Текст книги "Спасти президента"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Сергей Зверев
Спасти президента

Пролог

Название пустыни ар-Рахаб, что раскинулась на юго-западе Ирака, некоторые переводят как «Ужас», другие – как «Жестокость». Где-то на краю этой бескрайней пустыни, на берегу пересохшей речки Гамель, затерялась британская военная база «Лоуренс».

Базу окружал песок. Песок расстилался до самого горизонта. Песок поскрипывал на зубах и оседал на губах, оказывался в ботинках и в постели. Даже воздух здесь имел специфический запах песка. Так бывает, когда песка набирается слишком много. Целое песчаное море или даже океан.

Именно среди такого песчаного океана человек особенно остро ощущает, что он сам – не более чем крохотная песчинка, которую занесло сюда какой-то дьявольской силой. К этому примешивается чувство постоянной непреходящей тревоги. От долгого пребывания в таких условиях жизнь становится просто невыносимой.

К тому же обстановка в регионе с каждым днем становилась все более напряженной. А в последнее время противник окончательно перехватил инициативу у миротворческих сил. По укрепленному району британцев, центром которого являлся город Басра и его аэропорт, боевики нанесли за последний год более трехсот ракетно-минометных ударов. Это было больше, чем за предыдущие четыре года войны, вместе взятые.

Еще за последние полгода в Ираке погибли или были серьезно ранены пятьдесят семь британских военнослужащих, что превышало потери за любой другой год с начала американо-британского вторжения.

Ночная жизнь на базе «Лоуренс» мало чем отличалась от дневной. Разве что с некоторых пор удвоилось число внутренних караулов, прекратились выезды на ночное патрулирование и ночные полеты. После захода солнца территорию базы и ее окрестности заливал свет прожекторов. Но это не вносило успокоения, скорее, наоборот, играло на нервах.

И сейчас, поздним вечером, на аэродроме продолжала кипеть работа. Там разгружали прилетевший еще засветло транспортный вертолет «Си Кинг».

Экипаж вертолета, выполнив свой воинский долг, отправился отдыхать. Командир экипажа, майор Дойл, заглянул в бар, чтобы снять напряжение. Народу в баре было немного, большая часть столиков оказалась незанятой. Майора удивило, что в зале не играла музыка, да и голоса клиентов звучали приглушенно. Все выглядели подавленными. Если не сказать – напуганными.

Майор Дойл прошел к стойке.

– Двойной скотч, – бросил он бармену.

Тот в ответ развел руками:

– Могу предложить только бурбон, сэр.

Брови майора удивленно поползли вверх.

– Не понял…

Бармен виновато улыбнулся:

– Призраки сбили наш транспортный самолет, в котором находился и груз спиртного. Спасибо, американские союзники выручили. Иначе пришлось бы производить самогон из верблюжьего дерьма.

Майор Дойл покачал головой:

– Ну, не знаю. Если бы можно было выбирать, я бы предпочел верблюжий самогон. Но, если выбора нет, согласен и на кукурузное пойло. А кто такие эти призраки?

После этих слов и без того негромкие разговоры за столиками разом смолкли. Все присутствующие как по команде посмотрели на Дойла. Он смутился и уткнулся в стакан. Когда посетители бара вернулись к своим напиткам, майор понизил голос и снова небрежно поинтересовался у бармена.

– Так что это за призраки?

Бармен опасливо оглянулся по сторонам:

– А вы не в курсе? «Песчаные призраки» или «призраки пустыни», так их зовут местные. Люди считают, если произнести их имя вслух, можно накликать их появление. Призраки приходят по ночам, иногда и днем. Возникают неизвестно откуда и исчезают бесследно. Свидетелей нет. После них остаются только трупы и дымящиеся развалины. Сами себя они называют «ирхабиюн» – вселяющие страх.

Бармен демонстрировал завидную осведомленность. И неудивительно, ибо, как правило, самыми осведомленными сотрудниками спецобъектов являются работники сферы обслуживания.

Но на пилота рассказ о страшных призраках пустыни явно не произвел должного впечатления.

