Текст книги "Охота на шакала"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

11

– Чтоб тебя! – раздраженно пробормотал Федор Ильич Нагибин, едва не отправившись носом в здоровенную лужу. Предметом беспокойства стала самая обыкновенная банановая кожура, брошенная кем-то на тротуар.

Контр-адмирал покачал головой, подумав о том, что иногда и такая вот досадная мелочь может оказаться решающей даже для такого морского волка. А что – в истории подчас случаются проколы на таких мелочах, которые и предусмотреть невозможно…

Нагибин, глянув по сторонам, перешел на другую сторону улицы. Город здесь представлял собой настоящую сеть из узких извилистых улочек, традиционных арабских каменных домов с башенками и резными воротами, маленьких магазинчиков и мечетей.

Легендирован Федор Ильич был обычным туристом. Определение «имя им легион» вполне могло относиться и к нему. Вроде бы один из тех, стандартных, ничем не примечательных, которые тысячами приезжают сюда – понежиться на теплом солнышке, поплескаться в море-океане и так далее, и тому подобное. Только вот не на праздную прогулку по городу отправился сейчас контр-адмирал. Путь его пролегал в направлении полицейского участка.

Выяснить, где находится его подчиненный, задержанный в ходе вчерашней бурной ночи, для Федора Ильича особых усилий не составило. Вопрос был в другом – как вызволять его из-за решетки…

Двухэтажное здание участка встречало посетителей ярко-желтым фасадом и сонным полицейским у ворот, неторопливо затягивавшимся сигаретой. Впрочем, видимое спокойствие было нарушено появлением перед самым носом Федора Ильича полицейской машины. Резко затормозив, автомобиль выпустил из своих недр трех служителей закона, оживленно обсуждавших какого-то «козла». Его появление тоже не затянулось. Субъекта, со свежей ссадиной на щеке, вытащили из зарешеченного отделения авто. Тот пробовал упираться и доказывать, что он оказался здесь совершенно случайно. Несмотря на разные языки и физиономии, в этот момент задержанный до крайности напоминал какого-нибудь Мишаню Тыркина из российской глубинки. Да и истории у них были похожи.

– Не виноват, говоришь? – ядовито прищурился длинный как жердь полицейский. – А кто жене голову проломил?

– Да сама она! – заорал задержанный, распространяя далеко вокруг густой сивушный запах. – Я же говорю, пол помыла, на нем и поскользнулась.

– Иди-иди, – подтолкнули его в спину. – Там разберемся.

– Не пойду! – заливался проломивший супруге голову. – К вам попадешь – уже не выйдешь.

Несмотря на скованные наручниками руки, он попытался уцепиться за машину и отсрочить свое исчезновение за дверью участка. Однако несколько точных ударов по жизненно важным органам сломали его сопротивление. Ослабевшего нарушителя под руки поволокли в здание.

«Классика жанра», – заключил контр-адмирал, выждав минуту и поднимаясь по ступенькам.

Внутри тоже все выглядело совершенно стандартно для таких учреждений. За перегородкой восседал усталый дежурный, записывавший что-то в журнал. На стенах висели портреты тех, кем очень интересовалась полиция. За некоторые из этих физиономий можно было даже получить вознаграждение – если честный гражданин сообщит о местонахождении преступника.

Часть одной из стен занимал традиционный «обезьянник». Только что привезенного пробивателя голов там не было видно – похоже, им занялись всерьез. Зато привычный набор там присутствовал – женщина неопределенных лет бомжеватого вида, пацан лет пятнадцати, явно пребывавший под кайфом, и державшийся за решетку пьянчужка.

Дежурный поднял голову, уставившись на посетителя.

– День добрый, – поздоровался Нагибин.

– Слушаю вас.

– Я пришел по поводу задержанного Сергея Грицука, – сказал контр-адмирал.

– Кого?

– Украинский турист, который был задержан вчера ночью в связи с нападением на него на катере. Я готов внести за него залог…

– А-а… так нет его здесь.

– Как нет? – изумился Нагибин.

Не хватало еще, чтобы Саблина отправили дальше по инстанции – усложнение и без того неприятной ситуации в планы Нагибина не входило.

