Текст книги "Человек-торпеда"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

14

Лодка, на которой находились Чан, Зим и уцелевший корейский боевик, причалила к берегу. В том самом месте, где находился ржавый траулер, в котором казахи прятали «амфибию». Зим решил, что это место и для их лодки вполне подойдет. На берегу их встретил Пак – боевик, которого с собой не взяли, чтобы не перегружать лодку. Ни одного вопроса он, разумеется, не задал – субординация есть субординация. Но не понять, что произошло, было трудно. Уехали в погоню вчетвером, а вернулись втроем. Причем мокрые насквозь и без оружия. Тут и дурак догадается, в чем дело.

Зим досадливо поморщился. Конечно, если операция в итоге удастся, то успех все спишет. Народу в Корее много, а оружия еще больше. Но если окажется, что они пустышку тянут... Да, в этом случае начальство припомнит ему и потери, и материальные затраты. А он уже трех человек потерял. Одного убил этот гад, который на «амфибии» смылся, второй из поселка не вернулся, третий еще раньше бесследно пропал – как корова его языком слизнула. Зим подозревал, что этот пропавший боевик попал в руки узбекам и, прежде чем умереть, успел им что-то рассказать. Счастье еще, что рядовые боевики не так уж много знают. А то справиться с узбеками так легко не удалось бы – знай их лидер о том, что стоит на карте, он бы после первого же серьезного удара не отступил.

Зим слегка улыбнулся. Его настроение сразу улучшилось, едва только он вспомнил, как получили по рогам обнаглевшие узбеки. Этот их главарь, Рустам, теперь трижды подумает, прежде чем сунет нос не в свое дело. Не по зубам он добычу себе наметил, ох, не по зубам. Он, конечно, хищник, подобен волку. Но не волкам на тигра охотиться! Улыбка Зима стала еще шире – приятно было себя с тигром сравнивать.

Впрочем, эта улыбка очень быстро угасла. Конечно, если третий пропавший погиб от рук узбеков, расплатились они за него сполна. Но начальство-то интересует вовсе не это! Нужен результат! Его пока нет. А потери есть. Трое полностью выбыли из строя, еще один ранен. А ведь наверняка каждый второй член группы – да тот же Пак, к примеру, – имеет негласный приказ написать о ходе операции свой собственный отчет. Это стандартная практика – начальство не любит получать информацию из одного источника. А вот когда подчиненные друг на друга стучат, наоборот, очень любит.

«А уж Чан совершенно точно свой отчет напишет, – мрачно подумал Зим. – Правда, в данный момент мы с ним оба лопухнулись, и это несколько упрощает ситуацию».

– Что теперь делаем, командир? – спросил Чан, как бы в ответ на невысказанные мысли Зима интонацией выделив слово «командир». Подтекст был предельно ясен: спросят в итоге наиболее строго именно с командира.

«Ничего! – подумал Зим, преодолевая секундную слабость. – Награда основная тоже мне достанется! Нужно не думать, что будет, если ничего не получится, а сделать так, чтобы получилось».

Впрочем, как ни печально, зависел успех не только от него. Язык упрямому пленному он развяжет, от местной шпаны, даже если она припрется на остров, отобьется. Но вот что делать, если в захоронках, о которых знает Чанг Зюнь, нет ничего по-настоящему ценного? Хотя... Судя по тому что бывший военврач говорил еще тогда, когда считал его своим родственником из столицы, должно быть. Оружие здесь разрабатывали серьезнейшее.

– Командир, – негромко окликнул его Чан, отрывая от размышлений. – Так какие приказы будут? Мы упустили этого засранца, через полчаса он будет в своем задрипанном поселке. И все расскажет. Тогда они кинутся сюда, мстить за своих.

– Ты что, этих жалких людишек боишься? – усмехнулся Зим.

