не привлекали такого внимания. Величие форестанского Леса впечатляло уже при взгляде из космоса.

Прямоугольники возделанных полей продолжались до самых строений поселка. Вглядываясь с высоты птичьего полета в широкие улицы, образованные одно-и двухэтажными домами, он заметил полное отсутствие пешеходов, ни одного праздношатающегося. Лишь в полях то тут, то там виднелись человеческие фигурки возле уборочных комбайнов. Черок знал, что большая часть урожая использовалась не напрямую, а для заправки биомассой картриджей пищевых принтеров.

Эндо Раст показал пальцем несколько административных зданий со спутниковыми антеннами, скопление бесконечных грузовых складов на окраинах. Сплошная архаика, после махины орбитального лифта ни единого намека на современные технические достижения. Ничего примечательного, скучное малонаселенное захолустье, в котором ему предстояло застрять на неизвестное время. Но где-то неподалеку располагался невидимый отсюда Лес, великий и непонятный, из-за которого он и оказался тут – об этом Черок не забывал ни на минуту.

Комплекс Службы находился с противоположной стороны поселка. Пара двухэтажных пирамид, три вытянутые одноэтажные коробки без окон, прикрытые панелями солнечных поглотителей, да несколько флаеров на посадочной площадке меж ними выглядели неброско, но внушительно. Застройщики неплохо справились с требованиями Ксенослужбы. Ничто снаружи не указывало на возможность кипучей деятельности в недрах корпусов. Сонное с виду царство ничем не отличалось от повсеместного безлюдья улиц. Черок искренне понадеялся, что подобное впечатление обманчиво и внутри ведомства скрыто гораздо больше кипучей жизни, которая должна быть, по его разумению, в это время суток.

Между домом и лесом

Если Роман и слышал после возвращения с учебы историю о найденыше Гарнисов, за несколько лет превратившемся во взрослую девушку то придал ей не больше значения, чем всем прочим подобным байкам. Его больше обеспокоили перемены в настроениях земляков. Ведь стоит только отчаявшимся фермерам наплевать на запреты ксенологов, Федерация не замедлит вмешаться в дела колонии. Тем не менее местные продолжали тайком вооружаться и не прекращали попыток на свой страх и риск добывать древесину которую моментально забирали скупщики «Экофлора». Не только сверстники младшего брата Фила, но и гораздо более мелкая ребятня выказывала непонятную злобу ко всему, имевшему хоть малейшее отношение к метрополии, отражая взгляды родителей. Астронет кипел от рассчитанных на всеобщее недовольство призывов сепаратистов.

– Представляешь, Нюта, – делился с женой кипящий возмущением Крайнов. – Эти земляшки из Ксенослужбы удумали строить разделительную зону между нами и лесом. Понавезли, понимаешь, всякой аппаратуры, всякие штучки-дрючки, железки, пробирки. Ну, и занимались бы себе втихую, никому не мешали, как делают парни из «Экофлора». Так нет же, одни запреты и угрозы, туда не ходи, это не трогай! Хорошо хоть, в своей земле пока не заказано ковыряться, а то бы с голода передохли. Что нам остается? Торговля давно в полной заднице! Чем нам хвалиться, кроме древесины, которую у нас отобрали? Ничего здесь больше нет, и вряд ли когда найдется. Они обещают каждому льготный заем под будущие разработки, если смиримся и потерпим. Только чем потом будем расплачиваться? На детей наших долги повесим, жить им не дадим? Ну и станем все в конце концов рабами, помяни мое слово…

Он обращался к жене, молчаливой, всегда согласной с мужем во второстепенных вопросах, совсем не старой еще женщине. На лице Анюты сохранялись следы былой привлекательности, не стертые постоянными заботами и бесконечной работой по хозяйству. Кроме трех наследников Крайнова, она растила детей от двух прочих мужей. Неделя в одном доме, неделя в другом – она привычно справлялась с подобными нагрузками, мужья и дети старались помогать единственной общей матери по мере сил. Такое положение давно не удивляло местное общество, смирившееся с вынужденным нередким многомужеством. Между Крайновым и остальными супругами, так же как между всеми единоутробными сыновьями и дочерьми Нюты, сохранялись приятельские отношения, не доходившие, впрочем, до тесно дружеских. И то хорошо! Открытые проявления ревности встречались лишь у самых маленьких детей, не понимавших пока такой порядок. Все остальные давно приняли существующее положение и не пытались его изменить.

Второй день, как она вернулась после очередного полумесячного пребывания в других семьях. Дел по дому накопилось невпроворот, хотя и сам Крайнов, и трое наследников прилагали все усилия, чтобы создать для приходящей матери лучшую обстановку, чем в прочих ее семьях. Вот и сейчас она едва перевела дух, присев с чашкой чая за только что приготовленный завтрак, и никак пока не реагировала на слова распалившегося мужа, думая о чем-то своем.

