Текст книги "Уроки добра"

Автор книги: Сергей Гончаренко

Соавторы: Анастасия Гончаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Подонки, – в запале закричал Эндрю, – мы же здесь не воюем! Мы – ООН!!!

Он кричал по-английски и, естественно, его слова были понятны бандитам не более, чем вой шакалов. Хотя сама по себе английская речь удержала их от дальнейшей расправы. Эндрю бросился к упавшим и постарался добраться до ран, намереваясь их перевязать. Но сильный удар приклада сбил его с ног и он потерял сознание.

– Ну значит одного живым возьмем, – переговаривались боевики. Они разделились: двое из них были оставлены охранять ооновцев (живых и мертвых), а остальные снова бросились на помощь бойцам Гасабкули.

* * *

Первая граната Верхова упала совсем недалеко от Гасабкули и счастье его, что от места взрыва его защищало раскидистое дерево. Взрывной волной его оглушило и швырнуло на землю. Трем другим боевикам повезло значительно меньше. Их просто разорвало в клочья. Да, так драться, как дрался «три вэ», мог далеко не каждый. И приказ «брать живым» стоил боевикам очень дорого. Несмотря на то, что они несли невообразимые (по отношению к количеству сражающихся) потери, их и самих уже охватил азарт и больше всего на свете они мечтали захватить Шайтана живым. А уж что они с ним делать будут потом…

Капитан видел, как кольцо вокруг него неумолимо сжимается… Теперь он стрелял очередями, стараясь не подпустить бандитов к себе вплотную. Вторую гранату он оставил напоследок, понимая, что живым в руки боевиков ему попасть просто нельзя. То, что сегодня количество его жертв уже перевалило за десяток он видел, но все равно их оставалось еще много. Он видел, что они стараются только ранить его. Не убить. И предпринимал все возможное, чтобы не позволить им этого. На крошечном пятачке, быть может, метров пяти в диаметре, он вертелся и ползал, как уж, стараясь ежесекундно менять положение или даже позу. Но развязка неизбежно приближалась. У Верхова уже заканчивался последний рожок в автомате. На долго не хватит… А дальше? А дальше еще немного с ними так поиграем…

Боевики начали сходиться вплотную к капитану. Помедлив какую-то секунду, они одновременно бросились на него. Еще двоих Верхов снял уже в упор последними патронами и отбросил АКМ в сторону. Все! Теперь покажем им «козью морду»…

Первым до Верхова добежал могучий и длиннорукий боевик с таким же АКМом в руках. Сам себе мешая…

– Придурок, – мелькнуло в голове у Верхова, но тело его работало уже «на автомате». Уход с линии атаки и встречный удар ногой в горло бандита. Тот, с хрипом упал…

Трое других подбежали с разных сторон одновременно и трудно пришлось бы капитану, как вдруг, просто из-под его руки навстречу бандитам вылетело огромное рычащее чудовище. Сбив первого попавшегося с ног, Вар начал яростно трепать его. Двое других боевиков аж приостановились от неожиданности.

– Ух ты, – тяжело дыша, удивленно буркнул Верхов. Но тело его продолжало сражаться и рука метнула нож в грудь бандита. Третий боевик быстро отступил на несколько шагов.

– Да вперед! Убейте ж эту проклятую собаку! – издалека донесся голос Гасабкули. Бойцы его, которых теперь оставалось только человек шесть, не очень-то уверенно чувствовали себя. И не торопились нападать на десантника. А капитан, выхватив «береттку», одним выстрелом прикончил гада, которого рвал Вар. Вар все еще не отпускал свою жертву, как Верхов, слышавший приказ главаря бандитов, схватил его и с силой оторвал от трупа. Он подтащил собаку к себе и постарался заставить его лечь.

– Погоди, дядя, – хрипел он собаке, – здесь побудь… Они ж в тебя сейчас стрелять начнут…

Вар, разгоряченный схваткой, старался вырваться из рук человека. Но пока не мог. Верхов уже всем телом навалился на собаку, удерживая ее на месте.