– А на нас они не нападут? – с нескрываемой иронией поинтересовался он.

Бармен иронии не принял и ответил майору вполне серьезно.

– Нет, – сказал он. – В основном они терроризируют местные деревни и поселки. На прошлой неделе вырезали блокпост и заманили в засаду патрульную группу. Самолет на взлете или при посадке сбить могут. Вертолет тоже. Но нападать на базу они пока не осмеливаются. Местные шииты считают, что призраки – это неприкаянные души злодеев-суннитов, которые где-то в этих местах убили их святого имама Хусейна. С тех пор призраки убийц святого не могут найти покоя. Они скитаются по пустыне, жестоко страдают и потому убивают всех, кого встретят.

Майор покачал головой. Похоже, бармен обладал чересчур богатым воображением. Снаружи послышался приглушенный рокот. Звук был майору знаком. Но сейчас вызвал недоумение.

– Что это? – насторожился он.

– Думаю, вертолет, сэр, – без труда догадался бармен.

– Но меня предупредили, что ночные полеты запрещены, – возразил мистер Дойл.

– Может быть, кто-нибудь из наших парней заблудился?

Майор прислушался к шуму мотора и отрицательно покачал головой.

– Нет, не похоже. Я наши вертолеты по звуку определяю. Это не «Газель» и не «Скаут». Чужой летит.

– Может, это русский вертолет или американский? – предположил бармен.

– Русские «Хайнды» и «Хэвоки» подкрадываются внезапно, их не услышишь. Это точно американец, – с уверенностью определил пилот. – «Апач». «Апач Лонгбоу», «Длинный Лук». Но между собой мы его называем «Срань Небесная».

Воздушное пространство над базой «Лоуренс» охраняла зенитно-ракетная батарея «Рапира». Ее локатор прощупывал темное небо. Там давно засекли приближающийся вертолет и пришли к такому же выводу – американец заблудился. С базы запросили пароль и позывные.

Но вместо ответа на батарею обрушился страшный удар незваного гостя.

Командир базы в это время находился на командном пункте. За несколько секунд до нападения его внимание привлек дежурный офицер.

– У нас проблема, сэр!

– Что случилось, капитан Хокинс?

– Локаторы ослепли! Я ничего не понимаю…

Ослепли не только локаторы. Вся электроника сначала будто взбесилась, затем полностью вырубилась.

И тут начался форменный ад. Ракетная батарея не успела сделать ни одного залпа. Колоссальной силы взрыв поднял ее на воздух. Было похоже, что она взорвалась на собственных боеприпасах. Следом за гибелью батареи базу накрыл последовательный вал мощных взрывов. Стали рваться запасы снарядов и ракет, хранившиеся в южном секторе базы. Затем в восточном и так далее. Полное уничтожение базы заняло не более десяти минут.

Невозможно было поверить в то, что виновником катастрофы стал один-единственный вертолет. Завершив свою страшную работу, он покружил над руинами базы и взял курс на запад, в самое сердце необъятной пустыни. Когда он скрылся, из развалин стали понемногу выбираться те британские солдаты, которым каким-то чудом удалось остаться в живых.

Из-под кучи песка, как из могилы, с немалым трудом выкарабкался бармен. За ним с ругательствами показался майор Дойл.

– Что это за хренота была? – отплевываясь от набившегося в рот песка, спросил бармен.

– Я же сказал – «Срань Небесная», – отряхиваясь, отозвался майор.

В эту ночь на базе «Лоуренс» погиб сто сорок один британский военнослужащий, но об этом никто так и не узнал. Информация об уничтожении базы оказалась строго засекреченной. Впрочем, уже на следующий день премьер-министр Великобритании Гордон Браун выступил перед прессой и объявил о начале вывода британских войск из Ирака.

Глава 1, в которой никто не ожидает беды, но все ошибаются

Их было трое, тех, кто в специальных документах с грифом «совершенно секретно» именовались «диверсионно-разведывательной группой специального назначения». Официально они числились военнослужащими 12-го гвардейского Ахтырского воздушно-десантного отдельного разведывательного полка.

