Текст книги "Тайна важнее жизни"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Почему? – подал голос кто-то из передних рядов.

Спрашивала девушка, и Алину, сидящую намного дальше, невольно пронзил укол ревности. Кто-то из сверстниц открыто вызывал Мещерекова на контакт.

Профессор улыбнулся.

– Потому что природа во многом должна оставаться загадочной, – просто ответил он. – Иначе она перестанет быть нам настолько интересной. Вот взять хотя бы тему нашей сегодняшней лекции. Я хотел поговорить с вами об осадках.

– Об осадках?

– Вот именно. Казалось бы, что тут можно найти интересного или загадочного, спросите вы… А известно ли вам, что на протяжении многих веков история знает случаи, когда с неба выпадали и желатинообразные шарики размером с половинку рисового зерна, и осадки в виде паутины, и кровавые осадки. И даже было два совершенно уникальных в природе случая. Первый, это когда в конце октября 1912 года в Оклахоме всего несколько минут шел дождь из самых настоящих жаб…

Аудитория взорвалась дружным смехом.

– Вы, наверное, шутите, Олег Николаевич? – пробасил крепкого телосложения парень ряда из третьего-четвертого, и его слова были поддержаны новым взрывом смеха однокашников.

Однако Мещереков остался серьезен.

– Отнюдь, – сказал он. – Были даже очевидцы этого уникального случая…

– Дождь из жаб? У кого-то просто развились галлюцинации. Вот и все, – не унимался все тот же парнишка.

На этот раз профессор тоже позволил себя улыбнуться. К подобного рода спорам и дискуссиям, учитывая темы, которые ему приходилось затрагивать на своих занятиях, он успел привыкнуть и относился к ним с присущим ему терпением и тактом.

– Нет, это не было галлюцинациями, – отклонил Мещереков скептическое высказывание молодого человека. – Существуют вполне официальные документы на этот счет… Только мне думается, вы не совсем верно представили себе размеры осадков. С неба не падали килограммовые жабы на головы прохожих. – Его слова студенты встретили очередным смехом. Мещереков выдержал паузу. – Каждая из толстеньких коричневых жабок, которых жители Оклахомы поначалу приняли за крупный град, была размером примерно с ноготь большого пальца. Поразительно, но факт… Однако я хотел начать наше с вами общение на тему таинственных осадков с более простого и менее фантастического примера. Желатиновые шарики, о которых я упомянул в самом начале…

Алина подошла к профессору по окончании лекции.

– Олег Николаевич, – робко обратилась она к мужчине, когда тот, все еще стоя за кафедрой, спокойно складывал свои бумаги в старомодный «дипломат»-«мыльницу».

Мещереков обернулся.

– Да?

Алина чувствовала себя неловко. Так было каждый раз, когда она набиралась смелости лично обратиться к своему недосягаемому кумиру.

– Простите, я хотела поинтересоваться… – Она чувствовала, как пылают при этом ее щеки, но ничего не могла с собой поделать. Это вводило ее в еще большее состояние дискомфорта. – Помните, вы сказали, что в природе было два совершенно уникальных случая, связанных с осадками. А упомянули только об одном. Мне интересно… Каким был второй случай?

Мещереков улыбнулся.

– Вы забегаете вперед, девушка, – мягко, по-отечески произнес он. – Как вас зовут?

– Алина. Алина Чернышева.

– Очень приятно, – Мещереков протянул ей руку, и девушка с замиранием сердца коснулась его тонких длинных пальцев. – Так вот, как я уже сказал, Алиночка, вы забегаете вперед. Наберитесь немного терпения, и я обязательно скажу об этом втором уникальном случае на нашем следующем занятии.

Аудитория быстро опустела, и профессор остался наедине со своей любопытной подопечной. За окнами стремительно смеркалось. Легкий ветерок покачивал кроны высоких деревьев.

