Текст книги "Последствия (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

   – Это точно! – Гермиона мягко улыбнулась. – Но, раз уж период РОБКИХ ухаживаний нами уже пройден, то, может, продолжим танцы как-нибудь иначе?

   Любимая потянулась ко мне, приоткрыв губы. Я бережно прикоснулся к ним, но Гермиона не согласилась с таким подходом: она крепко прижалась ко мне, обхватила левой рукой мой затылок и укусила меня за нижную губу. Двумя руками подхватив ее под попку, погрузился в ощущения страстного поцелуя.

   Чуть отстранив подругу, я освободил от мягкой ткани ее увеличившиеся груди, и мягко провел кончиками пальцев по потемневшим ареолам. Гермиона расстегнула оставшиеся пуговицы домашнего халатика, и выступила из него. Я чуть отстранился, любуясь подругой. У нее по-прежнему не было ни одного волоска ниже шеи. Под моим взглядом Гермиона слегка потупилась. Боюсь, мой взгляд вызвал в ней не самые приятные воспоминания, и я постарался сгладить их, положив руку ей на животик. Уж ЭТОГО у нее тогда точно не было.

   С некоторым трудом я оторвал взгляд от открывшегося мне вида, и посмотрел в медовые глаза.

   – ... – я попытался что-нибудь сказать, и понял, что слов мне решительно не хватает.

   Поняв это, Гермиона улыбнулась, и переместила мою руку с животика вниз, а сама развязала пояс моего халата. Стойкий оловянный солдатик уже пребывал на посту в полной боевой готовности. Я раздвинул пальцами нежные губки и ощутил теплую влагу.

   – Ложись на спину, – тихо шепнула мне Гермиона, покусывая мочку уха.

   Исполнив это пожелание, я увидел, как Гермиона опускается сверху, погружая меня в мягкую влажность. Каждое движение любимой дарило мне несказанное наслаждение. Она поднималась и опускалась, и это было настоящим волшебством, до которого "глупому размахиванию палочкой" не дойти никогда. И мне, получившему такой несказанный выигрыш, казалась совершенно ничтожной ставка, которую пришлось бросить на зеленое сукно игры с неизвестными и ежесекундно меняющимися правилами, именуемой "жизнью".

   Я слегка надавил, и Гермиона расслабила руки, которыми упиралась в пол, поднеся к моим губам роскошную "бутылочку с молоком". Правда, для появления этого молока было еще рановато, но я все равно присосался к ней. Гермиона дернулась, выгибая спину, и там, во влажной глубине я ощутил сильную пульсацию. Я двинул бедрами, еще сильнее насаживая подругу на твердый кол, и начал наполнять ее сладкую глубину...

   В себя я пришел оттого, что мне почему-то стало прохладно. Я с трудом открыл глаза и огляделся. Гермиона все так же лежала справа, закинув на меня ножку, а вот Джинни почему-то поспешила откатиться, и сейчас спешно принимала позу столика. Я с удивлением посмотрел на нее, и только потом услышал негромкий скрип, которым старая лестница, ведущая на второй этаж дома Блэков отзывалась на прикосновение босых ножек. Переведя взгляд на эту самую лестницу, я убедился, что глаза меня не обманывают, и главная засоня моего маленького гарема изволила-таки присоединиться к нам.

   – Привет, – весело блеснула глазами Луна. – Я смотрю, вы уже выполнили комплекс утренней зарядки?

   В отличие от нас с Гермионой, одевавших хотя бы халаты, Луна предпочитала спускаться к завтраку, одетая исключительно в медальон наложницы.

   – С чего ты это взяла? – Гермиона мягко вывернулась из моих рук.

   – Так ведь слышно было, – Луна лукаво улыбнулась, – да и по бедрам у тебя еще течет то, чем тебя накачал "господин наш и повелитель".

   Гермиона тяжело вздохнула, заворачиваясь в халат. Пришлось подниматься, и повторить ее действия. К счастью, Кричер давно объяснил нам, что эльфийское заклинание обогрева никак не зависит от размеров отапливаемого объекта, так что зимний холод в Хогвартсе вызван не технической необходимостью, и не желанием сэкономить, но воспитательными соображениями. Низкая температура была призвана вырабатывать в юных волшебниках высокий моральный дух и умение стойко переносить жизненные трудности.