Старший группы, майор Серегин, являлся ее мозгом. Незаурядные аналитические способности майора позволяли ему занять высокую кабинетную должность. Но на все предложения начальства перейти на работу в штаб он неизменно отвечал отказом.

– Не люблю в помещении сидеть. Душно там. Мое место в поле.

Функции терминатора в группе исполнял старший лейтенант Голицын, который чаще отзывался на прозвище Поручик. Он владел всеми известными видами огнестрельного и холодного оружия. Но наиболее сокрушительным и совершенным оружием был он сам. При этом Поручик очень не любил драться. Больше всего на свете ему нравилось читать книжки «для среднего и старшего школьного возраста» и наблюдать за жизнью насекомых.

За техническое обеспечение отвечал старший прапорщик Копняк. По непроверенным слухам, он мог починить все, что было когда-либо создано руками человека и ими же испорчено. Но, когда его называли Русским Левшой, обижался.

– Во-первых, я хохол, а не кацап. А во-вторых, когда ваш Левша блоху подковал, она плясать перестала. Выходит, гордиться тут нечем.

Четвертый член группы, знаток восточных языков Рафик Аскеров, не вернулся с последнего задания. Эта потеря заставила помрачнеть всех, даже никогда не унывающего Поручика.

После выполнения трудного задания группе полагался месячный отпуск на восстановление сил и поправку здоровья. Но час назад их экстренно собрали в штабе полка и вертолетом отправили на военный аэродром. Лететь предстояло далеко, куда именно – не уточнялось. Военная тайна. Здесь же, прямо у самолета, им представили нового четвертого члена группы.

Первым новичка увидел и оценил Поручик. Оценил на два с минусом. Из десяти возможных. Возмутительно молодой, белобрысый, ростом под метр девяносто и почти столько же в плечах, тот был облачен в новенькую, с иголочки, не обмятую еще натовскую «песочку». От него за версту несло «гражданкой». Того гляди, в самолете мамиными пирожками тошнить начнет.

– Б-будем знакомы. Я – капитан Орлов, – слегка заикаясь, представился белобрысый качок.

Поручик покосился на свой выгоревший и застиранный добела «мешок» – прыжковый комбез старого образца. Непроизвольно похлопал себя по огромному карману-рампе на заднице и буркнул:

– А я – нет.

Это было слишком. Зеленый сопляк – и уже капитан. Не иначе – отец генерал. Или мать – уборщица. У министра обороны.

Поручик смерил новичка пренебрежительным взглядом, отметил его внушительный вид и вузовский ромбик. Но при этом на нахала парень не походил, держался скромно, если не сказать смущенно. Поручик немного смягчился и снизошел до общения.

– Меня зовут Денис Васильевич Голицын. Для друзей – Поручик. Ты, капитан, что заканчивал?

– В-военный университет министерства обороны, – ответил Орлов.

– Толмач? – уточнил Поручик.

Толмачами называли специалистов, свободно владеющих не только письменным, но и устным переводом.

– Так точно, д-драгоман, – сообщил Орлов.

Драгоманы специализировались по восточным языкам, обслуживали послов и консулов. Ну и, конечно, разведку.

Поручик продолжал беглый анкетный опрос:

– Капитана за какие подвиги получил?

Орлов замялся:

– Я, вообще-то, учился в адъюнктуре… З-защита на тему «Критика хариджизма в труде Абу аль-Фатха Мухаммада «Аль-Милаль уа ан-нихаль».

Поручик покачал головой и грустно вздохнул.

– Да, актуальнее, блин, некуда. Я бы предпочел защиту от ножа. А с парашютом прыгать приходилось?

– У меня тринадцать прыжков…

– С оружием?

– Н-нет…

Поручик вздохнул:

– Понятно: парашютист-любитель с большим опытом научной работы. Именно такого полезного члена и не хватало нашему героическому экипажу. Не обижайся, это у меня шутки такие. Ладно, пошли на борт. До отрыва колес семь минут осталось.

