Текст книги "Преломление. Контрудар (СИ)"

Автор книги: Сергей Кольцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Кольцов Сергей
Преломление. Контрудар

Пролог

Китай. Провинция Хэйлудзянь. Харбин.

Заложив руки за голову, я гуляющей походкой шел по каменному ограждению мимо дома в традиционном китайском стиле, являющегося резиденцией боевого клана. Расположенный посреди городских джунглей этот дом выглядел, словно сошедший с картинки учебника истории.

Впрочем, чему тут удивляться, боевые искусства Китая имеют за собой почти пятитысячелетнюю историю с момента возникновения, поэтому и не удивительно, что клан "Shuìmiánhēilóng" или "Спящий Черный Дракон" имеет право на подобное.

Однако, едва появились постояльцы дома, я просто мягко спрыгнул со стены, продолжив свой путь уже по мощеной дорожке.

В принципе, я не ищу приключений на свою голову, хотя со мной они случаются, причем довольно часто, впрочем…Завибрировавший телефон заставил меня остановиться и принять входящий вызов:

– Слушаю, – принял я вызов с не проявляющегося номера.

– "Юный тигр", – обратился ко мне по бихао[1]1
  Бехао – прозвище, которое мог позволить себе незнатный человек.


[Закрыть] неизвестный, – а может лучше, Ли Вей. Мне хочется договориться с вами о встрече.

– Когда и где? – по-прежнему спокойным голосом проговорил я, внутренне же насторожившись, – так же интересно, кто хочет со мной поговорить.

– Мое имя, Лунь Ше Да, вы можете меня помнить как одного из мастеров, что присутствовали на фестивале боевых искусств в Чжэнчжоу.

– Хорошо, называйте время и место, – в прежней спокойной манере ответил я.

– Не беспокойтесь, я прибуду в Харбин уже к вечеру. – Суховатым голосом проговорил "мастер", – встретимся в "Парке Тигров", завтра утром.

– Согласен, – после некоторых размышлений, ответил я.

Ну вот опять… Сколько можно? А ведь только вернулся с "Шаолиньского Международного Фестиваля боевых искусств". Может мне не стоило этого делать? Откуда мне знать, но в данный момент очень большое количество лиц заинтересовано во мне. Как и некоторые странные личности…

Оглянувшись, я посмотрел на девушку в кимоно, оснащенную похожим на катану оружием, что следовала за мной на расстоянии десяти метров, ни на шаг не приближаясь, но и не отставая. Некоторое время я наблюдал за замершей девушкой, а затем со вздохом направился дальше…

Эх, а все так хорошо начиналось, что даже обидно…

Глава 1. Освобождение

Каково это, сидеть за решеткой? Неприятно, одним словом, однако выбирать не приходится, остается только и делать, что быть погруженным в медитативное состояние.

Да, многие скажут, что медитация – это простое надувательство, никак не связанное с боевыми искусствами, на что можно только улыбнуться. Возможно, медитация и не является боевой техникой, но её возможности открыты далеко не каждому…

Что же можно сотворить с помощью медитации? Можно вспомнить все… Чем я и занимаюсь последние два месяца с тех пор, когда проснулся в данном теле. Причем воспоминания восстанавливаются не только у меня, но и у того, в чье тело я попал. Странно это все, однако выбирать не приходится.

За что я нахожусь в каменном мешке с единственным выходом, что выполняет железная решетка у меня над головой? За убийство, которое я не совершал или совершал? Ну, это сделал прошлый хозяин тела, воспоминания которого приходят ко мне в обратном хронологическом порядке, что и позволило мне разобраться в ситуации.

Сейчас я нахожусь на секретной учебной базе где-то в Тибете, причем, принадлежит она к роду, что является приближенным к императорской семье. Здесь около тридцати подростков, что имеют ярко выраженные способности к боевым искусствам, которых обучают быть клановыми бойцами.

