Текст книги "Подводный Терминатор"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 7

Управление Федеральной службы безопасности по Дагестану располагалось в центре Махачкалы в неприметном, но добротном, казенного вида здании, основательно охраняемом, как и положено объектам такого уровня в регионах с не совсем стабильной политической обстановкой.

На двери одного из кабинетов, который помещался на втором этаже, красовалась табличка «Заместитель начальника отдела по борьбе с терроризмом подполковник Исрафилов Абдул-Керим Рашидович». А сам его хозяин, вышеупомянутый подполковник госбезопасности Исрафилов, лысый, маленького роста и какой-то плюгавый на вид мужичок, лицо которого, однако, несло на себе отпечаток активного и удачливого в юности ухажерства, сидел теперь за роскошным, орехового дерева столом внутри этого кабинета и работал.

Работа эта на данный момент состояла в чтении оперативных сводок за прошедший день. Просматривая их, Исрафилов красным маркером отмечал заинтересовавшие его сообщения. Большая часть из них оставалась вовсе без пометок, их Исрафилов просто откладывал в толстую пачку. Иногда он ставил на сообщении точку, или галочку, или какой-нибудь другой, особенный знак или даже писал на сообщении фамилию какого-нибудь своего подчиненного – это значило, что данная информация должна иметь особенный интерес именно для этого служащего его ведомства. Но иногда Исрафилов останавливался, заинтересованно перечитывал оперативное сообщение, обводил его в конце концов красным маркером и бережно укладывал в папку, на обложке которой было выведено: «Оперативный контроль».

Вот красный маркер замер над сообщением о том, что вчера в столице Дагестана появился некий мужчина лет тридцати, в штатском, но с несомненно военной выправкой, атлетическим телосложением, однако же на спортсмена или телохранителя какого-нибудь крупного местного или заезжего криминального авторитета не похож. Лицо обветренное, выражение волевое, угрюмое, голос командный. Цель визита неопределенная, предположительно – горный туризм. Однако остановился этот человек в гарнизонной гостинице «Звездочка», снял номер на неопределенное время и, похоже, в горы выезжать не торопится.

Исрафилов еще раз внимательно перечитал сообщение, обвел его красным маркером, положил прямо перед собой. Снял трубку внутреннего телефона и набрал номер из трех цифр.

– Сергей? – сказал он в трубку. – Будь добр, окажи услугу... Прибыл вчера в наш город человек по имени Сергей Павлов, остановился в гостинице «Звездочка». Он у тебя зарегистрирован? Очень хорошо... Будь так добр, глянь, что у него в паспорте стоит в графе «прописка»... Город Полярный, Мурманская область?.. Хорошо, спасибо... Век не забуду...

Он положил трубку, усмехнулся, покачал головой, задумчиво глядя на листок с оперативным донесением.

Набрал еще один номер телефона.

– Алибек? Это подполковник Исрафилов тебя беспокоит... Слушай, скажи... Ты в городе Полярном ведь бывал... Ну, каком, каком... Который в Мурманской области. Ну да, этот самый... Так вот... Этот Полярный, он что, закрытый для посторонних? Нет?.. И в нем штатские люди живут?.. В смысле, которые с флотом не связаны... Я понимаю, что женщины, я говорю про мужчин... В принципе, есть, да?.. Но все больше военных моряков... Понятно. Ну, спасибо! Как здоровье?.. Молодец, у меня тоже все нормально...

Исрафилов положил трубку, еще некоторое время сидел, задумчиво уставившись на листок бумаги с оперативным донесением. Улыбка словно застыла на его губах.

Звонок мобильного телефона отвлек подполковника от его многотрудных дум, он взял трубку.

– Это я! – В ухе у него прозвучал приятный грудной женский голос. – Я уже внизу. Позвони, скажи, чтобы меня к тебе пропустили...

– Хорошо, Аннушка, – отвечал Исрафилов.

Он отключил мобильник, на диске внутреннего телефона набрал номер из трех цифр.

– Говорит подполковник Исрафилов... Там моя жена на проходной, пропустите ее... Хорошо...

