Текст книги "Холодная ярость"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

– Так, ребята, сейчас я расскажу вам все, что известно мне самому, а потом буду отвечать на ваши вопросы. – Капитан Коноваленко сделал летчику жест рукой, разрешающий взлетать, и разложил на пустующем рядом с собой пассажирском кресле бумаги. – Если возникнут вопросы по ходу – спрашивайте сразу.

Пассажирский «Ан-24» резко взял с места, набирая скорость, и через минуту оторвался от бетонного покрытия взлетной полосы.

– Предыстория такова, – продолжил капитан, дождавшись, когда самолет принял более-менее горизонтальное положение. – Вчера вечером, где-то около двадцати одного по Москве, над Гренландией потерпел катастрофу американский «Боинг-767». Летел он рейсом… хотя это не имеет значения. В общем, на борту что-то произошло, и экипаж решил совершить вынужденную посадку прямо на лед. После того как самолет коснулся земли, связь с ним пропала. Что там произошло – никому не известно. Пока понятно? – Он внимательно глянул на сосредоточенных бойцов.

– Так точно, товарищ капитан, – хором откликнулись те.

– Сразу довожу до вас: никакого «товарища капитана» быть не должно, – строго приказал Коноваленко. – Я для вас – Олег Петрович. Временно, – добавил он, – на время операции. Командир поисковой группы спасателей. – Он сделал указующий жест руками, означавший, что его ребята и есть эта самая группа.

– А нас что, кто-то просил о помощи? – простецки поинтересовался Локис.

– Нет, – ответил капитан, – этим мы будем заниматься сами по себе.

– Как это? – не понял Володя. – Гренландия – это же независимая страна…

– Дания, – подсказал эрудированный Кондратьев, – остров принадлежит Дании.

– Да какая разница кому! – Локис возмущенно пожал плечами. – Хоть папуасам. Но даже папуасы засекут нашу стальную птицу и станут задавать ненужные вопросы. А при возможности – просто грохнут как чужака, незаконно вторгшегося в их воздушное пространство. – Володя скромно продекларировал некоторое знание международного права. – Нас что, не могли десантировать с более подходящего борта? Или у ВВС разом сломались все самолеты?

– Мы вполне легально летим – как команда спасателей-шахтеров, – спокойно парировал выпад подчиненного Коноваленко, но эта информация не угомонила Володьку.

– Кого-о-о? – изумленно протянул он. – Шахтеров? Что-то я не понимаю: я сейчас что – шахтер? – Локис двумя руками щепотью взялся за рубашку и потянул ее вперед, придав своему телу объемы женской груди.

– Мы сейчас летим на Шпицберген? – коротко поинтересовался Кондратьев, отодвигая возмущенные взбрыкивания друга на второй план.

– Да, – кивнул капитан. – А как ты догадался?

– Ну, так далеко на Севере наши шахтеры добывают уголь только на Шпицбергене, – скромно потупился бывший стриптизер. – Остров принадлежит норвежцам, но, насколько я знаю, между ними и нами существует договоренность на добычу.

Капитан уставился на Кондратьева так, словно увидел перед собой чудо-юдо заморское.

– Он у нас такой, – хвастливо откликнулся Локис, довольный, что рекомендованный им человек наконец-то проявил себя как следует. – Мы еще в армии его Башкой прозвали. Он и не такое знает.

– И что же ты знаешь? – поинтересовался капитан на полном серьезе. – Просвети. А то летим в белый свет, как в копеечку. Информации у меня – кот наплакал, почти что никакой. Так что давай, просвещай. А мы тут по ходу будем соображать себе легенду и придумывать поведение.

– Да я, в общем-то, не много знаю, – замялся Александр, – так, в прошлой жизни как-то столкнулся с парнем из тех мест. Помог ему спустить часть вахтовой зарплаты…

– Не елозь, – нетерпеливо откликнулся Коноваленко, – я ж не учитель географии. Я тебе оценок ставить не буду. Тебе там, на Шпицбергене и в Гренландии, оценки выставлять будут. Всем нам будут выставлять. И хорошо бы, чтобы не посмертные.

– Ну, такая договоренность на работу наших шахтеров у нас с норвежцами уже лет сто, – внял голосу капитана Кондратьев. – Режим безвизовый. Смена прилетела – смена улетела…

– А бабы там есть? – поинтересовался молчавший до сих пор Карпушенко, четвертый член группы, ответственный за связь.

