Текст книги "Беззвучный бьёт"

Автор книги: Сергей Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Теперь жизнь для меня наступает иная,

К черту старое, с ним навсегда порываю,

Отдам всю энергию, ум и свою архивную массу,

А “беззвучный” пойдет на службу рабочему классу.

И.Г. Митин, 6—7 декабря 1933 г.»

После чистосердечных признаний И. Митина, арестов и допросов всех проходящих по делу следствием было завершено написание обвинительного заключения.

Формула обвинения звучала таким образом:

«В НКПС Транспортным отделом ОГПУ раскрыта и ликвидирована контрреволюционная террористическая группа. Ход следствия показал, что контрреволюционная террористическая группа была исключительно законспирирована, имела в своем распоряжении оружие и боеприпасы, причем для осуществления терактов намечала использовать специальное оружие с “беззвучной” стрельбой.

Организатором и руководителем контрреволюционной террористической группы был инженер И.Г. Митин, он же изобретатель огнестрельного оружия с “беззвучной” стрельбой.

Контрреволюционная террористическая группа, зародившаяся в марте – июле 1933 года, ликвидирована в период ее организационного оформления и активизации подготовительных мер по осуществлению актов центрального террора».

Группа, согласно версии обвинения, состояла из следующих лиц: кроме Ивана Митина в нее входили брат – Василий Митин, сестра – Маргарита, а также коллеги Ивана по наркомату – инженеры Петр Орелкин и Давид Рабинович. /

Следователя Бененсона не смущал факт, что ни Орелкин, ни Рабинович в глаза не видели и не знали, что Митин написал листовку-воззвание, а брат Василий уже несколько месяцев был в командировке и, естественно, также не имел представления о листовке. Сестра Маргарита вообще была далека от политических вопросов, и ее главная вина заключалась в том, что все Митины проживали в одной квартире и она присутствовала при разговорах братьев, открыто выражавших недовольство существующими порядками.

Однако требовалась именно «организация», и в нее были включены все неблагонадежные из ближайшего окружения Ивана.

Далее обвинение продолжало: «Основным методом борь-бы с Советской властью контрреволюционная группа избрала террор. Для осуществления терактов над членами правительства и руководителями ВКП(б) группа располагала огнестрельным оружием, боеприпасами и специальным конспиративным оружием “беззвучной” стрельбы, изобретенным И. Митиным и В. Митиным.

Для осуществления терактов контрреволюционная группа вела исключительно интенсивную подготовку. Места проведения терактов: Кремль, который по роду своей службы в НКПС И.Г. Митин посещал неоднократно, заседания ЦИК и СНК. Большой театр – удобное место, где на проходящих в нем торжественных собраниях, съездах Советов, вечерах можно было встретить членов правительства, а при случае – и Сталина. Соответственно намеченным вариантам контрреволюционная группа приступила к изготовлению специально приспособленного оружия, наиболее удобного, по определению членов контрреволюционной группы, для каждого варианта в отдельности».

Спустя несколько недель к обвинениям в террористической и контрреволюционной деятельности прибавились и обвинения в фашизме. Следует сказать, что тема фашизма в это время (а шел 1933 год) была актуальна, особенно в связи с победой национал-социалистов в Германии. Это находило отражение в советских газетах, обсуждалось в обществе. Естественно, обсуждения и обмен мнениями по этому вопросу велись и среди коллег Митина по наркомату путей сообщения. Митин с симпатией относился к фашизму, считал его идеи привлекательными, часто спорил с Рабиновичем, который не был в восторге от взглядов национал-социалистов по причине их откровенного антисемитизма.

Следствие не стало разбираться в тонкостях суждений обвиняемых, и спустя некоторое время «контрреволюционная террористическая группа НКПС» стала еще и «фашистской организацией». Иван покорно подтверждает, что создаваемая им контрреволюционная организация преследовала целью свержение существующего коммунистического строя и установление в СССР фашизма. «Я решил служить фашизму», – пишет он в своих признаниях. И явно под диктовку следователя продолжает: «Передавая фашизму свое изобретение – “беззвучное” огнестрельное оружие, я дал бы возможность фашистам использовать его для борьбы со своими противниками – коммунистами».

16

Если работу следствия с арестованным И. Митиным можно было считать успешной, то с некоторыми другими членами террористической группы все было не так просто.

