Текст книги "Последствия (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

   Глава первая.

   Дзинь! Подброшенная монета падает на ребро, некоторое время качается в таком положении, и лишь потом опускается так, как это прилично для уважающей себя монеты. Конечно, надо бы посмотреть на то, что же выпало... Но на самом деле это не имеет никакого значения. Выбор сделан, решения приняты, и теперь остается только пережить их последствия. Так что я, не глядя, сгребаю монету со стола и снова отправляю в полет. В этой монете ценно не то, как она падает, а то, как летит. И такую прелесть Сириус приказал Кикимеру выбросить?

   Хотя... всего полгода назад я и сам поступил бы так же. Аура боли и смерти, окутывающая эту вещицу – ощутима почти физически. Много-много раз переходила эта монета из рук в руки, пока не оказалась в закромах цитадели дома Тьмы. И только один человек расстался с ней добровольно – Сириус. Да и то – исключительно потому, что не знал о том, чем славятся монеты, вышедшие из рук златокузнецов Каэр Морхольда.

   Да, боль и ужас при прикосновении к этому диску – просто бьют по нервам. Но это всего лишь проявления людской жадности. Они не пятнают ни белого золота, ни искусной чеканки, ни лежащих на монете чар.

   В древнем царстве, внушавшем такой страх врагам, что до сих пор те летописи, что вообще решаются упомянуть о его существовании, именуют его не иначе как Царством Ужаса, такие монеты отнюдь не являлись общепринятым платежным средством. Нет, были в нем и монеты, которые "просто монеты", хотя и их жители, бывшие колдунами чуть ли не поголовно, старались зачаровать... Но вот именно такими – Повелители Ужаса расплачивались за услуги, оказанные лично им.

   Я еще далеко не до конца разобрался с тем, какими свойствами обладает конкретно эта монета: в библиотеке Дома, в которую столь радостно закопалась Гермиона, получив мое разрешение на доступ к книгам, к которым ее ранее не пускали, нашлись только обрывочные записи предков Сириуса, исследовавших ее. Так что, подбрасывая ее в воздух – я не то, чтобы бездумно развлекаюсь, но наблюдаю за потоками варпа, которые она увлекает за собой. "Иначе действие это было бы пустою забавою".

   Часы в гостиной громко отбили полдень. Интересно, получится у Джинни после сбежать после занятий? А то у нас с Гермионой осталось не так уж много каналов общения с внешним миром... если не считать магических шпионов, которые моя любимая штампует тысячами.

   Да, мы не вернулись в Хогвартс. У меня не было никакого желания вновь видеться с Дамблдором, а Гермиона... Она вообще не очень хочет выходить из дома, который стал нашей крепостью. И я ее понимаю, учитывая, чем закончилась ее прошлая попытка.

   На этом этапе самой трудной задачей было уговорить уехать родителей Гермионы. Слишком уж легко было бы превратить их в рычаг, пользуясь которым нас могли бы выковырять из надежной крепости, которой является дом семейства Блэк. Но мы все-таки смогли это сделать. И не последнюю роль в этом нашем успехе сыграли порт-ключи, заклятые на крови, которые могут привести их в наш с Гермионой дом.

   Несколько таких мы сделали вместе с Джинни и Тонкс, после того, как смогли наконец-то оторваться друг от друга по возвращении. И именно они обеспечивают наше общение с миром. Тонкс, Джинни, родители Гермионы и Луна – вот, практически, и весь круг нашего общения за эти пол года... если, разумеется, не считать еще кое-кого...

   Конечно, кое-кто может назвать такое поведение трусостью. Но мы с Гермионой считаем это нормальной осторожностью, учитывая, КТО наши враги.

   Постепенно библиотека Дома открывает нам тайны магии. И поединки с Тонкс показывают, что уже сейчас я могу справиться не только с однокурсником, но и с не слишком опытным аврором. Вот только Темный лорд, да и директор Хогвартса – это совсем другая весовая категория. То, что мы с Гермионой с таким изумлением открываем для себя, для них – давно пройденный материал, пройденный, заученный, отработанный до автоматизма. Так что я не склонен переоценивать свои шансы даже в случае встречи с кем-то из них один на один... что, в общем-то маловероятно. Ни Дамблдор, ни Волдеморт без серьезной группы поддержки нигде не появляются.