Кроме отца с матерью и Романа, за столом сидели младший брат и недавно вышедшая замуж за ровесника Ромы, как и было предопределено родителями, Надя, заглянувшая в отчий дом этим утром. Ей едва исполнилось четырнадцать по местному летоисчислению, близкому к стандартному земному, но среди колонистов нередко заключались и более ранние браки. Сегодня выдался редкий за последнее время день, когда семья Крайновых собралась в полном составе. Но вместо того, чтобы радоваться нечастому единению самых близких ему людей, отец, к нескрываемому неудовольствию старшего сына, раздраженно и нудно ворчал о хорошо всем известном, происходившем независимо от их мнений и желания.

– Ну, а что, по-твоему, можно сделать? В чем выход? Ведь, действительно, надо обращаться с Лесом как-то поаккуратнее… – не сдержался и вставил Роман, хотя отец ожидал согласия от молчавшей до сих пор матери. К ней одной сейчас адресовался, именно такой способ и избрал для общения с разделяемой с другими семьями женой, очередное временное возвращение которой представляло праздник для всех присутствующих и для него самого в первую очередь.

– До сих пор обращались же, как ты говоришь, куда уж… аккуратнее! – пуще прежнего разгорячился отец, недовольный его вмешательством. – Если бы по-другому, без оглядки на законников – давно бы все зажили как люди. А так что вышло? Дальше некуда валандаться… Нам перекрывают последний кислород, вынуждают прогибаться перед этим Лесом. А он губит сорняками урожай на полях, не дает расширить зону вырубки, ломает наши машины, никакой жизни не стало. Вот бы шарахнуть огнеметами, как прежде, разделить просеками по секторам и продолжать спокойно разработку. Небось, от него не убудет! Только поодиночке нам его ни в жисть не осилить. Нужно собрать сообща всех работяг, а если власти и тогда не услышат нас, послать эти власти в черную дыру и самим взять управление! «Экофлор» прикидывается нашим благодетелем, а на деле выжидает неизвестно чего. Впрочем, в пролете они при любом раскладе не останутся. Мы даже близко не ведаем, за сколько они загоняют наш лес и какой навар кладут в карман. Цены определяются не нами. Если бы удалось разобраться с Лесом да самим торговать без посредников, все бы в момент изменилось. Совсем другая жизнь бы пошла… Нет, надо срочно избавляться от паразитов-кровососов! Мы даже толком не знаем, кто стоит за этим и кто на самом деле нами управляет!

– Да ты никак стал заправским экстремистом! – удивленно протянул Роман, не зная, как отнестись к заявлению отца.

– Конечно, папа прав, надо поставить на место этот обнаглевший Лес, а вместе с ним отправить восвояси пришлых земляшек, всяких ксенологов-эко-фло-рогов! – поддержал отца Фил-младший, с усилием выговорив два трудных для него слова. Для пущей весомости сказанного он даже стукнул кулаком по скатерти. Замечания и насмешливый тон старшего брата ему явно не понравились. Впрочем, младший всегда был отцовским подпевалой и ябедой.

– А вы думаете, Лес позволит убивать себя? Разве вам мало того, что уже произошло и происходит? Неужели непонятно, что нужно выработать какую-то продуманную программу, просчитать наперед использование его ресурсов и не больше того. Только сначала надо найти условия, которые устроят обе стороны…

– Так вот чего ты набрался в поселке… Ты стал говорить как земляшки, Ромка, учеба не пошла тебе на пользу, точно не пошла… Слова, пустые слова, – огорченно заметил Крайнов-старший, отставляя тарелку с любимыми пирожками, испеченными женой. – Чего ты придумал? Лес представляет собой лишь бездушные деревья, и ничего больше. А для нас это вопрос жизни, мы должны получить то, что нам понаобещали при переселении. И никто нам не помешает! А ты… Жениться тебе надо – вот что! – неожиданно и вовсе нелогично, на взгляд Романа, подытожил отец.

Хозяйка дома взглянула на мужа, но не стала сейчас перечить, хотя явно имела свои виды на судьбу старшего сына.

– Но разве не ясно, что Лес находился на этой планете задолго до нас? Мы здесь гости, а не хозяева, и, как выяснилось, у него есть сознание, может быть, даже разум…

– Все это пропаганда, хитрые выдумки федералов, чтоб нас задурить, – с умным видом заметил младший брат. – В любом случае нам некуда деваться, мы чужды земляшкам, как ты можешь повторять их дребедень? Речь идет о нашем выживании. Неужели не понимаешь, брат? Ты же сам не можешь работать по своему диплому! Каждый день простоя лесопилок ведет к нищете. А это слабость в будущем, полная беззащитность и зависимость от милости земляшек. Отец все правильно сказал, нас толкают в рабство.

– Можно подумать, мы сейчас очень сильны! – фыркнул Роман, удивляясь, где это меньшой нахватался подобных слов и воззрений. Одним влиянием отца такое не объяснишь, да и гораздо дальше родителя продвинулся Филька в своем болтливом бунтарстве.