– И вы никогда не проводите внеклассных занятий, Олег Николаевич? – Этот вопрос стоил Алине слишком дорого. Она будто сиганула с обрыва в бурлящую ледяную воду. – Факультативов?.. Вы… Вы могли бы угостить меня чашечкой кофе и рассказать…

Мещереков мягко и осторожно взял девушку за локоть. Поставил «дипломат» на пол и ласково заглянул в ее глубокие изумрудные глаза. Догадаться о том, что он нравится Чернышевой, было несложно. Олег не был докой в такого рода отношениях, но и полным профаном тоже не слыл. Однако он, как человек здравомыслящий, прекрасно осознавал всю тупиковость такой ситуации. Сейчас девушка видела в нем кумира. Умного, интеллигентного мужчину с необходимым багажом жизненных знаний. Но это только сейчас…

– Руководство вуза не поощряет отношений педагогов моего возраста со студентками, да и я сам, знаете ли… Как бы это поточнее выразиться, Алиночка? Наверное, консервативен до безобразия. Старая закалка. – Он засмеялся, рассчитывая снять напряженность ситуации. – А вот что касается факультативов, то об этом стоит подумать. Обещаю вам.

Девушка растерянно молчала, и теперь уже сам Мещереков, против собственной воли, почувствовал себя неловко.

– Вас действительно интересует эта тема?

– Очень. Меня интересует все, о чем вы рассказываете, – откровенно призналась Алина. – Скажите, Олег Николаевич, а вы сами бывали хотя бы в одном из тех загадочных мест, о которых рассказываете?

– Честно? – Мещереков заговорщически понизил голос до шепота.

– Конечно, честно.

– Ни разу.

– А почему? Неужели неинтересно?

– Вы даже представить себе не можете, насколько интересно, Алина. – Он поднял с пола «дипломат», галантно взял девушку под руку и повел к выходу из аудитории. – Но для того, чтобы посещать такие места даже в качестве туриста, нужны деньги. Увы, увы! Наша суровая реальность. Все упирается именно в деньги. Вы уж простите меня за эту откровенность. А финансирование нашего института тоже оставляет желать…

Они так и не достигли порога кабинета. Дверь в помещение открылась сама, и навстречу Мещерекову с девушкой шагнули двое в штатском. Что это были именно люди в штатском, а не просто люди в строгих серых костюмах с галстуками, Олег понял по их выправке еще до того, как те предъявили свои удостоверения. Темно-бордовые корочки мелькнули в воздухе так стремительно, что стоящая рядом с Мещерековым Алина даже не успела этого заметить.

– Мещереков Олег Николаевич? – сухо осведомился тот, что был пониже ростом и с черными, как вороново крыло, волосами.

– Да, это я, – Мещереков подозрительно прищурился.

Прежде люди в штатском еще никогда в жизни не интересовались его скромной профессорской персоной. Чем же вызван сегодняшний визит этой парочки? Откуда ветер дует?

– Нам нужно с вами поговорить.

– Здесь? – Мещереков гостеприимно обвел рукой опустевшую аудиторию.

– Нет. – Беседу с профессором все так же вел низкорослый. – Если вы не против, нам бы хотелось, чтобы вы проехали с нами. Машина уже ждет внизу.

– Хорошо. Я не против…

Мещереков растерянно переглянулся с Алиной и, оставив ее в полном недоумении относительно произошедшего, отважно двинулся в сопровождении незнакомой ему парочки по коридору института.

* * *

– Я хотел бы вызвать такси.

Фери уже полностью был готов к выходу. Сегодня он рассчитывал на решающий день. Или, вернее будет сказано, на решающую ночь.

Сказать, что Фери заметно волновался перед тем, что ему предстояло сделать, значило бы не сказать о его состоянии ничего. У него был настоящий мандраж. Еще бы! Если его гипотеза подтвердится!.. У Фери даже закружилась голова, когда он представил, к каким последствиям в науке это может привести.

Сейчас на нем был простенький спортивный костюм и высокие шнурованные ботинки на специальной подошве. Все остальное снаряжение, которое, как он полагал, могло пригодиться ему сегодня, покоилось в рюкзаке Фери, пока еще мирно стоявшем у его ног. Ноутбук он сегодня предпочел не брать. Толку от него будет маловато, а таскать лишние тяжести не с руки.