Как меня сюда занесло? Все очень просто, когда тебе обещают деньги, жилье и силу ты пойдешь за кем угодно и куда угодно. Впрочем, нас не обманывали, условия и вправду были удовлетворительными. Это и в самом деле лучше, чем воровать и спать в подвалах опасаясь полицейского рейда, члены которого, если тебя поймают, отправят в приют. Не лучшая жизнь для беспризорника, может быть, мальчишке стоило посмотреть на жизнь под другим углом, но что сделано, то сделано.

– Убийца, твоя еда, – раздался голос сверху, и я на одних рефлексах поймал пакет с рисовыми лепешками над головой.

– Воды. – Проговорил я по-китайски.

– Дождь скоро, напьешься, – ответил все тот же голос молодого бойца, а затем он удалился громко смеясь.

Ну, в чем он прав, так это в том, что дожди здесь идут часто, а если кто-то наверху забывает накрыть решетку сверху брезентом, то вода доходит мне до уровня груди. Хорошо хоть здесь есть трещины, и она уходит в течение получаса, но и так времяпровождение не из приятных.

Между тем, благодаря всё ещё не скрывшемуся за вершины гор солнцу, я сумел развязать узел на пакетике и принялся медленно и с расстановкой поедать рисовые лепешки, смакуя каждый кусочек. Впрочем, это мой обычный рацион за последние два месяца… Не знаю, сколько меня здесь ещё продержат.

Между тем, закончив с ужином, я закрыл глаза и сосредоточился на внутренней энергетике, что была сейчас в стабильном состоянии именно благодаря моему своевременному вмешательству. Местные тренировки идут в ином формате, что едва не погубило потенциал этого тела.

Открыв глаза, я почувствовал, как к моим пальцам усилился ток направляемой энергии, а затем резко прыгнул вверх, стараясь оказаться максимально близко к злополучной решетке, однако и в этот раз импульса не хватило, и я, выставленными вперед пальцами, как захватами, вцепился в каменную стенку, выкрошив из неё небольшие камешки, а затем посмотрел на решетку, до которой оставалось ещё около метра – пусть энергия у меня была, но согласно моим чувствам сейчас снаружи проходят занятия по контактному бою, так что…

Высвободив руки, я легко оттолкнулся от стены, а затем мягко спружинил на носках, гася энергию от падения на дно своей тюрьмы, чтобы вновь замереть в медитативном состоянии, таким способом сохраняя и накапливая необходимую мне энергию, восстанавливая свое духовное чутье, что при должном уровне развития ещё не раз спасет мою жизнь…

Пусть не сегодня, но я обязательно выберусь из этой клетки.

Однако день тянулся за днем, а я так и не мог накопить достаточно энергии для побега. Что, впрочем, не удивительно, так как и тюремщики сами являлись бойцами, использующими внутреннюю энергетику, и они прекрасно знают, сколько нужно пищи для такого как я, кто уже начал использовать начальные энергетические удары под их непосредственным руководством. Диетологи, блин…

А сейчас идет дождик, что окончательно портит мне настроение, по той причине, что эту яму опять забыли накрыть брезентом. Вот теперь стою я в воде по колено и терпеливо ожидаю, когда это все кончится. Однако…

Неожиданно над моим убежищем сверкнула яркая молния, попавшая куда-то рядом с моим пристанищем, а меня выгнуло дугой от полученного разряда, прошедшего через воду.

– Это ещё что за нововведение? – окутавшись прозрачной пленкой защиты, в ярости посмотрел я вверх, где сверкнул повторный разряд, неслабо приложив по защите.

Резко выпрыгнув из воды, я задействовал энергию, пополз вверх по стене, вклиниваясь в неё руками, а когда достиг решетки, прислушался.

На поверхности шел бой, пространство учебной базы то здесь, то там пронизывало энергетическими вспышками. Так же я услышал выстрелы и яростные крики обороняющихся…

Спустя десять минут, все закончилось, как, впрочем, и дождь, а я услышал в стороне шаги человека. Он ходил где-то рядом, не приближаясь к моему пристанищу.

– Я ожидал увидеть что угодно, но только не это, – раздался глубокий мужской голос.

– Господин, Мин Сон, – раздался тихий вкрадчивый голос, – здесь готовили наемников, в программу обучения входили задачи…

– Мне ведомо, чему здесь обучали. – Раздался властный голос, – однако нам не нужны никакие свидетельства о прошедшей операции. Уничтожить здесь все, выживших и так нет.

