Текст книги "Неистребимый. Трилогия"

Автор книги: Сергей Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 94 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

Тот сон, прерванный вмешательством шептуна, был не просто сном, а началом пробуждения памяти, и, как и следовало ожидать, самыми первыми проявились наиболее острые моменты моей жизни.

Я нашел его в центральном парке города Тиртиниума, столицы Новы-2, среди сребролистых лесопосадок благородных деревьев ладжи.

Проклятие! Хотя я и осознавал сейчас, что с того момента прошло уже много времени, рана воспоминаний все еще была свежа, так как времени пережить и успокоиться мне не дали – ложная память была занесена в мозг почти сразу после убийства. Так что после пробуждения истинной памяти я эмоционально оказался там же, где прервалась моя прежняя жизнь. В том самом роковом дне.

Итак, я нашел Велсайта. Алекса, младшая сестренка, лежала у его ног как поникший цветок, сорванный безжалостной рукой. Густой травяной ковер не мог скрыть ее измятое, изорванное и покрытое свежими пятнами крови платье. В тот момент я не знал, жива она или нет, но понял, что Велсайт просто сошел с ума. Его сгубила мания величия, пустившая раскидистую крону его славы за семь лет бесспорных побед и увядшая в один день. У каждого опытного мобриста эмоции всегда находятся под железным контролем; чтобы построить совершенный образ Ключа, разум должен быть холоден как лед. По крайней мере у Элиота Никсарда так и было, а Мастон Никс сейчас не в счет, это совсем иная личность, и все ее предыдущее нытье на ее совести. Так что тогда, в парке Тиртиниума, я решил убить Велсайта не под влиянием момента. Я прекрасно осознавал, что делаю. Он обесчестил мою сестру, этот знатный честолюбивый мерзавец, для которого отпрыски лорда-архитектора были не более чем пылью на дороге, и должен был за это ответить.

Он смотрел на меня с презрительной усмешкой, стоя позади Алексы. Его поражение представлялось ему чистой случайностью, и на его лице цвела непоколебимая уверенность в том, что равных ему по силе по-прежнему нет.

Открою профессиональный секрет мобриста – у каждого из нас есть свой, особый, Абсолютный Ключ, приберегаемый для самых экстремальных жизненных ситуаций, когда, например, приходится спасать свою жизнь. Он не демонстрируется на состязаниях, это тайное оружие, и открыть его прилюдно – все равно что показать всем предел своих возможностей, то есть сделать себя уязвимым для недоброжелателей. Именно этим Ключом, названным мной Интегратором, на создание которого ушло в свое время несколько лет, я и побил Проколда.

Я запустил его с ходу, еще не дойдя до Велсайта, не тратя времени на бесполезные реплики угроз и обвинений, которыми так любят щеголять герои мыльных визопостановок, и это было для него неожиданностью. Надо отдать ему должное, он все же был силен, очень силен, и тоже применил свой Абсолютный Ключ, но немного опоздал: когда я уже светился от энергии как белый факел, тело его только-только начал охватывать багровый свет, и моя сила успела его связать…

Сражение было коротким и жестоким.

Когда прибыли стражи порядка, внешне на теле лорда не было обнаружено никаких видимых повреждений, и только после вскрытия стало ясно, что позвоночник у него буквально выжжен дотла. Судебная машина была стремительна и безжалостна в своем приговоре, но управляли ею все-таки люди. Только деньги отца спасли меня от полного уничтожения личности, потому что человек, которого я убил, принадлежал к неизмеримо более знатному роду Новы-2, чем я. Вдобавок дому Велсайтов принадлежал солидный кусок городской визосети Тиртиниума, и они сумели представить смерть своего отпрыска как трагичную гибель благородного героя, который узнал о сумасшедших планах маньяка, задумавшего погубить чуть ли не всю истинную знать столицы, и бесстрашно встал на его пути. В общем, город настроился против меня, что в немалой степени способствовало приговору. Отцу пришлось разориться, чтобы смягчить его, и мне имплантировали память посыльного Почтовой Корпорации Новы-2 с прошлым безродного фермера, гробившего свою жизнь на жалком клочке земли до поступления на службу в ПК. Я заработал тридцать лет иноличия. О небо, тридцать лет!.. Если учесть, что посыльным я прослужил только год… Проклятие! Даже думать об этом не хотелось.