– Так ведь уже постарались, – ухмыльнулся полицейский, – залог внесли.

– Да не может быть!

– Раз я говорю – значит, может, – веско произнес служитель закона. – Я смотрю, ваших в беде не оставляют.

– Офицер, а со мной как? – неожиданно встрял в беседу клиент из «обезьянника». – Я тоже на волю хочу.

– Если ты, урод, еще раз рот свой рази-нешь, доктор вряд ли тебе здоровье вернет! – заорал дежурный, мгновенно приходя в бешенство.

Попытки выяснить, кто же вызволил Саблина, ни к чему не привели. Дежурный отправил Нагибина к начальнику, а того на месте не оказалось.

«Ну, дела, – размышлял Федор Ильич, оказавшись на улице, – и что же теперь прикажете делать?»

Куда подевался Виталий, предстояло выяснить, но то, что он на свободе, уже было неплохо. Только проблем все равно было выше крыши. Больше всего теперь Нагибина волновали Сабурова и Зиганиди. На связь они не выходили, и сведениями о них он не располагал.

12

Рука Николая Зиганиди цепко сжимала рукоять лежавшего в кармане ножа. Время терять было никак нельзя, а шансы имелись, и неплохие. Хоть этот увалень и держал руку на пистолете, однако Николай практически не сомневался, что все дело займет считаные мгновения. Тем более что ретивый сержант чрезвычайно увлечен шкафом. Хитроумный ящик, правда, все никак не хотел выдавать тайны второй стенки, но продержаться долго не мог.

Надо было решаться. Николай прижал локоть, готовясь перехватить горло слишком любопытному гостю, но тут же наткнулся на предупреждающий взгляд спустившейся в каюту «подельницы». Появившаяся здесь после недолгого отсутствия Катерина еле заметно покачала головой, нахмурив брови. Весь ее вид выразительно говорил о том, что не стоит предпринимать каких-то радикальных действий. Зиганиди ничего не понимал, но решил обождать. Тем более что в четыре руки они с полицейскими уж как-нибудь справятся.

– Ага… – пробормотал сержант, все-таки подцепив край доски и сдвинув ее вправо.

То, что случилось после, для большинства присутствующих стало полной неожиданностью. На лице представителя закона, вспотевшего от приложения усилий по вскрытию потайной дверцы, последовательно отражались – радость, непонимание, разочарование вкупе с другими оттенками и полутонами. Его подчиненный так и вовсе тупо уставился в нишу, открывшуюся за фальшивой стенкой.

Зиганиди тяжело перевел дух. Однако… Ведь в одном шаге во всех смыслах был от того, чтобы взять грех на душу. Приблизившись, он с изумлением воззрился на потайное помещение, в котором… ничего не было. Нет, не то чтобы ничего – все та же цветная кришнаитская хрень – амулеты, несколько книг, колокольчики, ленты… Но ни оружия, ни аквалангов, ни гидрокостюмов! Он открыл было пересохший рот, но тут в дело вступила Сабурова.

В то время, пока Николай в соответствии со своей ролью радушно демонстрировал все богатства своего плавсредства, втайне обливаясь холодным потом и всерьез рассматривая нехорошие по отношению к представителям власти варианты, его боевая подруга без дела не сидела. Катерина, проявляя максимум оперативности, успела перепрятать оружие и спецсредства. Все то, что могло привести к кровавой развязке на судне или как минимум донельзя развенчать кришнаитство молодых людей, она убрала подальше. Компромат она успела засунуть в прорезиненный мешок и опустить за борт. Ну, а веревка, привязанная к кольцу пониже ватерлинии, надежно скрывала концы.

– Однако, – протянул сержант, немного отодвинувшись назад.

Сидя на корточках, он с некоторым изумлением продолжал обозревать нежданное открытие. На лице полицейского появилась улыбка, а рука его расслабившегося коллеги снялась с кобуры.

«Слава богу, – пронеслось в голове Зиганиди, – обошлось ведь без крови».

Отмякшие блюстители закона и не подозревали, что находились на волоске от того, чтобы отправиться туда, где закон – один для всех, на все времена.

