Текст книги "Двойной агент"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 10

Филиппины. Остров Минданао. Окрестности Котабато

Отец Антонио прямо из полиции направился в городскую больницу, он решил не терять времени и не заезжать домой для того, чтобы надеть сутану, а все необходимые принадлежности для проведения обряда у него были с собой в небольшом черном саквояже. Последние дни в Котабато случилось много смертей, и саквояж был всегда при нем, в машине.

– Как он? – спросил священник у врача, когда тот проводил его к палате умирающего.

– Сейчас в сознании, но в любой момент… У него прострелено левое легкое, плеврит… И самое главное, задеты печень, кишечник… Мы ничего сделать не смогли. Организм молодой, крепкий… Это чудо, что он еще жив.

– Как его имя?

– Альберт Гольдберг, научный сотрудник института, на который было совершено нападение, всего двадцать шесть лет…

Священник и доктор вошли в палату, возле больного сидел мальчишка-китаец лет пятнадцати.

– Подрабатывает санитаром. В последние дни не хватает рабочих рук. Очень много больных, – извиняющимся тоном объяснил врач присутствие мальчика.

– Оставьте нас, – попросил отец Антонио, распаковывая свой саквояж.

– Да-да, конечно. Пойдем, Чен.

Как только закрылась дверь за вышедшими и священник присел у кровати больного на стул, который освободил мальчишка, Альберт вцепился горячими пальцами в его руку. Он попытался что-то сказать, но вместо слов раздался хриплый, булькающий кашель, в уголках рта выступила кровь.

– Не спешите, сын мой, – успокаивающе проговорил Антонио, вытирая салфеткой кровь с лица Альберта.

Кашель, наконец, утих, больной отдышался и начал говорить слабым голосом, временами замолкая, пережидая новый приступ кашля. Каждое слово ему давалось с трудом, на лице выступили крупные капли пота. Вокруг глаз и рта залегла желтизна с каким-то зеленоватым отливом, признак поврежденной печени.

– Святой отец, на мне тяжкий грех… Работа в этом проклятом институте…

– Что, работа в институте? – не поняв, переспросил священник.

– Это и есть мой… самый… страшный грех, святой отец… – Слабый голос умирающего переходил на шепот, временами смолкал, Антонио придвинулся почти вплотную, стараясь разобрать слова.

Из сбивчивого, невнятного рассказа Антонио понял, что Альберт считает свою работу тяжким грехом, совершенным им из корысти и гордыни. Институт занимался наряду с обычными микробиологическими исследованиями еще и разработкой бактериологического оружия, какого именно, священник не смог понять.

Альберт все говорил и говорил, священник, наклоняясь к нему, пытался понять каждое слово или хотя бы запомнить, многих научных терминов он просто не понимал, но память у него была прекрасная.

Умирающий замолк, тяжело дыша, силы его покидали, Антонио молча ждал, понимая, что это последние минуты раненого на этой грешной земле.

– Святой отец, в моем доме, – наконец, опять заговорил Альберт, – он рядом с институтом… коттедж с голубой крышей… есть тайник… мой детский тайник…

Антонио изо всех сил напрягал слух, пытаясь расслышать объяснение, как найти этот тайник, и, как ему показалось, понял.

– Так вот… там пластиковый контейнер… в нем два… – Альберт опять зашелся в мучительном кашле.

– В нем два металлических сосуда… в одном – вирус, в другом – вакцина, она… лекарство… Ради всего святого, уничтожьте это, прошу вас… Там еще портфель, в нем диски и документы… Сожгите, сожгите их… Я скажу, как… как уничтожить сосуд с вирусом… Нужно…

Но больше он не произнес ни слова, глаза его закатились, пальцы вцепились в простыню, как будто он хватался за нее, стараясь не провалиться в небытие, из груди вырвался то ли стон, то ли вздох. Если это был вздох, то он был последним в короткой жизни Альберта Гольдберга…

* * *

Отец Антонио, выйдя из больницы, сел за руль своей машины и задумался. Первым позывом у него было сразу же поехать к дому Альберта, отыскать тайник и забрать страшное оружие: не дай бог его кто-то найдет раньше! Скорее всего, нападение на институт было обусловлено именно существованием этого оружия, его-то и искали бандиты на развалинах. Вот именно, они искали его и не нашли! А возможно, не одни они.