В это время со стороны выхода из ущелья раздались громкие выкрики и Верхов понял… Понял, что к боевикам оттуда подошла подмога. Что ооновцы его в лучшем случае в плену. Что на этот раз бандиты оказались умнее. И что теперь ему точно кранты…

* * *

Кифаятулла командовал одним из небольших отрядов «поддержки и отвлечения внимания», как окрестил их Гасабкули. Их маршрут, впрочем, как и маршруты всех таких отрядов, был тщательно разработан и определен тем же Гасабкули. Он проходил невдалеке от небольшого горного аула, расположенного в нескольких километрах от выхода из ущелья, обходил это селение вокруг, приближался к ущелью, не доходя до него, однако, километров двух (чтобы не выходить из зарослей) и, почти по прямой, возвращался на базу. Как всегда Кифаятуллу сопровождал Кянды. Это стало уже своего рода традицией, которую считали удачной, доброй, чтобы эта собака (вожак своры) шел с командиром отряда. Так надо…

В этот день все, вроде бы, шло как обычно и никаких признаков федов не было и в помине. И близко… Боевики, шедшие с Кифаятуллой, уже даже несколько расслабились, возможно теряя бдительность, но по-прежнему оглядывались по сторонам и чутко прислушивались. Кянды неторопливой рысцой оббегал группу, принюхиваясь и прислушиваясь к запахам и звукам, что доносились до него. Внезапно он остановился и громко зарычал. Автоматы мгновенно оказались взведенными и перешли в боевое положение. Кифаятулла приказал всем остановиться. Все напряженно вслушивались. Кянды рычал все громче… Вдруг он сорвался с места и бросился вперед, не обратив внимания на окрик хозяина. До людей глухо донеслись отдаленные выстрели и неясные звуки, напоминающие визг собак.

– Вперед! – крикнул Кифаятулла, для которого возможная потеря Кянды значила бы больше, чем потеря половины отряда.

Боевики устремились в направлении звуков, раздававшихся все громче и ближе. Теперь они отчетливо слышали и автоматную стрельбу и крики людей и рычание и визг собак.

– Что там, черт побери, происходит? – задавали они себе один и тот же вопрос.

Бросившийся вперед Кянды очень быстро добежал до места схватки. Там творилось что-то непонятное. Кругом валялись трупы людей и собак. На небольшую группу людей набросилось несколько собак. Они растащили их и стали бешено рвать на части. Кянды, не останавливаясь, сходу бросился в бой. Он схватил первую подвернувшуюся ему собаку и мигом перевернул ее на спину. Ему не удалось сразу схватить ее за горло и он яростно трепал ее, удерживая за плечо. Через какое-то время он все же перехватил ее поудобнее…

Остатки дезертиров еще слабо отбивались от собак, кстати уже тоже немногочисленных. Все равно терять им было больше нечего. Кянды, прикончив первую собаку, ухватил вторую. Но тут ему попался достойный противник – огромный ротвейлер – и собаки сцепились по серьезному. В это время к месту сражения стали подбегать боевики, ведомые Кифаятуллой. Им не сразу удалось разобраться в ситуации и они растерянно замерли, не понимая, что же тут на самом деле происходит… Только Кифаятулла старался отыскать Кянды взглядом и поспешить ему на выручку.

Однако, дезертиры сразу разобрались, кто появился и, не переставая отбиваться от собак, открыли огонь по отряду Кифаятуллы. Пару людей получили ранения. Боевики тут же ответили прицельным огнем. Причем косили они всех подряд: и людей и собак. И тех и других уже оставалось совсем не много.