Было ясно, что ни Рабинович, ни тем более Орелкин, как уже говорилось, не имели никакого отношения к созданию листовки, хотя наверняка все, что там написано, было им близко. Они смутно представляли, чем в свободное от службы время занимался их коллега Митин. Рабинович только с немногих слов Митина знал, что тот занимается каким-то специальным стрелковым оружием, видел книгу Митина, которую Иван приносил в наркомат для отправки секретной почтой в штаб вооружений РККА, но не более.

Рабинович и Орелкин оказались людьми совершенно иного типа, и следствию не удалось; выудить из них показаний ни против себя, ни против других «членов организации». Давид Рабинович держалсд/спокойно, уверенно, твердо. Понимая, что против него нет никаких улик, он отвергал все показания Ивана Митина. На очных ставках вел себя спокойно, отвечал лаконично, не давая следствию зацепиться за неосторожно оброненное слово.

Петр Орелкин и в повседневной жизни был весьма своеобразным человеком. Он не участвовал ни в каких общественных и партийных делах, но иногда мог ввернуть острый политический анекдот, сожалел, что имеет высшее образование, и мечтал быть рабочим-золотарем, категорически отказывался от продвижения по службе. Насмешливый и дурашливый, он превращал очные ставки в карикатуру, доводя следователя до бешенства.

Будучи осведомителем ОГПУ (видимо по принципу «лишь бы отстали») он «вовремя» не сообщил о занятиях Ивана Митина, так как «не придал этому значения».

Что касается брата, то вовлечь Василия в созданную летом 1933 года контрреволюционную террористическую фашистскую организацию, по признанию самого И. Митина, не получилось по причине отсутствия брата в Москве. Из длительной командировки Василий вернулся лишь в декабре 1933 года, уже после ареста Ивана. Тем не менее следствие считало, что Василий и Маргарита Митины подлежали аресту, так как были в курсе контрреволюционных целей И.Г. Митина.

На допросах Василий не остается в долгу перед старшим братом (а возможно, он делал это по просьбе Ивана, который решил взять всю вину на себя и тем самым спасти близкого человека). На словах В. Митин раскаивается в совершенном преступлении, сваливая все на Ивана: «Становятся страшными моя близорукость и тот путь, на котором я находился. В этом, безусловно, виноваты мое воспитание и те политические взгляды, которые мне привились благодаря влиянию брата».

Само собой разумеется, что сестра Маргарита участвовала в разговорах братьев, часто соглашалась с ними, особенно когда речь заходила о большевистской диктатуре, мнимой свободе слова, тяжелой жизни, о том, что народом управляют больше евреи и армяне, о насилии над крестьянством и принудительном создании колхозов. Да мало ли о чем могли говорить люди в семейном кругу! В ее присутствии братья свободно обсуждали и вопросы, касающиеся их работ по огнестрельному оружию.

Что же могла рассказать немолодая, не очень счастливая женщина о коварных планах Ивана? Тут ей на помощь приходят следователи ОГПУ: «Использовать оружие “беззвучной” стрельбы в борьбе с Советской властью брат Иван мыслил следующим образом: пробраться за границу, запродать там свое изобретение, наладить там массовое изготовление и нелегально наладить его отправку в СССР. На случай каких-либо осложнений в стране и войны с Советской Россией этим оружием можно будет внести опустошение в тылу и в армии». Всего-то, пара пустяков!

Таким образом, фашистская контрреволюционная террористическая организация под грозным названием «Центральный штаб действий» выглядела довольно комично, если бы не трагические последствия для ее «членов».

Однако все эти несуразицы для следователя Транспортного отдела ОГПУ Бененсона – не проблема: «Все члены группы достаточно изобличаются»...

И вот 28 февраля 1934 года Коллегией ОГПУ СССР И.Г. Митин приговаривается по ст. 58-8 УК к высшей мере наказания с заменой на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Остальные участники группы получили меньшие сроки.

17

Во время проведения следствия все обвиняемые по делу содержались под стражей в Тюремном отделе ОГПУ, в изоляторе Особого назначения (Бутырском изоляторе). В апреле 1934 года Иван и Василий Митины под усиленным конвоем направляются в г. Свободный (не лишены были

черного юмора наши предку!) для заключения в БАМЛАГ

_ _ _ *

ОГПУ. Немного позже туда же были направлены и другие участники группы – Рабинович и Маргарита Митина. Петр Орелкин был этапирован в г. Мариинск, СИБЛАГ ОГПУ. Хотя через некоторое время братья Митины и Орелкин окажутся вместе в Соловецком лагере.