– Нет, не боюсь, – совершенно спокойно отозвался Чан. – Слишком многое я в жизни повидал, чтобы их бояться. Тем более мы намного сильнее, у них и оружия-то толкового нет наверняка. Но устраивать здесь побоище не стоит. Мы и так уже слишком сильно засветились. Я говорил – не стоило с этими казахами связываться.

– А что же было делать?!

– Договориться миром. Наврать что-нибудь, дать денег, чтобы отстали.

– И разболтали все у себя в селе? – Зим зло осклабился. Было ясно: так Чан в своем отчете и напишет. И что самое обидное, в чем-то он прав. Не нужно было того казаха мочить. Но очень уж он себя вел нагло. А потом уже выхода не было – не оставлять же свидетелей?

– Кому бы они разболтали в этой глуши? – пожал плечами Чан. – Здесь не то что спецслужб, милиции и то нет в радиусе километров ста как минимум. Но вот если мы начнем с местными масштабную войну, то тогда власти зашевелятся.

– Что ты предлагаешь? – Зим решил не спорить, а поступить классическим образом – предложить подчиненному найти решение вопроса самому. Потом, кстати говоря, будет и на кого вину свалить, если что-то пойдет не так.

– Нужно затаиться, – сказал Зим. – Чтобы местные нас просто не нашли. Не будут же они здесь постоянно торчать. Побегают по острову, а потом отправятся по домам. И мы сможем продолжить заниматься делом.

– Прятаться... – недовольно произнес Зим.

– Вы можете отдать другой приказ. Я подчинюсь.

И тут у Зима возникла отличная мысль – аж глаза загорелись.

– У меня есть идея получше! – гордо заявил он. – Чан, помнишь, как мы узбекам вломили, когда они нами интересоваться стали?

– Разумеется. Но при чем тут это? Теперь же больше не интересуются.

– Но ведь на острове-то они бывают?

– Конечно, – кивнул Чан. – Каждый день. Они тоже собирают металл. Но подальше отсюда, у них, насколько я понял, свой участок. Казахи к ним не лезут, а они к казахам. Кстати, мне кажется, что те казахи, которых мы перебили, потому так и рассердились, что нас приняли за узбеков-конкурентов. Там среди них много корейцев.

– Отлично! Все даже лучше, чем я предполагал! – воскликнул Зим. – Мы и этим узбекам еще раз вмажем, и казахи свое получат!

– Каким образом? – поинтересовался Чан.

– Стравим их! – возбужденно воскликнул Зим. – Нужно послать кого-то из твоих людей, пусть встретит казахов, когда они сюда приплывут. Пальнет пару раз поверх голов, а потом отступит туда, где узбеки металл собирают. Причем пусть медленно отступает, постреливая, но так, чтобы никого не зацепить. Короче, пусть наведет казахов на узбеков! Что дальше будет, надеюсь, понятно?!

Чан улыбнулся. Идея командира ему неожиданно понравилась. Он не слишком любил Зима, считал, что сам намного лучше справился бы с руководством всей операцией. Но сейчас вынужден был признать – командир придумал дельную вещь. Местные наверняка схлестнутся. И тогда любое расследование свернет на ложный путь – все трупы будут объяснены разборками между конкурирующими группами сборщиков металлолома.

– Хорошая идея, – сказал Чан вслух. – Так и сделаем.

– Командир! – неожиданно подал голос Пак, который до сих пор почтительно молчал, не встревая в разговор начальников. – Посмотрите!

Зим обернулся. Пак указывал рукой в сторону перешейка, соединявшего остров Возрождения с материком. С той стороны по перешейку ехали два грузовика. Они были еще очень далеко, но видно их уже было совершенно отчетливо.

– Это еще кто? Неужели милиция? Так рано? – Зим схватил бинокль, поднес его к глазам.

– Вряд ли, – сказал Чан, тоже напряженно всматриваясь в машины. – Здешняя милиция на грузовиках не ездит.

