Текст книги "Анатомия преступлений. ЦРУ против молодежи"

Автор книги: Сергей Демкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

ЕСТЬ СИКХИ И СИКХИ

Краснеть надо тем, кто превратил Золотой храм в рассадник антинациональной смуты. Я сам сикх, много сикхов участвовало в нашей операции… Как и приверженцы других религий, они сознавали, что защищают самое святое, что есть у индийца любого вероисповедания, – национальную целостность Индии.

Из заявления генерал-майора Р. С. Брара, руководившего операцией по очищению Золотого храма от вооруженных экстремистов

Багровое солнце лениво поднималось на востоке, и под его лучами вдруг вспыхнули алым пламенем суровые, почти лишенные растительности Сулеймановы горы. Вторую ночь они провели у ручья в крохотной котловине, зажатой между холмами. Как и в первую, костер Раман разводить не решился. Зато промыл рану на ноге у пленника, приложил целебные травы, которые предусмотрительно собрал по пути. Боль у парнишки, видимо, поутихла, и он уже не метался, задыхаясь, во влажной духоте ночи. С бархатно-черного неба, не мигая, смотрели мириады ярких звезд, все вокруг было напоено покоем. Даже не верилось, что, может быть, где-то рядом люди встречают смерть, как это едва не случилось с юношей-сикхом.

И вот тогда, повинуясь внезапному порыву, Раман поведал ему свою непростую историю.

Возможно, именно она, а возможно, благодарность за то, что не добил и не бросил там, на границе, а тащил на себе по бездорожью, заставили раненого рассказать о себе. Отец Акала, как звали парнишку, фанатик-сепаратист, вместе с сыном пять лет назад ушел через границу в Пакистан. Они попали в специальный лагерь в Шекхупуре, неподалеку от Лахора, где готовят диверсантов для засылки в Индию. В прошлом году при переходе границы отец погиб в перестрелке с индийским патрулем. Даром в пакистанских лагерях никого не кормят. Перед подростком встал выбор: или пройти ускоренный курс обучения, или подыхать с голоду на чужбине. Среди инструкторов были и американцы. Тех, кто, подобно Акалу, не знал английского, учились в основном с помощью зуботычин. В шпионских «науках» он не преуспел – толком даже стрелять не умеет. Поэтому его зачислили в курьеры. Два раза ходил с группой в Индию, носили взрывчатку.

Потом сочли, что справится один. Тем более что доставить груз нужно было по знакомому маршруту в деревню Бантхиан, в семнадцати милях от границы…

И все-таки Акалу Сингху повезло, что столкнулся с ним, Раманом: чуть не погубив тело, он спас его душу. В таком возрасте она одинаково восприимчива и к ненависти и к добру. Из парня может получиться хороший гражданин-индиец. А закон… Что ж, закон тоже должен быть справедливым. Ведь за этим юношей-сикхом особых прегрешений пока нет. С такими мыслями, по-прежнему таща Акала на спине, Раман вышел к амритсарскому шоссе.

Опустив раненого на пыльную траву у обочины, он посмотрел на часы. Половина шестого. Успели вовремя. Вот-вот должен подойти рейсовый автобус.

Действительно, вскоре показалась медленно ползущая колымага с горой корзин и тюков на крыше. Несмотря на ранний час, автобус был набит до отказа. Только тут Раман вспомнил, что сегодня воскресенье. Поэтому многие крестьяне ехали в город целыми семьями, захватив с собой детей. На всякий случай он поднял руку. Автобус послушно остановился. Вид необычной пары говорил сам за себя. Пассажиры безропотно потеснились, и под любопытными взглядами они кое-как втиснулись в него. Заметив, что юноша-сикх еле стоит, полная индуска в голубом сари уступила ему свое место.

Когда машина тронулась, вокруг опять потекли обычные крестьянские разговоры: о ценах на городских рынках, о коварстве перекупщиков, о видах на урожай. Говорили и на хинди и на пенджаби, но Акал ничего не слышал. Оба прошлых раза он был на родной земле ночью и уже стал забывать, какая она. А тут за окнами проносились знакомые с детства картины.

