Текст книги "Государства и народы Евразийских степей: от древности к Новому времени"

Автор книги: Сергей Кляшторный

Соавторы: Турсун Султанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

С 1694–1695 гг. и до основания нечингизидской династии Кунгратов в Хорезме не было никакой династии, и вся власть в стране перешла в руки главарей узбекских кочевых родов-дештцев, самым влиятельным из которых был инак (глава и военачальник, затем – высшее должностное лицо в Хивинском ханстве) узбекского племени кунграт. Однако в государственной жизни сохранялся принцип, что только потомки Чингиз-хана могут быть законными ханами. Для удовлетворения требования этой формальной законности местная хорезмийская аристократия, в руках которых была фактическая власть в стране, засылали приглашение султанам принять ханское звание то туда, то сюда, чаще всего в Казахские степи, так что в течение XVIII века на престоле Хивы пребывало немалое число казахских Чингизидов. Наиболее подробные известия о казахских султанах – ханах Хивы содержатся в сочинениях хивинских историков Муниса и Агахи, а также в различных русских источниках XVIII – начала XIX вв. [Фирдаус ал-икбал, изд., Брегеля; Веселовский, 1877; Ерофеева, 1997].

Подставные ханы Хивы занимали престол (за редким исключением) только короткое время: одни уходили сами, а иных главы местных родов отсылали обратно на родину, в Казахские степи, и заменяли другими ханами. Персидский историк начала XIX века Абд ал-Карим Бухари метко называет этот политический обычай «игрой в ханы» – ханбази.

Государство Аштарханидов

После смерти бухарского хана Шибанида Абдуллы II (1598 г.) созданное им государство распалось, вскоре прекратилось и господство династии Шибанидов в Мавераннахре; к власти в Бухаре пришла новая династия – династия Аштарханидов, или Джанидов. Вопрос о том, кто был первым государем новой династии дискутировался на страницах научной печати многократно, но до сих пор остается не совсем ясным (В. Вельяминов-Зернов, М. Абдураимов, Б. Гафуров, Б. Ахмедов, J. A. Burton и др.).

Название новой династии связано с именем султана Джани-Мухаммада и его происхождением. Джани-Мухаммад-султан (Джанибек-султан) был из потомков Тукай-Тимура, сына Джучи, сына Чингиз-хана, которые правили в Астрахани (Хаджжи-Тархан, Аштархан – мусульманских источников). Когда в 1556 г. Астраханское ханство (образовано в середине XV в.) было присоединено к Московскому государству, Джани-Мухаммад-султан с некоторыми своими родичами бежал (а возможно, даже еще раньше) к Шибанидам Мавераннахра и нашел убежище у отца Абдуллы, Искандара, который радушно принял Джучида-изгоя и даже выдал замуж за него свою дочь; от этого брака у Джани-Мухаммада было несколько сыновей.

Согласно известиям одних источников, после гибели Абд ал-Мумина в 1598 г. верховным главой всех узбеков Мавераннахра был объявлен Пир-Мухаммад-султан, родственник покойного Абдулла-хана II. Он был низложен и убит в 1601 г. и к власти пришла новая династия, первым их ханом был Джани-Мухаммад.

Есть известия, согласно которым Пир-Мухаммад-султан был побежден Баки-Мухаммадом, сыном Тукайтимурида Джани-Мухаммада, захвачен в плен и убит в конце 1007/июне – июле 1599 года и как раз Баки-Мухаммад-то и является первым ханом новой династии.

Согласно известиям других источников, когда преемник Шибанида Абдуллы, Абд-ал-Мумин-хан, был убит, трон был предложен Тукайтимуриду Джани-Мухаммаду. Он отказался в пользу своего сына Дин-Мухаммада, в жилах которого текла кровь и Тукайтимуридов и Шибанидов. Однако Дин-Мухаммад не сумел установить власть над страной и в 1599 г. погиб в сражении с войсками шаха Ирана Аббаса I. Дин-Мухаммаду наследовал один из его братьев – Баки-Мухаммад-султан, которому удалось стабилизировать положение в стране и установить контроль над значительной частью бывшего обширного государства Шибанида Абдаллах-хана II и укрепиться в Бухаре.