– Точно, там все в штатском, – сказал Зим, опуская бинокль. – Но кто же это? Они едут через перешеек, значит, пограничники их пропустили.

– Может, это ученые? – предположил Чан.

– Какие еще ученые?

– Я же вам докладывал. Здесь неподалеку обосновалась экологическая экспедиция. Руководитель – японец.

– А, помню, – кивнул Зим. И тут же нахмурился. – Странно. Что-то не очень они на японцев похожи.

– Кто?

– Там, в первом грузовике, все белокожие, кроме троих. Но, по-моему, эти трое не японцы.

Тем временем грузовики миновали перешеек. И поехали в глубь острова. Приближались они довольно быстро и ехали по самому берегу. Так что довольно скоро они должны были оказаться совсем рядом.

Зим повернулся к Паку.

– Как ты думаешь, когда казахи приедут?

– Не раньше, чем через два часа. Пока этот гад, который от нас ушел, до поселка доберется, да пока еще все расскажет, да пока они соберутся, да пока доедут... Я думаю, даже больше двух часов пройдет.

– Значит, у нас есть время разобраться, кто это к нам пожаловал, – Зим кивнул на приближающиеся грузовики. – Пока прячемся.

Подходящее место найти было нетрудно – корейцы скрылись в том самом заброшенном судне, которое послужило пристанищем их лодке. Ждать пришлось недолго – уже минут через десять грузовики подъехали совсем близко. И остановились – всего метров за пятьсот от корейцев. Видимо, именно здесь приехавшие на автомобилях люди планировали разбить лагерь.

– Посмотреть бы на них поближе, – задумчиво сказал Чан.

– Можно просто подойти, представиться местным.

– Русский только ты знаешь. Пойдешь сам?

Зим поморщился. Идти самому ему совершенно не хотелось. Но Чан был прав – местный житель не может русского языка не знать. Или, на крайний случай, казахского или узбекского.

– Тем более не стоит лишний раз светиться, – добавил Чан. – Здесь все-таки запретная зона. Если они ученые и пограничники их официально пропустили, то они могут им и стукнуть.

– И что? Этим пограничникам на все наплевать. По острову кто только не мотается.

– Все равно. Не стоит рисковать понапрасну. Лучше сделать иначе. Пак! Слушай приказ!

Боевик вскинулся, поднял глаза на командира.

– Сейчас разденешься и поплывешь вдоль берега к ним, – сказал Чан. – Постарайся подобраться как можно ближе. Здесь тростник, сумеешь спрятаться, тебя этому учили. Ты должен внимательно их рассмотреть. Очень хорошо, если сумеешь подслушать разговор. Все понял?

– Да, – обреченно кивнул Пак. Он прекрасно понимал, что ничем хорошим для него плавание без гидрокостюма в Аральском море, да еще у самого берега острова Возрождения, не кончится. Но обсуждать приказы в армии и спецвойсках Северной Кореи не принято. Это, собственно говоря, ни в одной армии не принято, но есть существенная разница – не выполнившего приказ российского военного отдадут под суд. А не выполнившего приказ военного КНДР убьют на месте. И хорошо еще, если просто убьют. Таковы совершенно официальные правила.

Вернулся Пак через сорок минут. Доклад его был краток – это ученые-экологи, они ставят лагерь, собираются какие-то исследования здесь проводить. Все трое азиатов – никакие не японцы.

– Уверен? – перебил его в этом месте Зим.

– Да, – кивнул боевик.

Европеец, возможно, и удивился бы, откуда у него такая уверенность – для белого человека все азиаты на одно лицо. Но сами жители Востока так не считают. И определить, китаец перед ним или японец, азиат может так же легко, как русский может отличить итальянца от шведа. А корейцы японцев знают и вовсе отлично. В тридцатые годы прошлого века японцы устроили в Корее страшный геноцид, уничтожили едва ли не треть населения. Жители Страны восходящего солнца считали корейцев расово неполноценными, «недочеловеками» – ну, может быть, это формулировалось и не такими словами, но суть от этого не меняется. Так что память о себе японцы оставили надолго. И отличить японца от другого азиата любой кореец может без труда.