И он провел новенького на борт транспортника «Ил-76». Здесь их встретил богатырского вида боец. Ростом он был пониже Орлова, но шириной плеч заметно его превосходил.

– Старший прапорщик Копняк, – он протянул новичку пятерню размером с большую совковую лопату.

Тот ответил на рукопожатие. Пару секунд они проверяли друг друга на крепость рук. Наконец, Копняк удовлетворенно улыбнулся и ослабил давление пальцев, которыми на спор с легкостью гнул пятирублевые монетки.

– Мицна хватка, – одобрительно заметил он по-украински и перешел на русский. – Можешь звать меня просто Мыколой.

Поручик ехидно усмехнулся и уточнил:

– Ты его только Николаем не назови, а то обидится. Он свое общечеловеческое имя – Николай – поменял на незалэжное Мыкола. Так теперь из-за этого деньги в кассе никак получить не может. Инициалы в паспорте и ведомости не совпадают.

Копняк дружески хлопнул Поручика по плечу. От такого проявления нежности у непривычного человека мог и перелом случиться.

– Все на борту? – послышался из недр самолета голос командира. – Тогда взлетаем.

Поручик провел новичка дальше. Там на парашютных сумках, покрытых плащ-палаткой, расположился майор Серегин. Поручик подтолкнул вперед Орлова.

– Вот, Сан Саныч, привел твоего собрата по разуму. Теперь тебе будет с кем в шахматы играть, – и обернулся к Орлову: – Ты умеешь?

Тот кивнул:

– Немного. К-кандидат в мастера…

Поручик криво улыбнулся:

– Да? Я, вообще-то, мастер, но командир меня как щенка делает. Надеюсь, тебе больше повезет. Шахматы любят смелых, а я, признаюсь, пуглив, как молодой таракан.

Поручик с Орловым и подошедший к ним Копняк разместились по соседству с майором. Самолет разбежался, оторвался от бетонки и, резко задрав нос, пошел на взлет. Набрав нужную высоту, он развернулся и лег на курс.

Как только их перестало трясти, Копняк похлопал себя по животу.

– А что, хлопцы, не пора ли подкрепиться? Ведь, если упадем, харчи даром пропадут, обидно будет.

– Валяй, – махнул рукой Серегин. – Только летчикам не наливай.

– Само собой, – отозвался хозяйственный прапорщик и взялся за рюкзак с провиантом.

Бойцы знали историю, произошедшую с майором в самом начале его военной службы. С давних, еще советских времен, в дальней стратегической авиации привилась практика заменять бесполезного в полете заднего стрелка десантником. В качестве полицейского надзора. В случае предательства летчиков, если бы им вдруг захотелось угнать бомбардировщик за границу, он имел негласный приказ уничтожить взбунтовавшийся экипаж.

Первый же полет едва не стал для Серегина последним. Как только бомбардировщик, несущий атомную бомбу, лег на курс по патрулированию границ родины, летчики врубили автопилот и собрались за импровизированным столом. Позвали и Серегина. Выпили-закусили. Прикончили одну бутылку, взялись за другую. Пошел обычный мужской треп. Застолье грозило затянуться, но внезапно прервалось, когда молодой десантник увидел в иллюминатор летевший параллельным курсом «Фантом».

Оказалось, их бомбардировщик, предоставленный заботам автопилота, сбился с курса и занес свой ядерный груз на сотню километров в глубь турецкой территории. Еще немного – и началась бы Третья мировая. К счастью, все обошлось. Курс выправили, инцидент замяли. Но с тех пор Серегин навсегда запомнил, как легко можно спровоцировать мировую войну, и зарекся пить с летчиками. А заодно и с ракетчиками.

Копняк с продовольственным рюкзаком в руках стоял посреди самолета, озирая салон в поисках чего-нибудь похожего на стол. Салон был практически пуст. Только посредине, закрепленный в полу, стоял небольшой контейнер. При необходимости в качестве обеденного стола можно было бы использовать и его. Недолго думая, прапорщик стал выкладывать продукты прямо на его поверхность.