   Причем, если в случае встречи с Риддлом еще можно надеяться на то, что он, в упоении своей силой и бессмертием, расщедрится на поединок, то в случае Дамблдора...

   Море удушающей доброты. Идеально выверенные слова поддержки и понимания... И толчок в спину с прощальным напутствием "Мне тебя убивать не по чину: Светлые детей не убивают. Так что иди, убейся сам!" Вот что ждет меня при встрече. И ведь пойду убиваться, даже точно зная: в чем подвох. И так уже несколько раз чуть не попался. Ведь не зря же директор в упор "не замечает" порт-ключа, который позволяет Джинни забегать к нам? Дело тут в том, что принесенные ей новости уже четыре раза чуть было не заставили меня сорваться и покинуть защищенный всеми мыслимыми и немыслимыми способами дом Сириуса. И только родная, любимая Гермиона каждый раз ухитрялась остановить потерявшего голову главу рода Блэк. Так что первая встреча с Джинни в любом случае происходит в обязательном присутствии Гермионы. И это не пустая предосторожность, вызванная ревностью.

   Так что встречаться с врагами, рассчитывая на собственную силу – для нас еще очень и очень рано, и вряд ли этот момент когда-либо наступит. Надо придумать что-то еще. Что-то, чего Великие в своих расчетах не предусмотрели. Вот только ничего у нас пока что не выходит. И пока не придумаем – мы с Гермионой будем во весь опор сидеть здесь, стараясь даже носа не высовывать из надежного убежища.

   В принципе, мы с любимой обсуждали даже вариант последовать за ее родителями: несколько раз поменять имена, документы и внешность, и широкими зигзагами скрыться в далеком тумане. Но, к сожалению, этот вариант был признан даже более опасным, чем идея сидеть в доме Блэков. Ведь сейчас мы, благодаря газетам, магическому шпионажу, и Джинни с Тонкс хоть в какой-то мере "держали руку на пульсе событий". Делать это издалека – было бы гораздо сложнее. А значит все время приходилось бы быть готовыми к неожиданному выбрыку Фортуны, с которой сталось бы столкнуть нас с очередной поисковой партией. И идея сражаться на неподготовленном заранее месте – как-то не вызывала у нас с Гермионой бурного энтузиазма. Так что первые два месяца нашего пребывания здесь мы с ней провели, старательно разбираясь в особенностях защитных чар дома, и, по мере сил, восстанавливая то, что порушил Дамблдор, и, увы – Сириус. Конечно, получалось это у нас далеко не в полном объеме... но в любом случае, даже оставшееся – намного больше, чем мы с Гермионой могли бы создать сами "на ровном месте".

   Наблюдая за нашими неустанными трудами, даже портрет Вальпурги Блэк смягчился, и подал несколько интересных идей. А уж Кричер... Старый домовик ходил в перманентно счастливом состоянии, наблюдая, как обновляются и укрепляются колдовские бастионы Дома. И хоть он по-прежнему через слово именовал Гермиону "грязнокровкой", но мы привыкли не замечать этого. Ведь Сириус...

   Сириус... Очередной раз вспомнив крестного, я задумался. Где бы ты не оказался: в раю, в Чистилище, или даже в бездне варпа... если ты можешь узнать о том, как проводит имя твой крестник... Рад ли ты за меня? Или проклинаешь "вероломного черного колдуна"?

   Впрочем, момент слабости прошел быстро. У меня слишком много дел, чтобы задумываться над вопросами, вероятность найти ответы на которые – пренебрежимо мала. В конце концов, если у Джинни получится, то сегодня у нас будет гость, который не появлялся здесь уже довольно давно. Вспоминаю...

***

   – ...и Рон хочет помириться и извиниться за то, что он натворил, – закончила рассказ Джинни.

   – "Помириться и извиниться"? – задумалась Гермиона. – И как он себе это представляет?

