Текст книги "Поднебесные убийцы"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Сергей Зверев
Поднебесные убийцы

Глава 1

Ветхий «Ан-2», называемый в народе «кукурузник», натужно взревев мотором, рванул по летному полю, поросшему невысокой густой травой. Подпрыгивая и подскакивая, он наконец подскочил повыше, да так и остался в воздухе, как бы неохотно устремляясь на взлет. Минуту спустя, уже ровно рокоча, начал набирать высоту.

Командир батальона спецназа ВДВ майор Андрей Лавров, почувствовав уже давно знакомое ощущение подъема ввысь, когда тебя снизу будто поджимают кресло и пол самолета, а уши закладывает, окинул взглядом своих подопечных – как они? К его удовольствию, все смотрелись молодцами. В принципе, для этих парней прыжки с парашютом перестали быть жизненным потрясением еще в бытность их срочной службы. А уж оказавшись на Средневолжской базе спецназа, и вовсе трудно было не привыкнуть к такой обыденности, как десантирование с различных высот, в том числе и в затяжном варианте.

Но сегодня прыжки проводились в особых условиях – при сильном порывистом ветре и очень ограниченной видимости. К тому же на незнакомой лесистой местности. Оба пилота «кукурузника», люди на редкость спокойные и бывалые, с трудом удерживали свою «двукрылую стрекозу» на нужном курсе, то и дело испытывая боковые и фронтальные порывы ветра. Но спецназовцев болтанка самолета не напрягала. Они спокойно смотрели в иллюминаторы на уходящую вниз землю, которая по мере их подъема постепенно начинала окутываться полосами тумана и затягиваться густой сизоватой дымкой. А самолет, выписывая круг за кругом, продолжал уходить в небесную вышину.

Вскоре дома, деревья и все сущее, покоящееся на земной поверхности, исчезло в сплошной облачной пелене, словно землю укутали толстым лохматым войлоком. Неожиданно над дверью в пилотскую кабину замигал сигнальный фонарь и раздался прерывистый звук зуммера – они вышли на заданную высоту и находятся над точкой высадки десанта.

Разговоры в кабине сразу же стихли, парни один за другим потянулись к распахнутой настежь двери и, с невозмутимым видом шагнув в пустоту, стали камнем падать вниз. Лавров, как всегда, прыгал последним. Для него этот процесс уже давно превратился из незабываемого события в рутину. Покидая самолет, как принято говорить у десантников «крайним», Батяня старался оказаться, что называется, «на подхвате» во всех смыслах этого слова. Твердо помня аксиому о кочерге, стреляющей раз в год, он не питал иллюзий по поводу того, что опыт и энное количество прыжков – стопроцентная гарантия от всяких непредвиденных случайностей. Прыгая последним, прежде всего, Батяня преследовал самую главную на тот момент цель – подстраховать всякого, кто почему-то вдруг окажется в нелюбимчиках у вредины-Фортуны.

Стоя у выхода, он внимательно, даже придирчиво вглядывался в каждого, кто из кабины самолета шагал в пустоту. Но пока все шло, как обычно, без осложнений.

– Леха, пошел! Вася – пошел! Марат – пошел!.. – чисто механически повторял Батяня.

Прыгавший предпоследним белобрысый поволжский немец Федор Эбергардт, задорно улыбнувшись, указал взглядом на мутное одеяло стелющихся внизу облаков.

– До встречи на земле, товарищ майор! – залихватски выпалил он, исчезая внизу.

Почти сразу же следом за ним прыгнул и молчаливый якутянин Борис Заморин. И тут… Андрея словно насквозь пронзило иглой: сейчас что-то произойдет! Но что и с кем? И тут он почувствовал: с Федькой! Несмотря на сияющий вид Эбергардта, на лице парня была будто печать смертника.

Ринувшись из самолета вниз, Лавров вслед за всеми полетел вниз, широко раскинув руки и ноги. Это только домоседам думается, что падение даже с очень большой высоты скоротечно и парашютист обречен всего лишь на две вещи – успеть дернуть за пресловутое кольцо и после этого, болтаясь на стропах подобно манекену, дожидаться соприкосновения с землей. Вовсе нет! Тот, кто успел освоиться в небесной выси, даже за недолгое время свободного падения с нераскрытым парашютом успевает не только полюбоваться земным простором, но и выполнить массу разных дел. Например, произвести фото– и видеосъемку, выполнить целый каскад акробатических трюков, в том числе и групповых, а также произвести стрельбы из различных видов оружия.

