Текст книги "Алюта — воздушный слоненок"

Автор книги: Сергей Розанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Скорей! Скорей!

Алюта не слыхала того, что говорил Петька. На голове ее был надет шлем. Но сквозь очки она видела, как Петька радуется и торопится, как улыбается Сольвейг. Ей стало интересно, о чем они говорят. Она сняла свою маску и услышала Петькин крик:

– Скорей, Алюта, скорей! А то опоздаешь! Мы поедем с тобой на солено?. Ты возьмешь нас с собой. Мы только посмотрим на звездолет.

Алюта не совсем поняла, в чем дело, но Петька так торопился, что и она тоже заторопилась. Она сказала только:

– Давайте скорей, берите парашют. Мы отвезем его куда следует.

Сольвейг уже складывала парашют по всем правилам. Она научилась этому в пионерском отряде. Но Петька чуть не затопал на нее ногами:

– Некогда, некогда! А то опоздаем! Оставим парашют здесь. Алюта, пиши записку.

Они написали записку и прикололи ее к сложенному наспех парашюту.

– Соловейка, ты не боишься ехать в Циолковск? – спросил Петька.

Сольвейг задумалась на минуточку, а потом бойко отвечала:

– Нет, почему же? А маме мы позвоним по телефону.

– Ну, тогда бежим!

Петька схватил обеих девочек за руки и понесся к движущейся улице.

Ему очень хотелось попасть сразу на автомобильную, самую скорую полосу. Она проходила рядом с аллеей. Но прыгать на нее сразу было опасно. Нужно было сначала по движущемуся мосту переправиться на самый медленный тротуар. Петька все прибавлял ходу. Алюта еле поспевала за ним. Ей стало жарко. Костюм ее был сделан из самого легкого материала. Но все-таки он был тяжеловатый. Алюте пришлось включить охладитель. По всему телу у нее пошли прохладные, приятные ветерки. Она почувствовала себя совсем бодрой и крепкой.

На движущейся лестнице ребята не стояли. Они бежали кверху, а потом, когда пронеслись над движущейся улицей, побежали по лестнице вниз. Ступени лестницы сами спускались и уходили из-под ног. Было похоже, что плавно спускаешься с неба. А руки – это крылья.

– Скорее! Скорее!

Петька успокоился только тогда, когда они очутились рядом с решеткой аллеи, на самой быстрой полосе. Тут все немного отдышались.

Петька посмотрел по сторонам, начал было что-то говорить, но замялся и только переступал с ноги на ногу.

– Ну, говори; говори! – подталкивала его Сольвейг.

– Алюточка, – выговорил, наконец, Петька, – надень, пожалуйста, шлем. Пусть все видят, что мы спешим не просто так, а боимся опоздать на луну.

Солено?

По названию солено? похоже на что-то соленое. Но это только по названию. На самом деле это магнитно-железная дорога. Полностью она называется так: „Вторая опытная соленоидная трасса Москва – Циолковск“.

Вокзал солено? похож на громадную розовую трубу, положенную набок. Стены его блестят, как стекла. В углублениях стен стоят мраморные фигуры ученых, изобретателей, инженеров, строителей, рабочих – всех тех, кто выдумал, изобрел, построил эту необыкновенную дорогу. А на крыше вокзала – громадные статуи Ленина и Сталина – великих вождей.

Ни на вокзале, ни около вокзала нет рельс. Далеко, против открытой трубы вокзала, на высоких железных конструкциях и просто на крышах домов построены громадные кольца. В этих кольцах толстые электрические провода. Провода накручены спиралью, как проволока на карандаш. Только карандаш величиной с башню. Спирали из электрического провода называются соленоидами. От того и вся дорога называется соленоидной. А чтобы было покороче, просто солено?.

Она – летящая!

На станцию солено? вела тоже подвижная лестница – эскалатор. Но только около этой лестницы стояло четыре милиционера. Вокруг них толпились люди. Милиционеры прикладывали руки в белых перчатках к каскам и вежливо говорили:

– Простите, товарищ, а у вас имеется билет?

Ребята остановились перед милиционерами. Они не знали, что им делать. Сольвейг и Петька поглядывали на Алюту и ждали, что скажет она. Но Алюта ничего не говорила. Может быть она и говорила что-нибудь, но через шлем плохо были слышны ее слова. Она тоже не слышала, о чем разговаривали вокруг нее. А около ребят собралась уже целая толпа. Даже один милиционер заинтересовался и подошел ближе. Алюта хотела снять шлем, но Петька замахал на нее руками и сам объяснил за нее:

– Она на луну летит, а мы ее провожаем.