   – Ну... мой брат предлагает встретиться на нейтральной территории... – Джинни сосредоточенно рассматривает узор на потолке, видимо, предполагая, что ответит на такое "привлекательное" предложение хозяйка дома.

   При мысли о "хозяйке дома" мои губы непроизвольно растягиваются в улыбке, когда я представляю рожи представителей особо чистокровных семейств, а так же – чиновников министерства, когда в родословных книгах, на родовых гобеленах, а так же – в прочих стоящих внимания документах появилась надпись "Гермиона Блэк, в девичестве – Грейнджер".

   – ..."нейтральной" – надо понимать как "на территории Дамблдора"? – девочки продолжают "выяснять отношения и подробности", не обращая внимания на меня. Впрочем, мои привычки обеим хорошо известны, и восстановить ход моих мыслей по довольной улыбке ни для одной из них труда не составляет.

   – Ага, – кивнула рыжая. – Даже если мы передадим координаты за минуту до встречи – думаю, директор успеет.

   – Успеет... – согласилась Гермиона. – Тогда... может сделаем ему индивидуальный одноразовый портал сюда, и попросим Дом присмотреть за "подозрительным гостем"?

   – Опасно, – включился я в обсуждение.

   – Опасно? – удивилась Джинни. – Ты сильно переоцениваешь младшего из старших!

   – Да не для нас опасно, – поясняю я. – Для него. Мне-то пофиг, я еще до того, как мы отправились в тот поход, знал, что он предаст при первой же возможности. А вот Гермиона за проигранную душу – может и на клочки порвать!

   – Не-а... – покачала головой любимая. – Не буду я его убивать... если, разумеется, он не выкинет чего-то из рук вон глупого.

   – Ты что, решилась-таки простить рыжего? – несказанно удивился я.

   – Тоже нет. Просто... – и любимая совершила жест, сразу объяснивший мне все, – я хочу, чтобы он увидел. Это и будет моя месть.

   – Страшная месть, – согласился я. – За все его прошлые предательства, те, которые он еще только замышляет, и даже те, о которых он еще и не задумывался!

   Глава вторая.

   – О чем задумался, Гарри? – удивленно спросила меня Гермиона после нескольких минут молчания.

   – О Джинни, – признался я. – Вспоминаю.

   – Да уж. Есть, что вспомнить, – улыбнулась любимая. – Вот только вспоминаешь с удовольствием, или как?

   – Сложно сказать, – и перед глазами всплыла картинка:

***

   Тонкс прыгнула в камин, бросив через плечо, что "о том, что Гермиона вернулась – надо немедленно сообщить". Мы особенно не возражали, а я так даже и не заметил. Мой взгляд уперся в рыжую. Ее аура... До похода сквозь хаос я никогда не видел ауры. Так откуда же мне знать, что аура Джинни – перекорежена и искажена? Но знаю. Когда же я поделился этим наблюдением с Гермионой, она согласно кивнула.

   – Видимо, попытка разрыва договора – не прошла даром. А "клеймо Предателей крови" – это не просто слова.

   – Так значит... – Джинни, потупившись, рассматривала стол, – вы видели?

   – Ага, – кивнула Гермиона. – И я видела, и Гарри.

   – И Гарри?! – на лице Джинни был написан настоящий ужас.

   – И Гарри, – добила Гермиона.

   – Осуждаете? – грустно спросила рыжая. – Вот только вы не понимаете...

   – Не понимаем, – подтвердила Гермиона. – Хотя Она и сказала, что это действительно для тебя необходимо.

   – Ты Ей веришь? – с надеждой спросила Джинни.

   – В отсутствие доказательств обратного, – пожала плечами Гермиона. – К тому же, кажется, я где-то читала про что-то такое... и кажется, там было описание ритуала, который позволил бы с этим справится.

   – Правда?! – надежда в глазах младшей Уизли почти обжигала.

   – Ага, – кивнула Гермиона. – Вот только прочла я совсем чуть-чуть. Сириус сразу эту книгу у меня отобрал, сказав, что ритуалы, собранные там – слишком уж...

