Текст книги "Балканский легионер"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Как неплохой психолог, Милован понял, что все рассчитал точно, увидев, как загорелись глаза легионера. Убедившись, что находится на верном пути, он продолжил «охмурение» бойца.

– Может, перекинемся?

Началась игра. Дальнейшее Семенов помнил, как во сне. Сперва он выиграл, потом немного проиграл, потом вновь выиграл. Игра захватила его с головой, и он забыл обо всем.

Повадки Крайковича выдавали в нем опытного шулера. Он, словно рыбу на крючке, водил Семенова туда-сюда. Закончилось все так, как планировал серб: Семенов проигрался в пух и прах.

– Давай в долг! – возбужденно схватил Милована за руку миротворец.

Он вошел «в струю» и сам себя уже не контролировал.

– Я не против, – согласился Крайкович.

– Сдавай!

Последующие события привели к тому, что уже спустя полчаса Семенов оказался должен огромную в его представлении сумму – двадцать тысяч евро.

– Когда отдавать будешь? – поинтересовался Крайкович. – Эх, братушка, если бы ты не был славянином, я бы тебя на части порвал…

– У меня с собой ничего нет… – растерянно промямлил Семенов, – но я найду, отдам. Карточный долг – святое! – хорохорился проигравшийся.

– Поверю, – кивнул Милован. – Но напиши расписку. Слова – это все, знаешь, штука ненадежная.

– А…

– Вот, держи, – серб извлек из кармана пиджака ручку и блокнот. – Пиши.

– А что писать? – убитым голосом произнес солдат.

Похоже, до Семенова еще не вполне доходил смысл всего случившегося.

– Разве не знаешь?

– А, ну да, – кивнул Семенов, склоняясь над вырванной из блокнота бумажкой.

Крайкович, притопывая ногой в такт зажигательной мелодии, звучащей в кабачке, смотрел, как рука тамбовца, более привычная к автомату, выводит слова расписки.

– Готово, – мрачно произнес Семенов.

– Ну-ка… Ага, все правильно, – удовлетворенно сощурился Милован. – Встретимся завтра. Ты, значит, на вилле?

– Да.

– Знаю прекрасно это местечко.

За всей этой сценой наблюдал мужчина средних лет, сидящий за дальним столиком. Внешность его была самой стандартной, разве что во время телефонного разговора во рту у него ярким огоньком поблескивал золотой зуб.

Глава 15

Все трое – старик, девушка и мальчик – сидели во дворе, на деревянных лавочках, вкопанных вокруг круглого стола, изготовленного из пня огромного дерева. Как помнил с раннего детства старик, всегда за таким столом в хорошую погоду собиралась его семья. Еще в те времена, когда и он сам был вот таким маленьким мальчиком. Стол сгнивал, на его место всегда ставили точно такой же, сделанный из ствола огромного старого дуба.

Как же хорошо было собираться за этим столом несколько лет назад! Тогда вся семья была еще в сборе, тогда здесь велись долгие разговоры, пелись песни… Как чудесно было пить чай, заваренный из горных пахучих трав, щедро напоенных солнцем на цветистых лугах. А каким вкусным было вино, изготовленное из собственного винограда! Здесь бывали и гости, и тогда вечера становились просто удивительными.

Ничего этого сейчас уже не было. Последние годы прошлись по семье, словно палящий смертоносный ветер по цветам. Дружная семья исчезла. Сын Мирела Касаи больше года томился в сербском плену, тяжело больной после полученного ранения. Два внука, братья Ледины, тоже покинули родной дом. Один где-то далеко воевал. А второй, младший, уехал в Канаду искать счастье на чужой земле. Свою жену Мирел схоронил, и вот теперь только внучка была ему отрадой.

Вскоре после того, как ошеломленный старик сделал эту странную находку под шкафом, в комнату вошли внучка и мальчик. Мальчик был весел, что именно он нашел гусенка, отбившегося от всех, и прижимал птицу к себе. Но его улыбка тут же пропала. Вид Мирела с крестиком и ладанкой в ладони тоже ошеломил девушку. И вот теперь она поняла все. Все странности, загадочное поведение и отмалчивание мальчика становились понятными. Слишком понятными…

Но если старик, умудренный жизненным опытом, прошедший, казалось, через все, воспринял эту новость философски, то для Ледины это был удар посильнее.