Сев за руль и немного поразмыслив, он понял, что по воле случая и свойству своей профессии стал обладателем крайне опасной информации.

Наверняка бандиты не успокоились и тоже продолжают искать этот пластиковый контейнер. Один ли Альберт знал о его существовании? Маловероятно, в работе принимали участие многие сотрудники, и наверняка многие знали, что Гольдберг едет в командировку в Вашингтон и что материалы находятся у него. Но только один Альберт знал, где находится этот контейнер. Теперь знает и он, вернее, только он. Рано или поздно, но бандиты выяснят про Альберта. А если уже выяснили? Тогда за домом уже установлено наблюдение, значит, идти туда нельзя, но идти необходимо. И тянуть с этим нельзя, если они выйдут или вышли на Альберта, упокой Господь его душу, то обязательно выйдут и на меня. Наверняка они догадаются, что на исповеди он мне все расскажет.

Стоп!

А генерал! Ведь материалы должен был получить он! К нему направлялся Альберт. Выходит, он все знает, не может не знать. И ему тоже нужен этот контейнер. Выходит, он бандит похлеще этих китайцев, но во много раз опаснее.

Стоп, еще раз!

Генерал уже знает, кого я исповедовал! Наверняка уже выяснил. И он вполне мог знать, что именно Гольдберг должен был везти ему материалы.

Следовательно, основная опасность исходит от генерала.

Вот кого следует опасаться прежде всего. Но как он связан с полицией? Неужели и Гарсиа на его стороне? Нет! Не может быть! Гарсиа честный человек, искренне верующий, а христианин не может на такое пойти. Наверняка его используют вслепую. И поговорить я с ним не могу, тайна исповеди. Хорошо, я не могу оглашать содержание исповеди, но могу же я поделиться с ним, и не только с ним, той информацией, которая оказалась у меня в руках? Но ведь эта информация, возможно, окажется у него в руках опять благодаря исповеди.

Перед священником стояла неразрешимая дилемма, типичная для священника. В любом случае он совершает грех.

– Ну, что ж, из двух зол нужно выбирать меньшее, – прошептал отец Антонио, заводя двигатель.

Что именно он имел в виду под меньшим злом?

Глава 11

Филиппины. Манила – Давао – Котабато

Самолет приземлился в международном аэропорту Манилы «Нино Акино», от которого до столицы было всего километров двенадцать на север. Полчаса езды на такси. Но в саму Манилу Алекс не собирался, красоты филиппинской столицы его в данный момент мало занимали.

Не выходя из аэропорта, Алекс купил билет на самолет одной из многочисленных местных авиакомпаний «Mindanao Express», который должен был его доставить в город Давао, находящийся на восточном побережье острова Минданао. Самолет отправлялся буквально через сорок минут, и Алекс едва успел заказать аренду автомобиля в Давао – чтобы попасть в Котабато, ему нужно было пересечь остров с востока на запад.

Через два с небольшим часа Алекс уже сошел с трапа самолета в аэропорту Давао. Фирма, в которой он заказывал аренду автомобиля, находилась буквально в нескольких десятках метров от здания аэропорта. Но прежде чем идти в нее, он решил перекусить в одном из кафе. Не рискуя испытывать перед дальней дорогой своеобразие местной кухни, а ему предстояло преодолеть расстояние около двухсот километров, причем по неизвестной дороге в джунглях, он заказал два хот-дога и пепси.

Хот-доги оказались не совсем тем, что он ожидал, в булке лежали не сосиски, а жареные острые колбаски, толще и длиннее обычной сосиски, да еще добавлено много разной зелени – какой именно, он так и не смог определить. Вкус был необычный, но приятный. Запив все это пепси, он отправился выбирать автомобиль.