– Смотрю я на вас, господа полицейские, и мне кажется, что вы тут покойника хотели найти. Или двух, – хохотнула Сабурова, – что, не так?

– Нет, конечно, – замялся сержант, – но… что это?

– Это святые вещи, – важно пояснила Катерина, – это то, что для нас является самым ценным. У каждой веры есть свои символы, есть свои высшие ценности. Они перед вами.

Сержант прищурился, глядя на то, что, по его мнению, было лишь бесполезным хламом.

– Вы ничего плохого только не подумайте, – затараторила Сабурова, – сами же видите: мы оружие не прячем. Только верой ведь и живем. А святыни прячем от чужих глаз. Ведь как бывает – к одному человеку обратишься, он тебя и выслушает, и поможет. А другой, наоборот, готов на тебя с ножом наброситься.

– Это точно, – произнес сержант.

По поводу ножа и веры – чего уж тут далеко ходить, как раз недавно одна такая история у них и случилась. Фанатики одной из сект, подававшие себя «настоящими борцами за веру», убили христианского священника-миссионера. Тот, проповедуя слово Божье, выполнил свою миссию до конца – был распят на поставленном специально для него кресте.

Зиганиди с невероятным облегчением видел, как расслабились их гости, как руки забыли о предосторожности и оставили в покое кобуру, как, наконец, их общение перетекло в совершенно другую плоскость.

– Ну, хорошо, – подал голос первый полицейский, – а в чем ваша вера вообще заключается?

– Охотно объясню, – ослепительно улыбнулась Катя, начав лекцию.

«Во дает! – изумлялся Николай, слушая, как его коллега с пылом и жаром вещает на темы, от которых она была еще совсем недавно безгранично далека. – Сразу видно, что книги-то изучила получше меня».

– …все-все-все! Достаточно, господа, – полушутливо, полусерьезно в протестующем жесте поднял руку сержант. – Я чувствую, еще немного, и вы меня в свою веру обратите…

– Мы только помогаем человеку найти его истинный путь, – изрек Зиганиди. – Перед вами лишь проводники Божьего разума, не более.

– Ладно, ладно. Я, во всяком случае, вижу, что вы ребята положительные, и все вопросы к вам снимаются.

– Не все, – вклинился в беседу второй полицейский.

Присутствующие вопросительно повернулись к нему.

«Неужели еще что-то? – нахмурил брови Зиганиди. – У меня лично нервы уже на пределе…»

– Водички у вас не найдется? – прояснил ситуацию представитель правопорядка. – Жара.

– Да, конечно, с нашим удовольствием! – отозвалась Сабурова.

– Я надеюсь, вы на нас не в обиде? – поинтересовался сержант, делая глоток ледяной минералки. – Мы ведь для вашей же безопасности работаем. Сигнал поступил – значит, надо его проверить.

– А какой сигнал-то? – уныло спросил кришнаит Коля.

– Так круизер ваш похож на тот, который ищем. Впрочем, таких, похожих, столько, что…

– Вообще-то у нас народ спокойный, – рассуждал его подчиненный, – туризм приносит очевидный доход, поэтому большинство в нем заинтересованы.

– Но мы-то не туристы, – напомнила Сабурова. – Или не совсем туристы.

– Это точно, – скептично оглядел полицейский красавицу, завернутую в балахон.

«Чем только люди не занимаются! – думал он. – Такая шикарная девочка, а крыша и у нее… того».

Катерина же всеми силами старалась произвести на окончательно успокоившихся гостей максимально хорошее впечатление. Она шутила, смеялась, обнажая белоснежные зубы, рассказала несколько смешных случаев из их вымышленной «практики».

– Что же, – наконец приподнялся сержант, одергивая форму, – у вас хорошо, но нас ждет служба. Мы же на работе, и у нас ее выше крыши.

«Ну да, еще бы, – думал Зиганиди, – больших бездельников еще поискать».

В это же самое время из его уст звучали сожаления о том, что у них «было так мало времени поговорить о вечном». Через пять минут кришнаиты смотрели вслед удалявшемуся катеру.