– Вот такие дела… – задумчиво произнес старик. Его узловатые пальцы легонько барабанили по столу.

На лице девушки отразилось крайнее смятение. Взяв в руки крестик и ладанку, она разглядывала эти приметы веры и национальности в Косово. Увидев такое на шее у человека, уже не приходилось сомневаться по поводу того, в какой храм он ходит и кто его родители. И вот теперь вся ее выстроенная за последнее время схема покачнулась. Еще недавно все было ясно: где враги, а где друзья. Было ясно, кто виноват во всем, кто убивает албанцев, не дает им учиться и разговаривать на родном языке, кто желает выгнать их из собственного дома. Теперь же она глядела на несчастного мальчика, которого никак нельзя было назвать убийцей и собакой, и не понимала ничего. Нет, с одной стороны, она знала, что мальчик ничем перед ней лично не провинился. С другой – ненависть к христианам вообще и к сербам в частности никуда так просто исчезнуть не могла. Короче говоря, в такие моменты человек часто теряет всякое понимание ситуации.

– Вот так история, – растерянно сказала она, не замечая, как в точности копирует фразу старика.

Во рту пересохло, и она, взяв расписной глиняный кувшин, плеснула себе воды. Ее руки дрожали, это заметили поднявшие головы мальчик и старик. За оградой мирно блеяли овцы.

С дуба на стол спикировал лист и лег на краешке. Все трое проводили его взглядами. Ледина хотела что-то сказать, но промолчала.

– Ну, хорошо, – неуверенно начала она. – Вот папа… он же пропал без вести и, скорее всего, находится в плену у Пелагича.

– Ну и что? – поднял голову старик.

– Если бы мальчика обменять… – взглянула ему в глаза девушка, – всем было бы хорошо.

– О чем ты говоришь, внучка? – тихо произнес старик. – Хорошо никому не будет.

Он пожевал губами и тяжело вздохнул.

– У каждого должен быть свой дом, у моего сына – этот, у него, – погладил он мальчика по голове, – свой… У тебя ведь есть свой дом?

– Есть, – ответил мальчик и всхлипнул.

– Ну, вот видишь, внучка. На, бери свой крестик.

Мирел взял у Ледины цепочку и вернул мальчику.

– Бери, надевай.

– А можно? – спросил тот.

Весь его вид мог, наверное, разжалобить камень. Но боевики Хайдари не имели даже каменных чувств, и Мирел это знал.

– Зло нельзя множить, его можно только уменьшать, – медленно произнес старик. – Если человек попал в беду, его нужно вызволить из нее.

Мальчик, поняв, что здесь его окружают сочувствующие ему люди, немного приободрился.

– Ничего, ты нас не бойся, – похлопал его по плечу старик. – Мы знаем, что такое добро и зло. Правда, Ледина?

– Да, конечно, – помолчав минуту, кивнула внучка.

– Ну, вот видишь. Не бойся. Но для того, чтобы мы знали, как нам дальше действовать, ты должен нам все рассказать.

Мальчик снова надел крестик и ладанку на шею, и в глазах его засветилась надежда. В них появилась жизнь. После того затравленного зверька, которого они привезли на ферму, Мирел и Ледина Касаи увидели, что он понемногу раскрывается перед ними.

– Кто твои родители? – спросил старик.

Достав трубку, он принялся прочищать ее, а затем не спеша достал из кармана кисет с табаком. Развязав кисет, он высыпал на заранее подстеленную бумажку горку пахучего табака и принялся набивать трубку. Невольно мальчик следил за этим завораживающим процессом. Щелкнула зажигалка, и Мирел несколькими глубокими затяжками прикурил трубку.

– Моя мама – учитель, а папа – торговец, – стал говорить мальчик. – У него… у нас маленький магазинчик. Мы живем в Дмитровице, меня зовут Богдан.

Девушка, опершись на руки, внимательно слушала наконец-то заговорившего мальчика.

– Я приехал с папой и мамой в Приштину, – продолжил он рассказ. – У них там были какие-то дела. Они оставили меня во дворе и сказали подождать их. Я сидел и ждал. Потом мне стало скучно, и я стал играть с какими-то мальчиками.

– А кто они были – албанцы или сербы? – спросила девушка.

