Текст книги "Выбор (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

   – Гермиона! – Я заорал, и всем телом бросился на стекло. – Гермиона! Редукто! Бомбарда!

   Все было тщетно. Я пытался применить самые разрушительные приемы, из тех что освоил в этом кошмарном походе. Я пытался аппарировать, хотя с этим искусством был знаком только по книжке, что подсунула мне Гермиона в прошлом году... Все было тщетно. Я не смог даже привлечь внимания девочки.

   Золотая нить под моими ногами замерцала, намекая, что я задержался тут слишком долго, и надо идти дальше. С трудом оторвался я от попыток добраться до любимой напрямую. Похоже, сделать это я смогу только тем способом, который предусмотрела хозяйка домена, и никак иначе.

   Золотая нить привела меня к очередной двери. Я устало оперся на нее и произнес:

   – Откройся.

   Каменная, украшенная прихотливой резьбой дверь открылась. За дверью была небольшая комната, а в комнате стояли на коленях... две Гермионы.

   – Я ждала двоих. Дойди вы сюда с Роном – забрали бы обеих, и там, в реальности, уже разбирались бы: кто из вас вытащил счастливый билет, а кто пустышку. – Раздался холодный голос, переполненный искрами сдерживаемого смеха. – Ну а, раз уж ты пришел один – выбирать тебе придется здесь и сейчас. Выбирай! Кого ты возьмешь с собой, а кто навеки останется здесь? Кто – самое слабое звено?

   Глава семнадцатая.

   Когда мое восприятие раздвоилось – я испытала непередаваемые ощущения. Смотреть на мир двумя парами глаз, слышать двумя парами ушей, чувствовать по разному движение легкого ветерка, гуляющего по залу...

   Только произнеся это слово, я поняла, что изменился весь окружающий мир. Вместо туманного вихря – возникли каменные стены, вместо непонятного прозрачного нечто, что удерживало меня – появился полированный обсидиан.

   Я посмотрела на себя. Смотреть на себя со стороны было невыразимо странно. Тем более, что от слабости меня все еще шатало.

   Я пробежалась взглядом по самой себе. Напоминанием о плене у Пожирателей остались ошейник на горле и начисто выбритый лобок, чего я не делала никогда. Груди... ничего выдающегося. Иногда я завидовала Лаванде – обладательнице весьма немаленького бюста. И все-таки, что такого мог найти во мне Гарри, чтобы идти на смертельный риск, да по сути – на верную смерть, чтобы только создать ситуацию, в которой кто-нибудь мог захотеть спасти меня?

   Я попыталась поднять руку, чтобы коснуться своей груди... и едва не рухнула. Сил не было совсем. Даже стоять прямо давалось с большим трудом.

   Еще раз оглянувшись, я удивилась тому, что не обратила внимания сразу: хозяйки этого места не было рядом. Исчез и огромный экран, на котором мы наблюдали за окружающим миром и похождениями Гарри. Только пол, стены и я.

   Хотя – нет. Над полом, в считанных сантиметрах от него, отражаясь в полированном до зеркального блеска вулканическом стекле, тянулась золотая нить. Один ее конец упирался в серебряные двери, а другой – застыл между мной и мной. Я сдвинулась так, чтобы путеводная нить указывала только на одну меня... и нить тоже сдвинулась, снова указывая в промежуток между нами.

   Я попыталась встать так, чтобы одна я была между дверью и другой... Меня замутило, тошнота подступила к горлу... а когда все кончилось – оказалось, что я и я снова стоим на линии, перпендикулярной золотой нити. Понятно. Облегчить Гарри задачу мне не дадут...

   Эта мысль вызвала новый приступ ужаса. Прежние обманки выявить было легче легкого. По крайней мере, Гарри справился, и хозяйка этого места уверяла, что задача Рона была еще проще. Но сейчас... сейчас даже я сама не могу разобрать – где "настоящая я", а где – подделка!

   Дверь открылась и вошел тот, кого я так ждала и боялась увидеть.

   – Я ждала двоих. ... Кто – самое слабое звено?

   Признаться, я прослушала речь моей хозяйки, уловив только, что Гарри придется выбирать из двух меня.