– Что это за «Ковчег Завета»? – спросил майора Поручик, покосившись на импровизированный стол. – Он не фонит? А то нахватаем рентген, по ночам светиться начнем. И вся светомаскировка псу под хвост. А с нашей специальностью это недопустимо.

– Откуда про ковчег знаешь? – не поворачивая головы, отозвался командир.

Голицын озадаченно поскреб затылок:

– Ничего я не знаю. Просто этот ящик похож на тот, который в «Индиане Джонсе» открылся, и батальон фашистов в прах обратил. А что, неужели я угадал?

Майор кивнул. Командир группы доверял своим подчиненным и не скрывал от них секретную информацию, которую и сам получил неформальным путем.

– Угадал, старик. Этот приборчик не менее смертоносный, чем «Ковчег Завета». Называется он – генератор электромагнитных импульсов «Ника». «Победа», значит. Супероружие. Мощность залпа – миллиарды ватт. Наша крошка сравнима по мощности с Братской ГЭС. А это в десять раз больше, чем любой зарубежный аналог. И при этом размер в несколько раз меньше. На большом расстоянии может выводить из строя механизмы и приборы, а также вызывать детонацию взрывчатых веществ. Представляешь? Нажал кнопку, навел куда надо, и противник подрывается на собственных боеприпасах. И чем их у него больше и чем они мощнее, тем сильнее будет взрыв.

– И даже атомную бомбу можно взорвать? – с недоверием поинтересовался Копняк.

– Атомную нельзя, – возразил майор. – Убежать не успеешь. Дальность выстрела маловата.

Поручик недоверчиво покачал головой:

– Ну и машинка! И неужели вся эта радость нам? Слушай, мы с этой хреновиной таких дел наворочаем…

Но майор перебил его:

– Ага, щ-щас-с! Размечтался ты, Денис Васильич. Раскатал свои большие срамные губы. Закатай-ка их обратно. Мы тут только в роли сторожей-экспедиторов. Доставили – сдали – получили расписку. Это военная поддержка нашим азиатским братьям. Они с ее помощью будут уничтожать склады боеприпасов.

– Чьи склады? – уточнил Поручик.

Серегин в ответ пожал плечами:

– Предполагается – склады террористов. Ну, я надеюсь, что те, кто ее туда отправил, знали, что делают. Но, конечно, если эта пушка попадет в руки боевиков, никому мало не покажется. Но это уже не наша забота.

И обернулся к Копняку.

– Друже Мыкола, что у нас с обедом? Шампанское не пора открывать?

Тут сидевший молча Орлов хлопнул себя по лбу:

– Совсем забыл! Мне же для вас посылку передали. По-моему, там бутылки.

И он принялся извлекать из своего фирменного десантного рюкзака объемистую коробку.

– И кто же это так расщедрился? – поинтересовался Серегин.

– Мне ее посыльный передал, перед тем как сюда ехать. Сказал, что это от генерал-полковника Ковригова. «Ребятам посошок на дорожку».

Копняк схватил коробку и собрался ее тут же распаковать. Его глаза горели радостным огнем.

– Ну, если от генерал-полковника, то тут либо коньяк, либо виски. Он что попало не употребляет. Бутылки три, а может, и четыре. Дай бог ему здоровья! За это и выпьем.

– Стоп! – Серегин рявкнул так, что Орлов и Поручик вздрогнули, а прапорщик едва не выронил посылку из рук.

Все посмотрели на майора с удивлением.

– Вы еще не знаете, – севшим голосом сообщил тот. – Генерал Матвей Дорофеевич Ковригов погиб вчера в автомобильной катастрофе. Информация засекречена. Я сам случайно узнал.

Копняк с полуслова понял командира. Он поставил коробку на контейнер и отошел на шаг в сторону.

– И что? Думаете, кто-то от его имени прислал нам отраву или бомбу?

– Или Дорофеич посылку передал раньше, еще при жизни, а посыльный сутки где-то болтался, – с надеждой предположил Поручик, сам не веря в то, что говорит.

– Исключено, – покачал головой майор. – Дорофеич был в отпуске и не знал о нашей командировке. Я получал приказ непосредственно от адмирала Старостина. В этот момент и сообщили про гибель Ковригова.