– Внучка! – укоризненно произнес старик.

Он не мог понять, как можно задавать такие вопросы. Ну, хорошо, пускай взрослые решают свои вопросы. Хотя, конечно, ничего хорошего в их решении не было, особенно на Балканах, но так происходит. А разбираться в игре, кто есть кто среди детишек, – это в голове у Касаи никак не укладывалось.

«Как она могла нахвататься этой чепухи? – сокрушенно думал он, глядя на внучку. – Ведь у нее же доброе сердце. Да, война есть война. Умелая пропаганда приводит к тому, что люди начинают думать, что они лучше соседей только потому, что они другие. Ну, ничего, жизнь сама научит отличать добро от зла».

– Я не знаю, кто они были, – ответил Богдан. – Я их не спрашивал, мы просто играли. Нам было весело…

Ничего удивительного в том, что в Косово даже дети свободно разговаривают на двух языках, нет. Это нормальная ситуация во всем мире – в приграничных регионах, в районах со смешанным населением люди с детства вращаются среди своих сверстников двух, а то и более национальностей. Они вместе растут, вместе играют. И поэтому для них абсолютно естественно свободно владеть не только своим языком, но и тем, на котором говорит его сосед. А часто бывает так, что какой свой, а какой чужой, разобрать вообще непросто. Так же происходило и в Косово. Смешение сербов и албанцев привело именно к такой ситуации. Ведь только в последнее время отличия по крови и вероисповеданию многим стали стоить жизни.

– Мы стали играть в прятки, – рассказывал мальчик, – а потом появились голландские миротворцы и, особо не разбираясь, всех загнали в автобус. Вначале я не понимал, в чем дело. Думал, что нас покатают и вернут на место… А когда сказали, куда мы едем, все понял. Но говорить, что я – не албанец, не стал. Мне было страшно. Эти дети должны были ехать в Призрен, и я испугался, я не знал, что мне дальше делать.

– А потом? – спросила Ледина.

– А потом мы ехали через горы, и я уснул. И тут в темноте началась стрельба. Все кричали, плакали. Я тоже кричал, мне было очень страшно…

– Бедный мальчик! – не выдержала девушка.

– По автобусу начали стрелять. Рядом со мной сидел мальчик. Ему пуля попала в голову, и меня забрызгало его кровью. Я хотел убежать, но не знал куда. Стреляли со всех сторон. – Богдан зажмурился, вспоминая события той ночи.

На мгновение ему снова стало страшно. Как будто вокруг зазвучали стрельба, крики детей, его собственный крик…

– А потом раздался взрыв, и я уже ничего не помню. Я ударился головой. Когда очнулся, стрельба уже кончилась. Те солдаты, которые ехали в машинах, сопровождая нас, вытащили всех из автобуса. Несколько солдат убили и ранили. В нашем автобусе было то же самое. А меня не ранило, я только сильно ударился, когда автобус упал.

То, что происходило в конце, Ледина и старик, конечно, знали. Они видели репортаж об этом в новостях. Когда они увидели такое, у них не осталось никаких сомнений по поводу того, надо ли взять временно к себе кого-то из пострадавших детей. Но слова очевидца, слова того, кто сам пережил это, конечно, не могли не волновать.

Мирел Касаи задумчиво пыхтел трубкой, нахмурив брови, Ледина тяжело вздыхала. А мальчик, окончив свой рассказ, тоже замолчал, смущенно теребя ворот рубашки.

– Дедушка, слышишь? – вдруг встрепенулась девушка. – Кто-то едет…

Все вскочили. Подойдя к ограде, выходившей с этой стороны на самый край крутого склона, они увидели, как к ферме, поднимаясь по горной дороге, катила машина стального цвета, за ней еще три. Кортеж ехал к ним, так как других соседей у них не было.

– Казим, – узнав машину, тихо сказал старик.

– Что будем делать? – с беспокойством спросила девушка.

– Встречать гостей, внучка, что же нам еще остается. Вот только… – наморщил лоб Мирел. – А ну-ка, все за мной! – и он с неожиданной для его солидного возраста быстротой почти вприпрыжку пошел к дому, увлекая за собой остальных.