Улыбающийся менеджер сначала предложил ему старый-престарый «Виллис», пытаясь убедить его, что для путешествия по джунглям это самая подходящая машина. Алекс отказался наотрез от дедушки «Ренглера» и «Чероки» и заинтересовался «Фордом», казавшимся относительно свежим.

Филиппинец заверил его, что и «Форд» – машина неплохая и находится в полном порядке.

Алекс осмотрел автомобиль, завел двигатель, проверил, работает ли кондиционер, именно из-за него он и остановился на «Форде». Осмотр удовлетворил его, и они пошли в контору оформлять документы. Тут-то и случилась заминка, оказалось, что, не имея национального филиппинского водительского удостоверения, не было никакой возможности арендовать автомобиль.

Алекс долго слушал сожаления и извинения менеджера по этому поводу, потом достал банкноту в сто долларов, завернул в нее свое удостоверение, выданное ему в штате Вирджиния, и, улыбаясь, спросил у филиппинца:

– А вот так больше похоже на филиппинское?

– Не отличить! – согласился менеджер и изящным жестом фокусника смахнул банкноту в конторку.

То проворство, с которым улыбчивый парень смахнул деньги со стола, убедило Алекса в том, что он здорово переплатил, хватило бы и пятидесяти, а то и двадцати долларов для того, чтобы его вирджинское водительское удостоверение превратилось в филиппинское.

К оформлению документов теперь не было никаких препятствий, и через несколько минут Алекс без особого сожаления расстался с улыбчивым, но слишком меркантильным филиппинцем.

В бардачке джипа оказалась затертая, но довольно подробная карта Минданао с указанием дорог, заправок, мотелей, автосервисов, не говоря уже о населенных пунктах.

Судя по карте, ему следовало ехать на юг, затем в районе города Дигос свернуть направо, на запад, и дальше никуда не отклоняться от обозначенной на карте автострады. Был еще один вариант, более короткий: съехать с дороги еще в Санта-Крузе и проехать по склону горы Апо, местной знаменитости, действующего вулкана высотой почти в три километра. В этом случае он сэкономил бы километров пятьдесят-семьдесят, но пришлось бы пересекать по проселочной дороге множество бурных рек, катящихся со склонов Апо. Неизвестно, были ли на этой дороге мосты и если были, то какие? Алекс решил не рисковать и выбрал более длинный путь, но, если верить карте, более комфортный или уж, во всяком случае, более безопасный.

Дорога в точности повторяла изгиб береговой линии.

Пейзаж был изумительный: слева синий океан, серебрившийся в лучах яркого южного солнца, отделенный от суши узкой, ослепительно белой полоской пляжа, справа плавно поднимался вверх зеленый массив склона вулкана Апо. Вершину его прикрывали редкие легкие облачка.

Когда Алексу надоело любоваться филиппинскими красотами, он нажал на газ, но как только стрелка спидометра достигла отметки сто двадцать километров, руль дико затрясся в его руках. Он сбросил скорость – тряска прекратилась, вновь нажал на газ, и опять на скорости в сто двадцать руль стал выпрыгивать из рук. На этот раз Алекс продолжал набирать скорость, и где-то в районе ста тридцати пяти километров тряска перешла в мелкую вибрацию, что тоже было не очень приятно.

«Придется, черт возьми, сбросить до ста десяти, обидно», – подумал он и чуть ослабил давление на акселератор.

Он еще в Давао, когда арендовал машину, обратил внимание, что на всех четырех колесах стоит новая резина, но ему и в голову не могло прийти, что эти вечно улыбающиеся радушные придурки додумаются не балансировать колеса.

«Ладно, тише едешь – дальше будешь, – подумал Алекс, – от того места, куда едешь».

Впереди показался город.

«Наверное, Дигос», – предположил Алекс, вспоминая карту.

