Текст книги "Властелин неба"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

12

На верхней палубе сухогруза «Эсмеральда» возле укрытого большим брезентовым тентом груза во влажной ночной тишине негромко переговаривались двое мужчин. Они были одеты в белые шорты, что делало их заметными во мраке ночи хотя бы друг другу.

– Нет! Даже после стакана неразведенного «шила» я не мог себе представить, что когда-нибудь окажусь на корабле под флагом какого-то Гондураса вблизи территориальных вод Ливана, – сказал один из них.

– А после двух стаканов неразведенного «шила»? – уточнил второй.

– Ну что ты, командир! Два стакана – это ж почти смертельная доза!

– Салабон ты еще, Петруха, – констатировал Иванисов, который, задрав голову, глядел на крупные, яркие и, казалось, совсем близкие звезды. – А еще вертолетчик. Одно слово – правосторонний. Ничего, я тебя вышколю, может, человеком станешь и когда-нибудь займешь левое кресло пилота. И третий стакан осилишь.

– Меня ребята сажали на место пилота в Таджикистане, летал. Да, кое-какие навыки имею, – мечтательно вспомнил Петруха.

– На двадцатичетверке?

– Ну.

– Ну-ну, – с ироническими интонациями повторил Иванисов и пропел на мотив классического похоронного марша: – «Ми двадцать четыре – самый лучший вертолет, ми двадцать четыре никогда не подведет». Нет, за штурвал «Громобоя» тебе еще рано. Посмотрим на твое поведение.

– Буду слушаться, товарищ командир, – вздохнул старший лейтенант.

– То-то же. Скучаешь по Люське? – перестав глядеть на звезды, спросил майор.

– Ага, – честно признался Петруха.

– Халявы не будет.

– Да не хочу я халявы! – стал отпираться старший лейтенант. – Я кроме халявы, если честно, Жора, ничего и не видел-то. Я по-хорошему хочу. По-настоящему.

– Жениться, значит?

– Ну да. Я лично не против. Очень даже не против.

– А ее спрашивал?

– А когда было? Да и боязно как-то.

– Во! А еще боевой офицер. Ладно. Дай Бог, выполним задание – спросишь.

Решение послать «Громобой» в Сирию на поиски пропавшей группы паломников из Татарстана без согласования с сирийским правительством отнюдь не просто далось руководству Главного разведывательного управления (которое с некоторых пор стало называться просто Главным управлением) Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации. Но игнорировать настоятельную просьбу главного конструктора чудо-вертолета Вагипова, подкрепленное ходатайством Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Острохижи, тоже было непросто.

Разговор в кабинете начальника третьего (страны Азии) Управления ГРУ на шестом этаже здания на Хорошевском шоссе с генералом и конструктором был трудным.

– Товарищи, – убеждал их молодой полковник, которому трудно было дать больше тридцати лет. – Ситуация очень и очень сложная. Мы сейчас пытаемся найти концы. Честно скажу, не исключена многоходовая комбинация, в которой мог быть даже предусмотрен ваш сегодняшний визит в этот кабинет.

– Чего-чего? – не понял Острохижа. – Кто-то мог предвидеть, что мы сюда к вам придем? Я верно понял?

– Да. Верно, – подтвердил полковник.

– Как это? Я все равно чего-то не понимаю. Поясните.

– Пожалуйста. Поясняю. Разработка вертолета нового поколения велась в строгом секрете, но это отнюдь не дает абсолютной гарантии отсутствия утечки информации. Мы не исключаем, что тот, кто организовал исчезновение или похищение российских паломников, мог предположить, что Ринат Галиакбарович, движимый понятными сыновними чувствами, будет настаивать на посылке на поиски пропавших людей своего детища – «Громобоя». И вся эта операция рассчитана лишь на то, чтобы выманить строго засекреченный образец за пределы Российской Федерации с целью захвата и овладения примененными техническими решениями и технологиями.

– Но позвольте, товарищ полковник, – вмешался главный конструктор. – Ведь перед нами как раз ставилась такая цель – создать вертолет, который может быть задействован для решения самых разных и самых трудных задач, в том числе и за пределами России. И такой вертолет был создан. Грубо говоря, у нас есть каравай хлеба, но мы не можем накормить голодного, потому что боимся, что кто-то узнает, что у нас есть каравай? Так получается?

– Интересная аналогия, – усмехнулся полковник.

