355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Козлов » Всё-всё-всё о Ёжике » Текст книги (страница 6)
Всё-всё-всё о Ёжике
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 01:55

Текст книги "Всё-всё-всё о Ёжике"


Автор книги: Сергей Козлов


Жанр:

   

Сказки


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Как Ослик, Ёжик и Медвежонок встречали Новый год

Всю предновогоднюю неделю в полях бушевала вьюга. В лесу снегу намело столько что ни Ёжик, ни Ослик, ни Медвежонок всю неделю не могли выйти из дому.

Перед Новым годом вьюга утихла, и друзья собрались в доме у Ёжика.

– Вот что, – сказал Медвежонок, – у нас нет ёлки.

– Нет, – согласился Ослик.

– Не вижу, чтобы она у нас была, – сказал Ёжик. Он любил выражаться замысловато в праздничные дни.

– Надо пойти поискать, – сказал Медвежонок.

– Где же мы её сейчас найдём? – удивился Ослик. – В лесу-то темно…

– И сугробы какие!.. – вздохнул Ёжик.

– И всё-таки надо идти за ёлкой, – сказал Медвежонок.

И все трое вышли из дома.

Вьюга утихла, но тучи ещё не разогнало, и ни одной звёздочки не было видно на небе.

– И луны нет! – сказал Ослик. – Какая тут ёлка?!

– А на ощупь? – сказал Медвежонок. И пополз по сугробам.

Но и на ощупь он ничего не нашёл. Попадались только большие ёлки, но и они всё равно бы не влезли в Ёжикин домик, а маленькие все с головой засыпало снегом.

Вернувшись к Ёжику, Ослик с Медвежонком загрустили.

– Ну, какой это Новый год!.. – вздыхал Медвежонок.

«Это если бы какой-нибудь осенний праздник, так ёлка, может быть, и не обязательна, – думал Ослик. – А зимой без ёлки – нельзя».

Ёжик тем временем вскипятил самовар и разливал чай по блюдечкам. Медвежонку он поставил баночку с мёдом, а Ослику – тарелку с лопушками.

О ёлке Ёжик не думал, но его печалило, что вот уже полмесяца, как сломались его часы-ходики, а часовщик Дятел обещался, да не прилетел.

– Как мы узнаем, когда будет двенадцать часов? – спросил он у Медвежонка.

– Мы почувствуем! – сказал Ослик.

– Это как же мы почувствуем? – удивился Медвежонок. – Очень просто, – сказал Ослик. – В двенадцать часов нам будет уже ровно три часа хотеться спать!

– Правильно! – обрадовался Ёжик.

И, немного подумав, добавил: – А о ёлке вы не беспокойтесь. В уголке мы поставим табуретку, я на неё встану, а вы на меня повесите игрушки.

– Чем не ёлка? – закричал Медвежонок.

Так они и сделали.

В уголок поставили табуретку, на табуретку встал Ёжик и распушил иголки.

– Игрушки – под кроватью, – сказал он.

Ослик с Медвежонком достали игрушки и повесили на верхние лапы Ёжику по большому засушенному одуванчику, а на каждую иголку – по маленькой еловой шишечке.

– Не забудьте лампочки! – сказал Ёжик.

И на грудь ему повесили три гриба-лисички, и они весело засветились – такие они были рыжие.

– Ты не устала, Ёлка? – спросил Медвежонок, усаживаясь и отхлёбывая из блюдечка чай.

Ёжик стоял на табуретке, как настоящая ёлка, и улыбался.

– Нет, – сказал Ёжик. – А сколько сейчас времени?

Ослик дремал.

– Без пяти двенадцать! – сказал Медвежонок. – Как Ослик заснёт, будет ровно Новый год.

– Тогда налей мне и себе клюквенного сока, – сказал Ёжик-Ёлка.

– Ты хочешь клюквенного сока? – спросил Медвежонок у Ослика. Ослик почти совсем спал.

– Теперь должны бить часы, – пробормотал он.

Ёжик аккуратно, чтобы не испортить засушенный одуванчик,взял в правую лапу чашечку с клюквенным соком а нижней, притоптывая, стал отбивать часы.

– Бам! бам! бам! – приговаривал он.

– Уже три, – сказал Медвежонок. – Теперь давай ударю я!

Он трижды стукнул лапой об пол и тоже сказал:

– Бам! бам! бам!.. Теперь твоя очередь, Ослик!

Ослик три раза стукнул об пол копытцем, но ничего не сказал.

– Теперь снова я! – крикнул Ёжик. И все, затаив дыхание, выслушали последние: «Бам! бам! бам!»

