Текст книги "Love Tour"

Автор книги: Сергей Головачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Аллея звёзд

Добро пожаловать в клуб изумрудных сердец!

– Ну, что я говорила? – просияла тем временем Агния, глядя на свои ладони, – уже почти не капает. А сейчас, перед тем, как мы сядем в наш бусик… Ярослав, – представила она водителя, стоявшего у входа, – выдаст вам фирменные бейджики.

Ярослав, Весы, 36. Весёлый музыкант, барабанщик, тантрик, йог и по совместительству водитель. Русоволосый, русобородый и русоусый мужчина с удивительно синими задорными глазами, на которые обратила внимание вся женская половина группы, был одет в белую футболку с многозначительным символом: красный дракон ненависти и зелёная змея любви, свернувшись кольцом, пожирали хвосты друг друга.

В руках он держал пластиковую коробку, в которой громоздилась целая стопка зелёных листьев и горка алых шпилек. К нему сразу же выстроилась очередь.

– Это что ещё за фиговый лист? – усмехнулся козлоногий сатир Юлий, получая сердцевидный листик и шпильку из рук водителя. – Прикрывать им свои причиндалы?

– Неужели они у тебя такие маленькие, – едко заметила небесная плеяда Хелен, – что их можно одним листиком прикрыть?

– А ты что, уже успела забыть? – вопросом на вопрос, раздражаясь, ответил Юлий.

– Это ты, наверно, уже забыл, как они выглядят, – намекая на его огромный живот, не осталась в долгу Хелен.

– Может, для кого-то этот листик и фиговый, – прерывая вспыхивающий конфликт, пояснила Агния, – а для всех остальных – липовый. Своей формой он напоминает сердце, поэтому и является логотипом нашей фирмы. Зелёный же листик, проткнутый алой стрелой, – показала она на свою брошку на груди, – стал символом магического ордена «Изумрудное Сердце». Так что, если желаете стать орденоносцами, берите эти зелёные сердечки и живо пришпиливайте их к своей груди.

– Фу! – брезгливо скривилась фурия. – Ненавижу зелёный цвет.

– Я тоже, – поддержал её пан Тюха. – Как и всё, что с ним связано.

– Вполне солидарен с вами, – согласился с ними сатир Юлий.

– Это ещё почему? – удивилась триада Ма Ма Ми.

– Как сказал Остап Бендер, – ответил сатир, – он напоминает мне цвет рухнувших надежд.

– Именно так, – добавил панк-купидон Серж, прикрывая липовым листком первую букву матерного слова на своей футболке. – Зелёный цвет надолго скомпроментировал себя в свете последних политических событий.

– Считайте, что это не зелёный цвет, а изумрудный, – парировала Агния.

– Ой! – неожиданно вскрикнула гурия Леся.

– Ай! – скривился от боли также и Серж.

– Что такое? – участливо спросила их триада.

– Укололась шпилькой, – пожаловалась Леся.

– И я тоже! – признался Серж.

– Нет! – усмехнулся сатир. – Это вас явно сразили стрелы купидона.

– Это всё не просто так, – заметила Эвелина. – Это явное предзнаменование.

– Ну-ка, признавайтесь, – улыбнулась Агния, – кто из вас тут заныкал лук с колчаном стрел?

– Нет, скорей, это похоже на самострел, – язвительно добавил сатир Юлий.

– Ладно, тогда все, кто приколол изумрудное сердечко к своей груди, теперь могут заселфиться с первооткрывателем селфи Энди Уорхолом, – показала Агния рукой на скульптуру, стоявшую перед входом в гостиницу на Аллее звёзд.

Созданная путём сварки металлических прутьев, скульптура представляла собой фигуру основателя поп-арта в полный рост, державшего перед собой спрятанную в металлическом кожухе реальную фотокамеру.

– Сами фотки можно будет получить потом в этой гигантской жестянке от утиного супа «Кэмпбелл», в которой постоянно находится наш оператор.

Плеяда Хелен заглянула в круглое окошко тесной каморки и при тусклом свете многочисленных мониторов разглядела чью-то лысину.

Она первой подошла к оригинальной скульптуре и, приобняв железного Уорхола, с улыбкой уставилась в фотокамеру, которую тот держал.