Генерал-полковник Ковригов был начальником управления, которому подчинялась группа майора Серегина, адмирал Старостин – его заместителем. Старостин давно не выходил в море и занимался делами, далекими от флотской специфики, но военно-морское звание сохранял и гордился им.

Поручик всегда отличался быстротой мышления.

– Значит, кто-то очень не хочет, чтобы этот электромагнитный генератор долетел до места назначения.

Копняк наклонил ухо к посылке:

– Кажись, тикает. Эх, знать бы, когда рванет! Ладно, сейчас посмотрим, как она устроена.

Как и любой сотрудник группы, он имел навыки в минировании и разминировании.

– Что смотреть? За борт ее! – возразил Поручик.

– А вдруг там все-таки виски? – с затаенной надеждой спросил старший прапорщик.

– Ага, виски. Из твоей пиписки! Забыл сказку про бесплатный сыр? – Поручик в раздражении схватил коробку и рванулся к малому люку в хвостовой части самолета.

Через пару секунд посылка отправилась в свободный полет. А еще через три-четыре секунды внизу под самолетом расцвел яркий цветок. Следом пришел звук недалекого взрыва.

Поручик еще не успел закрыть люк.

– Что там? – спросил майор, услышавший приглушенный расстоянием хлопок.

– Она взорвалась, – невозмутимо сообщил Голицын.

И захлопнул люк. Копняк поежился и выразил вслух общие мысли.

– Сейчас бы мы находились в состоянии свободного падения.

Орлов с непривычки слегка побледнел. На его лбу выступили капли пота. Но остальные члены группы, привычные ко всему, невозмутимо молчали, осмысливая происшествие.

Наконец Поручик хлопнул себя по бедру:

– Ну, что пригорюнились? Жрать-то будем? Щи простынут!

Группа собралась вокруг стола. Копняк встряхнулся и приступил к обязанностям виночерпия. Каждый получил по полкружки спирта. Первым делом помянули генерал-полковника. Выпили и зачавкали тушенкой. Осознание того, что их уже могло и не быть, почему-то вызвало зверский аппетит. Прямо-таки голод. Видимо, второе рождение потребовало от присутствующих невероятного расхода энергии.

Ели долго, не ощущая вкуса пищи. Выпили еще по полкружки – за счастливое спасение. Потом – за мягкую посадку. Спирт прошел как вода. И снова молча задвигали челюстями. Наконец Поручик сыто икнул. И подал голос:

– Сан Саныч, просвети дураков. Ты в курсе, куда нас несет нелегкая?

Майор ответил не сразу. Сначала прожевал, потом произнес.

– Куда-куда, на кудыкину гору. Ты про базу «Алмамбет» слыхал?

– Это военная база в Средней Азии, которую американцы арендуют? – уточнил Копняк.

– Туда и едем, – подтвердил Серегин.

– В Среднюю Азию? Да что же это делается! – возмутился Поручик. – Опять по горам и пустыням будем шататься. Что за жизнь?

Серегин усмехнулся:

– Не нравится? Пиши рапорт, рассмотрим. В народном хозяйстве тоже руки нужны. Ты молодой, энергичный, может, еще банкиром станешь или каким другим полезным бизнесом займешься.

Но Голицын отрицательно покрутил головой:

– Ни фига. Как говорит великий и мудрый адмирал Старостин: «Лучший бизнес – политика».

– А лучшая рыба – колбаса, – подхватил Копняк.

– А лучшая колбаса – ч-чулок с деньгами, – внес свою лепту в обсуждение Орлов.

Старшие товарищи смерили новичка одобрительными взглядами. Но Копняк вернул всех к суровой действительности.

– Что-то мы развеселились не ко времени. Не пришлось бы плакать. Нас ведь только что чуть не убили. Думаете, они успокоятся?

Поручик беспечно махнул рукой:

– Ладно тебе с порога нового человека пугать. Что господин капитан о нас подумает?

Майор внимательно посмотрел на новичка.

– Звать-то тебя как, капитан? – спросил он.