Наказание И. Митин отбывал сначала на строительстве БАМа. Первое время он работает на основных работах. Потом как специалист назначается в проектно-сметное бюро техником, а затем инженером. На ударной стройке вторых

путей БАМа Иван показывает себя с положительной стороны и даже получает благодарность в приказе начальника 9-го отделения БАМЛАГА.

Тяжелый труд, недоедание, антисанитария делали свое дело. Тюрьмы и лагеря – не дома отдыха, и к тому времени Иван уже приобрел туберкулез легких, от скудного питания страдал малокровием и совсем отощал.

В том же году заключенный И.Г. Митин был переведен в Соловецкий лагерь, который официально именовался Беломоро-Балтийским комбинатом ОГПУ.

Там, немного придя в себя, Иван начинает борьбу за свой «беззвучный». В ноябре 1934 года из Соловков он пишет письмо в Центральный Исполнительный Комитет СССР, где описывает, какой огромный многолетний труд его и его брата может пропасть для страны: «Читая в газетах о том, что в Японии вводится в армии “беззвучный” пулемет, а во Франции производятся специальные военные маневры “беззвучных” стрелков, становится невыносимо больно осознавать всю нелепость моего корыстолюбия, повлекшего за собой консервацию изобретения и толкнувшего меня на подготовку бессмысленного поступка». Следует сказать, что спустя год после ареста и осмысления происшедшего Митин немного по-другому оценивает свое «преступление». Он уже говорит не о террористических замыслах в отношении руководства страны, а всего лишь о «направлении изобретения против Советской власти путем подготовки специального “беззвучного” огнестрельного оружия».

В своем письме он заявляет: «“Беззвучное” огнестрельное оружие – это оружие ближайшей войны. Это оружие станет на одно из первых мест наравне с авиацией и химией. Это оружие уже начинает вводиться в армиях ряда передовых капиталистических стран. Советский Союз – опора всех трудящихся должен иметь “беззвучное” огнестрельное оружие и притом лучшее, чем у капиталистических стран. Полностью осознав свою вину и чистосердечно раскаиваясь, настоящим прошу ЦИК Союза ССР о поми-

l

ловании и предоставлении мне возможности работать над реализацией моего (и моего брата) изобретения. Я заверяю, что всю свою энергию, свой ум и знания полностью отдам рабочему классу и его правительству. Обязуюсь в кратчайшее время дать нашему государству наилучшие образцы “беззвучного” огнестрельного оружия. Вся моя дальнейшая жизнь и работа будут направлены исключительно на благо рабочего класса на любом участке работы, который мне доверят».

Конечно, Иван был достаточно умным человеком и понимал, что он может быть использован в одном из многочисленных в то время особых технических бюро ОГПУ. В этих закрытых организациях в те годы работали многие ученые и инженеры. Содержались они в специально созданных тюрьмах или в уже имевшихся изоляторах и сопровождались на рабочее место под надзором работника ОГПУ, а по окончании рабочего дня – возвращались в тюрьму. В наркомате госбезопасности существовала целая система поиска, этапирования и распределения требовавшихся на тот момент квалифицированных специалистов из исправительно-трудовых лагерей в такие остех-бюро ОГПУ. С одним из таких оружейных остехбюро ОГПУ, как уже говорилось, Иван Митин контактировал перед своим арестом. Беда Митина, по всей вероятности, заключалась в том, что направление его деятельности было уникальным, очень специфичным. Да и обвинение, по которому он отбывал наказание, было очень серьезным, хотя мно-

/

гие такие бюро были переполнены «террористами». Вот, например, как на сентябрь 1931 года характеризовал состав заключенных специалистов руководитель подразделения Экономического управления ОГПУ, которому подчинялись все такие бюро: «...Заключенные специалисты, работающие в техническом отделении ЭКУ ОГПУ, распре-

– 98 чел.;

(

I

ч

h

3

А.

Г

4

Г

f

ч

ь

ч.

1

>

I

J

I

4

I

I/'1к

1

С

f

IА1i *ьй9LГ<

*

)г

4*

г

I

4

Г .fI

►

i

_■ fr

s

шJ

J ч >

J

Ш

l

l*

f

I

Й

4

t

c■ Iч

9

деляются: руководители организаций и групп шпионы – 74; диверсанты – 44; террористы – 28; члены Промпартии – 18; активные члены организаций – 101. Из общего числа 423 чел. подследственных —

160

».

J

4

–7

44

I

Vi€i4

1

r

f

*у** ./

Вот такой контингент ускорял процесс индустриализации СССР, ударными темпами выполняя задания 1-й Пятилетки!