– Пожалуйста, – ответила по телефону невидимая девушка, но судя по голосу явно молоденькая и миловидная. – Куда?

– Отель «Аркаим».

– На какое время?

– Сейчас.

– Куда поедете?

Фери набрал в грудь побольше воздуха. Волнение усиливалось с каждой секундой, приближающей его…

– Плато Голаны.

Некоторое время его незримая собеседница хранила молчание. Скорее всего, как диспетчер, она спешно координировала в эту минуту действия своих подопечных, но Фери искренне хотелось верить, что на нее такое сильное впечатление произвело место, которое он обозначил как пункт назначения.

– Хорошо. Машина будет уже через пять минут. Можете спускаться.

На этом связь прервалась. Фери поднялся со стула, подхватил с пола рюкзак и одним ловким движением забросил его на левое плечо. Обежал комнату взглядом, в последний раз проверяя, не забыл ли чего-то важного, и, убедившись в том, что полностью экипирован, направился к выходу из номера.

Девушка не обманула его. Служба такси сработала оперативно, и к тому моменту, когда Фери пересек пустынный холл отеля, где за стойкой скучал пожилой портье, и вышел на улицу, нужный ему автомобиль уже стоял у обочины.

Фери запрокинул голову, набирая в легкие побольше свежего вечернего воздуха. На небе собирались хмурые тучи, но Фери был уверен, что до грозы дело не дойдет.

Шагнув с крыльца отеля в направлении такси, француз совершенно не обратил внимания, как от темной стены здания отделилась тень и стремительно двинулась в его направлении. Фери потянул на себя ручку двери.

– Анри Фери?

Окликнувший его голос принадлежал женщине. Он обернулся. Скрытое капюшоном лицо разглядеть было практически невозможно. Все, что успел заметить Фери, так это выбившиеся темные пряди волос и остро торчащий, будто высеченный из мрамора подбородок. Глаза девушки, нос и все остальное тонуло во мраке ее странного облачения. Фигуру незнакомки также скрадывал нелепый, будто принадлежащий кому-то другому, длинный, до самой земли, плащ.

– Да, это я, – Фери предпринял попытку улыбнуться даме, но какое-то непонятное, неизвестно откуда вынырнувшее чувство опасности не позволило ему сделать это естественно. – Мы знакомы?

Девушка не ответила. Вместо этого она вскинула вверх одну из безвольно висевших до этого вдоль корпуса тела рук, и Фери с ужасом заметил, что в грудь ему направленно черное смертоносное дуло пистолета.

– Послушайте… Что вы?..

Она не дала ему договорить. Не дала возможности высказаться, выяснить причины столь непонятного для него поведения незнакомой ему дамы. Палец, лежавший на спусковом крючке, мягко и свободно отошел назад, приводя убийственный механизм в действие. Черное узкое дуло выбросило из жерла пламя, на мгновение ослепившее Фери, а уже в следующую секунду он почувствовал, как его грудь пронзила острая беспощадная боль, железной хваткой окутав сознание. Это было последнее, что видел и чувствовал в своей жизни Анри Фери. Инстинктивно схватившись двумя руками за рану, он завалился на спину.

Перепуганный таксист, не желая стать очередной жертвой странной женщины в длинном плаще и с наброшенным на лицо просторным капюшоном, вдавил в пол педаль акселератора и резво, со свистом сорвал автомобиль с места. Незакрытая пассажирская дверца хлопала на ходу, как крыло подстреленной птицы.

Под телом Фери стремительно растекалось кровавое пятно. Несмотря на то что француз лежал неподвижно и не проявлял ни единого признака жизни, девушка-убийца шагнула вперед и прицелилась в голову мужчины. Второй выстрел был произведен в точку, точно расположенную между бровей Фери.

