Текст книги "Посвящение в герои"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Неизвестно, что было тому причиной, но на третью ночь, проведенную под крышей пиратского дома, Косте Мельникову не спалось. Может, подействовало сообщение француженки Нормы Лабрус о сумме выкупа, который запросили пираты за освобождение судна. Костя прикидывал, сколько этапов торга должно пройти, чтобы владельцы компании пришли к соглашению с угонщиками, и получалось, что жить им в плену никак не меньше полугода. Полгода, вычеркнутые из жизни! А ведь у него было столько планов: в институт на заочный хотел поступить – не всю же жизнь третьим механиком плавать. Да и с Настей хотелось развить отношения… А теперь… Все равно что в тюрьму попасть!

Эта мысль не давала ему покоя. А тут еще проклятая духота! Во двор выйти нельзя: на ночь Абдуллахи запирал двери всех трех комнат, в которых спали пленники. Костя встал, подошел к маленькому окошку, затянутому москитной сеткой. Здесь было чуть полегче дышать. Он выглянул из окошка. Четвертушка луны освещала крыши ближайших домов, кусок соседнего переулка. Нигде ничего не двигалось. В пиратском порту Босасо царила тишина.

Интересно, сколько времени? Мельников взглянул на часы. При свете луны разглядел циферблат: ровно два часа. Часа через три начнет светать, тогда…

Какая-то тень, на несколько секунд заслонившая свет луны, прервала его размышления. Что это могло быть? Костя вгляделся в небо. Ему показалось, что вдалеке над крышами домов кружит что-то, напоминающее огромную птицу. Что это – какой-то здешний орел? Ага, а вот еще один! Но орлы, кажется, не летают ночью… Вдруг обе птицы резко пошли вниз и исчезли. Сели на крышу? Интересно…

Дикая, невозможная догадка вдруг вспыхнула у него в мозгу, и Мельников принялся будить «деда» – старшего механика Андрея Куликова.

– Ты чего? Что случилось? – спросил стармех.

– Вставай, Михалыч, – прошептал Мельников. – Тут такое дело… Кажется, французы десант высадили.

– Да ну?! Ты видел? – Куликов сразу понял сказанное и не слишком удивился: как и все моряки, он привык просыпаться быстро.

– Только что вон там, – Костя показал Куликову нужное направление, – два дельтаплана, а может, параплана кружили. Я сначала думал – птицы, но уж больно большие. А потом они сели. И еще – слышишь?

Тишина в поселке уже не была полной. В той стороне, где приземлились «птицы», слышались какие-то звуки – негромкие хлопки, а еще стук.

– Похоже, что из пистолетов с глушителями стреляют, – прошептал Куликов. Весь сон со старшего механика слетел, он, как и Мельников, обратился в слух. Они оба одновременно уловили новый источник звуков – на этот раз они доносились из порта.

– Якоря! – воскликнул Костя. – Они поднимают якоря! Значит, они уже заняли судно!

– Верно говоришь, – согласился Куликов. – Сейчас дождутся Савиньи с остальными – и уплывут.

– А нас, думаешь, не попробуют заодно освободить? – спросил Мельников.

– Зачем мы им сдались? – пожал плечами старший механик. – Я думаю, у них четкая задача: спасти своих.

– А знаешь, я что заметил, – упорствовал Мельников. – Эта наша доктор, Норма, очень интересовалась, где мы живем, куда окна выходят, где охранник спит. Зачем, как ты думаешь?

– Ну да, похоже, что собирала информацию, – кивнул старший механик. – Может, она и не против нас заодно прихватить – она баба хорошая, правильная. Но только решения уж точно не она принимает, и не капитан Савиньи. А похоже, у них все получилось: слышишь, ни одного ответного выстрела нет. Значит, всю охрану без звука сняли. Небось уже к порту бегут…

– А мы что – тут сидеть будем? – воскликнул Костя. – Даже если французы за нами не придут – у нас у самих ног нет, что ли? Давай будить ребят, Настю – и тоже бегом в порт! Что они нас, на борт не возьмут? Уверен, возьмут!