Воспоминания скомкал наступающий рассвет. Прямые стрелы солнечных лучей гвоздили стелющиеся по земле языки тумана, пока не разогнали их полностью, и подожгли серое небо оранжевыми сполохами, разрисовав облака причудливыми огненными узорами. Я прищурился, глядя на веселое буйство небесных красок. Еще вчера над этой землей даже среди бела дня не было столь ярко. Похоже, проклятие Гиблых Земель больше не действовало. Закончило свое существование вместе с Проколдом. Приятно осознавать, сколь грандиозное дело мы сделали сообща, что именно я приложил к этому руку.

С Нори тоже теперь все было по-другому. Мастон Никс был в нее влюблен вне всяких сомнений, а вот Элиоту Никсарду, то есть мне теперешнему, девушка после тщательной и непредвзятой оценки просто нравилась, да и то, скорее всего, в результате наложения одной личности на другую. Так что забрать ее с Фермы и помочь выбраться с планеты теперь требовала только элементарная порядочность человека, давшего обещание. Впрочем, на Нове у меня никаких особых привязанностей не осталось, может быть, с Нори что-то и получится? Такие совместные приключения не проходят бесследно. От влюбленности до настоящей любви всего один шаг, вот только сделать его удается далеко не всегда.

Ладно, там видно будет, как и что получится, а сейчас пора уносить ноги. Воспоминания воспоминаниями, а действительность действительностью. Необходимо двигаться – хотя бы просто для того, чтобы выжить. Для начала было бы неплохо добраться до трассера, оставленного у лесного озера. Я произвел в уме несложные подсчеты, по которым выходило, что до Проколда мы добирались около восьми часов, а это примерно тридцать – тридцать пять километров. Немало для человека, едва передвигающего ноги. Возможно, где-то на этих тридцати километрах я загнусь, но не стоило об этом думать. Итак, первый этап – добраться до трассера. Дальше будет куда легче, лишь бы топлива до Фермы хватило. И там, в багажнике трассера, была пища. Ну нет, об этом тоже лучше не думать. Лучше радоваться тому, что я вчера уцелел после крупнейшей передряги в своей жизни, по сравнению с которой все остальное – пустяки. Все, как говорится, познается в сравнении.

Сжав зубы, я медленно покрутил головой, повел плечами. Мышцы все еще болезненно кололо, а при резких движениях шею и позвоночник простреливало болью. С героической решимостью я присел и выпрямился снова. Кровь молоточками застучала в висках. Я с минуту постоял, успокаиваясь, присел еще пару раз и почувствовал наконец что возвращаюсь к жизни. Рука наткнулась на пластиковую флягу с кири, прикрепленную к поясу. От толчка внутри ее плеснуло. Ну надо же, уцелела. А вот кобура с пистолетом-излучателем пропала бесследно, ни на поясе, ни на земле вокруг я ее не обнаружил. Улетела моя «оса». Странные дела тут творятся. Ладно, хоть есть чем горло промочить, что очень кстати.

Терпкий кисло-сладкий аромат вина смягчил горло и приятным теплом растекся по пищеводу. Как раз хватило, чтобы утолить жажду. Опустевшую емкость пришлось выбросить. По дороге до трассера все равно воды набрать было негде, а в трассере имелся свой запас.

Только теперь я осмотрелся более внимательно, машинально стряхивая с одежды налипшую за ночь дрянь. Туман, окутывавший равнину ночью, с восходом солнца уже растаял полностью, и земля предстала голой и безжизненной. Тоскливый вид. Я подумал, что должно пройти немало времени, пока жизнь доберется сюда и пустит первые ростки. Размышляя над этим, я повернулся вокруг оси, но, куда ни бросал взгляд, равнина уходила в бесконечность. Неожиданно я с пугающей ясностью понял, что не имею понятия, куда идти. Жутковатая перспектива – одолев самого Проколда, погибнуть от голода и жажды в Гиблых Землях.

И никаких следов, силы Зла! Самое простое было бы вернуться назад по своим следам, но во время сражения Бигман телепортационным прыжком перенес меня поближе к Клинку, на совершенно другое место, и неизвестно было, где искать наши следы. Разве что ходить все расширяющимися кругами, пока на них не наткнусь. Но что-то мне настойчиво говорило, что ничего я не найду и что кроме вот этой вмятины в земле, оставленной телом Нкота при падении, и Клинка, валявшегося в двух метрах от нее, никаких других следов нашего пребывания в Гиблых Землях не осталось. Можно было что-нибудь из этого извлечь? Так, насколько я помнил, чужой рухнул точно впереди меня, и если повернуться к вмятине спиной, то… Да нет, чушь все это. Кто знает, куда свалился я сам, когда закончилась битва. Я тихо выругался. Перед тем как я потерял сознание, здесь такое творилось, что непонятно, как я уцелел. Земля буквально корчилась в агонии, содрогалась и трансформировалась, взрываясь фонтанами грязи и пара; гнездовище Проколда гибло, ненадолго пережив своего хозяина. И теперь я больше не видел никаких ловушек, порожденных Проколдом и питаемых его силой, – никаких туманных колодцев, бродячих факелов, ручьев-хищников, протухших холмов и прочей дряни. Равнина была девственно чиста. С одной стороны, очень даже неплохо – некуда будет вляпаться, ведь чужого больше рядом не было, чтобы помочь в трудную минуту; но, с другой стороны, скверно то, что не осталось никаких ориентиров.

Впрочем, с облегчением сообразил я, можно ведь ориентироваться по солнцу. Когда мы покидали на рассвете лесную поляну, оно светило нам точно в спину. Сейчас тоже рассвет. Значит, надо лишь встать к нему лицом и двигать в этом направлении. Можно не сомневаться, что в конце концов, когда светило начнет гулять по небу, я отклонюсь от нужного направления, но, по крайней мере, было с чего начать.

Я покосился на Клинок, слабо мерцающий на земле отблесками восхода. Темно-фиолетовый фон глинистой почвы оттенял его так, как подушечка из черного бархата оттеняет ювелирное украшение. По сравнению с той игрой огня, коей он был наполнен еще вчера, сейчас он выглядел безжизненным. От меня до него было всего два шага, но я не торопился их сделать. Мощь этого оружия, испытанная мной вчера во всей полноте, внушала почтительный трепет. Страшновато было прикоснуться к нему снова, но и оставлять его здесь я не собирался, это казалось кощунством. Такими вещами не разбрасываются. Вот только послушается ли он меня еще раз, как во время битвы? Не заработаю ли я такой же болезненный удар, как Бигман, когда схватился за него из лучших побуждений, желая помочь мне? Не попадусь ли, как муха в паутину, в ловушку его мощи, способной оставить меня на веки вечные прикованным к этой земле? Да, я знаю его секрет, но сил у меня маловато…

Я уж совсем было собрался с духом, чтобы подойти к Клинку, но вместо этого ноги меня понесли к месту падения Нкота. Не знаю зачем. Безотчетный порыв. Может быть, потянуло отдать таким образом долг памяти. На какой-то миг возникло ощущение, что что-то меня толкнуло извне, но тут же исчезло. В общем, я подошел. Вмятина от тела лешука, рухнувшего с огромной высоты, была настолько глубокой, словно во время удара о поверхность равнины Нкот весил по крайней мере несколько тонн. И никакого намека на останки, как и от остальных парней. Ни костей, ни обрывков плоти, ни пепла. Кожаный пояс, на котором Нкот носил Клинок, тоже пропал. Совсем ничего. Погоди-ка, а что это там такое голубеет? Неужели…

Я поспешно наклонился.