Кифаятулла, наконец, увидел Кянды и подбежал к нему, держа автомат наготове. Выждав подходящий момент, он выстрелил в дикую собаку и жалобный визг разнесся далеко вокруг. В этот момент Жердь, весь искусанный и окровавленный, только что прикончивший очередного пса, повернулся и увидел в нескольких шагах от себя Кифаятуллу. Рядом с ним стоял огромный кавказец. Ни на секунду не задумавшись, Жердь направил свой автомат на командира боевиков. Кянды, мгновенно среагировавший на это движение, ринулся к врагу… Очередь, предназначенная Кифаятулле, пришлась просто в грудь прыгнувшей собаке. Кянды рухнул на землю, не долетев до Жерди совсем немного.

– А-а-а-а-а-а, – отчаянно закричал Кифаятулла, иступленно «поливая» дезертира из автомата… Тело Жерди, даже и лежа на земле, продолжало дергаться от пуль. А Кифаятулла все стрелял и стрелял, пока у него не кончились патроны. Даже после того как сухой щелчок отбойника показал, что магазин пуст, сведенный судорогой палец Кифаятуллы все давил и давил на курок…

– А-а-а-а-а-а!!!

* * *

Встречный на опережение… теперь вперед… ногой…, еще ногой…, блок…, наклон…, встречный назад ногой, кувырок и, с колена, «нукитэ» – рука-копье в брюхо… переворот влево…, еще один…

Верхов метался между боевиками Гасабкули как тигр по клетке. Пес, который пришел на помощь капитану, дрался с ним рядом. И как дрался… Верхов даже проникся к нему… Боец! Классный боец! И друг… Этот – точно друг! Как бишь его?… Вар!

Теперь прицельно выстрелить в них было почти невозможно… Хотя…

– Кантемир, пробей ему руки! – снова скомандовал Гасабкули.

Кантемир навел снайперскую винтовку на фигуру, что металась между боевиками.

Двойной блок с уходом с линии…, локоть…, не дать себя захватить…, колено…, встречная подсечка…, снова уход…, не дать себя захватить!!! Если схватят, тогда «лимоночку» им… И себе. Нырок…, пальцы в глаза! На!!! На память! Еще уход…, Сволочь! Схватил собаку за ошейник…, и с ножом еще… На!!! Сука, не ударишь! Блок ногой на нож…, и в рожу ему! Еще ногой…, молодец, Варчик, дай ему!!!

Вар схватил уже падающего боевика за руку с ножом и тот громко закричал от боли. Рывок! И противник свалился в ноги его другу. Другу??? Другу!!!

Негромкий выстрел донесся как бы издалека и пуля пробила мягкие ткани предплечья Верхова. Он схватился другой рукой за рану и тут же пропустил сильный боковой удар в голову. Упал на колено. Вар, бросив врага, что громко кричал, подскочил к капитану. На мгновение замер. И тут же снова прозвучал выстрел и шея собаки окрасилась кровью. Верхов, видя, что сейчас собаку добьют, упал просто на нее всем телом… И повторного выстрела не прозвучало. Боевики сошлись над человеком и собакой, потерявшими сознание… Достать «лимонку» Верхов просто не смог.

– Назад! Стоять! – орал Гасабкули подчиненным, которые в запале схватки готовы были руками разорвать беззащитных врагов на части.

– Назад!!! – Гасабкули, отчаявшись прекратить это избиение, дал длинную очередь из автомата просто над головами боевиков. Те остановились и, тяжело дыша, оглянулись на командира.

– Назад!!! Убью, кто еще их тронет!!! Всем стоять!!! – Гасабкули не шутил. И они это поняли. Слегка расступились, все еще тяжело дыша. Еще один громкий окрик командира заставил их отойти от двух неподвижных тел.

– Связать и перевязать обоих! – снова скомандовал Гасабкули, – потом с ними развлечемся… Осмотреть свои раны! Перевязать! Этих понесем к ближайшему аулу. Там и передохнем. К себе отправимся завтра! Все!