Внезапно автобус подбросило сильным взрывом. В переполненном салоне все перемешалось, раздались душераздирающие крики, стоны. Переднюю часть автобуса охватило пламя, и люди, давя и отталкивая друг друга, полезли в окна.

Рамана так прижали к заклинившейся задней двери, что захрустели ребра. Кое-как он освободил правую руку, вытащил из кармана пистолет и рукояткой выбил боковое окно. Потом помог выбраться нескольким пассажирам, загораживавшим Акала. Не слушая возражений юноши, Раман приподнял его с сиденья и, стараясь не задеть раненую ногу, вытолкнул в окно. Теперь можно спасаться самому.

В этот момент из придорожных кустов выскочила группа юнцов с автоматами. Впереди, размахивая желтым флагом Халистана, бежал главарь. По его команде боевики начали поливать свинцом пылающий автобус и пытающихся спастись людей. Раман успел сделать три выстрела по бандитам, прежде чем автоматная очередь прошила ему грудь. Налетчики исчезли так же неожиданно, как и появились. Все это произошло на глазах ошеломленного Акала, к счастью упавшего из окна автобуса прямо в кювет.

Через несколько минут к мосту только что разыгравшейся трагедии по шоссе с обеих сторон стали подкатывать машины. Из них выскакивали люди и спешили к тем, кто еще подавал признаки жизни. Подняли и Акала, который вырывался из рук и, размазывая по щекам слезы, кричал, что в горящем автобусе остался его спаситель.

Спустя полчаса юношу уже осматривал врач в военном госпитале на одной из площадей Амритсара. Ему сделали перевязку, дали койку в брезентовой палатке-павильоне. Когда санитар ушел, юноша взял палку от стоявшей у входа метлы и потихоньку выбрался за канаты, отгораживавшие госпиталь. Он обратился к первому же полицейскому и через час сидел перед офицером безопасности – начальником Рамана Сингха. Еле сдерживая подступающие слезы, Акал рассказал все, начиная с той минуты на границе, когда замеченный Раманом в ответ на его предложение сдаться открыл стрельбу…

Акал Сингх был готов ко всему, но только не к тому, что произошло. Офицер не отправил его в тюрьму и даже не задержал. После обстоятельного разговора, длившегося почти три часа, он дал юноше записку к директору колледжа-интерната с просьбой подлечить Акала и принять в число учащихся за счет государственного фонда помощи пострадавшим в эти трудные для Амритсара дни.

Именно в эти дни Акал Сингх до конца осознал, в какую кровавую авантюру он оказался замешан.

ВЛАДИМИР МАНВЕЛОВ
ЛОВУШКА

В то утро опять не принесли газет. Что ж, коль гора не идет к Магомету, надо… садиться в автомобиль и через весь город ехать «к дереву».

Катманду уже трудно представить без этого знаменитого дерева. В самом центре Нью-роуда – главной торговой улицы непальской столицы – растет громадная раскидистая смоковница. На тщательно отполированном временем каменном подножии разложены стопками малоформатные частные газеты, напечатанные на дешевой серой бумаге тонкие брошюры, из которых можно узнать, как лучше обрабатывать землю, когда сеять, да и вообще, есть ли смысл всем этим заниматься: об этом поведуют тут же выставленные на продажу «самые что ни на есть правдивые» гороскопы. Громко, перебивая друг друга, кричат продавцы «счастливых» лотерейных билетов. Раздаются медные трели звоночков торговцев мороженого, которое на поверку оказывается кусочками подслащенного льда или, в лучшем случае, замороженного молока.

В любое время дня «под деревом» можно найти собеседника, обсудить с ним последние новости, узнать, насколько сильны позиции того или иного государственного деятеля. «Из первых уст» услышать самые невероятные светские сплетни.

Вокруг подножия разномастным венцом расположились чистильщики обуви. Аккуратно расставив ящички со щетками, батареями баночек с красками всех цветов радуги, они настойчиво предлагают свои услуги. Ко мне сразу подбежал чистильщик:

– Саб, [16]16
  Саб – сокращенное от «сахиб» – «господин».