– Да, – протянул Николай, – давненько мне так нервы не щекотали…

– Я и вижу: еще мгновение, и ты на этих двух так и набросишься, – ответила Сабурова, – видок у тебя был еще тот. Смотрю я и думаю: покатятся сейчас буйные головушки занзибарских правоохранителей, и навсегда запомнят на этом благословенном острове, что за злодеи эти кришнаиты.

– А что прикажешь делать в таких случаях? – обиженно отмахнулся Зиганиди, – Предупреждать надо!

– Ты меня вообще на руках носить должен за то, что я сделала…

Все было хорошо, только где теперь искать гражданина Пятакова?

13

То, что случилось с Виталием, вообще не укладывалось ни в одну схему. Иногда такое случается – в расклад вдруг вмешивается абсолютно непредусмотренная деталь, меняющая все.

Тот самый адвокат Сайкс, вызвавший вполне оправданные подозрения, все-таки вытащил Саблина из-за решетки. И ситуация прояснилась. Залог за Боцмана внес человек, с которым он даже не был знаком, более того – не подозревал о его существовании. Им оказался некто Николай Мельниченко, занимавший должность почетного консула Украины в Занзибаре.

Почетный консул – должность своеобразная. Он хоть на дипслужбе и не состоит, но некоторые консульские функции все же выполняет – часто символические. Мельниченко постарался, чтобы заключение «гражданина Грицука» оказалось как можно более кратковременным, он же и прислал оплаченного адвоката.

Биография Николая Мельниченко была не совсем обычной для консула, пускай и почетного. Он не учился на международника, да и с дипломатией большую часть своей жизни ничего общего не имел. Натуральный донецкий «браток Мельник» из «партии районов» пять лет тому назад оставил родную Украину по причине неладов с законом. Оказавшись в далеком Занзибаре, сменил гражданство. А когда на родине сменилась власть и та самая «партия районов» оказалась на коне, бывшие дружки не забыли Мельниченко, сделав его тем самым почетным консулом на Занзибаре – и прикольно, и престижно.

Как быстро сориентировался Саблин, его приняли за кого-то другого, того, кто у Мельниченко вызывал крайнее почтение. Отсюда – и внимание, и неожиданная помощь. Но в такой ситуации выбирать не приходилось. После того, как пронырливый адвокат «уплатил», задержанный без всякого сожаления расстался с камерой. А там его уже ждал Мельниченко, заключивший Виталика, или Серегу Грицука, в объятия. Как полагал консул, заочно они были знакомы давно, теперь оставалось это перевести в «реальную» плоскость. Учитывая ситуацию, Саблин решил временно покориться судьбе.

* * *

– Приехали, Серега! – прозвучало из уст консула. – Я тебя в нормальный кабак привез, где и водяра есть, и шашлык из осетрины готовят. Надо же это дело замочить, душой оттаять после кичи. Я уж знаю…

Вскоре новоявленные знакомые уже сидели на открытой террасе симпатичного ресторанчика.

– …Одно, что раздражает: шевелятся они тут, как сонные мухи, – комментировал работу обслуги Мельниченко. – И так у них мозгов нет, а здесь, на жаре, последние испарились.

Но официант на покрикивания консула лишь улыбался и так же неспешно продолжал накрывать стол. Саблин больше слушал, наблюдая за своим «спасителем». Мельниченко можно было дать лет сорок пять, и не стоило быть хорошим физиономистом, чтобы понять – часть своей жизни он явно провел в местах не столь отдаленных.

– Я же, братан, о тебе слышал, вот только познакомиться не привелось, – говорил консул, широко улыбаясь, – еще когда это дельце пресса на все лады склоняла.

– Что?

– Ну, насчет тех вагонов, которые тогда из Киева в Донецк так и не дошли.

Саблин, не подавая вида, выслушал парочку историй, после которых все стало окончательно ясно. Консул просто спутал его – данные, что значились в липовом паспорте, совершенно случайно совпадали с тем человеком – крутым донецким братком.

«Ну да, – размышлял он, слушая разглагольствования Мельниченко, – новую фамилию мне для украинских документов подбирали через Интернет. Вот случайно и совпало – и имя, и фамилия. Это ж надо!»