– Не получится, Костя, – покачал головой Андрей. – У французов ведь все заранее по минутам было спланировано, иначе быть не может. Там все наготове сидели, только сигнала ждали. Пока будить будешь, объяснять, уговаривать – время пройдет. Да и не все захотят рисковать. Один ты, пожалуй, можешь уйти. Прямо сейчас. Дверь на засов снаружи закрыта, его из комнаты не отодвинуть, только филенки у нее слабые. Пара ударов – и вылетит. Беги, а мы прикроем, удержим этого Абдуллу.

– Нет, один не пойду, – заявил Мельников. – Как я Настю оставлю? Да и вам не поздоровится. Если мы уйдем на судне, пираты совсем озвереют, уже не так относиться будут. Нет, или всем вместе – или никому. Ты как хочешь, а я буду людей будить. Кто захочет – пойдет.

– Куда идти? – раздался голос спавшего с ними в одной комнате второго механика Сергея Муравьева. – Я уже несколько минут не сплю, слушаю, как вы препираетесь. Вы что – бежать надумали?

– Французы прилетели, своих освобождают, на «Жанетте» якоря уже подняли! – объяснил ему Костя. – Буди Олега, а я пойду ребят в тех комнатах будить!

Спустя несколько минут уже все моряки были на ногах и обсуждали план побега. Куликов оказался прав – рисковать захотели не все. Матрос Володя Билибин и двое индийцев – Четри и Тонглао – были твердо против побега, а Гавли хотел, но боялся стать обузой товарищам – раненая нога все еще не давала ему быстро двигаться. Мельников как раз закончил выяснять, кто идет, а кто нет, и объяснять план побега, как в районе порта послышались выстрелы.

– Ага, спохватились! – констатировал Куликов. – Только, я думаю, поздно. Да и для нас тоже поздно.

– Почему поздно? – воскликнул Мельников. – Может, еще успеем?

– Помахать платочком с пирса, может, и успеешь, – отвечал старший механик. – И то, если дядя Юсуф разрешит.

И, словно подтверждая его правоту, в районе порта грянули еще несколько очередей – как видно, стреляли, не жалея патронов. А затем раздался звук, такой знакомый морякам: над спящим городом разнесся гулкий корабельный гудок.

– Все, пароход уплыл, – констатировал Куликов, отходя от окна и садясь на койку. – Теперь надо ждать провожающих. Не захотелось бы им в сердцах пустить нас вслед «Жанетте» – вплавь, с железками на шеях.

Спать никто не ложился – все ждали дальнейших событий. Было слышно, как внизу, где жили Абдуллахи и его теща, зажегся свет, послышались возбужденные голоса. Потом ночную тьму разрезал свет фар, раздался звук мотора, и к дому подкатила машина. Моряки услышали голос Юсуфа – главаря пиратов. Судя по его яростному тону, ничего хорошего ждать не приходилось. Между Юсуфом и его родственником состоялся короткий разговор, после чего на лестнице послышались шаги, загремел открываемый засов, и голос Абдуллахи произнес:

– Всем вставать, вниз спускаться. С вами шейх говорить будет.

Во дворе моряков ожидал сам Юсуф, а с ним трое бандитов, вооруженных автоматами. Настя уже стояла у стены, туда же велели встать и остальным.

– Словно на расстрел ставят, – шепнул Женя Бабич.

Когда пленники выстроились, «шейх» встал перед ними и заговорил:

– Эти французские шакалы сегодня бежали, бросив вас здесь. Коварно обманули меня и увели мое судно! Теперь они ничего не захотят платить. Но вы еще остаетесь. Пусть ваши правительства платят! А если у правительства денег нет, пусть ваши родные, ваши семьи собирают деньги. Иначе вы останетесь здесь до конца жизни! Но только не здесь, не в Босасо. Я знаю, русские тоже иногда пробуют освободить своих. Но теперь ничего не выйдет. Вас увезут далеко – там вас никакой десант не найдет. И кормить будут не мясом и рыбой – будете есть то же самое, что и мы, сомалийцы. И так будет, пока я не получу свои деньги. А если кто-то вздумает бежать – пристрелят, как собаку!