– Ура! – крикнул Медвежонок, и Ослик уснул совсем.

Скоро заснул и Медвежонок.

Только Ёжик стоял в уголке на табуретке и не знал, что ему делать. И он стал петь песни и пел их до самого утра, чтобы не уснуть и не сломать игрушки.

Как Ослик, Ёжик и Медвежонок писали друг другу письма

На второй день после Нового года Ёжик получил письмо. Принесла его Белка, подсунула под дверь и убежала.

Медвежонок нацарапал на кусочке бересты:

«Дорогой Ёжик! У меня за окошком падает снег. Снежинки садятся на завалинку и разговаривают. Одна снежинка мне сказала, что видела тебя, но ты ей показался скучным. Будто сидел ты на пеньке у ручья грустный-грустный и о чём-то думал. Я тоже много думаю последнее время. А думаю я о том, что скоро весна, а у нас с тобой нет лодки. Растает снег, кругом будет одна вода, и мы долгое время не увидимся. Не о том ли и ты думал, дорогой Ёжик, сидя на пеньке у ручья? Я так и подумал, что об этом же.

Любящий тебя

М е д в е ж о н о к».

Ёжик прочитал письмо и задумался.

«Действительно, – думал Ёжик, – скоро весна, а у нас нет лодки»

Он достал из шкафа кусочек бересты, отыскал под кроватью вылинявшую иголку, придвинул поближе служивший ему лампой гриб-лисичку и принялся за письмо.

«Дорогой Ослик! – нацарапал Ёжик и кончиком языка потрогал кончик носа. – Я сижу дома, за окном падает снег, а скоро будет весна.»

Тут Ёжик немного подумал и стал царапать дальше:

«Весной много воды, а у нас нет лодки. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Ослик?

Твой друг

Е ж и к».

Письмо он отдал Снегирю, и Снегирь, быстро долетев до домика Ослика, бросил его в форточку.

Когда письмо шлёпнулось на стол. Ослик обедал.

«Хм! – подумал Ослик, разглядывая кусочек бересты. – А ведь это – письмо!»

И принялся читать. Дочтя до половины, он глянул в окно и увидел, что у него за окошком тоже падает снег.

Потом он прочитал вторую половину и решил, что Ёжик прав.

«А ведь надо написать письмо», – подумал он.

Достал кусочек бересты и угольком нарисовал на нём лодку, а внизу написал:

«Дорогой Медвежонок Я сижу за столом, а за окном у меня падает снег. Весной этот снег растает, и будет очень много воды. Если мы сейчас не построим лодку, весной мы не увидимся до самого лета. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?

Любящий тебя

О с л и к».

Он отдал письмо Свиристелю и прилёг после обеда отдохнуть.

Получив письмо. Медвежонок рассердился.

«Как – крикнул он. – Я только об этом и думаю. У меня даже голова стала чуть-чуть больше!»

И на обороте Ослиной бересты он тщательно нацарапал:

«Дорогой Ослик. Я самый первый подумал, что нам нужна лодка».

«Нет, – пришёл ответ. – Это Ёжик подумал самый первый»

А Ёжику Ослик написал:

«Ты самый первый подумал, что нам нужна лодка, а Медвежонок говорит, что это он?»

«Я самый первый подумал, – решил Ёжик, получив письмо Ослика. – Ведь если бы я подумал не самый первый. Ослик бы мне об этом не написал!» И он принялся выцарапывать письмо Медвежонку:

«Дорогой Медвежонок, – тихо нацарапал он и потрогал кончиком языка кончик носа. – Я сижу дома а за окошком у меня падает снег…»

Тут он немного передохнул и принялся выцарапывать дальше:

«Я получил твоё письмо, но я уже да-авно думаю, что нам нужна лодка. И не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?

Любящий тебя

Е ж и к».

Получив послание Ёжика, Медвежонок так огорчился, что заболел и прохворал всю зиму.

«Ведь это же я первый подумал?» – шептал он, когда ему становилось лучше. И щупал голову.

А весной снег растаял и в лесу было столько воды, что Медвежонок, Ослик и Ёжик не встречались до самого лета.

Зимняя сказка

С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.

Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!

«Седьмая», – прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.

Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.

«Ах, здравствуйте, голубушка! – сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними. – В лесу так же безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»

Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.

А снег всё падал и падал. Снежинки всё чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»

«Очень приятно, – говорил Медвежонок. – Вы – шестьдесят восьмая». И облизывался.

К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он – пушистая, мягкая снежинка… И что он опустился на нос какому-то Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок!» – а в ответ услышал: «Очень приятно, вы – триста двадцатая…»

«Лам-па-ра-пам!» – заиграла музыка. И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился…

Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ёжика. Ёжик улыбался и шевелил иголками.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Медвежонок.