– Будет выполнено, господин.

Услышав приближающиеся шаги, я соскользнул в воду, поднимая немного брызг, прижав ноги к груди, полностью уйдя под воду с головой и замер, сняв свою защиту.

По стенам моей пещерки несколько раз скользнул свет от фонарика и затем исчез, я без брызг поднял голову и прислушался… Был слышен какой-то странный земной гул, что постепенно нарастал. А затем послышался страшный шум падающего камня, и мою решетку смяло чудовищным ударом сверху… Резко выпрямившись, я, вытягивая всю доступную мне энергию, создал настолько мощную защиту, на которую был способен, а затем замер… Решетка так и не достигла дна, оставшись вбитой в стены на высоте поднятых рук, однако мощь каменной массы сумела неплохо продавить мой щит.

Просто чудесно – ориентируясь на ощупь, я исследовал высоту своего потолка и только покачал головой – в итоге всю эту базу уничтожили, а меня замуровали в каменном мешке. Ладно, пора выбираться… Эх, будут у меня неприятные последствия после этой техники, но ничего не попишешь – жизнь важнее.

Выждав некоторое время, максимально собирая энергию в медитативном состоянии, я начал чувствовать, что моя голова становится какой-то тяжелой – воздуха уже не хватало. Поднявшись на ноги, я сосредоточился, принявшись фокусировать всю энергию в указательном пальце правой руки, а затем коснулся решетки.

От импульса боевой техники решетку выгнуло в обратную сторону, разорвав металл, а каменную массу над ней просто выбросило вверх, дав путь для живительного кислорода.

"Не так-то просто меня убить, – ползя вверх по неширокому лазу, проделанному техникой "Раскол небес", мысленно негодовал я, – я выживу. Пусть сейчас просто пятнадцатилетний мальчишка, но я только рад этой неожиданной молодости и здоровому телу…"

Выбравшись на поверхность, я только глухо засмеялся, осматриваясь вокруг. Учебного полигона больше не существовало, теперь на этом месте были скалы и камни, от вызванного боевыми техниками на основе земли, искусственного обвала, также ставшего могилой для тех мальчишек, что стали жертвами политической игры сильнейших мира сего.

"Так, – оглядев свой внешний вид, я улыбнулся, – одежда пока что выдержит, главное мне выйти к людям. Только вот куда мне идти? Ладно, двинусь на юг, на севере сплошные горы на тысячи километров."

Путь мой протекал неплохо, если не обращать внимания на практически полное отсутствие энергии, что сказалось на моей мобильности. Да, я мог идти по обнаруженной горной тропе, но с частыми передышками и «перекурами». Так же сказывалось отсутствие воды, что мне никак не удавалось компенсировать… Однако я все шел и шел, понемногу отклоняясь к востоку и перестав считать дни, а вот ночи просто выпадали из моей памяти, так как было очень холодно, и мне приходись использовать самые крохи энергии, чтобы не умереть от переохлаждения…

Когда силы меня оставляли, я спал, спал долго, без сновидений… Так повторялось раз за разом, до тех пор, пока я не проснулся поздно ночью и, в бессилии посмотрев на звезды, только выпустил облачко пара из своих покрытых шрамами губ. Чувствуя новый прилив сил, я только усмехнулся —"такое бывает только перед смертью" – но это не значит, что этим нельзя воспользоваться…

Решительно встав на ноги, я пошел по все той же горной тропинке, но затем она неожиданно кончилась, а я, только отмечая разумом, что нахожусь в свободном падении, уже ничего не мог сделать… чтобы хоть как-то спастись от всепоглощающей тьмы, в которую упал мой разум.

***

Спокойною походкой седой старец в белых одеждах шел по узкой тропе в одном лишь ведомом ему направлении. Даже несмотря на горные ветра, дующие между горных хребтов, одежда на нем не развевалась, словно она была неподвластна физическим законам…

Затем старец замер и прислушался, ветер до него донес присутствие живого человека… Однако откуда человеку взяться в пустынных горах Южного Тибета? Ответа старец не знал и отправился, ведомый ветром, узнать, кто и как здесь оказался.