Питомцы Батяни, прошедшие его школу в полном объеме, умели, находясь в свободном падении, «расчистить поляну» выстрелом из специального гранатомета. Если имелось подозрение, что на территории, на которую выбрасывался спецназ, могла затаиться засада, подготовленные бойцы, еще летя к земле сквозь тугие воздушные струи, за считаные секунды ухитрялись произвести прицельный выстрел из гранатомета. Это гарантировало, что в каком-нибудь малоприметном углу не уцелеет засевший там вражеский снайпер, который собирался исподтишка отстреливать летящих на парашютах людей.

Но самым главным умением среди спецназовцев считалось оказание помощи тому, чей парашют по каким-то причинам не захотел раскрыться. И хотя подобное случалось крайне редко, оказание помощи терпящему бедствие Андрей считал одним из самых важных моментов в подготовке десантника. Но если в любой другой день – при умеренном ветре и ясной погоде, когда все вокруг видно до горизонта и всякого, кто неминуемо мог не приземлиться, а припечататься к земле, гарантированно подстраховали бы ближайшие соседи, то в такую погоду, как сегодня, это сделать мог только человек с огромным опытом и колоссальным самообладанием.

В доли секунды вычислив, где именно мог находиться Федор, с учетом скорости движения самолета, Лавров перешел на наклонное, скользящее планирование. В какой-то момент он увидел его среди разрывов в облаках. Парень отчаянно боролся за жизнь. Он пытался распутать схлестнувшиеся меж собой купола и стропы основного и запасного парашютов. Оказавшись в точности над ним, Андрей сжался в комок, и земля, стремительно летевшая ему навстречу, теперь стала приближаться просто с бешеной скоростью. Но благодаря этому Батяне удалось настигнуть Эбергардта в каких-то нескольких сотнях метров от увеличивающихся на глазах вширь деревьев, речки, дорог…

– Держись! – с лету ударившись о Федора, крикнул Лавров и, мертвой хваткой вцепившись в ремень его парашютного ранца, рванул кольцо своего парашюта.

С громким хлопком над их головами раскрылся купол, что сопровождалось резким рывком, из-за чего мощь инерции мотнула Федьку вниз, и Андрей ощутил острую боль в руке, которой он держал парня. Да и тот, успев вцепиться в одежду своего спасителя, едва смог удержаться. Но, тем не менее, скорость его полета к земле сразу же снизилась в разы. И хотя спуск на парашюте – не ровня плавному приземлению аэронавта, путешествовавшего в небесной выси на воздушном шаре, а, скорее, равнозначен прыжку с крыши двухэтажного здания, он в любом случае давал стопроцентный шанс остаться в живых.

В последний миг перед приземлением Лавров успел заметить и ощутить нечто весьма необычное. Как видно, напугавшись чего-то огромного и непонятного, свалившегося сверху, с ветвей ближнего тополя суматошно вспорхнул дикий голубь. Светло-сизой тенью он выписал над землей замысловатый пируэт и, скорее всего, совсем потеряв голову от страха, метнулся наутек, по пути задев плечо Лаврова своим крылом.

– Товсь! – только и успев скомандовать в последнюю секунду спуска, Андрей ощутил весьма неласковое соприкосновение подошв своих берцев с поверхностью травянистого поля.

Они с Федором покатились по земле, теперь уже в полной мере сознавая, что самое страшное осталось позади. К месту их приземления начали сбегаться спецназовцы, те, кто уже успел погасить купол и свернуть парашют. Доносились отзвуки встревоженных голосов. Эбергардт с трудом поднялся на ноги, и на его лице тут же промелькнула болезненная гримаса.

– Что у тебя? Нога? – тоже поднявшись, строгим тоном поинтересовался Лавров.

– Да ничего! Пустяки, товарищ майор!.. – подтверждая свои слова, тот небрежно махнул рукой.

Но едва он попытался сделать шаг, тут же охнул и схватился за правую голень. Заставив парня снять берц и осмотрев ногу, Андрей заключил:

– Можно сказать, обошлось. Ничего серьезного нет. Но вот связки голеностопа потянул ты основательно. Придется пару недель побюллетенить…

– Что?! Бат… Товарищ майор! Да я за пару дней отлежусь… – начал было уверять Федор, но Лавров решительно пресек возражения.