[Закрыть]у вас слегка запылились ваши чудесные ботинки! У них такой удивительный цвет…

Я смотрел на свои башмаки и никак не мог взять в толк, чем они ему так понравились. Самые обыкновенные туфли традиционного черного цвета и совсем не пыльные.

– Саб, – не унимался чистильщик, – ради всех святых, не проходите мимо. Вы будете моим первым клиентом и обязательно принесете удачу. Я уже несколько часов без работы, а мне надо кормить семью. Ведь кто-то должен же стать сегодня моим первым клиентом. Самое главное, – он многозначительно указал пальцем в небо, – заполучить первого клиента.

В его глазах было столько неподдельной мольбы, что, если бы не газеты, я бы уж точно не выдержал и сдался. Ведь чистильщиков так много, а большинство непальцев предпочитают ботинкам резиновые шлепанцы, которые, как назло, в ваксе совсем не нуждаются.

– Душим на корню частную инициативу, – услышал за спиной ироническое замечание.

Повернув голову, я увидел молодого непальца, одетого в еще не успевший вылинять джинсовый костюм.

– Не узнаете? – Его большие миндалевидные глаза грустно улыбались.

Некоторое время я внимательно рассматривал юношу. Где-то я его видел, но где? Пытаясь преодолеть неловкость, он большим и указательным пальцами правой руки начал медленно потирать лоб, собирая гармошки морщин. И только тогда я его узнал. Ошибки быть не могло.

– А, мистер Сигдел. Истовый поклонник хваленой американской демократии, «общества неограниченных возможностей». По-прежнему уверены, что вот такой чистильщик, если, конечно, на досуге немного пошевелит мозгами, может без труда стать миллионером?

Вместо ответа тот махнул рукой.

…Я познакомился с ним совершенно случайно на приеме в американском посольстве. В толпе приглашенных мы оказались рядом. Судя по всему, он, приняв меня за кого-то другого, принялся взахлеб расхваливать систему государственного устройства Соединенных Штатов, благо прием был приурочен ко дню независимости США. Особенно, как он выразился, его восхищал «типично американский стиль восприятия жизни».

– Вы понимаете, – распалялся он, – именно благодаря непоколебимости американской конституции и демократии каждый, в том числе самый последний мусорщик, может надеяться на удачу.

Он тут же привел избитую байку о том, как обычный рабочий одним прекрасным утром проснулся миллионером.

– Да что там миллионером, – не унимался мой собеседник, – практически любой, естественно образованный, человек может при желании стать даже президентом.

Я не смог подавить в себе смех.

– Где вы начитались таких сентиментальных сказок?

Он мгновенно сник, начал в недоумении потирать лоб. До него дошло, что напрасно восхвалял «американский образ жизни»: его собеседник оказался на приеме по одной простой причине – его фамилия числилась в списке протокольного отдела посольства среди имен других журналистов, которых приглашали раз в год, на празднование национального дня.

– При чем здесь сказки? Народный фольклор – не моя специальность, – наконец-то нашелся юноша. – Я студент Трибхуванского университета и всерьез занимаюсь научными изысканиями в области модели государственного устройства США.

– Тем более удивительно. Утверждаете, что занимаетесь по-серьезному, а оперируете фактами, явно почерпнутыми из бульварного чтива.

– Ну уж в этом-то вы ошибаетесь, – не сдавался студент, – я проштудировал много книг в американской библиотеке. Меня там хорошо знают и оставляют все новинки.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но в американской библиотеке, по моему мнению, держат лишь соответствующие книги.

– А что бы вы хотели? – Он удивленно вскинул брови.

– Может быть, есть смысл побывать в других библиотеках.

– Чтобы нашпиговаться пропагандистской литературой? – Мой собеседник не скрывал сарказма.

– Зачем же так?! Просто для того, чтобы легче разобраться, где иллюзии, а где реальность?