– Да мне и на зоне о тебе рассказывали! – воодушевленно вещал консул. – А вот где встретиться довелось. Я ж как узнал – мигом в эту кутузку. Вот думаю, костьми лягу, а братана на волю вытащу!

– Спасибо тебе, Микола, – приложил руку к сердцу Саблин, начавший входить в новый образ, – век не забуду.

– Да чего уж там, мы ж должны друг другу помогать! Ты давай закусывай, а то ведь в здешних тюрягах крысами кормят.

– Крысами? – вспомнил Виталик соседку по камере.

– Ну да, или протухшим мясом с рынков.

Разговор покатился, как по маслу.

– …Я еще хотел на Килиманджаро съездить, – озвучил детскую мечту Саблин, вспомнив о «крыше Африки», самой высокой горе на континенте, находившейся как раз в Танзании.

– Да был я там, на самой границе с Кенией. Хрень полная! – махнул рукой Мельниченко. – Нет, гора, конечно, впечатляет. Огромная, а главное, вокруг ни хрена нет. Вообще ничего – плоская, как этот стол, степь. И эта Килиманджаро среди пекла раскаленного на шесть кэмэ торчит. Ледники сверкают издалека, это да – типа маяка, одним словом. Но мне здесь лучше. Тихо, спокойно, и мухи не кусают. Особенно це-це.

Он закатился от смеха, трясясь и скаля зубы.

Надолго задерживаться в ресторане Саблин не собирался. Дел у него хватало с избытком. Теперь он на воле – очень хорошо, но терять время нельзя. Поэтому он взялся за дело всерьез. Тем более что стол просто ломился от выпивки и закуски – Мельник решил встретить братана, как следует.

– Давай, Микола, выпьем за наше знакомство, – поддав в голос чувств, произнес Саблин, поднимая рюмку. – Если что, я за тебя…

Другой рукой он стукнул себя в грудь, изображая стопроцентную искренность.

Пить он старался поменьше, но собеседника опекал так, чтобы тот поскорее напился, и можно было уйти «по-английски», не прощаясь. Дело шло, в общем, неплохо. Спиртные волны все больше захлестывали Мельника, стремившегося отпраздновать освобождение кореша и вообще встречу с родственной душой. Но захмелевший консул нашел новое приключение.

За соседним столиком сидели пятеро белых туристов. По поводу этой пятерки, вернее страны, из которой они прилетели, можно было не сомневаться. Немецкая речь звучала четко и полновесно, а часто менявшиеся бокалы пива подтверждали, что тевтонцы не дураки выпить пенного напитка на родине и за ее пределами.

– Неплохая цыпочка, а? – толкнул локтем Саблина консул, глядя на единственную представительницу прекрасного пола среди немцев. – Ишь как расселась: груди из майки вот-вот вывалятся. Я бы с ней покувыркался.

Саблин глянул на «цыпочку». Немка и вправду была хороша – белокурая, с длинными волосами и фигуркой – закачаешься. А консул, сфокусировав свое зрение на ней, продолжал:

– Интересно, она что, со всеми четырьмя спит?

– Да ладно, успокойся ты, – шикнул на него Виталик.

– Расслабься, – хохотнул Мельниченко, – это я так… рассуждаю. Такой, как она, на целый полк хватит.

Выражал свои мысли дипломат по привычке громко, но не в этом дело – за соседним столиком воцарилась такая тишина, что Саблин присмотрелся повнимательнее. На лицах немцев было выражение, возможное лишь для тех, кто понимает по-русски.

– Во, затихли, – хмыкнул консул. – Все равно ж ни хрена не понимают, гансы недоделанные.

– Это кто же у нас недоделанный? – вдруг громко спросил один из компании, мужик лет сорока.

– Оп-паньки! – вытаращил глаза Мельниченко. – Это что ж значит?!

– А то, что сейчас будешь за базар отвечать! – Кружка в руках немца с грохотом опустилась на стол, плеснув пивом на поверхность.