Закончив речь, Юсуф сел в свой «Хаммер» и уехал. А охранники остались – словно напоминание о том, что теперь условия жизни пленников сильно изменятся.

Остаток ночи моряки провели в обсуждении случившегося. Некоторые, особенно Женя Бабич и Володя Билибин, на чем свет костерили французов, которые даже не подумали об остальных. Другие, прежде всего Куликов, относились к этому спокойнее.

– Скорее всего, они бы просто не успели захватить еще и нас, – заметил старший механик. – И главное – у них не было с нами связи.

– А со своими, думаешь, была? – поинтересовался Костя.

– На все сто уверен! – отвечал Куликов. – Какой-нибудь передатчик кто-то из них сохранил. Поэтому десантники точно знали, что их ждут и будут наготове. А с нами бы гораздо дольше возиться пришлось. Вот они и не пошли на это.

Как все прошло на самом деле, моряки узнали утром, после завтрака, который, вопреки обещаниям Юсуфа, все еще был вполне приличным – свежеприготовленная рыба, овощи. И после завтрака никто не торопился хватать их и куда-то гнать. Моряки, как и накануне, были предоставлены самим себе. Воспользовавшись этим, они пристали к своему стражу Абдуллахи – он только что вернулся из города и наверняка знал свежие новости.

Сомалиец поначалу отнекивался и старался казаться суровым, но потом все же разговорился и рассказал подробности ночного налета. Он сообщил, что французские десантники прилетели на двух парапланах, посадив их на крышах домов – благо они в Сомали, как правило, плоские. Затем они вырубили охранников – да так хорошо, что эти здоровенные ребята только сейчас приходят в себя. Возможно, французы рассчитывали обойтись вообще без стрельбы и без жертв, но тут, как назло, один из охранников, находившихся внутри дома, вышел во двор; он был убит, а за ним и его напарник, услышавший хлопок выстрела. Остальные, спавшие в доме, в том числе и сам Юсуф, ничего не услышали. Десантники спустились по лестницам с крыш прямо к окнам комнат, где находились их соотечественники, каким-то приспособлением перекусили толстые прутья решеток, открыли рамы – и моряки оказались на свободе.

До порта участники рейда и заложники добирались бегом. Все в городе спали, их никто не заметил. Тем временем другая группа, на двух катерах, подплыла к стоявшей на рейде «Жанетте», поднялась на борт, захватила врасплох шестерых охранников (об их судьбе ничего не известно) и овладела судном. Тут и заложники с десантниками подоспели. Может, они бы отплыли без выстрелов, но когда стали поднимать якоря, кто-то в близко расположенных домах это услышал и всполошился. Несколько человек с автоматами выбежали на пристань и стали палить по отплывающему кораблю. Но с таким же успехом они могли стрелять из детских рогаток по танкам – балкер уже развил ход и ушел в открытое море.

– Теперь детишки просят шейха Юсуфа, чтобы он покатал их по небу на этих штуках, которые бросили белые, – закончил свой рассказ Абдуллахи. – А никто в Босасо не знает, как ими управлять. Шейх послал за одним итальянцем в Джибути – говорят, он раньше был летчиком и умеет летать. А вообще шейх очень зол. И все его люди тоже сердиты на белых за их коварство: ведь теперь большого выкупа ждать не стоит и все мы мало заработаем. Шейх, конечно, запросит за вас побольше – как я слышал, за каждого моряка он потребует по миллиону долларов, – но все понимают, что столько денег мы не получим. Кроме того, пострадала репутация Юсуфа – теперь другие шейхи будут над ним смеяться, что у него из-под носа увели пленных, пока он спал. Так что он на вас сердит.

– А ты, Абдуллахи, не поедешь вместе с нами в саванну? – спросил Куликов.

– Нет, с вами поедет Хасан, – отвечал сомалиец, указав на здоровенного пирата. – Абдуллахи останется дома. Скоро шейх организует новую экспедицию, мы захватим другое судно, и снова нужно будет сторожить пленных. Я сторожил хорошо, у меня никто не убежал, так что шейх мной доволен. Зачем мне ехать в саванну?