– Кому что, – с глубоким вздохом произнес Локис, – а лысый все о расческе…

– Какие бабы? – удивился Кондратьев. – Там только вахтовики. Крошечный поселок. Несколько жилых помещений, шахта да небольшая взлетка. Все остальное – склады. Все же привозное. Пришел пароход, привез солярку для дизелей, продукты там, еще какую-то необходимую ерунду – я уж не знаю что, загрузился угольком – и обратно. Вот и все развлечения. Разве что иногда полярники нагрянут или еще какой табор с оказией. До них ведь не всегда добраться можно, – Александр продолжал просвещать темных в этом вопросе сослуживцев. – И от них так просто не выберешься. Море-то у них на полгода замерзает, если не больше. Тогда к ним только с ледоколом пробиться можно.

– А самолет? – резонно поинтересовался Локис. – Мы же вот летим.

– Я так понимаю, по чьему-то особому распоряжению, – ответил Башка. – К сожалению, регулярных рейсов Москва – Шпицберген пока нет. Так, раз в месяц почту завезут, да вот смену вахтовиков доставят. А так…

– Понятно, – подвел некоторый итог Коноваленко, – значит, мы шахтеры-добровольцы, отряженные в команду по спасению пассажиров американского «Боинга».

– Одно не понятно, товарищ капитан. – Кондратьев пытливо глянул на командира группы. – Зачем русским шахтерам в таком авральном порядке понадобилось искать американцев? Я так полагаю, и у них, и у датчан, и у тех же норвежцев вполне хватает сил, чтобы организовать поиск и спасение пассажиров. – Башка слегка задумался. – Я не вижу здесь мотивации для нашего появления в Гренландии.

– Верно мыслишь, – одобрительно кивнул головой Олег Петрович, – но мотивация есть. На борту потерпевшего крушение лайнера было несколько и наших сограждан. Так что вполне естественно желание протянуть землякам руку помощи. Это – раз. А во-вторых, почему просто по-человечески бы не помочь людям в беде, если есть такая возможность?

– Понятно. – Александр согласно кивнул головой и поинтересовался: – А кто тот «людь», ради которого мы тащимся в этот забытый всеми край?

– Да, я посмотрю, тебе, сержант, палец в рот не клади, – уважительно крякнул Коноваленко, – на бегу подметки режешь… Вот он, – Олег Петрович достал из разложенных на кресле бумаг фотографию и протянул подчиненным. – Виктор Викентьевич Еременко, один из ведущих советников в Министерстве финансов России.

– Где-то я эту морду видел, – нахмурил лоб Локис, – и совсем недавно…

– В клубе, где я работал, – подсказал бывшему сослуживцу Кондратьев. – Он там иногда появляется. Насколько я знаю, занимается продажей государственной нефти.

– Ну, ты, брат, даешь… – Коноваленко снова с неподдельным изумлением уставился на подчиненного. – Скажи-ка лучше, чего ты не знаешь?

– Да много чего, – бесхитростно пожал плечами Александр.

– Ну, давай тогда, просвети нас насчет этого «жука», – попросил Олег Петрович, – проинформируй.

– Да я, в общем-то, не много знаю, – снова заскромничал Башка, – лично с ним не общался. Так, клубные разговоры…

– Ничего-ничего, времени у нас хватает, – подбодрил его капитан. – Еще лететь и лететь. Можно и сплетни послушать.

– В общем, вся или почти вся торговля российской нефтью идет через него, – начал Кондратьев. – Государство добывает, он – продает и переводит на государственные счета валюту за продажу. Не сам, конечно, – уточнил Башка, – это целая корпоративная сеть. Но он в ней чуть ли не первая скрипка. Во всяком случае, мне так сказали, – пояснил он. – И, в общем-то, поскольку не секрет, что наше государство в основном сидит на нефтедолларах, то бюджет страны во многом зависит и от этого человека в том числе. – Он вернул снимок Коноваленко и продолжал: – Продажи идут через биржи. А там сегодня одна цена, завтра – другая… За сколько он там продал, так мы сегодня здесь и жить будем. Вот так, – закончил свой короткий рассказ Александр.

– Слушай, Кондратьев, – восхищенно произнес капитан, – прямо не знаю, что бы мы без тебя делали. – Он стал собирать разбросанные документы обратно в папку. – Ну, теперь вырисовывается более или менее четкая картина. Слухать сюда, – приказал он бойцам, и те внимательно сконцентрировались на предстоящей информации. – Судя по всему, этот Еременко здорово влип. Проворовался или что-то в этом роде. Потому как мне сообщили, что есть ордер на его арест, и через Интерпол его предполагалось арестовать сразу после посадки авиалайнера в Дублине. Кстати, на борту этого «Боинга» был человек из наших спецслужб, который должен был довести его до точки встречи с международной полицией. Однако, я так понимаю, эта непредвиденная катастрофа спутала нашим коллегам из ФСБ все карты. Вот потому-то мы и здесь…

– На Шпицбергене, – уточнил Кондратьев, – оттуда до Гренландии ближе всего.