«Веселенькое дельце, – пронеслось в голове у Саблина, – новые неприятности назревают…»

О том, что так и есть, свидетельствовали многозначительные переглядывания четверых гостей с немецкой стороны и характерные движения пальцев, складывавшиеся в кулачные комбинации. Быстро выяснилось, что за столиком и правда немцы, только не совсем «классические». Эти пятеро были бывшими советскими гражданами – из тех казахских фольксдойче, что тысячами уезжали в девяностые на историческую родину, в ФРГ. И, как быстро выяснилось, русский, в том числе матерный язык они забыть не успели.

– Фашисты, значит? – ухмылялся Мельниченко. – Мало ваших родителей в сорок первом прессовали. Я бы вас вообще там же, на Волге, и шлепнул всех поголовно.

– Да что вы себе позволяете? – взвилась оскорбленная немка. – Мы сейчас полицию вызовем!

Говорила по-русски она очень правильно, разве что с легким акцентом.

– А ты вообще, сучка, заткнись! – бросил Мельник. – А то я тебя сейчас…

Что дипломат собирался сделать с блондинкой, осталось невыясненным, поскольку пивная кружка от чернявого немца с эспаньолкой полетела ему в голову. К счастью для консула, прямого попадания не случилось – немцы тоже накатили неплохо, но по касательной ему все же досталось. Зацепившись за мощную шею, кружка вылила остатки пенного напитка за шиворот гражданину Украины. И это стало началом…

– Ну, все, – многообещающе заявил Мельниченко, – сейчас приступим. Держи, Серега, правый фланг.

Далее с не очень-то ожидаемой для его довольно грузной комплекции быстротой он выскочил из-за стола и ринулся в гущу противника. Саблин оказывался в странной ситуации. Но времени на размышления у него не было – события начали убыстряться. Один из немецких товарищей советского розлива бросился на него. Пришлось занимать оборону.

Возгласы с частым использованием непечатных выражений напомнили, что все участники потасовки – в некотором роде земляки. А то, что немцы и махаться не разучились, продемонстрировал светловолосый дойч, смачно заехавший консулу в челюсть. Голова Мельниченко мотнулась назад, но закрепить противнику успех консул позволить не мог. Удар ладонью по шее вывел блондина из строя, и тот упал на руки красотке, которая в драке не участвовала, но ее крики заставили немногочисленных посетителей быстро ретироваться.

* * *

Бой в ресторане кипел уже минут пять. Отправив ближайшего противника в угол на продолжительный отдых, Саблин вытер пот со лба. Неподалеку львом бился консул.

«Все ж таки приложили, – подумал Боцман, увидя на ладони кровь. – Однако пора и ноги делать. Будем закрывать неофициальную часть».

Словно в ответ на эти мысли, на улице, пока еще где-то в стороне, послышались характерные звуки полицейской сирены. Глубоко вздохнув, Виталий рванулся наружу. Неожиданно на его пути возникло новое препятствие. Хозяин заведения закрыл своим нехудым телом разбитые двери.

Шансов у толстяка просто не было, и времени на устранение препятствия Саблин потратил немного, отправив «пищевика» головой в угол. Спустя секунд двадцать он был на улице, но уже на горизонте появилась полиция. Из резко затормозившей машины один за другим посыпались блюстители закона. На их пути оказалась какая-то старуха. Вообразив, что вся эта компания по неизвестной ей причине решила изловить ее – мирную обывательницу, старуха завопила что есть мочи, успешно соперничая со звучавшей недавно сиреной. Но полицейские, не обращая на нее никакого внимания, бросились к ресторану.

– Стоять! – заорали почти в унисон двое, что бежали впереди.