– От-ставить! – перебил он Эбергардта. – Пройти полный курс лечения!

– Есть… – неохотно откликнулся Федька, подставляя ногу санинструктору, подоспевшему с бинтами и компрессами.

– Товарищ майор, а вас, я заметил, в момент приземления птица крылом задела, – многозначительным тоном произнес астраханец Леха Бабалин. – Это неспроста!

– Неужели? – Андрей рассмеялся. – Это что же, по-твоему, какое-то особое знамение?

– Можете смеяться, но это так и есть! – Леха с видом убежденного в своей правоте человека мотнул головой. – Мне дед рассказывал. Он в пятидесятые тоже служил в ВДВ, и вот у них было такое поверье, что если кого-то во время спуска на парашюте птица коснется крылом, то этому человеку скоро придется стать участником каких-то невероятных событий.

– И тому есть какие-то подтверждения?

– Да, и не одно, – кивнул Бабалин. – Ротный деда во время войны на учениях прыгал, и его на лету какая-то птаха наподобие синички тронула крылом. А на следующий день их выбросили в тыл немцам. И он попал прямо в немецкий окоп. Его тут же схватили и отправили в свой штаб. И что бы вы думали? Он в дороге сумел освободить руки от веревок, вырубить своих конвоиров и с ними на этой же машине вернуться к своим. А сослуживец деда, с ним тоже такое приключилось – птица крылом задела, вскорости попал служить в часть, которая охраняла Байконур, и лично видел, как в космос запустили первый спутник.

– А по-моему, все это ерунда! – Морщась от боли, Федька Эбергардт держал на весу ногу, которую санинструктор старательно обматывал бинтами. – Вон, в меня на той неделе воробей ткнулся. Ну и что это… – не договорив, он осекся.

– Да, Федь, да! – Леха торжествующе рассмеялся, мотая в воздухе указательным пальцем. – И ты сегодня, можно сказать, чудом остался жив. Если бы не Батяня – сам подумай, что могло бы случиться с тобой.

– Блин!.. – крутанув головой, недоуменно проговорил Федор и нервно рассмеялся. – В самом деле…

– Вообще-то, всему есть рациональное объяснение… – Лавров внимательно посмотрел на Эбергардта. – Федя, ты, когда вчера укладывал свой парашют, о чем думал? Какие думы одолевали? Когда сегодня прыгал, что было на душе?

– Да ничего особенного… – пожал парень плечами. – В принципе, все как и обычно.

– А если не в принципе? – Андрей испытующе смотрел на отчего-то замявшегося Эбергардта. – Что из дома пришло в письме, какие неприятности по службе нагрузили? Ну?..

– Гм… – Федор поморщился и неохотно поведал о том, что и впрямь вчера получил письмо, из которого узнал о вещах, не очень приятных.

Девушка, которая обещала его дождаться, сегодня выходит замуж, хотя клялась, что будет ждать «и тысячу лет».

– …Да это разве повод, чтобы переживать? – Эбергардт попытался изобразить безмятежную усмешку. – Было бы из-за чего! Выходит за другого? Ну и скатертью дорога. Я что, убогий какой-нибудь? Могу себе тоже другую найти. Да еще и в сто раз лучше!

– Конечно, Федя, ты у нас парень хоть куда… – Лавров кивнул, соглашаясь. – И другую найдешь, и та глупеха еще не раз будет локти кусать. В том числе и свои…

Грохнул дружный смех. Уловив соль шутки, рассмеялся и Эбергардт.

– Но – Федя! – уже без тени улыбки Андрей продолжил: – Как ни хорохорься, а это известие тебя все равно выбило из колеи. Ты позволил обиде овладеть тобой. Ты желал, чтобы той легкомысленной особе стало так же больно, как и тебе. Ты мысленно видел себя героически или, скажем, трагически погибшим, и ее, безутешно рыдающую у твоего гроба. Не так ли? Ну, я прав?

Некоторое время помолчав, Федор с хмурым видом кивнул.

– Во-о-о-т! От этой «печки» и будем «плясать». Своим настроением ты сам запрограммировал себя на самоуничтожение. Ясно? На уровне своего обыденного «я» ты и мысли не допускал, что хочешь своей смерти. А вот подсознание, которое не понимает аллегорий, которое все воспринимает в буквальном смысле, эту программу запустило. И ты, сам того не сознавая, какими-то движениями рук во время укладки парашюта допустил ряд ошибок. А во время прыжка усугубил их какими-то вроде бы пустячными промахами. И вот итог – ты едва не получил то, к чему в глубине души стремился вчера. Дошло?