Однако к несчастью для И. Митина в 1934 году проводится большая реорганизация органов безопасности. ОГПУ входит в НКВД как Главное управление госбезопасности (ГУГБ). При этом многочисленные остехбюро ОГПУ ликвидируются. Видимо, это и стало основной причиной того, что И. Митин так и не был использован, продолжая оставаться в лагере.

Находясь в заключении, Иван отчаянно и настойчиво ищет сестру Маргариту, которая должна была быть направлена в тот же г. Свободный в БАМЛАГ, но затем ее след потерялся. Он неоднократно обращается к лагерному начальству, но безуспешно. Единственное, что Митин просит, это узнать ее адрес и сообщить ей о его местонахождении. Запросы в различные лагеря и даже обращение в 1-й спецотдел НКВД, который должен был знать все, ни к чему не привели. Вполне возможно, что к тому времени Маргариту нужно уже было искать в списках умерших. Вероятно, поэтому поиски и не принесли результата, а говорить Ивану о случившемся лагерное начальство не хотело.

В Соловецком лагере заключенный И.Г. Митин работает в проектно-сметном бюро заведующим сметно-чертежной группы. Лагерное начальство не нарадуется на работника: исключительно добросовестный, с полным знанием дела организовал и наладил работу своей группы, подготовив необходимые кадры; дисциплинирован, чистоплотен, уживчив; активный лагкор, член БРИЗа, в антисоветских настроениях не замечен, занесен на Красную доску проектно-сметного бюро. За добросовестный труд и в связи с 19-й годовщиной Октябрьской революции ему была объявлена благодарность по 8-му Соловецкому отделению Беломоро-Балтийского комбината НКВД. А если у заключенного Соловков записано, что он в антисоветских настроениях не замечен, то будьте уверены, что это так и есть. Ру-

t

J

у-*

ководство лагеря благодаря густой сети информаторов знало о лагерниках практически все.

18

Наступил страшный 1937 год.

Для Ивана он начался с маленькой надежды на перемены – о нем вспомнили на Лубянке. 23 января Митин направляется в распоряжение 6-го отдела ГУГБ НКВД и 3 февраля 1937 года он уже в Москве, в Бутырском изоляторе. Однако вскоре снова возвращается на Соловки.

А в это время во всех исправительно-трудовых лагерях шли пересмотры дел ранее осужденных за террористическую и троцкистскую деятельность. Новый приговор таким осужденным был только один – расстрел. В этот жуткий год ежовских чисток были расстреляны практически все, проходившие по делу И. Митина.

Жизнь Василия Митина оборвалась в 28 лет. 25 ноября 1937 года по решению Особой тройки УНКВД по Ленинградской области на основании дела Оперчасти Соловецкой тюрьмы он был приговорен к расстрелу вместе с другими 60 осужденными, отбывавшими сроки за террористическую деятельность, среди которых был и Петр Орелкин. Приговор был приведен в исполнение 8 декабря 1937 года. Для расстрела было достаточно негативной характеристики надзирателя тюрьмы на заключенного или доноса лагерного информатора, каковые и имелись на П. Орелкина и младшего Митина.

Получивший довольно мягкий по тем временам приговор – 5 лет ссылки – Д.Л. Рабинович 16 июля 1937 года по решению Военной коллегии Верховного Суда СССР также был признан виновным по ст. 58-8 и 58-11 и приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день.

Трудно сказать, что решило судьбу Ивана: то ли его письма в ЦК, то ли искреннее раскаяние и добросовестная рабо-

4

>

Р

I

J

I.

<;

■

*

4

Г¥f{

1

t

I

t

–У

9

*

у>

Г

г-9>* ,V

I

к

*

i ^J

*

1Ь^ ,

%

и

I.

‘ ■ р

7У,»^ч ■Iг■ 4ф. Аt4VЬ

4

9

♦ .*/

г

'ч

{

*

>

г

t

ч

*

л

г _

f

ч

v ■

4641

та в лагере, объяснимая желанием во что бы то ни стало завершить работу над изобретением, но «создателя и организатора фашистской террористической контрреволюционной группы» оставили в живых. Это можно было считать третьим рождением Ивана Митина, ведь в первую очередь именно он должен был попасть туда, где уже находились его брат и бывшие коллеги по работе.