   – Черные? – погасла Джинни.

   – Не то, чтобы черные. По крайней мере, в том, что я прочла – никого убивать не надо. Вот только Договор, что заключен твоим предком, был заключен с кем-то из Высших домена Той-что-Жаждет, и править результаты неудачной попытки разрыва придется тоже через этот домен...

   – Та-что-Жаждет? – спросила Джинни. – А кто это? – я же, вспомнил Черную книгу, по которой готовился к походу за Гермионой, и мне стало нехорошо.

   – Ой! – любимая резко зажала себе рот.

   – Что?.. – спросила Джинни.

   – Я кое-что вспомнила из прочитанного...

   – Мы не сможем провести ритуал? – грустно спросила Джинни. Видимо, избавиться от клейма ей очень хотелось.

   – Нет. Как раз – сможем. Нас как раз достаточно, и почти все необходимое тут есть, а чего нет – можно получить простой трансфигурацией. Но вот только ни ты, ни Гарри не должны знать о сути и смысле ритуала. Иначе все может сорваться. Тебе придется согласиться или отказаться вслепую. И ритуал там такой, что я даже полностью прочитать описание не смогла, и не потому, что Сириус вырвал у меня книгу... А тебе все то придется пережить. Говорю сразу – будет больно и унизительно больше, чем ты сейчас можешь себе представить.

   – Я могу представить довольно многое. – Пожала плечами Джинни.

   – И еще... Начав ритуал мы уже не сможем остановится. Сделав первый шаг – придется идти до конца, – Гермиона встревожено посмотрела на нас с Джинни. Рыжая задумалась, а потом – резко кивнула головой.

   – Сделай это. – Сказала она Гермионе.

   – Делать придется всем нам, – покачала головой любимая. – И тебе, и мне и Гарри. Мне придется на себя и Гарри ментальное заклинание накинуть – иначе не справимся. А у тебя и такой защиты не будет. Придется терпеть!

   – Потерплю, – согласилась Джинни. – Когда проводить будем?

   – Завтра. Мне надо найти книгу и освежить в памяти кое-какие подробности, да и тебе необходимо будет подготовиться. Пойдем, расскажу, что тебе надо будет сделать...

   Девушки вышли, а когда они вернулись, то у них полыхали даже ушки.

   – Иди, – Гермиона подтолкнула Джинни к камину. – И помни: ничего не есть.

   – Хорошо, – с трудом кивнула головой Джинни. В воздухе разливалось ее желание отказаться, не делать того, что ей надиктовала Гермиона, но девушка на подгибающихся ногах прошла до камина, швырнула щепотку дымолетного пороха, и исчезла во вспышке зеленого пламени.

   – Гарри, извини, как бы я не хотела посидеть с тобой, но мне надо в библиотеку... – сказала Гермиона, поплотнее запахивая халат, под которым, я точно это знал, ничего не было.

   – Зачем? – спросил я. – Кричер! – домовик немедленно появился. – Доставь хозяйке Дома нужные ей книги.

   – Грязнокровку называют хозяйкой Дома! Что бы сказала моя госпожа... – мне надоело терпеть его бухтение. Я собрал в жгут завивающийся вокруг меня алый вихрь и резко, с оттягом полоснул домовика. – Ауч! Какие книги нужны гря... Ауч! – отреагировал Кричер на второй удар.

   – Глава и есть Дом! – процитировал я Черную книгу. – Воля Главы – есть воля Дома. И если я, как глава Дома назвал Гермиону Хозяйкой Дома – то ты, услужающий, не смеешь в этом сомневаться!

   – Гарри! – Гермиона, доселе с широко открытыми глазами наблюдавшая за происходящим, подбежала ко мне, и схватила меня за руки. – Гарри, не надо... – добрая она у меня, все-таки.

   – Я не могу его отпустить, подарив одежду – он слишком много знает. И не могу терпеть его выходки. Значит надо либо убить, либо все-таки...

   – Полукровка... – пробормотал упавший на колени Кричер. – Полукровка продолжает возрождать традиции Дома! Кричер счастлив! – На глаза старого домовика навернулись слезы. Гермиона с ужасом и непониманием смотрела на все это. – Госпожа тоже порадуется, когда узнает... Какие книги нужны юной Хозяйке?