Вскоре он нашел того человека… Им оказался мальчишка лет пятнадцати, с нетипичными для коренного китайца чертами лица, проще говоря, метиса. Осмотрев расщелину, в которую свалился мальчик, старец сосредоточенно кивнул, а затем скала под его ногами несильно задрожала, и расщелина принялась затягиваться, поднимая юношу наверх. Едва это случилось, старик подошел к мальчику, перевернул его на спину и только покачал головой – состояние было ужасающим, губы потрескались от недостатка воды, ребра, что были видимы через прорехи изношенной одежды, можно было пересчитать…

– Откуда же он здесь взялся? – ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался старик.

А затем, по-старчески проскрипев, опустился на колени перед мальчиком, чтобы возложить руки на грудь, что сразу же покрылись дымкой бесцветной энергии, заставляя воздух дрожать. Через некоторое время мальчик закашлялся и чуть приоткрыл глаза, чтобы практически сразу же впасть в беспамятство.

Старик же, закончив передачу энергии, приподнял голову мальчика, а затем, достав фляжку воды, добытую из-под халата, принялся осторожно поить мальчика, осторожно касаясь горлышком сухих губ. Однако, почувствовав спасительную воду, мальчик сделал лишь несколько быстрых глотков и сразу размяк.

Старик, недолго думая, убрал флягу и поднял мальчика на руки и прямо с места, поднимая за собой небольшие камни, побежал на юг к видневшейся внизу долине.

Глава 2

Южный Тибет. Китай. Такцанг-лакханг(«Гнездо Тигра»).

Неожиданно, но я вырвался из своего забвения, однако не решался открывать глаза. Мне было тепло, я лежал на чем-то мягком, по ощущениям похожем на кровать. В воздухе веяло какими-то травами, имеющими почти неуловимый, но такой приятный и успокаивающий аромат…

Странно… Моя энергия, что в данный момент находится на среднем уровне насыщенности, уже перенаправлена на восстановление тела. Словно надо мной поработал один из Целителей или Мастеров акупунктуры. Так…

Открыв глаза, я прищурился от яркого света, а затем увидел статую Будды, в основании которой и стояла моя кровать. Сев на кровати, ощупав свою грудь и обнаружив несколько торчащих игл, я неспешно принялся их вынимать, отбирая окончательный контроль по восстановлению тела себе.

Кажется, я в каком-то буддийском монастыре… Меня спасли, хотя и не должны были. Ладно, с этим разберемся…

Поднявшись с кровати, я обнаружил сложенную в изголовье одежду, чему я был рад, так моя одежда, за исключением нижнего белья, отсутствовала. Переоблачившись в черную хлопковую форму, состоящую из широких штанов, белой рубашки с короткими рукавами и плотной черной куртки на деревянных пуговицах, я, шлепая босыми ногами по деревянному полу, пошел в сторону выхода.

Едва я вышел за стены дома, передо мной открылся удивительный вид на долину с небольшим городом, виднеющимся в её глубине. Спустя несколько минут мне пришлось очнуться от созерцания горных красот и двинуться на осмотр места, в котором я оказался.

Самим местом оказался буддийский монастырь, построенный прямо на скалах; какой-либо дороги наверх для подъема сюда мне не удалось найти, но это не значит, что её не было. Монахи, встречая меня, склонялись в приветливом поклоне и, получив в ответ такой же поклон, неспешно двигались далее, занимаясь насущными делами.

От одного из помещений я уловил запах готовящегося риса, заглянув туда из любопытства, обнаружил трапезную, с двумя длинными столами и молодыми монахами, что в данный момент занимались приготовлением пищи.

– Намасте. – Раздался тихий голос позади, стоило мне отойти от трапезной буквально на два шага, – Любопытство – не порок, но желание познать что-то новое.

– Намасте, – сложил я ладони вместе, быстро обернувшись и склонившись в поклоне, – прошу прощения за это.