Как бы то ни было, когда в Бухаре произошла эта смена династии, то новая династия получила название Джанидов (по имени династа Джани-Мухаммад-султана), или Аштарханидов (по месту происхождения – из Астрахани-Аштархана). Династия Аштарханидов, или Джанидов, правила в Мавераннахре до 1200/1785 г.

Вопросы о том, когда именно завершилась история династии Шибанидов Мавераннахра и кто был первым государем новой, Аштарханидской династии дискутировались на страницах научной печати многократно [Вельяминов-Зернов, 1864, ч. 2, с. 345–362; Абдураимов, 1966, с. 56–57; Гафуров, 1972, с. 560–561; Ахмедов, 1994, с. 161–171; Burton, 1988, р. 482–488].

Между тем время и обстоятельства падения господства династии Шибанидов в Мавераннахре и прихода к власти в Бухаре новой династии и имя первого хана Аштарханидов Мавераннахра четко сформулированы и подробно описаны у Махмуда б. Вали в его сочинении «Бахр ал-асрар». Чтобы понять, почему этот исторический факт, письменно зафиксированный в одном из важнейших источников по истории Средней Азии, до последнего времени не был введен в научный оборот, следует сказать несколько слов о структуре и литературной судьбе памятника.

Труд Махмуда б. Вали на персидском языке, носящий название «Бахр ал-асрар фи манакиб ал-ахйар» («Море тайн относительно доблестей благородных»), был начат 14 сентября 1634 г. по поручению тогдашнего правителя Балха Аштарханида Надир-Мухаммада, брата и впоследствии преемника бухарского хана Имам-Кули (правил в 1611–1642) и окончен после 1050/1640–1641 гг. Сочинение состояло из семи томов по четыре отдела в каждом и являлось компендиумом по космографии, астрологии, географии и всеобщей истории. Истории посвящен шестой том, разделенный на следующие четыре части: в первой излагается история Чингиз-хана и его потомков, правивших в Китае и Персии; во второй – история потомков Чагатая (второго сына Чингиз-хана), правивших в Средней Азии; в третьей – история потомков Джучи (старшего сына Чингиз-хана), правивших в Золотой Орде; в четвертой – о потомках Тукай-Тимура, одного из сыновей Джучи, правивших в Астрахани, а затем в Бухаре в XVII–XVIII вв.

Знакомство с «Бахр ал-асрар» затрудняется не только тем, что сочинение до сих пор не издано, но и тем, что в различных рукописных собраниях находятся лишь отдельные тома и части этого ценного труда. Так, например, единственно известный список четвертой части шестого тома хранится в библиотеке India Office в Лондоне. До недавнего времени академик В. В. Бартольд (1869–1930) был единственным из отечественных востоковедов, кто смог познакомиться с текстом лондонской рукописи «Бахр ал-асрар». Ныне микрофильмы заключительной части шестого тома «Бахр ал-асрар», являющегося важнейшим источником для истории Средней Азии в конце XVI – первой половине XVII в., имеются в Санкт-Петсрбурге и Ташкенте.

К тексту «Бахр ал-асрар» обращались многие востоковеды, но до последнего времени никто не ставил перед собой задачи сделать сочинение Махмуда б. Вали темой отдельного исследования. Лишь в 2001 г. энергичный и талантливый выпускник магистратуры Восточного факультета СПбГУ А. К. Алексеев взял на себя труд написать историю Средней Азии при Аштарханидах по сочинению Махмуда б. Вали «Бахр ал-асрар».

Известно, что уроженец Балха Махмуд б. Вали был не только современником падения династии Шибанидов Мавераннахра и прихода к власти в Бухаре новой династии, но также – это очень важно здесь – дворцовым библиотекарем и историографом двора первых Аштарханидов. Именно в четвертой части шестого тома «Бахр ал-асрар», специально посвященной потомкам Джучида Тукай-Тимура, от которого вели свой род бухарские ханы так называемой Астраханской династии (Аштарханиды), следовало ожидать найти ответ на те спорные вопросы. Ожидания оправдались. Действительно в четвертой части шестого тома «Бахр ал-асрар» подробно освещаются обстоятельства создания Тукайтимуридами собственного государства в Мавераннахре и Северном Афганистане.