Так и есть, справа мелькнула табличка: Дигос – прямо, Бансалан, Макилала – направо. Все правильно, туда-то ему и надо. Алекс свернул направо, дорога значительно сузилась и пошла немного в гору, потом был спуск, дорога еще более сузилась, на ней появились выбоины. Наконец от дороги осталась только одна полоса вместо двух, и она вошла в джунгли.

Неровная дорога, местами вообще без покрытия, шла сквозь зеленый тоннель, даже неба не было видно, сплошная зеленая стена.

Алекс интуитивно напрягся, не потому, что он чего-то опасался, хотя знал, что Минданао не самое спокойное место, просто слова «опасность» и «джунгли» были для него почти синонимами, это у него было на уровне рефлекса.

«В джунглях просто искать, но тяжело прятаться», – вспомнил Алекс любимую поговорку своего инструктора по выживанию. Он тогда не поверил ему, и это однажды чуть не стоило ему жизни. От опытного следопыта в джунглях почти невозможно скрыть следы своего пребывания. Алекс не любил джунгли. И сейчас он хотел, чтоб этот зеленый тоннель поскорее закончился, но он, как назло, все тянулся и тянулся.

Но все в этом мире проходит, кончился и тоннель.

Джип выскочил на открытое место, и яркое солнце неприятно резануло по уже успевшим привыкнуть к полутьме глазам.

Несбалансированные колеса «Форда» глотали километр за километром, и впереди уже показался Мидсайяп, последний город перед Котабато, путешествие приближалось к концу.

Но тут случилась очередная маленькая неприятность – перестал включаться кондиционер, в салоне сразу стало влажно и жарко, пришлось открыть все окна.

И надо же случиться этому именно тогда, когда дорога спустилась в болотистую низину. Гнуса здесь было столько, что щетки едва успевали соскребать разбившихся насекомых с лобового стекла.

Перед самым Котабато Алекса остановил полицейский патруль, они проверили его документы, мельком осмотрели машину, – к счастью, вопрос о филиппинском водительском удостоверении не возник. Филиппинские полицейские мало напоминали американских копов, разве что форма была немного похожа. Во всем же остальном они сильно отличались от своих заокеанских коллег, причем в лучшую сторону. В них не было той холодной заботы с явным налетом чувства превосходства, не было подозрительности, какую зачастую можно прочесть в глазах американских. Они были открыты, радушны, улыбчивы, как и все филиппинцы, и так же спокойно-медлительны.

Полицейские не спросили о цели его визита, но предупредили, что в городе сейчас имеются случаи заболевания неизвестной инфекционной болезнью, и в связи с этим не рекомендовали без особой необходимости посещать Котабато.

Алекс поблагодарил полицейских, но сказал, что придется рискнуть, бизнес есть бизнес. Те понимающе закивали головами и пожелали ему счастливого пути.

Уже садясь в свою машину, Алекс спросил у полицейских, как проехать к американскому научно-исследовательскому институту, мол, хотел повидать приятеля.

Филиппинцы с грустью рассказали ему, что института больше нет – разрушен, многие погибли, и ехать туда теперь совершенно незачем, но находился он там-то и там-то.

Алекс завел двигатель и, когда полицейская машина скрылась за поворотом, свернул на дорогу, ведущую к развалинам института, вспоминая путаные объяснения полицейских. Он так и не понял в точности, как туда проехать, но надеялся на свою интуицию.

Глава 12

Филиппины. Минданао. Джунгли

Поселок, в котором обосновался отряд Черной Ли, был надежно укрыт в джунглях и хорошо охранялся. С воздуха его заметить было невозможно, растительность смыкалась над ним. Вокруг тянулся невысокий легкий бамбуковый забор с электронными датчиками и хорошо замаскированными камерами слежения. Помимо этого вокруг поселка круглые сутки бродили вооруженные часовые.

Состоял он из нескольких невысоких домиков в типично филиппинском стиле, но это была лишь стилизация. Внутри домики были вполне современными.

Электричеством поселок снабжал достаточно мощный дизельный генератор.

Ли в гостиной своего домика проводила что-то вроде совещания.