– Но ведь это безнравственно! – возмутился Вагипов. – Речь идет ведь не только о моем отце, пропали почти сорок человек, граждан Российской Федерации! Соединенные Штаты Америки или Израиль всей своей военной мощью встают на защиту даже одного своего гражданина. А тут целых сорок! «Громобой» обладает уникальными летными и боевыми характеристиками. Он практически невидим для радаров! Ему нет равных в своем классе. Чего мы боимся?

– Ринат Галиакбарович, но ведь уникальный вертолет создан пока в единственном экземпляре, – возразил полковник.

– На опытном производстве корпорации практически готов второй экземпляр машины. Пока подводят смежники – есть у них определенные проблемы, но ведь и комплектующие тоже уникальные!

– Хорошо, смежники исправятся, второй экземпляр сделаете, рано или поздно. А что будет, если первый попадет в руки потенциального противника? Многолетний труд – и ваш, и не только ваш – всей корпорации «Геликоптер» – окажется бесполезным? Ведь через полгода, максимум год, американцы, англичане, китайцы, индийцы, бразильцы – да кто угодно! – повторят вас и изготовят свою копию «Громобоя». И что тогда? – резонно спросил начальник управления стран Азии.

– Мы предусматривали функцию самоуничтожения вертолета в случае захвата, – потухшим голосом сообщил главный конструктор. – Но потом отказались в целях обеспечения безопасности экипажа. Риски в период освоения новой техники обычно и так высокие…

– Вот видите, и функции нет, и риски высокие, – развел руками хозяин кабинета.

– Ринат, – неожиданно обратился генерал Острохижа к главному конструктору. – А это очень сложно восстановить?

– Что? – не понял Вагипов.

– Функцию самоуничтожения?

– Да нет. Это делается элементарно.

– Так вот, полковник, – сказал генерал. – Функцию мы восстановим. «Громобой» в руки потенциального противника не попадет ни в коем случае. Я поговорю с ребятами, и у меня нет ни капли сомнения, что экипаж на это пойдет. Какие еще возражения, полковник?

– Рискуем опытной машиной, рискуем опытным экипажем, – попытался скаламбурить начальник управления стран Азии с довольно хмурым выражением лица. – Какие гарантии, что «Громобой» найдет пропавших людей? А если не найдет?

– В любом случае экипаж проверит машину в серьезном деле. Возможно, в реальной боевой обстановке. Получит бесценный опыт. Конструкторы смогут учесть их замечания и сделать машину еще лучше. И потом, риск – благородное дело, – заметил генерал Острохижа без тени улыбки. – А чтобы вам не казалось, что я рискую чужими жизнями, в качестве передового авианаводчика на выполнение этой операции я готов послать собственную дочь. Собственно, больше некого посылать. Только она прошла весь курс подготовки по взаимодействию с экипажем «Громобоя».

– Она окончила Институт Азии и Африки? – неожиданно живо уточнил полковник. – Знает арабский?

– Да, – лаконично ответил Острохижа сразу на два вопроса и добавил: – Полгода стажировалась в Египте в Каирском университете.

– Хорошо. Но мне надо посоветоваться с руководством. Такие решения я не могу принимать без санкции начальника Главного управления.

– Надеюсь, вы изложите все наши аргументы?

– Постараюсь, – заверил полковник.

Начальник третьего управления сдержал свое слово, и аргументы Вагипова и Острохижи были найдены заслуживающими внимания на самом верху. Конечно, официальной санкции на проведение подобной операции президент дать не мог, поэтому через подставную фирму сотрудниками ГРУ был арендован корабль с изумрудным именем «Эсмеральда», [1]1
  Эсмеральда – по-испански «изумруд». – Прим. авт.


[Закрыть]который плавал под флагом маленького центральноамериканского государства Белиз, называвшегося некогда Британским Гондурасом. В новороссийском порту на корабль был тайно погружен «Громобой», и «Эсмеральда» немедля отправилась к восточным берегам Средиземного моря…

– Ну что, ребята, готовы? – спросил генерал-лейтенант, появившийся из темноты вместе с главным конструктором. На обоих была униформа офицеров морского торгового флота.

– Готовы, товарищ генерал-лейтенант! – тут же вытянулись в струнку Иванисов и Романчук.

– Тогда с Богом! Много говорить не буду, говорено уже не раз, но постарайтесь сделать все возможное и даже больше. Лады?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– Напоминаю, что база снабжения уже организована на территории Сирии. Вертолет ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не должен попасть в чужие руки. Это вы знаете. У нас очень неплохие отношения с Сирией, но помните, что сказал российский император Александр Третий сто с лишним лет тому назад.