Согласно известиям Махмуда б. Вали, династические распри продолжались несколько лет. Наконец, и Шибаниды и Тукайтимуриды Мавераннахра собрали все наличные силы и в последний раз сразились в местности Баг-и Шимал в окрестностях Самарканда в 1601 г. Предводитель войска Аштарханидов Баки-Мухаммад опрокинул центр армии противника и «айаты победы и триумфа появились на скрижалях счастливых царевичей из рода Тукай-Тимура». Предводитель Шибанидов Пир-Мухаммад был ранен и захвачен в плен; через некоторое время он был казнен по приказу Баки-Мухаммада. Аштарханиды преследовали беспорядочно отступавших бухарцев и захватили большую добычу. Шибаниды Мавераннахра рассеялись кто куда и уже не представляли военной угрозы.

Столь полный разгром Шибанидов под Самаркандом Махмуд б. Вали заключает памятной фразой: «Поскольку дела Шибанидов в Мавераннахре на этом закончились, заботами управления (страной) занялись Тукай-Тимуриды».

После судьбоносной победы 1601 г. старшим ханом был объявлен Аштарханид Йар-Мухаммад, но он отказался ханствовать, сославшись на пожилой возраст, и добровольно передал власть своему старшему сыну Джани-Мухаммад-султану [Алексеев, 2004, с. 127–130; Алексеев, 2004а, с. 21–22].

Таким образом, отныне мы можем вполне обоснованно утверждать, что переход власти от Шибанидов Мавераннахра к Аштарханидов имел место в 1601 г., а первым ханом новой династии был Джани-Мухаммад-султан (правил в 1601–1603).

За первые 50 лет существования государства Аштарханидов на престоле сменилось 5 ханов в следующей последовательности: Джани-Мухаммад, Баки-Мухаммад (правил в 1603–1606), Вали-Мухаммад (правил в 1606–1611), Имам-Кули (правил в 1611–1642), Надир-Мухаммад (правил в 1642–1645) [Алексеев, 2004а, с. 23].

В связи с падением династии Шибанидов и приходом Аштарханидов значительно сократились пределы Бухарского ханства. Согласно автору «Бахр ал-асрар», при воцарении Аштарханидов государство было разделено всего лишь на шесть уделов: Бухара, Самарканд, Сагардж, Ура-Тюбе, Шахрисябз и Хузар. В XVII в. Ташкент, г. Туркестан, Сайрам, Андижан и ряд других культурных областей Западного Туркестана большей частью находились под властью казахских ханов и султанов.

Власть первых Аштарханидов, не имевших в государстве прочной опоры на узбекские племена, была незначительна, к тому же она ослаблялась борьбой представителей этой династии между собой, отличавшейся большим ожесточением. Казахские ханы и султаны, пользуясь упадком политической мощи Бухары, не упускали случая извлечь для себя из этого выгоду. Они вторгались во владения Аштарханидов, опустошая своими набегами пограничные и центральные районы Мавераннахра, а иногда принимали участие в борьбе партий, то выступая против «бунтовщиков», то примыкая к последним и идя против «законного правителя». Порою ханы Казахских степей и ханы Бухары заключали союз между собой и, объединив военные силы, выступали против общего врага – ойратов (джунгаров), экспансия которых на запад несла уже серьезную угрозу суверенитету и Казахского ханства, и государства Аштарханидов в Мавераннахре.

Столицей государства Аштарханидов, как и при Шибаниде Абдулле II, была Бухара; довольно велико было значение г. Балха, который являлся резиденцией наследнего принца, а иногда вместе с округой становился независимым от Бухары княжеством [Ахмедов, 1982, с. 75–121].