– Жду, когда ты выздоровеешь, – ответил Ёжик.

– Долго?

– Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом – сразу перетащил все свои припасы к тебе…

– И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?

– Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушёную травку…

– Не помню, – сказал Медвежонок.

– Ещё бы! – вздохнул Ёжик. – Ты всю зиму говорил, что ты – снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне…

Необыкновенная весна

– Если бы ко мне пришла Волчица и сказала: «Ёжик хочешь, я тебя сделаю волчонком?» – я бы ей сказал: «Нет!» А ты?

– Я бы ей сказал: «Только попробуй!»

– А она бы сказала: «Соглашайся, Медвежонок, мы с тобой вместе будем есть лошадей!»

– А я бы ей сказал: «А кто будет Медвежонком?»

– А она бы сказала: «А Медвежонка не будет. Будет коричневый волчонок Топотун».

– А кто будет Медвежонком?!

– Я же тебе говорю, – сказал Ёжик, – Медвежонка не будет: будет коричневый волчонок Топотун.

– Отойди! – рявкнул Медвежонок. – Или я не знаю, что я с тобой сделаю.

– Так это же не я – это же Волчица, – сказал Ёжик.

– Всё равно! – сказал Медвежонок.

И заплакал.


Необыкновенная весна

Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ёжик.

Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу. Всё цвело.

Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели. Ёжику казалось, будто вокруг его дома – море, и что стоит ему сойти с крыльца – и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.

Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие жёлтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо, Ёжик подумал, что он очутился в жёлтой-прежелтой Африке.

«Не может быть! – подумал тогда Ёжик. – Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»

И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зелёная грива и тоненький зелёный хвост.

– Что же это? – бормотал Ёжик, разглядывая Льва через замочную скважину.

А потом догадался, что это старый пень выпустил зелёные побеги и расцвёл за одну ночь.

– Всё цветёт! – выходя на крыльцо, запел Ёжик.

И взял свою старую табуретку и поставил её в чан с водой.

А когда на следующее утро проснулся, увидел, что его старая табуретка зацвела клейкими берёзовыми листочками.

Весёлая сказка

Однажды Ослик возвращался домой ночью. Светила луна, и равнина была вся в туманен а звёзды опустились так низко, что при каждом шаге вздрагивали и звенели у него на ушах, как бубенчики.

Было так хорошо, что Ослик запел грустную песню.

– Передай кольцо, – тянул Ослик, – а-а-бручаль-ное…

А луна спустилась совсем низко, и звёзды расстелились прямо по траве и теперь звенели уже под копытцами.

«Ай, как хорошо – думал Ослик. – Вот я иду… Вот луна светит… Неужели в такую ночь не спит Волк?

Волк, конечно, не спал. Он сидел на холме за осликовым домом и думал: «Задерживается где-то мой серый брат Ослик…»

Когда луна, как клоун, выскочила на самую верхушку неба, Ослик запел:

И когда я умру,

И когда я погибну,

Мои уши, как папоротники,

Прорастут из земли.

Он подходил к дому и теперь уже не сомневался, что Волк не спит, что он где-то поблизости и что между ними сегодня произойдёт разговор.

– Ты устал? – спросил Волк.

– Да, немного.

– Ну, отдохни. Усталое ослиное мясо не так вкусно.

Ослик опустил голову, и звёзды, как бубенчики, зазвенели на кончиках его ушей.

«Бейте в луну, как в бубен, – думал про себя Ослик, – крушите волков копытом, и тогда ваши уши, как папоротники, останутся на земле.»

– Ты уже отдохнул? – спросил Волк.

– У меня что-то затекла нога – сказал Ослик.

– Надо растереть – сказал Волк.

– Затёкшее ослиное мясо не так вкусно.

Он подошёл к Ослику и стал растирать лапами его заднюю ногу.

– Только не вздумай брыкаться – сказал Волк. – Не в этот раз, так в следующий но я тебя всё равно съем.

«Бейте в луну, как в бубен, – вспомнил Ослик. – Крушите волков копытом!..» Но не ударил, нет, а просто засмеялся. И все звёзды на небе тихо рассмеялись вместе с ним.

– Ты чего смеёшься? – спросил Волк.

– Мне щекотно, – сказал Ослик.

– Ну, потерпи немножко, – сказал Волк. – Как твоя нога?

– Как деревянная!

– Сколько тебе лет?! – спросил Волк, продолжая работать лапами.

– 365 250 дней.