Где-то в отдалении завыла полицейская сирена, к ней тут же присоединилась вторая, затем третья, создавая в окрестности уже целую какофонию, но девушка не тронулась с места. Она не предпринимала ни единой попытки к бегству. Пистолет скрылся в складках ее плаща, затем она подняла вверх левую руку и отбросила с лица капюшон. На распростертого у ее ног Фери она даже не смотрела. Этот человек перестал для нее существовать. Черные выразительные глаза с большими пушистыми ресницами неотрывно смотрели куда-то вдаль, на некую абстрактную точку.

Звук полицейских сирен стал совсем близко, а вскоре из-за ближайшего поворота выскочила и первая машина с мигалкой на крыше. Девушка повернула лицо в их сторону.

Глава 2

Перетье неторопливо пересек гостиную, прошел в кухню и достал из холодильника графин с русской водкой, которую он предпочитал всем другим горячительным напиткам. Налил полный стакан и одним духом выпил. Ледяная жидкость обожгла ему гортань и горло. Перетье закашлялся, опустился на стул и торопливо запихнул в рот первую попавшуюся закуску, каковой оказался кусок копченого мяса. Жжение в горле прошло, а по всему телу мгновенно разлилась приятная теплота. В голове тут же заметно прояснилось.

Желая продолжить терапию после вчерашних излишних алкогольных возлияний, Перетье налил себе еще водки, но в самый последний момент передумал и поставил стакан на стол. С его чувствительностью к алкоголю и первой порции будет достаточно, чтобы порядком опьянеть, а от второй его так развезет, что он не сможет держаться на ногах. А этого делать явно не стоило.

Венсан Перетье, относительно молодой человек лет двадцати девяти, и сам осознавал тот факт, что в последнее время стремительно катился под откос в силу своего неизвестно откуда взявшегося пристрастия к алкоголю. Алкоголь становился неотъемлемой частью его жизни. Пока об этом не стало известно начальству, еще куда ни шло, но если скрытый порок Венсана выплывет на поверхность, с карьерой агента придется распрощаться раз и навсегда. Держать его в разведке, даже в качестве нелегала, никто не станет. Где же выход? Борьба с самим собой? Перетье не был уверен, что готов к этому…

Он достал из холодильника еще один кусок мяса и принялся ожесточенно жевать его. Его льдистые голубые глаза редко моргали, а губы, скрытые под аккуратно подстриженной бородкой, казалось, были постоянно сложены в легкую застывшую улыбку. Венсан Перетье слыл в управлении человеком без эмоций. И ни одна живая душа не догадывалась, каков же он в действительности.

В нагрудном кармане рубашки зазвонил мобильник. Венсан выплюнул остатки недожеванного мяса в мусорное ведро и достал телефон.

– Перетье, – коротко отрекомендовался он.

– Где ты, Венсан?

– Дома.

– Отлично. Ты мне нужен. Это срочно. Высылаю за тобой машину.

Глава одного из ведущих отделов французской разведки Морис Гляссе, в непосредственном подчинении которого находился Перетье, как всегда, был лаконичен и неприветлив. Никогда ничего другого Венсан от него и не ожидал. «Высылаю за тобой машину. Это срочно». Черт! Что ему понадобилось на этот раз? Меньше всего Перетье хотелось ввязываться сейчас в новую переделку. Он из последней-то чудом выбрался живым и до сих пор благодарил Фортуну за то, что она не отвернулась от него в трудную кульминационную минуту.

Он бросил мобильник в карман и неохотно покосился на свои наручные часы. По всем раскладам машина от Гляссе должна будет прибыть не раньше ближайших пятнадцати минут. Значит, у него будет время на то, чтобы помыться, побриться и привести себя в относительный порядок. Венсан сунул графин с водкой обратно в холодильник, а вместо него достал пакетик с мускатным орехом. По опыту он уже знал, что мускат – единственное, что способно перебить запах алкоголя.

К половине одиннадцатого он уже был в полной боевой форме, и ни один сторонний наблюдатель не смог бы определить по его внешнему виду, что перед ним постепенно опускающийся на самое дно алкоголик.

Перетье подошел к окну и слегка отдернул в сторону тяжелую штору. Служебный автомобиль Гляссе уже стоял возле тротуара на привычном для него месте. Перетье набросил легкую куртку и спустился вниз.