   Желание переносить эти самые трудности в собственном доме у меня отсутствовало от слова "совсем", так что, заботами Кричера, "носить или не носить одежду" было на Гриммо всего лишь вопросом выбора, но никак не необходимости.

   – Пока вы с Гермионой тут шумели, мне в голову пришла мысль...

   Я вздрогнул. Мысли, приходящие в эту светлую головенку, временами носили настолько разрушительный характер, что оставалось только удивляться тому, насколько прочно строят волшебники. Будь дом на Гриммо, или же Хогвартс построены магглами – от них давно остались бы разве что кратеры соответствующего диаметра.

   – Вот!

   Луна отодвинула "скатерть" и развернула на спине Джинни густо исписанный свиток немаленького размера. Гермиона опустилась на колени рядом с ними и погрузилась в чтение. Некоторое время я любовался гаремом, не делая даже попытки подойти.

   – А что, неплохо! – Гермиона оторвалась от чтения и щелкнула пальцами. В ее руке тут же возникло перо, а пытающийся свернуться свиток придавила тяжелая чернильница. – Только... – любимая что-то аккуратно зачеркнула в свитке, а потом начала вписывать туда что-то свое.

   – Да, пожалуй, – согласилась Луна, – ...но тогда... – она выхватила перо у Гермионы, и внесла еще какие-то правки. Джинни тихо вздрагивала от любопытства, но не двигалась.

   Мне тоже стало интересно. Я подошел и заглянул в свиток через обнаженное плечо наложницы. Азартно спорившие девушки не обратили на это внимания. Я же заинтересованно стал читать оспариваемый текст. Первая же строчка, выведенная аккуратным почерком Луны английским по белому, гласила: "Я устал. Я ухожу".

    Глава двадцать шестая

   Шаг вперед, завеса чар беспрепятственно пропускает меня, и я застываю в удивлении. Как ни странно, но очередная девчонка, «наслаждающаяся» гостеприимством Лорда, была не привязана, не декорирована изящной росписью розгой по коже, и даже не дополнена подходящими предметами в соответствующих отверстиях. Она просто сидит рядом с Повелителем, уложив голову ему на колени.

   Прежнюю Беллатрикс, Неистовую Лейстренж, такая картина немедленно взбесила бы. Меня нынешнюю она совершенно не трогает. Разве что...

   Я подошла поближе, и за каштановые волосы приподняла голову девчонки, вглядываясь в ее лицо. Как я и ожидала, глаза были карие, с уклоном в медовую желтизну. В общем, хотя Анна Спайк, племянница Эйвери и недавняя выпускница Хогвартса, и не была точной копией новой леди Блэк, но определенное сходство однозначно прослеживалось.

   – Не думаю, что Поттер выбирал исключительно по внешним данным... – высказалась я, хотя эти слова и несли в себе некоторую опасность. Несмотря на стабилизацию, мыслительные процессы Лорда оставались слабо поддающимися прогнозированию. – По донесениям наших шпионов в Курином ордене, у мальчишки нынче трое: темненькая, светленькая и рыженькая.

   Лорд Волдеморт, вместо того, чтобы разгневаться, рассмеялся.

   – Молодец, парнишка. Но, вообще-то, это подарок тебе.

   – Мне? – сегодня Лорду раз за разом удается вгонять меня в подобие ступора.

   – Ну да. Я же видел, что тебе хочется закончить то, что ты начала тогда. Так вот тебе замена. И, кстати, вполне себе девственница, готовая избавиться от этого печального недостатка.

   – Вот как?

   В принципе, все было понятно. Племянница у Эйвери появилась после одной не слишком красивой истории с магглорожденной девицей... Когда эта самая история случилась, на жалобы какой-то там девки никто не обратил бы внимания. Да она и сама старалась спрятаться и не высовываться, чудом выжив после рейда Внешнего круга, который вел младший брат главы рода. Но после Падения Повелителя "благоразумному, но действовавшему под действием проклятья Империо гражданину" пришлось признать наличие у его брата дочери-полукровки. Теперь же, когда Лорд вернулся, Эйвери поспешил избавиться от "позора семьи". Тьфу! Впрочем...

   Мои волосы рассыпались по плечам, когда я вынула удерживающую их ленту. Пара взмахов палочкой, и белая лента становится розовой.

   – Вы позволите, господин? – поинтересовалась я.

   – Разумеется, – кивнул Лорд. – Она полностью в твоем распоряжении.

   Девушка вздрогнула. Имя Безумной Беллатрикс было кошмаром для магглорожденных еще во время прошлой войны. А о том, что я точно также ненавидела чистокровных, полукровок, оборотней, кентавров и всех прочих – знает весьма ограниченный круг лиц... ставший еще более ограниченным со времени моей смерти.

   – Сядь прямо! – Анна выпрямилась, не поднимаясь с колен. То, что она боялась до дрожи, было очевидно. Но при этом она старалась сохранить хотя бы какие-то остатки достоинства... что для голой девчонки было далеко не просто. – Руки!

   – Все-таки, ты стала заметно спокойнее... Наверное тот ритуал с Грейнджер повлиял и на тебя... – задумчиво произнес Волдеморт, глядя как я связываю запястья Анны розовой ленточкой. Я отрицательно покачала головой.

   – Скорее это результат смерти Родольфиуса. Вы же знаете...

   Волдеморт кивнул. Историю моего не слишком удачного замужества и многолетней ненависти ко всем, носящим фамилию "Лейстренж", не исключая себя самой он, разумеется, знал.

   Я закончила связывать руки Анны, изобразив большой бант. Ленту для этого пришлось несколько удлинить... но уж с трансфигурацией у меня никогда не было проблем.

   – С днем рожденья меня, с днем рожденья меня

   С Днем рождения, Трикси, с Днем рожденья меня!

   Я напевала, покачивая в руках груди Анны. Девочка так соблазнительно краснела, что удержаться я просто не могла.

   – Вот так... теперь – коснись грудью пола!

   Девчонка подчинилась. Ее страх выдавала легкая дрожь, которая для меня выглядела как облачко взбитых сливок на торте.

   – Ручки вытянула. Спинку прогнула. Молодчинка...

   Я водила ладонью по подставленной мне спине и попке, время от времени задерживая пальцы в одних местах, нажимая на другие... Наблюдение за непроизвольными реакциями жертвы доставляло мне искреннее наслаждение.

   – Говорят, что когда мы возьмем власть, Вы, мой Лорд, собираетесь отменить празднование Рождества, Пасхи и прочих маггловских праздников, и вернуть Йоль, Белтайн и Лунасгад? – не то, чтобы мне это было действительно интересно... просто сейчас следовало взять паузу, позволив жертве самой напридумывать что-нибудь интересное. И усилившаяся дрожь дала мне понять, что я на верном пути.

   – Идиоты! – отозвался Волдеморт. – С какой буйной радости я буду отменять одни маггловские суеверия в пользу других, ничуть не менее маггловских? Считать, что Неблагой двор отправляет своих подданных на Дикую охоту не тогда, когда ему заблагорассудится, а тогда, когда пройдет определенное число ночей со времени прошлой? На такое способны только магглы и те, кто старается им уподобиться!

   Удивленная Анна отвлеклась, прислушиваясь к речи Темного лорда, и это стало для меня сигналом к действию. Я ввела между ее влажными губками два больших пальца, продолжая движение до тех пор, пока они не уперлись в нежную преграду. Девчонка зашевелилась, чувствуя вторжение... и в этот момент я рванула руки в стороны, разрывая тонкую завесу. "Подарок" забилась и закричала от боли, раздирающей ее нежное лоно. Вместо больших пальцев я вставила в пульсирующую в ритме боли глубину указательный и средний пальцы, и чуть не рухнула рядом с Анной, впитывая тоненький, но такой сладкий ручеек Силы, и ощущая самый настоящий оргазм.

   Немного придя в себя, я отстранилась, и развела в стороны аккуратные половинки нежной попки, любуясь разорванной буквально в клочья девственной плеврой. Потом я переместилась вперед, приподняла голову за мягкие волосы, любуясь заплаканным личиком, показала Анне окровавленные пальцы и с чувством облизала их.

   Я смотрела в глаза девчонки, и то, что я там видела, мне нравилось. Боль и унижение не сломили ее. И теперь я склонилась перед Волдемортом.

   – Благодарю за столь интересный подарок.

   – Позволь поинтересоваться... – кивнул мне Темный лорд, принимая благодарность, – ...что ты теперь намерена с этим подарком делать?

   – Поднатаскаю, и буду приводить на собрания в качестве свиты. В конце концов, мне давно нужен оруженосец.

   Лорд поразмыслил, прикидывая политический расклад, и кивнул, одобряя мое решение.

   – Подходит. Эйвери давно пора щелкнуть по носу. Да и остальным стоит дать понять, что выслужиться передо мной, предав свою кровь – не выйдет.

   Подозреваю, что в этот момент моя улыбка была точным отражением улыбки Лорда. В конце концов, свою нынешнюю малопочтенную кличку Уизли заработали в XV веке, когда тогдашний глава семьи, Герберт Уизли, опасаясь предательства, поспешил предать первым и выдал своего младшего брата Джона инквизиции. Вопреки всеобщему мнению, на магии рода это действие никак не сказалось. Но вот тот факт, что об этом стало известно, ни уважения, ни возможности заключить выгодный брак, ни деловой репутации семейству Уизли отнюдь не прибавил. В сущности, это и привело финансы этой семьи к нынешнему плачевному состоянию, и вынудил их цепляться за мантию Дамблдора в попытке хоть как-то поправить свои дела. Ведь прочие уважаемые семьи старались дел с Уизли не иметь.

   – Мой лорд, я прошу разрешения...

   Договорить "забрать подарок и удалиться" я не успела. В кабинете Великого магистра Вальпургиевых рыцарей материализовалась сова Лорда. В отличие от прочих почтовых сов, Брунгильда предпочитала не трудить крылья, возникая за окном, а аппарировала прямо в кабинет. Серые крылья бесшумно сложились, и неясыть с недовольным видом протянула Волдеморту скрученный в трубочку журнал.

   Глава двадцать седьмая

   Я шагаю в проем, который Гарри почему-то называет «окном контакта». Прежде, чем сделать этот шаг мне пришлось выдержать серьезный конфликт с лордом и леди Блэк. Они очень не хотели меня отпускать. Совсем не хотели. Но то, что я несу сейчас с собой – нельзя доверить почтовой сове. Даже такой умной, как Хедвиг. Это бомба. Настоящая бомба. Она взорвет наш мир и может выманить на поверхность многих тварей, обитающих в глубинах. Может, и морщерогий кизляк, которого так усердно, но пока что без малейшего успеха ловит папа, покажется...

   Гарри и Гермиона просто боялись за меня. Я, конечно, возмутилась тому, что мой дом, где есть только мой папа, они посчитали более опасным, чем школа со всеми ее троллями, василисками, оборотнями, полу– и настоящими великанами и, главное – ее директором. В ответ мне заявили, что школу Гарри знает, как свои пять пальцев, причем не только ее реальность, но и близлежащие слои варпа, откуда он периодически приглядывает за мной и Джинни. Так что он может в любой момент нарисовать Козырь для практически любого ее помещения как для того, чтобы вытащить меня или рыжую оттуда, так и для того, чтобы пропустить туда Нерожденных тварей с Той стороны, чтобы обеспечить панику и неразбериху...

   В общем, в итоге мне заявили, что никуда меня не отпустят, если я не пойду на ритуал раскрытия разума, который позволит Гарри увидеть мой дом моими глазами и нарисовать Козыри для каждой комнаты. И Блэки были очень удивлены, когда я согласилась, несмотря на то, что Гермиона постаралась в красках расписать, как она помогала Гарри нарисовать Козыри для недоступных для мальчиков спален и душевых девочек.

   Когда Гарри входил в мой разум, это было почти также приятно, как когда он входил в мое тело, овладевая мной, делая меня своей. И я постаралась подарить ему столько же тепла и радости, как и тогда, когда обнимала его, насаживаясь на твердый кол.

   Я вспоминала весь свой дом, каждую комнату, каждый коридор, в мельчайших подробностях. И горячие волны катились через все мое существо, от ощущения того, что я отдаю всю себя, самые драгоценные свои сокровища, своему парню, не теряя, но преумножая их. И даже боль, неразрывно связанная с этим процессом, доставляла мне удовольствие, как и тогда, когда Гарри таранил мою попку, раздвигая неподатливое колечко "маленького отверстия".

   В себя я пришла на теплом полу заклинательного зала. Я лежала, раскинув ноги, посреди колдовского узора, который должен был облегчить проникновение в меня. И, судя по тому, как хлюпнуло у меня между ног при попытке подняться, проник Гарри не только в мой разум.

   – Ну ты и... – слов Гермионе не хватило.

   – Что? – спросила я. Думать, для того, чтобы понять, что именно она пытается мне сказать, было откровенно лень. Лунопухи мягко щекотали мои мысли своими теплыми серебристыми шерстками, делая их вялыми и тяжелыми.

   – Ты так бурно кончала раз за разом, что с тебя послетали все наложенные мной ограничения, – Гермиона погладила меня по груди, а потом сжала рукой ТАМ. И они еще удивляются: почему в этом доме я никогда не ношу одежды... кроме платья служанки и только по особым поводам! Ох! Как же хорошо! Даже воспоминание об этом чуть не заставило меня сбиться с шага. Какие все-таки у нее мягкие и ласковые руки...

   – И? – спросила я. С пониманием у меня было все также трудно.

   – И теперь нас здесь может оказаться две таких... кругленьких, – ответила Гермиона. – Гарри два раза в тебя кончил, без всяких пределов и ограничений.

   – Хорошо... – тихо простонала я, чувствуя ее руку, скользящую по влаге, вытекающей из меня ТАМ.

   – Нда... А СОВы как сдавать будешь? – поинтересовалась леди Блэк.

   – Останусь необразованной наложницей, – глаза открывать не хотелось... но упустить такое зрелище было выше моих сил. Возмущение на лице Гермионы, толпа нарглов и мозгошмыгов, парящих вокруг ее головы, и спазмоглотень, частично торчащий из ее приоткрытого рта и мешающий ей как-либо выразить это возмущение – это было феерично. А когда леди справилась-таки с мелким паразитом, и уже готова была разразиться речью о важности образования (особенно актуальной для тех, кто, по сути, скрывается, находясь на нелегальном положении), я махнула рукой: – Буду ходить в школу, пока мое состояние не станет слишком заметно, а потом оставшееся подтяну здесь и сдам экстерном. Я буду не первой и не последней залетевшей ученицей, процедура отработана.

   – Откуда ты знаешь? – удивилась Гермиона. – В Уставе и Истории Хогвартса ничего такого...

   – У мадам Помфри спросила, – спокойно ответила я, – на всякий случай.

   Пояснять, что на идею задать такой вопрос колдомедику меня натолкнули лунопухи, я не стала. Равно, как и уточнять, что не обо всем на свете пишут в книгах. Гермиона, конечно, пугающе умна... но некоторые идеи она осознать просто не способна. И в этих "темных зонах" помогать нашей не вполне обычной семье должны мы с Джинни.

   – Вот. Готово, – Гарри шагнул в заклинательный зал, держа в руках карты.

   – Так быстро? – удивилась я. Обычно у него на создание козырей уходило больше времени... или...

   – Ты тут уже третий час валяешься, пуская счастливые пузыри, – пояснила ситуацию Гермиона. – Джинни наверх пошла, в лабораторию, за зельем Боли. Думали, что тебя принудительно приводить в себя придется.

   Поскольку карты были готовы, для отправления оставалось решить последнюю проблему, классический женский вопрос: "что надеть?" Вариантов было два: школьная форма и платье горничной. Второй вариант мне нравился намного больше, и вообще эта форма на мне лучше сидит... но тут я ожидала возражений со стороны Гермионы.

   Как ни странно, после того, как я высказала свои идеи, возмутилась только спустившаяся сверху Джинни. Гермиона же только махнула рукой:

   – Хоть голышом иди. Главное – не простудись.

   И вот я стою в родном доме в коротком платье с глубоким вырезом, белых чулках и в чепчике. Папа, выглянувший из своего кабинета, помахал мне рукой.

   – Привет, дочка. Проходи. Я пока не могу оторваться: скоро номер сдавать.

   – А я как раз по поводу номера. Можешь снять передовицу?

   Глава двадцать восьмая.

   С публикации лунной статьи прошла неделя. Неделя тишины. Но я подозревал, и Гермиона меня в этом всячески поддерживала, что тишина эта – обманчива. Хотя ни она, ни я не предвидели, что весть о грядущих переменах нам принесет Джинни, сообщившая, что она пригласила к нам в гости Невилла с его подругой.

   Гости последовали известному правилу Винни-Пуха, и явились в воскресенье утром. Гостей я приветствовал один: Луна и Джинни еще спали (и я не взялся бы делать ставки, что не в одной постели), а Гермиона уже спустилась в заклинательный зал, и что-то там делала. Поздоровавшись, я внимательно присмотрелся к спутнице Невилла – смуглой невысокой девочке, кажется, с четвертого курса.

   – Гарри, это – Эбигейл Эндроуз, – представил мне свою подругу Невилл.

   – Хаффлпафф? – попробовал угадать я.

   – Да, – девочка смутилась, и попыталась спрятаться за Невиллом.

   – Проходите, присаживайтесь, – указал я на диванчик около столика, – Кричер!

   Домовик принял теплые плащи, и начал накрывать на стол. Некоторое время прошло в ни к чему не обязывающем трепе, воспоминаниях о школе, об авантюре в Министерстве...

   – Гарри! Доброе утро!

   Невилл и Эби залились краской. Белобрысая наша, как всегда, не удосужилась одеться, спускаясь к завтраку. Я щелкнул пальцами, и Луна оказалась закутана в иллюзорное платье. Девочка посмотрела на меня, на иллюзию одежды, снова на меня, потом повозилась, что-то меняя в заклинании...

   Мне показалось, что сейчас у Невилла хлынет кровь из носу – настолько он покраснел. В новой редакции платье Луны выглядело даже более неприлично, чем когда она была голой. Полупрозрачная ткань скорее будила воображение, чем скрывала что-то, а цепочка, на которой висел медальон наложницы – стала откровенным ошейником.

   – Луна! Прикройся! Или позови сюда Джинни, пусть посидит с гостями, а мы поднимемся наверх!

   Гости в недоумении смотрели на меня. Их взгляды, время от времени непроизвольно дрейфовали к Луне, но потом они резко отворачивались, похоже, надеясь, что этого дрейфа взглядов никто не замечает. Луна наслаждалась ситуацией, а я потихоньку начинал злиться. Заметив это, белобрысая спросила:

   – А тебе не нравится? – и состроила обиженную мордочку.

   – Нравится, – честно ответил я. – Но, поскольку я собственник – мне не нравится, когда вас такими видит кто-то еще.

   Глаза Невилла стали похожи на настоящие шары. Кажется, он меня понял правильно.

   – А Тонкс за столиком обедает! – наябедничала Луна, вновь копаясь в иллюзии.

   – Так то – Тонкс. Джинни ее уже употребила.

   – Хорошо, – вздохнула рейвенкловка, и с легким щелчком иллюзорная одежда стала изображать школьную форму. Луна уселась рядом со мной на диванчике, и положила голову мне на плечо. Мисс Эндроуз облегченно вздохнула. Невилл же с некоторым трудом сформулировал вопрос:

   – Так ты... что... с ними обеими...?

   – Он еще и Джинни купил, – прокомментировала заикания Невилла Луна.

   – Как – "купил"? – возмущенно удивилась Эбигайл. – Разве можно купить человека?!

   – Магический мир – он как сказка: чем дальше, тем страшнее, – ответил я, пожимая плечами. – Если как следует порыться в наших законах, там еще и не такое найти можно.

   – Но... – девочка захлебнулась воздухом. Если я правильно помню, она – магглорожденная, и такие фокусы были для нее неожиданностью и неприятностью. – Как так можно? А как же Джинни?!