– А что он сказал? – нарушил субординацию Петруха, восприняв паузы после слов генерала как дозволение говорить.

Иванисов в темноте незаметно, но чувствительно лягнул старшего лейтенанта.

– А он, Романчук, – ответил генерал-лейтенант Острохижа, явно ожидая этот вопрос, – сказал золотые слова: у России есть только два союзника – ее армия и флот. Теперь у России есть не только военно-морской, но и военно-воздушный флот, но суть не меняется. А вспомнил я эти слова вот по какому поводу. Полностью опереться на сирийцев мы не можем. Делайте выводы. В случае крайней, подчеркиваю, крайней необходимости разрешаю на огонь отвечать огнем. Решение принимает командир экипажа. Ты меня понял, Жора?

– Понял, Василий Петрович, – ответил Иванисов.

– Вопросы будут?

– Товарищ генерал-лейтенант, а нам на земле кто-то будет помогать? – спросил Петруха. – Ну, кроме снабженцев, я имею в виду. Типа передовых авианаводчиков?

– Будет у вас передовой авианаводчик. Будет. Точнее, авианаводчица, – заверил Острохижа.

– Лю-уська? – с нескрываемой радостью подрагивающим голосом уточнил Петруха.

– Она самая, – ответил генерал и грустно усмехнулся, но в темноте не было заметно выражение его лица. – В расчетное время выйдет на связь. Ладно, кажется, все, что хотел – сказал. С Богом!

– Я буду молиться Аллаху за вас, ребята, – негромко сказал Вагипов, выдвигаясь из темноты.

Носившие на груди православные кресты Иванисов и Романчук не стали возражать главному конструктору.

Спустя две минуты после того, как брезентовый полог был стянут с «Громобоя», вертолет с едва различимым шелестением лопастей поднялся в воздух над «Эсмеральдой» и с правого разворота взял курс на побережье Сирии, растаяв в темноте как привидение.

13

Старые автомобили в Сирии – явление более привычное, чем новые. Туристам из развитых стран может показаться, что у здешних автомобилистов престижность автомобиля вырастает в зависимости от величины его возраста, хотя такая ситуация объясняется весьма просто – очень высокие таможенные пошлины. Поэтому полицейских, патрулировавших шоссе Дамаск – Амман недалеко от места, где был найден труп водителя автобуса, перевозившего российских паломников, отнюдь не удивил старый джип «Лендровер» кативший на север по направлению к сирийской столице. Это был видавший виды, возможно, даже раритетный внедорожник «Стэйшн Вэгон» защитного зеленого цвета с характерными узко посаженными глазами фар на радиаторной решетке.

Такие выпускались еще в начале пятидесятых годов прошлого века. Впрочем, конструкция, созданная почти сразу после Второй мировой войны в Великобритании для нужд фермеров и военных, оказалась на редкость удачной, и различных модификаций этой машины было выпущено за шесть десятков лет почти два миллиона.

Так что привлечь особое внимание стражей порядка этот джип не мог, если бы не одна деталь, издалека бросавшаяся в глаза и вызвавшая удивление. За рулем внедорожника сидела девушка с распущенными светлыми волосами. Причем в салоне, как показалось полицейским, она была одна. А когда они остановили джип, то удивились еще больше.

В салоне действительно больше никого не было, кроме блондинки-водителя, а самое главное – выяснилось, что старый автомобиль тянул за собой прицеп, в котором – кто бы мог подумать – стоял новехонький квадроцикл. Возникший относительно недавно, он из курортной забавы стал уникальным транспортным средством для езды по бездорожью. Ведь квадроцикл способен дать фору любому современному внедорожнику, потому что обладает воистину фантастической проходимостью.

Старший из полицейских, который и остановил «Лендровер», цокая языком, обошел его вокруг, а тот, кто был помоложе, – ему было не более двадцати пяти – вытаращив глаза, смотрел на девушку за рулем.

Хотя подавляющее большинство жителей Сирии мусульмане, это в то же время и многоконфессиональная страна. Здесь относительно мирно уживаются и приверженцы ислама, как сунниты, так и шииты, и христиане различных форм вероисповедания. И даже есть весьма незначительное, правда, количество иудеев.

Спокойное сосуществование представителей разных конфессий обусловлено, возможно, тем, что правящая элита, государственная и военная, в основном состоит из алавитов, которые в равной степени почитают и пророка Магомеда и Иисуса Христа. До сих пор ученые спорят, являются ли алавиты сектой шиитской направленности, или они представляют удивительный симбиоз ислама и христианства.