После смерти в 1605 г. Баки-Мухаммад-хана на бухарский престол был возведен его брат, балхский наместник Вали-Мухаммад-султан (правил в 1605–1611 гг.). Вскоре в Бухаре был составлен заговор против Вали-Мухаммада; хан обратился за помощью к Сефевиду Шаху Аббасу, получил от него помощь, но был разбит, захвачен в плен и казнен. Бухарская знать посадила на трон племянника казненного хана Имам-Кули-султана (правил в 1611–1642 гг.).

В борьбе с Вали-Мухаммад-ханом и кызылбашами Ирана Имам-Кули-хану существенную помощь оказали казахские владетели. Но вскоре бухарский хан направил свое оружие против недавних своих военных союзников – казахов – и пошел войною на Ташкент – владение казахов, захватил город и посадил там наместником своего сына Искандара. Однако вскоре Ташкент с округами вновь перешел в руки казахов и там утвердился старший хан казахов Турсун-Мухаммад-султан (правил в 1613–1627 гг.) [Кляшторный, Султанов, 1992, с. 296–302].

Продолжительное, более чем тридцатилетнее, правление Имам-Кули-хана было временем сравнительного усиления ханской власти и относительного благоденствия страны. Но у Имам-Кули приключилась болезнь глаз, лечение результатов не дало и в конце концов он ослеп и был вынужден передать верховную власть своему брату Надир-Мухаммад-султану (правил в 1642–1645 гг.). Новый хан был человеком весьма надменным и алчным и своими отрицательными качествами государя вызвал всеобщее недовольство. Случилось так, что в 1645 году казахи в своем набеге на территорию Бухарского ханства дошли до Ходжента. Надир-Мухаммад для изгнания их оттуда отрядил войско под начальством своего старшего сына Абд ал-Азиз-султана. Во время этого похода недовольные политикой Надир-Мухаммада эмиры провозгласили ханом Абд ал-Азиз-султана. Царствующий государь получил это известие, когда он находился на территории Карши. Узнав о происшедшем Надир-Мухаммад-хан поспешил отправиться в Балх, а Абд ал-Азиз – в Бухару, где его избрание ханом было окончательно санкционировано на курултае султанов, эмиров и сановников страны (правил в 1645–1680 гг.).

Согласно рассказу балхского историка XVIII в. Юсуфа Мунши, низложенный хан обратился за военной помощью к потомку Бабура Великому Моголу Шах-Джахану (правил в Индии в 1627–1658 гг.). Но заподозрив Шах-Джахана в неблагожелательности, Надир-Мухаммад подался на запад и нашел приют у иранского шаха Аббаса II и борьба продолжилась, но в конце концов победу одержал Абд ал-Азиз [Тарих-и Муким-хани, с. 97–98].

Все эти смуты значительно разорили страну и ослабили ханскую власть. Этими обстоятельствами воспользовались хорезмийские Шибаниды и несколько раз совершили грабительские набеги на территорию Бухарского ханства при Абу-л-Гази-хане и его сыне Ануша-хане. В частности, по словам хорезмийского историка Муниса, Абу-л-Гази-хан шесть раз водил войска в Бухару, дважды брал Кара-Куль, один раз – Кермине, один раз – Бухару и возвращался с бесчисленной добычей. «Дважды он встречался лицом к лицу с Абд ал-Азиз-ханом и в последний раз в битве нанес ему поражение» [МИКС, с. 453–454; Тарих-и Муким-хани, с. 103–111].

Престарелый и больной бухарский хан Абд ал-Азиз не сумел организовать ни надежную оборону, ни дать достойный отпор хорезмийцам. В стране нарастало недовольство, и все более возрастал авторитет его брата Субхан-Кули-султана. В такой обстановке Абд ал-Азиз нашел целесообразным отречься от престола и направиться в хаджж (паломничество) в Мекку, где и умер. Ханом сделался Субхан-Кули-султан (правил в 1680–1702 гг.).