«Да уж, хорошо ты сторожил, – подумал про себя Куликов. – Если бы ребята меньше возились, рванули бы все у тебя из-под носа. Вряд ли бы твой шейх тебя за это по головке погладил».

В ожидании обеда моряки слонялись по двору. Но тут послышался рев плохо работающих моторов, и во двор въехали уже знакомые морякам три развалюхи; за ними следовали еще две машины, по виду не лучше. Из машин выскочили пираты с автоматами. Они потребовали, чтобы белые шакалы (это относилось, видимо, и к индусам) немедленно залазили в автомобили. Пора ехать, нечего ждать. А если белые крысы будут тянуть, они всех перестреляют. В знак серьезности своих намерений бандиты то и дело передергивали затворами.

Однако Куликов, который теперь, в отсутствие капитана, был за старшего, и к тому же знал арабский, заявил, что нечего их пугать и угрожать зря не надо. Сейчас они все соберутся и поедут – надо только вещи взять. Неплохо бы еще пообедать перед дорогой…

Но при слове «обед» бандиты вконец рассвирепели и даже дали несколько очередей над головами моряков. Так что об обеде пришлось на время забыть. Моряки собрали вещи, погрузились в машины, и караван тронулся в путь. Уже спустя несколько минут машины миновали последние домики поселка и в клубах пыли покатили на запад, в глубину континента.

Глава 8

В роще, где Мелес Ворку высадил разведчиков, оказалось достаточно дров. Однако костер они разводить не стали: не стоило привлекать внимание. На маленькой газовой горелке приготовили ужин и улеглись спать. При этом Лавров не забыл выставить часовых; первым он назначил самого себя.

Утром запаслись водой, залив все емкости, какие только имелись. Пока товарищи паковали вещи, Лавров внимательно изучил карту, полученную от полковника Гладкова. Закончив, он спрятал карту и сообщил остальным:

– До Босасо по прямой почти 400 километров. А с учетом всяких обходов и поворотов будет все пятьсот. Пешком мы будем проходить не более тридцати километров в день. Получается, что будем добираться до цели чуть ли не три недели. Это слишком долго. Ну-ка, Александр, ты у нас специалист по здешним местам. Скажи, насколько реально здесь проехать автостопом? Или, скажем, купить машину – денег у нас хватит.

– Ни того, ни другого, – покачал головой Анисимов. – Нет тут машин.

– Что же, они все пешком ходят?

– Почему же, ездят. Но только на верблюдах.

– Хорошо, – кивнул Лавров, не выразив ни малейшего удивления, словно ему сообщили, что вместо машины будет подан автобус. – Значит, задача стоит так: надо приобрести у аборигенов трех верблюдов, стараясь при этом не привлекать их внимания и не возбуждать никаких подозрений. Выходит, надо искать местных жителей.

Майор снова достал карту и, рассмотрев ее, сообщил:

– В тридцати километрах к юго-востоку значится небольшая деревушка. Можем направиться туда. Верблюды там наверняка имеются. Но как мы их купим, выполнив указанные два условия?

– Может, явиться в деревню ночью да и отогнать двугорбых? – предложил Горшенин.

– Нет, это не годится, – решительно возразил Анисимов. – С точки зрения кочевников, кража верблюдов – очень тяжкое преступление. За нами обязательно организуют погоню, сообщат соседним племенам… Нам придется сражаться со всем здешним населением. Нет, проще пойти и купить то, что нам нужно.

– Ну да, – скептически заметил Лавров, – мы зайдем и скажем: «Привет, ребята, мы тут три русский туриста, и у нас много-много оружий, который трудно носить. Продайте нам три хороший верблюд, и мы поедем стрелять ваш ребята в Босасо». Так, что ли?

– Ну зачем уж так… – покачал головой капитан. – Начнем с того, что в деревню пойду я один. Говорить буду по-арабски. Язык я хорошо знаю, поверьте; уж во всяком случае, не хуже, чем здешние жители. Сам и куплю «транспорт». А вы подождете меня где-нибудь в отдалении.

– Идея неплохая, – согласился Лавров. – В ней только один изъян: на араба ты, Александр, не очень похож.