   Мальчик посмотрел на одну меня, потом – на другую... Сначала я ойкнула, и непроизвольно попыталась закрыть самые неприличные места, но потом опустила руки. В конце концов, по пути сюда он видел все это никак не меньше двух раз, даже если не считать проклятую суккубу.

   – Герми? – обратился парень ко мне.

   – Не сокращая мое имя, как будто ты не... – я остановилась, осознав, что все это с одинаковым выражением говорят обе меня, и так он не сможет отличить... А как он сможет отличить подделку, если даже я не могу этого сделать?

   – Понятно, – протянул Гарри. – Ни малейшей задержки. Спрашивать о деталях похода в Хогсмит на третьем курсе и деятельности АД – тоже бесполезно, насколько я понимаю?

   Я уныло кивнула двумя головами сразу.

   – Я сама не знаю: кто из нас настоящая я, – произнесла я двумя голосами сразу.

   – Понятно, – повторил Гарри. – Сама идти сможешь?

   Я попробовала сделать шаг... и это привело к тому же эффекту, как и когда я попыталась запутать указующую нить. Мгновенная тошнота, дезориентация... и я стою на исходной позиции.

   – Похоже – нет, – озвучила я очевидное. – Выйти отсюда сможет только та, которую ты вынесешь.

   – Тогда так... – Гарри взмахнул палочкой. – Мобиликорпус! – Та "я" которая была справа, приподнялась над полом, и повисла. Но что это даст? Ведь "Мобиликорпус" надо контролировать, а у Гарри – только одна палочка? – Извини... – За что он извиняется?

   Гарри приблизился к той "мне", которая стояла на ногах, присел, а потом резко распрямился. И я осознала себя висящей у него на плече, а левая рука Гарри придерживала меня за бедра. Так вот за что он извинялся! И обе меня залились краской при мысли, что я не возражала бы против того, чтобы он сдвинул руку чуть повыше... Но висеть вниз головой было не очень удобно, и я немного поерзала.

   – Прости... – извиняющимся тоном произнес Гарри, – но чтобы нести тебя подобающим образом – нужны две руки.

   – Ничего, – ответила я, с трудом удержавшись от просьбы сдвинуть руку мне на попу... В конце концов, Гарри и так не легко, чтобы выполнять еще и капризы девчонки. – Держи, как удобнее.

   Я ожидала, что Гарри повернется, и пройдет в ту же дверь, через которую вошел... но он двинулся вперед, к сплошной стене. Несколько секунд я со страхом ожидала нового приступа тошноты, после которого все вернется к начальной позиции... Но Гарри, перемещая сразу двух меня, дошагал до стены, которая любезно раскрылась перед ним. Нас отпускают? Впрочем... какая разница, если душа моя все равно останется в руках здешней владычицы?

   За раскрывшейся стеной не оказалось ничего. Пустота и темнота. Та я, которую Гарри перемещал Мобиликорпусом, приподняла голову и посмотрела назад... там тоже не было ничего – даже стены, через которую мы только что прошли. Никаких различий: везде одинаковая тьма. Но в этой тьме Гарри каким-то образом выбирал направление и уверенно двигался... куда-то. Шаг за шагом. Не останавливаясь. Наверное, ему тяжело: все-таки я отнюдь не пушинка... но он даже не притормаживал, чтобы отдохнуть. Твердо и уверенно он двигался к неведомой мне цели. На мгновение я задумалась: каким образом я вижу себя, Гарри и себя... но потом поняла, что не смогу ответить на этот вопрос. Как бы я сейчас хотела оказаться в такой знакомой библиотеке на Гриммо... Но даже если Гарри вынесет меня... Мои мысли снова и снова возвращались к тому, как глупо я поступила, понадеявшись на Рона.

   Я опять посмотрела за спину Гарри... и замерла в ужасе. За нами чернело пятно тьмы, что чернее окружающей нас ночи. И из этого пятна выступила тварь. Похоже, когда-то ЭТО было человеком... но те времена давно прошли. В одном из отростков, что когда-то были руками, тварь держала что-то, блеснувшее металлом. С ужасом я поняла, что сейчас будет... но чем я могу помещать? Чем...