Со второй половины XVII века в Бухарском ханстве наблюдается ослабление ханской власти и чрезвычайное усиление власти глав узбекских-дештских племен и родов. Правительственная власть все больше сосредоточивалась в Бухаре, а отдельные местности перешли во власть главарей отдельных узбекских родов, и главари этих кочевых родов из ханских наместников сделались наследственными удельными хакимами. Так постепенно в Бухарском ханстве установилась та удельная система, которая была в Западном Туркестане в XIV веке до Тимура (правил в 1370–1405 гг.), когда распределение областей-уделов в стране происходило не между представителями правящего рода, а между главами сильных кочевых родов [Бартольд, т. 5, с. 187–188][20]20
  Эта удельная система была введена в Западном Туркестане Чагатаидом Кебек-ханом (правил в 1318–1326 гг.).


[Закрыть].

Главы узбекских родов и племен, представлявшие военную аристократию страны, с аталыком во главе, нередко пользовались членами ханского рода Аштарханидов, как орудием для достижения своих политических целей. Борьба с такими удельными правителями-биями заставила Надир-Мухаммада (правил в 1642–1645 гг.) уступить место своему наследнику, а воля Субхан-Кули-хана (правил в 1680–1702 гг.), который назначил своим преемником Мухаммад-Муким-султана, не была выполнена вообще и эмиры, вопреки завещанию хана, возвели на престол Убайдулла-султана (правил в 1702 1711 гг.).

Убайдулла-хан был последним Аштарханидом, пытавшимся поставить предел своеволию главарей узбекских родов и усилить ханскую власть; поэтому все правление этого хана прошло в непрерывных войнах с главарями узбекских родов и племен – кунгратов, найман, кенегесов, мангытов, хитай-кипчаков и т. п. В результате против Убайдуллы составился заговор, хан был схвачен и убит. На престол Бухары был возведен его брат Абу-л-Файз-султаи (правил в 1711–1747 гг.), который стал игрушкой в руках военной аристократии. Центральная власть окончательно потеряла свое значение, управление страной почти полностью перешло в руки аталыка Мухаммад-Хаким-бия из племени мангыт. Ханство распалось на отдельные самостоятельные области.

Таким положением Бухары воспользовался завоеватель из Ирана Надир-шах (правил в 1736–1747 гг.), который в 1740 году захватил Бухару и оттуда выступил в поход на Хорезм.

После превращения Бухары в вассальное владение персидского шаха вся государственная власть фактически была сосредоточена в руках ставленника Надир-шаха, аталыка Мухаммад-Хакима из племени мангыт, который на персидский манер принял титул амир-и кабир («Великий эмир»). После смерти Мухаммад-Хаким-бия выделился его сын Мухаммад-Рахим, которому был присвоен титул амир ал-умара («Эмир эмиров»).

В 1747 году Надир-шах был убит; в том же году по указанию Мухаммад-Рахима умертвили и Абу-л-Файз-хана. Всем в стране распоряжался Мухаммад-Рахим. В 1753 г., заручившись согласием знати и мусульманских авторитетов, аталык Мухаммад-Рахим вступил на бухарский трон с титулом эмира, а затем, женившись на дочери Абу-л-Файз-хана, объявил себя ханом в 1756 году, но умер в 1759 году.

Его ближайший преемник Данияр-бек удовлетворился титулом аталыка, а ханский титул предоставил одному из потомков Чингиз-хана, Абу-л-Гази-султану, так что формально династия Аштарханидов продолжала существовать. Лишь его сын Шах-Мурад снова присвоил себе в 1785 году все привилегии государя. Однако он и его преемники не принимали титул хана, а называли себя эмирами [Бартольд, т. 3, с. 390–391; Алексеев, 2006, с. 208–209].

Так в 1785 году закончилась история династии Джанидов (Аштарханидов), потомков Тукай-Тимура, сына Джучи, и началось правление новой династии в Бухаре – Мангытской (представителей отюреченного монгольского племени мангыт), свергнутой лишь в 1920 году.

Только в январе 2008 г. мне стало доступно обстоятельное исследование профессора Анке фон Кюгельген, специально посвященное истории и историографии Мангытской династии. Согласно мнению А. Кюгельген, начало правления мангытов в Бухаре следует относить не к 1785 г., но к более раннему времени. Приводимый ею список первых четырех правителей Мангытской династии, соответственно, выглядит так: 1) Мухаммад Рахим (правил в 1756–1759); 2) Мухаммад Данийал Бий Аталык (правил в 1759–1785); 3) Шах Мурад (правил в 1785–1800); 4) Эмир Хайдар (правил в 1800–1826) [Кюгельген, 2004, с. 74–92].