– Буду похож, – пообещал Анисимов. – Я уже пробовал на одном… спецзадании. Только потребуется небольшая подготовка.

– Что ж, хорошо, если так, – кивнул заинтересованный Лавров. – Посмотрим, как ты будешь выглядеть в роли араба. Теперь осталось только найти эту самую деревню.

До самого вечера разведчики шли по саванне. Лавров старался идти по руслам высохших рек, чтобы их не было видно, и при этом двигаться как можно быстрее. Лишь изредка они делали короткие привалы; в это время Лавров поднимался на возвышенности и оглядывался вокруг. Несколько раз в отдалении показывались стада антилоп, а однажды группа пересекла цепочку львиных следов; как раз в этом месте почва была песчаная, и лапы огромной кошки было отчетливо видно.

Незадолго перед тем, как они остановились пообедать, Лавров сверился с картой и торжественно провозгласил:

– Ну вот, мы пересекли границу Пунтленда.

– Что-то не вижу полосатый шлагбаум и будку таможенного контроля, – заметил Горшенин.

На обед они устроились в тени обрыва. С непривычки – сказывалась разница часовых и климатических поясов – все устали, хотелось отдохнуть, но Лавров отвел на обед меньше часа.

– Хочу добраться до этой деревни еще сегодня, – заявил он. – Чтобы ночью не было никаких неожиданностей.

В этом его поддержал Анисимов, который заявил, что сразу по нескольким причинам ему лучше явиться в деревню вечером: во-первых, местные жители ценят прохладу и любят совершать важные сделки вечером, а во-вторых, в темноте его маскарад будет труднее распознать. Поэтому после обеда разведчики быстро собрались и двинулись дальше.

Ближе к вечеру Лавров изменил своей тактике – двигаться по низинам – и перешел на холмы. Ему хотелось заранее увидеть деревню. Уже начало темнеть, когда, приложив к глазам бинокль, он увидел впереди небольшую рощу, а рядом с ней – группу домиков.

– Ну, вот и деревня, – сообщил он товарищам. – До нее примерно километра полтора. Ближе подходить не стоит – могут заметить. Так что твой маскарад будем устраивать здесь.

Разведчики спустились с вершины холма в котловину, чтобы не торчать на виду, и Анисимов приступил к «маскараду». Первым делом он попросил немного воды. Налив воду в котелок, он достал маленький тюбик и развел краску. Затем помыл полученным раствором голову, не забыв про брови. Природная рыжина исчезла, уступив место глубокому черному цвету.

– И долго это будет держаться? – скептически спросил Горшенин. – До первого умывания? А потом, как у Кисы Воробьянинова, у тебя на голове будет клумба?

– Будет держаться, пока эти не состригу и новые не вырастут, – отвечал Анисимов, уже занятый новым делом. Он достал из рюкзака маленькое зеркальце, банку с пудрой, несколько флаконов, кисточку – и принялся колдовать над своим лицом. На глазах остальных его лицо преображалось, приобретая явно выраженные восточные черты.

– Араб, чистый араб! – воскликнул Горшенин, покачав головой. – Салам алейкум, дорогой, да будут здоровы твои верблюды!

– И тебе привет, сын невоздержанности, – в тон ему отвечал Анисимов. – А здоровье верблюдов меня и правда беспокоит. Как бы мне больных не всучили. Кто-нибудь в животных разбирается?

Однако выяснилось, что ни Лавров, ни Горшенин в животных ничего не смыслят и как советчики не годятся.

– Ладно, положимся на честность продавцов, – вздохнул Александр, вставая и складывая свой макияж. – Пора идти, а то скоро совсем стемнеет.

– А ты хоть легенду какую приготовил – откуда, куда, зачем тебе эти «корабли пустыни»? – спросил его Лавров.

– Конечно, приготовил, – отвечал капитан, снимая рубашку и доставая из рюкзака кусок белой ткани. – Я молодой помощник торговца кожами из Джибути. Мне поручено закупить партию кож в Харардере и привезти их к нам в Джибути. Верблюдов хозяин велел купить по дороге. Не беспокойся, майор, я все продумал.