Один из них схватил Саблина за плечо и рывком повернул к себе. В том, что убегавший гражданин замешан в драке, сомневаться не приходилось. Виталий еще раз оказываться в камере не собирался, понимая, что на этот раз выйти из-за решетки будет куда сложнее. Боцман подбил вверх схватившую его руку и, взяв пятерней физиономию полицейского, сильным толчком отправил ее назад. Второй коллега пострадавшего хотел заступиться за товарища. Он попытался захватом обхватить Саблина, прижав тому руки к телу, но, ей-богу, лучше бы он этого не делал. Приложившись локтем по шее полицейскому, Саблин нейтрализовал его на несколько секунд. Это, конечно, получилось далеким от идеала, но на безрыбье…

Вот тут уж подключился третий из нападавших. Пока еще не участвовавший в разборке, полицейский был просто преисполнен желания доказать, что именно он схватит дебошира. Рука с дубинкой коротким взмахом опустилась на плечо Саблину. Боцман зря время не терял, поэтому ударное оружие пришлось лишь вскользь. Второго удара Саблин не допустил. Исключительно в целях обороны гость из России схватил полицейского за шиворот и, не найдя ничего лучшего, приложил того лбом о капот машины, так кстати оказавшейся рядом. Вследствие этого столкновения обиженная машина залилась звуком сработавшей сигнализации. А вот человек, включивший ее поневоле, никаких звуков издавать не мог. Померкнувшее на некоторое время сознание отключило почти все функции организма, и полицейский, не тревожа своей гиперактивностью, тихо сполз на землю. Лежа у бордюра, он отдыхал, мало интересуясь окружавшей действительностью.

Казалось бы, неплохое развитие ситуации, но проблема заключалась в том, что коллеги отдыхавшего уже привели себя в порядок и на этот раз решили-таки взять свое – то есть строптивого гражданина. Саблин бросился наутек, но преследователи не отставали. Один из них от души приложился кулаком в спину убегавшему – так, что моряк едва не упал с ног. Чего-чего, а такой роскоши допускать было нельзя. Следом за этим полицейский схватил потерявшего темп Саблина за шиворот, пытаясь развернуть его к себе и врезать по физиономии. Саблин не стал сопротивляться. Неожиданно легко подавшись вперед, он применил простую, но такую действенную подсечку, в ходе которой полицейский оказался на спине. Разделаться с ним окончательно оказалось невозможно – другие законники буквально висели на плечах. Один из них сбил Боцмана с ног. Упав на асфальт и стараясь не думать о боли в ноге, Саблин резко перекатился в сторону, правее, нещадно пачкая рубашку в подвернувшейся луже.

Нависавший над ним полицейский требовал немедленного решения вопроса. Существенную роль в этом сыграл так кстати подвернувшийся мусорный бак. Ухватившись за него, Саблин обрушил кулак на голову блюстителя закона, свалив того на землю. Сопровождаемый ругательствами и проклятиями, Виталик вскочил и принялся отступать далее.

Полицейские настигали. У входа в какую-то мелкую лавочку Саблин приметил ведро с водой и швабру, которой то ли собирались работать, то ли уже поработали. Инструмент оказался как раз к месту. Схватив швабру, беглец обернулся.

«Две дубинки против одной швабры, – ухмыльнулся он, – неплохой вариант…»

Орудуя шваброй, как шестом, Боцман пошел в контратаку. Сломив противника и как следует приложившись по печени и животу, он на время нейтрализовал его, но тут же получил дубинкой по голове, от чего ненадолго потемнело в глазах. Но несколько ударов – и равновесие было восстановлено.

«А вот и подмога…» – вытер Боцман со лба пот.

Позади послышался визг тормозов прибывшей на место происшествия еще одной машины – на помощь товарищам. Из нее горохом сыпанули люди в погонах. Оглянувшись. Саблин с тоской увидел в их руках дубинки, предназначенные именно для него. В том, что удерживать всю эту толпу не удастся, он не сомневался. Единственное, что оставалось – бежать.

Самым паскудным оказалось то, что улочка, по которой Виталик продолжил свое отступление, неожиданно оказалась самым что ни на есть настоящим тупиком. Два полицейских рядом и еще трое на подходе осложняли положение до крайности.

– Вот ты и добегался, урод, – тяжело дыша, проговорил человек, облеченный в форму, дающую власть.

– Сейчас мы тебе устроим финал забега, – зловеще пообещал второй, усатый. – А ну, руки на стену!

– Сейчас… – хрипло сказал, оглядываясь, Саблин.

В следующее мгновение натренированное тело взмыло в воздух, и Боцман уцепился за край стены. Попытка удалась, теперь оставалось лишь подтянуться…

– Ах ты, тварь! – проревел позади голос явно не ожидавшего коварства полицейского.