Глава 16

Блокпост, сооруженный легионерами рядом с виллой в Дмитровице, удался на славу. Работа была проделана немалая, но, как видно, не зря. Теперь, после всех выполненных работ, блокпост вполне мог выдержать натиск куда более превосходящих сил противника. Впрочем, все присутствующие надеялись на то, что такого за время их нахождения здесь не случится. Легионеры, сидя тесным кружком, говорили о том о сем, используя выдавшийся свободный часок. Здесь были совсем новички, для которых эта командировка была первой, и ветераны, имевшие за спиной массу всевозможных маршрутов.

– Нет, на Балканах я впервые, – продолжал начатый разговор парень типично скандинавского вида.

Юхан Свантесон устроил автомат между коленей и усмехнулся, обнажая ровные, как на подбор, зубы:

– До этого приходилось бывать в более южных странах. Так что сегодняшняя наша командировка еще ничего. По сравнению с некоторыми местами это – просто рай. Если вспомнить, скажем, джунгли Центральной Африки, то, скажу я вам, и врагу не пожелаешь провести там несколько месяцев. Когда твоего товарища, – он на мгновение замолк, будто бы вспоминая что-то, – на твоих глазах пополам перекусывает крокодил, такое на всю жизнь запомнишь. Если, конечно, жив останешься.

– Там будет видно, – сказал сидевший рядом солдат. – Насчет рая это ты, парень, явно поспешил. Я такие выводы с ходу не делаю.

Его внешний вид красноречиво свидетельствовал о том, что родиной невысокого смуглого легионера, скорее всего, является солнечная Италия.

– А ты, Джузеппе, как всегда, осторожничаешь? – поддел его собеседник. – Надеешься двести лет прожить?

– Ну, на двести я особенно не рассчитываю, – серьезно ответил итальянец, – а вот на спокойную старость в собственном доме на море у меня прицел есть. А если говорить об осторожности, то я на это имею право. Шесть пулевых ранений – они зря не проходят. Дают, знаете, кое-какую науку. Так что зря под пули я лезть не собираюсь.

– Прикажут – полезешь.

– Но с умом, – заключил Джузеппе.

Джузеппе Мальдини, несмотря на свою уже довольно долгую службу, всегда слыл человеком основательным и осторожным. Родившись в сицилийской деревне, он очень рано понял, что работа на каменистом клочке земли, оставшемся у него после раздела «владений» с братьями, ничего приятного не принесет. Помыкавшись несколько лет в Риме и Милане, Джузеппе решил заняться другим делом. И вот уж шесть лет, как он тянул лямку легионера.

– Завтра у нас выезд, – встрял в разговор Семенов.

– Да знаем мы, знаем. Сопровождаем эмиссара на встречу с Хайдари.

– Я просто балдею от этих заданий, – покачал головой один из легионеров. – Вместо того чтобы шлепнуть этого Хайдари, с ним встречи устраивают!

– Ну, это уж не нам решать, кого шлепнуть, а с кем встречаться.

– Может, оно и так, а головы под пули подставляем именно мы, а не кто-то там еще! – Джузеппе своим видом демонстрировал олицетворение справедливости.

– Работа у нас, парень, такая. – Его собеседник отряхнул плечо, измазанное в побелке. – Ты отлично знал, на что идешь, когда контракт подписывал.

– А вот и гости. – И разговор о поездке мгновенно затих.

К блокпосту подкатил джип. Из машины вышел Милован Крайкович. При виде щеголя, одетого, как всегда, с иголочки, настроение Андрея Семенова стало резко меняться. Поигрывая желваками, он наблюдал, как гость идет к нему.

– Привет, ребята, – усмехнулся Милован. – Как служба?

Подойдя к тамбовцу, он расплылся в улыбке:

– Привет, рад видеть.

Семенов криво усмехнулся, пожимая протянутую руку.

– Ну что, поговорим? – Весь вид Милована излучал вежливость и корректность.

– Поговорим, – кивнул солдат.

Они вышли во двор и, пройдя к стене, уселись на лавочке. Крайкович выжидающе молчал, на губах его играла едва заметная усмешка. Достав пачку, он не спеша закурил. Семенов тоже не мог начать тяжелый для него разговор. Да и говорить, собственно говоря, было не о чем. Где он мог достать деньги? Нигде. Андрей, конечно, пробовал поговорить на эту тему с товарищами по работе, но очень быстро понял, что сумму, которую он может получить взаймы, при всем желании кроме как смешной не назовешь. По сравнению с двадцатью тысячами евро жалкие несколько сотен смотрелись уныло.