Он надел свой кусок ткани, закутал его концом голову – и окончательно превратился в типичного жителя Аравийского полуострова.

– Осталось только договориться, где будем встречаться, – сказал Анисимов. – Ведь, согласитесь, будет странно, если я, купив верблюдов для поездки в Харардере, вдруг утром поеду назад, на запад.

– Да, надо выбрать место… – начал Лавров, но затем, перебив самого себя, спросил: – Постой, а почему утром? Ты что, собираешься у них ночевать?

– Разумеется, собираюсь, уважаемый, – отвечал Анисимов, уже вошедший в роль «молодого торговца». – Кто же отпустит гостя на ночь глядя? И как я объясню свое желание ночевать в саванне? Или я должен сказать, что там меня ждут два белых друга с кучей оружия?

– Да, действительно… – пробормотал Лавров. – Но все равно – как-то непривычно…

– Это для тебя, товарищ майор, непривычно, а мне приходилось ночевать и в кишлаках, и в аулах, и на стоянках кочевников, – заверил его Анисимов. – Буду правильно себя вести – ничего не случится. Так что давай, назначай место встречи.

Лавров достал карту и принялся осматривать окрестности. Потом сказал:

– Вот тут, в двух километрах к востоку от деревни, есть глубокий овраг…

– Здесь они называются «вади», – заметил Анисимов, разглядывая через его плечо карту. – Понял: вы будете меня ждать в этом вади. Отлично. Ну, давай, и я пойду.

– Чего «давай»? – не понял майор.

– Деньги, чего еще! – объяснил капитан. – На что я должен верблюдов покупать, как, по-твоему?

– Да, конечно! – воскликнул Лавров. – Я и забыл… Сколько надо-то?

– Я видел, у тебя вроде местные шиллинги есть? – сказал Анисимов. – Вот их давай. Посмотрим, может, и хватит.

Лавров вспомнил, что полковник Гладков, кроме долларов, давал ему еще пачку каких-то странных разноцветных бумажек. Он достал эту пачку и протянул Анисимову. Специалист по Африке пересчитал деньги, пожал плечами и сказал:

– Вроде должно хватить. Дай на всякий случай еще пару сотен «зеленых».

Получив деньги, он поднялся и направился прочь.

– Эй, джигит! – окликнул его Горшенин.

– Чего еще? – обернулся капитан.

– А ты на верблюде раньше сидел? Не упадешь с него?

– Ты, может, и упадешь, а я нет, – сердито ответил Анисимов и, больше не оборачиваясь, направился к деревне.

Разведчики следили за тем, как их товарищ спустился вниз с холма, пересек открытое пространство и затем вошел в деревню. Больше оставаться здесь не имело смысла, надо было отправляться на место завтрашней встречи. Они собрались и, огибая деревню по большой дуге, двинулись на восток. На место вышли уже к полуночи.

Утром, едва только встало солнце, напарники стали ждать Анисимова. Прошел час, второй, третий, а капитан все не появлялся. Мысли, одна чернее другой, бродили в голове Лаврова. Он клял себя за то, что отпустил товарища одного. А может, эта деревня – настоящее бандитское логово? Видимо, то же самое думал и Горшенин.

Когда время стало подходить к девяти, Лавров стал строить планы вылазки: не оставлять же капитана в руках врагов! Как вдруг Горшенин, отличавшийся острым зрением, воскликнул:

– Идет! Идет, черт бы его побрал!

Лавров приложил к глазам бинокль и увидел, как со стороны деревни к ним, не торопясь, приближается маленький караван из трех верблюдов. На переднем сидел человек. Прошло несколько минут, и караван поднялся на холм.

– Наконец-то! – воскликнул Лавров. – Мы уже думали, что ты решил там остаться и до конца жизни торговать кожами!

– Торопливость могла вызвать подозрения, – невозмутимо ответил Анисимов. Он выглядел усталым, но довольным. – На Востоке не торопятся. Надо было выпить чаю, попрощаться с хозяевами…

– Ладно, расскажи, как все прошло, – попросил Горшенин. – Тебя приняли за своего?