Зим удовлетворенно кивнул. Его подозрения оправдывались. А на лице Чана было выражение легкой растерянности.

– Ладно, что могли узнали, – подвел итог Зим. – Пора уходить. И готовить живца для казахов.

Через минуту заброшенный корабль опустел.

15

Асхат Мангалиев, пожилой казах, родившийся на свет, когда еще был жив Сталин, мирно копался у себя в огороде. И даже не обернулся, услышав шум мотора у себя за спиной. Его дом стоял с самого краю поселка. Если на каждого проезжающего мимо оглядываться – ничего сделать не успеешь. Ведь огород большой, капусты много, и нужно ее вовремя поливать, вовремя вредителей с листьев обирать. А то есть зимой нечего будет. Кончатся дела на этом огороде, нужно идти на второй, который по другую сторону дома. Там картошка растет, за ней тоже глаз да глаз нужен.

Но сегодня добраться до картошки Асхату было не суждено. Звук мотора приближался, и было в нем что-то знакомое и в то же время нечто необычное. Казах с трудом разогнулся, повернул голову... и его нижняя челюсть тут же отвисла, а глаза на лоб полезли. По ведущей к поселку дороге полз БТР. Знакомый, тот самый, на котором односельчане на остров Возрождения ездят, сам Асхат тоже ездил, просто сегодня не его очередь была. В общем, в самом БТР ничего необычного не было. Необычным было то, как он двигался. БТР полз по сложной кривой, при этом он то увеличивал скорость, то резко тормозил. Ни с того ни с сего сворачивал на обочину и тут же возвращался назад. В общем, было такое ощущение, что внутри сидит не человек, а расшалившаяся макака.

БТР был, можно сказать, народным достоянием. От его сохранности и исправности в значительной степени зависело благополучие каждого жителя поселка. В том числе и Асхата Мангалиева. Поэтому, не успев еще толком понять, что происходит, казах выпрыгнул из огорода и кинулся машине наперерез.

– Стой! Стой, ишак больной, что ты делаешь! – завопил Асхат, размахивая руками. – Напился, что ли, придурок?! Остановись!

Мангалиева отделяла от тупого носа машины всего пара метров, когда БТР неожиданно остановился. Асхат кинулся к нему, запрыгнул на броню, подобрался к люку и попытался его открыть. Но люк был задраен.

Мангалиев задумался. Он прекрасно знал, что сборщики металла никогда не возвращаются раньше позднего вечера – еще бы, ведь он сам регулярно в экспедициях на остров участвовал. Но почему тогда БТР появился так рано? И, самое главное, что с водителем? Ведь явно с ним что-то не в порядке.

Казах мгновенно побледнел. В его памяти всплыли страшные рассказы о том, чем занимались русские на острове Возрождения во времена Советского Союза. Смертельные болезни... Такие, от которых тело в считаные часы покрывают огромные язвы. Такие, от которых выгнивают внутренности. Такие, от которых идет кровь из глаз и носа, идет до тех пор, пока зараженный не умрет. Обычно над этими байками Асхат, как и все прочие его односельчане, только посмеивался. Но теперь, глядя на остановившийся БТР, ему было не до смеха. В воображении его рождались страшные картины – что если сейчас там, внутри, пять покрытых язвами трупов? Что если Махматкули и его бригада все-таки заразились на острове чем-то ужасным и все умерли. Но как тогда ехал БТР? «Наверное, – ответил сам себе Асхат, – кто-то из них вел его из последних сил. А сейчас тоже умер».

Мангалиева охватил жуткий страх. Все, кто рассказывали истории об острове, твердили одно – болезни, которые можно там подцепить, ужасно заразны. Достаточно один раз вдохнуть поблизости от заболевшего, и ты сам разделишь его судьбу.