Ночью, выйдя в парк, Семенов дал волю своим чувствам, душившим его. В отчаянии он лупил ботинками по стволам деревьев и даже ухитрился согнуть один из чугунных прутьев, составлявших решетку ограды. Он проклинал себя. Ведь он уже давал себе обещание больше не садиться за карты! Да что обещание – вся его жизнь показывала, что нельзя ему брать в руки эти проклятые бумажки. После того проигрыша в Питере, когда ничего другого, как делать ноги из России, ему не оставалось, давно можно было бы понять – карты счастья ему не принесут. Так нет же – какой-то дьявол попутал снова взяться за это.

Тогда же, в парке, на странный шум появились его же коллеги из охраны. Пойманному на «месте преступления» Семенову, объясняя свое не очень адекватное поведение посреди ночи, пришлось придумать на ходу жалостливую историю. О том, что он получил письмо – любимая девушка бросила его. Отсюда и сдавшие нервы.

Однако все эти запоздалые раскаяния ровным счетом ничего не давали. Сложившееся положение требовало конкретных действий, а не пустых сожалений и не ударов в грудь. Тем более этого ждал и улыбчивый Милован Крайкович, докуривавший сигарету.

– Так что скажешь, друг? – Затушил ногой окурок гость. – Пора бы и рассчитаться.

– Тут, понимаешь, какое дело… – начал Семенов.

Каждое слово давалось ему нелегко, и приходилось с усилием выталкивать его из себя.

– Одним словом, денег я пока не нашел.

– Что значит – пока не нашел? – поднял брови серб. – Ты, друг, говори яснее.

– Ну, нет, нет у меня денег! – Лицо Семенова от напряжения стало красным, а шея вспотела.

Оказаться в более идиотском положении – это надо было еще ухитриться. Сбежать из России от карточного долга, чтобы здесь, в Косово, наступить на те же самые грабли…

– Я пробую найти деньги, но пока ничего не выходит, – честно сознался мокрый, как мышь, тамбовец.

– Да, ситуация… – протянул Милован. – Ай-ай-ай, карточный долг – это святое.

– Так что же делать? – Весь вид легионера выражал полное смятение.

– Неприятное положение, – вежливо поцокал языком серб.

Невесть откуда появившийся рыжий кот, уже давно крутившийся рядом, подойдя к Семенову, стал тереться о его ноги, надеясь, видимо, на угощение со стороны легионера.

– Брысь! – гаркнул тот вне себя от растерянности и злости.

Несчастное животное пулей вылетело со двора и исчезло за углом.

Семенов был на грани срыва. Долговая расписка уже существовала, и он понимал, что ждет его, если этот написанный им собственноручно документ попадется на глаза командованию. Последствия в этом случае были ясны, как день. Едва начавшаяся служба Семенова в легионе закончилась бы мгновенно. Без трибунала, правда, а просто выгнали бы в два счета.

Он с завистью смотрел на своих товарищей, стоявших у блокпоста. Легионеры, отдохнувшие на новом месте, были полны энергии. Проблема, мучившая тамбовца, их явно не тревожила. Один из них, испанец Рауль, рассказывал, как всегда, что-то веселое, так как все в очередной раз покатывались от смеха.

«Вот ведь нормальные люди, не то что я, – вздохнул он. – А некоторые идиоты идиотами и остаются».

– У тебя нет никаких идей на эту тему? – прищурился Крайкович.

Семенов молча развел руками.

– Я постараюсь найти деньги, – пробормотал он. – Но вот только сейчас мне это не удается. Чуть попозже…

Он сконфуженно замолк, понимая, что слова его выглядят смешными. Однако было совсем не до смеха.

– Ладно, – задумчиво произнес Милован, – придумаем что-нибудь…

Бедолага легионер с внезапно вспыхнувшей надеждой воззрился на гостя.

– Когда у тебя смена? – поинтересовался серб, взглянув на часы.

– Через три часа, – ответил легионер. – Ровно в шесть я сменяюсь.

– Хорошо. Жду в том же самом подвальчике. Подумаем, как дальше быть, – произнес, поднимаясь, Милован. – Так что – до вечера.