Положив трубку, Исрафилов нервно оглядел свой стол, заметил отложенную в сторону и помеченную красным маркером оперативную сводку. Снова взял ее в руки, задумчиво смотрел на нее некоторое время, потом покачал головой, улыбнулся и спрятал листок в папку с грифом на крышке: «Оперативный контроль».

Несколько раз нервно оглянулся на дверь, прислушиваясь к раздававшимся снаружи шагам по коридору. Тем не менее он вздрогнул от неожиданности и поспешно вскочил, когда дверь открылась и на пороге появилась высокого роста женщина лет тридцати, стройная и статная, с гладкой румяной кожей лица и пышным могучим бюстом. Ее светло-золотистые волосы волнами ниспадали ей на плечи. Она была замечательно красива.

Исрафилов при ее появлении проворно выскочил из-за стола, подбежал к своей жене, поднялся на цыпочки, чтобы дотянуться и чмокнуть ее в ярко-алые губки. Та была на целую голову выше подполковника ФСБ и не потрудилась наклониться, чтобы облегчить своему супругу задачу.

– Я скучала без тебя, Алешка, – мелодичным голосом проговорила она. – Я дома все одна, одна... А ты все на работе, на работе...

– Что поделаешь, Анна, – отвечал Исрафилов как-то излишне сухо и парадно. – Мы служим Родине... Времени на личную жизнь у нас нет...

Исрафилов прошел, сел за свой рабочий стол, стал внимательно и с самым серьезным видом перебирать бумаги.

– Вот, видишь, – сказал он, – сколько оперативных донесений пришло... Надо их все разобрать, внимательно прочитать, по каждому принять решение. Времени на все остальное решительно не остается...

– Все трудишься, Алеша, милый, – пропела его супруга. – Все работаешь... Пашешь как проклятый.

Исрафилов углубился в чтение сообщений. Его жена, посмотрев на него немного иронически и даже с презрением, однако ничего не сказала, но кокетливо присела на край стола рядом с ним и стала легонько водить указательным пальчиком по лысине подполковника. Если бы кто в это время вошел в кабинет Исрафилова, то он непременно подумал бы, что большего счастья, согласия и взаимопонимания между супругами, чем в семействе Исрафилова, на свете и быть не может.

ГЛАВА 8

Полундра больше, чем ему хотелось, плутал в узких и тихих улочках центральной – старинной – части Махачкалы, прежде чем оказался перед небольшим, ничем особенно не примечательным кафе в полуподвале старинного купеческого дома. Постояв некоторое время перед дверью, он машинально огляделся. Впрочем, на тихой и провинциального вида улочке не было ничего подозрительного.

Войдя в кафе, в тот час не особенно заполненное посетителями, Полундра сразу же заметил седого мужчину, сидевшего в одиночестве за столиком. У этого мужчины лицо было неожиданно розовым, моложавым, худощавым, и если забыть про белые как снег волосы, ему было на вид лет сорок или сорок пять. Несмотря на то что одет он был в обычную осеннюю курточку нараспашку и темные брюки, военная выправка так и сквозила в каждом его движении. Он сидел за своим столиком и с невозмутимым видом читал газету. Рядом с ним на столике лежала почерневшая и прокоптившаяся курительная трубка, початая пачка курительного табаку и спички, и стояла пустая кофейная чашка.

Не спеша, спокойной походкой Полундра прошел через крохотный зал кафе и молча уселся за столик седого военного. Тот, казалось, ничуть не удивился этому, лишь на миг поднял глаза от газеты, которую читал, и словно бы не обратил на подсевшего ни малейшего внимания.

– Как разведчики на секретную встречу, по одиночке приходим, – первый не выдержав длящегося молчания, заговорил Полундра. – В собственной стране – шпионы...

Военный спокойно отложил газету, посмотрел на сидящего перед ним Сергея Павлова в упор своими ясными, спокойными глазами.

– Это ты считаешь, что мы в собственной стране, старлей, – спокойно проговорил он. – А на самом деле тут все не так просто.

– Что не так просто? – спросил Полундра несколько запальчиво. – Вы что же, не считаете Дагестан российской территорией, товарищ полковник?

Полковник Крягин невесело усмехнулся, покачал головой.

