Текст книги "Оружие массового поражения"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

10

Катер тихо покачивался на волнах.

– Хорошо погуляли, нечего сказать, – развел руками Семин.

Павлов, заглушив мотор, безмолвно сидел у руля и сокрушенно смотрел вдаль. Радоваться было нечему. Нужно было возвращаться. После неудачной погони настроения на подводную охоту уже не было. Какая уж тут рыбалка! После того как ты, профессиональный спецназовец, своими глазами видишь, что побережье твоей страны какие-то твари обстреливают торпедами, настроение не может быть хорошим. Тут уже не до развлечений. Однако неудача неудачей, но после всех этих гонок аппетит у моряков проснулся зверский. Не везти же обратно взятую с собою снедь! Да и пиво, предусмотрительно прихваченное Семиным, требовало уважительного к себе отношения.

– Ну, раз уж так все получилось, – сказал Семин, – давай хотя бы закусим. От таких гонок и переживаний аппетит знаешь, как разыгрывается? Война войной, а обед по расписанию.

Пока Семин накрывал на стол, Павлов, устремив взгляд в воду, молчал.

– Нет, Сергей, я просто слов не нахожу, – начал Семин, нарезая колбасу. – Это что же такое происходит?

Он неопределенно помахал ножом в воздухе, выражая таким образом свое возмущение.

– Чтобы ты, и слов не находил? – сумрачно усмехнулся Полундра. – Это что-то новое. Да ты кого хочешь заболтаешь, сам знаю. Язык у тебя хорошо подвешен.

– Нет, ну как же так – средь бела дня, у самой границы… Я, конечно, всякое повидал, но чтобы такое… – Не-ет! – решительно заявил Семин.

Полундра, слушая напарника, думал о том, что уж он-то, старший лейтенант Павлов, повидал куда больше, однако и его это происшествие просто изумило. Тем временем Семин закончил возиться с закуской.

– Я думаю, можно приступать. Давай-ка, Серега, для начала нервы успокоим, – подмигнул он, откупорив бутылку крымского вина.

Полундра, не чокаясь, одним махом осушил стакан и принялся закусывать. Проголодавшись, он готов был съесть и быка.

– Делать нечего, упустили, – заключил Полундра. – Так всегда бывает: кто-то в выигрыше, а кто-то проиграл. Такова фортуна, как говорил адмирал Нельсон.

Семин, прожевывая, энергично закивал.

– Это понятно, но так это оставить нельзя! Ты же докладывал.

– Докладывал, – флегматично произнес Полундра, – и что с того? Мне популярно объяснили: мол, показалось вам, товарищ старший лейтенант. И все тут. У флота есть другие, более важные проблемы. А таких происшествий быть не может. И раз так, то оставьте ваши больные фантазии и отправляйтесь отдыхать, чтобы не мешать работать серьезным людям.

– А сейчас что, тоже показалось? – возмущению Семина не было границ. – Сразу обоим? Выходит, массовые галлюцинации у нас на флоте начались?

Полундра махнул рукой, давая понять, что лучше пока закрыть тему. Все равно от этих разговоров пользы никакой.

Уничтожив взятые с собой продукты и опустошив запасы напитков, коллеги решили отправляться обратно. Павлов мрачно гнал катер. Неиспользованное снаряжение сиротливо лежало в каюте. Даже Семин и тот приутих.

– Ну, как прокатились? – поинтересовался, принимая яхту, седоусый старик, заведовавший плавсредствами. – Погодка-то сегодня – лучше не придумаешь.

Дед здорово напоминал комкора Первой конной товарища Буденного, таким, как его изображают в художественных фильмах. Такие же длинные усы, орлиный взгляд и затаенная усмешка. Не хватало только сабли. Вместо нее у бодрого старика была резная палка, с которой он, прихрамывая, бодро передвигался по территории своего хозяйства.

– Нормально, – хмуро отозвался Полундра, глядя на веселого деда.