Но улыбка её тут же слетела с лица, как только напротив возник козлоногий сатир Юлий. Своей соломенной шляпой он едва доставал ей до плеча. Со стороны они выглядели, как высокий худой Пат и низкий толстый Паташон.

– Очень рад тебя видеть, – не очень радостно произнёс он.

– А уж как я рада, – мигом отозвалась она без всякого умиления в голосе, – ты не представляешь!

– Вот уж не ожидал тебя здесь встретить, – с раздражением добавил он.

– Если б я знала, что ты будешь здесь, – с неприязнью ответила Хелен, даже не глядя на него, а смотря только в камеру, – ни за что бы сюда не поехала!

Недовольное выражение её лица тотчас запечатлелось на будущих фотках.

– Я бы тоже, – признался Юлий.

– Ну, и пузо ты себе отрастил, – усмехнулась Хелен, – после того, как мы с тобой расстались.

– Так и не зарься теперь на чужую красоту, – погладил он свой жбан.

– У меня живот меньше был, – вспомнила Хелен, – когда ехала в роддом. Такое впечатление, что у тебя там двойня.

– Хочешь, чтобы я разродился и стал счастливым отцом наших с тобой детей? – повеселел Юлий. – Не дождёшься!

Прыская от смеха, Хелен отошла в сторону, уступая место Лесе.

– А можно со своим смартфоном? – спросила та Агнию.

– Можно!

Подражая Уорхолу, эротическая поэтесса выставила перед собой на расстоянии вытянутой руки смартфон и, сделав пару снимков в обнимку с Энди, тут же запостила самый удачный из них в зомбук под хештегом #lovetour, сопроводив кратким текстом: «Угадайте, где я?».

Следующим был Серж.

– «Сервус, пане Воргол!» – шутливо приветствовал панк-купидон «папу поп-арта», вспомнив песенку «Плача Еремии» на слова Петра Медянки. – А вот скажите мне, Андрей Вархола – говорун или щебетун?

– Говорун, – ответила Агния. – Или другими словами, русин. Именно так именовали себя раньше жители Галиции и Закарпатья, находясь под управлением чёрного двуглавого орла в составе Австро-Венгерской империи. Русинкой, например, считала себя Леся Украинка.

– Вы что, с ума сошли? – чуть не поперхнулась от разрыва шаблона фурия Ульяна. – Лариса Косач ничего общего не имела с русинами. Не зря же она взяла себе этот псевдо.

– По крайней мере, так было записано в её заграничном паспорте, – поспешила заверить её Агния. – Отец её говорил на русском языке, а вот мать её, Ольга Драгоманова, так увлеклась местным полтавским наречием, что щебетала с дочерью только на малоруской мове. Специально для Ларисы она переводила Гоголя, а когда слов ей не хватало, то она их придумывала.

– Да, она обогатила нашу мову такими словами, как «мрія», «темрява» и «мистецтво», – согласилась с ней Ульяна, – кроме того, она придумала себе псевдоним Олена Пчилка.

– Видать, в те времена, – едко заметил сатир Юлий, – такого слова, как «бджілка» ещё не существовало.

– Но не будем отвлекаться, любі митці, – продолжила Агния. – Андрей Вархола, чья именная звезда представлена на Аллее звёзд, наш земляк – подкарпатский русин. Герб нашего края – красный медведь, стоящий на задних лапах. Это очень редкий вид. В отличие от малого медведя, который обитал раньше на большей части Малой Руси, а также от великого и белого медведей, живущих по соседству, он сохранился только у нас в Закарпатье.

Что же касается нашего земляка, то его родители эмигрировали отсюда в Америку, где поменяли фамилию на Уорхол, а сына назвали Энди.

В детстве Энди очень любил вырезать картинки из газет и журналов. Позже он превратил это занятие в настоящее искусство, копируя и тиражируя до бесконечности фотки известных личностей и брендов, и тем самым превращая их в симулякры.

– Это точно! – подтвердил Серж, становясь в позу рядом с Уорхолом, – у него был и двойной Элвис и тройной. А восемь Элвисов он так вообще продал за немыслимую сумму.

– А представьте, дорогие мои, – добавила Агния, – сколько стоят его картины с Мэрилин Монро. Кстати, кто заселился в люксе с её портретом во всю стену?