Милиционер вдруг вытянулся, будто увидел командира или будто вышел дежурить на перекресток двух самых главных улиц. Он сказал:

– Так прощайтесь скорее. Поезд сейчас отходит.

Необыкновенная строгость послышалась Петьке в голосе милиционера. Он поскорее схватил Алютину слоновую руку и начал прощаться изо всех сил. А Соловейка обняла Алюту за шею и поцеловала стекло шлема, за которым виднелись Алютины голубые глаза.

Милиционер торопил ребят:

– Скорее, скорее! Не задерживайте товарища. Поезд сейчас отходит. Пойдемте, гражданин, я вас провожу. А то вам тяжело в костюме.

– Она не гражданин, а гражданка – постарался объяснить Петька. Но милиционер только махнул рукой. Все равно, мол, это не важно. Он быстро повел Алюту ко входу в вокзал. Другие милиционеры попробовали было спросить у Алюты билет, но вожатый ответил за нее коротко и серьезно:

– Летящая.

Милиционеры приложили руки к каскам. Лестница понесла Алюту с провожатым наверх.

У входа в вокзал разговаривали про Алюту:

– Ишь ты, легоньких набирают лететь.

– Еще бы, на луну! Шутка ли? Путь-то дальний. Тут каждый килограмм имеет значение.

Вокруг Петьки и Соловейки собралось порядочно людей. Петька рассказывал, что маленький летчик в стратосферном костюме – это Алюта, пионерка из далекой Сибири. Что она бросилась на парашюте со стратоплана. Он рассказывал про Алюту так, как будто сам вместе с ней прилетел из Сибири и вместе с ней бросился с такой страшной высоты. Но все-таки ему было обидно, что ему не пришлось поехать с Алютой, что не придется посмотреть отправление звездолета. А Соловейка была даже рада, что все так получилось. Ей, если сказать правду, не очень хотелось уезжать из Москвы, не спросив позволения у мамы.

Соленоидный поезд

Соленоидный поезд совсем не похож на обыкновенный. Его называют поездом, пожалуй, только по старой привычке. А на самом деле это один громадный железный вагон, похожий на дирижабль. Этот вагон пролетает по шестьсот километров в час. А то и больше. Ему, как и дирижаблю, приходится пробиваться сквозь воздух, словно сквозь плотную стену. Поэтому он и построен так, чтобы воздух легче обтекал его и не мешал ему на ходу.

Милиционер подсадил Алюту в вагон. За ней захлопнулась дверца.

Начальник станции посмотрел на часы, произнес:

– Отправляться!

Главный механик-отправитель, который сидел за толстой стеклянной стеной, увидел сигнал и ответил:

– Отправляю!

Его голос усилился при помощи радио и был слышен во всем вокзале, в вагоне, где сидела Алюта, и даже на площади, где все еще толпился народ.

Потом механик взялся за большое колесо на распределительной доске и начал медленно его поворачивать. По спиралям соленоидов побежал электрический ток.

Электрический ток мчался по спирали, и в кольце соленоида образовалась громадная магнитная сила. Если бы неподалеку лежали железные иголки, ножницы, коньки, утюги, железнодорожные рельсы, они вихрем понеслись бы в середину соленоида. Но вокруг все было сделано из меди, алюминия, камня и стекла.

Только вагон, в котором сидела Алюта, был сделан из железа. Магнитные тормоза удерживали его на месте. Но вот тормоза постепенно ослабли. Вагон, похожий на дирижабль, двинулся с места, влетел в соленоидный тоннель и с силой вылетел из него.

Он полетел по воздуху, как пушечное ядро величиной с дирижабль. И, как ядро, он упал бы на землю. Но он приблизился к другому соленоиду. Электромагнитная сила втянула вагон в этот соленоид и выбросила дальше.

Так, от соленоида к соленоиду, и летел вагон.

Алюта ничуть не боялась. Она давно привыкла к быстрому лету. Пассажиры удобно сидели в мягких, красивых креслах. Алюта сняла с себя шлем. В вагоне громко и горячо разговаривали о звездолете. Не было слышно ни моторного, ни колесного шума. Не трясло и не качало. Даже не верилось, что вагон летит со страшной быстротой. Только за продолговатым окошком мелькали встречные соленоиды, совсем как телеграфные столбы на обыкновенной железной дороге.