* * *

Этьен бежал из последних сил. Останавливаться было нельзя. Там сзади остались люди, с которыми он успел подружиться, с которыми приехал сюда делать одно общее дело и которых сейчас там убивали… Ему страшно повезло в том, что он услышал подход боевиков Гасабкули, оставленных в засаде у выхода из ущелья, прежде чем они заметили его. Он упал в листья и затаился, а боевики, спешившие на помощь своим, пробежали от него буквально метрах в четырех. И не заметили. Выждав несколько минут, пока они не скроются из виду, и убедившись, что впереди не раздается звуков, свидетельствующих о наличии людей, Этьен снова помчался в прежнем направлении.

Откровенно говоря, Этьен никогда особенно-то бегать не любил. Всю свою жизнь живя в предместье Парижа, он, конечно, выполнял все «положенные» для культурного француза «процедуры», как утренняя пробежка, разминка в спортзале, сауна и т. д., но предпочтение он отдавал плаванию. Вот когда душа его пела, тело его переставало ощущать свой вес и мышцы радостно принимали умеренную нагрузку, скрупулезно рассчитанную тренером. Так что, Этьен, без сомнения, был в не плохой физической форме. Хотя соблазны этого мира тоже не оставили его равнодушным. И бутылочка полусухого винца за обедом, и изысканная сигарилла трижды в день, и милая Софи, пару раз в неделю навещавшая одинокого холостяка.

Вот когда Этьен пожалел, что не бегал круглые сутки. Сейчас он задыхался, сердце его бешено колотилось в груди и руки почему-то стали слабыми и тяжелыми. И начали очень болеть в предплечьях. Но Этьен бежал. Он уже миновал выход из ущелья и теперь старался припомнить, что рассказывал Верхов о нахождении его части. Это не очень далеко… Где-то километров пять всего после ущелья. Вроде на север… Найду. Только бы боевиков больше не встретить…

– Кто мог подумать, что Миссия с самого начала потерпит такой провал? – думал Этьен, – как такое могло произойти? Почему эти скоты сразу начали стрелять? Ну да, они же не знали, кто мы… На нас же не написано… Мы же не нацепили плакатики… Да кто их читать здесь стал бы?… Чушь! А Верхов как там? Может уже и не жив… Дерьмо!… Дерьмо!!! Такой парень…

Этьен попробовал сверить направление бега по солнцу. Вроде правильно пока. Верхов же говорил, что недалеко. Верхов говорил… Где он теперь Верхов? Как его хоть звали?… Не помню…

Мысли отвлекали Этьена от усталости. Он не сосредоточивался собственно на беге. Бег был только фоном, но мысли не давали ему покоя… И все же он начал уставать. Он бежал все медленнее и медленнее. Дышал все тяжелее и тяжелее. Пора бы уже и передохнуть, наверное. Пора…

До расположения части Верхова ему оставалось бежать еще всего лишь три с половиной километра.

* * *

Кифаятулла еле передвигал ноги. Почти час он нес Кянды на руках, не позволяя никому прикоснуться к уже остывающему телу собаки. После гибели Кянды он больше ничего не видел. Перед его глазами было только тело собаки, которая приняла на себя пули. Те, что предназначались ему…

Он не видел, как его люди добили последних оставшихся дезертиров. Как они расстреливали диких собак. И как только пара последних собак сумела ускользнуть с места боя живой. Черт с ними! Сами подохнут…

Боевики Кифаятуллы видели, как страдает их командир и хотели бы ему помочь, но они не решались даже подходить к нему сейчас. Сейчас его лучше не трогать.

Кифаятулла шел прикрыв глаза и тихо что-то бормоча себе под нос. То ли напевая, то ли баюкая уже мертвую собаку. Его голос напоминал одновременно и стон, и молитву, и плач. Из глаз его все еще катились слезы. Наконец, он остановился, уже просто не в силах идти дальше, опустил собаку на землю и тяжело вздохнул. Боевики остановились поодаль, ожидая приказаний. Или действий. Или чего-угодно, кроме этого нескончаемого монотонного бормотания…

– О нас он так не выл бы…, – проговорил кто-то тихо. И упал с простреленной головой. Слова были сказаны тихо, но Кифаятулла услышал…

– Кто-нибудь, возьмите его. – сказал он, – донесем до ближайшего аула. Там я его похороню.