Тот подмигнул зеленоватым глазом и продолжил:

– Да-а, мало кому удается поплавать на этаком катере. Одно слово – эксклюзив. Не катер, а ласточка! Только что-то трофеев ваших, ребятки, не видно. Непохоже, чтобы такие бравые молодцы и без добычи остались. Или рыба неподъемная попалась?

– Бывает, – развел руками Павлов. – Без проколов ни у кого не обходится.

То, что Володька раскурочил рацию, радости у завхоза не вызвало, но оборотистый Семин, к удовольствию обеих сторон, сумел договориться о возмещении причиненного убытка.

Сдав снаряжение, подводные пловцы разошлись по номерам. Павлов прилег на кровать, включил телевизор и, рассеянно щелкая кнопками пульта, машинально менял программы. Сменявшие одна другую передачи смотреть не хотелось. Полундре было неспокойно, сегодняшнее утро никак не выходило у него из головы. Еще не вполне осознанное подозрение бередило душу и вынуждало действовать.

После обеда он спустился вниз. Там, на первом этаже, был небольшой компьютерный зал, предоставленный к услугам отдыхающих в санатории. Днем там почти никого не бывало. Войдя в зал, Павлов осмотрелся – действительно, пусто. Только какая-то девица с ярко-рыжими волосами, щелкая орешки, сидела, уставившись в монитор. На голове с пышной прической красовались наушники, и барышня в такт неслышной музыке потряхивала огненными кудряшками. Невольно позавидовав ее беспечности, Полундра, оглядевшись, отправился в дальний конец зала. Основательно устроившись в удобном кресле, Сергей надолго окунулся в Интернет, пытаясь хоть немного прояснить ситуацию. Очень уж много вопросов возникало. Став свидетелем недавних событий, Полундра был задет за живое. И упускать возможность найти это судно он не собирался. Поиски должны были увенчаться успехом: как опытный морской офицер, он прекрасно понимал, что в Черном море не так уж много моторных яхт, переделанных из торпедных катеров. Если та, что они видели с Семиным, вообще не единственная. В любом случае это не иголка в стоге сена, рассуждал он, и отыскаться яхта обязательно должна. И действительно, зацепка вскоре появилась. В Интернете Полундра нашел реестр черноморских маломерных судов, который был чем-то вроде регионального варианта знаменитого реестра Ллойда, и выяснил, что порт приписки яхты – Феодосия, а владелец человек по фамилии Гаджиев.

Это уже было что-то.

– Ишь ты! – ухмыльнулся Полундра. – Гаджиев.

Тупо уставившись в монитор, он напрягал память, пытаясь вспомнить, где же он встречал человека с такой фамилией.

* * *

Вечером моряки сидели в номере Семина. В открытое окно задувал свежий морской ветер, к которому, однако, примешивался тошнотворный запах гниющих медуз.

– Да, запашок еще тот! – поймав взгляд Полундры в сторону берега, проговорил Семин. – Слышь, Серега, они ведь все море загадят. Похуже свалки будет! Какой уж тут отдых может быть? А еще курорт называется!

Павлов, ничего не ответив, сумрачно покачал головой. Он явно был настроен на другой разговор.

– Может, по пиву? – предложил Семин. – У меня в холодильнике припасено несколько бутылочек, а, Сергей?

Он вопросительно глянул на Павлова и уже было поднялся.

– Погоди, – остановил его Полундра. – Есть у меня кое-какие соображения, давай-ка мы их обсудим.

– Ну, как хочешь, – сел обратно Семин.

Полундра задумчиво прошелся по комнате. Остановившись у окна, он с минуту смотрел на море. До самого горизонта простиралась водная гладь, которой не было дела до людских проблем. Медузы, учения, корабли – все это было для морской стихии пустой суетой. Чего только за тысячелетия не повидали эти берега. Их трудно было удивить.

– Послушай, Володька, – сказал Полундра, усевшись в кресло. – Я тут кое-что выяснял о последних событиях.

– Когда успел-то? – удивленно поднял голову Семин.