И тут крышка люка под ногами Асхата шевельнулась.

Казаха словно ветром сдуло с БТРа. Он с дикими воплями понесся к дому, из соседних строений уже высыпали соседи, но он ничего не видел, страх завладел им полностью.

– Стой! Асхат, стой, что такое?! – навстречу ему шагнул Степан, один из немногих русских, оставшихся в поселке после девяносто первого года.

– Там... там... – бормотал Асхат. – Они...

– Что они? – это уже спрашивал Тимур, сосед Асхата. Другие односельчане уже шли к БТРу.

Крышка люка открылась. Из БТРа показалась окровавленная рука. Пальцы вцепились в край отверстия, продержались несколько секунд, потом соскользнули.

– Руслан! – к машине метнулась толстая женщина. Ее сын сегодня уехал на остров Возрождения в бригаде Махматкули. Кто-то попытался ее удержать – мысли о заразной болезни появились не только у Мангалиева. Но сдержать сейчас женщину было совершенно невозможно. Она буквально смела с пути какого-то здоровенного мужика и вот уже оказалась на «амфибии». А за ней уже спешили еще двое – жена Асланбека и мать Хайдара.

Успевшая первой женщина чуть не по пояс влезла в люк. И с натугой потащила что-то наружу. Вернее, не что-то, а кого-то – подоспевшие односельчане помогли ей, и все увидели, что из БТРа вытаскивают окровавленное человеческое тело.

– Хайдар! – мать парня упала рядом с ним на колени, схватила за руку, прижалась к груди.

– Где Руслан?! – взвыла у нее за спиной вытащившая Хайдара из машины баба – она уже обнаружила, что больше никого внутри нет.

– Аслан! Где мой мальчик?! – вторила ей другая.

Сгрудившиеся вокруг лежащего на земле Хайдара люди загомонили:

– Что с ним?

– Он жив?

– Где остальные? Что с ним случилось?

– Эй, пустите! Да пустите, кому говорю! – через толпу пробирался толстый казах. Это был Фарид Ирагозов, местный богач. Именно ему подчинялись все сборщики металла, на него же работали перегоняющие нефть семьи. Большой дом на площади тоже принадлежал ему. Вслед за Фаридом шагал Фархад – в присутствии Ирагозова бывший милиционер слегка уменьшился в размерах.

– Что случилось? – спросил Фарид, подойдя к Хайдару и его матери, так и не вставшей с колен.

– Хайдар приехал! Один! – ответил кто-то.

– Что с ним?

– Не знаю.

– Он ранен! – крикнула мать парня. – У него вся грудь в крови!

После этих ее слов все заметно успокоились. Ранен – это совершенно другое дело. Главное, чтобы заразу никакую не притащил в поселок.

– Фарид, нужен врач! – крикнул кто-то. – Зовите Чанга!

– Чанг уже неделю как пропал куда-то, – ответил другой голос. Фарид Ирагозов на эти реплики внимания не обращал. Как и всякий правитель, пусть и мелкого масштаба, он должен был думать быстрее прочих. И уже успел осознать, насколько большими будут возникшие проблемы.

Но любую проблему нужно устранять. Этим Фарид и занялся. Он опустился на корточки рядом с раненым, требовательно взмахнул рукой, подзывая Фархада.

– Осмотри его, – приказал Ирагозов бывшему менту.

Несмотря на возраст, сноровки Фархад не потерял.

– Пулевое ранение, – авторитетно заявил он спустя пару секунд. – Серьезное.

– Давно ранили?

– Часа два назад, я думаю.

– Из чего?

– Не могу точно сказать, – виновато развел руками Фархад. – Но не дробью и не картечью. Это пуля.

– Жить будет?

Услышав этот вопрос, заданный совершенно спокойным, даже равнодушным тоном, мать Хайдара сжалась и зажмурилась.