– Ну да, ну да, – согласился с умником Олег Петрович. – В общем, ребятки, сейчас приземляемся на этот самый Шпицберген, разыгрываем радостную встречу с шахтерами-сменщиками, потом с озабоченным видом бегаем по их лагерю, берем с собой амуницию, – он выразительно похлопал по компактным рюкзакам и футлярам, в которых находилось оружие, боеприпасы и другие необходимые вещи, – затариваемся у шахтеров провизией, садимся на этот же борт и с него десантируемся в предполагаемую точку приземления пассажирского авиалайнера. Задача ясна? – Он глянул на бойцов.

– Так точно, товарищ капитан! – бодро откликнулись Карпушенко и Локис.

Кондратьев же выдержал короткую паузу.

– Не совсем, Олег Петрович, – озадаченно сказал он. – Что нам делать, когда мы выйдем на самолет?

– Найти этого Еременко. Живого или мертвого, – уточнил задачу Коноваленко. – Если живого – нам надлежит доставить его на Шпицберген вместе со всем, что у него есть. Если мертвого – доставить туда же все, что будет при нем найдено: все записи, блокноты, ручную кладь, одежду, багаж. То есть осмотреть самолет, или что там от него осталось, сверху донизу, все закоулки. Забрать все, что принадлежало этому Еременко. После этого можно возвращаться. Не ранее. Понятно?

– Так точно, – теперь уже откликнулись все, и капитан приступил ко второй части своего разговора – к плану непосредственного поиска в бескрайних просторах северного острова исчезнувшего американского авиалайнера…

Глава 12

С несчастным «Боингом», который вызвал такое пристальное внимание не только простых граждан планеты, переживавших за судьбы попавших в беду пассажиров, но и, как выяснилось, целого ряда спецслужб разных стран, было не так уж все и плохо, как могло быть. Правда, и не так радужно, как хотелось бы, в первую очередь самим пострадавшим. К сожалению, не обошлось и без человеческих жертв.

Как и опасались командир судна и члены экипажа, при посадке, почти что сразу после касания поверхности ледника, они остались без шасси. Правая стойка провалилась в неглубокую трещину, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы вырвать колесо с корнем. Оказавшись без одной поддержки, лайнер завалился на крыло, и вслед за этим, не выдержав на себе нагрузки всей стальной бандуры, отлетело второе шасси.

Авиалайнер плюхнулся брюхом на лед, и сколько ни пытался командир судна придать посадке хотя бы какой-то оттенок управляемости, самолет уже не слушал рулей и пошел юзом.

Тяжеловесному самолету такого класса, каковым является «Боинг-767», и на стационарном аэродроме требуется несколько километров для торможения по бетонке. А на гладком, как отполированное зеркало, льду это расстояние возросло в разы.

В какой-то момент в этой хаотичной круговерти воздушное судно налетело на один из многочисленных ледяных торосов, и хвостовую часть лайнера срезало, будто ножом. Когда хвост оторвало, через несколько секунд его уже бросило на другую скалу, и от задней части самолета мало что осталось. Как позже выяснилось, из всех пассажиров, кто находился в обрубленном хвостовом отсеке, выжило чуть больше десятка. Но все эти люди получили ранения той или иной степени тяжести…

Но насколько не повезло пассажирам хвостовой части, ровно настолько повезло тем, кто находился ближе к носу воздушного корабля, которые, собственно, и были обязаны жизнью тем несчастным людям из хвостовой части. После того как самолет лишился доброй трети своего корпуса, он прекратил беспорядочное верчение вокруг своей оси и, полегчав на добрый десяток тонн, стал ощутимо терять скорость.

В конце концов изувеченный лайнер замер всего в нескольких десятках метров от пугающего вида расселины. Не лишись авиалайнер хвоста, и он, и пассажиры наверняка лежали бы на дне этой пропасти мертвым и никому не нужным грузом…

Виктору Викентьевичу, как и всем без исключения пассажирам бизнес-класса, повезло куда больше, нежели остальным. Их салон находился рядом с кабиной пилотов и пострадал меньше всего. Среди дипломатов и толстосумов жертв не было, хотя двое членов экипажа, в том числе и командир воздушного судна – погибли. Погибли и две из четырех стюардесс…