– Я! – скромно ответил плутократ Галик, занимая освободившееся место.

– Зато у меня номер с портретом девочки, у которой всё ок! – соединив большой и указательный палец в жесте «окей», горделиво заявила о себе ещё одна щебетунья.

Она тоже была Стрельцом, и ей тоже было известно, насколько важно произвести первое впечатление. Шикарная тендитная мамзель, до сих пор остававшаяся в тени, прибыла сюда прямиком из Парижа.

Просто она ещё не совсем проснулась: в зеркало на себя ещё не смотрела, растрёпанных волос (цвета тёмного шоколада) массажной щёткой ещё не касалась, пронзительные глаза и чувственные губы свои накрасить ещё не успела, поэтому выглядела очень бледно и не выразительно. Короче говоря, она была сейчас той самой дупой и уродкой, той самой прибацанной тёлкой, как раньше нередко любила она отзываться о себе.

Карма, Стрелец, 40. Эротическая писательница и певица. Будучи автором «Жемчужного порно» и бестселлера «Как выйти замуж столько раз, сколько неймётся», щебетунья была приглашена в «Love Tour» в качестве зарубежного секс-эксперта. В игрушечном наборе великих галицких писателей она была вылеплена в образе полуобнажённой богини любви Афродиты с плёткой в руке. Ей выпала карта «Звезда».

В соответствии с астрологическим символом своего знака зодиака она была кентаврицей – женской ипостасью лучника-кентавра, поражающей стрелами любви каждого, кто встречался на её пути, той самой полу-девицей–полу-кобылицей, олицетворяющей необузданную похоть и страсть к перемене мест.

Значилась в файлах великого магистра, как божественные уста, поскольку роскошные, идеально очерченные, пухлые губы явно представительствовали на её лице. Одета была гламурная сука в розовые кеды и в длинную до колен серую мужскую майку с нецензурным принтом, которая заменяла ей платье.

Излишне непринужденная в обращении с другими, независимая и раскованная, королева эпатажа не стесняла себя условностями и была той самой отвязной гарпией, в которой за субтильным видом обольстительной нимфетки скрывался хулиганистый, говорящий на суржике, сквернословящий пацан.

– В сраку этих симулякров!

Ткнув пальчиком в айфон, Карма принялась фотографировать себя на фоне именных звёзд местных знаменитостей.

– Вы лучше скажите, – стебаясь, добавила она, притопнув ножкой по звезде Уорхола, – когда тут будет установлена моя звізда?

– И моя! – притопнула ножкой гурия Леся.

– Всему своё время, – улыбнулась им Агния.

– А вот моей звезде здесь не бывать! – горделиво заявила фурия Ульяна.

– И моей тоже! – поддержал её Серж.

– Это ещё почему? – спросила Карма, отсылая фоточки на свою страничку в зомбук и в инстаграм.

– Потому что я, в отличие от тебя, не стар, – ответил ей Серж, – а суперстар!

Солнце, до сих пор игравшее в прятки, неожиданно выглянуло из-за туч, и косой луч упал на землю.

– Смотрите! – восторженно показала рукой Леся.

Все обернулись и увидели огромную радугу, повисшую над крышами.

– А сверху над ней ещё одна! – воскликнула наяда Эвелина.

Это была двойная радуга. Верхняя была едва видна, а последовательность цветов в ней была противоположна нижней. Тёмная полоска, заключённая между ними, явно выделялась на фоне окружающего неба и напоминала собой величественную арку.

– Надо же! – Агния невольно сложила ладони перед собой в священном жесте намасте и поклонилась божественному знамению. – Это знак свыше: царица небесная воздвигла для нас браму.

– Браму? – удивилась плеяда Хелен.

– Да, – кивнула Агния и сделала дугообразное движение рукой, – она воздвигла для всех нас небесную арку любви.

– И что это означает? – усмехнулся сатир Юлий с прищуренным взором.

– Это означает, что теперь мы под её защитой.

Она провела рукой над своей головой, коснувшись пальцами мокрых волос.

– Проверьте: у кого темечко увлажнилось – тех уже коснулась божественная энергия любви. Это значит, что царица небесная помазала вас своей любовью. Теперь вы её помазанники.