Как бы там ни было, женщина с непокрытой головой в Сирии отнюдь не редкость, особенно после того, как в стране резко увеличился поток туристов из европейских стран. Но девушка, сидевшая за рулем старого зеленого джипа без платка, была к тому же удивительно красива.

Реакция молодого полицейского не осталась ею незамеченной, и девушка широко улыбнулась, показав два ряда ослепительно-белых зубов.

– В чем дело, господин полицейский? – наконец спросила она сама на хорошем арабском языке, так не вязавшемся с ее нездешней северной красотой.

На помощь товарищу подоспел старший полицейский с двумя лычками на погонах, уже завершивший неторопливый обход джипа с прицепом.

– Здравствуйте, госпожа, – сказал он, оказавшись более устойчивым к чарам голубоглазой блондинки. – Ваше водительское удостоверение, пожалуйста.

Девушка с готовностью протянула прямоугольный заламинированый кусочек картона со своей фотографией.

Полицейский с двумя лычками на погонах – он был командиром патруля – взяв удостоверение и сравнив фотографию с оригиналом, протянул его младшему, поскольку, видимо, был не силен в иностранных языках.

Младший бережно, как драгоценность, принял документ в свои руки и, прочитав, сообщил своему начальнику:

– Это мадам из Латвии.

– Откуда?

– Из Европы. Такая страна в Европе, она входит в шенгенское соглашение.

– Вижу, что из Европы. Как ее зовут?

– Маргрита Рысь, – с готовностью ответил младший.

– Госпожа Маргрита Рысь, – с некоторым трудом повторив незнакомое имя, обратился к девушке полицейский с двумя лычками на погонах. – Вы путешествуете одна?

– Да, господин полицейский. Я уже бывала здесь и знаю, что Сирия на редкость гостеприимная, а главное – безопасная страна.

– О мадам, вы правы! – горячо поддержал ее старший полицейский, забрав у младшего водительские права девушки и продолжая держать их в своих руках. – В Сирии очень безопасно, и мы рады гостям, – тут он споткнулся, увидев, что блондинка за рулем джипа смотрит на него с нескрываемой иронией.

Полицейский стал более серьезным и, по-прежнему не отдавая водительское удостоверение, продолжил спрашивать:

– Позвольте осведомиться, мадам, о роде ваших занятий.

Он, конечно, понимал, что девушка никак не может быть танцовщицей из ночного клуба. Такая бы не заработала на джип, пусть старый, и уж тем более на квадроцикл. Тем не менее полицейский руководствовался принятой в правоохранительных органах страны установкой на особое внимание к одиноким молодым иностранкам. Считалось, что именно они могут нанести непоправимый урон традиционным нравственным устоям страны.

Въехать в Сирию молодой женщине без мужа было практически невозможно. Но число ночных клубов, на эстрадах которых танцевали девушки из России, Украины и других в основном восточноевропейских стран, постоянно увеличивалось. Непостижимым образом увеличивалось и число самих девушек, работающих в клубах.

Правда, подобные заведения создавались в основном для иностранных туристов, поток которых с приходом к власти сына Хафеза Аль-Асада Башара с каждым годом становился все большим. Иностранцы приносили немалый доход государству, и, возможно, поэтому на некоторые издержки, связанные с их пребыванием, приходилось закрывать глаза. Но до определенных пределов.

– Я витобиолог, – объяснила девушка, чьи глаза лучились едва сдерживаемым смехом.

Старший полицейский обернулся к более образованному младшему, но тот слегка приподнял плечи в знак того, что тоже не понял, чем занимается девушка. Тогда старший сказал строго:

– Я не знаю такой профессии.

– О, разных профессий на земле чрезвычайно много, – легко согласилась блондинка. – Есть и очень редкие. Моя как раз такая.

– И все-таки, – настаивал полицейский.

Девушка за рулем зеленого «Стэйшн Вэгон», безусловно, не могла принадлежать к криминальному сообществу, которое в Сирии, в силу продолжавшегося десятилетиями военного положения, было очень малочисленным и хилым. Однако после таинственного исчезновения автобуса с российскими паломниками и убийства шофера этого автобуса трасса Дамаск – Амман усиленно патрулировалась, а полицейским вменялось обращать особое внимание на все, что выбивалось из обычного порядка вещей. Эта блондинка, вне всякого сомнения, выбивалась из общего ряда.

И все-таки главная причина, по которой затягивался разговор полицейских с водителем джипа, была в том, что девушка было чудо как хороша.

– Как вам получше объяснить, – на мгновение задумалась Маргрита Рысь. – Я работаю над продлением жизни.

– Так вы врач! – воскликнул младший из стражей порядка с нескрываемым почтением.

Врачей в Сирии, впрочем, как и везде, уважают.

– Не совсем, – поморщилась девушка. – Врачи лечат болезни, а я стараюсь их не допускать. Дело в том, что продолжительность человеческой жизни зависит от великого множества факторов, причем некоторым из этих факторов придается неоправданно большое значение, а другим незаслуженно малое. Оттого далеко не все болезни поддаются врачам.

– Все в руках Аллаха, – безапелляционно сказал полицейский с двумя лычками на погонах, мало что поняв из объяснения. – Все в его воле. Мы лишь малые песчинки в его горсти.

– Вы абсолютно правы. Но ведь есть люди, которые стремятся следовать его воле, а есть и те, которые не следуют.

– Грешников ждет вечная кара, их мукам не будет конца. «И всякий раз, когда их кожа обгорит, ее заменим Мы другою кожей, чтобы дать вкусить им наказание сполна», – авторитетно процитировал Коран старший полицейский, который, очевидно, внимательно слушал пятничные проповеди имама своей мечети.

– Я говорю не о грешниках, – упорствовал девушка. – Я говорю о всех нас. Всевышний посылает нам сигналы, а мы их не замечаем, а потом бываем наказаны болезнями. Вы знаете, что стоите на нездоровом месте?

– Как это?

– Я вам сейчас покажу.

Маргрет выпрыгнула из джипа и продемонстрировала полицейским проволочную Г-образную рамку. Она взяла ее за короткий конец и вытянула вперед руку. Рамка некоторое время оставалась неподвижной, а потом стала медленно вращаться по часовой стрелке.

Полицейские, затаив дыхание, наблюдали за движениями рамки.

– Вот. Видите? Она крутится по часовой стрелке. Здесь очень плохое место.

Блондинка сделал несколько шагов в сторону, и рамка прекратила двигаться.

– А здесь все хорошо.

Полицейские молчали, казалось, потеряв дар речи. А затем командир патруля стал топтаться на одном месте, а потом все ближе подбираясь к девушке, словно кролик к удаву, уходя от незримой опасности. Его примеру незаметно для самого себя последовал и его подчиненный. Неожиданно молодой полицейский остановился и рассмеялся, а полицейский с двумя лычками смущенно замер.

– Вы хитрая! – сказал молодой. – Вы сами вертите проволоку.

– Сама? – спросила, потемнев синими глазами, блондинка. – Хотите попробовать?

– Давайте, – согласился молодой полицейский.

Девушка дала ему рамку и велела вытянуть руку. Рамка не шевелилась. Полицейский победно посмотрел на Маргрет.

– Не крутится! – сказал он.

– Здесь и не должна крутиться, – спокойно отреагировала девушка. – Здесь хорошее место. Вы станьте туда, где стояли раньше, только держите рамку в вытянутой руке.

Полицейский с рамкой в правой руке сделал несколько шагов в обратном направлении и вдруг закричал:

– А! А-а! А-а-а! Шайтан!

Он выронил рамку, и она упала в горячий песок.

– Видите, а вы не верили, – спокойно констатировала девушка, подбирая проволочную рамку.

– Вы ищете хорошие места, – задумчиво сказал полицейский с двумя лычками на погонах. – Для этого вам нужен квадроцикл?

– Собственно, я ищу траву шим-шим, но она растет только в пустыне. Поэтому мне нужен квадроцикл.

– Первый раз слышу о такой траве. Разве трава может расти в пустыне? Там ведь нет воды!

– Вода есть везде! – возразила девушка. – Вопрос в ее количестве. Траве шим-шим нужно очень и очень мало. Зато она может надолго продлить жизнь любому человеку, даже тому, кому врачи отмерили совсем немного.

– Да, некоторые бедуины очень долго живут, – вставил свое замечание младший из полицейских, который уже чуть отошел от пережитого стресса.

– Сейчас вы едете в Дамаск? – спросил командир патруля, уважительно возвращая, наконец, блондинке Маргрет ее водительское удостоверение.

– Да, сначала в Дамаск. А потом хочу поискать шим-шим северо-восточнее столицы. В районе Тадмора.