Силы неба, я не ошибся! В углублении, повторявшем контуры руки Нкота, поблескивала голубая полоска, выглядевшая как-то сиротливо и чужеродно на голой сырой земле. Затаив дыхание, я присел на корточки и осторожно подхватил обнаруженную находку пальцами. Поверхность банкоса на ощупь оказалась упругой и теплой, точно в руке оказалось живое существо. Я ошеломленно покачал головой. Могущественный Нкот заработал от Проколда такой смертоносный удар, что от него остались одни воспоминания, а банкосчетчик выдержал, пережив своего прежнего хозяина. И я был единственным свидетелем этой находки. Хм… Думаю, после спасения мира я заслужил право поносить эту вещицу. Нкот ведь кое-что был мне должен, верно? Вот я и воспользуюсь такой приятной оказией, тем более что мой банкос остался у Доса.

А может, он все-таки сдох, этот банкосчетчик? Проверить было нетрудно, обезличенный банкос должен признать любого, к кому попал в руки, если он и в самом деле обезличенный, как гласит легенда. Я решительно поднес приборчик к левому запястью, и тот сразу ожил. Голубой ремешок сам потянулся к руке, плотно обхватил запястье и бесследно срастил концы. Прямо как благословение свыше. Обычный банкос такого не вытворяет, у него ремешок крепится магнитными зацепками. Отлично. Поздравляю, Элиот Никсард, ты стал обладателем бесценного сокровища, за которое уже сложило головы немалое количество людей. И если ты будешь неосторожен в обращении с голубым банкосом, то можешь стать следующим.

Я резво поднялся – куда живее, чем приседал, – сразу забыв о плохом самочувствии, и отдал мысленную команду. Овальное табло банкоса незамедлительно высветило число, месяц и год по времени Новы-2, как я и заказывал. Ну, я так и думал – 437 радуга, Оранжевый год, месяц Роз. Значит, двадцать девять лет приговора были еще в запасе.

Задумавшись, я рассеянно уставился в землю перед собой, теребя щетину на подбородке, отросшую за пять дней, проведенных на Шелте. Я мог вернуться на Нову-2, чтобы тем самым продлить себе приговор, но я не собирался этого делать. И другого выхода, как удрать на независимые миры, мне что-то не виделось. Жаль, конечно, что не повидаю родных, но вряд ли жизнь мне покажется скучной с голубым банкосом в руках, пусть даже и в чужих мирах. А с семьей как-нибудь найду способ связаться позже. Главное, с материальной стороной дела был полный порядок, что позволит спокойно осесть на любой индустриально развитой планете. Деньги открывают дорогу, особенно большие деньги. Может быть, мне когда-нибудь и придется вернуть голубой банкос Совету, но не сейчас.

Что-то я размечтался. Чтобы потратить хоть один эталон с этого банкоса, для начала придется выбраться из бывших Гиблых Земель, не говоря уже о самой Шелте, будь она проклята, а я еще и шагу не сделал, чтобы осуществить это.

Именно тогда я и услышал этот паскудный голос, голос, который было бы трудно спутать с чьим-либо еще:

– Стой спокойно, мой мальчик. Если не будешь дергаться, останешься жив.

Я окаменел. В затылок уперлась холодная сталь смертоносного оружейного жала.

Силы Зла, ну и любят же покойники оживать на этой проклятой планете! Ведь ко мне пожаловал Дос Пламя, собственной персоной!

2. Предательство сердца

Неожиданно мне стало на все наплевать. И на Доса, и на исходящую от него смертельную угрозу, подкрепленную сталью оружия. Меня буквально обуял ядовитый, гневный сарказм, жаждущий выплеснуться наружу. Да как смеет этот скот появляться здесь, в этом месте, где спор решала сила, не поддающаяся воображению его жалкого умишка?! Но, несмотря на полыхнувший в душе гнев, внешне я остался почти спокоен.

– Какой приятный сюрприз, Дос! Ну и как там, в аду загробного мира, жить можно? Ты ведь только что оттуда, как я понимаю? Интересно, что там подают на завтрак? Души невинно убиенных? А как…

– Заткнись, иноп, – бесстрастно оборвал меня бывший осевой Шефира, его голос был похож на шипение ядовитой змеи. – Твой тон непозволительно дерзок для банконосца. Что наводит меня на мысль о возврате твоей истинной памяти и подтверждает некоторые мои подозрения. Но с этим я разберусь позже, а сейчас давай-ка сюда голубой банкос. И без глупостей.