Глава X
Россия и Казахстан

Первые контакты и политические связи Казахстана и России

В историческом труде Мухаммада Хайдара Дуглата (1500–1551 гг.), хорошо знавшего казахские улусы, трижды творится о том, что в первой четверти XVI в. «казахов было миллион человек» [Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а, 200а]. В первые десятилетия XVI в. казахи окончательно утвердили свое господство над обширными степными пространствами Туркестана от Сыр-Дарьи на западе до Тарбагатая – на востоке, от Ала-Тау – на юге до Яика на севере. Естественно, что такое огромное и сильное государство не могло оставаться не втянутым в международные отношения того времени. Одним из первых европейских государств, проявивших политическим интерес к Казахскому ханству, было Московское государство в правление великого князя Василия III (1505–1533 гг.), что явствует из описи царского архива.

Государство казахов в России в XVI–XVII вв. называли Казачьей ордой; однако в дальнейшем, с XVIII столетия, в русских источниках, а затем и в научной литературе казаков (казахов) ошибочно стали называть киргизами, киргиз-казаками и киргиз-кайсаками, а их государство – Киргиз-Кайсацкой ордой; причем слово «кайсак» являлось лишь искажением тюркского слова «казак». В 20-х годах XX в., после национального размежевания в Центральной (Средней) Азии и образования союзных и автономных республик по этническому признаку, было восстановлено самоназвание народа – «казак». Широко распространенное ныне слово «казах» представляет собой поздний (XIX в.) русский вариант тюркского «казак» и было введено в официальное обращение с 1936 г.

В первой половине XVI в. Московское государство не имело общей границы с Казахстаном, а было отделено от него Ногайской ордой, а также Казанским и Астраханским ханствами. Однако в 1552 г. под напором русских пало Казанское ханство, а в 1556 г. – Астраханское ханство. В результате присоединения Поволжья к России связь между тюрками Восточного Дешт-и Кипчака и их соплеменниками на западе была прервана и могла быть восстановлена лишь на короткий срок, когда западные берега Каспийского моря попали под власть турков-османов (1578–1603 гг.). Во второй половине XVI – начале XVII в. к России были присоединены башкиры и Сибирское ханство, Ногайская орда распалась, и ближайшими соседями России на юго-востоке стали Казахское и Хивинское ханства.

Таким образом, в последние десятилетия XVI в. сношения Руси с Казахским ханством становятся непосредственными и принимают более или менее регулярный характер. До этого периода известия о делах Казахских степей доходили до московского правительства исключительно через посредство ногайских князей, с которыми русские имели оживленные сношения. Статейные списки ногайских дел, хранившиеся в архиве Московской коллегии иностранных дел (впоследствии Центральный государственный архив древних актов, г. Москва), составляли двенадцать объемистых томов; в этих документах упоминаются имена многих казахских владетелей и содержится краткое описание ряда военно-политических событий в Казахском ханстве, начиная с 30-х годов XVI в. В Архиве древних актов также хранятся обширные (более 60 000 листов) «Киргиз-Кайсацкие дела», охватывающие период с конца XVI в. но 90-е годы XVIII в.; материалы фонда «Киргиз-Кайсацких дел» частично изданы Академией наук Казахстана.

Согласно архивным документам, началом официальных дипломатических сношений между первым Казахским государством и Россией было посольство казахского хана Таваккула в Москву в 1594 г. Через своего посла Кул-Мухаммада Гаваккул-хан послал в Москву грамоту; оригинал грамоты пока не обнаружен, и даже неизвестно, сохранился ли он. Судя по записи беседы находившегося тогда в плену в Москве казахского султана Ораз-Мухаммада с послом Таваккул-хана и по ответной царской грамоте, официальной целью посольства было освободить из русского плена Ораз-Мухаммада, племянника казахского хана, и получить от русского царя «огненного боя» (огнестрельное оружие) для войны с бухарским ханом Абдуллой.