Сейчас, выпрямившись, я рассмотрел своего собеседника – им оказался бритый налысо стареющий монах лет шестидесяти, одетый в простую сэнъи[2]2
  Сэнъи – буддийский халат.


[Закрыть], традиционный халат красного цвета. Так же обратив внимание, что монах, невзирая на свой возраст, отличается живыми глазами, в которых читался острый ум.

– Мое имя – Джино.

– Ли Вей, – снова склонил я голову в поклоне, – благодарю за спасение, кров и одежду.

– Пойдем, – ступив мимо меня, проговорил монах, – мне интересно узнать, как столь юный мальчик оказался так далеко от дома, и что же являлось причинами для этого.

По мере нашей прогулки, Джино внимательно слушал меня, ни разу, ни словом, ни действием не попросив повторить или дополнить сказанное. Почему же я ему пересказывал свою историю, точнее историю Ли Вея? Просто понимал, что дальше моих уст эта история не пойдет. С чего я начал… Да, с "начала".

Воспоминания детства Ли Вея восстановились полностью, однако они принесли с собой только чувство грусти… Своих родителей мальчишка не знал, отец был неизвестен, а мать умерла после родов, все из-за слишком долгого занятия проституцией. Затем он жил на рисовой плантации у своей тети, где ему приходилось несладко, ни ласки, ни заботы никогда не получал. Даже школа, в которой он чувствовал себя изгоем, была им брошена им в двенадцать лет. Затем просто сбежал в Пекин в поисках лучшей жизни. Вот там-то он и понял, что жилось у тети еще хорошо, хоть там на него и смотрели косо из-за его более широкого разреза глаз и чистой белой кожи, более свойственной европейцу, чем китайцу. Впрочем, именно из-за своего происхождения, Вей, часто оказывался втянутым в драки, довольно редко выходя из них в роли победителя. А потом, среди таких же беспризорников, как он, стали ходить слухи, что некие люди обещают кров, еду и обучение боевым искусствам…

Разумеется, о причинах своего нахождения в горах Южного Тибета я не стал говорить, закончив повесть на том, как покинул дом и скитался среди городских джунглей.

– Это лишь часть истории, но я благодарен тебе за доверие. – Спокойно проговорил монах Джино, – пойдем, сейчас время трапезы.

Отведя меня в недавнюю столовую, монах указал мне на место, где я получил свою глиняную чашку с рисом, несколько рисовых лепешек, а также глиняную кружку с соком, что вызвало мое удивление.

Ели монахи молча, лишь изредка обмениваясь просьбами о передаче какого-нибудь салата или специй, мне же приходилось тщательно пережевывать, наслаждаясь вкусом первого нормального обеда за последние несколько месяцев. Закончив трапезу, я, как и остальные монахи, отправился мыть за собой посуду…

Самое большое мое удивление вызвало то, что монастырь, располагаясь на высокой скале, был обеспечен электричеством и водоснабжением. Также у некоторых монахов были сотовые телефоны, которые они изредка доставали из кармана своего халата.

– Ли Вей, – проговорил монах Джино после того, как мы покинули трапезную и остановились возле медитационной площадки, – кто был твоим учителем внутренней силы? Конечно, если эти воспоминания неприятны тебе, можешь не рассказывать.

Монах забрался на белый возвышающийся над поляной камень с плоской верхушкой и сел в позу лотоса, подставив лицо солнцу. Мне же пришлось опуститься в медитативную позу прямо на траве возле камня.

В принципе, почему бы и нет? Все равно всей картины я ему не передам…

История началась около трех месяцев назад, в то время мне удавалось находить себе подработки, оплата за которые и позволяла мне держаться на плаву. Кем я только не был: грузчиком, уборщиком, разносчиком… не важно. Где-то за полгода до этого от нас ушло несколько мальчишек, что нашли себе работу, а потом один из них вернулся с незнакомым мужчиной и объявил о новом наборе работников. Поддавшись мнению большинства я согласился… Затем нас отобрали, кто подходит и не подходит, это кстати и определял тот неизвестный, имени которого я не знал.