– Орлов. Д-дима, – смущенно ответил тот.

Тут снова встрял Поручик:

– Вот что, Дима. На орла ты пока не тянешь. Побудешь птенчиком.

На том и порешили. Так богатырь Орлов получил позывной Птенчик. Старший лейтенант подвел его к сложенным в средней части фюзеляжа плащ-палаткам и, нарушая субординацию, дружески похлопал по плечу.

– Ну что, поел-выпил? Теперь можно и поспать. Привыкай, ибо так проходит большая часть нашей нелегкой службы. Так что располагайся как дома. Сам видишь – комфорт у нас тут на высшем уровне, не уступает «борту номер один».

Но он ошибался.

* * *

Поручик сильно ошибался. Старый «горбатый» «Ил-76» по комфорту не шел ни в какое сравнение с «бортом номер один». Как раз в это самое время президентский Ил-96-300, упомянутый всуе старшим лейтенантом, также находился в воздухе.

Президент Российской Федерации Василий Васильевич Правдин совершал полет по маршруту «Внуково-2 – Шанхай», где через два дня должен был состояться Шанхайский Евро-Азиатский энергетический конгресс. На повестке дня конгресса стояли вопросы разведки, добычи, переработки и транспортировки нефти и газа.

Правительство России возлагало на конгресс большие надежды. Руководителю страны представилась возможность заключить так называемый «Контракт века». В случае удачи Россия смогла бы сбросить кабальную зависимость от западных рынков с их кризисами и получала выход на богатейшие рынки Китая, Японии, Южной Кореи и других стран Юго-Восточной Азии. Перспективы от заключения «Контракта века» были просто головокружительными.

Для Правдина сейчас это было особенно важно. Его президентский рейтинг за последнее время пошатнулся и начал заметно снижаться. Причин тому было немало, как объективных, так и субъективных. А ему до зарезу требовалось остаться во власти, как минимум, еще на один президентский срок. Иначе незавершенные реформы, незаконченные дела каменными жерновами повисли бы у него на шее.

Поэтому возможность совершить экономический прорыв давала ему шанс и на политическую победу над противниками. А их число неуклонно росло, в том числе и за счет недавних соратников. Свора зажравшихся и проворовавшихся чиновников и политиканов, устроивших из своей близости к власти личную кормушку, бросилась врассыпную, как только услышала отдаленные раскаты надвигающейся грозы. И теперь считали своим долгом посильнее пнуть своего вчерашнего благодетеля, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых политических грехах.

Поэтому президент Правдин видел для себя только один выход – вернуться в Россию из Шанхая с победой, с подписанным «Контрактом века». Для него сейчас это было вопросом жизни.

Как обычно, передовая группа российской делегации вылетела в Шанхай загодя. Эскадрилья из пяти самолетов – три транспортных и два пассажирских – должна была доставить в Шанхай все необходимое, чтобы обеспечить безопасность главы государства. Руководил всем этим сложным хозяйством начальник президентского ХОЗУ Виктор Степанович Адамов. В далекие студенческие годы он частенько злоупотреблял знаменитым портвейном «Агдам», за что получил прозвище Агдамыч. Пить он давно бросил, но прозвище прилипло на всю жизнь.

На работе Агдамыча ценили за абсолютную надежность и философский склад ума. Любимой его поговоркой была: «Короля играет свита». Поэтому обслуживающий президента персонал, от уборщицы до начальника охраны, он держал в строгости и перманентном напряжении. Благодаря этому все вверенные Агдамычу службы работали с точностью и надежностью швейцарских часов.

Рано утром Агдамыч лично позвонил Правдину из Шанхая по прямой линии и доложил, что можно вылетать. Для встречи президента там все было готово: резиденция, транспорт, службы питания и безопасности. Выслушав своего лейб-завхоза, президент дал команду на вылет.

Дежурный экипаж и бортпроводников президентского лайнера, которые томились в суточном резерве, кто у себя дома, а кто в специальном профилактории, вызвали по тревоге. Улицы Москвы, к раздражению водителей, в срочном порядке перекрыли. Спустя полтора часа «борт номер один» оторвался от взлетной полосы.