   – "Ритуалы Сияющей Тьмы", "Разговор с гемункулом" и "Путь радости". Последняя книга – это та, автором которой является Меншас Вайл. Там их несколько: не перепутай! – Гермиона с удивлением смотрела на то место, с которого исчез неимоверно осчастливленный продиктованным списком домовик. Впрочем, через несколько секунд он снова с хлопком появился в гостиной, пошатываясь под тяжестью стопки из трех книг. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: стопка была высотой чуть ниже его роста.

   – Господин, я доставил книги, заказанные юной Хозяйкой. Не нуждаетесь ли и Вы в чем-то?

   – Мне принеси черную книгу. Ту самую, – домовик кивнул. – И кофе. Я чувствую, это будет долгий вечер.

   Я погрузился в чтение, временами делая выписки в принесенном домовиком свитке. Иногда я искоса поглядывал на любимую. Мне всегда доставляло удовольствие смотреть, как она читает, как, привычным движением заправляет непокорную прядку за ухо, как шевелит губами, разбираясь в чем-то особенно сложном...

   Честно говоря, мне очень хотелось подойти к девушке сзади, встать за ее спиной, запустить руки в каштановые волосы... И только просьба Гермионы "не смотреть" удерживала меня на месте.

   Но вот девушка закончила, захлопнула книгу и перевернула свои записи лицом вниз. Я понял это как разрешение подойти.

   – Гермиона, ты закончила? – спросил я, обнимая ее плечи и спуская с них халат.

   – Нет, в общем-то, – грустно улыбнулась девушка. – Но сегодня я больше ни на что не способна.

   – Совсем ни на что? – мои руки забрались под ткань халата, нащупывая что-то выдающееся, но очень мягкое.

   – Ну... не знаю... – протянула Гермиона, но противиться на стала. Так что я положил вторую руку ей на бедро. – Это сильно зависит...

   Гермиона вытащила руки из рукавов халата, и перевернулась в нем лицом ко мне. Но при этом поясок халата развязался, и мягкая пушистая ткань упала к ее ногам. Я чуть отстранился, любуясь фигурой девушки.

   – От чего это зависит? – Спросил я, схватив обнаженную девушку в охапку и прижимая к себе.

   – В общем-то уже ни от чего.

   Гермиона подняла лицо и чуть приоткрыла губы. Так что, когда мы все-таки прервали поцелуй, (исключительно из-за нехватки воздуха), то дружно решили, что сил нам хватит еще кое на что...

   Глава третья.

   Как сейчас помню: когда девушки спустились в ритуальный зал, я взял Черную книгу, и углубился в описание заклятий, предлагаемых ей для защиты земель и владений. В конце концов, «дом» – это тоже «владение», так что укрепить его защиту – это если не первоочередная задача, то «одна из...» Так что я постепенно продирался сквозь тяжеловесный язык и не всегда понятную терминологию, частенько вызывая Кричера, и гоняя его в библиотеку за книгами, в которых рассчитывал найти пояснения непонятных слов. Кричер был счастлив, поскольку таскал мне в основном те самые книги, которые Сириус приказал ему выкинуть.

   Не знаю, сколько прошло времени в таком занятии: за часами я как-то не следил. Но я отчетливо помню, что как раз разбирался в особенностях расчета "градиента дивергенции вектора-магистатум в пси-поле суккуб-преобразования", когда Гермиона потрясла меня за плечо, и сказала, что все готово, и они ждут только меня. В руках девушки была какая-то незнакомая мне палочка, ничуть не похожая на ее собственную, из виноградной лозы с сердечной жилой дракона. Естественно, я тут же поинтересовался причинами такого изменения.

   – Понимаешь, Гарри, – смутилась она, – я предполагала, что узнав о том, что ей предстоит, Джинни может застесняться, и чтобы поставить ее в нужную позу – придется прибегать к Империо. А задействовать для этого собственную палочку... Ну, сам понимаешь. Вот я и попросила Кричера достать мне что-нибудь подходящее... Он и принес из трофеев дома Блэк... Знаешь, очень удобная штука для всяких вещей... Ты же не возражаешь?