Все тут же стали проверять, мокрая ли у них голова. У всех была мокрая, кроме тех, кто до сих пор ещё держал зонтики у себя над головой.

– О, я теперь мессия! Я теперь мессия! – радостно воскликнула дриада Магдалина Мария Михайловна.

– Хотите сказать, что вы все теперь мессии? – с сарказмом изрёк козлоногий Юлий, складывая зонтик.

– В какой-то степени, да, – кивнула Агния.

Охранник Галика и силен о. Владимир также сложили зонтики.

– А что ж вы раньше этого не сказали! – недовольно произнёс эпатажный фавн.

– Я говорила! Но вы не послушались. А теперь уже дождь не капает.

– Что же нам теперь делать? – забеспокоился о. Владимир, вдруг осознавший, чего он только что лишился.

Нувориш фрик осмотрелся по сторонам. Взгляд его упёрся в тонкий ствол невысокого деревца, росшего неподалёку от отеля. Встав под густую крону клёна и сняв с головы розовый цилиндр, Галик кивнул бодигарду. Тот с такой силой потрусил тонкий ствол, что босс его вмиг промок, намочив не только крашеные в голубой цвет волосы, но и его красный пиджак.

Повторить его подвиг сатир Юлий почему-то не решился. Лишь силен о. Владимир слегка потрусил ветку у себя над головой.

– Так, надеюсь, сойдёт? – спросил он.

– Думаю, да, – улыбнулась Агния и обвела взглядом всех присутствующих, на груди которых зеленели липовые листочки. – Ну, что, друзья, садимся в бусик. Я проведу для вас обзорную экскурсию по городу. Живее, живее! Может быть, нам ещё удастся проехать под радугой. Добро пожаловать в клуб изумрудных сердец!

Алая блузка и чёрная юбка

И тут важны были цвета, вернее, сочетание цветов.

Зелёный, как синтез жёлтого и синего, характеризовал одновременно единство и борьбу противоположностей, в результате чего эти цвета теряли присущие им свойства и обретали новое качество. Зелёный был цветом гармонии и возрождения природы. Он оказывал расслабляющее действие на мозг. Но самое главное: исцеляющий изумрудный свет сердечной чакры олицетворял собой любовь.

Алый означал, прежде всего, вожделение и страсть: кружевное красное бельё, малиновый вуманайзер, алый лак на ногтях и пунцовую помаду на губах. Но не только. Алый напоминал о недавнем социалистическом прошлом: рубиновых звёздах и кумачовых транспарантах и знамёнах. Он отождествлялся также с жертвенной кровью Христа, с пурпурными облачениями священников и даже с дьяволом, объятого геенной огненной на иконе Страшного суда.

Нет, не случайно наш бусик был зелёным: он исподволь поглощал багровую агрессию любителей ненависти и ненавистников любви.

Через минуту «Мерседес Спринтер» с алыми буквами «Love Tour» по борту, сопровождаемый фиолетовым кабриолетом «Порше», в котором находились фавн Галик с бодигардом, уже мчался к центру города.

Свернув по мокрой брусчатке в тесное ущелье сплошных фасадов и попетляв по узким улочкам, обе машины вскоре достигли того квартала старого города, над которым раскинулась семицветная дуга. С вершины горы Кальварии, нависавшей над городом, было видно, как обе они въехали в небесную арку. При этом у всех странников неожиданно поднялось радужное настроение.

– Здесь каждый дом имеет свой стиль: вот тут – барокко, там – ампир, напротив – модерн, здесь – классицизм. Неповторимая эклектика, не правда ли? – заметила по ходу движения Агния, – а вот там, где причудливые кариатиды, – это уже рококо.

– Кстати, вы так и не назвали третью причину, – напомнила ей гарпия Карма.

– О ней вы догадаетесь сами, – загадочно произнесла Агния, – как только мы окажемся там.

– Где? – живо поинтересовалась Карма.

Выдерживая паузу, Агния завела глаза кверху и восхищённо покачала головой.

– В самом романтичном месте… этого самого романтического города на свете, где действует негласный закон мгновенной кармы.

– Мгновенной кармы? – с удивлением переспросила Карма.