– По крайней мере, осталось одно – сообща подчинить себе Лес, чтобы оставаться хозяевами планеты. Пока еще не поздно… – нахмурив брови, высказал заветную мысль отец.

Роман с сомнением покачал головой:

– Не представляю, как это удастся при таком-то подходе…

– Неужели ты не с нами, Ромка? – прищурившись, спросил Крайнов-старший.

– А с кем же я тогда сейчас, по-твоему? – Роман с вызовом взглянул в его выцветшие под здешним небом глаза.

– Ну, не знаю, не знаю, не забывай, что ты вырос тут…

– Уж этого я точно не забуду никогда, – с горечью буркнул Роман.

– Ну и ладно, – примирительно согласился отец. – Только еще одно – поменьше бы ты шастал по лесу, сынок, а? Сам же видишь, обстановка почти боевая… Чего только не происходит, просто так не станут выдумывать… Мало ли что… По крайней мере, хотя бы старый лучемет с собой прихватывай для спокойствия.

– Ты преувеличиваешь опасность, папа, но я подумаю… Не беспокойся напрасно. И потом, ты прекрасно знаешь, стоит пустить его в ход, потом не остановишься.

Отец никогда не одобрял пустой траты времени Ромки на бессмысленные шатания, ни в детстве, ни сейчас, после возвращения с учебы, когда старшему сыну пора бы уже взяться за ум. Да и учение это, похоже, оказалось, с точки зрения Фила-старшего, вовсе ни к чему: работы по специальности в ближайшем будущем не предвиделось. Хорошо еще – обучение почти полностью оплатил «Экофлор». Правда, Роман старался помогать по хозяйству, ни в чем не отлынивал, все у него спорилось в руках и получалось ловко, в детстве такого за ним не водилось. Так что обвинить его в тунеядстве и невнимании к нуждам семьи он не мог, тем более присланный портативный биокомп подтверждал слова сына о работе на компанию с твердым заработком. Но пока никаких денег не поступало, и родитель постоянно давал понять, что хотел бы видеть со стороны старшего отпрыска больше рвения в домашних делах.

Завтрак завершили в молчании. Мать и Надя начали убирать посуду, отец с горечью поглядывал на сыновей, невесело думая, как быстро они выросли, стали слишком независимыми от него, в особенности старший. Может, сказывалась нехватка внимания матери, живущей не на одну семью? Впрочем, жизнь на два-три дома стала в порядке вещей для многих жен колонистов. Зря все-таки он отправил Ромку на учебу, пустое дело оказалось, теперь даже неизвестно, пригодятся ли когда полученные навыки? На «Экофлор» мало надежды. Впрочем, валка деревьев не требует особой грамотности, главное, чтобы голова имелась, да крепкие руки в придачу…

Даже Филька как-то незаметно вымахал, совсем взрослым стал, самостоятельным и своенравным. Все труднее находить с ними общий язык, одного окрика или подзатыльника уже недостаточно для убеждения. А посоветоваться не с кем, их поколение начало с нуля, всю жизнь заново, без дедушек и бабушек, всегда готовых подсказать, если что не так. Какое там правильное воспитание, главное – голодными не быть! К тому же такие заморочки почти во всех семьях… И ничего с этим нельзя поделать, ровным счетом ничего!

Следующим утром Роман снова улизнул в лес. Как никогда ему хотелось побыть одному, без нравоучений и умствований. Об отцовском лучемете даже не вспомнилось. Дома сегодня обойдутся без него, Крайнов-старший не станет ворчать – за последние дни они столько перелопатили по хозяйству. Да и мама еще несколько дней пробудет под их крышей.

После присланных «Экофлором» инструкций, оказавшихся вовсе не сложными, он успел отправить два отчета с описанием своей повседневной жизни, подробности которой, по его мнению, не представляли никакого интереса, тем более угрозы для компании. Поэтому он втайне надеялся, что, убедившись в его полной бесполезности, от него отстанут. И в Лес он отправился вовсе не для вынюхивания сведений для экофлорцев, а для собственного удовольствия, отдохнуть от перепалок с отцом и братом, от монотонности нисколько не привлекавшей бесконечной возни по хозяйству. Свидания с Лесом давно переросли для него из детской привычки в обязательное условие жизни.

Сегодня Роман отправился к недавно обнаруженному удивительному месту Глубоко в зарослях пряталась просторная поляна, поросшая высокой молодой травой. Ее по-хозяйски обступали возносившиеся далеко вверх замшелые стволины, на которых и держался высокий свод из переплетенных крон. Внизу, по краю травяного ковра, то здесь, то там неравномерно располагались островки кустов. Через обширную прогалину в кронах открывалось высокое небо планеты. Такой бездонной нежно-синеватой глубины, как утверждали старики, не найти на других планетах. Путь к заветной лужайке оказался достаточно долгим, захотелось подкрепиться.