Больше не было сказано ни слова. Двое ближайших помощников главаря взяли тело собаки и понесли его в направлении аула. Следом за ними плелся и сам Кифаятулла. Труп убитого им бандита так и остался лежать там, где человек нашел свой смертный час.

* * *

Две группы боевиков, под командованием Кифаятуллы и Гасабкули, встретились в зарослях, невдалеке от аула. Не радостная это была встреча. Бойцы Кифаятуллы копали могилу для Кянды на пригорке. А группа Гасабкули, кроме Верхова, Эндрю и Вара, принесла с собой еще восемнадцать тел убитых десантником боевиков. Почти каждый живой нес мертвого. После недолгого отдыха здесь же решили похоронить всех убитых и принялись копать для них одну общую могилу.

Верхов и Вар уже пришли в себя. Крепко связанные, они лежали рядом друг с другом и даже не могли пошевелиться. Верхов тихо говорил что-то, обращаясь к собаке:

– Ничего, брат, не дрейфь… Это еще не самое страшное… Мы им еще много чего покажем…

Вар, в ответ на слова капитана, пару раз ударил хвостом о землю. К счастью, пуля Кантемира попала в металлическую пряжку ошейника и лишь по касательной прошла через мышечные ткани шеи собаки. Вар был ранен, но был, в основном, лишь оглушен. Потерю крови остановила повязка, которую наложили бойцы Гасабкули. Так что…

В словах Верхова, в равной степени, была и похвальба и трезвый расчет. Никто не знал, что у него на внутренней стороне брючного ремня сзади был прикреплен подпиленный и очень острый скальпель. Как раз на такой случай, как сейчас, – когда руки связаны за спиной… Но только сейчас пробовать перерезать веревки, что его связывают, просто глупо. Бандиты вокруг.

В это время Кифаятулла и Гасабкули рассказывали друг другу о том, что произошло.

– Кянды погиб.

– Я понял…

– За меня…

– Да…

Они немного помолчали и Гасабкули, что бы как-то отвлечь командира от его мыслей, сказал:

– Этот Шайтан один перестрелял почти всех моих людей! Если бы не подошли те, кто стоял на выходе из ущелья – живым его взять мы бы не смогли…

– Он того стоил… А «фирмача» обменяем…

– И собака у них ничего. Интересно будет его с Ханом…

– Не говори о собаках.

– Да.

Эндрю все это время находился, хоть и неподалеку, но все же отдельно, от Вара и Верхова. Он был в шоке. Боевики Гасабкули добили его товарищей и всем отрезали головы. По приказу Гасабкули. Этим можно будет попугать федов… Один черт подохли бы. Все равно лечить их никто не собирался… Незачем…

Что-то в душе Эндрю перевернулось. И, похоже, необратимо… Он перестал ощущать себя сторонним наблюдателем… Советчиком… Консультантом… Независимым и беспристрастным… Это стало его жизнью, его делом… Делом его чести… Его совести… Каким бы уравновешенным и серьезным он прежде не был.

За пару часов могилы для Кянды и для убитых боевиков были вырыты. Пора было их хоронить. Как только тела были сложены в ямы (могилы), Кифаятулла встал возле ям и сказал:

– Вечная память героям! И смерть убийцам!!!

Кифаятулла отвернулся, тяжко вздохнул, но вдруг вскинул автомат и дал длинную очередь в небо… Гасабкули бросился к нему, пытаясь остановить, но… поздно…

В это время из-за пригорка показался старик со здоровенной собакой. Боевики мгновенно направили на него автоматы… Старик замер и тут же подозвал к себе собаку. Огромная сука подбежала к хозяину. Да, это был старый Хамит-ага, который уже начал брать Лани с собой в недолгие походы, чтобы та поскорее восстановилась после тяжелых родов. Догулялись… Но тут Кифаятулла чуть внимательнее всмотрелся в старика и узнал в нем (и в его собаке) тех, кто приходил к нему два месяца назад…

– Старик, иди сюда!