Перед выжившими пассажирами, сумевшими наконец выбраться из исковерканных останков авиалайнера, предстала ужасающая картина. Из разодранного, дымящегося брюха стального монстра вывалился и разлетелся на добрую сотню метров багаж, сам самолет выглядел жалко: сломанные подкрылки, погнутый во многих местах корпус, вернее, то, что от него осталось, повсюду валялись обломки металла и пластика, в утробе самолета что-то искрилось, грозя пожаром… А вокруг этого искалеченного, стагнирующего чудища собралась толпа людей, которые выглядели не лучше умирающего мастодонта. Окровавленные, в кровоподтеках лица, разодранная одежда, висящие как плети сломанные конечности, крики боли и ужаса. Ко всем бедам, свалившимся на головы бедных путешественников, поднялась довольно сильная метель, усугубляя и без того уже дающий о себе знать холодный нрав северного острова.

– Мужчины! Мужчины! – взывала одна из выживших бортпроводниц к сильной половине человечества. – Помогите! В самолете остались раненые, и нужно вынести наружу погибших!

На ее призыв откликнулись несколько человек, более или менее уцелевших после такой залихватской посадки, и двинулись за девушкой в развороченную утробу лайнера. Через несколько минут они вынесли наружу шестерых человек, на которых больно было смотреть… Двое из сильно пострадавших были без сознания.

– Господа, – во весь голос закричала вторая стюардесса, – может быть, среди пассажиров есть доктор?

Но двое мужчин уже и без того хлопотали возле покалеченных людей. Еще через минуту добровольцы стали выносить из салона трупы…

– На борту самолета должна быть аптечка, – крикнул один из мужчин, хлопотавший возле раненых. – Где она?

– Пойдемте, я покажу, – пригласила за собой стюардесса и двинулась обратно в самолет.

– И раздайте людям пледы или одеяла, – порекомендовал врач, – они тоже должны быть на борту.

Девушка согласно кивнула головой, но озябшие пассажиры уже и без ее подсказки снова начали жаться к раскуроченному салону, словно он мог защитить их от холода. Самые предприимчивые бросились к разбросанному по округе багажу, потроша все подряд и закутывая детей, в первую очередь спасая от зимней стужи их.

Температура хоть и была «летняя», всего градусов шесть-семь ниже нуля, но холодный пронизывающий ветер и снегопад делали холод непереносимым.

Случись авиакатастрофа зимой, на острове, где средняя температура не поднимается выше отметки минус пятьдесят, в живых через час не осталось бы никого. В этом отношении потерпевшим бедствие еще повезло, если можно так сказать о затерянных в снежной пустыне людях, без теплой одежды, без жилья, без еды…

Правда, кое-какой запас провизии все же имелся – летные пайки, которыми в воздухе предполагалось кормить пассажиров. Но на сколько этого жалкого запаса хватит?

Впрочем, нашелся человек, кто даже из такой мерзкой и, казалось бы, безвыходной ситуации извлек выгоду и не потерял чувства реальности.

Бывший кумир отставных хиппи, звали его, кстати, Патрик О’Брайан, решил проблему подогрева своим, привычным ему способом. Зная, что на борту авиалайнеров международных рейсов, кроме провизии, имеется еще и солидный запас благородных напитков самых разных марок, он пробрался в салон, отыскал бар, и теперь смотрел на произошедшее с куда большим оптимизмом, чем остальные пассажиры.

– Господа! – Светлую голову О’Брайана посетила трезвая мысль. – А не разжечь ли нам костер? Согреемся. И, может, дым кто заметит, – резонно предположил бывший кумир хиппарей. – Вон сколько ненужного барахла валяется, – с этими словами он оттолкнул ногой чей-то чемодан и, сделав несколько шагов, подхватил небольшой кожаный мешок и покомкал его в ладонях. – О, на растопку годится. – Он одобрительно кивнул головой. – Судя по всему, внутри – бумага. Эй! – гаркнул он во всю мощь своих бывших рок-солистских легких. – Спички у кого-нибудь есть?

– Дайте сюда мешок, – прозвучал злобный голос из-за спины, и О’Брайан обернулся.

Перед ним, вперившись немигающим взглядом, словно кобра перед броском, стоял Виктор Викентьевич Еременко. Ни его внешний вид, ни позу никак нельзя было назвать дружелюбной.

– Ты что, парень? – беспечно удивился отставной лидер. – Не хочешь погреться у костра? На, вот, отхлебни. – Волосатик протянул Виктору Викентьевичу початую бутылку виски. – Сними стресс. Меня зовут Патрик О’Брайан. – Все еще придерживая локтем мешок, он протянул руку товарищу по несчастью. – А тебя?