Обращение казахского хана Таваккула в поисках возможного военно-политического союзника к русскому царю, который тогда воевал с сибирским ханом Кучумом, военным союзником бухарского Абдуллы-хана, было истолковано московской дипломатией весьма своеобразно, а именно как просьба о приеме под высокую «царьскую руку», т. е. как обращение к протектору. В частности, в ответной грамоте царя Федора Иоанновича казахскому хану Таваккулу содержится обещание отпустить султана-пленника Ораз-Мухаммада, если хан пришлет в аманаты (в заложники) своего сына «Усеина-царевича», а также послать в будущем на помощь хану «многой рати с огненным боем» и оберегать казахов «ото всех их недругов». «А вы, – обращается далее русский царь к казахскому хану, будучи под нашею царьскою рукою и по нашему царьскому повеленью, будете воевати бухарского царя и изменника нашею Кучюма царя сибирского, изымав, к нашему царьскому величества порогу пришлете» [КРО, с. 8–9].

Грамоту царя и его подарки хану (панцири и сукна) повез из Москвы посол Таваккула Кул-Мухаммад в сопровождении царского переводчика Вельямина Степанова, «служилых тотар и стрельцов». В «Докладе переводчика Вельямина Степанова царю Федору Иоанновичу о поездке его к хану Тевеккелю» (1595 г., не позднее октября) нет никаких сведений о содержании и характере переговоров Вельямина Степанова с Таваккул-ханом. Зато там приводятся интересные историко-этнографического характера известия о приеме в ставке казахского хана и отпуске русского посла.

Посольство выступило из Москвы не позднее начала апреля 1595 г. и через Казань направилось на Иргиз; идя «день и ночь», спустя девять недель достигло «Пегих гор» (букв.: ‛Ала-Тау’) и наконец в начале лета прибыло в кочевую ставку (орду) Таваккул-хана. В орде хана «стояли шесть шатров, а в царевых шатрах сидели царевы ближние люди, а назади шатров стояли избы полотяные, а царь сидел на заднем шатре, а у него не было никого, один при нем был Сутемген князь». Вельямин Степанов «ссел с коня, не доезжая маленько переднего шатра, и пришел к цареву шатру и встречал Вельямина царев ближней человек Исмаил-баатыр». Вельямин Степанов вошел в шатер, где «царь сидит», и от Федора Иоанновича, «всея Русии самодержца», казахскому хану «поклон правил и грамоту подал» и речь говорил по государеву наказу. Таваккул взял грамоту, велел Вельямину сесть, а затем, распечатав грамоту, сказал царскому переводчику: «Сам-де грамоте не умею, а людем-де своим честь дать не верю, потому что у меня молла мой бухарец и которое-де будет тайное слово и то-де будет у Абдуллы царя в ушех». Сказав так, Таваккул велел прочесть грамоту «своему верному человеку, чтоб бухарские и шибанские люди того не ведали». По словам Вельямина Степанова, Таваккул-хан чтил его и «корм присылал доволен» и, продержав у себя «полпяты недели», отпустил его 30 июля. Вместе с посольством Вельямина Степанова Таваккул-хан отправил в Москву своего сына «Мурата-царевича да посла своего Кулмаметя», т. е. знакомого нам Кул-Мухаммада [КРО, с. 13–14].

Об официальной цели новой миссии Кул-Мухаммада, опять направившегося в Москву, нет никаких известий; неизвестно также, чем закончилось второе посольство казахского хана Таваккула к русскому царю Федору Иоанновичу осенью 1595 г. Как полагает известный исследователь новой истории Казахстана В. Я. Басин, активные политические связи между Московским государством и Казахской степью не прекращались и в 1596–1598 гг. Но эти отношения на время были прерваны на рубеже XVI–XVII вв. военно-политическими событиями в Туркестане.