Хамит-ага медленно подошел к боевику. Лани, как прилипла к его ноге.

– Это ты приходил с собакой к нам? К Кянды???

– Я.

– И что? Она родила???

– Да.

– Веди. Покажешь…

Старик повернулся и махнул рукой, показывая куда нужно идти. Боевики, заканчивавшие засыпать могилы, оглянулись и понимающе закивали. Кифаятулла, Гасабкули (в душе моля Аллаха, чтобы выстрелы никто не услышал) и остальные боевики повернулись и последовали за стариком.

Сквозь прицел «дальнобойного» армейского бинокля за ними наблюдали три пары глаз. Они видели все и всех. Их и в самом деле привлекли выстрелы и теперь им было все понятно…

* * *

Этьен все-таки добежал. Он едва мог говорить. Да и то по-английски или по-французски… Ну, кто его мог понять??? Да, практически, никто! Только когда он смог отдышаться и стал говорить как для детсадовских детей: медленно, внятно, раздельно, – его начали понимать… Но что нового он мог сказать?

И так уже всем все было ясно. Даже больше того. Роте Верхова уже было известно: и о его пленении, и о предполагаемом месте ночлега группы Кифаятуллы, и о количестве боевиков. И не было в роте бойца, который не отдал бы все, что имел, включая жизнь, да, нет, сто жизней, за командира!!!

Разработка операции не заняла много времени. Было ясно, что атака и освобождение пленных должны быть осуществлены этой ночью. И только этой ночью, ибо назавтра неизвестно куда уйдут боевики. И что сделают с пленниками… А что долго живыми их держать не будут – это ясно. Как и ясно, что Верхова будут мучить так, что…

План операции ясен: расход по периметру, снайперы вперед, после общей команды «огонь» – огонь на поражение и дальше – группы захвата в места, наиболее вероятного нахождения (содержания) пленных… Верхова забирать только живым!!!

Ооновец просто выходил из себя. Ну, дикари! Почти как эти бандиты… Его просто никто в грош не ставил… Этьен изо всех сил старался быть полезным и его крайне обижало спокойное пренебрежение со стороны десантников. Он настаивал на участии в операции и говорил, что это для него уже единственный достойный выход, и что он должен доказать, что он не трус, и что он ни за что бы не оставил своих, и что…, что он просто жить не сможет дальше, если сейчас не пойдет спасать своих… Но кто его слушал…? Вернее, кто к нему прислушивался? Ценность его участия в войсковой операции – ноль, а и то, что он почти единственный из состава рабочей группы Миссии ООН остался в живых, делало его жизнь ценней десятикратно… Нет. Он останется на базе. Завтра, в это же время, он сможет обнять своих друзей. Тех, кто останется живым… Все.

* * *

Как старик ни протестовал, пленных бросили в сарай. Эндрю привязали к задней стенке, рядом с ним привязали Вара. Просто потому, что присутствие Вара связывали с Верховым. Никто не подумал, что это собака Эндрю… Верхова примотали к стене сарая ближе всех к выходу. Боевики даже не подумали о том, что мать щенков – свирепая Лани – сама может расправиться с пленниками. Они вошли в сарай (Кифаятулла, Гасабкули и еще пару бойцов), посмотрели на щенков, а те, как нарочно, были похожи на Кянды… и вышли прочь.

– Отдашь мне лучшего…, этого… – только и сказал Кифаятулла, показав на одного щенка.