19

В начале 1938 года И. Митин вновь обращается к руководству лагеря с заявлением, что им изобретено «беззвучное» огнестрельное оружие. Начальник Соловецкой тюрьмы ГУГБ НКВД по фамилии Коллегов, надо отдать ему должное, не отмахнулся от этого обращения и в свою очередь просит указаний от начальника 10-го (Тюремного) отдела ГУГБ НКВД о предоставлении возможности заключенному И.Г. Митину работать над своим изобретением.

Наконец, спустя долгих пять месяцев ожиданий, такое решение было принято, и заключенный И. Митин направляется в распоряжение Управления НКВД по Ленинградской области. Из Соловецкого лагеря 10 мая 1938 года И.Г. Митин по этапу направляется для работы в Ленинград, в Отдел опертехники (или 12-й отдел) Управления НКВД Ленинградской области.

Начальство отдела заботливо относится к специалисту и обращается к начальнику Ленинградской тюрьмы с запиской, в которой просит перевести заключенного И.Г. Митина в приличную камеру, выдать постельное белье, снабдить бумагой и карандашом, разрешить пользоваться тюремной библиотекой и ежедневными прогулками. На перечисленные от 12-го отдела деньги разрешается покупать папиросы, дополнительно давать обед и ужин из столовой УНКВД. Ежедневно по служебной записке, заполняемой на стандартном бланке вызова на допрос, Иван Митин доставляется на работу в отдел. Так продолжается до 16 сентября 1938 года.

■

У

I

–OS

П Q Л о E н и e

^J v-

♦ I ►

i

I

I

V

1

I

к

S

л

s

v

Г

t

I

г'

;■

г

Ь

* ,

У

к

*

I

♦

*

■ ■

г**

V

t

' J I

*

¹ Щ

– 9 ■ ч

V

4

■ ■ 4^U4

–V. -

,*-v.

–v^h-^p.

■'■л

■ ^J 1r ⁴ V-V

. ■ *Уш

, r • Л '*ш^К.^я-Ь

– * K^rm Л

i i ■ h .

V.V**

• i V t>

■ V.4

"■V-4

¹ ♦ p

a ur

■^1

a

a

_r

/

9

’ " ' i " , ¹ . , ч ^ , – < ■

4 J_ I b * ......... 1 _/^l,

i ^^ i ■ i h^p_p*r P ^01 * # "ra– -i ' , _ _ , ■ ^{1 +}r 4 ¹ ■ ¹ ' i ¹ ■ . ^{1 1} I ¹

– -a^B*V.V ■;-'/// V*/– *”*v Л ^ – v/ v л»/ v-V Г \W – ■ ^P-V-V– -^p– ^_-vГ* ш^у* _Къ'ш -■– * -

■ _ ■ 4 |^т I ■* Я I ^ I 1 *r Г л 4 w * • ь f ¹ ^ J ,* ,^p, /.4 J i'k ^{1 A}'i ■ , r ■ f / ■ I * ■ Ц 4 ь ь f ■ V I L 4 > * ¹

4.:4-■ >• •' ^>::>-‘v:•'<:-Ч

a ⁴4Ь ,

t/ ^ / >

Прохождение пули в глушителе. Чертеж выполнен И.Г. Митиным

f ,

v:

*

if-

i

Г'

1 ;

4■

Л

4

r

/ • ■

Ш0Ш 'жлпоа&д .шмиикл и глуши ч,и у л£Яйтанг:и1£Ск*х Ш1 нммшаа : шгоия«и д*шими лулм.'ч/и.шршь -ie а*ш juuJJ БОКм •' */1

***»*'

^лч

^ *i, ч ,,

/ ' ' .Уn^aAfi.ifcnktH ***мл;.

■ ►

мздулья и к

t ГЛУШИТ t ль

Устройство глушения звука выстрела в разрезе.

Чертеж выполнен И.Г. Митиным

За несколько месяцев там, в 12-м отделе Ленинградского УГБ НКВД, были получены первые отлаженные образцы глушителя конструкции И. Митина. Это был надульный глушитель «БРАМИТ», названный так Иваном в память о своем брате Василии. Название сложилось из частей двух слов: «БРАтья МИТины».

Работа Митина в Ленинградском УНКВД была кратковременной, но нашла свое продолжение и практическое применение позже, в период войны. В осажденном городе инженеры и техники Ленинградского технического отдела УНКВД по крупицам собирали воспоминания сотрудников, работавших с И. Митиным, чтобы изготовить такое нужное для разведчиков специальное оружие. В отделе восстановили чертежи и изготавливали серийно на заводе в осажденном Ленинграде закамуфлированные под инвалидные костыли, черенки лопат или посохи бесшумные стреляющие устройства.

В конце сентября 1938 года заключенный Митин был направлен в Москву в распоряжение начальника нового, формирующегося отдела НКВД по использованию заключенных специалистов – будущего Особого технического бюро НКВД.

Серийный надульник «БРАМИТ»

Следует сказать, что за 1936—1938 годы масштабы арестов достигли таких размеров, что в народном хозяйстве ощущалась острая нехватка специалистов. Так, в НКВД появляется отдел по использованию труда заключенных специалистов по подобию еще недавно существовавших остехбюро ОГПУ.

По служебной записке с пометкой «Срочно!» И.Г. Митин принимается во внутреннюю тюрьму Главного управления госбезопасности НКВД на Лубянке, помещается в одиночную камеру и обеспечивается усиленным питанием. Теперь уже надолго. С этого дня при Особом техническом бюро НКВД и проходили все его дальнейшие изыскания по проблеме глушения звука выстрела, создания и совершенствования известного многим надульного устройства «БРАМИТ». Бутырская тюрьма, спецтюрьма НКВД в Казани, другие спецтюрьмы, помещения отдела НКВД стали его жизненным пространством на все последующие годы.

В октябре 1938 года «БРАМИТ», поставленный на 7,62-мм винтовку Мосина образца 1891/1930 г. и на пистолет-пулемет Токарева, демонстрируется наркому обороны СССР К.Е. Ворошилову. Наркому понравился прибор. В качестве пожелания он предложил изменить крепление глушителя к стволу винтовки: заменить резьбовое крепление на крепление по типу винтовочного штыка.

Г I .

I

i

i

• <

i

>

Г

(

£

I-

{

I-

i

*

г

Г

•Г"

it

■h

%

♦

V⁴¹ /

я

л

О У

f

• ■ 9

к

I

:/ :• ;‘S ; . • S'b:M ^:ЧЧi '■ ^,“"|^fc"ifci^lp-. . ¹ ♦ .*1^*1 ■ r ■ к • i ' • I • ^ 4 J ¹ ,*, * "*i i f ♦ ♦<■ * 9 f«If IJ. I ^Ь

fc * t ■ % 9 I

J

I

к

tiPI. ЛИПКОГО ОРУЖИЯ, ДАЮЩИЙ bLIiliVIliblt:

/XI I P_* « ♦ ■

тЛ i P ■ r * ■

rfW-v-v–

^Wm ,

B¹. -

Г,' *

•W

vX

4% ‘

M » ^ ■ v r ■

'♦У ^

•>'

« ■ p

b*B -

V,

и швидимыг But гpl»ы

ч>:

–5х-

I “ ч

♦ 4 В ■

WS:¹:-

I ♦ к Л Щ Л Я I

_г 4 л ■ ■ / < < «

«Га | Р J – 4

<* Р ч ■ ч '

L*«Ч» '/,

V 4 * > г ¹ f i ¹ il ¹ ■ ' i.

4 г ■ ■ к ч 4

лм«

* 1 ^к УЛ.

Xv.

лул

wX¹ -yv

4 4 / 4 4 М ■* ИР" 4 ■ « I ' ■

Ч »Ч а ■ ■

Г ■

V^i%-

–v-v.v

4 А « I * -■ ■

■ 4 I I ^J

4,» – ■ *

■ I

■ ¹ ч

г ■ I

ж я

■ 4

1.4 *

4WV

к Л' -Л

ч В % ш р ■ л щ л я я

I я * * 4 « & В

4 Р J J ⁴ чу 4 * * « ■ «

ГЛУч¹ . чЧ

-.\ -V-* .

4Л ■ I ‘ ■

/

л ■ ч

4 .# 4 а ь

I #4 В ^ ■

к Л I Ч Ч к

I ь ч . В у _а 1 4 i 4 I ч ч

■ В ♦ 4 ^J

kcmv» „М

J В

/Л .чч^р«* ¹

■ Ч Ч • к ■

Обложка технического описания прибора «БРАМИТ», 1944 год

Легко было сказать, да не просто сделать. Ведь не допускалось и малейшей неплотности в сочленениях устройства глушения со стволом. У Ивана уже имелся негативный опыт, когда неплотная подгонка надульника сорвала эффект глушения. И.Г. Митин и работавшие с ним инженеры и техники проявили недюжинную изобретательность, решив множество технических проблем, но доработали прибор с учетом замечания маршала. Уже в 1940 году этот прибор демонстрируется комиссии, а в 1942 году принимается на вооружение специальным постановлением ГКО СССР.