Затем он дал нам указание, где состоится сбор работников и отчалил вместе с парнем, бывшим когда-то одним из нас. Отправившись на место сбора, мы попали в медицинскую лабораторию, где быстро проверили наше здоровье, также проверили способности к обучению, отсеяв около десятка человек, а затем разбили на группы по пять человек и повезли в неизвестном направлении. Время путешествия я не помнил, так как нам что-то добавили в еду или напитки, и проснулся я уже на той тренировочной базе.

Там уже начался курс обучения: сначала нас гоняли по полигону, затем пошли спарринги без использования оружия. Потом начались обучающие тренировки по взаимодействию с внутренней энергией, что здесь называют "Vitaco". Чтобы мы могли использовать эту силу, нам давали специальные стимуляторы… Затем обучали нескольким техникам, уже в тот момент присматриваясь к тем, кто мог использовать стихийные техники. Затем за несоблюдение правил я угодил в яму, ну и все, пожалуй, остальное и так известно.

– Вот, значит, как… – тихо проговорил монах, – когда же люди поймут, что путь разрушения – не единственный из возможных путей?

– Однако этот путь является самым прогрессивным, – проговорил я, – война всегда была стимулом для совершенствования и пути созидания.

– Война ради войны бессмысленна, – спокойно проговорил Джино, – однако твои слова несут в себе глубокий смысл, не свойственный столь юному телу и разуму. Созидание и разрушение, как разные стороны одной медали, всегда будут взаимнодополняемыми элементами человеческого бытия.

– А по какому пути следуете вы, Джино?

– Созерцания, – повернувшись ко мне лицом, проговорил монах, – жизнь – это очень красивое зрелище, она есть во всем… в каждом дыхании, в каждой капле воды, в дуновении ветра…

Чего-то подобного я и ожидал услышать, но что насчет меня… В этом мире я чуть больше чем никто, со своими способностями в использовании внутренней энергии. А ведь я был… неважно, та жизнь была мною прожита, а эта только начинается. Мне нужно лишь найти свой путь.

– Что ты будешь делать дальше?

– Не знаю, – покачал я головой, – однако, здесь я не задержусь. Жизнь монаха меня не прельщает, пусть я и искренне благодарен вам за спасение своей жизни, Джино.

– Оставайся пока здесь. Может быть, ты найдешь ту тропинку, с которой начнется твой собственный путь. – Довольно проговорил старый монах, а затем замер.

Некоторое время смотря на расположенный внизу город, я просто наслаждался теплыми лучами солнца, а затем ушел в медитативное состояние, сосредоточившись на собственной энергетике, что представляла собой довольно жалкое зрелище.

Слишком уж поздно началось мое обучение взаимодействию с внутренней энергетикой, поэтому видны следы расслоения меридиан и более мелких энергетических каналов, из-за которых страдает мое тело. Осторожно и кропотливо восстанавливая все поврежденные во время своего путешествия каналы, я постоянно ругался на тех "специалистов", что обучали нас. А обучали нас по странной однобокой системе, подгоняя всех под одну планку, несмотря на заложенные в теле способности, ведь существуют такие особенности, как контроль, количество передаваемой энергии, скорость формирования техник…

Там нужны были лишь солдаты, простой расходный материал, что брал бы не личным мастерством, а количеством энергии, что они надеялись увеличить с помощью стимуляторов, просто заваливая высокопоставленных мастеров кусками хорошо вооруженного мяса.

Мне же просто повезло, тот долго рассасывающийся стимулятор я вывел из организма, когда еще находился в яме, как и вылечил часть своей энергетики, что подверглась искусственному изменению. Нет, я не являюсь специализированным лекарем или целителем, ни тем более мастером акупунктуры, просто я отношусь к немного другой системе, что принес из "той" жизни. Это позволяет мне поддерживать жизнеспособность собственного тела, но не дает возможности лечить других, просто у меня нет этих знаний.

Ощутив прикосновение к своему плечу, я вышел из состояния медитации и несколько озадаченно посмотрел на потревожившего меня монаха.

– Ли Вей, ты не мог бы продемонстрировать свое боевое мастерство? – поинтересовался тот старый монах, что сидел в стороне на краю площадки.