Семенов, вытирая пот со лба, изнеможенно отвалился к стене. Прохладный кирпич приятно холодил разгоряченное тело. Посидев так минут пять, он поплелся к блокпосту. Как-никак, он находился в наряде, и вне зависимости от того, что с ним происходило, он должен был присутствовать на блокпосту.

– …а она ему и говорит, – рассказывал Рауль, – я, мол, в тебе еще не уверена и нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу, осмотреться. Ведь нельзя же честной девушке вот так, с бухты-барахты, выскакивать замуж за первого встречного, пусть даже он и красив как бог.

– Ну, а он? – поинтересовался кто-то.

– А он, не будь дураком, завел шашни с ее сестрой. Она была рада и без всякой женитьбы погулять с таким парнем.

– А ты чего такой мрачный? – хлопнул по плечу подошедшего Семенова легионер. – Так выглядишь, будто узнал, что жить тебе осталось до вечера.

«Может, так оно и есть», – мрачно подумал Семенов.

– Да так что-то… – невнятно пробормотал он, махнув рукой.

– Ничего, сходишь в город, развеешься, настроение и поправишь! – утешил его коллега.

Семенов, кивнув головой, поправил автомат и углубился в свои невеселые мысли.

* * *

Топая ботинками, в глубокой задумчивости, к подвальчику под названием «У вишни» подходил Семенов. Его опечаленный вид свидетельствовал о том, что легионер не перестает прокручивать в голове варианты разрешения проблемы. Однако все было тщетно – найти нужную сумму все не получалось.

– Что желаете? – как старому знакомому, заулыбался бармен.

– Пива, – грустно кивнул Семенов.

Усевшись за дальний столик, легионер цедил хмельной напиток, уставившись в стену невидящими пустыми глазами. Через несколько минут к нему подошел Крайкович.

– Ну что скажет представитель миротворцев? – присаживаясь, хлопнул его по плечу серб. – У меня такое впечатление, что меня ожидают хорошие вести. Или я ошибаюсь?

«Еще издевается, гад, – с тоской думал Семенов. – Хрястнул бы я ему этим бокалом между глаз…»

– Я найду деньги, дай только время, – просящим тоном проговорил Семенов. – Мы же славяне… мы же братья.

– Это конечно, – ухмыльнулся Милован. – Напиши один документик, и все проблемы решатся.

– О чем это ты? – непонимающе уставился на него Семенов.

– Ну, скажем так… расписку о сотрудничестве.

– Ну да! Еще чего! – наотрез отказался тамбовец. – Это ж вообще подсудное дело. Нет, так дело не пойдет!

– Не хочешь? Нет так нет, пожалуйста, – неожиданно легко смягчился Милован, – я только предложил, ради тебя старался.

– Через две недели отдам, – пообещал Семенов. – А писать я ничего не буду.

По своей простоте Андрей пока ничего придумать не мог, но почему-то был свято уверен в том, что все как-нибудь образуется.

– Ну, смотри, – произнес Милован, вставая из-за стола. – Пей пиво.

Загадочно усмехнувшись, он быстро вышел из кабачка.

Семенов хлопал глазами, не понимая, что бы это значило. Неожиданный уход, странное прощание…

«Ладно, разберемся! – решил он. – Что-то да будет!»

Он взглянул на часы – пора. В два огромных глотка Семенов допил пиво и стал подниматься по лестнице, ведущей наверх. Выйдя на улицу, он, прикуривая, щелкнул зажигалкой. Неожиданно сзади быстро подкатил фургончик с надписью «Пицца» и соответствующим рисунком, от которого, видимо, резко повышается аппетит. Семенов даже не обернулся, но фургончик появился именно из-за его скромной особы. Из него выскочили двое, один из них, махнув рукой, в которой был зажат продолговатый предмет, грамотно оглушил солдата. Тот, издав легкий стон, стал заваливаться на бок, но тут же был подхвачен под руки и очень ловко, а главное, оперативно, помещен в фургончик, который одновременно со звуком захлопывающихся дверей рванул с места.

В кабине за рулем уже сидел Крайкович. Управляя машиной, он набрал номер Пелагича.

– Все в порядке. Он у нас. Теперь у него не будет другого выбора…