– Да, – объяснила Агния, – тот самый вселенский закон причины и следствия, согласно которому все ваши праведные действия вознаградятся, а за все ваши грехи вы получите заслуженную божью кару или, как говорится, мгновенную ответку.

Чтобы не слушать любовного гида, панк-купидон Серж заткнул уши чёрными наушниками и включил в своей кнопочной «нокии» радио-FМ. К его изумлению, во всём эфире присутствовали только две радиостанции – «Шансон» и «Ностальжи». Первую он принципиально слушать не стал, поэтому задержался на второй.

– А что это у вас по радио звучит одна *уйня? – неожиданно спросил он на весь салон.

– В смысле? – с осуждением посмотрела на него Агния, недовольная его бранной речью.

– Ну, ничего на фм не ловится, кроме «Шансона» и «Ностальжи».

– А-а, – улыбнулась она, – это всё потому, что все остальные станции у нас глушатся.

Неожиданно зелёный бусик резко затормозил: перед светофором. Одноногий трёхглазый циклоп подморгнул водителю рубиновым оком.

Справа располагалась витрина магазина женской одежды, рядом стояли три цыганки в цветастых платьях. Экскурсовод, привыкшая без умолку петь лишь о том, что видела перед собой, тут же переключила свой рассказ с архитектурных особенностей города на его обитателей.

– А это ромалэ, уличные гадалки, ставшие непременным атрибутом нашего города.

– Лучше держаться от них подальше, – глубокомысленно заметил сатир Юлий.

– А то ещё без трусов останешься! – со смехом поддела его плеяда Хелен.

– Это уж точно! – усмехнулась Агния.

– Зато у них всегда можно разжиться травкой, – мечтательно произнесла гарпия Карма.

Навстречу цыганкам двигалась русоволосая девушка, одетая в алую блузку и чёрную юбку. Лицо у неё было ничем не примечательное, но глаз от неё нельзя было оторвать. Сидевший у окна панк-купидон Серж тотчас повёл головой в её сторону. Пан Тюха также обратил на неё внимание.

– Ребята, не заглядывайтесь! – осадила их Агния. – Учтите, девушки неспроста надевают красное и чёрное. Они подсознательно знают, чем привлечь внимание мужчин.

– Особенно вояков повстанческой армии, – заметил пан Тюха.

– Ничего ты не понимаешь, – осадила его Леся. – Червоний – то любов, а чорний – то журба.

Между тем в наушниках панк-купидона зазвучал задорный голос радио-диджея: «А сейчас послушайте незаслуженно забытый шлягер 60-х годов прошлого века «А у нас во дворе».

Незамысловатую мелодию этой песенки Серж никогда раньше не слышал, поскольку родился гораздо позже, а вот голос певца показался ему до боли знакомым:

Обо всем позабыв, я слежу из окна

И не знаю, зачем мне она так нужна.

Вид у девушки, и правда, был скорее минорный, чем фривольный. Она была чем-то удручена, о чём говорил её поникший, устремлённый в себя взгляд и застывший на лице эмоджи в виде печального смайлика с опущенными вниз уголками рта.

Грусть на её лице сразу заметила и молодая цыганка в длинной пышной юбке с красными маками на чёрном фоне. Мигом распознав в девушке будущую жертву, она тотчас пристала к ней, как банный лист:

– Постой, милая. Вижу, проблема у тебя. Такая умница, красавица, а счастья нету. Дай погадаю тебе…

– Отстань! – отмахнулась девушка и, чтобы избавиться от назойливой цыганки, свернула к переходу, возле которого стоял зелёный бусик с алой надписью "Love Tour" и фиолетовый кабриолет "Porschе", в котором сидел импозантный мужчина в красном пиджаке и с розовым цилиндром на голове.

Моргнув жёлтым, одноногий циклоп, глядел уже зелёным глазом. Микроавтобус медленно тронулся с места. Переплывая из окна в окно, отражённое лицо русоволосой девушки странным образом накладывалось на лица сидевших внутри лав-туристов с зелёными листиками на груди. За широкими стёклами те чувствовали себя в безопасности перед незнакомым городом и как бы свысока взирали на прохожих.