Против Алюты сидел человек, одетый в костюм инженера-летчика. Он выложил на столик мандарины, бутерброды и пирожки. Алюта старалась не смотреть на него. Он сказал:

– Не хочешь ли, товарищ?

Алюта начала говорить неправду. Сказала, что ей совсем не хочется есть. Но потом она решила, что стесняться нечего. Люди свои, воздушные.

Бутерброды были разных сортов. Пирожки оказались с вареньем. А когда Алюта принялась за мандарины, она вспомнила о Травке:

– Все-таки нехорошо, что я его оставила неизвестно где. Мало ли что с ним могло случиться? Нехорошо.

Не очень хороший малый

И примерно то же самое думал Травка, стоя рядом с Алютиным парашютом. Он взял мандарин у мичуринца, положил его в карман, задумался и сказал:

– Нет, я не очень хороший малый. Я все-таки отчасти плохой. Обещал Алюте помочь, а сам оставил ее одну. Что она теперь будет без меня делать? Она и Москвы не знает совсем. Как же мне ей теперь помочь?

– Во-первых, нужно сдать парашют, – посоветовал мичуринец. – А, во-вторых, она и без тебя обойдется. Она не одна. Видишь, здесь подписано еще: „Соловьиные трели“. Это наши ребята, из нашего отряда. А если наши взялись за дело, то уж будьте уверены!

– Хорошо, я буду уверен, – согласился Травка. – Понесем парашют.

И тут, наконец, парашют был сложен как следует. Он сделался похожим на ранец или на заплечный мешок, вроде тех, с которыми юные разведчики ходят путешествовать.

Мичуринец взвалил парашют на спину и сказал:

– Ну, пойдем. Я тебе его до метро доволоку. Уж так и быть. Я бы и дальше тебя проводил, да мне нельзя. Дела по горло, сам понимаешь. Я сегодня дежурный по аллее. Да ты знаешь, где улица Туполева? Ты, малыш!

– Не знал бы, не ездил… крупныш… – ответил Травка, стараясь говорить таким же грубоватым голосом, как пионер. Мичуринец молча посмотрел на Травку, и они пошли к станции метрополитена.

Под землей

Широкая мраморная лестница вела вниз под землю. Сияли чаши, наполненные электрическим светом. Они отражались в мраморных стенах. Потолок светился. Было похоже, что свет идет отовсюду.

Под землей всегда холодно, сыро и неуютно. А здесь, в залах станции подземной дороги, было радостно и воздушно, как в весенний солнечный день. Даже пахло цветами.

Здесь был первый подземный сад. Цветы и деревья росли здесь под электрическими солнцами.

Давно, еще в 1935 году, была закончена эта станция метрополитена. С тех пор и в Москве и в других городах было построено много линий метро. И скоро должна была открыться самая большая во всем свете подземная линия Москва – Ленинград.

Но это была первая станция, построенная рабочими Советского союза. Поэтому всякий человек, который входил сюда, чувствовал радость и торжество.

Травка и мичуринец подошли к перрону. Перед ними сам собой повернулся турникет и пропустил Травку на перрон. Мичуринец задержался за турникетом. Травка обратился к мичуринцу:

– А ты что же? Разве не поедешь?

– Я же сказал тебе, что мне некогда, – важно ответил мичуринец и перебросил Травке парашютный ранец. Потом он кивнул головой и добавил: – звони, пиши, радируй!

– Хорошо, я буду радировать, – согласился Травка. – Только как же, я не знаю твоей волны. Мальчик, а мальчик! Мичуринец! Крупныш!

Но пионер был уже далеко.

Подошел поезд метро. Травка с трудом поднял парашют. Кто-то помог Травке влезть в вагон.

На передней площадке головного вагона водитель поезда повернул ручку. По трубам пошел сжатый воздух, и тогда сами собой с шипеньем задвинулись двери вагонов. Потом он начал повертывать ручки, которые находились перед ним на контроллере. Электрический ток пошел в моторы. Поезд тронулся.

Сначала он шел не особенно быстро, а потом все быстрее, быстрее. Гораздо быстрее, чем трамваи на земле. Под землей ничто не мешает. Нечего бояться столкновений с автомобилями или другими поездами. Метрополитен затем и построен, чтобы ездить людям быстро, удобно и безопасно.