– Дайте сюда мешок, – прошипел Виктор Викентьевич, не меняя ни интонации, ни позы, – в нем дипломатическая почта. Никто не имеет права вскрывать этот груз.

– Да какая, на хрен, почта? – брови О’Брайана взлетели вверх. – Ты что, совсем ошалел с перепугу? Того и гляди, мы тут концы отдадим от холода, а ему бумаги на растопку жалко! Знаешь что, парень, – примирительно добавил бывший хиппи, – лучше отойди-ка в сторонку. Я не очень уважаю людей, которые не подают мне руки.

– Положите мешок туда, где вы его взяли. – Слова Виктора Викентьевича прозвучали, словно предупредительный выстрел.

– Положить мешок? – насмешливо переспросил неуступчивый ирландец. – У тебя, парень, что, кулаки чешутся? – предположил он. – Так я пожалуйста, с удовольствием намылю тебе шею. – С этими словами О’Брайан нагнулся, осторожно воткнул в снег недопитую бутылку, примостил рядом злополучный мешок, картинно поплевал на ладони, сжал кулаки и принял бойцовскую позу. – Ну, иди сюда, дипломат хренов! Всю жизнь мечтал свернуть скулу какому-нибудь долбаному политику. Ты америкашка? Янки поганый? – спросил Патрик, слегка подпрыгивая на месте.

– Русский, – ответил Виктор Викентьевич, исподлобья глядя на гарцевания ирландца.

– О, уважаю, – искренне произнес О’Брайан, – хорошие люди. А дипломаты – все говно, – добавил он и снова позвал: – Ну, давай, иди сюда.

Вокруг бойцов уже собралось несколько зевак. Причину раздора никто не знал, поэтому встревать и предотвращать предстоящий поединок никто не спешил.

– Вы что, с ума посходили, – к О’Брайану подскочила вездесущая бортпроводница, – как вам не стыдно, господа! Молитесь богу, что в живых остались, а вы теперь поубивать друг друга хотите?

– Эта шкура бумаги на костер жалеет, – ирландец кивнул в сторону Еременко.

– Это дипломатическая почта, – спокойно ответил Виктор Викентьевич, без малейшей опаски подошел к отставной рок-звезде и поднял свой мешок. – Спасибо, что постерегли, – бросил он О’Брайану, озабоченно вращая головой по сторонам в поисках остального своего багажа.

Заметив в руках како-то незнакомки свой кейс, который Виктор Викентьевич до сих пор не выпускал из рук, он опрометью бросился к украшенной синяками женщине, остервенело выхватил чемодан и, словно падальщик, отскочил в сторону, прижимая заветный чемоданчик к груди.

– А еще русским себя зовет. – Патрик презрительно сплюнул в снег и повернулся к бортпроводнице. – Костер развести надо, – О’Брайан озвучил пришедшую ему в голову мысль. – Все возле него, конечно, не поместятся, но хотя бы усадить к огню детишек и раненых…

– В баках, в крыльях, – поправилась стюардесса, – наверняка осталось горючее. А жечь можно все, что найдется в салоне: кресла, пластиковую обшивку, драпировку. Правда, дым будет едкий и вонючий… – посетовала девушка, но ирландец и в этом нашел свои достоинства:

– Ничего, – ответил он, отправляясь внутрь исковерканной машины в поисках горючих предметов, – зато тепло, и дым издалека будет видно. Может, кто увидит или с самолета засекут. Послушайте, – обратился он к стюардессе и остановился, – я не хлюпик, поэтому можете сказать мне честно: о нас хоть знают? Я имею в виду – догадываются, где нас искать? Мы ведь в таких условиях долго не протянем… Я, конечно, помогу, чем только можно, – предложил свои услуги О’Брайан, – но долго защищаться от холода мы не сможем…

– Нас ищут, – успокоила ирландца перепачканная кровью девушка. – Командир успел перед посадкой, до того, как мы повредили радиоаппаратуру, послать сигнал бедствия. И потом, – с уверенностью добавила стюардесса, – на всех самолетах такого класса предусмотрены радиомаяки. Так что о нашем местоположении уже наверняка знают, и помощь где-то на подходе.

– А разбиться при посадке этот ваш маяк не мог? – озабоченно спросил хиппи.

– Исключено. – Наверное, впервые после посадки девушка улыбнулась. – Они упакованы в сверхпрочные колпаки. И потом, – добавила она, – кроме маяков, есть еще и другие средства обнаружения. Нам надо просто немножечко потерпеть…

– Дай-то бог, – с сомнением вздохнул ирландец и с остервенением принялся выворачивать из палубы обтянутое тонкой кожей кресло…