– Доброе утро, месье Перетье, – вежливо приветствовал его водитель, мужчина лет тридцати с хвостиком, яркой внешней чертой которого являлся огромный нос на круглом лице, мало чем уступающий по своим габаритам легендарному носу Сирано де Бержерака. Однако, невзирая на свою внешнюю комичность, мужчина был деловит, упакован в темный строгий костюм и того же цвета галстук.

Венсан был прекрасно знаком с ним. Карл уже на протяжении пяти последних лет являлся личным и неизменным водителем Гляссе, и Перетье подозревал, что ему всегда было известно об окружении шефа гораздо больше, чем он старался продемонстрировать.

– Салют! – Венсан развалился на переднем сиденье, и машина тут же тронулась с места. – Как жизнь, Карл? Что нового в мире?

– Все как обычно, месье Перетье, – равнодушно ответил тот. – Войны пока нет, и это не может не радовать. Остальное – дело наживное…

– Да уж. – Венсан лениво пошарил по карманам, извлек сигареты и закурил. – Ты прав, Карл. Все это – дело наживное. А что понадобилось от меня старику?

– Вот чего не знаю, того не знаю, – в присущей ему манере не говорить о делах шефа ответил водитель, ловко и уверенно лавируя в общем транспортном потоке. – Вы же знаете, месье Перетье, меня в подобные дела не посвящают. Мое дело маленькое. Привез – отвез. Как говорится, крути баранку и следи за дорогой. Кстати, хотите свежий анекдот? Только сегодня услышал по радио…

– Не стоит, Карл. – Перетье смежил веки. – У меня с юмором тяжеловато. Слушай, – спросил он через секунду, не открывая глаз. – А ты когда-нибудь выходишь из образа?

– Простите…

– Наверное, это жутко – все время играть одну и ту же чужую роль.

– Боюсь, что я не совсем понимаю вас, месье Перетье…

Похоже, что столь неожиданным поворотом в беседе Венсану впервые удалось немного выбить привычную почву из-под ног Карла. Он почувствовал это по слегка изменившемуся и сконфуженному тембру голоса.

– Ладно. Забудь об этом.

К тому моменту, когда Перетье, заложив руки в карманы распахнутой куртки, перешагнул порог кабинета Гляссе, его настроение было еще более подавленным, чем час назад в момент пробуждения. Выпитая доза алкоголя выветрилась, оставив за собой только назойливую тупую боль в области затылка, и единственным желанием Перетье было сейчас оказаться рядом со своим холодильником. Но никак не в апартаментах шефа.

– Проходи, Венсан. – Гляссе не поднялся из-за стола, а только взмахнул рукой, что, видимо, в его понимании, должно было выглядеть как дружеское приветствие. – Хорошо, что нам не пришлось тебя дожидаться.

Венсан хмуро окинул взглядом просторное светлое помещение. Помимо самого Мориса Гляссе, в его кабинете присутствовал еще один человек, лицо которого показалось Перетье отдаленно знакомым. Но вот касаемо того, где и когда он мог его видеть, память пока не выдавала ни единой нужной подсказки.

Крупный высокий мужчина среднего возраста с роскошной зачесанной назад шевелюрой, смазанной едва заметной сединой на висках, и широкоскулым массивным лицом занимал в кабинете Гляссе весьма скромное место возле окна на низеньком диванчике и беспокойно массировал кончики собственных пальцев. Явный признак нервозности и внутренней нестабильности, а такие вещи опытный взгляд Перетье подмечал в первую очередь.

– Познакомься, Венсан, – не глядя ни на кого конкретно, Гляссе нагнулся к ящику стола и неторопливо извлек из него какую-то папку. Мягко положил ее перед собой на гладкую полированную поверхность. – Это директор парижского научно-исследовательского института Жюльен Деламар. Месье Деламар, это тот человек, о котором я вам говорил. Венсан Перетье.