– Да уж успел, – усмехнулся Павлов. – Волка ноги кормят.

Семин поудобнее устроился на диванчике и приготовился слушать.

Павлов неторопливо поделился с Семиным добытой информацией.

– Ну, ты даешь! – восхитился Семин. – Я об этом даже и не подумал, а ты уже выяснил что к чему.

Павлов, словно не слыша его, уставился в белую стену, на которой висела какая-то картина. Затем негромко сказал:

– Знаешь, а ведь морской офицер с фамилией Гаджиев мне знаком.

– А что за знакомство у вас было? – поинтересовался Семин.

– Да не то чтобы знакомство, а так, пересекались. В конце девяностых на учениях в районе Батуми, – сообщил Полундра. – Ты его, кстати, видел. Мы же тогда вместе были.

– Ну, не знаю, – отозвался Семин. – Это, как говорится, еще бабушка надвое сказала. Он, может быть, и ни при чем. Ему вполне могли дать пару сотен долларов за то, чтобы оформил яхту на себя. Знаю я такие истории – довольно распространенная практика. И если так – то он ни слухом ни духом. А настоящий владелец по каким-то причинам не хочет светиться.

– И я даже подозреваю, по каким, – хмыкнул Полундра. – Я так думаю, что русский морской офицер, пусть даже и бывший, не способен на подобные вещи. Как-никак присягу давал, и что такое честь офицера, он должен прекрасно понимать. Я всякого навидался, но присяга – это, брат, не шутка. И чтобы нарушить ее, нужно быть редкостным мерзавцем.

Невольно Павлову вспоминались десятки людей, с которыми ему приходилось встречаться в экстремальных ситуациях. Все было. Были те, которые даже перед лицом смерти оставались людьми. А были и такие, что за пачку «зелени» готовы были не то что Родину – мать родную продать.

Семин пожал плечами:

– Так это или нет, сказать точно нельзя. Сейчас мы с тобой только гадать можем.

– Надо бы нам к морским погранцам наведаться, – наконец решил Павлов.

– Логично, – согласился Семин. – У них-то возможностей больше, чтобы выяснить, что и как. А мы что можем? Для решения таких проблем нужно выходить на другой уровень.

– Ну вот, завтра с утра и наведаемся, – легонько стукнул по столу здоровенной ручищей Павлов. – Слушай, пиво уже в глотку не лезет, а вот чайком я бы побаловался.

– И то дело! – встрепенулся Семин. – Я мигом заварю. Тебе какого – зеленого, черного?

– Черного, – отозвался Полундра. – И покрепче.

Задумчиво вздохнув, он устало прищурил глаза.

11

Капитан рыболовецкого траулера «Черноморец», стоя на палубе под нещадно палящим солнцем, поглядывал на чистое небо и тихо матерился. Повернувшись спиной к ходовой рубке и уперев руки в бока, он с раздражением смотрел, как команда вытаскивает из моря широкий трал длиной в сотни метров. Ситуация сама по себе была совершенно обычная. Уже сотни раз ему приходилось наблюдать этот нехитрый процесс, но в последние дни все совершенно вышло из-под контроля. Лебедка крутила валик, а он мрачно размышлял о том, что если так пойдет и дальше, то придется переквалифицироваться в воспитатели детского сада. Как это сделать, он, правда, представлял себе с трудом. Проплавав почти всю свою сознательную жизнь на траулерах, сейнерах и прочих судах гражданского флота, капитан даже подумать не мог о другой профессии. И вот чуть ли не впервые он был в полной растерянности, которую старался скрыть грозным видом и бесконечным ворчанием. Напряженное ожидание капитана и команды было неслучайным. Медузы добрались и до рыболовов, нанеся огромный ущерб их бизнесу. В этот раз удача, похоже, снова отвернулась от них. Переругиваясь, рыбаки жадно вглядывались в огромную сеть, которая, как и в предыдущие уловы, была, судя по всему, почти пустой.