   Не давая себя задуматься, я схватилась рукой за пояс Гарри и сдвинула свое тело. Что-то резко ударило меня под левую лопатку. Боль взорвалась черной звездой. А когда я снова смогла видеть, а боль снизилась до почти терпимого уровня, я поняла, что лежу на животе на тропинке, которой не было, а Гарри пытается напоить меня из рук чем-то горьким.

   – Черт! Почему она не поддается... Какого я не ходил к мадам Помфри?! Не получается... Выпей, Гермиона. Тебе поможет. Точно поможет. Выпей, пожалуйста!

   С трудом потянувшись, я глотнула. Горечь обожгла горло, но боль в спине не уменьшилась.

   – Гдхе... он...

   – Нет его. Гермиона... Зачем ты это сделала? Зачем... – Гарри схватился за голову.

   – Я... – кашель рвал горло металлическим вкусом крови. – Я и тхак... много предавала тебя.

   – Ты?! – изумление на лице Гарри было сродни удару. Он даже не подозревал... Да и я сама не понимала, что делаю.

   И я начала говорить, время от времени прерываясь для того, чтобы откашляться, или перетерпеть очередной приступ боли. Я говорила о том, как рассказывала Дамблдору о том, о чем Гарри просил меня молчать. Как молчала о том, о чем Гарри должен был узнать... но Дамблдор просил – и его марионетка молчала. И получила в качестве оплаты доступ в запретную секцию библиотеке, даже не понимая, что это – взятка. Я рассказывала о том, как покинула его именно тогда, когда ему нужнее всего была помощь – после смерти Сириуса. Легко было бы во всем обвинить Дамблдора. Но... я сама должна была догадаться, что тот, кто раз за разом бросает Гарри навстречу Тому-кого-нельзя-называть – не друг ему. Догадаться, и понять... Не поняла. Не додумалась. Предала. Я рассказала и о том, как бездумно поставила на кон свою душу и проиграла.

   С трудом я подняла голову, чтобы посмотреть в глаза присевшему ко мне Гарри... Я боялась увидеть в них отвращение, но видела только изумление и страх.

   – Гха... Гхарри... прости меня.

   – Гермиона... – Гарри... он погладил меня по голове? – Я не прощу тебя... – больно... я опустила голову, но снова вскинула ее, услышав следующее. – Мне не за что тебя прощать. Ты делала то, что считала правильным. Волшебники много старше и опытнее оказались обмануты Великим Белым. Не вини себя. Держись. Мы обязательно выберемся отсюда. И я найду способ вернуть тебе твою душу. Обязательно. Ты только дер...

   Прохладная темнота охватила меня, забрав боль.

   Глава восемнадцатая.

   Я пошевелилась, и со стоном попыталась повернуться на бок. Свесившийся перед глазами локон оказался какого-то лилового цвета. Неудивительно. После такой-то встряски.

   – Почему же магия дома не защитила меня? – спросила я в пространство, не ожидая, впрочем ответа. Но, как ни странно, я его все-таки получила.

   – Полукровка не просила Дом о помощи. – Ворчливо проскрипел Кричер откуда-то из-за спины. – Маглы вечно трахаются как животные, и Дом не был уверен, что полукровке не захотелось переспать с предательницей крови. Видела бы этот позор моя госпожа!

   Несмотря на оскорбительную форму высказывания, по сути Кричер был прав. Позорище! Позволила себя оттрахать пятнадцатилетней пигалице, да еще и во владениях Дома!!!

   Я в тревоге ощупала себя. Между ног саднило, но, как ни странно, мое главное сокровище осталось в неприкосновенности. Да. Вот такой я, Нимфадора "Будь проклято это имя" Тонкс, редкий и почти вымерший в настоящее время зверек: двадцатитрехлетняя девственница! Но что делать, если тот, с кем я эту самую девственность хотела бы потерять – целеустремленно меня избегает?

   Я вспомнила нашу первую встречу, когда, вернувшись домой после четвертого курса Хогвартса, я впервые встретила потрепанного мужчину с несломленным взглядом. Позже мне рассказали о его "маленькой пушистой проблеме", но это уже не имело никакого значения. Я влюбилась сразу, и, боюсь что навсегда.

   – Тонкс! – веселая и довольная Джинни сбежала по лестнице откуда-то сверху, прервав мои размышления о неудавшейся жизни. – Давай приходи в себя, и пошли со мной. Тут такое...

   – Паршивка! – я вскинулась. – И часто ты так... с девушками?

   – Нет, – рыженькая как-то... погасла. – Два-три раза в год, не более. Когда Сила встает комом в горле и плещет из ушей. Терплю, сколько могу, а потом...

   – Сколько можешь? – удивилась я.

   – Ну да... Когда я еще не знала, что со мной происходит, я решила терпеть "до упора". К счастью, а может и нет, тогда дома были только близнецы... В общем, в себя я пришла, стоя на четвереньках, с задранной до шеи юбкой, и блузкой, разорванной практически в клочья. Джордж сидел передо мной на диване с отсутствующим видом, а Фред... Фред "обрабатывал" мою задницу. У меня болело все, что только могло болеть, по ноге стекала кровь... Я слизнула что-то, текущее по губе... и меня чуть не вырвало от противного солоноватого вкуса. В общем, оказалось, что плющило меня долго, а близнецы оказались ребятами выносливыми, и опробовали меня всеми возможными способами, пока я не растратила Силу, и они не смогли осознать происходящее. Как я тогда не залетела – ума не приложу... К тому же, как выяснилось, папа вернулся как раз тогда, когда "процесс" был в разгаре. Сам он с трудом сумел не присоединиться, но и сделать ничего не мог. Зато потом хотя бы объяснил ошарашенным и напуганным детям: что, собственно, произошло, и почему это случилось. Он показал нам пергамент с древним Договором, еще времен Основателей...

   – Но ведь пергамент не мог уцелеть, – усомнилась я. – За столько времени он должен был рассыпаться в прах!

   – Это обычный пергамент должен рассыпаться в прах, – пожала плечами Джинни. – А заклятый... Что ему сделается? Его на Адском огне жечь можно – ничего ему не будет, пока жив тот, кто подписал его. Ты же – Блэк, ты должна знать о таких вещах!

   – Я – Тонкс! – возмутилась я. – И родители старались держать меня так далеко от подобного, как это только возможно. И что дальше было?

   – Дальше... Я шарахалась от близнецов, Фред с Джорджем странно смотрели на меня, папа метался между нами... В общем все было плохо. Но потом мы постепенно разобрались, и решили жить дальше. Тем более, что, как выяснилось, от нас ничего, в сущности, не зависело. Да будет проклят тот, кто заключил этот Договор. Кстати, о договорах... То, что ты не знаешь о контрактах семьи Блэк – не значит, что тебя не захватят их последствия. Как показывает мой пример – лучше знать с чем можешь столкнуться, чем нарваться внезапно и неожиданно.

   – Значит, – я задумалась, – получается, что Дамблдор прав: родовая Сила и прочие заморочки чистокровных – зло!

   – Сила, – флегматично пожала плечами Джинни. – А за Силу всегда приходится платить. И за халявную Силу – обычно приходится платить в разы больше. Поверь, когда я начала разбираться с Договорами рода Уизли, там нашлось много интересного. И если бы я последовала рекомендациям Дамблдора и не стала разбираться, надеясь "прожить обыкновенную жизнь", "ничем не отличаться от магглорожденных", то одной инцестной дефлорацией дело бы не обошлось. Там ТАКОЕ... Не проведи я некоторых ритуалов буквально в последний момент, мне и рожать пришлось бы, и от таких... Или я могла оказаться в полном смысле этого слова – в рабстве. В общем – я не хочу об этом говорить, но очень советую – поройся в архиве семьи, раз уж нас отсюда не выкинули. Думаю, найдешь немало любопытного.

   Я схватилась за голову. Ведь могла бы и понять, стажер, называется, аврората. Ведь говорили же мне: "незнание закона не освобождает от ответственности", зато знание – частенько позволяет выкрутиться. Но почему-то я никак не соотнесла все это с собой, и продолжала бездумно идти вперед с закрытыми глазами, даже не пытаясь разобраться в доставшемся мне наследстве! И удивительно, что это самое "наследство" еще не настигло меня. Впрочем, если я опоздала – то я уже опоздала, так что рыться в архиве немедленно – не стоит. В конце концов, Дамблдор поручил нам важное дело...

   – Джинни, ты уже поднималась в комнату директора?

   – Поднималась, – кивнула мне рыжая.

   – И что?

   – Как сказать... Дамблдор решил нас в очередной раз подставить.

   – ПОДСТАВИТЬ?! – вскричала я.

   – Именно. Кричер тут подсказал мне, а потом я проверила в библиотеке... В общем, получается, что то, что осталось в доме – трофеи Дома. По крайней мере, так считали твои предки. И если мы вынесем что-то, лично нам не принадлежащее, без ведома хозяев – то рискуем стать... как там выразилась та, которую притащил мой тупой братец... "воры и скупщики краденого"? И тогда вернуться сюда мы уже не сможем.

   Я задумалась, вспомнив слова мамы. Она, вообще-то, нечасто упоминала свою прежнюю, отказавшуюся от нее, семью... Но кое-что все-таки осталось у меня в памяти. "Богатство дома Блэк всегда основывалось на трофеях. Золото. Драгоценности. Знания... даже женщины... Блэки всегда крайне неохотно расставались с тем, что попало в их руки".

   Встряхнув головой, я посмотрела на себя... и залилась краской. Ведь со всеми этими разговорами и шокирующими откровениями я даже не удосужилась поправить одежду, и мои груди так и остались вываленными из лифчика. И, судя по тому, как они увеличились под действием дара метаморфа, рассказ Джинни меня возбудил... и хоть бы она этого не заметила...

   – О, Тонкс, ты покраснела?! А ведь соски тебя выдают... Знаешь, сейчас нам надо заняться делами, а вот потом... Я еще не использовала некоторых заклинаний, весьма подходящих, для... Хи-хи-хи! Поверила! А ведь я говорила, что "не по девушкам". Если я и вернусь к этому вопросу, то месяца через три-четыре, надеюсь – не раньше, – Рыжая смеялась, заливаясь хохотом, а я решала важный вопрос: что сделать сначала – прикрыться, или все-таки убить ее?

   – Ты... – попытка вернуть на место лифчик и блузку, и одновременно выхватить палочку успехом не увенчалась. Палочка оказалась под столом, а в лифчик удалось запихать только правую грудь.

   – Успокойся, – резко посерьезнела Джинни. – Приводи себя в порядок, и поднимись в комнату Дамблдора. Мне кажется, в его записях просто должно быть что-то интересное. Раз уж так просил нас в них не заглядывать.

   На то, чтобы "привести себя в порядок", унять окатывающие меня изнутри волны возбуждения и ярости и взять под контроль непрерывно изменяющееся тело у меня ушло около получаса. Когда же я все-таки добралась до комнаты, в которой раньше обитал Дамблдор, я увидела Джинни, с ногами устроившуюся на кровати, и целиком погруженную в чтение.

   – Ничего не понимаю, – покачала головой рыжая. – "Высшее деяние зла ради души, оставляемой в этом мире..." Тут какие-то невразумительные обрывки.

   – А ты ожидала, что тут будут полные и подробные планы ограбления Гринготтса, завоевания мира и захвата Гарри в сексуальное рабство? Или ты думала найти рецепт зелий, которые позволят Рону добраться до Гермионы, если ее все-таки вытащат?

   – "Когда"

   – Что?! – я действительно не поняла, что сказала Джинни.

   – Не "если Гермиону вытащат", а "когда". Проклятый Договор моего рода был составлен с сущностью Хаоса. И, к счастью, он дает не только проблемы. В частности, я могу чувствовать колебания варпа в прошлом, настоящем, и даже, отчасти, в будущем. Это смутный и неверный отблеск, который очень трудно уловить... но еще когда Гарри уходил – я знала, что он вернется, и вернется не один.

   Глава девятнадцатая.

   Я аккуратно уложил ту Гермиону, что нес на плече, и с трудом удержался от тоскливого воя: со спины той, которую я нес Левикорпусом, точно так же капала кровь. Метательный нож, запущенный проклятой тварью, ранил обеих... или это рана одной отразилась и на другую. И то, что сама неведомая тварь сгорела в багровом пламени моей ненависти, не оставив даже и пепла – уже ничего не меняло. Гермиона – умирала, и это было совершенно очевидно. В конце концов, я слишком много времени провел, общаясь с мадам Помфри, чтобы совсем ничему от нее не научиться. Колдомедик даже предлагала мне специальные курсы, но у меня, дурака, все время находились более важные дела... И вот теперь я сижу над умирающей девушкой, и ничего не могу сделать: все заклятья, которые я пытался применить, просто не сработали. Похоже, на лезвии кинжала был какой-то яд, который не давал ране закрыться, как я не старался этого сделать.

   Дернувшись, та Гермиона, что лежала слева, коснулась ладони своего отражения, и я с ужасом увидел, как она исчезает, распадаясь на светящиеся искры, втянувшиеся в глаза ее двойника. Похоже, что это придало лежащей сил, так что она подняла голову, с облегчением вздохнула, и заговорила...

   То, что я услышал... сначала я подумал, что этого просто не может быть. Но... и Джинни на том экране говорила тоже самое. Джинни... Воспоминание об увиденном – вогнало меня в краску. Однако, сейчас не время предаваться эротическим фантазиям. Я попытался успокоить Гермиону, объяснить ей, что попавшись на обман – она не предавала меня. И, похоже, преуспел: девушка соскользнула в забвение, прекратив бороться. Я – баран!

   – Я знаю ты слышишь меня, – произнес я, поднимая руку, на которой алыми брызгами алела кровь Гермионы. – Чего ты хочешь за помощь?

   – Немногое, – голос, казалось, шел со всех сторон сразу. – Очень немногое, – пауза томила, заставляя метаться.

   – Пожалуйста... быстрее. Она – умирает! – взмолился я.

   – Разве могла я допустить, чтобы моей любимой игрушке был причинен вред? – рассмеялась крылатая тень с лицом Гермионы. – И, кстати, не сделай она того, что сделала – то, кого бы ты не выбрал – ты выбрал бы обманку.

   Хозяйка домена щелкнула пальцами, и умирающая девушка у моих ног рассыпалась черными искрами. Я рванулся туда, где только что лежала моя Гермиона... и резко остановился. У ног тени, на коленях, сидела... Гермиона? И на ее спине не было даже следа раны!

   – Было непросто сплести ее восприятие сразу с двумя обманками так, чтобы она и сама этого не поняла, – рассмеялась хозяйка домена. – Но ее выбор – сделан. Защищая тебя, она буквально пожертвовала собственной жизнью. Она-то не знала, что у нее есть запасная! И теперь – выбор за тобой. Прежде всего – я не отдам тебе ее душу просто так... Только в обмен. Душу на душу. Махнемся, не глядя?

   – НЕТ! – Гермиона попыталась вскочить, но хозяйка домена схватила ее за волосы, и заставила вновь опуститься на колени. Я с трудом удержался от того, чтобы схватиться за палочку: здесь это было бы бесполезно, и я потерял бы возможность вернуть душу Гермионы, даже вытащив ее тело. – Не надо, Гарри... Ты не представляешь...

   – Так вот... – продолжила тень, – я меняю целую душу этой девчонки, на осколок души Риддла, скрытый в твоем шраме!

   Только через несколько секунд, прошедших в полном ступоре, я сумел осознать то, что сказала мне хозяйка домена. В той книге, откуда я взял ритуал, приведший нас с Роном сюда, говорилось и о крестражах, этих осколках души, удерживающих создавшего их от шага за Грань! Получается, это я привязывал Того-кого-нельзя-называть к этому миру и помогал ему возрождаться раз за разом? Но... если я отдам свой кусок ей... не станет ли Волдеморт – истинно бессмертным? Ведь добраться до его крестража здесь – скорее всего станет невозможно?!

   – Не дергайся. Имматериум есть царство мертвых. Если ты уничтожишь остальные якоря – наличие осколка его души в моих руках ему не поможет!

   – Хорошо, – кивнул я. – Я согласен.

   – Тогда у меня еще два условия. Во-первых, на тебе снова лежит выбор. Я могу дать тебе ее душу... на "поиграться". Тогда, даже если ты погибнешь – она проживет столько, сколько ей отмерено Архитектором Судеб. Но умерев – вернется сюда. Или я могу привязать ее душу к тебе насовсем. Тогда... умрешь ты – погибнет и она. Но, возродившись вновь – вы притянетесь друг к другу, и будете вместе.

   – Пожалуйста... – попросила меня Гермиона. – Второй вариант. Только второй. Это – ад. Я не хочу...

   – Но ведь я могу погибнуть в любой день. Я – ребенок Пророчества и враг Волдеморта. Я – черный маг и враг Дамблдора. Я...

   – Плевать, – оборвала меня всегда воспитанная и корректная Гермиона. – Если ты простишь меня за все, что я совершила, то даже уйти вместе с тобой – будет мне в радость...

   – А еще, – усмехнулась хозяйка домена, – можно попробовать не умирать. У тебя может даже получится. Вторая, предпоследняя аксиома Небытия гласит: "неуязвимых – не существует!" А значит – и твои враги уязвимы, и их можно уничтожить.

   С ужасом я представил, как встаю против Дамблдора и убиваю его. Но... Если это будет платой за жизнь Гермионы...

   – Второй вариант. Только второй... – Со слезами на глазах шепчет девушка, скорчившись у ног крылатой тени.

   – Хорошо. Я согласен. Пусть будет второй вариант! – сомнения охватывают меня... но слово уже произнесено. И его нельзя вернуть. Что же я наделал? Не стану ли я причиной скорой смерти той, кого так старался спасти? Но, по крайней мере, я сделаю все, чтобы этого избежать!

   Крылатая тень хватает Гермиону за волосы и кидает ко мне. Голая девушка пролетает разделяющие нас несколько шагов, и буквально повисает у меня на шее. Некоторое время мы просто стоим, обнявшись. И только через несколько секунд я начинаю осознавать, что непроизвольно поглаживая спину прижавшейся ко мне девушки – я опускаю руку серьезно ниже, чем это допустимо приличиями. Впрочем, раз уж Гермиона не влепила мне пощечину – может она и не против?

   – Я должна еще раз спросить вас: вы согласны? – гремит голос местной владычицы.

   – Да, – уверенно отвечаю я.

   – Да, – голос девушки звучит одновременно с моим.

   – Тогда – протяни левую руку вперед, – я повинуюсь голосу хозяйки домена, идущему со всех сторон разом, хотя сама она вроде бы стоит прямо передо мной.

   – Ты – тоже, – рядом с моей рукой поднимается рука Гермионы. Я не удерживаюсь, и касаюсь ее ладошки.

   В руке хозяйки появляется светящийся кристалл, глядя на который Гермиона вздрагивает. Хозяйка произносит несколько странно звучащих слов, и на моей руке начинает появляться браслет золотистого цвета. Поначалу он горит таким же светом, как и кристалл в руке той, что проводит для нас с Гермионой этот ритуал... Глядя на улыбку крылатой тени я начинаю понимать, что в чем-то меня обманули... и только посмотрев на руку Гермионы, на которой тоже появляется браслет, но черный и с зеркальным по отношению к моему узором – я понимаю в чем именно. Впрочем, против такого обмана я ничего не имею. Интересно, а Гермиона догадалась?

***

   Стоять голой рядом с Гарри было непереносимо стыдно. Но пленительница даже не подумала дать мне хоть что-нибудь, чтобы прикрыть наготу. Так что я просто постаралась покрепче прижаться к парню, чтобы он меня не разглядывал... Вот только тело само по себе реагирует на присутствие рядом того, с кем бы я хотела... Это чем-то похоже на то, как надо мной издевалась Беллатрикс... похоже, но все-таки иначе. И я медленно начинаю понимать, что на этот раз я сама хочу близости. От руки, поглаживающей меня по спине – расходятся волны тепла. А когда она замирает на моей попке – я осознаю, что мне уже не особенно мешает даже присутствие той, что удерживала меня здесь, и слабость, все еще мучающая меня после извлечения души. Так что еще немного, и я отдамся Гарри прямо тут...

   – Я должна еще раз спросить вас: вы согласны? – чтоб ее! Опустив глаза, я осознала, что стою красная до кончиков сосков. Но, несмотря на смущение, мне хочется продолжать!

   – Да, – после всего случившегося у меня нет сомнений. Пусть уж лучше душа моя будет в руках Гарри, пусть я умру вместе с ним. Это лучше, чем осознавать себя по праву застрявшей в девятом круге! И я сделаю все, чтобы Гарри не разочаровался в результате приложенных усилий и отчаянного риска.

   Ответ Гарри я, честно говоря, прослушала. Но, наверное, он был положительным, так как демонесса потребовала от нас протянуть к ней руки. Исполнив ее требование, я увидела в руке хозяйки этого места сияющий кристалл, в который она заключила мою проигранную душу.

   Под мерный речитатив, доносящийся сразу со всех сторон, кристалл начинает разрушаться, а выливающееся из него сияние – формирует на руке Гарри золотой браслет. И как его тень – на моей руке возникает точно такой же, только черный.

   С трудом подняв глаза, я замечаю на своем лице среди вихрящихся теней довольную улыбку.

   Интересно, а Гарри понял, что произошло?

   Глава двадцатая.

   Мы с Джинни вытащили все бумаги, найденные в комнате Дамблдора, в гостиную, и сидели, тщательно пытаясь разобраться: что в них такого ценного, из-за чего Дом объявил их трофеем, и не согласен выпустить даже листика? Пока что получалось... не очень. Обрывки мыслей, редкие имена и названия незнакомых мест.

   – Джинни, вот ты, случайно, не знаешь: кто такой "Том Реддл"? – спросила я скорее в пространство, чем надеясь на ответ. Ответа я и не получила. Это было необычно. Раньше рыжая хоть как-то да отзывалась... Я подняла взгляд. Джинни молча дрожала на диванчике, где раньше устроилась. – Джинни? – еще раз спросила я.

   – Это... – девчонка вздрогнула. Было видно, что она старается сдержаться и не трястись... но получалось у нее из рук вон плохо. Она даже побелела, что при ее рыжине выглядело кошмарно.

   – Ты знаешь? – удивилась я.

   – Знаю. Это... это В... – она снова запнулась. – Это Тот-кого-нельзя-называть.

   – ЧТО?! – Вот так просто, от какой-то рыжей девчонки узнать настоящее имя того, чье прозвище боятся произносить даже сильные маги аврората?! – А ты откуда знаешь?

   – Он сам мне сказал, – успокоившаяся Джинни погрузилась в чтение очередного листа записок Дамблдора. Я же свой просто уронила. Джинни разговаривала с... Не может быть!

   – Как это "он сказал"?

   Джинни взмахнула палочкой, и передо мной появилась надпись: "Tom Marvalo Redl"

   – Лорд Волдеморт – есть мое прошлое, настоящее и будущее! – рыжая сделала еще взмах, и буквы поменялись местами, а надпись превратилась в "I am Lord Voldemort". – Вот. Специально заклинание нашла и выучила. Как знала, что оно мне пригодится.

   – Где же это ты нашла такие темные заклятья? – поинтересовалась я. – Мне, как аврору, очень интересно, где можно найти такие книги.

   – Да какое оно "темное"?! – рассмеялась Джинни. – Обычная иллюзия. Только долго освоить не могла: поначалу много внимания требует.

   Я уже собиралась высказать мелкой Уизли все, что думаю о таких вот "не темных" заклятьях, когда дом встряхнула. Я в панике заозиралась, достав палочку и тыкая ей в разные стороны. Краем глаза я заметила, что и рыжая делает тоже самое.

   Посреди гостиной, и так не слишком хорошо освещенной, возникла чернильно-темная клякса. А на ее фоне как будто две искры багрового пламени вывели стилизованное изображение крыльев и скорпионьего жала. Линии рисунка становились все ярче и ярче, пока не стали болезненно, ослепительно белыми... но при этом их сияние отнюдь не рассеяло изначальный мрак кляксы. Сквозь резь в глазах я смотрела на то, как рисунок уменьшается, сжимаясь в точку. А потом эта точка полыхнула совсем уже непереносимой вспышкой.