Деламар порывисто поднялся с дивана и сделал шаг навстречу идущему по направлению к столу Перетье, рассчитывая на приветственное рукопожатие, которое, по сути, и должно было последовать после того, как хозяин кабинета по всей форме представил мужчин друг другу. Однако Перетье проигнорировал все необходимые правила этики. Он лишь небрежно кивнул Деламару, моментально вспомнив, что ему доводилось прежде видеть выступления этого человека по телевизору, и буквально плюхнулся на стул прямо напротив шефа. Забросил ногу на ногу и вставил в рот неприкуренную сигарету.

– А ты не очень-то вежлив, Венсан. – Гляссе поднял на него глаза, в которых отразилось явное недовольство подчиненным.

Перетье перебросил сигарету из одного уголка рта в другой. Слегка прикусил фильтр зубами.

– Я не оканчивал институтов благородных манер. Можно вопрос?

– Задавай.

– Зачем я здесь, Морис? Я только два дня назад вернулся из Невады. Не мне тебе рассказывать о том, что там произошло… – Перетье слегка покосился в сторону чуждого ему человека в лице Жюльена Деламара, который сконфуженно успел вернуться на свое прежнее место и вновь сосредоточил внимание на кончиках собственных пальцев. – И я справедливо рассчитывал на то, что после этого мне предоставят пусть даже небольшой, краткосрочный, но отпуск…

Гляссе нетерпеливо взмахнул рукой.

– Мы все трудимся не покладая рук, Венсан, – просто заявил он. – К тому же, я уверен, новая поездка по сравнению с предыдущей покажется тебе легкой прогулкой. Не более.

– Новая поездка?

Вместо ответа Гляссе снял свои тяжелые руки с узловатыми некрасивыми пальцами с недавно извлеченной из ящика папки и толкнул ее в направлении Перетье. Последняя едва не соскочила с края стола, но Перетье вовремя подхватил ее.

– Прочти, – коротко распорядился Гляссе.

Перетье неохотно раскрыл папку. Боль в затылке уже не казалась ему такой назойливой и всепоглощающей, но общее состояние организма оставляло желать лучшего. Мозг Венсана неотступно сверлила одна и та же мысль. Он жаждал выпить. Перевернув несколько первых страниц с фотографиями, суть которых ему ни о чем не говорила, Перетье попытался сосредоточить внимание на тексте. Однако уже с первых слов его интерес к содержимому папки и вовсе упал на отметку «ноль». Он перелистнул еще пару страниц, поморщился. И без того холодные глаза Венсана превратились в две маленькие льдинки. Он захлопнул папку и положил ее обратно на стол.

– Я не интересуюсь религией. Не интересуюсь библейскими писаниями. И разного рода загадками, связанными со всей этой чепухой. – Сменив позу, Перетье щелкнул зажигалкой и подпалил кончик торчащей в зубах сигареты. – Стало быть, вопрос остается прежним. Зачем я здесь?

Гляссе нахмурился. Поведение агента с каждой минутой нравилось ему все меньше. Перетье и прежде, бывало, вел себя подобным образом, но на этот раз, по мнению шефа, он уже перешел все мыслимые и немыслимые границы не только приличий, но и элементарной субординации.

– Из-за этой чепухи, как ты выразился, – в голосе Гляссе появился металл, – мы потеряли трех видных ученых. Двое бесследно исчезли, третий, Анри Фери, был убит позавчера в Иерусалиме. Ему выстрелили в грудь и в голову…

– Что говорит полиция?

Перетье глубоко затянулся и тайком покосился на стеклянный шкафчик за спиной шефа. Он знал, что бутылочка коньяка у Гляссе там всегда найдется. Но для него лично это обстоятельство сейчас ничего не меняло.

– По поводу двух пропавших ученых – ничего, – Гляссе самоотверженно демонстрировал остатки своего терпения. – Их до сих пор не обнаружили, и на этот счет у них нет даже ни одной стройной версии. Что касается Анри Фери, то тут убийца был взят с поличным. Прямо на месте преступления.

– Браво! – Перетье придвинул к себе пепельницу и положил на нее тлеющую сигарету. – Честь и хвала израильским полицейским.