Волк задумался.

– Это много или мало? – наконец спросил он.

– Это около миллиона, – сказал Ослик.

– И все ослы такие старые?

– В нашем перелеске – да!

Волк обошёл Ослика и посмотрел ему в глаза.

– А в других перелесках?

– В других, думаю, помоложе, – сказал Ослик.

– На сколько?

– На 18 262 с половиной дня!

– Хм! – сказал Волк. И ушёл по белой равнине, заметая, как дворник, звёзды хвостом.

И когда я умру, – мурлыкал, ложась спать, Ослик, —

И когда я погибну,

Мои уши, как папоротники,

Прорастут из земли!

Чёрный омут

Жил-был Заяц в лесу и всего боялся. Боялся Волка, боялся Лису, боялся Филина. И даже куста осеннего, когда с него осыпались листья, – боялся.

Пришёл Заяц к Чёрному Омуту.

– Чёрный Омут, – говорит, – я в тебя брошусь и утону: надоело мне всех бояться!

– Не делай этого, Заяц! Утонуть всегда успеешь. А ты лучше иди и не бойся!

– Как это? – удивился Заяц.

– А так. Чего тебе бояться, если ты уже ко мне приходил, утонуть решился? Иди – и не бойся!

Пошёл Заяц по дороге, встретил Волка.

– Вот кого я сейчас съем! – обрадовался Волк.

А Заяц идёт себе, посвистывает.

– Ты почему меня не боишься? Почему не бежишь? – крикнул Волк.

– А что мне тебя бояться? – говорит Заяц. – Я у Чёрного Омута был. Чего мне тебя, серого, бояться?

Удивился Волк, поджал хвост, задумался. Встретил Заяц Лису.

– А-а-а!.. – разулыбалась Лиса. – Парная зайчатинка топает! Иди-ка сюда, ушастенький, я тебя съем.

Но Заяц прошёл, даже головы не повернул.

– Я у Чёрного Омута, – говорит, – был, серого Волка не испугался, – уж не тебя ли мне, рыжая, бояться?..

Свечерело.

Сидит Заяц на деньке посреди поляны; пришёл к нему пешком важный Филин в меховых сапожках.

– Сидишь? – спросил Филин.

– Сижу! – сказал Заяц.

– Не боишься сидеть?

– Боялся бы – не сидел.

– А что такой важный стал? Или охрабрел к ночи-то?

– Я у Чёрного Омута был серого Волка не побоялся, мимо Лисы прошёл – не заметил, а про тебя, старая птица, и думать не хочу.

– Ты уходи из нашего леса, Заяц, – подумав, сказал Филин. – Глядя на тебя, все зайцы такими станут.

– Не станут, – сказал Заяц, – все-то…

Пришла осень. Листья сыплются…

Сидит Заяц под кустом, дрожит, сам думает:

«Волка серого не боюсь. Лисы красной – ни капельки. Филина мохноногого – и подавно, а вот когда листья шуршат и осыпаются – страшно мне…»

Пришёл к Чёрном Омуту, спросил:

– Почему, когда листья сыплются, страшно мне?

– Это не листья сыплются – это время шуршит, – сказал Чёрный Омут, – а мы – слушаем. Всем страшно.

Тут снег выпал. Заяц по снегу бегает, никого не боится.

Как Ослик с Медвежонком победили Волка

Когда Ослик с Медвежонком пришли на войну, они стали думать, кто из них будет главным?

– Ты, – сказал Ослик.

– Нет, – сказал Медвежонок. – Ты!

– Почему я? – удивился Ослик. – У тебя клыки, ты будешь грызть врага…

– И у тебя уши: ты услышишь, когда он придёт.

– Кто?

– Волк.

– Но ведь тогда надо будет бежать, – сказал Ослик.

– Что ты! Как раз тогда начнётся война, и мы пойдём в атаку.

– Куда?

– В атаку. «Ура!» «Вперёд!» В атаку.

– А-а-а… – сказал Ослик и присел на пенёк. У него очень болели уши, связанные под подбородком.

– А почему вперёд? – подумав, спросил он. – Разве нельзя сбоку?

– Сбоку – лучше, но вперёд – вернее!

– И когда ты на него налетишь, ты его укусишь, а я его ударю ногой.

– Правильно, – сказал Медвежонок, удобнее устраиваясь на травке.

– А он укусит тебя – продолжал Ослик, – а я его снова ударю ногой…

– Нет. Укусит он тебя. А я его убью.

– Но если он меня укусит, он тоже меня убьёт.

– Пустяки! Я его убью раньше, чем ты умрёшь.