– Я могу считать все, что угодно, – сказал он. – Существует объективная реальность... Ладно, старлей! Ты что предпочитаешь, пиво или кофе?

– Вообще-то пиво...

– Тогда я возьму себе еще чашечку. Хоть кофе здесь дрянь дрянью... – Полковник кивнул на стоявшую перед ним пустую чашечку. – А ты возьми пива или вина, оно вроде бы тут поприличнее. Чтобы у нас хотя бы чуточку был вид, будто мы тут случайно с тобой встретились...

Когда перед полковником Крягиным оказалась еще одна крохотная чашечка горячего черного кофе, а перед Полундрой возник высокий бокал пива, разговор продолжился.

– Кто-нибудь видел, как ты сюда заходил? – строго спросил Крягин, глядя на Полундру пристально. – Или ты не посмотрел?

– Посмотрел, товарищ полковник, – отвечал старлей, пожимая плечами. – У тротуара метрах в двадцати от входа припаркована машина, в ней кто-то сидит, да группа каких-то парней, кажется, местные, в скверике напротив... Послушайте, вы это серьезно? Думаете, кто-то следить за нами будет?

– А ты думаешь, никому мы на хрен не нужны?

– Своя ж страна...

– Своя, да не совсем, – возразил полковник хмуро, осторожно прихлебывая горячий кофе. – Это Дагестан. Понимаешь ты? Северный Кавказ... Не совсем Чечня, конечно... Но и не Рязанская область!

– Бандиты? Ваххабизм?

– Ну, воевать-то они не любят, – спокойно отвечал полковник. – Это чеченцы – народ воинов. А здесь живут аварцы, даргинцы... Народ, в общем, мирный... Пока им поперек дороги не встанешь.

– Мафия?

Полковник усмехнулся.

– Мафия в Италии, старлей! А здесь... Здесь родоплеменные отношения во всей своей первобытной красе. Кому-нибудь если и подчиняются, то не потому, что он поставлен начальником, а потому, что он глава рода. Или глава рода его на это дело благословил... И родов, кланов таких в Дагестане до черта... Нет здесь настоящей государственной власти! Здесь все продается и все покупается!

– Подпольный бизнес? – спросил Полундра.

– Подпольных бизнесов здесь несколько, – отвечал полковник. – Если считать большие, где приличные деньги крутятся. Таких, по мелочи, не считал и не считает никто... Нефть потихоньку из земли качают, на подпольных нефтеперерабатывающих заводах ее перегоняют на левый бензин, от которого у машин кольца горят да карбюраторы забиваются... Вот это во-первых.

– Левый бензин? – удивился Полундра. – Его и здесь гонят? Я думал, что только в Чечне...

– Этого здесь еще больше гонят, чем там, – возразил Крягин. – Наоборот, из Чечни нефть сюда везут на перегонку. В Чечне федеральные силы, армия, они хоть как-то борются с подпольными мини-заводами. А здесь большой армии нет, в милиции, прокуратуре, ФСБ все свои... Вот и есть возможность развернуться...

– А второй бизнес? – спросил североморец.

– Бизнес номер два – это море, Каспий, – отвечал полковник. – В нем ценные виды рыб, значит, браконьерство... Наркотрафик – это будет бизнес номер три... Ладно, у нас с тобой сейчас времени нет обо всем этом особенно распространяться. А то бы я тебе много чего мог порассказать.

– А как же прокуратура? ФСБ? – недоумевал Полундра.

– Я же тебе говорю: и в прокуратуре, и в спецслужбах, везде сидят свои люди, – отвечал полковник. – Пойдешь против них, значит, пойдешь один против всех.

– А ГРУ? – спросил старлей, пристально вглядываясь в моложавое лицо седого как лунь Крягина.

Тот грустно вздохнул.

– Ну, про родное ведомство мне не хочется плохо говорить. Да и, слава богу, не надо. В разведке, ты сам знаешь, все сплошь приезжие, русские, они с местными плохо состыковываются. Те, в свою очередь, приезжим сильно не доверяют. Но что такое наше разведуправление? Что оно может здесь сделать, одно против всех?