Весной 1598 г. умер бухарский хан Абдулла (Абдаллах), самый могущественный из узбекских властителей, а летом того же года погиб от руки мятежных эмиров сын и преемник его Абд ал-Мумин, и во владениях Бухарского ханства Шибанидов наступили смутные времена. Монархия Абдуллы-хана окончательно распалась; на разных концах прежнего обширного государства – в Бухаре, Герате, Балхе и т. д. – явились самостоятельные государи. Этой полосой острого политического кризиса и воспользовался для своего вторжения во владения Бухары казахский хан Таваккул. Предприятие оказалось успешным, и в короткий срок он овладел Сайрамом, Ташкентом, Ясой (современный г. Туркестан), Самаркандом, но под Бухарой Таваккул-хан был ранен, отступил к Ташкенту и там умер в том же 1598 г. Через некоторое время между казахскими и узбекскими владетелями был достигнут мир: казахи отказались от Самарканда, но сохранили за собой Ташкент, Сайрам, Туркестан с прилегающими районами. Эти города по большей части оставались в их власти на протяжении полутора столетий и в XVII – первой половине XVIII в. являлись местом пребывания казахских ханов и политическими центрами ханства.

В XVII в. политические, дипломатические и торговые контакты между Россией и Казахским ханством стали более тесными, особенно в годы правления Тауке-хана, сторонника расширения казахско-русских связей на паритетных началах. Лишь в 1686–1693 гг. он отправил к русским не менее пяти посольств. Главными целями посольств, как казахских в Россию, так и русских в Казахские степи, были освобождение пленных, устранение неприятностей, возникавших в связи со взаимными нападениями, и расширение торговли.

Активный обмен посольствами в последние десятилетия XVI в. не только расширил политические и торговые связи между Россией и Казахским ханством, но и оказал большую услугу географической науке. В частности, на основе сведений, добытых посольством 1694 г. во главе с Федором Скибиным к казахскому хану Тауке в г. Туркестан, в 1697 г. была составлена карта Средней Азии, вошедшая в «Чертежную книгу Сибири» С. Е. Ремезова (закончена в 1701 г.). Атлас Средней Азии С. Е. Ремезова, заключавший в себе новые и достоверные сведения по топографии и гидрографии Аральского и Каспийского морей и земель по Сыр-Дарье и Аму-Дарье, представлял значительный шаг вперед по сравнению с «Большим чертежом» (1600 г.) и с картой Витсена (1687 г.).

Здесь важно отметить, что составление русским картографом XVII в. объемистой «Чертежной книги Сибири» с включением в нее карты Средней Азии не было случайностью. Дело в том, что продвижение России в глубь Азии успешнее всего шло тогда именно в Сибири [Бартольд, т. 9, с. 375 и сл.]. При завоевании Сибири царское правительство воспользовалось результатами стихийного движения землеискателей из русских казаков: они на свой страх и риск покоряли все новые и новые сибирские народы, а после окончания каждого очередного похода являлись московские приказные люди и объявляли о присоединении новой земли к владениям русского государя. Еще в 1587 г. был основан город Тобольск; в начале XVII в. русские утвердились на Енисее: в 1607 г. был выстроен Енисейск, в 1628 г. – Красноярск; в 1632 г. был основан Якутск; в 40-е годы XVII в. казаки достигли Колымы и бассейна Амура, и гам, в бассейне Амура, в конце 50-х годов Афанасием Пашковым был построен Нерчинск, где в основном и сосредоточились пограничные сношения с Китаем. В 1689 г. в Нерчинск съехались для определения сферы влияния и заключения мира уполномоченные России и Китая. Русская сторона выдвинула доктрину, согласно которой все земли Северной Азии должны быть разделены между Россией и Китаем; результатом переговоров явился известный Нерчинский трактат.

Опыт колонизации Сибири и создание азиатской доктрины оказали свое влияние на всю последующую восточную политику России вообще. Применительно конкретно к Казахстану суть азиатской доктрины России заключалась в следующем: не только утвердить власть над степями, но расширить пределы русских владений на юго-востоке до ближайших культурных земледельческих государств, т. е. среднеазиатских узбекских ханств, и установить с ними до поры до времени добрососедские отношения. В конечном счете оно так и получилось; однако осуществление этой политики потребовало очень много времени, да и жизнь вносила в прожект существенные коррективы, так что присоединение Казахстана к России произошло иным путем, чем присоединение Сибири.