– Держи! Быстрей! – на полпути к подъему Виталик ощутил, как жесткие пальцы схватили его за ногу.

Блюститель закона крепко держал Боцмана, а тот всеми силами пытался вырваться, понимая, что спустя несколько секунд сделать это уж точно не удастся.

– Я держу его! Cюда! – пыхтел полицейский.

Сделав невероятное усилие, Боцман все же сумел выдернуть ногу из цепких объятий. Вскарабкавшись на стену, он обернулся. Усатый с дурацким выражением лица все еще продолжал держать туфлю беглеца. Не теряя времени, Виталик рванулся вперед. Стена чуть дальше соединялась с крышей дома. Под ногами хрустнула черепица, а беглец, стараясь не поскользнуться, продвигался далее. Долго гулять в одиночестве ему не пришлось – вскоре двое преследователей появились позади и с дикими криками ринулись в погоню.

Улица здесь состояла из домов, переходящих друг в друга либо соединенных стенами с воротами. Используя эту возможность, Саблин, прыгая, пытался оторваться от полицейских, но те не отставали.

– Я тебе говорю, стой!

– Остановись, хуже будет! – драли горло представители закона.

Бег по такой «пересеченной» местности – занятие не простое, и Виталий пару раз чуть было не сорвался вниз. В первом случае под ногами поехала черепица, а во втором поскользнулась нога. Но вот одна из крыш под ногами закончилась. Впереди уже не было ни стены, ни крыши. От соседнего дома его отделяло метров десять. Летать самостоятельно Саблин не умел, поэтому, вполголоса выругавшись, остановился, глядя на приближавшихся преследователей.

– Ах ты, сволочь, – протянул, ступая по откосу крыши, облеченный властью житель Занзибара. От беготни его рубашка промокла от пота, и он отдувался, выпячивая губы. – Убежать хотел? Сейчас я тебе покажу, что такое закон и как его надо соблюдать.

– Подними руки и не двигайся, – добавил подошедший его коллега. – Вот эти уроды приезжают к нам, а мы потом не знаем, куда от таких туристов деться…

Он извлек дубинку и с угрожающим видом, похлопывая ею по руке, двинулся на Саблина. У второго в руках появились наручники. Блестящие браслеты в самое ближайшее время должны были замкнуться на руках «туриста». Ситуация усложнилась еще и тем, что внизу, на улице, уже остановилась полицейская машина, и трое ребят в погонах с интересом следили за «верхолазами», подбадривая своих коллег.

Единственным вариантом оставалось сигануть на противоположную сторону. Во двор, где располагался небольшой магазинчик. Там как раз возился мотоциклист у своего железного коня. Вариант складывался не такой уж плохой. Чтобы соскочить вниз, необходимо было спрыгнуть на балкончик, а с него – на землю. Но на этом пути как раз находились полицейские…

– Вытяни руки! – резким голосом скомандовал полицейский, намереваясь защелкнуть наручники на конечностях белого.

Саблин подчинился приказу. Но в последний момент, когда нейтрализация должна была завершиться, он сделал короткую подсечку, и полицейский покатился по крыше. В процессе падения ему все же удалось зацепиться за край, но, вися там и крича благим матом, он был пока не опасен.

Зато второй его сотоварищ, видя коварство злодея, бросился на Боцмана. Взмах дубинки, по замыслу владельца, должен был привести к удару по голове, но Саблин увернулся, и полицейский едва не потерял равновесие на наклонной плоскости крыши. На ногах бы он, конечно, удержался, но Виталик усилил эффект, заехав с правой ноги в ухо. Нельзя было терять времени, и Саблин принялся осуществлять уже рассчитанную комбинацию. В несколько прыжков он оказался на краю крыши, метрах в десяти от того места, где белугой ревел полусброшенный полицейский, и спрыгнул на балкончик. Тот выглядел ненадежно-хлипким, но выдержал. А уж дальше было совсем несложно. Ухватившись за кованую ограду, Виталий пружинящим прыжком соскочил на землю.