Он ничего не ответил и моментально скрылся в толчее…

Сигдел был все тот же. Укрупненные черты смуглого лица. Те же черные маслины глаз. Правда, смотрели они не по-детски восторженно, как тогда на приеме. В них появился блеск затравленного зверька. Да и совсем еще свежий шрам на левой щеке… Сигдел не спешил уходить. Чувствовалось, хочет что-то сказать, но не знает, с чего начать.

– Может, зайдем в «Индиру» и выпьем по чашечке кофе, – предложил я.

– С удовольствием, – с готовностью согласился он.

* * *

– По какому поводу великий сбор? – не выпуская изо рта дымящуюся трубку, спросил Браун у стоявших рядом директора ЮСИА и ее заместителя.

– Приехал специальный представитель самого директора ЮСИА, – заговорщически, словно выдает государственную тайну, прошептала директриса мисс Стенли.

Браун усмехнулся уголками рта и, не обращая на нее никакого внимания, обратился к заместителю:

– А зачем вытащили меня?

– Вы же знаете, когда приезжает какая-нибудь шишка, то посольские ребята на всякий случай стараются сделать так, чтобы он и в самом деле поверил в свою значимость.

– Я лично не удивлюсь, если это совещание будет проходить в условиях чрезвычайной секретности. Ведь наше ЮСИА, пожалуй, самая важная и самая деятельная организация в Непале, – саркастически пробормотал Браун, хитро взглянув на женщину. Та вспыхнула, но предпочла оставить откровенную издевку без внимания.

В это время вышел референт и пригласил всех в залитую искусственным светом комнату с плотно зашторенными окнами.

– Ну, что я говорил, – грустно улыбнулся Браун, – теперь одна надежда на кондиционеры. Было бы неплохо, если бы этот представитель предложил и виски со льдом.

– Я думаю, в виски не будет особой надобности, мистер Браун, – проговорил вошедший мужчина, одетый в прекрасно сшитый строгий костюм, – нам предстоит сугубо деловая беседа, для которой нужна светлая голова.

Браун удивленно вскинул брови. «Черт побери, – подумал он, – неужели этот прилизанный выскочка и есть тот самый человек, о котором шла речь в последнем „космике“ [17]17
  Гриф «космик» означает высшую форму секретности телеграмм.


[Закрыть]ЦРУ. Что ж, послушаем, а потом решим, стоит ли тебе помогать на деле». Браун молча занял место нарочито подальше от кресла, где уселся высокопоставленный визитер.

– Мне кажется, нет особой нужды говорить вам о стратегическом значении Непала и о том, какое внимание мы уделяем этой стране. Вы можете судить об этом хотя бы из увеличивающейся с каждым годом американской помощи гималайскому королевству. Чтобы не терять время, сразу же приступлю к делу. Перед местным ЮСИА поставлена задача огромной важности. Нам… Он многозначительно посмотрел на Брауна, – не оговорился, именно нам – с этой задачей одному ЮСИА будет совладать чрезвычайно трудно, и поэтому мы надеемся на помощь других служб.

В ответ Браун еле заметно кивнул.

– Так вот. Нам необходимо подготовить общественное мнение, которое обеспечило бы должный отклик в стране на возможное наше военное проникновение в Непал.

Он сделал многозначительную паузу, как будто объявил не служебную директиву, а смертельный номер в цирке.

– Это будет сделать дьявольски трудно, – не удержался от комментария Брауп, – надо же знать Непал и непальцев. Они все время твердят о мире, невмешательстве, считают себя чуть ли не основоположниками движения неприсоединения, и, нате вам, ни с того ни с сего начинается вдруг военное сотрудничество с США. Не будем же мы кричать, что во всем виновата Индия, которая упорно не хочет дружить с нами, игнорирует наши советы.

– Поэтому я и подчеркнул, что задача стоит чрезвычайно трудная, – прервал Брауна посланник Вашингтона. – Давайте говорить по существу. Ваши мнения?