Полковник грустно умолк, потянулся к своей чашке недопитого и уже остывшего кофе. Полундра смотрел на него озадаченно и настороженно.

– Ладно, с лирикой пока закончим, – заявил Крягин решительно. – Поговорим о деле. С обстоятельствами происшедшего возле острова Чечень хорошо ознакомлен?

– Достаточно. – Полундра отхлебнул пива. – Как, по-вашему, товарищ полковник... Это действительно несчастный случай?

– А ты как думаешь, старлей?

Полундра снова отхлебнул из своей кружки.

– По-моему, таких несчастных случаев не бывает.

– По-моему, тоже, – сказал полковник.

Полундра поднял глаза, посмотрел на сидящего перед ним разведчика озадаченно.

– Пытались расследовать?

Полковник нахмурился, покачал головой.

– Наше дело – разведка и контрразведка. Расследованиями совершившихся преступлений и катастроф занимаются другие ведомства.

– Но кто-нибудь к затонувшим судам спускался?

– Нет, – отвечал полковник. – Да и кому это надо?

Полундра продолжал недоуменно глядеть на старшего офицера ГРУ.

– У ФСБ нет водолазов?

– Есть, конечно, – полковник усмехнулся. – Во всяком случае, при надобности найдут. Но что на затонувшие корабли никаких погружений не совершалось, в этом я могу поручиться...

– Какого ж хрена они тянут?

– Тебя ждут, наверное. – Полковник невесело засмеялся. – Самим им неохота в этом деле мараться, для того тебя и вызвали. Твоими руками всю кучу собираются разгребать.

Полундра кивнул, нахмурился.

– То-то я удивился, что поступил во временное подчинение ФСБ, а не разведки...

– Я сам этому удивился, – проговорил полковник задумчиво. – Когда прошел слух, что присылают специалиста-подводника с Северного флота, я подумал: командировка будет числиться по нашему ведомству. Ан нет, ФСБ ухитрилась переиграть... Их тоже понять можно, им не хочется в этом деле выносить сор из избы. Если что-то сорвется, получится вроде как их внутриведомственная разборка. Все шито-крыто.

– Что там за люди? – спросил Полундра.

– В ФСБ? – Полковник потянулся было к пустой чашечке, потом, опомнившись, отставил ее прочь от себя. – Ты поступаешь в прямое подчинение подполковника Исрафилова, заместителя начальника отдела по борьбе с терроризмом. Абдул-Керим Рашидович – личность в Махачкале известная... Я лично с ним, правда, незнаком, но наслышан много. Характеристики по ведомству на него великолепные: трудяга, отличные оперативные качества, кристальной честности...

– Он из местных? – перебил его Полундра.

– Он аварец, – подтвердил полковник. – И в этом-то все и дело... Есть у нас информация... которую мы дальше собственного разведуправления пока не решаемся пускать... Но тебе я скажу: есть у нас очень серьезные опасения, что Исрафилов не тот человек, за кого себя выдает и кем хочет казаться. Или, по меньшей мере, не совсем тот...

– Не совсем тот? – переспросил Полундра. – А если поподробнее?

– А если поподробнее... – Полковник задумчиво потер свой лоб, пригладил белые как снег волосы. – Есть намеки на связь Исрафилова с некоторыми местными криминальными структурами. Но это только намеки. Никакой конкретной оперативной информации, которую мы могли бы передать в управление собственной безопасности при ФСБ, у нас нет. Так что единственное, что я могу в данной ситуации тебе посоветовать, – это быть предельно осторожным. Причем не только с Исрафиловым, а лучше всего со всеми, с кем бы ни пришлось тебе встречаться, разговаривать. Со всеми! Начиная с меня...

– С вас? – Полундра пристально посмотрел на своего собеседника. На губах полковника Крягина играла невеселая улыбка.

– Да, и меня тоже, – сказа он, кивая. – Понимаешь, мы ведем игру против неизвестного, но очень умелого и опасного противника. Противника, который не остановится ни перед чем для достижения своих целей. Так что никакая предосторожность не окажется лишней. Надеюсь, ты понимаешь меня.