– Я так и собирался…, – ответил старый Хамит-ага, – закон…

После этого в сарай затащили пленных и привязали там. Понимая, что им угрожает серьезная опасность от Лани, старик отправил внука к ней в сарай на ночь. Зия молча повиновался. В сарае было темно и Зия привел Лани к щенкам, не отпуская с поводка. Там он привязал ее так, чтобы щенки могли легко добраться до нее, а она не смогла бы освободиться и прикончить пленных. И особенно собаку…

Верхов посмотрел на мальчишку и затем спросил:

– Как тебя зовут?

Зия молчал.

– Как тебя зовут, сынок? Я ведь тебе не враг. И ничего плохого вам не сделал… Если ты веришь в Аллаха, то должен знать о законах гостеприимства…

– Зия.

– Старик тебе кто?

– Дед.

– Собака ваша?

– Да.

– А почему Кифаятулла пришел смотреть щенков?

– Их отец – его собака. Была, – он уже знал о том, что случилось с Кянды.

– А-а-а.

Верхов не стал дальше допрашивать мальчишку, обернувшись к Эндрю. Тот по-прежнему был в трансе… Верхову было понятно состояние Эндрю. Он и сам, увидев отрезанные головы ооновцев, осатанел, но сказалась его привычка к боям, к неизбежным потерям… Ему помогал какой-то трезвый фатализм… Десантник задумался о том, как бы успокоить Эндрю… и потом тихо, но внятно и нараспев произнес по-английски:

 
– Молча слушал Гайавата,
Как хвалился Мэджекивис,
Терпеливо и с улыбкой
Он сидел и молча слушал.
Ни угрозой, ни укором,
Ни одним суровым взглядом
Он не выказал досады,
Но, как уголь, разгоралось
Гневом сердце Гайаваты…
 

Сказать, что Эндрю был потрясен – значит не сказать ничего… Он медленно повернулся к капитану и сказал:

– Что ты сказал?

– Стихи.

– Как? Откуда ты знаешь???

– Та, учил когда-то…

– Врешь!

– Ну, тогда значит сам сейчас придумал…

Эндрю ошеломленно замолчал. И молчал несколько минут. Затем, как бы открывая свои мысли и продолжая поэму, протяжно проговорил:

 
– Задыхался он от гнева;
Злобно стискивая зубы,
Он шептал врагу проклятья,
Бормотал, гудел, как шершень.
«Я убью его, – сказал он, —
Я убью, найду злодея!
Как бы ни был путь мой долог,
Как бы ни был путь мой труден,
Гнев мой все преодолеет,
Месть моя врага настигнет!»
 

– Ого, – сказал Верхов, – тоже учил???

– Да. И сейчас вспомнил…

– А-а-а.

Зия, что до этих пор сидел молча, затравленным зверьком поглядывая на «урусов», вдруг спросил:

– Это что было? Молитва?

– Нет, – ответил Верхов, «Песнь о Гайавате». Старинные предания о герое американских индейцев…

– А про что там было?

Верхов начал переводить… Зия был потрясен, тем, что он услышал. Как это все подходило к его мыслям и чувствам… Но странно, чем больше он слушал «уруса», тем меньше злости и ненависти он к нему испытывал… Наоборот…

* * *

Аул был полностью окружен. В приборы ночного видения было видно абсолютно все. И всех. Совершенно ясно было, где находятся пленные и как организована охрана. Вернее, как она не организована. Черт его знает почему, но боевики, видимо, просто расслабились, собираясь назавтра заняться пленными. И всем остальным. Что ж, бог – помощь… Примерно через час должна была начаться атака. Все были готовы… Но если с Верховым что-то не… Все… Ни один живым не выйдет из этой мышеловки! Тогда все…! Пленных брать никто не будет.

Было уже совсем темно. Лишь яркий свет луны озарял все неестественным, голубоватым светом. Странно, но боевики почему-то были так уверены в своей безопасности, что даже не поставили охранника у двери. Они поминали друзей… «Три вэ» начал доставать ножичек из-за пояса, но пока не очень-то выходило. Туговато веревки стягивали руки. Он чуть повернулся на бок и попробовал еще раз. Вдруг он услышал громкое рычание собак. Он оглянулся и увидел в дверном проеме, озаренный лунным светом, силуэт огромной собаки.