   – Разумеется, не возражаю. Ты теперь – Хозяйка Дома, и все, что есть в доме – настолько же твое, как и мое. Но, Джинни там до сих пор под Империо?

   – Нет, – покачала головой Гермиона. – Вспомни четвертый курс: под Империо все воспринимает легко и правильно. Любые приказы. Джинни бы не ощущала ни боли, ни унижения... А это крайне необходимо. Так что я уже сняла заклятье.

   – А зачем все это: "боль и унижения"? – поинтересовался я. Не то, чтобы я не доверял Гермионе... но ведь любопытно же!

   – Мы должны задавить сопротивление Джинни и полностью подчинить себе ее ауру настолько, что даже Империуса – недостаточно. Вот и придется действовать дедовскими средствами.

   – Но разве нельзя просто попросить Джинни не сопротивляться? – удивился я.

   – Увы, нет, – жестко ответила любимая. – Давай проведем небольшой опыт. Сядь, и закинь ногу на ногу, – пожав плечами, я подчинился. – А теперь, я очень тебя прошу: не дергай правой ногой, что бы не случилось!

   – Хорошо, – кивнул я. Задача не казалась мне особенно сложной. Но, когда Гермиона несильно, но резко стукнула меня под коленкой – нога сама дернулась, и я ничего не смог с этим поделать.

   – Вот видишь, – удовлетворенно сказал девушка. – Так же и в нашем случае. Те слои ауры, с которыми нам надо работать – человек защищает инстинктивно, отторгая любые изменения, даже те, которые пойдут ему на пользу. А теперь...

   Гермиона взмахнула палочкой, в конце движения указав на меня, и мне показалось, будто я сижу в сплошном куске льда. Как ни странно, этот лед совершенно не мешал двигаться, в чем я немедленно и убедился.

   – Что это? – спросил я у девушки.

   – Это – Ледяная маска. Она поможет тебе контролировать и психику и физиологию. На себя я тоже наложила такую. Иначе мы просто не справимся с ритуалом.

   Холодно взглянув на самого себя, я осознал, что действительно не мог бы мучить и унижать девушку, а тем более – знакомую. Теперь же, сквозь холодный лед, задача не представлялась сколько-нибудь трудной. Достаточно было вспомнить в годах, прожитых рядом с тем, кто регулярно говорил, что "это для твоего же блага!". Так что... "так будет лучше для всех, и для Джинни в том числе!"

   – Идем? – поднялся я.

   И мы спустились в подвал. Там, посреди ритуального зала парил диск, образованный изящными узорами золотистого сияния. На этом диске, на четвереньках стояла Джинни. Колени девушки были широко разведены, и зафиксированны лентами такого же золотистого сияния, которое образовывало и сам диск. Локти же стояли почти в упор друг к другу, так что спина ее располагалась почти горизонтально. Дополнительными опорами телу Джинни служили две светящиеся вертикальные оси, и две горизонтальные балки, сжимавшие ее точно под грудями. В таком положении девушка могла разве что мотать головой. Из одежды на Джинни были только гибкое кольцо, не дающее ей сомкнуть зубы, и ремешки, которыми это кольцо было зафиксировано на затылке. Ну и еще к одежде можно было отнести розовую ленточку на горле, завязанную кокетливым бантиком. На диске, в точности под грудями Джинни стояли две золотые чаши.

   Гермиона скинула халат, и осталась только в браслете и изящных туфельках на невысоком каблуке. Любимая посмотрела на меня так, что не понять ее было просто невозможно, и я, пожав плечами, тоже разделся.

   Джинни закрыла глаза и замотала головой, что-то протестующее мыча сквозь кляп. Гермиона же подошла ко мне, и положила мою руку себе на грудь. Я слегка сжал это упругое сокровище, а потом обнял девушку и впился в ее сладкие губы требовательным поцелуем. Уже через несколько секунд я почувствовал, что мой "стойкий оловянный солдатик" застыл в стойке "смирно".