– 4ⁱv-;4’v^– oj

4 V-4V,v¹M»

1 S 4 ■ 4 « I k*|4 W* * ^b ^ ■

:vl' ■

# 4 t ■ к 4 ■ % Ш

4 ■ 4 9 к « I 4 4 M

. .V' – ■ ■ * v^.v,

Прибор «БРАМИТ» в рабочем состоянии, примкнутый

к винтовке обр. 1891/30 г.

*^4^Ч

л^к-

– Ч . J Р • 4 ^V ■ »А • « ‘ • I//.*,

й8й»Р

– XV ; ...V. V.– -.V

...........~.......•^w‘^-

. к v . , к р Ч ь I ■ * •'W * Ш Ш ъ* 4_v w

■ Ч ^ ■ | к а ч • к. – – к ¹ I ⁴ Т 9

I I Ч I

^{ь ь} ЧЧ'

к ■ ■ -

. а ЧЧВ11В % * ■ h ■ Ч ■ ■ . _■ " Ч – р ч

■ к ч 9 • В V ■ р _ _ч , I – чч – к Ш р Щ V Л 9 19 ■♦ I ■ щ

j * ■ ч 4_р . ч ^ J J 9. ч ■ ♦ i I ¹ « ч к’

_к л j – %.  р к 1 – л ■ ч к к . 4 I ш ^ j * * ^{4 1 1} » ’ .4

а – ч Р I Р к 9 Л ф. к I* к ■

к л. л ч 4 ч 9

"р*/АЛ

.4,*

Ч ♦ – • -. ч

• 4j* ⁴ ^4.» .*4

■ v ' /

ЩЩШ

• I J в 4 чл ь"к

I ■ к к д к a I | *’■ 4

– – * к _Ч 1 ^ 4 •

*'■* 4

.‘■«V -*.V ¹ .‘Л¹

. '.*>У

vX%

– -Xv

■ .*:*

ч * ■ * О к * л <Х | Р 4 ч Г9 Ь 9,4 kS,

4 " ■ к ■ ^Ь

к I 4 9 4 4

*/Vv "-V,V-'-чч-л

I ■ 1 «г%

– к 4Хч • Ш ik

к 4 4. ■

■ J

4 Д 41

► ^Ь *а^

,9 4 О 1 ■ 1 4 W ■ 1 к’к ■

– .4V.

■»* о»

-v*w

/лу/

Vk4V

4 р 9 9_л

N»$

skV5 ■ УЛ? ■•р.'ЛЧ

– ; ул * y^vX

к<'Л\

хл>» ::ч<А

^:>$я£

■ ^к.ул4

9 . 9 * *3

ТАЙА

'^ч '^"yS ЧЧ'Ч'Й

^{4 VV}* ►Х-Ж

^:;чх55

■*$Й&

■ V* Ъ– l>J

.''А

4%VV3

“ ч 4 ■ Г*

4 _ч v:s v

■ ■ ' ф ь 1.Л 9>М

4>;<%-л>Х‘Х₁‘$й

Прибор «БРАМИТ» на пистолете-пулемете Токарева

20

БРАМИТ

эффектив ным

ла. Надульник крепился к срезу ствола винтовки и представлял ховых газов из специальной резины большой эластичности. Отсекатели, обладающие большой упругостью, пропустив через себя пулю, немедленно замыкали образовавшееся отверстие, чем преграждали путь пороховым газам. Задержанные газы, проходя через специальные отверстия в надульнике, теряли свою скорость и беззвучно выходили наружу. Для беззвучной стрельбы применялся специальный патрон, состоявший из обычной пули массой 9,7 г и заряда бездымного пироксилинового пороха марки П-220.

Заряд придавал пуле начальную скорость 270—280 м/с. Такая скорость полета пули не допускала создания так называемой баллистической волны, которая при скорости полета пули, превышающей скорость звука, производила такой же звук, как и сам выстрел.

Надульник не влиял на точность, практически не снижал скорость полета пули и допускал до 100 выстрелов без замены наполнителя. Применение такого устройства позволяло вести не только «беззвучную», но и «невидимую» стрельбу, так как при этом не производились выбросы дыма и огня; также допускалось ведение стрельбы при любых метеоусловиях и температурах. В целях конспирации, для сохранения секрета его конструкции, устройство легко могло быть выведено из строя с помощью выстрела штатным боевым патроном. При этом резиновые отсекатели выталкивались из корпуса. В случае необходимости можно было продолжать вести стрельбу штатными боеприпасами. В условиях войны был быстро налажен серийный выпуск приборов «БРАМИТ» на заводах № 74 и 314, специальные патроны производили Барнаульский патронный завод и завод № 543 (Казань), отсекатели для него изготавливал Ярославский завод.