Один из них, симпатичный молодой человек, зачем-то скрывавший своё лицо за солнцезащитными очками, неожиданно улыбнулся ей одними губами. Девушка в алой блузке и чёрной юбке подслеповато прищурилась, и губы её в ответ также приобрели вид улыбающегося смайлика

В ушах Сержа в это время раздавалось:

Я гляжу ей вслед: ничего в ней нет.

А я все гляжу, глаз не отвожу.

Неожиданно запястья девушки коснулась старая цыганка в синей юбке с жёлтыми тюльпанами.

– Постой, Оксана, дай ручку мне…

Оксана изумилась.

– Откуда знаешь, как меня зовут?

– Я всё знаю, всё тебе скажу, ничего не утаю.

В ушах Сержа вновь послышался голос радио-диджея: «Радио Ностальжи. Прозвучала песня в исполнении Озона». Мирно сидевший в своём кресле панк-купидон неожиданно выругался на весь салон:

– *лять! Четыре года, сука, без Озона, и вот опять!

Тем временем, цыганка пророчествовала, удерживая девушку за руку:

– Вижу, – замужем ты…

Оксана изумилась ещё больше. Её брови поднялись так, что складки на животе подтянулись сами собой.

– Как узнала, у меня ж нет кольца.

– Я всё знаю, что было, что будет, – склонилась старая цыганка над её ладонью, с первого же взгляда обнаружив светлый след от кольца на её безымянном пальце, – замужем ты, но мужа не любишь. Ушла от него. Полюбишь ты скоро чужого, не местного. Дай руку другую. Вижу – беда тебе будет большая. Проклятье на тебе. Только золотом отвести можно.

– Да нет у меня золота.

– Вижу в реке тебя, – шепнула ей на ухо молодая цыганка, зашедшая справа, – скоро утонешь.

– Неужели? – отстранилась от неё Оксана.

– Беги скорей домой, – потребовала старая цыганка, – неси любое золото, тогда беду отведу.

– Я же сказала, ничего у меня нет. Я только что приехала сюда. К сестре в гости.

– Не жалей. Смотри, проклятье на тебе останется, – грозно пообещала ей третья, в коричневой юбке с красными розами.

– А серёжки, – погладила её по плечу первая, – снимай серёжки тогда золотые.

– Матерь Божья Пречиста, – в отчаянии прошептала Оксана, не зная, что делать.

– Снимай, а то вся почернеешь! – посулила ей третья, подступившая слева.

– У меня только одна серёжка осталась, – как бы извиняясь, соврала она.

– Тем более, не жалей, – уставилась в глаза ей старая цыганка, – и матерь божья дарует тебе милость.

Отведя в сторону длинные русые волосы, пальцы Оксаны невольно сами потянулись к мочке левого уха. Сняв серёжку, отлитую в форме сердечка, она протянула её старой цыганке.

– Заверни её теперь в бумажку, – сказала та.

– Какую ещё бумажку? – не поняла Оксана.

– В денежную. В самую крупную купюру, что у тебя есть.

Оксана вынула из бокового кармашка сумки двадцать гривен.

– Мало, – мотнула головой старая. – Крупную, я сказала. Это для дела надо.

Оксана вздохнула и вытащила из другого кармашка заначку в двести гривен.

– Заворачивай скорее!

Завернув золотую серёжку в розовую купюру, Оксана сложила её квадратиком и отдала «лесю» цыганке. Взяв свёрнутый пакетик, та поочерёдно приложила его к животу, к груди и ко лбу Оксаны, а затем к левому и правому плечу, сопровождая сие действие скороговоркой:

– Даю тебе счастье, даю тебе любовь, даю тебе разум. Не на год, не на два, а на все века. Забираю от тебя проклятье, забираю от тебя беду. Да сгинут они навсегда.

Дунув на свёрток, она мигом сунула его в один из потайных карманов своей объёмной юбки.

– Всё, иди, – добавила она, – и ни о чём не жалей. Всё что отдала, вернётся к тебе вдвойне.

Лишившись за одну минуту одной серёжки и двух сотен гривен, но зато в надежде обрести вечное счастье и вечную любовь, девушка в алой блузке и чёрной юбке ошеломлённо побрела по переходу на жёлтый свет. И тут важны были цвета, вернее, сочетание цветов.