Капитан издал горлом неопределенный звук, выражавший явное неодобрение, и направился в каюту. Следом за ним, почти вприпрыжку, двигался молодой парень, совершенно не похожий на рыбака. Трудно было понять, кто это такой и что он делает на рыболовецком судне. Всем своим субтильным видом паренек совсем не походил на суровых, обветренных рыбаков с огрубелыми руками и обветренными лицами.

Одет он тоже был странно: потертые клешеные джинсы и легкомысленная цветная рубашка с короткими рукавами. Однако стоило ему войти в каюту следом за капитаном, сесть за стол и достать диктофон, как его присутствие перестало казаться неуместным и стала абсолютно очевидной принадлежность к миру журналистики.

– Не знаю я, как мы будем выполнять план, – раздраженно говорил капитан. – Не представляю, можешь так и записать в своей газете. Сам видишь, что делается. Если раньше дела шли, ну, не скажу что здорово, но план мы худо-бедно выполняли. А на сегодня – голяк, одним словом.

– Ну, хорошо. А какие-то прогнозы у вас есть? – Паренек с диктофоном взглянул на капитана.

– Что же тут хорошего? Ничего хорошего я тут не вижу! Прогнозы – это в Гидрометцентре. А я предсказаниями не занимаюсь, я работаю. – Капитан с ожесточением посмотрел на диктофон, а затем и на журналиста.

«И так вокруг кошмар какой-то, а тут еще прессу присылают! – подумал он, косясь на недавнего выпускника журфака. – Явился этот дохляк и душу вынимает. А что я ему могу сказать? То, что все хреново? И принесла же его нелегкая: когда все нормально, так ты никому не нужен. А случись что – незваные гости тут как тут».

Траулер был в этот день занят ловлей черноморского бычка. Но ловля получалась – курам на смех. Все складывалось как будто нарочно: проклятые медузы, неизвестно откуда нагрянувшие, резкое снижение вылова рыбы, да еще этот следопыт.

Корреспондент районной газеты, несмотря на свою молодость, оказался настырным и уже успел изучить весь траулер сверху донизу. За несколько часов он уяснил себе, что такое траулер и как ведется на нем работа. И вот сейчас ему предстояло сделать снимки результатов траления и поговорить с капитаном.

К ним подошел старпом – высокий, атлетически сложенный мужчина с голубыми глазами.

– Ну, как, пресса, – улыбчиво поинтересовался он, – все секреты нашей профессии выведал?

– Степан, подключайся к разговору, – устало поморгал капитан. – Мне одному эту пытку не выдержать. Откуда они взялись? Говорят, что эти медузы тепловодные, а как их сюда занесло – неизвестно.

– Ну да, а нам разбирайся, – протянул старпом, прикуривая небольшую изящную трубочку. Сразу же запахло ароматным вишневым табаком.

– Да какой сейчас бычок, мать его за плавники туда и обратно! – виртуозно выругался капитан траулера, отвечая на очередной вопрос дотошного журналиста. Его багровое лицо, покрытое глубокими складками, было угрюмо. Он откашлялся и продолжил:

– Я не припомню, чтобы дела у нас шли так хреново, – поскреб он заросшую щетиной щеку. – Если так и дальше будет, то рыбу останется ловить только в аквариуме.

– Из-за этих проклятых медуз добыча любой рыбы практически стала невозможна, – поддержал его старпом.

– А ведь от этого наши зарплаты зависят. Отдыхающим просто – снялись и уехали. А нам тут жить.

Капитан тоже закурил, но продолжал недовольно бурчать, поминая всех медуз крепкими морскими словечками.

– Ну что, пресса, идем смотреть на улов, – пригласил журналиста старпом.

Лебедка на палубе гудела, вытаскивая трал.

– А может, ребятки, удача нам наконец-то улыбнется? Может, кончились черные денечки? – Молодой чернявый рыбак с усмешкой поглядел на своих товарищей.