С приближением немцев к Москве и эвакуацией многих оборонных предприятий из города на восток И.Г. Митина перевозят в спецтюрьму при Казанском заводе им. Ленина, где он трудится в известном ОТБ-40. Работа над глушителем «БРАМИТ» активно продолжалась. К 1944 году приняты на вооружение Красной Армии приборы «БРАМИТ» для 7,62-мм винтовки образца 1891/1930 г., 7,62-мм самозарядной винтовки Токарева, 7,62-мм ручного пулемета Дегтярева и образцы ППТ-«БРАМИТ», ППД-«БРАМИТ».

Переданные в части специального назначения, эти устройства почти в течение двух лет работали на фронтах Отечественной войны и в партизанских отрядах. «Беззвуч-

ное» огнестрельное оружие впервые в истории получило боевое крещение.

Иван Митин с нетерпением ожидал первых успехов своего изобретения. Он пишет: «Фронтовая его работа лучше всяких испытаний вскроет его преимущества и недостатки, а на основе последних конструкторам откроется широкое поле деятельности для дальнейшего совершенствования «беззвучного» огнестрельного оружия».

Как проявил себя «БРАМИТ» в период войны в целом, сказать трудно. Слишком мало данных для обобщений и анализа. Имеются отдельные воспоминания бойцов, непосредственно применявших устройство. Не забыл упомянуть про надульный глушитель Герой России Ю.А. Колесников. В своей книге «Лабиринты тайной войны», рассказывающей о партизанском соединении С.А. Ковпака, он пишет, что разведчики имели на вооружении так называемую мортирку, которая наставлялась на снайперскую винтовку для бесшумного выстрела, например при снятии часового. Вот еще одно из воспоминаний участника войны, имевшего трехлинейку с надульником (к сожалению, фамилия партизана не известна):

«Группа обычно человек шесть. Пулемет, автоматов пару, винтовки. Одна бесшумная обязательно – часовых снимать. Пистолеты у всех, ножи. Патронов по три-четыре рожка, гранат по паре – все, только чтоб не перегружать себя. Это когда на задание. А когда бой – там патронов побольше, пулеметов побольше.

– Винтовка бесшумная? Это как?

– А чего там? Такой набалдашник: на ствол его рычагом закрепил – и все.

– А громко стреляла?

– Нет, шипела только, прилично так шипела, протяжно, но не выстрел, а так – шипит и все. Мы их часто использовали, всегда из них часовых снимали. Метров со ста, восьмидесяти разок приложил – и все, привет. Не слышно, он иногда падал громче.

– А патрон обычный?

ляли, какой там патрон-то, необычный?! Обыкновенный, и винтовка тоже, только прилепишь набалдашник – и все.

– А набалдашник устроен как, насколько его хватало?

– Как устроен, не знаю – не разбирали, да и не интересно было. Хватало насколько? Да, по-моему, насколько хочешь, не ломались они, вещь была обычная у нас. Привыкли – и не интересно, обыкновенная такая вещь. У немцев не видали такое, да им и зачем.

– Брали-то где эти штуки?

– Да к нам же почти каждый день «кукурузник» ночью прилетал, привозили все. Патроны, продукты, батареи для радио, лекарства. Раненых увозили. Много взрывчатки привозили всегда».

Из этого диалога видно, что продуманной, разработанной тактики применения нового вида оружия на тот момент не имелось. Каждый использовал его по собственному разумению, основываясь на собственной смекалке и действуя по сложившейся обстановке. Конечно, особого эффекта это принести не могло. Видимо, в том числе и по этой причине «бесшумное» оружие не имело большого успеха в период войны. А несколько тысяч выпущенных надульников «БРАМИТ» просто растворились в море обычного стрелкового оружия при тех грандиозных масштабах боевых действий.

21

И.Г. Митин понимает, что успех оружия с глушителем во многом определяется правильной тактикой, а поэтому разрабатывает основы его применения. В своем труде он пишет: «...трудность создания “беззвучного” огнестрельного оружия (БОО) осложнялась еще и тем, что тактика его применения во время военных операций еще не была никому ясна, и поэтому на “беззвучное” оружие смотрели, как на обычное традиционное оружие со всеми выработавшимися временем традициями и требованиями к такому оружию.