– Но… – поднявшись на ноги, несколько озадаченно посмотрел я на него, – но вы же не сторонник насилия.

– Я не монах, – улыбнулся старый мастер, – не беспокойся, Джино будет наблюдать.

Вполоборота повернув голову, я обнаружил монаха, стоящего возле входа на площадку и сжимавшего в руках деревянный шест. Получив его одобрительный кивок, я ответил старику:

– Как вам будет угодно.

Разойдясь на десять шагов в стороны мы со стариком замерли… Никто не собирался наносить первого удара, так как это сразу покажет и уровень, и тактику, по которой будет вестись бой. Однако старик меня удивил…

Мягкой, текучей походкой он начал ко мне приближаться, меня это насторожило, однако я остался на своем месте, тщательно всматриваясь в его движения и ощущая колебания исходящей от него энергии, а затем, не дойдя до меня буквально четыре шага, он резко коснулся своими руками земли, словно падая…

Резкий прыжок с переворотом назад от выскочившего из земли большого куска скалы, управляемого этим неизвестным мастером. Еще пребывая в свободном падении я сосредоточился, перейдя в некое подобие транса, раз за разом повторяя тот момент, когда он применил технику, а затем резко вынырнул в реальность и, коснувшись руками земли, направил в неё импульс энергии, подчинивший себе скалу и заставивший резко ударить вверх на том месте, где стоял старый мастер. Однако удар прошел мимо…

– На этом и закончим, – спокойно проговорил Джино, – мастер Ми Лонг, надеюсь, вы удовлетворены.

– Вполне, – улыбнулся старик, стоя на одной ноге на верхушке скалы, – теперь мне пора уходить, мальчик полностью здоров. Намасте, Джино.

– Намасте. – Ответно сложил руки монах.

А затем старик, быстро используя какую-то технику, что я сумел почувствовать на самой границе восприятия, просто прыгнул со скалы вниз, прямо в растущий под монастырем лес. Подойдя к краю, я заметил, как его белое сэнъи мелькает от одного дерева к другому, чтобы в итоге пропасть в направлении города.

– "Странствующий дракон" направился в Паро. – Подойдя ко мне, проговорил монах, – именно он принес тебя сюда, найдя упавшим в расщелину.

Да, а я ему даже спасибо не сказал… Однако то, как он двигался, мне было знакомо, кажется, я видел уже подобные текучие движения…

– Что за технику он использовал?

– "Скальный клык Дракона". – Пояснил мне монах, однако твоя техника отличается… посмотри.

Последовав совету монаха, я подошел к творению собственной техники и несколько озадаченно увидел огненные прожилки в камне, чувствуя от исходящего камня свою остаточную энергию.

Интересно, я использовал технику, что скопировал от своего противника, а затем в процессе создания видоизменил, добавив дополнительный элемент. Плохая у меня энергетическая чувствительность, раз уж получился подобный эффект…

– Пойдем, юный воин. – Проговорил мне Джино, – тебе нужно отдохнуть, я покажу твое место.

Монах отвел меня во внешние помещения храма, выделив отдельную комнату, где я смог отдохнуть, однако вскоре прозвучал удар колокола, являющимся знаком того, что нужно собираться на ужин.

– Завтра ты поможешь на кухне, – спокойно проговорил монах, не мешая мне осматриваться в комнате, – а пока поспеши в столовую.

Осмотрев комнату и обнаружив несколько книг с мантрами, а также несколько рукописных книг, которые просто пролистал, я поспешил на трапезу. Не стоит заставлять себя ждать…

Япония. О. Хонсю. Район Канто. Префектура Сайтама. Г. Сайтама.

В додзё семьи «Furainguhanoie» или «Дом летящих листьев», стояла тяжелая тишина, вызванная напряженным молчанием двух человек, мужчины лет сорока, одетого в традиционное кимоно и девушки семнадцати лет, в данный момент находящейся в коленопреклоненной позе, с лежащими на коленях мечами в ножнах.

Некоторое время мужчина смотрел на девушку, а затем обратился к ней:

– Минэко, ты нарушила бусидо[3]3
  Бусидо «путь воина» – кодекс самурая, свод правил, рекомендаций и норм поведения истинного воина в обществе, в бою и наедине с собой.