– Ну-ну, надейся, – иронически оскалился сосед. – Эти хреновы медузы, похоже, все отравили!

– Я вот раньше на озерах рыбку-то тягал, – встрял в разговор третий рыбак. – Так вот я помню там историю с отравлением. Была у нас артель, и перемещались мы с озера на озеро. Край там на воду богатый. Озер, причем больших – десятки. И вот были мы тогда на Кон-озере. Места там – благодать!

Он блаженно прижмурился, вспоминая былое.

– Дай-ка, Николай, закурить, – попросил он.

Взяв негнущимися пальцами сигарету, рыбак с наслаждением затянулся.

– Рядом завод стоял, целлюлозный. Так вот в одну ночь из-за утечки какой-то вся рыба на тот свет пошла. Ничего не осталось! С той поры озеро новое название получило, не догадываешься, какое?

– Мертвое, что ли?

– В самую точку, – кивнул бывший озерник.

– Что это такое? – вдруг недоуменно вопросил журналист.

Трал показался из воды, и в нем можно было разглядеть что-то, не очень похожее на рыбу.

– Хм, – неопределенно прохрипел капитан, вглядываясь в подарок со дна морского.

– Да это ж торпеда! Ну, не вся, конечно: стабилизатор хвостовой части с винтом, – подошел ближе коренастый рыбак. – Я на Тихоокеанском флоте служил, я знаю.

– Этого еще не хватало! – недовольно изрек капитан.

– А чья торпеда, вы можете сказать? – возбужденно поинтересовался журналист.

– Да вроде наша, – наклонил голову рыбак.

Старпом, подошедший поближе, внимательно вгляделся в части торпеды и безапелляционным тоном заявил:

– Торпеда изготовлена сравнительно недавно. Лет двадцать назад, не больше.

– Ну и что ж нам с ней делать?

– Надо связаться, Петрович, с морскими пограничниками, пусть сами решат, что с ней делать.

– Хорошо придумано, – просипел капитан. – А то у меня и своих проблем по горло, еще с торпедами я буду возиться.

В радиорубке связались с пограничниками.

– Это застава? – кричал капитан в трубку. – Говорит капитан траулера «Черноморец». У нас здесь для вас подарок. Нет, не новогодний. Мы вытащили тралом торпеду! Ну откуда-откуда, из моря, конечно. Да, послезавтра вам ее доставим. Больше ничего не знаю, разбирайтесь сами.

– Вот такой улов, – развел руками старпом. – Ловим рыбу, а достаем торпеду.

– Ну что же, это тоже очень интересно, – просиял бледным лицом журналист. – Материал выйдет не совсем обычным, а это – то, что нужно.

– А вам бы все только сенсации, – с усмешкой посмотрел на него старпом.

– У каждой профессии своя специфика, – отпарировал журналист.

Недавний выпускник журфака, он просто горел желанием выбраться отсюда в столицу и прилагал для этого все мыслимые и немыслимые усилия. Но пока ситуация складывалась для талантливого газетчика не лучшим образом. Читая центральные московские газеты, он бледнел, наливаясь злостью. Он был уверен в том, что эти столичные недоумки не чета ему. Однако они имеют все, а он – ничего. Задача выбраться отсюда была поставлена давно, но пока что приходилось писать то о таких вот обшарпанных траулерах, где все насквозь провоняло тухлой рыбой, то об открытии каких-то сельских школ, то о борьбе с браконьерами. Все это, по его мнению, было далеко от уровня гламурных журналов Москвы, где фигурировали знаменитости. И от того, что могло бы его прославить.

– Ничего, материал должен получиться интересным, – тряхнул он головой, пряча фотоаппарат.

Капитан плюнул за борт и, бормоча очередные ругательства, удалился в свою каюту.