– Честно говоря, до сегодняшнего дня я был совершенно уверен в том, что мы встретимся там, – я усмехнулся, ткнув пальцем в небо. В затылок тут же вонзилась боль от вдавленного ствола – Дос среагировал на мое движение. – По словам свидетелей, твой труп напоминал пережаренную котлету…

– У тебя словесный понос, малыш. Не стоит испытывать на мне свое остроумие. Не советую. Банкос!

Я нарочито громко вздохнул:

– Какая ирония судьбы – один банкос ты у меня уже забрал, Дос. Теперь забираешь второй. Может, все-таки оставишь, а? Этот банкос дорог мне как память о чужом.

– Это слишком дорогая память, чтобы я тебе ее оставил, – Дос выхватил банкос у меня из рук. – Могу лишь обещать, что буду беречь ее как самого себя.

– Пока у тебя не слишком хорошо получалось беречь даже самого себя, – я усмехнулся. – Ладно, давай поговорим серьезно. Ты не убил меня, хотя имел полную возможность это сделать и забрать голубой банкос без всякого риска и лишних слов. Вынужден предположить, что тебе от меня что-то надо помимо банкоса. Так что?

Честно говоря, я не понимал, почему я совершенно не боюсь его. Может быть, потому, что мне уже десяток раз полагалось быть убитым, а я все еще был жив? Вместо страха или хотя бы элементарного опасения я ощущал только жгучую злость. Не исключено, что дело было в масштабах восприятия: я просто еще не мог переключиться на то, чтобы бояться какого-то там Доса после самого Проколда. А немного страха бы не помешало. Просто чтобы действовать с разумной осторожностью.

Дос ответил в своей обычной бесстрастной манере:

– Дело вот в чем, иноп. Мне хотелось бы услышать о том, что здесь, собственно, произошло. Вы здесь явно не в игрушки играли – Гиблых Земель теперь не узнать. Я стою здесь, и никакая мерзость не старается до меня добраться. Днем раньше это было бы невозможно, и этот факт, иноп, наводит меня на некоторые мысли. Но сейчас у меня нет на тебя времени. Поэтому пока я оставлю тебя здесь, а когда вернусь, мы с тобой подробно и обстоятельно потолкуем по душам. В том числе и о том, как тебе удалось вернуть память.

– Чужой помог, Дос, кто же еще. Кстати, ты не думаешь, что чужой перед смертью поделился со мной частью своих способностей, а?

– Ты пытаешься навязать мне эту мысль, иноп, но если это было бы так, то я бы с тобой уже не разговаривал и банкос не попал бы так легко в мои руки.

– Как знать… Может, я играю с тобой?

– В таком случае играешь бездарно. Не блефуй, не стоит.

– Не понимаю, чего ты ждешь. Банкос у тебя. Что еще?

– Заткнись и не мешай мне думать.

– Рассчитываешь, как выторговать жизнь у Шефира? Он будет приятно удивлен, увидев тебя снова, да еще со штуковиной, за которой он гонялся так настойчиво, что положил за нее половину Города.

– Позволь мне самому разобраться со своими проблемами. – Оружейный ствол снова с силой ткнулся в мой многострадальный затылок.

– Конечно, – великодушно позволил я. – Разбирайся. Послушай, почему бы нам не заключить небольшую сделку?

– Сделку? У тебя не то положение, чтобы предлагать сделки, иноп. Чем ты можешь ее оплатить?

– Я ее уже оплатил, придурок, – я произнес это с таким глумливым презрением, что хватило бы оскорбиться десятку Досов. – Голубым банкосом.

Но, к большому моему удивлению, Дос ничем не показал, что его задело. Он стоял и молча размышлял о чем-то, словно мое предложение о сделке озадачило его всерьез. Может, этот мерзавец все-таки сделает для меня доброе дело? Хотелось надеяться. Выбираться из Гиблых Земель на своих двоих было бы тоскливо. Наконец он спросил:

– И чего же ты хочешь?