Травка смотрел в окно. Стены тоннеля были выложены блестящими цветными плитами. Он проехал по голубому тоннелю и попал на Станцию Пальм. Здесь росли пальмы – громадные, уходящие под потолок. И маленькие – не больше обыкновенной елочки. На некоторых пальмах висели плоды.

Тут еще раз надо вспомнить, что все это только рассказ

Папа продолжал рассказывать. От нетерпенья Травка забрался с ногами на стул. Он спросил:

– И Травка уехал на метро?

– Ну, конечно, уехал!

– А Алюта одна мчится в соленоидном вагоне?

– Мчится, конечно.

– Почему же их никто не ищет?

– Погоди, милый друг, – сказал папа. – Ведь никто еще не подумал о том, что они пропали. Правда, Алютин папа, стратосферный летчик Железнов, давно прилетел в Берлин и ждал в берлинском аэропорте телеграммы от своей дочки Алюты.

Никаких известий не приходило. Он соединился с Циолковском, но ему сказали, что слет парашютистов ожидается перед самым пуском ракеты. А пока никто не спускался на парашюте. Никакой девочки в скафандре. Он забеспокоился, но решил подождать. Мало ли! Может быть, она опустилась среди поля. Чтобы дойти до города или хотя бы до первого колхоза и дать телеграмму, нужно ведь время.

Несчастье

Травкина мама пришла с работы домой в то же время, как и всегда. Она позвонила у двери и стала ждать топота Травкиных ног. Обыкновенно он бежал ей навстречу и сам отворял дверь. Мама даже приготовила руки, чтобы Травке легче было прыгнуть и обнять ее за шею. Но за дверью было тихо. Она позвонила еще раз.

– А я вот он! – раздался голос за ее спиной.

Но это был не Травкин голос. Мама обернулась.

Перед ней стоял папа. Он тоже вернулся с работы. Он тихонько подошел к маме сзади и хотел для шутки напугать ее.

Но мама не испугалась. Она продолжала ждать, что Травка откроет дверь.

– Очевидно, никого нет дома, – сказал папа и отпер дверь своим ключом. В квартире заливался телефонный звонок. Мама почувствовала беду. Она бросилась к телефону, но вызывали папу, а не ее. Она передала папе трубку. Папа сказал в телефон, как всегда:

– Алло! Слушаю!

Потом он вдруг изменился в лице и закричал в трубку:

– Что? Не может быть! Еду! Сию минуту еду!

Мама смогла только выговорить:

– Травка? Что с ним? Скажи, я же волнуюсь!

– Травка? – переспросил папа. – Я видел его сегодня на Ленинском проспекте. Он отправился с какой-то девочкой, которая собирается лететь в звездолете на луну. Разве он тебе ничего не говорил?

– Нет, не говорил, – удивленно прошептала мама. – Ну, а что тебе сказали по телефону? С ним что-нибудь случилось?

– Да нет, с Травкой ничего. На Москваленстрое авария. Я еду!

И папа быстро вышел на лестницу.

– Да ты хоть бы пообедал, – попробовала удержать его мама.

– Авария, понимаешь, авария, – проговорил только папа в ответ и помчался вниз, перескакивая сразу через три ступеньки.

Москваленстрой

Дело, по которому вызывали Травкиного папу, было действительно страшно важное и спешное дело. На строительстве Москва – Ленинград произошла авария.

Уже четыре года прошло с тех пор, как началось строительство самого большого во всем мире метрополитена – между Москвой и Ленинградом. На строительстве работало несколько сотен тысяч человек и много десятков тысяч машин. Самые лучшие машины и самые лучшие люди работали на строительстве. Да и было из-за чего работать! Сотни тысяч людей и тысячи тонн разных грузов перевозятся из Москвы в Ленинград и из Ленинграда в Москву. Сколько угля для паровозов, бензина, электрического тока тратится на эти перевозки!

А после постройки метрополитена перевозка из Москвы в Ленинград или из Ленинграда в Москву не будет стоить ничего. Впрочем, будет, конечно, стоить, но на перевозку не нужно будет тратить никакой силы: ни бензина, ни угля, ни электричества. Вагоны будут ходить сами собой, без моторов.