– Если бы не приняли, я бы сейчас с вами не разговаривал, – ответил капитан. – Все прошло нормально. И знаете, что было самым трудным? Объяснить, почему я собираюсь ехать за кожами в Харардере, а не куплю их здесь. Так что мне пришлось-таки сделать одну покупку, – и он кивнул на верблюда, шедшего последним. Только сейчас разведчики заметили погруженные на него тюки.

– Это здешняя верблюжья кожа, – пояснил Анисимов. – Если будет сильно мешать, можно ее просто выбросить. Но может пригодиться во время ночевок. Кочевники строят из нее свои палатки – акалы.

– Деньги все потратил? – с напускной суровостью спросил Лавров.

– Никак нет, шеф, – ответил Анисимов. – Сотня долларов, правда, ушла на эту кожу, но вторую сотню я привез обратно.

Вся первая половина этого дня у Лаврова и Горшенина ушла на то, чтобы научиться управлять «кораблями пустыни». Однако верблюды оказались существами более покладистыми, чем лошади, и спустя несколько часов оба разведчика овладели навыками погонщиков. После этого темп движения увеличился. За этот день они прошли около восьмидесяти километров и вышли к крохотному роднику, прятавшемуся в финиковой роще. Вся земля возле родника была истоптана копытами, в воздухе стоял густой запах овец – видно, только что отсюда ушло большое стадо. Тут Лавров осознал еще одну опасность, которая им угрожает.

– Больно много народу здесь возле воды толпится, – сказал он. – Того и гляди кто-нибудь еще пожалует. Надо бы нам со старшим лейтенантом тоже заняться маскарадом и обзавестись какой-нибудь легендой. Может, станем твоими телохранителями?

– Да, я тоже об этом думал, – признался Анисимов. – Если будем ехать, как сейчас, обязательно кого-нибудь встретим, и тогда без стрельбы не обойтись – в вас за версту видно «белых шакалов», как здесь любят выражаться. Но твое предложение, майор, не пройдет: какие же вы мои телохранители, если по-арабски ни слова сказать не можете? Нет, надо придумать что-нибудь другое…

Он подумал несколько минут, наблюдая за тем, как Горшенин доставал и разжигал примус и ставил на огонь котелок, потом уверенно произнес:

– Кажется, есть подходящий вариант. Пусть вы будете важными людьми из… ну, скажем, из Пакистана. И направляетесь на юг, чтобы встретиться с истинными мусульманами, своими братьями по вере из Союза исламских судов – он тут контролирует южные провинции Сомали. Говорите вы на одном из пуштунских языков, арабский знаете плохо. Да, так может сойти…

– Как же мы сойдем за пуштунов, если ни слова на этом языке не знаем? – спросил Горшенин.

– Так ведь местные тоже его не знают, – успокоил его Анисимов. – Обменяетесь с майором парой фраз на каком-нибудь языке «каля-маля» – и все.

– Я на татарском могу говорить, – сообщил Лавров.

– А я немного говорю по-чеченски, – добавил Горшенин.

– Это то, что надо, – кивнул специалист по Африке. – Осталось найти вам подходящий прикид. Настоящих фута бенадир – одежды, которые носят местные, – у нас нет, но кое-что найдем.

Он порылся в своем рюкзаке и извлек оттуда два куска серой ткани.

– Вот, завернитесь, – предложил капитан, протягивая ткань товарищам. – Да нет, не так: начинать надо с головы…

Под его руководством разведчики облачились в восточную одежду и оглядели друг друга.

– Ну, и на кого я сейчас похож? – спросил Горшенин тоном Винни-Пуха, собравшегося лететь на шарике за медом. – Похож я на богатого пакистанского торговца, жаждущего помочь братьям по вере?

– Нет, ты похож на коварного русского волка, который облачился в овечью шкуру, – отвечал Лавров. – Да и я, наверно, тоже.

– А вы физиономии очень-то наружу не выставляйте, – посоветовал Анисимов. – Сидите себе, углубившись в молитву, и все. Нате вам еще четки для полноты картины.