– Мы, – сразу вступила в разговор мисс Стенли, гордо показывая всем и особенно Брауну, что она директор ЮСИС в Непале и именно ей, а не кому-либо еще дано право первого голоса, – сможем решить поставленную задачу с помощью непальской частной прессы. Есть ряд газет, с которыми мы тесно сотрудничаем. Я уверена, они напечатают любые наши статьи. В конце концов, они же взрослые деловые люди и прекрасно понимают, что по векселям надо платить, и сполна.

Увидев снисходительную улыбку на лице Брауна, она пустила в ход орудие главного калибра:

– Если вам мало частной прессы, можно использовать и центральные правительственные газеты. Мы и там имеем своих людей. Это, мне кажется, лучшая гарантия успеха.

Она замолчала, самодовольно вскинув голову, отчего Брауна передернуло.

– А где гарантия, мисс Стенли, – не выдержал он, – что все ваши газеты не пойдут на кульки?

– Какие кульки? – искренне удивился высокопоставленный гость. – При чем здесь кульки, мистер Браун? Мы же говорим о серьезных вещах.

– Это одна из местных достопримечательностей, сэр, – не то шутя, не то серьезно проговорил Браун. – Здесь временами бывает, что по нескольку дней кряду не приносят газеты. Потом оказывается, что доставщик продал их оптом торговцам на рынке. Кстати, отличный по местным масштабам бизнес. Взять хотя бы большую правительственную газету «Райзинг Непал». Официальная ее цена всего 25 пайс, а сколько из нее можно сделать кульков и пакетиков! Вы покупаете газету за те же 25 пайс и тут же продаете ее любому бакалейщику не менее чем за 30. Буквально ни за что имеете пять пайс с каждой газеты, а если у вас сразу сто, двести газет. Получается вполне приличная сумма.

Представитель вытаращил глаза.

– Так что, – победоносно заключил Браун, – газеты – это не решение проблемы. Тем более грамотных в стране не более 20 процентов.

– Мистер Браун совершенно прав, – вторил ему заместитель директора ЮСИА. Да и как ему было не поддакнуть Брауну, когда тот являлся его прямым начальником, а ЮСИА – всего-навсего удобной «крышей» для агента ЦРУ, – и мне кажется, что ставку надо делать не на газеты, а на молодежь. И в первую очередь на постоянных читателей нашей библиотеки. Именно они, на мой взгляд, могут стать движущей силой предстоящей акции.

«А этот малый явпо не глуп, – подумал Браун, – надо будет сообщить в компанию, [18]18
  Компания – так называют ЦРУ его агенты.


[Закрыть]что он вполне созрел для более крупных дел, чем просиживать штаны в библиотеке».

– И не просто постоянных читателей, – захватил инициативу Браун, – надо использовать именно тех, кто действительно верит, что все, что делают США, – единственно правильно.

Браун достал трубку, не спеша набил ее табаком и, выпустив клуб душистого дыма, продолжил:

– Эти парни, конечно, при условии их хорошей подготовки, смогли бы вбить клин в отношения между Непалом и Индией, разжечь антииндийские настроения и тем самым подтолкнуть непальскую общественность к выводу, что залог безопасности Непала перед угрозой с юга это сотрудничество с США, в том числе и в военной области. Они будут проводниками американского влияния и в дальнейшем смогут стать своего рода нашей «пятой колонной» в Ненале.

Услышав эти слова, мисс Стенли брезгливо поморщилась. Браун же, напротив, был несказанно рад своей идее: «Общественное мнение – это общественное мнение, удастся ли его направить в нужное русло – еще вопрос. А то, что эти парни со временем превратятся в хороших агентов – почти наверняка».

Представитель с нескрываемым интересом принялся разглядывать Брауна.

– Но при чем здесь «пятая колонна»? – недоумевала директор ЮСИА.

– Извините, мисс Стенли, но это уже компетенция мужчин, – снисходительно бросил Браун, многозначительно переглянувшись с посланцем ЮСИА.

– Послушайте, – поспешил включиться в разговор высокий гость, – мысль мистера Брауна и впрямь заслуживает внимания. Он полностью прав – из них действительно могут получиться отличные проводники нашего влияния.