Это, конечно, удивительно. Но дело в том, что если прорыть тоннель из Москвы в Ленинград по прямой линии, вагон покатится по этому тоннелю сам собой, как горошина по наклонной доске. Сначала он покатится медленно, а потом все быстрее и быстрее, пока не промчит половины расстояния между Москвой и Ленинградом. Тут наклон кончится. Теперь начнется подъем. Но вагон к этому времени раскатится так сильно, что с разгону доедет почти до самого Ленинграда. Тут все-таки придется пустить в дело мотор. Но электричества на это придется тратить очень немного. Зато вся поездка из Москвы в Ленинград по новому тоннелю займет меньше часа. Можно будет жить в Ленинграде, а работать в Москве. Можно будет жить в Москве, а учиться в Ленинграде. В театр пойти – хочешь в московский, хочешь в ленинградский. А московские и ленинградские заводы будут все время помогать друг другу и работать еще лучше.

Вот такую-то безмоторную дорогу и начали строить под землей.

Строить было очень трудно. Впервые людям приходилось проникать в глубь земли на десятки километров. В шахтах было жарко. Строители ставили холодильные машины. В шахтах появлялись ядовитые газы. Строители уничтожали их и громадными вентиляторами накачивали свежий воздух. По дороге попадались подземные каменные горы. Строители бурили камень и прокладывали в нем тоннель. Пловучие пески и подземные озера преграждали путь строителям. Строители замораживали пески, отводили озера в сторону и прокладывали тоннель.

Но на этот раз случилось такое, чего никто и никак не мог ожидать: в тоннель ворвалась горячая река.

Уже давно ученые заметили, что чем глубже опускался тоннель в землю, тем земля вокруг становилась горячее и горячее. Было заготовлено множество машин и приборов, вырабатывающих холод и вбирающих в себя лишнее тепло. Готовые части тоннеля обкладывались такими материалами, которые не пропускали тепла совершенно. Но никто не мог и подумать, что где-то, совсем близко, протекает горячая река.

Река хлынула в тоннель. Работы остановились. Подземные галлереи наполнились паром. Погибло несколько человек. Воды в тоннеле делалось все больше и больше. Она бурлила, ревела и обжигала горячим паром. Уже было разрушено много подземных построек. Нужно было во что бы то ни стало остановить реку. Все машины были пущены в ход. Строители прекратили работу на других участках. Они все боролись с горячей рекой. Но вода бушевала и бушевала под землей. Машинам нехватало электрического тока. Строительство попросило помощи у Москвы, Ленинграда, у города Калинина, у всех городов, где были большие электростанции и много электрического тока.

Травкин папа работал на станции, которая давала ток московским уличным механизмам. Но и его спешно вызвали на работу. Он выбежал из дому и увидел автомобиль своей электростанции. Это была аварийная машина. На крыше ее находились складные лестницы для проверки проводов. Кроме того, там же помещался небольшой самолет со сложенными крыльями. Он был нужен для облета дальних участков электролинии.

Папа поднял руку. Автомобиль остановился. Машиной правил папин товарищ. Папа крикнул:

– Слышал, авария на Москваленстрое?

– Слышал, – ответил товарищ. – Тебе куда?

– Меня вызывают на станцию.

– А меня на восьмую шахту. Туда нет хорошего шоссе. Разгони машину. Я полечу на самолете.

Папа сел за руль, а товарищ по лесенке перебрался на крышу автомобиля. Папа дал самый быстрый ход. Машина понеслась по шоссе. Самолет на крыше автомобиля расправил крылья. Автомобиль несся так быстро, что самолету не нужно было разбегаться по земле перед тем, как подняться на воздух. Он просто отделился от автомобиля и полетел в сторону. Папа поехал на электростанцию, а его товарищ полетел на свой участок, к восьмой шахте Москваленстроя.

„Сами знаете, какие теперь дети“

Мама осталась дома одна. Она долго не могла понять, что произошло. Папа вдруг уехал и ничего как следует не объяснил. Травка все не возвращался домой. Какая-то девочка собралась на луну. А, может быть, и Травка с ней вместе?..

Маме стало тревожно. Она подошла к телефону, хотела позвонить в детский сад. Может быть, Травка еще там? Задержался почему-нибудь? Но в это время по радио раздался голос:

– ГРАЖДАНЕ, ВНИМАНИЕ! НА МОСКВАЛЕНСТРОЕ ПРОИЗОШЛА СЕРЬЕЗНАЯ АВАРИЯ, ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ ЕЕ, НУЖНО ОЧЕНЬ МНОГО СИЛЫ. МОСКВА ОТДАЕТ СТРОИТЕЛЬСТВУ СВОЮ ЭЛЕКТРИЧЕСКУЮ ЭНЕРГИЮ. СЕЙЧАС ПЕРЕСТАНУТ ХОДИТЬ ТРАМВАИ, РАБОТАТЬ ПОДВИЖНЫЕ УЛИЦЫ, МЕТРО И СОЛЕНО?. СОХРАНЯЙТЕ ПОЛНОЕ СПОКОЙСТВИЕ. КАК ТОЛЬКО НА СТРОИТЕЛЬСТВЕ НАЛАДИТСЯ РАБОТА, ТОК СНОВА БУДЕТ ДАН.