Нахмурившись, Полундра смотрел прямо перед собой, напряженно соображая. Пустой бокал стоял перед ним на столе.

– Ты, старлей, в Махачкале где поселился? – нарушил возникшее было молчание полковник ГРУ.

– В гостинице «Звездочка»... Написал для отвода глаз, что цель командировки – инструктаж личного состава Каспийской военной флотилии...

– Это правильно, – согласился Крягин. – Лишняя предосторожность никогда не помешает. Ну что ж, желаю успеха в твоем расследовании.

Он протянул руку для рукопожатия. Полундра поднялся из-за стола.

– И я тебя очень прошу, – продолжал полковник, – держи меня в курсе. Встречаться будем, как сегодня, нечего тебе лишний раз в нашей конторе светиться... И всегда можешь рассчитывать на нашу помощь.

Крепко пожав руку полковника на прощание, Полундра направился к выходу из кафе. Крягин, оставшись сидеть, потянулся к трубке, во время разговора так и пролежавшей без дела, стал набивать ее.

ГЛАВА 9

В расположенном на двенадцатом этаже высотного здания в центре Пехлеви кабинете Сумейни мерно гудел кондиционер, создавая приятную прохладу. Огромные окна оставались по-прежнему закрытыми жалюзи и тщательно зашторенными. Впускать слишком много солнечного света в свои жилища вообще не в правилах жителей Ирана, тем более теперь, когда на улице в конце сентября по-прежнему, словно в середине июля, буйствует жара.

Двое мужчин, сидя в покойных глубоких креслах, беседовали между собой неторопливо и обстоятельно.

– Есть новости касательно курда... Вы помните? Американского курда... Его имя – Шамседдин Халиф...

Исмаил с опаской посматривал на бесстрастное, желтое, словно старая пергаментная бумага, изрытое морщинами лицо Сумейни, окаймленное жиденькой белой бородкой. Однако тот сидел с невозмутимейшим видом и никак не выказывал, что вообще слышал обращенные к нему слова своего помощника.

– Боюсь, что это плохие новости... – осторожно закончил Исмаил.

– Говори!

Лицо Сумейни оставалось бесстрастным, его взгляд был устремлен в одну точку куда-то мимо присутствовавшего в комнате Исмаила. Взгляд фанатика, способного на любые человеческие жертвы ради овладевшей его умом отвлеченной идеи.

– Вчера утром получен сигнал от сторожевого судна стражей исламской революции. Было сообщено о задержании некоего катера, похожего на катер Шамседдина...

– Похожего? Что значит похожего? – Пламенеющий взгляд Сумейни теперь был устремлен прямо на Исмаила. – Они что же, толком его не рассмотрели? Они его упустили?!

Исмаил сильно смешался под этим прямым, жгучим взглядом старика, залепетал поспешно:

– Как мне объяснили в службе береговой охраны, сигнал от нашего сторожевого катера вскоре пропал, и больше на связь они не выходили...

– Почему?

– Этого никто не знает...

– Не знает? – Сумейни резко выпрямился в кресле. – А сам сторожевой пограничный катер? Куда он делся?

– Сам катер также никто больше не видел, – стараясь не глядеть в сверкающие гневом глаза старика, отвечал Исмаил. – В Пехлеви он не вернулся...

Сумейни нахмурился, в задумчивости стал бережно, ласково поглаживать тощую седую бородку. Исмаил продолжал:

– С нашего катера перед самым его исчезновением получены две радиограммы довольно странного содержания. В первой из них говорится, что они запеленговали выход в эфир и вызов на связь с какого-то подозрительного передатчика. Он находился где-то в море, и наши люди сообщили, что идут с ним разбираться. Потом, минут через сорок, они снова вышли на связь и доложили, что на их судно совершено нападение. В эфире и в самом деле слышались выстрелы и взрывы. Их попросили сообщить, кто напал, но тут связь внезапно оборвалась на полуслове. В штабе береговой охраны пытались снова связаться с ними, но ничего не получилось, никто со сторожевика больше не отозвался.

Сумейни поднял голову. Лицо его было мрачно, брови сурово сдвинуты, так что на лбу образовались грозные складки.