– Может, ты прекратишь ерничать и выслушаешь меня до конца, Венсан, – Гляссе повысил голос.

Перетье развел руками.

– Так вот. Убийца – женщина. А вернее, если быть точным, девушка. Арабка по национальности. Есть подозрения, что она принадлежит к одной из фанатично-религиозных группировок мусульманских экстремистов. Во всяком случае, у полиции девушку тут же отобрали. Догадываешься кто?

– «Моссад»? – Перетье подозрительно прищурился.

– Верно.

– Постой-ка, Морис. Какое отношение к арабским экстремистам мог иметь наш ученый. Как его там?.. Фери. В чем тут связь?

– Наконец-то, – хмыкнул Гляссе. – Наконец-то ты начинаешь проявлять интерес, и до тебя, черт возьми, доходит, что вся эта история не так уж и проста, как может показаться на первый взгляд. В последний раз, незадолго до своей гибели, Анри Фери связывался по телефону со своим непосредственным начальником, месье Деламаром, – Гляссе указал рукой в сторону сидящего на диване мужчины. – И сообщил, что наткнулся в своих исследованиях на нечто важное. По его словам, это могло бы стать одним из самых великих открытий последнего времени. Но ничего больше Фери не сообщил. Сказал, что это не телефонный разговор. А значит, он уже чего-то опасался. Понимаешь, Венсан? Затем его убили… Вчера нам удалось доставить в Париж личные вещи Фери, среди которых был и его ноутбук. Но и в нем не было никакого конкретного намека. Судя по всему, Фери стер с базы данных все упоминания о своем возможном открытии. Наши агенты сейчас прочесывают арабские гетто здесь во Франции, в надежде отыскать хоть какую-то зацепку, хоть какую-то возможную связь Фери с экстремистами, но… Информаторы только разводят руками. И я хочу… – Гляссе выдержал паузу. Такие длинные тирады обычно были не в его духе. – Я хочу, чтобы ты лично вылетел в Иерусалим и попытался на месте разобраться с этим делом. С арабскими экстремистами, с ролью «Моссада» в данной истории. И главное… Главное, нам нужно знать, что там разнюхал покойный Фери.

Перетье вновь поднял сигарету с пепельницы и вложил ее в губы. Несколько раз затянулся, выпуская дым через ноздри. Рука Венсана автоматически потянулась ко все той же заветной папке. Он раскрыл ее на середине.

– Круг Рефаимов… Древние библейские сказания… Возможно, нет ничего удивительного в том, что этот Фери попал в поле зрения религиозных фанатиков…

Деламар сухо откашлялся, привлекая внимание к своей персоне. Венсан неохотно повернул голову в его сторону. Директор НИИ уже оставил в покое свои пальцы и теперь сидел на самом краешке дивана, водрузив руки на колени, как примерный школьник.

– Позвольте мне немного прояснить ситуацию, месье Перетье, – сказал он. – То, о чем я уже успел доложить месье Гляссе, пока вас не было. Мне кажется, что это важно.

– Попробуйте, – милостиво вступил в дискуссию с ученым Венсан. Он ткнул сигарету в пепельницу, смял ее и уже всем корпусом развернулся к Деламару.

– Дело в том, – несмотря на сконфуженное состояние директора научно-исследовательского института, голос его был резким и звонким, – что речь тут идет не совсем о религии, месье Перетье. Вернее, и о ней тоже, но мы… Я имею в виду наш институт… Придерживаемся совершенно иной версии относительно этого таинственного во всех отношениях Круга Рефаимов, нежели ученые других стран. Еще три года назад один из наших видных ученых Лемар Гросса, работая по этому вопросу в теории, выдвинул версию о том, что Круг Рефаимов, или, как его называют сами евреи, Гилгал Рефаим, служил древним цивилизациям как пункт наблюдения…

– Наблюдения за чем? – не удержался от вопроса Перетье.

– За Сириусом. Дело в том, что Гилгал Рефаим был построен таким образом, и вы это можете видеть на фотографиях, сделанных с разных ракурсов, – Деламар кивнул на папку, все еще находящуюся в руках Венсана, – таким образом, что в нем имеется два расположенных друг против друга входных отверстия. И через одно из этих отверстий прекрасно просматривается планета Сириус. Вы разбираетесь в астрономии, месье Перетье?