Мисс Стенли, – уже начальственным тоном продолжал он, – вам надлежит отобрать несколько непальских студентов, а особо перспективным предоставить возможность съездить в Штаты, скажем, на стажировку в американские университеты. Хотя обучение иностранных студентов входит пока в сферу деятельности министерства образования, я думаю, мы убедим министерство не мешать нам. Но в любом елучае надо провести тщательный отбор кандидатов. Надеюсь, хоть с нынешней задачей вы справитесь, мисс Стенли. Есть, правда, уже решение о вашей замене, но мы просто не можем ждать приезда нового директора. Дело не терпит.

Услышав о своем предстоящем отъезде, Стенли была крайне удивлена. «Давно пора. – Браун и не пытался скрывать радость по этому поводу. – Разве можно посылать баб на такую работу? Она же искренне верит, что ЮСИА – просветительская организация да еще с благотворительным уклоном».

– Да, нпо, – промямлила покрасневшая до корней волос директриса, – у меня нет столько свободных людей, которые смогли бы внимательно изучить картотеку, поговорить с читателями, наконец.

– Я, – прервал ее Браун, – готов помочь вам.

И, обращаясь к ее заместителю, сказал не терпящим возражений тоном:

– Тщательно изучите формуляры постоянных посетителей библиотеки, отберите самых перспективных, представьте список, естественно с фотографиями…

* * *

– Я, – отхлебнув глоток кофе, сказал Сигдел, – нисколько не преувеличивал, когда говорил вам на приеме, что буквально дневал и ночевал в американской библиотеке. Там, пожалуй, не осталось ни одной мало-мальски заслуживающей внимание книги о государственном устройстве США, которую я если и не прочитал, то хотя бы внимательно пролистал.

Так вот, – продолжал он, – в один прекрасный день ко мне подошел довольно молодой человек в слегка затемненных очках в модной оправе. По его одежде – клетчатая рубашка свободного покроя и светлые брюки – никогда и не скажешь, что он сотрудник посольства. Быстро завязался разговор.

– Увлекаетесь публикациями о государственной системе Штатов? – спросил он, повернув к себе обложкой книгу, которую держал Сигдел.

– Да, я учусь в Трибхуванском университете и готовлю курсовую работу по этой теме.

– Ну и как дело продвигается?

– Я бы не сказал, что уж очень. Вот жду новых поступлений. Руководство библиотеки говорит, что они должны появиться со дня на день, но… – Сигдел развел руками.

– А курсовую надо сдавать – все сроки прошли. – Он сочувственно покачал головой.

– В том-то и дело.

– Не огорчайтесь. Из любого безвыходного положения, как говорят, есть как минимум два запасных выхода, – хитро подмигнув, рассмеялся незнакомец.

– Может быть, и так, – проговорил Сигдел и опять уткнулся в книгу, показывая тем самым, что у него нет времени вести праздные разговоры.

Но тот и не собирался уходить.

– Не может, а именно так. Благодарите судьбу, что она свела вас со мной. Я почти на сто процентов уверен, что располагаю как раз теми публикациями, которые вам необходимы. Причем настолько свеженькими, что еще пахнут типографской краской. Держу пари, ваши преподаватели и не подозревают об их существовании. Так что их можно, – он заговорщически улыбнулся, – хорошенько отредактировать, и дело с концом. И не смотрите на меня, пожалуйста, как на Христа, которому надоело сохнуть на кресте.

Сигдел подозрительно поглядел на широко улыбающегося собеседника.

– Я отнюдь не богохульствую. Я так же искренне верю в бога, как и все наши президенты. – От своей остроты он так громко рассмеялся, что все находившиеся в читальном зале невольно повернули головы.

– Пойдемте скорее отсюда, пока нас с позором не выгнали. – Он взял Сигдела под локоть и вывел из библиотеки. И только на улице догадался представиться:

– Зови меня просто Ян. Я тоже был когда-то студентом, а теперь вот работаю в американском посольстве. И не жалуюсь, Госдеп неплохо платит. – Он запанибратски хлопнул Сигдела по плечу. – Сегодня вечером я тебя жду.