   Почувствовав это, Гермиона с виноватым видом вывернулась из объятий и подошла к Джинни. Она подняла голову рыженькой за волосы, а потом – продолжила движение вверх... и диск со связанной девушкой послушно поплыл в том же направлении.

   – Очень удобно, как видишь, – улыбнувшись, сказала любимая. – Можно выбрать любую подходящую высоту. – Она надавила вниз, и Джинни плавно поплыла туда же. – Теперь ты должен сунуть ей...

   – То есть... прямо в рот? – удивился я. Все-таки весь мой опыт, не считая ночи со спасенной Гермионой, сводился к просмотру нескольких украденных у кузена журналов. Пожаловаться на кражу Дадли не посмел, поскольку и сам принес домой эти журналы... отнюдь не с разрешения родителей.

   – Да, – кивнула Гермиона. – Через кольцо и поглубже в горло. Только иногда приостанавливайся и давай ей подышать. И еще... постарайся сдерживаться: я должна закончить свою часть прежде, чем кончишь ты.

   Еще несколько минут назад я был уверен, что просто не смогу вот так вот трахать другую девушку прямо на глазах любимой... Но Ледяная маска сделала невозможное – всего лишь трудным, и я справился, войдя прямо в сотрясаемое спазмами горло Джинни.

   Сама же Гермиона подошла к насилуемой Джинни сбоку, совершенно не смущаясь тем, что идет прямо через узоры диска. Любимая взмахнула рукой, и палочка превратилась в кинжал, который она и вогнала примерно на полдюйма в спину Джинни. С легким хрустом, сопровождавшимся истошным воем рыжей, Гермиона потянула кинжал, вырезая на спине девушки примерно треть окружности.

   – Поосторожнее... – с трудом сказал я. Пульсация сжимаемого болью горла Джинни доставляла такое невыносимое наслаждение, что я сдерживался только благодаря Ледяной маске. – Мы же не хотим ее убить?

   – Не волнуйся, – ответила Гермиона, вырезая на спине Джинни символы, совершенные в своем уродстве, привлекающие взгляд отвратительной красотой. – Этот диск – изобретение гемункулов, – и, видя, что я ничего не понял, пояснила: – он может поддерживать жизнь того, кто на нем находится, с такими "незначительными" ранами, как пробитое сердце или даже отрубленная голова. Жертва этой штуки даже потерять сознание не может.

   Мы продолжили. Сотрясаемое спазмами горло раз за разом поднимало меня к пикам блаженства, от которых приходилось отступать. В какой-то момент я обратил внимание, что кровь из ран на спине Джинни течет не как попало, а собирается в аккуратные ручейки, и стекает по грудям девушки, и с сосков капает в чаши.

   – Все, я закончила, – сказала Гермиона, выдернув кинжал.

   Я тут же вогнал поршень на всю глубину, и стал орошать горло Джинни, доставившее мне столько удовольствия. Лицо изнасилованной девушки перекосилось, но когда я вышел, она запрокинула голову, насколько смогла.

   – Молодчинка, – похвалила ее Гермиона, похлопав по попке. – Глотай все. Гарри, подержи ее голову в таком положении... Отлично. – Гермиона одной рукой взялась за волосы Джинни, а другой – за ее попку, и пошла по кругу, разворачивая девушку задом ко мне, – вот... Теперь – показываю, что надо делать дальше, – Указательный пальчик Гермионы погрузился в попку Джинни, заставив ту задергаться. – Ну что ты дергаешься? С Тонкс ты и не такое проделывала, – в попку вошел и средний палец, – а поскольку ты у нас не девочка... – и большой палец любимой скрылся между нижними губками Джинни. Гермиона подвигала пальцами. – Надо как следует размять ей верхнее колечко, иначе сдерживаться будет слишком тяжело, – любимая посмотрела на меня. – Понятно? Не бойся испачкаться: мы несколько раз сделали клизму. Причем последняя была из масла... но если хочешь – вон крем.