– Ну, Змей, что удалось выяснить? – спросила Ли.

– Да есть кое-что, – отозвался Змей и положил на стол перед Ли несколько листков бумаги. – Это списки всех работавших в институте, а это – кто остался в живых.

Второй список был значительно короче.

– Со всеми говорили?

– Да, – ответил Змей.

– Что выяснили?

– Ты была права, Ли, тему они закончили, – встал один из присутствующих. – Материалы были готовы к отправке, но отправить их не успели, мы им помешали.

– Слушай, Шуинь, это я и без тебя знаю. Ты по делу выяснил что-нибудь? Где эти материалы сейчас?

– Я точно не знаю, но выяснилось, что отправкой материалов занимался Альберт Гольдберг, он их и должен был отвезти в Вашингтон, – ответил Шуинь.

– С ним говорили?

– Нет, Ли, – ответил за Шуиня Змей, – он в реанимации, к нему не пробиться, а шум поднимать не хотели.

– Шум поднимать не хотели… – передразнила Змея Ли. – Что это у вас вдруг пропало желание поднимать шум? А, Змей? Вы же по-другому не умеете. Разнесли бы и больницу к чертовой матери, как и институт.

– Ты же знаешь, Ли, институт взорвали не мы, он был заминирован, – с досадой ответил Змей.

– А что я тебе говорила? Какой был план? Вызвать начальника охраны, обезвредить, а уже потом начинать штурм. А вы что сделали?

– Ли, но мы же…

– Все! Хватит! Проехали, дело сделано… Шуинь, срочно в больницу и… – В этот момент у Ли зазвонил телефон.

– Слушаю! – ответила она.

Звонил один из давно подкупленных ею полицейских, сообщал, что в Котабато направляется какой-то американец.

– Ну и что? Я-то здесь при чем? – удивилась Ли.

– Он интересовался институтом, я и подумал, возможно, тебе это будет интересно, – ответил ей полицейский.

– Ну, хорошо, ладно. – Ли хотела уже нажать отбой, но на секунду задумалась. – Где он сейчас?

– Не знаю. Может, в Котабато поехал, а возможно – в институт. Хотя вряд ли, ему объяснили, что там одни развалины.

– Ладно, я разберусь. – Она выключила телефон. – Итак, Шуинь, срочно отправляешься в больницу и любыми путями, повторяю – любыми, но без автомата, встречаешься с этим Альбертом. Там работает санитаром мальчишка Чен, скажешь, что от меня, поможет. Он мальчишка смышленый.

В это время в комнату вошел один из охранников.

– Ли, там наши приехали из города. Позвать?

– Зови.

Вошли двое.

– Ну, что у вас? – спросила их Ли.

– Мы узнали, что все материалы по последней теме были у Альберта Гольдберга, – начал тот, что был пониже ростом.

– Это я уже знаю, дальше.

– Некоторые говорят, но это неточно, будто он их выносил из института.

– Куда?

– Этого мы не знаем. С ним поговорить не успели, он умер.

– Как умер?!

– Так, умер. В нем было две пули, он еле живой был.

– Черт! – вскочившая было Ли разочарованно опустилась в кресло, последняя ниточка оборвалась. – Черт! Точно умер?

– Точней не бывает, отец Антонио сказал, он его исповедовал.

– Его исповедовал отец Антонио?! – вновь оживилась Ли. – Так что ж ты сразу не сказал?

– Так я и говорю!

– Змей, со священника глаз не спускать. Приставь к нему двух человек, – обратилась она к помощнику.

– Может, его допросить? – предложил Змей и, хлопнув кулаком по ладони, добавил: – С пристрастием.

– Ты что, Змей, не понимаешь? Если он что-то и узнал на исповеди, тут ты его хоть на куски режь, он ничего не скажет. Он настоящий священник, истинно верующий, такой за свою веру и на костер пойдет. Только следить, пальцем его не трогать. И не дай бог, Змей, он заметит слежку. Я тебя сама на куски порежу. Понял?

– Хорошо, сделаю, – ответил Змей.