– Но я не хочу умирать! – сказал Ослик.

– Волк тоже не хочет, – сказал Медвежонок и сел.

– Ты думаешь?

– Ну конечно! Давай спать.

Они уснули на лесной опушке, а в это время Волк думал так: «Если они налетят на меня спереди – я укушу Медвежонка, а Ослика лягну ногой; если же сбоку, то наоборот: Ослика я укушу, а Медвежонка лягну. А лучше бы укусить их обоих сразу»

Он уснул под ёлкой в десяти шагах от лесной опушки…

Когда взошла луна. Ослик проснулся и разбудил Медвежонка.

– Волк спит под ёлкой, – сказал он.

– Откуда ты знаешь?

– Я слышу.

– А о чём он думает?

– Ни о чём, он спит.

– А-а-а… – сказал Медвежонок. – Тогда нападём на него сзади.

В это время Волк проснулся и подумал: «Вот я сплю, а на меня могут напасть сзади».

И повернулся к ёлке хвостом.

– Спит? – спросил Медвежонок.

Ослик кивнул, и они стали крадучись подходить к Волку.

«Медвежонок укусит его, а я стукну по голове, – твердил Ослик. – Медвежонок укусит, а я стукну».

– Я укушу, – шепнул Медвежонок, – а ты стукнешь!

– Угу!

И они бок о бок подошли к Волку.

– Давай! – шепнул Ослик.

– Ты первый, ты должен его оглушить.

– Зачем? Он и так спит.

– Но он проснётся, когда я его укушу.

– Вот тогда я его и стукну.

– Нет, – сказал Медвежонок. – Ты главный – ты должен первый.

Ослик осторожно стукнул Волка по голове. Волк заворочался и повернулся на другой бок.

– Ну вот и убили, – сказал Ослик.

– Действительно…

– А зачем?..

– Если б не мы его, так он бы нас!

– Ты думаешь?

– Ну конечно, – сказал Медвежонок, – он бы непременно нас съел.

– А если б не съел?

– А что бы он с тобой делал?

– Не знаю, – сказал Ослик.

Они возвращались с войны в предрассветных сумерках когда большая лесная роса лизала им ноги.

«А Волк лежит под ёлкой, – думал Ослик, – совсем убитый».

– Зачем? – сказал он. – Лучше бы сидеть дома.

– Ты же на войне, – сказал Медвежонок…

Старинная французская песенка

Лесная полянам как парным молоком, была до краёв залита лунным светом. Возле луны, как гнилушки возле старого пня, шевелились звёзды.

Заяц сидел посреди поляны и был совсем голубой.

Заяц играл на свирели старинную французскую песенку.

«Ля-ля! Ля-ля!» – мурлыкала свирель. И старый облезлый Филин улыбался.

Филину было сто лет, а может, больше, но теперь он вспоминал разные страны и улыбался.

«Как это было давно, – думал Филин. – Так же светила луна, так же сидел посреди поляны Заяц, так же осыпались звёзды и играла свирель. Потом поднялся туман. Заяц исчез, а свирель играла…»

«Играй, играй, свирель! – думал Филин. – Я бы съел твоего Зайца, но у меня осыпались перья… И потом – всё равно придёт другой Заяц, сядет посреди поляны и заиграет на скрипке».

Так думал Филин, живший в молодости во Франции, убивший полторы тысячи зайцев и составивший лучшую в мире коллекцию заячьих свирелей, скрипок и барабанов.

«И кто их тянет за уши? – снова подумал о зайцах Филин. – Кто их вытягивает на открытые лунные поляны, кто их заставляет ночи не спать – репетировать, чтобы потом пять минут играть среди лесной тишины?»

«Ля-ля! Лю-лю!» – пела свирель. И Заяц поголубел до того, что у него стали прозрачными уши. Ему было так хорошо, что он весь хотел стать прозрачным, как лунный свет; чтобы его совсем не было; чтобы была одна луна, играющая на свирели.

«Однако, – думал Филин, – этого Зайца не скоро съедят. Я его почти не вижу. Знать, много он репетировала коль может так уйти в свирель, что из неё торчат одни его уши. Знать…»

Филин прикрыл глаза, а когда через мгновение открыл их. Зайца уже не было.

Тысячи лунных зайцев скакали но поляне и у каждого из них в прозрачной лапе была свирель, скрипка или барабан из коллекции Филина.

«Ля-ля! Ля-ля!»

«Пи-пи-пи-пи!»

«Бам-бам!» – пели свирели и скрипки и бил барабан.

И каждый прозрачный Заяц на своём прозрачном инструменте играл старому Филину старинную французскую песенку.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю