Текст книги "Love Tour"

Автор книги: Сергей Головачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Белая дева и чёрная ведьма

Здесь с давних пор жили привидения.

Высокие стены средневековой крепости, сооружённые из серых камней и окружённые с трёх сторон глубоким рвом, поражали воображение. С противоположной стороны цитадель также была неприступной и обрывалась на тридцать три метра вниз.

Внутрь замка, куда не ступала нога неприятеля в течении многих веков, лав-туристы проникли теперь без всяких проблем. Перейдя заросший травой ров по земляной насыпи, они прошли под сводами каменной брамы и оказались на окружённой четырьмя бастионами территории, где перед ними предстала ещё одна фортеция, похожая издали на дворец.

Фасад его с квадратными башнями на углах был покрашен в приятный жёлтый цвет, высокая крыша над бойницами была покрыта красной черепицей, сам же он с трёх сторон был окружён зелёным травяным рвом.

– Когда-то на этом месте стояла знаменитая церковь, – начала свой рассказ Агния, подведя экскурсантов к выступавшей из земли невысокой кладке фундамента. – А знаменита она тем, что в ней впервые была подписана Уния между католиками и православными. А католики, как вы знаете, в отличие от православных, славились тем, что устраивали судилища над женщинами. Чтобы добиться от них признания, что они ведьмы, инквизиторы истязали их различными способами. В подвалах замка до сих пор сохранились пыточные камеры и даже экспонируется стул с гвоздями, на который их сажали.

– Вот гады! – вырвалось у наяды Эвелины.

– В те времена инквизиторы не считали женщину за человека. Она считалась средоточием зла и похоти.

– Это уж точно, – усмехнулся сатир Юлий.

– Её постоянно уличали в связи с дьяволом, – продолжила Агния.

– И не зря, – иезуитски произнёс чей-то голос за её спиной.

Агния недовольно оглянулась.

– Отец Владимир, – укоризненно обратилась она к силену.

– Просто Владимир, а ещё лучше Влад, – перебил он её и по тому, как недовольно взметнулись его глаза, она поняла, что ошиблась, назвав его так. – То, что я подрабатывал звонарём, вовсе не означает, что я был священником.

– Буду иметь в виду, – поджала губы Агния. – От этой церкви, как видите, остались одни руины. А почему это произошло, вы узнаете на смотровой площадке.

С высоты смотровой площадки, обустроенной на соседнем бастионе, экскурсантам открылась захватывающая дух панорама дальних карпатских гор, чудесный вид на лежавший внизу город и на расположенный под стенами замка скансен – музей архитектуры под открытым небом.

То тут, то там виднелись на склонах деревенские хатки, накрытые стрехой, почерневшая от времени деревянная церковь с колокольней, сооружённая без единого гвоздя, а также водяная мельница, кузница и пасека. Небо над головой оставалось ещё пасмурным, но вдали уже начинало что-то проясняться.

– По преданию, именно здесь внизу под стенами замка в средние века и сжигали женщин, уличённых в колдовстве. Сгоняли сюда окрестный люд, чтобы тот мог поглядеть, как пылают ведьмы. После чего их останки тут же в одной яме и хоронили. С тех пор это место и зовётся ведьминой могилой. Последнюю унгварскую ведьму сожгли здесь в 1728 году. Она была с длинными чёрными волосами, и сгорая, с такой яростью, говорят, прокляла на костре тех, кто возвёл на неё напраслину, что в том же году церковь эта и сгорела в пожаре. Вместе с инквизиторами. Новую церковь здесь так и не отстроили. Но зато и ведьм перестали сжигать. Место это до сих пор считается нечистым. Поговаривают, что чёрная ведьма по ночам вылетает из этой могилы, чтобы завладеть новыми душами.

– А сегодня она тоже вылетит? – полюбопытствовала наяда Эвелина.

– Непременно, – ответила Агния, – можете не сомневаться. Ну, а мы тем временем перейдём непосредственно в замок и познакомимся с белой девой.

– С белой девой? – заинтересовался тёмный маг.

Агния кивнула.

– Согласно поверьям, именно так прозвали в народе дочь владельца замка графа Другета.

– А почему белой? – спросила наяда Эвелина, следуя за ней.

– Потому что у неё были светлые волосы, как уверяют одни. Другие же считают, что волосы у неё были чёрные, но одета она была, как невеста, в белое свадебное платье. Ведь именно так выглядит привидение, которое блуждает здесь и пугает по ночам сторожей и работников музея.

Увлечённые рассказом, все молча последовали за Агнией к длинному и узкому мостку, который прежде над глубоким рвом поднимался и опускался на цепях, а ныне за отсутствием оных был обустроен на сваях капитально. По мостику они зашли в проходную арку, а когда вышли из неё, то оказались во внутреннем квадратном дворике под открытым небом.

– Как видите, попасть сюда было непросто, – продолжила Агния. – Так же, как и выйти отсюда. Стены дворца скрывают целую систему потайных ходов. План этих ходов и вознамерился получить польский воевода, который обложил осадой эту крепость. И то, что ему не удавалось разведать военным путём, он решил добиться хитростью. Под видом гостя он прокрался в замок.

Графская дочь увидела статного поляка и влюбилась в него без памяти, даже не подозревая, кто он на самом деле. Чтобы увидеться со своим любимым, девушка назначила ему свидание возле тайного подземного хода. Узнав об этом, разгневанный граф отрубил польскому воеводе голову, а дочь свою приказал замуровать заживо. С тех пор каждый день белая дева выходит из своей темницы и бродит по замку в поисках любимого. Кому посчастливится, тот сможет увидеть её.

Странники стали пристально вглядываться в тёмные окна. На первом этаже они были арочными, с продольными шпроссами, на втором – узкими, с крестообразным переплётом. Кроме того, все они были с двойными рамами, что сильно затрудняло поиск.

– Нет там никого! – воскликнул сатир Юлий.

– А что, эту белую деву уже кто-то видел? – усмехнулся пан Тюха.

– Внимательно, внимательно смотрите! – посоветовала Агния. – Ведь что такое призрак? Это сгусток фотонов. Иногда он внезапно обретает форму. Здесь с давних пор жили привидения.

Сивая Кобыла

Яркая вспышка света и пульсирующее мерцание в глазах.

Силену вновь стало не по себе. Пока все крутили головами, Влад, застыв, как истукан, уставился в одну точку. В тёмном проёме окна на первом этаже внезапно проскользнул чей-то бледный силуэт, смутные очертания которого затем оформились в рельефную фигуру. Это была сивая лошадь с бурым отливом на боках, большими чёрными глазами и высокими острыми ушами.

– Да что же это такое! – замотал головой Влад, пытаясь избавиться от наваждения.

– Что такое? – с тревогой спросил его сатир Юлий.

– Ничего, – угрюмо ответил силен и, скривившись словно от боли, уставился себе под ноги.

Его вновь после долгого перерыва посетила Сивая Кобыла. Сивка-бурка, вещая каурка, которая преследовала его на протяжении многих лет, и которой он посвятил свой последний роман. Та самая, которой он влез в правое ухо добрым молодцем, а вылез из левого справжним парубком.

Сцепив вместе ладони и вперив взгляд в себя, Влад Гава застыл на месте с мрачным видом, желая как можно скорее выбраться отсюда, из этого замкнутого пространства двора, окружённого тремя десятками окон.

– Дивись! – услышал он в голове своей требовательный голос.

– Не хочу! – прошептал он.

– Дивись мені в очі! – повторила лошадиная морда.

– Не хочу! – зажмурил он глаза.

Сатир Юлий с недоумением посмотрел на него.

– Чего ты не хочешь? – удивился он.

– Ничего! – судорожно ответил Гава.

И в этот момент вдруг истошно вскрикнул черноволосый маг.

– Вон, вон она!

– Где? Где? – всполошились экскурсанты.

– Вон в том окне, – показал он рукой наверх. – Видите?

– Да, точно, вон она, ага! – подтвердила слова мага наяда Эвелина.

Все повернули головы в ту сторону, куда указывал маг, но никого в окне на втором этаже не увидели.

– Да что вы выдумаете, – не поверила им Ульяна.

– Ничего я не выдумываю, – обиделась Эвелина, – она была там, но отошла.

Неожиданно маг Нуар вновь закричал:

– Вон она!

Все повернули головы туда, куда указывал маг, и ясно увидели в соседнем окне с крестообразным переплётом девушку с длинными белыми волосами, с бесцветными губами и с чёрными, как бусинки, глазами. Но только на несколько секунд. Видимо, испугавшись всеобщего внимания, белая дева вновь отпрянула от окна.

Маг Нуар тотчас бросился к входной двери.

– Игорь, вы куда? – окликнула его Агния.

– За ней.

– В музей мы заходить не будем, – покачала головой Агния. – Мы ведь не для того сюда приехали, чтобы тратить время на хождение по залам. Прямо сейчас мы отправляемся дальше в город. А на прощанье можете заглянуть в этот колодец, – показала Агния рукой на расположенный в углу двора колодец, прорытый в толще горы и накрытый для безопасности посетителей решёткой, – говорят, это вход в бездну ада.

Все странники, за исключением Влада Гавы, тотчас обступили колодец и с любопытством заглянули внутрь. Из бездны ада повеяло на них холодом и смрадом.

В ожидании, пока освободится место у колодца, силен вновь посмотрел туда, где ему привиделась Сивая Кобыла. К его ужасу, та кляча до сих пор выглядывала из арочного окна и, ощерив зубы, явно хотела ему что-то сказать, но за двойной рамой слов её было невозможно разобрать.

– Пшла вон! – в ожесточении сказал ей силен. – Но-о, сатана!

К его удивлению, она послушалась и отошла.

Неожиданно рядом открылось соседнее окно, и в нём появилась служительница музея, решившая, видимо, проветрить помещение. Силен вздохнул с облегчением.

Служительница отошла в сторону, и в открытом окне вновь показалась Сивая Кобыла. Более того: на ней теперь кто-то сидел. Влад присмотрелся и обнаружил, что на её белесом крупе восседал скелет, накрытый льняным балахоном.

Из-под капюшона на Гаву-Левинского смотрел выбеленный временем череп. Черневший провалами пустых глазниц и обрамленный седыми космами, он был увенчан серебряной короной. В костяной руке всадник держал острую косу, что сразу наводило на мысль, что перед ним на бледном коне восседал не просто его давний приятель Морок, а сам вестник апокалипсиса по имени Смерть.

Натянув костяными руками поводья, всадник поднял клячу на дыбы, и та, взяв барьер, неожиданно выпрыгнула из окна во двор. Правда, никто из странников на это внимание не обратил, поскольку все были увлечены созерцанием бездны из колодца. Лишь как в тумане прозвучал голос Агнии:

– Можете бросить монетку, если кто пожелает вновь вернуться сюда.

Бросить монетку в бездну никто не пожелал, посему все странники тут же направились к выходу. Конь бледный вдруг заржал, после чего Влад Гава услышал знакомый голос:

– Йди за мною!

– Нет, – замотал силен головой.

– Йди! – приказала ему Сивая Кобыла, скосив морду.

– Нет! – ответил Влад.

Чтобы не слышать её голоса, он заткнул себе пальцами уши. Теперь он видел перед собой лишь картинку с выключенным звуком. Старая кляча с оседлавшим её скелетом упрямо торчала перед его глазами.

«Заткнув вуха і думаєш, що не почуєш мене?» – неожиданно вновь проник в его сознание её дребезжащий голос. – «Зараз я тобі прочищу вуха!»

«И как это ты сделаешь?» – дерзко подумал он.

«А я влізу до тебе в одне вухо, —пообещала ему Сивая Кобыла, — а вилізу через інше!»

Перепугавшись, Гава тотчас вытащил пальцы из ушей.

– Влад, вы что там застряли? – окликнула его Агния, – не отставайте!

Взмахнув острой косой, всадник апокалипсиса пришпорил бледного коня и незаметно для любовного гида проскакал мимо. Сивая Кобыла первой влетела в проходную арку, за ней последовали и странники любви.

Яркая вспышка света и пульсирующее мерцание в глазах.

Мост влюблённых

Главное – загадать желание.

Следующую остановку зелёный микроавтобус «Мерседес Спринтер» с алыми буквами LOVE TOUR по борту совершил на площади Шандора Петефи. Из салона один за другим выбрались миловидная рыжеволосая женщина в янтарно-жёлтом сари и двенадцать любовных странников с одинаковыми бейджиками на груди, очень похожими на листья липы и одновременно на зелёные сердечки.

По проулку, специально отделённому от площади цветочными вазонами (чтобы ни одна машина не могла сюда проехать!), группа лав-туристов под восторженный голос гида направилась…

– …к самой главной достопримечательности Унгвара, которую любят посещать не только гости города, но и сами местные жители, поскольку к ней сходятся все дороги, как из старого города, так и из нового.

– Мы идём к реке? – догадался тёмный маг.

– Да, к ней, – ответила Агния. – Именно так, рекой, по-простому называют её местные жители. Не важно, какое у тебя настроение, с компанией ты или в одиночку, пасмурно ли сейчас или светит солнце, – река одинаково притягивает всех, как магнит, в любую погоду и в любое время года. Одних она тянет сюда успокоиться, других – набраться сил, а третьих – насладиться той волшебной атмосферой любви, которую она создаёт.

Вот и мы идём сейчас с вами к реке. Именно идём, а не едем, потому что многие дороги к ней в историческом центре города и мост через неё, а также обе набережных полностью отданы на откуп пешеходам.

Здесь нет автомобильного движения вдоль реки, как это устроено в столице, где на гранитных набережных почти нет людей: там хоть уши затыкай – такой гул стоит от проносящихся машин. Конечно, наш Уж по сравнению с Днепром – это просто ручеёк. Но в Унгваре этот ручеёк играет градообразующую роль. Уж не только соединяет старый и новый город, он соединяется с городом даже в названии, становясь всем известным Уж-городом.

Подчёркнуто гордо произнеся это слово раздельно, Агния вдруг заметила, что её пламенную речь, посвящённую реке, кроме трёх человек, обступивших её, как оказалось, совсем никто не слушал. Остановившись у Цветочного ряда, перед самым входом на мост, она оглянулась: все остальные (кто попарно, а кто в гордом одиночестве) были предоставлены сами себе, растянувшись, как хвост змеи, на десять метров.

Терпеливо подождав, пока вся группа соберётся вокруг неё, Агния снисходительно подытожила свой панегирик кратким резюме:

– Ну, вот мы и пришли с вами к реке.

– А что это за река? – поинтересовался пан Тюха, вызвав общий смех.

– Уж, – совсем кратко ответила Агния, – а это перед вами пешеходный мост. На первый взгляд, как видите, вполне обычный мост.

Глянув вперёд, экскурсанты дружно закивали головами. Мост, действительно, был ничем не примечательный: не широкий и не длинный (сто метров, не более!), покрытый асфальтом, без всяких архитектурных излишеств, он выглядел, словно продолжение переулка, отличаясь лишь тем, что был ограничен по бокам металлическими перилами да украшен гирляндами разноцветных лампочек, развешанными между редкими светильниками.

– Но это на первый взгляд, – продолжила Агния. – На самом деле, это очень необычный мост. Он является сердцем нашего города, символом любви и исполнения желаний. В последнее время здесь появилась традиция: каждый раз, переходя Уж по этому мосту из нового Ужгорода в старый Унгвар, нужно непременно загадать какое-то желание, и оно что?

– Обязательно сбудется! – тотчас ответила гурия Леся.

– Точно! Поэтому прежде, чем вы сейчас на него ступите, я бы попросила вас всех загадать своё желание.

– Ух ты! – загорелся фавн Галик, – что, даже самое неисполнимое?

– Даже самое неисполнимое, – кивнула Агния.

– Тогда я пожелаю себе пива, – сказал сатир Юлий, – а то что-то в горле пересохло.

– Или чего-то в животе твоём не достаёт, – подначила его плеяда Хелен.

– Гораздо лучше будет, – посоветовала ему Агния, – если ваше желание будет как-то тематически связано с нашим туром.

– Тогда я пожелаю себе выпить пива, – нашёлся Юлий, – сваренного с любовью.

– Ясно, – кивнула гурия Леся, – ну, а я тогда пожелаю себе просто любви!

– Нашла, чего желать, – усмехнулся пан Тюха.

– Как раз в наши годы,– заметила фурия Ульяна, – это и есть самое неосуществимое желание.

– Это точно, – подтвердила дриада Ма Ма Ми, – ещё и бога молить придётся…

– А то и чёрта! – с улыбкой добавил тёмный маг, – чтобы оно исполнилось.

– Никаких проблем! – послышался вдруг откуда-то знакомый баритон.

Все завертели головами во все стороны и вертели бы ещё долго, если бы Агния не показала пальчиком на ближайший фонарь на мосту, на котором была установлена едва заметная беспроводная IP камера видеонаблюдения со встроенным динамиком, а чуть ниже висела занятная табличка: «Думайте тише – я вас слышу!».

– Я думаю, – улыбнулась Агния, – великий магистр приложит все усилия, чтобы ваше желание исполнилось. Поэтому быстренько загадываем его и вперёд! Единственное условие – до середины моста все идём молча, постоянно думая о нём.

Она первой ступила на мост.

Все желания входящих на мост тотчас проявились на удалённом мониторе. Над каждым из странников словно повис мыльный пузырь, в котором отчётливо просматривалась пиктограмма. В большинстве своём это были зелёные сердечки. Лишь над фурией ясно прочитывалось «-20 років!», над дриадой – «-30 лет!», над гурией виднелось обручальное колечко, над гарпией зеленел конопляный листик, над сатиром просматривалась пенная кружка, над силеном – запотевшая рюмка, да над фавном – три слова «Самая большая жопа».

Пасмурное небо над рекой уже посветлело, и кое-где даже проглядывали голубые проплешины, хотя по бокам ещё нависали тёмные клочкастые тучи. Сама же река после трёхдневных дождей представляла собой бурный ревущий поток, неукротимо несущий по грязно-бурым волнам огромные коряги, чёрные ветки и прочий мусор.

На середине моста Агния невольно прильнула к перилам, и все двенадцать странников тотчас последовали её примеру, склонив головы вниз и завороженно глядя на буйство стихии.

– На это можно смотреть бесконечно, – задумчиво произнесла гурия.

– В это трудно поверить, – призналась Агния, – но ещё пару дней назад это была тихая мелкая речушка с чистой водой, настолько прозрачной, что в ней были видны стаи рыб. Форели здесь просто неимоверное количество! А про голавлей и говорить нечего! Можно часами наблюдать с моста, как они сверкают своими боками и спинами, держась на одном месте.

– Эх, и почему я не захватил с собой удочку, – посетовал силен.

– А вот рыбу у нас ловить с моста запрещено, поэтому она здесь и водится. Кроме того, как видите, у нас полно чаек и уток.

Утки, пережидая сильное течение паводка, сгрудились все на высоком зелёном берегу возле каменного парапета набережной. Зато чайки, как ненормальные, резвились в небе и водили хороводы. Некоторые проносились прямо над головой, а одна даже умудрилась схватить кусок булки из рук парня, стоявшего рядом.

– Здесь постоянно что-то происходит, – продолжила Агния. – Зимой мы любуемся белым панцирем, сковавшим её берега. Ранней весной мы восторгаемся ледоходом, глядя, как с сумасшедшей скоростью проносятся мимо льдины, разбиваясь об остроносые опоры моста. Поздней весной наступает половодье, и тогда вода заливает берега. А летом Уж мелеет настолько, что превращается в ручей, повсюду обнажаются камни на дне, и вода едва струится между ними. Но иногда, после долгих дождей, случаются паводки, как, например, сегодня. И в этом вся прелесть этой горной речки. Она так же изменчива, как изменчива любовь. Вот почему здесь так любят бывать местные жители.

Неожиданно послышались волшебные звуки флейты. Все закрутили головами и на середине моста увидели музыканта с серебристой флейтой в руках.

– Он очень часто приходит сюда, поскольку работает неподалёку. Вон в том храме искусств, – показала Агния рукой на здание Закарпатского музыкального драматического театра, который возвышался над каштанами на левом берегу. – Это так романтично…слышать чарующие мелодии… особенно по вечерам, когда прямо над рекой, – показала Агния рукой прямо перед собой, – за Боздоским парком садится солнце.

– *лядь, какая идиллия! – усмехнулся фавн. – Только лебедей не хватает.

– Именно, – подтвердила Агния. – Сейчас их как раз и не хватает! А так они постоянно здесь и являются непременной составляющей нашего пейзажа. Если бы вы знали, какое это очарование смотреть на плавающих лебедей в лучах заходящего солнца, – восторженно произнесла она. – Правда, сейчас, они куда-то подевались. Но зато в хорошую погоду отсюда прекрасно видно, как над Боздоским парком поднимаются в небо воздушные шары.

– А что, у вас здесь можно покататься на воздушном шаре? – удивилась наяда и по-ребячески захлопала в ладоши. – О, я так хочу!!!

– Да, у нас тут в Боздоском парке постоянно устраивают романтические и свадебные полёты на воздушном шаре. Только стоит это услуга весьма недёшево.

В это время послышалось несмолкаемое и нарастающее звучание бубна и барабана, которые заглушили звуки флейты. Справа к ним приближалась группа обритых наголо молодых мужчин в оранжевых одеяниях и молодых женщин в красных и синих сари. Пританцовывая на особый индийский манер, они без устали напевали великую мантру, состоящую всего из трёх слов, но повторяемых в разных комбинациях: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе».

Проходя мимо Агнии в янтарно-жёлтом сари, некоторые из них приветствовали её, складывая перед собой ладони, и кланялись ей, как давней знакомой.

«Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе».

Среди тех, кто с любопытством наблюдал за кришнаитами, песнопевец Серж неожиданно обнаружил барабанщика из своей группы «Серж и зомбаки».

– О, привет! – пожал он ему руку. – А ты где с ребятами остановился?

– Да тут неподалёку, – показал барабанщик рукой.

– Ну, а тёлку успел уже снять себе на вечер?

– Чтобы ты не сомневался, – радостно усмехнулся он. – Кстати, можешь взглянуть на неё. Она тут за углом…книжки продаёт.

– Кого тут у вас только нет, – сказал силен Влад Агнии. – И ромы, и кришнаиты.

– Вы правы, индийская культура нам очень близка, – улыбнулась ему Агния. – У нас тут даже кинотеатр есть, в котором крутят одни индийские фильмы. Ну, любит наш народ такие фильмы, в которых главные герои только и делают, что всё время танцуют да поют о любви. Короче, Болливуд в нашем городе любви давно и надолго победил Голливуд.

– А вот мне интересно, кто такой Харе? – спросила гурия Леся. – Раму и Кришну я знаю, а кто такой Харе?

– Харе – это она. Харе – это любимая девушка Кришны, в которую был также влюблён и его старший брат Рама. Таким образом, в этой мантре воспевается их вечная любовь друг к другу.

– Повезло этой Харе! – ухмыльнулся сатир Юлий. – С двумя мужиками сразу любовь закрутила.

Наяда Эвелина, которую подобные тонкости любовной жизни богов интересовали меньше всего, обратила внимание мага Нуара на кое-что другое.

– Игорь, смотри, сколько здесь замочков!

На всех вертикальных прутьях ограждения моста, действительно, висело по одному, а кое-где и по несколько всевозможных металлических замков с именами влюблённых. Они были разных форм и размеров – от крошечных до амбарных. Кроме того, к прутьям были прикреплены кованые сердечки с инициалами и огромные, вырезанные из жести сердца с многословными признаниями в любви.

– Да, как видите, – тотчас прокомментировала Агния, – с недавних пор наш мост превратился в Мост влюблённых. Здесь они назначают свои свидания. Кроме того, сюда обязательно приезжают новобрачные. Считается, что, если замкнуть замок, а затем выбросить ключ от него в воду, то любовь их будет длиться вечно.

– Ага, вечно, – скептично усмехнулся сатир Юлий, кивнув на несколько ржавых замков, – вон у некоторых любовь давно уже заржавела.

– Ничего не поделаешь, – пожала плечами Агния, – у кого-то она заржавела, а у кого-то всё ещё впереди.

– А мы прицепим здесь свой замочек, ага? – лукаво спросила наяда Эвелина у мага, выставив в длинном разрезе пышного белого платья свою обворожительную ножку.

– Обязательно, моя Барби! – ответил Игорь, беря её за руку.

– Запомни, я не Барби, – тотчас резко ответила она. – Я Эвелина.

Агния с улыбкой продолжила:

– Но особенно много влюбленных пар собирается здесь на день святого Валентина. Они украшают мост воздушными шариками, всякими сердечками, бантиками и прочими оригинальными инсталляциями.

С левой стороны моста послышались вдруг оживлённые возгласы и радостный смех. Странники любви, как по команде, повернули головы налево и увидели вступающую на мост невесту в пышном белом свадебном платье. Жених в чёрном костюме, картинно рисуясь перед фотокамерой, повесил на ограждение объёмное красное сердце и, замкнув его на замок, выбросил ключик от него под бурные аплодисменты в воду.

– О, первая ласточка! – заметила Агния.

– А что, будут ещё? – удивилась дриада Ма Ма Ми.

– Ну да. В это воскресенье у нас традиционно проводится Парад невест, и сотни невест в этот день пройдутся по улицам города, заполнят Мост влюблённых, Липовую аллею, Унгварский замок, а затем на Театральной площади состоится праздничный концерт и награждение за лучший свадебный наряд.

– У нас в Киеве тоже есть мост влюблённых, – зачем-то похвалился сатир Юлий. – И там тоже висят такие же амбарные замки.

– На самом деле, его называют Чёртовым мостом или мостом самоубийц, – в пику ему ответила плеяда Хелен, – ведь он нависает над дорогой, и когда кто-то от несчастной любви, – со значением посмотрела она на него, – бросается оттуда вниз головой, то разбивается в лепёшку на асфальте.

–Уверен, тебе очень бы хотелось увидеть меня на том месте, – предположил сатир Юлий.

– Чтоб ты не сомневался!

– Не дождёшься!

Хелен загадочно усмехнулась:

– Главное – загадать желание.