Назвав адрес, он бросил:

– Пока. – Не дожидаясь ответа, резко повернулся и, то и дело подбрасывая и ловя на лету ключи, большими шагами устремился к припаркованному в переулке автомобилю…

– Где ты пропадаешь? Ко мне совершенно случайно зашли друзья.

– Я, наверное, некстати. Лучше зайти как-нибудь в другой раз? – смутился Сигдел.

– Что ты! Я им сказал, что должен прийти мой новый непальский друг. Не возражаешь, – Ян пристально посмотрел на Сигдела, – что я так назвал тебя?

У Сигдела от удовольствия засветились глаза.

– Проходи, – Ян легонько подтолкнул его в спину, – они ждут тебя.

В холле, залитом неярким мягким светом, за деревянным резным журнальным столиком, уставленным бутылками с яркими этикетками, а также подносами и пиалами с различной снедью, беседовали мужчина и женщина. Увидев Сигдела, они поднялись и, приветливо улыбаясь, направились навстречу.

– Вот вы какой, мистер Сигдел, – первая протянула руку светловолосая, сильно загоревшая женщина, – меня зовут Дороти. Я недавняя выпускница Калифорнийского университета в Беркли. Специализировалась по истории Востока. И вот теперь сбылась моя мечта: оказалась в Непале, в этом музее под открытым небом.

– Вы здесь впервые? – Сигдел завороженно смотрел на нее: еще бы, выпускница одного из лучших университетов в США.

– К сожалению, а может быть, к счастью, да. Первое впечатление, на мой взгляд, самое правильное. Я не могу налюбоваться храмами, памятниками седой старины. А непальский народ… Удивительно, как он смог сохранить в себе древнейшую культуру, подобной которой, пожалуй, нет нигде на Востоке.

– Дороти, дорогая, дай гостю сесть за стол и освежиться, а потом уж будешь мучить его своими восторгами, – вмешался другой американец.

– Успокойся, Чарли, я умолкаю.

– Что будем пить, мистер Сигдел? – Ян был сама любезность.

– Что-нибудь безалкогольное. Может быть, коку, если вы не возражаете.

– Вот, – он достал из бара-холодильника запотевшую яркую банку, – настоящая американская кока, не какая-то индийская подделка. Попробуйте, и вы сразу почувствуете разницу.

– Вы знаете, – опять вмешалась Дороти, – когда я здесь попробовала индийскую коку, то я была настолько возмущена, что тут же вылила ее на мостовую. Куда только смотрят представители компании. Если так дело пойдет, то индийцы скоро вообще будут продавать вместо коки черт знает что.

– Что наши представители могут, – попытался успокоить ее Чарли, – когда в несравненно более важных делах Индия не желает выслушивать наши добрые советы. Если бы это касалось только коки…

– Я с тобой полностью согласна, Чарли. Я, например, с тоской читаю книги, в которых описан тот единственно настоящий Непал, куда не пускали иностранцев, когда непальцы жили именно так, как они хотели. Радовались солнцу, поклонялись бесчисленным богам, были счастливы и сыты. – Дороти от удовольствия театрально завела глаза.

– Но мы и сейчас не голодаем, – вклинился в ее напыщенный монолог Сигдел. Ему показался несколько нарочитым неожиданный переход от коки к внешней политике Непала, но он не стал себе ломать голову всякими «зачем» и «почему».

– Это сейчас. Пока. А что будет через несколько лет? Граница-то у вас с Индией практически открыта, миграция индийцев в Непал огромна.

– Но и непальцы выезжают в Индию, и в этом нет ничего удивительного. Нас связывают тесные культурные и экономические связи, – попытался возражать Сигдел.

– А вы никогда не задумывались, мистер Сигдел, сколько индийцев и сколько непальцев? – вклинился Чарли. – Непал перед Индией словно беззащитный карлик перед великаном. Ну да ладно, мы же собрались не для того, чтобы вести разговор на скучные политические темы. Вообще, я уверен, что мистер Сигдел достаточно образованный человек и сам сможет разобраться во всем этом.