Мама поднесла к уху телефонную трубку, но станция не отвечала. Тут опять раздался голос по радио:

– ВО ВРЕМЯ СПЕШНОГО ПЕРЕКЛЮЧЕНИЯ МОСКОВСКОГО ЭЛЕКТРИЧЕСТВА НА ПОМОЩЬ МОСКВАЛЕНСТРОЮ, СИЛЬНЫЙ ТОК СЛУЧАЙНО ПОПАЛ В ТЕЛЕФОННЫЕ ПРОВОДА. ТОНКИЕ ТЕЛЕФОННЫЕ ПРОВОДА СГОРЕЛИ, ТЕЛЕФОННАЯ СТАНЦИЯ ПОВРЕЖДЕНА И ПЕРЕСТАЛА РАБОТАТЬ.

Маме стало еще тревожнее. Она зашла к знакомой в соседнюю квартиру и стала жаловаться ей:

– Подумайте, такое время, и вдруг Травки нет дома! Отец говорит, что мой мальчик чуть ли не на луну собрался лететь. Сегодня ведь отправляется ракета из Циолковска.

– А что вы думаете? – сказала соседка. – Возьмет да и полетит. Сами знаете, какие теперь дети.

– Нет, я его разыщу все-таки, – сказала мама и вышла из дома. Она пошла в Травкин детский сад.

В детском саду ребята не расходились. Они с интересом ждали возвращения Травки. Травка все еще не возвращался. Руководительница Октябрина Петровна начала уже жалеть, что отпустила Травку провожать Алюту. Мало ли что еще может выдумать эта пионерка! Подумать только – прыгать с парашютом с такой высоты!

Октябрина Петровна решила позвонить в аэробазу. Но тут раздался по радио предупреждающий голос. Телефонная станция перестала работать. И ничего нельзя было узнать.

Пришла встревоженная Травкина мама. Ребята рассказали ей про Алюту и ее приключения. Мама встревожилась еще больше.

Солнечка успокаивала ее:

– Ничего нет страшного. Что может с ним случиться? Такой большой мальчик. Он ничего не боится. На луну его, конечно, не возьмут, а домой он придет обязательно. Что он, дороги не найдет, что ли? Смешно!

Махрютка хотел как-нибудь развеселить Травкину маму. Он все старался придумать что-нибудь занятное. Но ничего не придумывалось. А Тюка ходила с обиженным видом и говорила, при каждом слове наклоняя головку:

– Вот! Сами виноваты. Не посадили меня с ним на самокаточку. Я бы Травку от себя никуда не отпустила. И привела бы его домой. Я умею находить дорогу домой. Я сколько раз одна ходила из детского сада.

Но мама все не успокаивалась. Ей представлялись разные ужасы. То она думала, что, когда метро остановилось, Травка застрял в метро и теперь сидит там голодный и одинокий. То будто Травка поехал на солено?, и, когда электричество прекратилось, вагон солено? упал с высоты на землю и разбился вдребезги. То вдруг ей представлялось, что Травка сам захотел испробовать Алютин парашют и из этого ничего хорошего не получилось.

Она не знала, что, прежде чем выключить ток, электрические станции предупредили и метро, и солено?, и управления подвижных улиц.

Все вагоны, которые были в это время в пути, дошли до конечных станций. А новых вагонов не пускали.

Движущиеся улицы остановились, но по ним тотчас же пошли автобусы. Автобусы подвозили тех, кто уж очень спешил.

Другие мамы пришли за своими детьми в детский сад. Они успокоили Травкину маму:

– Неужели кто-нибудь в наше время может обидеть ребенка или дать ему заблудиться? Неужели пионерка, которая сама прыгает с самолета, позволит октябренку шалить с парашютом?

Это все было верно. Мама об этом и не подумала. Она немного успокоилась. Но ей все-таки было грустновато. Она знала, что Травка действительно никак не может пропасть, но все-таки беспокоилась о нем.

Ей вспоминались разные случаи, когда дети действительно пропадали и даже гибли.