12

– Вот точно такая же телка меня дома ждет! – не отрываясь от бинокля, прокомментировал увиденное в бинокль молодой парнишка-пограничник. – Да еще похлеще этих будет. В рамках мировых стандартов. Одним словом, девяносто-шестьдесят-девяносто. Все при ней, как положено. Такая, знаешь, краля – весь городок заглядывается. Я-то живу на окраине, но когда мы с ней в центре, всякая конкуренция исчезает. Как вместе выходим прогуляться вечером – все в отпаде. И причем втюхалась в меня по уши, никого другого даже не замечает. Я как уезжал, так она на проводах так рыдала, так рыдала: «Я, говорит, не я буду, если тебя не дождусь. Ты, мол, самое дорогое, что у меня в жизни есть и будет!»

Он прищелкнул языком и победоносно посмотрел на своего собеседника.

– Ты это кому-нибудь другому расскажи! – Его коллега с оттопыренными ушами сплюнул вниз. Он передвинул немилосердно давившую лямку автомата и вытер лоб, усеянный крупными каплями пота. – То, что ты у нас сказочник, я уже давно понял. Какие там у вас модели, под Харьковом? Коровеллы, ага. От слова «коровы». Вот у нас на Полтавщине – это да. А у вас… Да и врешь ты все, Ступак!

– А я тебе, Димон, это вполне конкретно говорю! Что ты вообще в женщинах понимаешь, увалень. – Солдат, как и его напарник, по виду еще салага, снова приник к биноклю. Он причмокнул губами и восхищенно протянул: – Да, я бы не отказался с такой…

Разговор двух ценителей женской красоты происходил на пограничной вышке, расположенной на береговой линии Восточного Крыма, между Коктебелем и Феодосией, неподалеку от поселка Орджоникидзе. Два солдата-погранца, которым еще не успели приесться местные реалии, никак не могли поделить между собой оптику. Впрочем, нетрудно было понять почему. В пределах видимости бинокля находился нудистский пляж. В «стекла» можно было рассмотреть всех, кто там находился. Естественно, парней с автоматами больше всего интересовали барышни аппетитной наружности, которых там хватало. Особенное внимание обращала на себя компания из трех девушек. Все они были обладательницами прекрасных форм и веселились от души. Две блондинки и брюнетка, похоже, задались целью стать на этот день звездами пляжа. И это им неплохо удавалось. К тому же для этого у них были все данные: грудь, ножки и все другие части тела у всех трех были, что надо. Да и миловидностью лиц природа их не обделила.

– Все, хорош, дай-ка мне посмотреть! – Парни, беззлобно переругиваясь, отнимали один у другого бинокль, почти забывая о том, что они находятся на посту. Благо что их никто не видел.

– Смотри-смотри, Димон! – Погранец облокотился на ограждение вышки, впившись глазами в бинокль. – Ах, какая стервочка! Вот это я понимаю. Только в моем положении – это ж серпом по сердцу. Оно, конечно, с одной стороны, приятно, а с другой – можно и психику повредить.

– Ты о ком говоришь? – спросил Димон, забирая оптику. – Их же там три.

– А вон та, что в центре, – ухмыльнулся долговязый. – Такую трудно не заметить, как ни старайся!

– Чернявая, что ли?

– Да, она. – Его друг мотнул головой с мечтательным выражением лица. – Как двигается, как попкой-то крутит!

– А мне так больше блондиночки по душе, – подал голос представитель Полтавщины. – Да они, я смотрю, вроде как сестрички, эти две. Очень уж похожи, как я погляжу.

– Вот только это нам и осталось – смотреть, – рассмеялся второй. – Ух, от всех этих переживаний жажда мучит – ужас! Да еще и жара такая. Сейчас бы искупаться!

Он достал фляжку с теплой водой и жадно сделал несколько глотков.

– Давимся здесь этим паскудством, – крутнул он головой, – а нормальные люди у моря пивко попивают. Холодненькое. Да еще и с такими телками в обнимку. Где, спрашивается, справедливость, а, Пархоменко?

– О справедливости на много месяцев можно забыть, – поддержал грустную тему сослуживец. – Нам все это время только кирзу топтать!