– По минимуму или по максимуму?

– Твоя наглость, иноп, не имеет границ. И почему-то меня это восхищает. Выкладывай оба варианта.

– По минимуму – добраться до Фермы. По максимуму – покинуть Шелту. Думаю, тебе тоже не мешало бы подумать над этим вариантом. Шефир не оставит тебя в покое, как он не желал оставить в покое нас, пока чужой не надрал ему задницу. Я мог бы тебе помочь против Шефира. Враг моего врага – союзник, пусть даже такой отвратный, как ты.

– Иноп, почему ты напрашиваешься на то, чтобы я разнес тебе голову?

Мне показалось, или в бездушном голосе наконец мелькнуло любопытство? Да нет, скорее всего, показалось.

– Пытаюсь понять, что же тебе от меня надо.

– Ладно, иноп. У меня больше нет на тебя времени. Вот твой первый банкос. – К моим ногам с легким шлепком упал черный банкосчетчик. – И не говори потом, что я нечестен в сделках. Чужой мертв, и условия сделки я считаю выполненными.

Я был не просто удивлен. Я на мгновение даже потерял дар речи. Дос вернул мне банкос?! Но в таком случае я и в самом деле ему понадобился.

– Какая невероятная щепетильность! Конечно же ты честен, – охотно согласился я. – Особенно если вспомнить вживленный мне в череп пси-маяк.

– Хватит, иноп. И не дергайся, пока я не подам сигнал. Даже не думай об этом.

Все-таки он меня побаивался. Дос Пламя, способный сжечь неугодного силой своего взгляда, опасался какого-то инопа. Что же он обо мне думал? Или блеф о переданных мне способностях чужого все-таки посеял семена сомнения в его твердокаменной душе?

Давление на затылок прекратилось, послышался звук удаляющихся шагов.

– Я буду по тебе скучать, Дос, – я повысил голос. – Было бы неплохо, если бы ты привез что-нибудь промочить горло. Так что возвращайся скорее.

Ответом было молчание.

Я обернулся, избегая резких движений.

Итак, он сказал, что вернется, задумчиво сказал я себе, глядя на удаляющуюся спину экс-осевого, вышагивающего по равнине, как оловянный солдатик, пересекающий стол, – очень прямо, очень ровно, очень неторопливо. Полы просторного темно-синего плаща, укрывшего его до колен, едва заметно развевались, поля широкополого соро покачивались в такт шагам. Дос направлялся к «скаулту», небольшому двухместному аэрокатеру, уткнувшемуся брюхом в землю примерно в тридцати метрах от меня. Неказистая на вид машина ни в какое сравнение с сэнграми Шефира не шла. Никакого вооружения, никакой брони. Прогулочный вариант для обывателей, из самых дешевых. Дос шел не оборачиваясь, он мог не беспокоиться о прикрытии своего тыла. Возле «скаулта», небрежно привалившись к борту, стоял наш замечательный громила Кенгш, да-да, тот самый, и держал меня на мушке «града». Он был все в той же, что и на толкучке, кожаной безрукавке, позволяющей демонстрировать жутко выпирающие мускулы обнаженных рук, череп по-прежнему обнажен и блестит на солнце, как надраенная сковородка, – плевал он на общие приличия, исходя из которых соро должен таскать каждый уважающий себя шелтянин. Впрочем, Кенгш не был шелтянином. Рядом с этой горой мышц даже воздушный катер казался маленьким. Обострившееся после «сеансов» слияния зрение работало отменно, так что я разглядел все в мельчайших подробностях. Кенгш был угрюм, напряжен, за его кажущейся небрежностью проглядывала готовность к мгновенной реакции на изменение ситуации – то бишь на угрозу с моей стороны.

Вот так вот. Они выжили оба. Может, Нори просто ошиблась, приняв за их трупы чужие? Но Бигман-то каков – пусть небо для него будет светлым, – он упрямо не верил в смерть осевого, и оказался прав.