   – А Джинни очень рада, – ответила обсуждаемая, спускаясь по лестнице. В отличие от Луны, Джинни потратила некоторое время на то, чтобы одеться и привести себя в порядок. – Пусть лучше обо мне заботится Гарри.

   – Но... а как же твои папа и мама? – ошеломленно спросила Эбигайл.

   – Мои папа и мама настолько заигрались в политику, – покачала головой Джинни, – что от изнасилования и убийства меня спасло только чудо... То есть – Гарри.

   Рыженькая уселась с другой стороны от меня, и положила голову мне на другое плечо. Обнимать ее было очень приятно... Но с другой стороны, на Луне вообще была только иллюзия, которая под руками никак не ощущалась. Так что я постепенно начал поглаживать животик рейвенкловки, потихоньку спускаясь все ниже и ниже. Благо, иллюзорная одежда при этом не шевелилась и никак не выдавала мои поползновения. Луна мурлыкнула, и потерлась об меня головой. Невилл и Эбигайл смотрели на нас, не зная, что сказать.

   И в этот момент, чтобы совсем добить наших гостей, из подвала вылетела Гермиона. В ее положении было уже трудновато бегать по лестницам, но она торжествующей размахивала раскрытой книгой, а в другой руке у нее был невзрачный камушек. И только как следует приглядевшись, я рассмотрел в его глубине свернутый в компактный клубочек вихрь Силы.

   – Гарри! У меня получилось! – Закричала она. Я недовольно покачал головой.

   – Родная, мы же договаривались: с магией, тем более – такой, ты экспериментируешь только в моем присутствии.

   – Ты еще спал, – категорически ответила Гермиона. – А мне в голову пришла такая идея... И это было совершенно безопасно!

   – Так же безопасно, как и ваш прошлый эксперимент? Когда мы с Кричером вас с Луной еле-еле вытащили?

   Гермиона аккуратно положила на столик камушек и книгу, на обложке которой я разобрал название: "Падение Гавалона". Мда... Значит, в камушке – как бы не локальный варп-шторм собран... После этого любимая отодвинула ножки Луны, и уселась ко мне на колени. Гермиона обвила мою шею руками, и потерлась об меня грудью и животиком.

   – Ну Гарри, пожалуйста...

   Таким аргументам я противостоять не мог... почти никогда.

   – Нет, Гермиона. Это может быть опасно не только для тебя, но и для ребенка, – я старался говорить максимально жестко, хотя и не уверен, что у меня хоть что-то получилось. – Еще одна такая выходка, и я закрою для тебя доступ в заклинательный зал, по крайней мере – пока не родишь. И вообще, у нас гости.

   – Ой, – спокойно ответила Гермиона, и оглянулась на второй диванчик напротив.

   Невилл и Эби сидели, прижавшись друг к другу как дети, напуганные и ошеломленные. Такой вариант семейного скандала в частности и семьи вообще они, похоже, представить себе не могли.

   – Но... но это же неправильно! – помотала головой Эби. – Так нельзя!

   – Нас устраивает, – ответила Гермиона, погладив белобрысую макушку, – а кому не нравится – могут устраиваться так, как им удобнее. Мы же – Дом Блэк, устоявший в шаге от падения, и нам нужно восстанавливаться!

   Теперь уже я уткнулся лицом в плечико любимой, пряча разрывающий меня хохот. Такого аргумента в пользу нашего гарема я как-то от Гермионы не ожидал.

   – Ладно... – Невилл потряс головой, посмотрел на нас, на Эбигайл, потом снова на нас... и решительно обнял девочку. Та удивленно посмотрела на парня, улыбнулась, и отзеркалила жест Луны, положив голову на плечо Невиллу. – ...меня тут просили спросить у тебя, раз уж я все равно собрался в гости...

   – О чем? – поинтересовался я, выглядывая из-за Гермионы. Джинни и Луна напряглись... Гермиона же потянулась к лежащему на столе камушку. Я покачал головой, останавливая панику. Сначала поговорим.

   – Вот, – Невилл положил на стол номер "Придиры". – Ты действительно уходишь?