Он присвистнул и жалостливо скривился, что совершенно не вязалось с его здоровенной харей. Смотрелось это забавно.

– Ну, ничего-ничего, – продолжал долговязый. – Будет и на нашей улице праздник. Время все равно на нас работает.

– Как это? – непонимающе уставился на него лопоухий.

– А так, что каждый прожитый нами день приближает нас к заветному финишу. – Длинный мечтательно прищурился. – Дембель все равно неизбежен, вот тогда и оторвемся по полной. И тогда держись: все бабы – мои!

– А-а, если в этом смысле, то да, – кивнул напарник. – Согласен.

Собеседники снова устремили взгляды в сторону пляжа. Красотки продолжали веселиться: плескали друг на друга водой, звонко смеялись. Внезапно смех сменился визгом, а среди девушек неожиданно вынырнул странный мужик в гидрокостюме с аквалангом, с подводной фотокамерой и водонепроницаемым мешком.

С лица Димона сползла беспечная улыбка.

– Оп-па. Не ожидал. Ты смотри, что за явление такое?

– Где?

– Вон там, среди девиц. Мужик какой-то, явно не пляжного вида.

Коллеги переглянулись.

– Доложить бы надо, – проговорил долговязый. – И чем быстрее, тем лучше. Действуй, Пархоменко.

Лопоухий, достав рацию, принялся докладывать:

– Товарищ капитан, это пост номер четыре, рядовой Пархоменко! У нас здесь что-то непонятное.

– Вы кто, вашу мать, солдаты или чурбаны безмозглые, а? – затрещала в ответ рация рассерженным голосом капитана. – О непонятном будете дома рассказывать, если доживете. Доложить по форме!

– Виноват! – Ушастый помолчал несколько мгновений, соображая, а затем проделал второй дубль:

– Товарищ капитан, докладывает рядовой Пархоменко. В районе поста, на пляже, замечен подозрительный человек. Появился из-под воды в гидрокостюме, с фотокамерой!

Рация помолчала несколько мгновений и голосом невидимого капитана снова захрипела:

– Сейчас же разобраться и доложить.

– Есть! – бодро проговорил Пархоменко. Пряча рацию, он сказал, обращаясь к товарищу: – Ступак, ты оставайся, а я пошел. Разбираться.

– Куда это ты пошел? – вскинулся длинный. – Пойду я.

– Сейчас, разбежался. С какой это стати?

Каждому из споривших хотелось спуститься на пляж и поглазеть на раздетых девах, поэтому уступать никто не хотел.

– Короче, так, толстый. Ставлю вечерние масло и компот, – лукаво покосился на Пархоменко длинный. – Ну что, обжора, соглашайся!

Лопоухий пошлепал губами, уже сомневаясь.

– Быстрее, не тормози, – засобирался длинный. – Ты что, не слышал? Немедленно разобраться и доложить.

– Ладно, вали.

Погранец с автоматом спускался по горной тропинке. Она вилась под крутым уклоном, под ногами осыпались мелкие камешки. Издалека уже слышались веселые крики и музыка. Пограничник хмыкнул и поправил на голове пилотку. Появившись на территории пляжа, он приосанился, расправил плечи и постарался придать себе как можно больше солидности. Под недоумевающими взглядами отдыхающих он неторопливо шел, разглядывая попутно загорающих дам, к расположившемуся на гальке аквалангисту. Тот уже сидел на окраине пляжа, в стороне от общего веселья, не обращая ни на кого внимания. И, похоже, был чем-то очень занят. Пограничник поправил автомат, вглядываясь вперед. Когда пограничник подошел ближе, его лицо приобрело недоумевающее выражение, сменившееся озабоченностью. Вылезший из моря мужик сидел по-турецки, положив на колени раскрытый ноутбук. Рядом был установлен развернутый зонтик антенны спутникового Интернета. Долговязый солдат кашлянул, впившись глазами в подозрительного незнакомца, не замечавшего его в упор. Вопрос погранца прозвучал на нудистском пляже несколько странно:

– Ваши документы? Что вы здесь делаете?