– Катер искали? – спросил он, однако, внешне спокойно.

– В этот квадрат выслали вертолет, – поспешно сообщил Исмаил. – Он обнаружил масляное пятно на поверхности моря и несколько трупов.

– А сторожевик?

– В береговой охране сочли, что сторожевик затонул и все на нем погибли...

Сумейни нахмурился, опустил голову. Исмаил почувствовал себя заметно уверенней после того, как его перестал жечь взгляд старого фанатика.

– Где американский курд? – снова поднимая голову и устремляя свой взгляд на Исмаила, спросил Сумейни. – Куда он делся?

– Шамседдин Халиф вышел из Пехлеви на своем катере за несколько часов до сигнала с нашего исчезнувшего сторожевика. С тех пор его никто больше не видел. В Пехлеви он не возвращался, рация его не отвечает...

Устремленные на Исмаила широко раскрытые глаза Сумейни стали пламенеть с такой силой, что тот почувствовал, как у него начинают дрожать колени.

– Почему не искали? – тихо, но со зловещей отчетливостью проговорил аятолла. – Почему в тот квадрат не послали погоню? Почему не обыскали другие квадраты?

– Моряки говорят: не можем, штормовое предупреждение...

– Я же предупреждал, – медленно заговорил, не поднимая головы, Сумейни. – Я же знал, что так получится... Надо было быть слепым безумцем, чтобы довериться такому человеку!

Исмаилу хотелось возразить, что Шамседдину никто ничем особенным не доверялся. Просто его никто не воспринимал всерьез, учитывая его комплекцию и характер правоверного мусульманина. Все, и сам он, Исмаил, думали, что Шамседдин – обычный сумасшедший профессор, интересующийся только своими рыбами, или их нерестом, или черт знает там чем. Что этого профессора можно немножко поприжать, выдавить из него кое-какие денежки, которые тот с радостью заплатит, лишь бы только его оставили в покое. Но давить на Шамседдина следовало в меру, потому что за ним, в конце концов, стояла Америка, ссориться с которой никто не хотел.

– Какая-то странная история, – осторожно вставил свое слово Исмаил. – Если это курд потопил сторожевой катер... Как же ему удалось? Оружия у него на борту не было, наши пограничники его проверяли...

– А ты проверял, что он ихтиолог? – мстительно воскликнул аятолла. – Профессор Бостонского университета.

– Но так мне сообщили...

– Где?! – воскликнул Сумейни. – Где тебе сообщили? В Америке? В Бостоне?! И ты развесил уши! Им поверил! Этого курда надо отыскать! – велел Сумейни.

– Такой приказ я уже отдал, – отвечал Исмаил. – Но на Каспии шторм...

С высоты двенадцатого этажа, на котором располагался кабинет Сумейни, порт и вся пехлевийская бухта были видны как на ладони. Внутри бухты, защищенной от ветра и волн сложенным из камней молом, волнение было небольшим, однако не потерявший с годами остроты зрения Сумейни видел, как даже от этой непрерывно катящейся небольшой волны стоящие у причальной стенки суда раскачиваются вверх и вниз и то и дело грозят порвать крепящие их к бетонному дебаркадеру тонкие швартовы. Вдали же, в открытом море, ровными рядами шли высокие волны, их макушки украшали белые гребни пены.

– На Каспии шторм, – повторил, и какие-то мягкие, теплые интонации появились в тоне его голоса. – Но если так... Ты говоришь, этот курд-ихтиолог вышел в море на небольшом катере?

– Конечно! – воскликнул Исмаил, чувствуя перемену в настроении старика. – И если он вовремя не укрылся в какую-нибудь бухту, то ему теперь придется плохо. Такое суденышко не сможет противостоять шторму, его непременно потопит...

– Ты уверен?

– В службе береговой охраны меня убедили... Сказали, что в такой шторм этому типу конец вместе с его катером.

Сумейни улыбнулся и погладил бородку, глядя на волны, украшенные гребнями белой морской пены.

– Впрочем, скажи стражам наших берегов, пусть тщательно контролируют эфир. Если этот сумасшедший курд-ихтиолог каким-то образом уцелеет, мы должны об этом узнать.