Я помахал Кенгшу рукой, внутренне злорадствуя, что он не может мне ответить тем же. Просто побоится снять с мушки. И все-таки какого Зла я им так понадобился, что они решили оставить меня в живых? Неужто Досу в самом деле настолько интересно, что здесь произошло? С трудом верится, чтобы такой бездушный засранец радел об общем благе. Как бы там ни было, а было бы неплохо, если бы он и Шефир свернули друг другу головы при выяснении отношений. А если этого все-таки не произойдет и Дос вернется, то я встречу его во всеоружии Мобра и Вечного Клинка. Появись Дос на два-три часа позже, и голубой банкос ему бы не достался, за это время я успел бы собраться с силами. Не знаю, откуда во мне была эта уверенность, но я ей доверял. О светлое небо, как же я зол, как же я безумно зол. Ничего, банкос я верну. Об этом и речи быть не может, чтобы вещь чужого осталась в руках этого мерзавца…

Я нагнулся и подобрал черный банкос, упавший недалеко от Вечного Клинка. Он действительно оказался моим – идентификационное окошко вспыхнуло зеленым цветом, сообщая, что я узнан, затем высветился счет – тысяча эталонов. Жалкая сумма по сравнению с возможностями голубого банкоса, но двое суток назад, когда Дос пытался меня подкупить, и тысяча казалась мне роскошью. Ничего удивительного, что тысяча осталась на счете. Самостоятельно, без моего участия, Дос не смог бы снять эталоны, а на то, чтобы заставить меня это сделать, похоже, действительно не хватило времени. А может, взыграло извращенное чувство справедливости, так, как сам Дос его понимает, и возврат моего банкоса показался ему вполне достаточной компенсацией потери голубого. Лично для меня такой обмен был равносилен замене роскошного дворца на ветхую лачугу. И было не столько жаль денег, которые я только что держал в своих руках, планируя спокойную жизнь в независимых мирах, сколько обидно и оскорбительно, что какой-то посторонний урод, не имеющий к нашей команде никакого отношения, не испытавший того адского сражения, через которое мне пришлось пройти, прикоснулся своими грязными лапами к почти что реликвии чужого. Кстати, на Клинок он почему-то не обратил внимания, словно и не заметил. Не хватило сообразительности связать эту вещь с силой чужого? А жаль. Можно было предложить Досу взять этот Клинок и посмотреть, что из этого получится. Досадно, что поздно сообразил…

Досу оставалось сделать всего несколько шагов до своего катера, когда я услышал быстро нарастающий звук где-то высоко в небе. Что-то там по нему неслось, и явно с приличной скоростью. Задрав голову, я прикрыл глаза от яркого небесного света козырьком ладони и спустя несколько секунд обнаружил черное пятнышко, приближавшееся с солнечной стороны. История повторялась. Никак снова пожаловал Шефир?

Не успела закончиться мысль, как на корпусе машины одна за другой полыхнули две желтые беззвучные вспышки, и я с неожиданной для себя реакцией бросился на землю, уже задним числом сообразив, что выстрелы были направлены не в меня. Я быстренько развернулся, не обращая внимания на протест ноющих мышц, и глазам предстала отрадная картина: широко взмахнув руками, словно кто-то внезапно сильнейшим ударом подсек ему сзади ноги, Дос грохнулся спиной о землю, да так и остался лежать, не подавая признаков жизни. Соро слетело с головы, обнажив короткую пепельно-серую шевелюру. Досталось и Кенгшу, хотя он в попытке увернуться и сделал мощный прыжок в сторону. Однако радиус действия парализующего луча, а это был именно парализующий луч, так как никаких видимых следов эти выстрелы на своих жертвах не оставили, подсек его прямо в прыжке, и великан со всего маху тяжко рухнул на землю, врезавшись в земную твердь, словно сброшенный с горы здоровенный валун. Не помогла ни великолепная реакция, ни чудовищные мускулы: парализатор уравнял возможности обоих – главаря и помощника. Перевернувшись пару раз по инерции вокруг оси, громадное тело Кенгша замерло всего в двух метрах от своего шефа. Оружие откатилось далеко в сторону, вырвавшись из отказавших рук еще в падении.