Эбергардт снова молча кивнул. Притихли и все остальные.

– Парни, я вам уже не раз говорил: мысли материальны, и при определенных условиях они могут стать реальностью. Говорил? – Лавров теперь уже всех сразу окинул укоризненным взглядом. – Говорил. Ну, уж хотя бы теперь вы убедились, что это не пустые слова? Кстати! Кто вчера знал о том, что у Федора неприятности? Ага, Костя знал, Геннадий знал, Марат… И никто – никто!!! – не предупредил меня, никто не задумался о том, что парню через сутки выполнять прыжки в особо сложных метеоусловиях. И как же это, орлы, прикажете расценивать?

Теперь уже сразу несколько человек, испытывая досаду, понурились, понимая, что и в самом деле «облажались» – дальше некуда.

– Ладно, пока об этом хватит, – Андрей помассировал все еще ноющую кисть. – У нас еще будет время поговорить на тему вашей психологической устойчивости. Ну а тебе, Федя, индивидуальное поручение. Пока будешь лечиться, повтори весь курс аутотренинга, чтобы через две недели стал кремнем, а не плюшевым мишкой.

– Есть стать кремнем! – сконфузившись, шмыгнул носом тот.

– Кстати, кто из инструкторов вчера контролировал укладку твоего парашюта? – строго спросил Лавров.

– Прапорщик Мосейчук… – неохотно выдавил Федор.

– Мосейчук? – На лице Андрея отразилось недоумение. – Как же это он мог прошляпить твои ошибки? Ну хорошо, разберемся…

Он направился к подрулившему вездеходу с тентом, на котором взвод несколько часов назад прибыл на свой полигон. Глядя ему вслед, парни вполголоса переговаривались меж собой:

– Ну, теперь Батяня прапору «пропеллера» вставит!

– Как бы с базы не выпер!

– Думаешь?

– Ребята рассказывали, года три назад кого-то он уже турнул вот из-за такого же случая.

…Как бы там ни было, что бы и кто ни говорил, однако примета, связанная с той шальной птицей, хотя это выглядело чрезвычайно странным и даже невероятным, оправдалась в самой полной мере. Почти сразу же по прибытии на базу Лавров с ходу оказался втянутым в круговорот, без преувеличения, не совсем обычных событий. О том, что ожидается нечто экстраординарное, он понял, еще издалека увидев направляющуюся к воротам базы черную «Волгу» генерала Федина. Шофер «Урала», коротко взглянув в сторону Батяни, сдержанно, как бы про себя отметил:

– Хм… Неспроста это все…

Но Андрей уже и сам это уразумел. Мысли о прапорщике, допустившем непростительную оплошность, как-то сразу же ушли на задний план. Своим внутренним чутьем Лавров внезапно понял, что этот визит начальника учебного центра вовсе не дежурная инспекционная проверка. Скорее всего, тот прибыл по некоему чрезвычайно ответственному делу.

Выйдя на краю плаца из кабины «Урала», Лавров распорядился отправить Эбергардта в санчасть, а сам зашагал к штабу, перед которым стояла генеральская персоналка. Генерал Федин в этот момент в кабинете дотошно выяснял у оставшегося «на хозяйстве» заместителя Батяни, капитана Кукреева, ход работы по подготовке к большим войсковым учениям, в ходе которых контингенту учебной базы отводилась особая роль – диверсионные действия в тылу условного противника и дезорганизация его командно-штабных управленческих структур.

Появление Андрея Федин отметил многозначительным восклицанием:

– А вот и он!

Нетерпеливо остановив формальное приветствие и доклад о положении текущих дел в расположении базы, он обменялся с Лавровым крепким рукопожатием и, отпустив Кукреева и хитровато усмехнувшись, поинтересовался:

– Андрей, а как ты относишься к археологии, тайнам прошлого и тому подобному?

– Ну, в принципе, положительно. – Начав догадываться, о чем пойдет речь дальше, Лавров пожал плечами. – А что, на базе нашей части намечено организовать подразделение военных археологов для изучения вооружений и тактики ведения боя первобытных племен? – добавил он с делано наивным видом.

Генерал от души рассмеялся, по достоинству оценив юмор своего подчиненного.