Незнакомец, совершенно не смутившись, оторвался от ноутбука и взглянул снизу вверх спокойным, чуть ироничным взглядом.

– А-а, служба, – протянул странный мужик. – День добрый. Документы сейчас предъявим. Это – всегда пожалуйста.

Покопавшись в вещах, незнакомец достал запаянную в пластик карточку и протянул ее пограничнику.

– Прошу сверить с моей личностью – похож или нет? – Он белозубо улыбнулся, демонстрируя полное понимание и готовность к разговору.

Солдат взял карточку. На ней была фотография «водолаза», а также черным по белому было написано, что Кузьменков Виктор Владимирович является членом Международной ассоциации подводных фотографов.

– Та-ак… – протянул рядовой Ступак, крутя в руках карточку и поглядывая то на нее, то на фотографа.

Тот, словно желая вызвать доверие, повернул монитор к погранцу и заявил:

– Да вот, сами посмотрите, чем я занимаюсь. Это результаты моей работы. А что я здесь делаю? Да то же, что и вы – работаю. Кому-то отдыхать, веселиться, а кому-то работать. Такова жизнь.

Погранец наклонился поближе к ноутбуку. Глазам солдата на мониторе предстала череда подводных пейзажей, мастерски запечатленных руками подводного фотографа. Кораллы, рыбки, водоросли: весь этот морской мир красовался на фотографиях в самых разных своих проявлениях.

Мужик тем временем продолжал:

– Мы здесь с вами, как белые вороны – все остальные отдыхают, а мы работаем.

Пограничник, слушая, машинально кивнул.

– Кстати, в Старом Крыму, в Музее Грина моя выставка: так что приглашаю вас и ваших друзей, – с этими словами он вручил погранцу несколько пригласительных билетов. Солдат взглянул на цветные бумажки, где помимо прочего была приведена и краткая биография фотохудожника, из которой следовало, что тот – уроженец Керчи.

– Так вы, значит, местный? – спросил пограничник, пряча билеты в нагрудный карман.

– Да, – ответил Кузьменков, поворачивая к себе ноутбук. – Мне ведь эти места с детства знакомы. Каждый бугорок знаю под водой и над ней. Я ж весь Крым вдоль и поперек облазил. И так скажу – где я только не бывал, но Крым ни на что не променяю. Здесь постоянно находишь что-то новое. Для меня это все – и работа, и удовольствие. Душой, так сказать, отдыхаю.

Пригласительные билеты в отличном полиграфическом исполнении окончательно внушили погранцу доверие, похоронив все прежние подозрения.

– Понятно… Ну что ж, работайте…

– Спасибо, – со скрытой иронией, чуть усмехнувшись, проговорил фотограф. – Будете в увольнении – приходите с коллегами. А еще лучше – с девушкой.

– У-гу, – невнятно пробормотал пограничник. – Обязательно придем.

Он растерянно осмотрелся, словно надеясь увидеть что-то необычное. Но нет – вокруг было все то же: песок, море и голые тела, среди откровенного бесстыдства которых рядовой Ступак чувствовал себя полным идиотом. Он неловко козырнул и, повернувшись, потопал назад. Как ему хотелось сейчас глотнуть холодного пивка! Страж границы удалялся, оставляя после себя следы огромных кирзовых сапожищ. Фотограф, обернувшись вполоборота, провожал его цепким взглядом до тех пор, пока солдат не отдалился на порядочное расстояние. Затем он стал перегонять снимки с флэш-карты фотокамеры на ноутбук. Странно, но, похоже, его интересовали не столько подводные пейзажи, сколько совершенно другие объекты: заводы, фабрики, складские помещения занимали половину всего отснятого Кузьменковым. Один за другим в ноутбук попадали фотографии начисто лишенные художественной ценности.

Щелкая клавишами, странный фотограф изредка поднимал голову и внимательным взглядом окидывал побережье. Затем снова возвращался к ноутбуку.