– Я пытаюсь разобраться в ней на основе ваших слов, – съязвил тот и тут же добавил: – Вы хотите сказать, что этот чертов Круг изначально был задуман как обсерватория?

– Опять же, не совсем, – замялся Деламар. – Я же с самого начала сказал вам. Как наблюдательный пункт.

– В чем разница? – Перетье не скрывал своего явного раздражения.

– Лемар Гросса выдвинул предположение, что древние цивилизации, населявшие землю на момент построения Гилгал Рефаима, ждали вторжения из космоса. И угроза этого вторжения исходила от Сириуса.

Перетье не мог поверить своим ушам. Поначалу ему даже показалось, что он ослышался или у него уже начали развиваться слуховые галлюцинации. Но затем, глядя на лицо ученого, он понял, что тот говорит вполне серьезно и происходит все это в реальном времени.

– Вторжение инопланетян? – Венсан перевел взгляд на Гляссе, затем обратно на Деламара. – Маленькие зеленые человечки, выскакивающие из своей летающей тарелки и сжигающие Землю из лазеров? Вы об этом мне сейчас толкуете? Я правильно понял?

– Ну… – Деламар даже отпрянул, вжавшись лопатками в спинку дивана. – Зачем же воспринимать это так буквально, месье Перетье? Я лишь хотел сказать, что профессор…

Перетье не стал его слушать. Он резко повернулся на стуле лицом к Гляссе.

– Мне обязательно слушать эти безумные бредни?

Гляссе ничего не ответил. Зато вместо него откликнулся Деламар, видимо почувствовав себя немного увереннее и войдя в раж, ступив на привычную для него почву.

– Это не бредни, месье Перетье… И я лишь хочу, чтобы вы в полной мере владели сложившейся ситуацией…

– Я уже ей владею. – Венсан закрыл папку. – А сумасшедшие гипотезы, исходящие от вас или вашего прославленного профессора, меня совершенно не интересуют.

– Венсан! – осадил его Гляссе.

Перетье поднялся со стула. В зубах у него уже торчала новая неприкуренная сигарета. Папку, полученную от шефа, он небрежно сунул под мышку.

– Я разберусь с этим делом, Морис. А что касается вас, месье Деламар, – Перетье уже двинулся к двери, но на ходу обернулся через плечо, – то лично я советую вам поменьше употреблять галлюциногенов. Или на чем вы там сидите…

* * *

Монотонное постукивание карандаша, находящегося в руках сидящего напротив человека, о поверхность стола, начинало нервировать Мещерекова. Хотя вполне вероятно, что именно этого от него и добивались. Вывести из привычного состояния равновесия.

Крупный широкоплечий мужчина с густой рыжей шевелюрой и такими же пышными, но аккуратно подстриженными на кончиках усами, представившийся как Роман Леонидович Чепуров, начальник специального отдела Службы внешней разведки, вот уже десять минут хранил напряженное молчание. Собственно говоря, именно столько времени и прошло с того момента, как Мещереков переступил порог небольшого, по-спартански обставленного кабинета, до дверей которого его доставила парочка в штатском. Чепуров только поприветствовал профессора, представился и предложил сесть. И дальше гробовая тишина. Роман Леонидович лишь внимательно изучал визитера из под сдвинутых к переносице, местами поредевших бровей и постукивал по столу остро отточенным кончиком карандаша.

По пути сюда, в Управление СВР, с Мещерековым тоже никто не разговаривал, и профессор до сих пор ломал голову над вопросом, что же могло понадобиться такой мощной и грозной организации от его скромной персоны. Ни одного более или менее здравого объяснения на ум не приходило, а пускаться в расспросы самостоятельно Олег Николаевич не решился.

Чепуров оставил, наконец, карандаш в покое, аккуратно положил его слева от себя и, скрестив большие мускулистые руки на груди, откинулся на высокую спинку кресла.