– Как повезет, – пожал плечами Фархад. – Он много крови потерял. А врача-то у нас теперь нет.

Тут мать парня вскочила и, растолкав зрителей, унеслась со всех ног – куда, никто не понял. Впрочем, сейчас было не до глупой женщины. Самое интересное и важное только начиналось.

– Кто же это его так? – громко спросил чей-то голос в толпе. И все затихли, выжидательно глядя на Фарида и Фархада.

Фарид сжал зубы так, что с них чуть эмаль не посыпалась. Как хорошо, как спокойно жилось! Все было налажено, отрегулировано! И надо же было этим недоумкам во что-то вляпаться! И ведь никуда теперь не денешься, придется выяснять, с кем они сцепились. И мстить. Иначе люди его просто не поймут. Воевать с кем бы то ни было Фариду совершенно не хотелось. Но Ирагозов был неглуп. И прекрасно понимал: если весь народ устремляется в одну сторону, то умный руководитель должен не пытаться его остановить, а бежать туда же впереди всех. Сейчас все были настроены мстить – иначе и быть не могло.

Выругавшись про себя, Фарид нагнулся к раненому, похлопал его по щекам.

– Хайдар! Эй, парень! Слышишь меня?

Хайдар издал тихий стон.

– Кто тебя ранил? Где все остальные? – спросил Фарид. При этом он искренне надеялся, что ответа не получит. Но Ирагозову не повезло.

– Корейцы... Это корейцы... – заплетающимся языком проговорил Хайдар. Он явно не осознавал, что с ним происходит, даже не на вопрос отвечал, а скорее просто бредил. Но, к сожалению, бредил вполне внятно.

– Какие корейцы? – выкрикнул кто-то из-за спины Фарида.

– Корейцы... Они всех убили. Всех убили...

Кто-то выругался, кто-то помянул Аллаха. А Фарид только зубы крепче сжал. Все было ясно. Среди жителей узбекского поселка, находившегося на другом берегу Арала, было много корейцев. Еще больше, чем у них, в Светлом. И среди собирателей металла корейцы преобладали, собственно, узбеков там было меньше четверти. Правда, командовал узбек, сам Рустам. Наверное, корейцы из Узбекистана и схлестнулись с бригадой Махматкули. Но с какой стати?! Ведь только вчера с Рустамом все договоренности подтвердили!

За спиной Фарида нарастал ропот:

– Гады! Сволочи!

– Наших бить?!

– Как они посмели?!

– Поубивать их!

– И немедленно!

– На остров! Отомстим за наших!

Особенно громко визжали родственники тех, кто не вернулся. Если бы не они, толпу еще как-то можно было успокоить. Ну хоть попытаться! Но переть против женщин, потерявших сыновей и мужей... Нет, это просто опасно. Самого ведь разорвать могут!

– Тихо! – рявкнул Фарид, поднимаясь на ноги и разворачиваясь. – Что вы орете, как бабы! Мы должны отомстить, и мы отомстим! Завтра же...

– Нет! Сегодня!

– Сейчас же!

– Может, наши еще живы! Нужно им помочь!

– Да! Сегодня же! – крикнул Фарид, искренне надеясь, что злость, наверняка явственно написанную сейчас на его лице, односельчане примут на счет корейцев из Узбекистана. – К оружию, люди! Хватайте, у кого что есть! Еще нужны лодки – на остров переправляться. И машины, чтобы лодки до берега довезти. Я свой джип и катер даю!

– А я свой мотоцикл! – крикнул кто-то. После этого заговорили все сразу:

– Мою лодку сейчас притащу!

– А моя у берега спрятана, там ее возьмем!

– И я! И я! Мою машину берите!

– Мой грузовик!

– А я катер свой дам!