– Не пора ли нам посмотреть кино, – предложил Ян, – как раз пришел совершенно новый фильм. Кстати, мистер Сигдел, о жизни в США.

* * *

– Я отнюдь не хочу показаться умным задним числом. Конечно, меня несколько покоробили высказывания Дороти и Чарли об Индии, их прозрачные намеки на якобы беззащитность Непала перед лицом, как они утверждали, угрозы экспансии с юга. Но все высказывалось как-то вскользь, исподволь: разговор-то кружил вокруг коки. А потом вообще об Индии и не вспоминали. Ян показал интересный, отлично отснятый фильм о национальных меньшинствах США. По нему получалось, что в Штатах «таканос» живут даже лучше, чем сами американцы. У меня, – Сигдел усмехнулся, – кажется, даже слезы выступили от умиления. После фильма Ян лично подбросил меня на автомобиле домой, не забыв вручить стопку обещанной литературы.

– И вы больше не встречались с Яном?

– Как же! Был, можно сказать, целый калейдоскоп встреч. Я был в восторге от него, от Чарли, а с Дороти мы даже встречались наедине. Что говорить, они, – Сигдел побагровел от злости, – умеют работать. Наши встречи проходили в самой непринужденной обстановке, все держались со мной на равных. Вечно шутили, подначивали друг друга и, что интересно, в меру критиковали Штаты и даже их президента.

– И у вас никогда не возникал вопрос, чего ради они стали вас обхаживать?

– Честно говоря, я об этом не задумывался. Они казались мне настоящими друзьями, которые искренне хотят помочь бедному непальскому студенту. Вы бы видели, как я прыгал от радости, когда мне неожиданно предложили поехать на стажировку в США, естественно, за счет американской стороны.

– Вас это ничуть не удивило? – изумился я.

– Напротив, я был переполнен от счастья. Я был уверен, что фортуна наконец-то повернулась ко мне лицом. Не все же другим, должно же и мне повезти. И меня повезли… Точнее, повели как самого последнего мула. Я все еще верил в сказку и в Штатах принялся серьезно изучать американскую конституцию. Ко мне прикрепили прекрасного преподавателя, оказывали, как они повторяли, – в голосе Сигдела зазвучал откровенный сарказм, – интернациональную помощь. Парадоксально, но, когда я приехал в Америку, мне показалось, что нищеты в США нет и быть не может. Никто не ходит в лохмотьях, никто не просит милостыню. Мои патроны постоянно твердили, что любой иностранец, в том числе и выходцы из азиатских стран, чувствует себя в США как дома. После того как мои опекуны посчитали, что я полностью уверовался в том, что США – «единственный в мире борец за демократию и мир», началась антииндийская промывка мозгов. Но…

Сигдел сделал глубокую затяжку, задумался и неожиданно принялся тихо посмеиваться.

– Что тут смешного? – удивился я.

– Они, – его продолжал душить смех, – они не могли предполагать, что все, что они вдалбливали мне в голову, я испытаю на практике. Перед очередными «занятиями» я забежал в «Макдональд», где можно быстро перекусить.

* * *

Сигдел взял «многоэтажный бутерброд», банку «севен ап» и направился к столику, за которым были всего двое. Один из них, бородач, смотрел отрешенно в окно, другой, опустив голову на сильные руки, дремал. Когда Сигдел положил поднос на стол, бородач пристально уставился на него, затем ухмыльнулся и толкнул спящего верзилу. Тот поднял голову и, увидев перед собой Сигдела, сощурив один глаз, промычал:

– Смотри-ка, живая «мокрая спина»! [19]19
  «Мокрая спина» – так презрительно называют в США «чиканос» (американцев мексиканского происхождения).


[Закрыть]

Сигдел растерянно заморгал. Он никак не мог понять, чем так заинтересовались американцы.

– Интересно, что он тут делает? – включился в игру бородач.

– Я здесь учусь, – промямлил вконец растерянный непалец.

– Послушай, он еще и учится. Видно, богатый малый, – с издевкой произнес уже совсем проснувшийся громила.