– Да, вот еще что. – Ли напряженно думала. – Если этот Альберт куда и выносил материалы, то, скорее всего, к себе домой. Шуинь, возьми людей, узнайте, где жил Альберт, и обыщите его дом, только попробуйте обойтись без стрельбы и взрывов.

Глава 13

Филиппины. Минданао. Город Котабато

Генерал Кларк сидел в своем гостиничном номере и напряженно думал. Его крупнейшая в жизни сделка, к которой он готовился не один год, срывалась. И срывалась из-за какой-то ерунды. Вроде бы все тщательно подготовлено, продумано, и надо же такому случиться…

Он знал, что происшествием на Филиппинах всерьез заинтересовалось ЦРУ, да и в самом Пентагоне в связи с последними событиями интерес к курируемому им ведомству резко возрос.

Много лет Кларку удавалось отводить любопытные взоры от своей епархии, мастерски заминать, казалось бы, неминуемые скандалы, ловчить, подтасовывать научные отчеты. Но теперь – он это чувствовал своей черной кожей – разоблачения не миновать.

Если ребята из Лэнгли возьмутся всерьез за него, а по всей вероятности, это уже случилось, то они раскопают все. В самом Лэнгли у Кларка теперь не осталось никаких зацепок, всю верхушку перетрясли.

«Да, почистили они свою контору основательно, наша на очереди», – невесело размышлял генерал.

Но все это в данный момент его не очень волновало. Если его сделка все же удастся, а уж он приложит к этому все усилия, то в ближайшее время ни ЦРУ, ни АНБ станет не до него. У него будет отсрочка и будут деньги, а имея и то и другое, он сможет что-нибудь придумать. Не из таких переделок выходили. А после его сделки мир изменится в корне. Расклад сил будет совершенно другой.

Генерал лишь на миг представил последствия своих действий, и ему стало страшно, по черной спине побежали мурашки. Но он не отступит. Ни за что!

Он вспомнил свое детство и юность, проведенные в городке Марреро штата Луизиана, теперь это пригород Нового Орлеана. Вспомнил лачугу на берегу Миссисипи, где ютилась его семья, вспомнил горящий крест, а вокруг люди, много людей в белых балахонах, они даже не скрывали своих лиц, и как он тогда кричал, и как кричала его сестра, и тихо скулила мать.

И как только он вспомнил этот эпизод своего детства, страх и крохи жалости, если они и были в его душе, уступили место мстительной злости. Коричневые глаза его засияли дьявольским блеском, ладони непроизвольно сжались в кулаки.

«Они мне заплатят, они мне за все заплатят!»

Генерал подошел к телефону, набрал номер и бросил в трубку:

– Билл, зайди ко мне.

Билл – высокий темнокожий парень, личный адъютант генерала, появился на пороге буквально через минуту: он жил в соседнем номере.

– Да, сэр!

– Садись. – Кларк указал на кресло, но сам остался стоять.

Билл нерешительно опустился на краешек мягкого кресла.

– Вот что, Билл, – начал генерал. – Выясни, где жил Альберт Гольдберг, научный сотрудник нашего института, и установи за его домом круглосуточное наблюдение. Есть у меня подозрение, что материалы где-то у него в доме.

– Тогда, может быть, сделать обыск, сэр?

– Нет, Билл, мы не у себя дома. И, я думаю, кое-кто знает, где эти материалы, и скоро нам покажет. Никаких действий. Только наблюдать и докладывать мне постоянно. Впрочем… если кто-то что-то будет выносить из дома, задержите и срочно сообщите мне. Но вести себя тихо, никакой стрельбы, если что… чтоб никаких следов. Все понял?

– Да, сэр!

– Вот еще что, в сам дом не входить, жителям и полиции глаза не мозолить. И запомни, Билл, материалы ни в коем случае не должны попасть в чужие руки.

– Я понял, сэр. Все будет в порядке.

«Очень хочется в это верить!» – подумал генерал, глядя вслед выходившему из номера адъютанту.