– Тащите все сюда! И оружие не забудьте! С этого места через десять минут выступим! Поторопитесь! – Ирагозов сумел оседлать волну народного гнева. Но при этом понимал, что волна эта теперь понесет его, куда ей вздумается. От него уже почти ничего не зависело. Впрочем... Так ли это плохо? Люди ведь по сути правы. Не спускать же узбекам такой наглости?! А то вообще потом уважать перестанут! Нет, все правильно! Нужно показать им, что жителей Светлого трогать не стоит, если своя шкура дорога!

Толпа на площади стала таять – все кинулись по домам, вооружаться. Вскоре возле Хайдара не осталось никого. Но только на минуту – из-за угла одного из домов вывернула его мать и Фа Зюнь. Женщина рассудила, что если уж в поселке нет Чанга, который всегда честно исполнял долг врача по отношению к односельчанам, то может помочь его отец – ведь он же сыну часто помогал, значит, тоже в чем-то разбирается.

– Чем смогу, отблагодарю, – причитала на ходу женщина. – Пожалуйста, поторопитесь, уважаемый Зюнь! У меня же никого, кроме Хайдара, нет!

– Сейчас, сейчас, – Зюнь присел возле раненого. Тот уже был раздет, оба пулевых отверстия были хорошо видны.

Быстро осмотрев парня, Фа Зюнь сказал:

– Нужно его к нам домой отнести. И там положить. Я ему антибиотиков уколю, у Чанга есть. Больше ничего сделать не могу – не специалист.

– Ну, хоть это!

– Тогда помогай мне! Один я его не унесу.

Женщина подхватила сына под колени, кореец взял за плечи, и они потащили тихо постанывающего Хайдара к дому Зюня. Навстречу им уже шли возбужденные казахи.

Площадь снова стала наполняться. Один за другим подходили вооруженные люди. Правда, вооружены они были весьма плохо. Ну в самом деле, откуда в мирном казахском поселке серьезное оружие? Нет, охотников, конечно, хватает. Но охотятся здесь на кого? На сурков и сайгаков в первую очередь. Да еще на птицу. Так что охотничьи ружья в подавляющем большинстве – обычные малокалиберки. Воевать с такими – несерьезно. Из мелкашки убить человека можно, только если в глаз угодишь, а таких мастеров среди казахов не было. Если же попасть в туловище, то противника только разозлишь. Именно поэтому даже те, у кого мелкашки были, оставили их дома. Вооружались в основном топорами, стальными прутьями, у кого-то был ломик, еще у кого-то разводной ключ. Тимур Мирзоев пришел с саблей – она у него еще от деда-басмача осталась. В итоге огнестрельное оружие было всего у четверых: у одного из охотников нашлось двуствольное ружье и четыре патрона с крупной дробью к нему, другой вооружился карабином – тоже старым, времен Гражданской войны. Впрочем, если за оружием хорошо ухаживать, оно и двести лет исправно служить будет. А что, кое в каких столичных музеях еще сохранились даже дуэльные пистолеты восемнадцатого века – тоже в исправном состоянии.

Третьим человеком с огнестрельным оружием был Фарид Ирагозов. Он пришел с китайским «ТТ», этот пистолет Ирагозов еще года три назад приобрел. Просто на всякий случай. Вот случай и выдался. А еще один оптимист все-таки прихватил с собой мелкашку.

– Ну, вперед! – крикнул Фарид, взмахнув оружием над головой, – ни дать ни взять комиссар с советского плаката времен Великой Отечественной войны.

Казахи стали крепить к грузовикам прицепы с разношерстными плавсредствами – лодками и катерками. И сами начали грузиться в машины.

Через несколько минут народное ополчение поселка Светлый было полностью готово к отправке. Взревел мотор джипа, в котором сидели Фарид, Фархад и еще два парня, бывшие при Ирагозове кем-то вроде телохранителей. Джип тронулся с места, за ним потянулись и остальные машины.

Вслед народным мстителям раздавался плач напуганных женщин.