– Не совсем так… – он сделал рукой неопределенный жест. – Речь не о том, чтобы вам всей базой куда-то ехать на поиски боевых каменных топоров. Нет… Есть необходимость оказать практическую помощь археологической экспедиции Академии наук. Суть вопроса тут такова…

Как явствовало из повествования генерала Федина, его давний знакомый академик Демин год назад вернулся из экспедиции по центральной и юго-западной части Сибири. В ходе поездки было найдено несколько богатых захоронений, часть из которых содержала в себе огромное количество редких по красоте украшений. Но куда более ценной, чем украшения из золота и драгоценных камней, стала находка герметично закрытого ларца, в котором хранились пересыпанные порошком из каких-то растений несколько пергаментных свитков.

Будучи хорошим лингвистом, знающим немало древних и даже уже исчезнувших языков, академик Дёмин смог расшифровать большую часть написанного на редком наречии одного из народов, когда-то населявших территорию Алтая. Особенно его заинтересовал один из текстов. Его автор, живший около полутора тысяч лет назад, кетско-енисейскими рунами в чисто восточном духе иносказательно поведал о некоем «Тибетском манускрипте», который на Алтай принес тибетский монах, спасавшийся от немилости могучего владыки, пришедшего с войной на ту землю, где стоял буддийский монастырь.

Повествователь не сообщил, что это был за правитель и почему монаху пришлось от него спасаться. Но вот о самом манускрипте он рассказал пусть и очень кратко, но весьма содержательно. Насколько смог понять академик, алтайский автор, по сути, утверждал, что в древнем документе, «написанном неведомо когда», названо место, где может быть загадочная, мифическая страна Шамбала. Более того, описаны пути, ведущие к ней, и даже как в нее попасть. Описывалось, правда очень запутанно, и то место, где «Тибетский манускрипт» мог быть спрятан в одном из районов Горного Алтая.

Ошеломленный этой невероятной информацией, Дёмин связался с известным немецким востоковедом, профессором Вельтцером, и отправил ему по электронной почте снимок древнего документа. Месяц спустя он получил ответ, который полностью подтверждал его выводы: в тексте действительно повествуется о «Тибетском манускрипте», который лет восемьдесят назад безуспешно пытались найти заправилы Третьего рейха.

Сообщение Демина, вышедшее в периодическом издании Российской АН, в научном мире произвело эффект разорвавшейся бомбы. Ученые-энтузиасты, верившие в вероятность существования Шамбалы, вновь подняли эту тему. В академических кругах тут же с новой силой разгорелся их спор со скептиками, традиционно высмеивавшими такие, с их точки зрения, псевдонаучные нелепицы, как реликтовый гоминоид, полеоконтакты древних людей с представителями инопланетных цивилизаций и обитаемым миром, находящимся глубоко в недрах нашей планеты.

Тему «Тибетского манускрипта» не пропустили мимо и массовые издания, в которых также было рассказано, где – парой строк, где – целой полосой, о «путеводителе» в Шамбалу, написанном в незапамятные времена.

Но наибольший резонанс вызвало упоминание о том, что якобы на обратной стороне манускрипта имеется отпечаток ладони самого Будды. Причем имеющий невероятное свойство: по утверждению алтайского повествователя, всякий, чья рука полностью соответствует контурам кисти руки принца Сиддхартха Гаутама, прикоснувшись к отпечатку, может приобрести невероятное могущество, равное силе всех земных царей. Это утверждение вызвало наибольшее число насмешек и издевок скептиков. Но, невзирая на эти критические «шпильки», по обе стороны Атлантики кое-кто из политиков заговорил о том, что обнаружение «Тибетского манускрипта» может стать концом так и не осуществившегося «пакс американа», то есть мироустройства по-американски. И, напротив, станет началом «пакс раша» – мироустройство по-русски, что для многих из них выглядело страшнее, чем несостоявшееся поражение в былой «холодной войне» или даже теоретически предполагаемой горячей термоядерной.

Идея поиска загадочного документа была поддержана в столичных верхах, и академик Дёмин получил приличное финансирование на организацию экспедиции во все еще дикие, совершенно безлюдные районы Горного Алтая.