– Ладно, все равно ничего лучше не придумаем, – заключил Лавров. – Ну, думаю, на сегодня маскарада хватит, можно снимать эти одеяла и заняться делом. Тебе, Кирилл, кстати, надо не забыть контрольный сигнал передать.

– Нет, так не пойдет, – запротестовал Анисимов. – Если хотите научиться носить чужую одежду, надо начинать сейчас. На ночь снимете.

Лавров с Горшениным нехотя согласились. Разведчики поужинали, Горшенин провел сеанс связи, и они собрались укладываться спать. И тут в ночи послышался звук, который они не слышали уже два дня: это был шум автомобильных моторов.

– Может, спрячемся? – спросил Горшенин, кивнув на ближайший овраг.

– Все равно не успеем, – покачал головой Лавров. – Вещи вон все разбросаны… Нет, надо встречать гостей. Заодно и легенду проверим.

Вершины ближайших холмов осветились светом фар, а затем одна за другой три машины спустились к роще. Захлопали дверцы, и к стоянке разведчиков подошла группа сомалийцев. Сразу было понятно, что это не бедные кочевники: на прибывших была не традиционная одежда, а штаны и пестрые рубахи. А главное – у каждого в руке был автомат.

При виде гостей Анисимов встал и приветствовал их вначале по-арабски, а затем на сомалийском. От толпы отделился негр с массивной золотой цепью на шее – как видно, предводитель. Между ним и капитаном завязался оживленный разговор. «Прокатит или нет? – напряженно размышлял Лавров, разглядывая приезжих. – И если не прокатит и начнется заварушка, сумеем ли мы всех их уложить? Должны суметь…»

Тут Анисимов обернулся к своим товарищам и что-то сказал. Лавров понял, что он их представляет главарю и надо как-то отреагировать.

– Шел бы ты, друг, далекой дорогой, – произнес он по-татарски, обращаясь к парню с цепью на шее.

– Там тебя ждет казенный дом, – добавил по-чеченски Горшенин.

Предводитель выслушал «перевод» Анисимова и благосклонно кивнул. После этого он обернулся и что-то приказал своим людям. Те направились к машинам и вернулись с пустыми канистрами, которые принялись наполнять из источника. Анисимов все это время не отставал от предводителя, о чем-то его расспрашивая. Наконец все емкости были наполнены; сомалийцы погрузились в машины и уехали.

– Уф, прокатило! – с облегчением произнес Лавров, сбрасывая с себя надоевший кусок ткани. – А я уж думал, стрелять придется. Кто они такие?

– Можно сказать, те самые, к кому мы направляемся, – отвечал Анисимов. – Это пираты, только не из Босасо, а из Эйля. Приехали они в саванну охотиться на антилоп. И знаете, для чего?

– Ну, как «для чего»? – удивился Горшенин. – Чтобы мяса поесть.

– Нет, представьте: они хотят добыть хорошего мяса для членов захваченного ими экипажа! Эти парни – их главаря зовут Мустафа – захватили танкер, принадлежащий греческой компании. Экипаж там смешанный, но большинство составляют киприоты. Вот для них они и отправились в саванну. Хотя часть мяса, как объяснил мне Мустафа, пойдет ему на стол: он уже привык есть европейскую пищу и не хочет питаться лепешками, как остальные.

Остаток ночи прошел спокойно, но Лавров твердо решил больше не ночевать возле источников.

На следующий день они прошли больше ста двадцати километров, покрыв почти половину расстояния до порта Босасо. Лавров планировал прибыть туда через два дня, к обеду, и уже прикидывал по карте, где устроить лагерь и как организовать разведку, когда пришло неожиданное известие. Вечером, когда Горшенин, как обычно, послал в эфир короткий контрольный сигнал, рация внезапно ожила и заработала на прием. Горшенин сказал: «Да, слушаю», – после чего выслушал короткое сообщение. Ответив: «Да, вас понял», – он выключил рацию и повернулся к товарищам.

– Задача меняется, – сообщил он. – Только что из Москвы передали, что французы провели спецоперацию и освободили своих граждан. А остальных пираты вывезли в глубину страны. Куда точно – командование пока не знает. Ориентировочно – в район деревни Гельдер. Это еще на 300 километров дальше.