Полицейские переглянулись, и старший сказал веско:

– Мы вам не советуем посещать этот район.

– Почему? Ведь в Сирии везде безопасно?

– Это правда. Но в районе Тадмора пока не очень спокойно. Политика – она ведь не для простых людей. Пока туда не стоит ехать.

– Вы имеете в виду события, связанные с «Инашалах»? – спросила девушка.

– Да, – коротко подтвердил командир патруля.

– Я учту ваше предостережение, – без особого убеждения сказала блондинка, вновь садясь за руль.

– Учтите, – сказал полицейский. – Иначе в поисках средства для удлинения земной жизни вы можете сделать ее очень короткой.

– Я поняла, – кивнула головой девушка. – Я подумаю.

Кажется, раскольники из «Иншаллах» прочно закрепились в Тадморе, подумала, отъезжая от полицейского поста, Людмила Острохижа, она же Ковалева. Вчера с документами латышской гражданки Маргрет Рысь она была заброшена на территорию Сирии.

Несколько месяцев назад поддерживаемое сирийским правительством и Ираном радикальное исламистское движение «Иншаллах» раскололось на две части. Наиболее непримиримые, входившие в бригаду «Молодой фронт Иншаллах», полагали, что сирийское руководство занимает недостаточно твердую позицию в отношениях с неверными, и ушли в самое сердце пустыни, лежавшей между средиземноморским побережьем и рекой Евфрат, и теперь дислоцировались в районе арабской деревни Тадмор.

Деревня, или, точнее, небольшой городок, находилась неподалеку от величественных развалин древней Пальмиры – города пальм – столицы некогда могущественного государства, чья правительница Зенобия рискнула бросить вызов самому Риму.

Это было в конце третьего столетия после Рождества Христова, когда римская империя уже начинала клониться к закату, но была еще достаточно могущественной, чтобы превратить прекрасный город, стоявший на торговых путях, связывавших Восток и Запад, в руины.

Радикалы из «Иншаллах» рискнули бросить вызов правительству Сирии, в которой нашли приют, и избрали для этого античные развалины Пальмиры. Поток туристов, жаждавших сфотографироваться на фоне полуразрушенных, но впечатляющих колоннад и яркого синего неба, резко иссяк, и за редких смельчаков-чудаков шла настоящая конкурентная борьба среди местных жителей. Доходы торговцев сувенирами, владельцев небольших забегаловок, кофеен, мини-отелей на две-четыре койки в Тадморе сошли на нет, но противопоставить автоматам и гранатометам экстремистов они могли лишь глухое и неявное раздражение.

Правительство страны пока не решалось военными средствами решить проблему. Ведь засевшие в развалинах города пальм радикалы легко могли устроить террористическую атаку не только на Израиль, но и на Сирию. К тому же боевые действия против «иншаллаховцев» с применением обычного стрелкового оружия были бы мало эффективны, а артиллерия, авиация, ракеты нанесли бы непоправимый ущерб уникальному памятнику мировой культуры, что вызвало бы негативную реакцию во всем мире.

Во время инструктажа экипажа и передового авианаводчика «Громобоя» в Москве специалисты ГРУ обращали внимание на возможность участия «Молодого фронта» в захвате российских паломников, оговариваясь, что такая возможность скорее гипотетическая. По опыту прошлых лет «Иншаллах» обычно сразу же заявляла о своей ответственности за совершенное преступление, каким бы кровавым оно ни было. А сейчас уже прошло несколько дней, но никто так и не приписал этот «подвиг» себе.

Отделавшись от докучливых полицейских, Людмила проехала еще три десятка километров на север и свернула на малоприметную узкую и немощеную дорогу. Спустя полчаса показалось заброшенное строение довольно внушительных размеров из белого кирпича, покрытое ржавой жестью. Тут под мешками с удобрениями она достаточно быстро нашла большой металлический ящик. В нем была приготовленная специально для нее и экипажа «Громобоя» закладка – оружие, провизия, одежда, в какой ходят местные люди, вода.

– Что ж, для поиска заветной травы шим-шим все готово. Осталась мелочь – найти, – сказала сама себе Людмила, переложив кое-что из содержимого ящика в багажник «Лендровера».

Затем, убедившись в отсутствии посторонних глаз и ушей, она настроила рацию:

– Громобой, я – Рысь! Отвечайте! – несколько раз повторила девушка, и чуть не подпрыгнула от радости, услышав знакомый голос Петрухи:

– Я – Громобой, слышу тебя, Рысь! Снова вместе, значит?