– …И вот тут-то началась чертовщина… – Откинувшись в кресле, Федин побарабанил пальцами по столу и продолжил свой рассказ: – Неделю назад в квартиру академика Дёмина пробрались неизвестные. На свою беду там оказалась его домработница. Эти уроды убили женщину и выпотрошили потайной сейф в кабинете ученого. Все пять рукописей были похищены. Хорошо еще, что остались их снимки, которые Дёмин спрятал в домашней библиотеке.

– Наши «пинкертоны» хоть что-то обнаружили? – слушая генерала, спросил Лавров, теперь уже окончательно поняв, куда клонит генерал.

– Абсолютно ничего. Сработано так, как будто в квартиру проникли бесплотные духи. Соседи ничего не слышали, никто ничего не видел, никто ничего не знает… – Федин сокрушенно развел руками. – Единственная зацепка – сам академик в день налета на квартиру случайно заметил у подъезда какого-то человека восточной наружности. Предположительно, это был китаец. Отсюда версия о том, что нападение – дело рук китайских Триад.

– Я бы с этим согласился… – кивнул Андрей. – Китайских мафиози у нас уже давно с большим избытком. Они вон уже и кавказские, и среднеазиатские ОПГ потеснили. Работают, я слышал, очень профессионально.

– Но и это еще не все. Через день после ограбления квартиры Дёмина из Москвы-реки водолазы выловили труп того самого, так и не установленного типа с признаками передозировки наркотиков. А позавчера было совершено покушение на академика Дёмина.

– Ничего себе!.. – удивился Лавров и покачал головой. – Это уж и вовсе наглость запредельная.

– Видимо, началась игра, ставки в которой – одна выше другой, растут не по дням, а по часам… – Генерал с хмурым видом потер кончик носа. – Ученый остался в живых, можно сказать, чудом. Его машину прямо у дома – это в дачном поселке Ромашино – двое неизвестных, проскочивших мимо на мотоцикле, обстреляли из автомата. Шофер Дёмина убит наповал, сам академик отделался царапиной на макушке – одна из пуль вскользь прошла по его голове. Некоторые знакомые Демина уже начали убеждать его в том, что он вроде как навлек на себя немилость алтайских духов, когда разрыл захоронения, и теперь ему надо бы отказаться от экспедиции. Но характер у академика оказался кремень – Демин и не подумал отказываться. Впрочем, сегодня утром обратился ко мне с одной просьбой.

– Он хочет, чтобы экспедицию охранял спецназ? – Андрей понимающе улыбнулся. – Человек эдак пять-шесть…

– Вот именно! – Федин пристукнул ладонью по столу. – Если учесть, что в этой истории начали фигурировать мафиозные отморозки, то мы просто обязаны принять соответствующие меры. В конце концов, речь идет о бесценном достоянии, принадлежащем России. Кстати, я рассчитываю, что группу сопровождения возглавишь именно ты. Дёмин просил, чтобы безопасность его сотрудников обеспечивал самый надежный человек. Ну а у нас кто самый надежный? Думаю, ответ ясен без обсуждения.

Слушая своего начальника, Лавров мысленно констатировал: «Гуд баеньки, подготовка к учениям на Каспии…»

– Но, я так понимаю, мы будем сопровождать экспедицию не как спецназ… – он многозначительно посмотрел на генерала. – А как кто?

– Хороший вопрос… – согласился тот, пряча непроизвольную улыбку – ему очень импонировали сообразительные люди с молниеносной реакцией на любое «про» и «контра». – Команда спецназа таковой по документам проходить не будет. С экспедицией предполагается направить шесть человек, которые будут оформлены в ее состав как младшие научные сотрудники, лаборанты, подсобные рабочие. Зарплата будет начисляться и здесь и там.

– Люксовая «замануха»! – Андрей негромко рассмеялся. – Последний вопрос. Когда в дорогу?

– Завтра спозаранку убываете в Москву, оттуда на поезде – в Барнаул. Ты, я так понимаю, уже решил, кого возьмешь с собой?

– Да… – Лавров подкрепил свое «да» движением век. – Прежде всего поедут сибиряки, уроженцы лесных и горных регионов. Поэтому думаю взять рядовых Бегунца, Усатова, Борисенко, сержантов Красилина и Маслюхина. Все уже, как у нас тут говорят, «на выданье» – прошли полный курс подготовки, так что не подведут.

– Ну, тебе виднее… – Генерал Федин поднялся из кресла. – Все, начинайте собираться, оформляй на себя и хлопцев командировки, упаковывайтесь, и завтра в семь ноль-ноль – в дорогу!