С президентом летело только его ближайшее окружение. Рядом с ним шагал человек с кейсом. На плече его висел небольшой кофр. Это был портативный абонентский терминал автоматизированной системы управления стратегическими ядерными силами. В просторечье – «ядерный чемоданчик».

Кроме обслуги главу государства сопровождали двое помощников: генерал-силовик Валентин Феликсович Лепешкин и либерал-финансист Игорь Павлович Фабриков. Только этим двоим, пожалуй, президент и мог еще полностью доверять в условиях всеобщего предательства.

Обязанности секретаря исполняла младший референт-стажер Ольга Ильинична Старостина. Собственно, Ольгой Ильиничной ее называл только президент. Остальные, по причине крайней юности младшего референта, звали ее Олей, а то и вовсе Олечкой.

Она летела президентским бортом впервые. Самолет произвел на нее сильное впечатление. Это был, по сути, главный штаб и мобильный центр управления государством, в том числе вооруженными силами и ядерным оружием. Кроме того, сам лайнер представлял собой настоящую летающую крепость. Но в электронный и боевой отсеки Ольга соваться не стала, ограничилась жилыми апартаментами.

Оформление интерьера поражало роскошью отделки. Салон был украшен гобеленами, стены отделаны инкрустацией из золота и драгоценных камней. На стенах, дверях и мебели карельская береза чередовалась с красным деревом, а позолота и бронза гармонировали с малахитом. Даже кожаные кресла в конференц-зале имели зеленовато-малахитовый цвет.

Все полы были застелены мягкими ворсистыми коврами. Отделка и обстановка были изготовлены английской фирмой «Diamond Aircraft Furnishings» с размахом, без оскорбительного намека на экономию. Впрочем, ходили слухи, что отделка самолета предыдущего президента обошлась вдвое дороже.

Президентский кабинет был украшен массивным золотым двуглавым орлом. Внутри было тесновато, площадь помещения не превышала девяти метров, но все необходимое для работы здесь имелось. Дальний угол кабинета целиком занимал комплекс спецсвязи – установка размером с большой холодильник. К кабинету примыкала комната отдыха с двумя кроватями для президентской четы.

За президентскими покоями находились душевая и туалет. Там, где раньше, при одном из предшественников нынешнего президента, помещался медицинский реанимационный блок, ныне располагался небольшой тренажерный зал. Дальше шли кухня и складские отсеки. Кроме того, Ольга насчитала целых три бара. Впрочем, ни один из них пока не был открыт.

Обойдя помещение, Ольга вернулась в кабинет президента.

– Ну, как вам апартаменты? – поинтересовался Правдин, оторвавшись от документов, которые внимательно изучал.

Ольга отметила, что лицо Правдина выглядит усталым и слегка осунувшимся. Подготовка к предстоящему конгрессу отняла у него слишком много сил.

– Ничего, все очень миленько, чистенько и скромненько, – пошутила она. – А где тут спасательная капсула?

Президент развел руками:

– Это знает только начальник охраны. Даже мне не говорит, боится, что проболтаюсь.

Дверь кабинета открылась без стука, и в нее, громко споря, вошли оба помощника президента. Они, по обыкновению, выясняли отношения. Правдин окинул их укоризненным взглядом.

– Все ругаетесь? Вот, полюбуйтесь, Ольга Ильинична, – это наши братья Повидловы. За день вспашут любое поле. Но после работы, за столом, выясняя, какой метод вспашки прогрессивнее, обязательно подерутся.

– Но ведь главное, что поле вспахано, – заметила Ольга.

Ее ответ понравился всем, включая спорщиков. А Лепешкин, увидев младшего референта Старостину, ощутил прилив сил и продолжил с удвоенной энергией.

Но Правдин, видимо из зависти, решил тоже подключиться к дискуссии. Или хотя бы выступить в роли судьи.

– А, собственно, о чем скандалите, братцы?

Фабриков изысканным жестом интеллигента в четвертом поколении поправил очки.