Звук двигателей прибывшего катера угрожающе снизился, и он пронесся надо мной, пикируя к распростертым телам так стремительно, словно собрался их протаранить. Потерял управление, едва успел подумать я, ожидая удара и взрыва, но ошибся. Воздушное судно зависло на высоте метра чуть в стороне от обездвиженной парочки, мгновенно погасив бешеную скорость, что явно указывало на наличие в нем инерционной подушки, защитившей водителя от перегрузки. Да и с виду оно сильно отличалось от катера Доса – длинный обтекаемый корпус напоминал вытянутую в падении черную каплю нефти. Насколько я разбирался в технике, это был гравикат, судно по скоростным и защитным характеристикам даже более высокого класса, чем сэнгр. Таких я на Шелте еще не видел. Подобную машину себе мог позволить только Шефир, еще один шустрый охотник за голубым банкосом, и его появление не предвещало для меня ничего хорошего. Судя по тому, как координатор безжалостно отправлял на смерть своих людей, он точно не пожелает оставлять никаких свидетелей. По сравнению с этим кровожадным монстром в человеческом обличье даже Дос выглядел безобидной кошарой.

И опять страха во мне не было. Лишь удивление очередным неожиданным поворотом событий. И вот именно это отсутствие страха и начало меня тревожить. Да что это со мной? Я же снова на краю смерти, которой совсем недавно чудом избежал. Что же делать? Притвориться трупом? Но пилот наверняка уже заметил мои телодвижения. Оружия под рукой не было, кроме Клинка. Клинок! Проклятие, где же он? Я привстал на четвереньки и оглянулся – до Клинка было рукой подать. Лежал и тихо поблескивал плоской гранью полупрозрачного лезвия всего в метре. Один хороший рывок, и ладонь ляжет на шершавую рифленую рукоять.

Пока я раздумывал, стало поздно. Колпак катера ушел в корпус, и на землю спрыгнула фигура в светло-сером костюмчике. Элегантный пиджачок, обтягивающие стройные ноги светлые лосины, легкие полусапожки. И длинные густые волосы каштанового цвета, свесившиеся вниз и закрывшие лицо обладательницы, когда она шагнула к Досу и наклонилась над ним.

Я остолбенел.

Ведь это была Нори! На этот раз я узнал ее сразу, несмотря на разделявшее нас расстояние.

Не обращая на меня внимания, Нори занялась обыском Доса, причем столь шустро, словно всю жизнь только этим и занималась; забрала голубой банкос и пару пистолетов-излучателей, упрятанных под куртку, и перешла к Кенгшу, подобрав по пути отброшенный «град». Так же быстро обыскав громилу, вернулась к своему катеру и побросала найденное оружие внутрь. Вся процедура обыска заняла не больше двух минут, в течение которых я изумленно наблюдал за ее действиями. И только после этого, остановившись рядом с гравикатом, она наконец повернулась и замерла, выжидающе уставившись в мою сторону.

Я даже не заметил, как оказался на ногах, – так велико было мое изумление. И радость, что Нори жива, что с ней все было в порядке. Все опасения, связанные с Шефиром и Досом, сразу вылетели из головы, и, спохватившись, я торопливо заковылял к ней.

Силы неба, я на это уже почти не надеялся, на то, что она еще жива, предпочитая об этом просто не думать. При мысли, что я наконец-то смогу снова ее обнять, меня бросило в жар, а сердце затрепыхалось как шальное. Погоди, да что это со мной творится? Да, привлекательная, интересная, умная, в этом не откажешь, но я же уже решил, что она мне только нравится, и не более того. Ну-ка, остынь, парень. Произведи самооценку. Ага, похоже, это просто радость от встречи с одной-единственной близкой душой в этом поганом мире. Вспомни, ты ничего не забыл? Клинок! Нехорошо как-то было оставлять здесь Вечный Клинок Нкота.