   – Ага, – согласился я. Мои пальцы заняли место пальчиков любимой. И, поскольку моя рука была несколько больше гермиониной, то это действие вызвало болезненный стон Джинни.

   Сама же Гермиона достала откуда-то большую воронку, взяла чашу из-под левой груди Джинни и стала заливать сияющую жидкость в рот рыженькой. Результат этого действия я почувствовал сразу: расслабленные мышцы измученной Джинни вновь обрели тонус. Со второй чашей Гермиона подошла ко мне.

   – Пей.

   Вкус напитка был несказанно приятен. Серебряные искорки пробежали по телу изнутри, легкой щекоткой создавай отличное настроение. Оторваться я смог только когда в чаше осталось меньше половины.

   – А ты? – спросил я любимую.

   – Ты разрешаешь? – удивилась она.

   – Разумеется! – ответил я, не понимая природы удивления.

   Гермиона, впрочем, не стала ничего объяснять, и с видимым удовольствием допила искрящийся напиток, после чего чаши вернулись на место. Выпитое оказало на меня крайне стимулирующее действие, и я заметил, что снова "готов к бою".

   – Пояснять надо? – спросила любимая, и я покачал головой.

   Убрав руку, я ворвался в приоткрытые врата верхней в таком положении дырочки, и под болезненное мычание и слышный даже через него тихий хруст рассекаемой кожи, мы продолжили. Я обратил внимание, что кровь, ранее обильно лившаяся из знаков начертанных Гермионой в прошлой части ритуала – уже запеклась, и теперь символы наливаются Силой. Те же знаки, которые она рисовала вновь – обильно кровоточили, снова наполняя золотые чаши.

   Обладая "узкими воротами", я обратил внимание, что Джинни старается расслабить попку, облегчая мне движение внутрь, но нож Геримионы вызывает пульсацию, ничуть не менее сильную, чем в прошлый раз. Сдерживаться становилось все труднее. Так что, когда любимая кивнула мне, закончив свои труды, я взял Джинни за бедра и притянул к себе, насаживая ее все глубже. Когда же руки Гермионы легли Джинни на груди и на животик, рыжая завыла, сотрясаемая насильственным удовольствием.

   Новая порция волшебного серебряного напитка придала нам сил, и мы приступили к последней трети ритуала.

   – Можешь не беспокоиться, – шепнула мне Гермиона. – Я наложила все необходимые заклинания, так что непредвиденных последствия – не будет. Прогни-ка спинку! – бросила она Джинни, и та подчинилась.

   Нижние губки Джинни радостно приветствовали меня, и теперь к уже ставшему привычным истошному мычанию и хрусту рассекаемой кожи прибавилось влажное хлюпанье.

   Гермиона подняла нож, показывая мне что закончила, и мое семя излилось во влажную глубину, символизируя окончательное завоевание.

   Любимая снова развернула Джинни лицом ко мне. Неужели это еще не все? Но когда еще одна порция серебряного напитка хлынула в мое горло, туманя рассудок, вместо очередных указаний о том, как поступить с несчастной Джинни, я почувствовал, как меня обнимают родные руки, и услышал громкий шепот:

   – А теперь – возьми меня!

   На некоторое время я потерялся в сладком-сладком поцелуе, одной рукой прижимая любимую к себе, а другой – лаская ее попку.

   – Может, хоть отвернуть ее? – спросил я Гермиону в момент просветления.

   – Нет. Пусть смотрит, – рука любимой ухватила за рыжие волосы, и приземлила диск. – Зависть – это тоже "боль и унижение".

   – А на себя ты не накладывала ничего... "против последствий"?

   – Нет, – покачала головой любимая. – Я вся открыта для тебя.

   Раньше я как-то не обращал внимания, что пол в зале удивительно теплый и мягкий для камня... Но теперь, вминая в него любимую девушку, понял, что магия действительно может многое, особенно – магия в исполнении столь предусмотрительной Гермионы. И под наполненным болью и завистью взглядом серых глаз, я вновь и вновь овладевал любимой, чувствуя, как она обнимает меня руками и ногами, становясь с ней единым целым... пока все не скрыла мягкая и теплая тьма.