[Закрыть], – сухим и спокойным голосом проговорил мужчина.

– Отоо-сан[4]4
  Отоо – яп. Отец.


[Закрыть], я не нарушала бусидо, этот человек не заслуживает чести стать моим даймё, – с холодными нотками в голосе проговорила девушка, открыто смотря отцу в глаза.

– Кто дал тебе право выбора?! – с металлом недовольства последовал ответ мужчины.

– Он оскорбил меня, потребовав верности, – температура в комнате стала понижаться благодаря леденеющему тону девушки, – Онна-бугэйся[5]5
  Онна-бугэйся– женщина, принадлежащая к сословию самураев в феодальной Японии и обучившаяся навыкам владения оружием.


[Закрыть] не будет служить по указу кого-либо, даже твоего, отоо-сан.

Некоторое время мужчина размышлял над словами своей дочери, а затем тихо проговорил:

– Чего ты хочешь, Минэко? Знаю, ты была воспитана в старой семье самураев, имеющей почти тысячелетнюю историю. Наверное, мне не стоило с малых лет наставлять тебя на путь воина.

– Нет, отоо-сан, я благодарна тебе за это, – коротко склонив голову, спокойно проговорила девушка, из голоса которой исчез лед, – но сейчас я хочу покинуть этот дом.

– Нет. – Прозвучал стремительный ответ.

– Ты не мой господин. – Спокойно проговорила девушка, – в таком случае, я покидаю эту семью, Это-сан.

Поднявшись на ноги, девушка, ступая по деревянному полу босыми ногами, как и положено в додзё, прошла мимо мужчины и вышла из помещения. Вернувшись в свою комнату, она принялась собирать свои вещи.

– Онэ-сан[6]6
  Онэ-сан – яп. Старшая сестра.


[Закрыть], что случилось? – заглянула, посмотрев на Минэко, девочка лет десяти, – ты уходишь?

– Да, омито-тян[7]7
  Омито-тян – яп. Младшая сестра.


[Закрыть], – спокойно проговорила девушка, убирая за ухо выбившуюся из косы непослушную прядь, – мне нужно уйти, этим я защищу семью от позора.

– Но ты станешь ронином… – несколько озадаченно проговорила девочка, – зачем тебе это?

– Точнее, свободным воином, никогда не имевшим хозяина, – мягко улыбнулась девушка, раскрыв руки для объятий, – иди сюда, Юри.

Запрыгнув старшей сестре на шею, девочка тихо заплакала, Минэко же принялась поглаживать её по спине, сжав зубы, чтобы самой не поддаться печали из-за расставания с домом.

Через некоторое время вошла немолодая женщина, осмотрев комнату, вещи в которой в данный были уже частично собраны в туристический рюкзак и сидящих в обнимку дочерей, тяжелой походкой прошла через комнату, а после двинулась в додзё.

Девушки, озадаченно посмотрев матери вслед, через некоторое время услышали громкие крики, затем деревянная крыша взорвалась изнутри, засыпав территорию поместья бамбуковой щепой и глиняной черепицей. И наступила тишина… Спустя пару минут женщина вновь появилась, но уже с довольной улыбкой на губах и, вернувшись в комнату к девочкам, только погладила их по головам и, подмигнув, вновь скрылась во внутренних помещениях дома.

– Мама сломала папу… – задумчиво проговорила младшая из дочерей, – пусть, его не жалко. Папе только бусидо интересен. Он мою игрушку сломал… – не моргнув глазом, пожаловалась Юри.

– Ладно, – натянуто улыбнувшись, проговорила девушка, – поможешь мне?

– Хорошо. – Бойко ответила Юри.

А затем две девушки принялись собирать вместительный рюкзак, с чем справились за полчаса. Минэко же в это время переоделась в повседневную одежду из джинсовых штанов и легкой блузки со спортивными кроссовками и, пристегнув ножны с катаной и вакидзаси, являющимися дайсе, парным оружием вышедшими из рук одного оружейного мастера, к широкому поясу, удовлетворенно улыбнулась.