– Ого, – сказал он, – а это что за делегация???

Не делегация это была. Заур, почти не пострадавший в сражении с дезертирами и боевиками Кифаятуллы, пришел туда, где сильнее всего был слышен запах крови… Он снова пришел убивать… Верхов быстро понял это, проклиная себя за то, что он не смог раньше перерезать веревки. Даже с маленьким ножичком, да что там, с голыми руками, он готов был драться не то что с собакой… С драконом!!! А так… Похоже, на этот раз амба… Верхов не сомневался, что пес начнет расправу именно с него, лежащего ближе всех к выходу.

– Ладно, – сквозь зубы прорычал он, – давай…

В этот момент он увидел, как навстречу белому псу метнулась косматая тень. Лани сходу бросилась в атаку… Маленький Зия отпустил Лани…

Вар яростно хрипел, душа сам себя в ошейнике. Он жаждал броситься в бой, но не мог… Эндрю, изгибаясь как змея, полз к нему, надеясь как-то отстегнуть ошейник. Руки его были связаны за спиной и привязаны к бревну. Но все же он почти дотягивался до Вара, который бесновался совсем рядом…

А Заур начал постепенно убивать Лани. Будь она в форме, не после родов, и то бы вряд ли… А так… Вот он умудрился схватить ее за загривок… Вот прижал к земле…

Эндрю зубами пытался отстегнуть ошейник. Губы его были уже в нескольких местах пробиты металлической застежкой ошейника Вара… Вар бился и дергался, как сумасшедший. Он не слышал или не слушал команды хозяина, который пытался заставить его остановиться хотя бы на мгновение.

Верхов резал веревки, напрягая все силы. Пальцы его уже в нескольких местах были прорезаны до кости… Он не думал о себе… Собака! Он видел, как погибала собака, которая бросилась его защищать! Снова его спасала собака!

Вдруг Лани жалобно заскулила… Вар на мгновение замер. И Эндрю, схватив, наконец, зубами ремень ошейника, изо всех сил дернул его в сторону. Отстегивая его. Кроша себе зубы…

Вар и Зия одновременно бросились к собакам. Вар успел быстро… Одним ударом он оторвал Заура от Лани и сбил с ног. Схватил за горло. И яростно и торжествующе зарычал… Теперь захрипел Заур.

Верхов все-таки перерезал веревку, сбросил ее с себя, встал, как вдруг внутрь сарая вошел один из боевиков, привлеченный шумом собачьей драки. Эндрю громко крикнул, отвлекая внимание.

– Ну, что тут еще? – только и успел он проговорить, как скальпель Верхова врезался ему в ямку за левым ухом. И вошел туда весь. Бандит упал беззвучно. Десантник подскочил к собакам, но увидел, что Вар мертво держит дикого пса, глаза которого уже начали стекленеть… Он обернулся к двери. В это время снаружи раздались выстрелы и крики. Он понял, что это его ребята пришли… Теперь, гады, вы получите за все!!! За все!!! Сполна!

И он обернулся к собакам. Лани почти не дышала. Зия громко рыдал возле нее. А Вар по-прежнему держал Заура, уже не проявлявшего признаков жизни… Капитан присел возле Лани и мальчика.

– У нее дети… Они умрут???

– Нет! Их можно выкормить. Не смей плакать. Она еще жива!!!

– Дядя, возьмите себе одного. Любого, – вдруг сказал малыш, и Верхов внезапно почувствовал, что теперь он действительно не сможет жить без собаки…

– Как назвать? – только и спросил он.

– Ну, чтобы там Лани… была…

– Тогда пусть будет, как Вар и Лани… Варлан…?… Варлаш? Варлай?…