Текст книги "Беззвучный бьёт"

Автор книги: Сергей Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

8

Видя, что с продажей изобретения за границу пока ничего не выходит, Иван решает поработать над предложениями и посмотреть, что из этого получится. Он оборудует револьвер Нагана своим глушителем, подвергает его испытаниям, проводит измерения. И здесь добивается высокого результата. Глушение нагановского выстрела, как показала запись на звукометрическом приборе, составило 98 %. После этого Митину предложили сделать глушитель съемным, наподобие винтовочного штыка. Когда же он поставил вопрос о вознаграждении, то помощник начальника сектора изобретений Технического штаба начальника вооруже-

г

г

ний армии (НВ РККА) Лукин заявил: «Работай^-обижен не будешь. Вот ты много работал над этим вопросом, нужно, чтобы это было не только твоим достоянием, но и нашим. Опиши подробно весь процесс глушения звука выстрела, его природу и все могущие быть методы глушения с теоретическим расчетом и практическим обоснованием. В общем все, что у тебя накопилось, тогда и получишь по заслугам».

Противоречивые чувства обуревали молодого инженера. Досада стискивала зубы, не давала выплеснуться наружу эмоциям. И только губы беззвучно шевелились, произнося слова, которые ненадолго облегчали душу. Обида

порождала злость, отнимала волю и упорство в работе над любимым детищем. Бессилие перед могучей государственной машиной вызывало апатию и чувство обреченности. Что тут можно сделать? К тому, что он лишился возможности иметь в своем распоряжении патент, он еще безвозмездно отдает первый образец своего глушителя для револьвера, над конструкцией которого работал многие годы. Оставалась лишь слабая надежда, что если он даст Реввоенсовету все, о чем говорил Лукин, то, возможно, получит достойное вознаграждение за свои труды. Но тут же возникало неприятное чувство пустоты где-то над сердцем и появлялась мысль: «А что, если я напишу свою книгу, изложу в ней все, что знаю, отдам на все сто процентов свое изобретение РККА, а она не заплатит ничего?» Ключевые слова «месть» и «бьет» сложились в четверостишие, рифма стучала в висках:

Ненависть, злоба и месть

С каждым днем все растет и растет.

Конец. Но выход один есть.

Сто – вам, сто – мне, или «беззвучный» бьет.

В этих энергичных клокочащих строках протест и тайные мысли о расплате за все обиды и унижения, за идущую наперекосяк жизнь, за растоптанные надежды. Ведь у него есть такое оружие, которое он может применить против обидчиков! «Беззвучный» бьет – вот его тайный ответ на несправедливость происходящего.

9

Но жизнь брала свое. Напряженная 12—14-часовая, требующая самоотдачи и ответственности работа в отделе нового строительства наркомата, общение с коллегами, возможность выговориться в кругу близких и хорошо понимающих его брата и сестры приглушили бурю эмоций в душе Ивана.

В конце концов И. Митин понимает, что предложение Лукина отвечает и его интересам, совпадает с его собственным желанием. Иван заставляет себя заняться составлением наиболее полного труда по итогам своих изысканий. Тем более что немалая часть работы уже была сделана при подготовке той первой книги четыре года назад.

Работа над книгой несколько отвлекла Митина от темных мыслей. Почти год он увлеченно занимался систематизацией накопленного теоретического и практического материала.

В 1932 году Иван закончил написание труда о принципах глушения звука выстрела и конструкции изобретения. Отпечатал книгу в четырех экземплярах и один отправил через спецчасть НКПС в Управление военных изобретений Технического штаба НВ РККА. Это был объемистый том: 400 страниц, более 200 фотографий и чертежей. При подготовке этой работы изобретатель использовал, наверное, весь материал, который имелся в СССР, подробно изложил свой многолетний опыт. В этот труд он вложил, как говорят, «всю душу» и без малого отдал «сто – вам», все что знал, все свои достижения в области глушения звука выстрела. В процессе написания книги И.Г. Митин теоретически разработал ряд вопросов по внутренней и внешней баллистике «беззвучного» огнестрельного оружия.

Все «беззвучное» оружие он делил на три группы: полевое (винтовка, карабин-пулемет с дальностью дей

ствия до 1 км, калибр 5,5—6 мм); /

для населенных местностей (дальность до 500 м, калибр 4—4,5 мм);

конспиративно-диверсионное (для действия на близких дистанциях, калибр 2,5—3 мм).

Калибр при этом определялся как писал И. Митин, «шумом-шуршанием» пули.

Митин готовил книгу не только для себя. Поэтому не стал подробно описывать так называемое конспиративное огнестрельное оружие, оставив это «для себя», не решившись поместить в книгу. А писать было о чем! Это направление очень привлекало Ивана, больше отвечало его мечте о со-

органов человека – попасть со значительного расстояния без прицела в жизненно важную точку сложно, предполагалось использовать сильный яд, например, цианистый калий. Митин предлагал разместить яд в специально высверливаемом в пульке отверстии. Пулька, начиненная ядом, должна была вызвать мгновенное отравление всего организма и повлечь неминуемую смерть. Отсутствие же звука выстрела и незначительное наружное ранение должны были вызвать у присутствующих представление, что с человеком просто случился обморок.

здании незаметного миниатюрного бесшумного огнестрельного оружия.

Один из вариантов, над которым работал Митин, – разместить оружие в корпусе авторучки. Такое приспособле-

W

ние, имея один боевой патрон-капсюль, позволяло произвести только лишь один выстрел. Затем требовалась перезарядка. Калибр пули был довольно мал – около 2 мм, что не позволяло ожидать особого эффекта при поражении. Привести к смерти могло только поражение самых уязвимых

– головного мозга или сердца. А так как

Одновременно Иван обдумывал возможность разместить «беззвучное» оружие в бинокле. При этом точность, надежность поражения цели была бы гораздо выше. К обыкновенному театральному биноклю пристраивалась специальная ручка по образцу бинокля-лорнета, в которую помещался стреляющий механизм с глушителем. В одной из оптических трубок бинокля по типу геодезических приборов можно было натянуть сетку нитей, что служило бы прицелом. Это позволило бы получить довольно большую точность прицеливания, а следовательно, и максимальный эффект поражения. Еще одним преимуществом стало бы то, что такой бинокль в отличие от «вечного пера» мог быть многозарядным (до 12 зарядов). Однако конструирование такого стреляющего бинокля было сопряжено серьезными техническими проблемами. Но трудности не пугали молодого инженера, а близкая возможность осуществления своей мечты давала дополнительные силы. Митин сразу приступает

У

к изготовлению деталей для опытных образцов такого оружия. К 1933 году он уже имел 2,5-мм стволик для «вечного пера» и 3,25-мм —для «бинокля». Однако изготовление остальных частей для этого вида оружия задерживалось – куда-то запропал токарь, который выполнял заказы Ивана.

Продолжая работать над миниатюрным оружием, в августе 1933 года И. Митин сделал маленький пистолет калибра 3,25 мм и даже практически проверил его в обычной уличной обстановке. Для этой цели в 6—7 вечера при оживленном движении пешеходов, сидя на лавочке Сухаревского бульвара, Иван незаметно произвел из пистолета два беззвучных выстрела вверх в воздух. Выстрел также был произведен и с задней площадки трамвая, когда на ней находились 5—6 человек и вагон трамвая проходил площадь Разгуляй. Следующий выстрел из того же пистолета, также вверх, был произведен в непосредственной близости от постового милиционера, стоявшего у Сухаревской башни лицом к улице Сретенка. При этом Иван проходил в 4—5 шагах сзади него. Во всех случаях ни своими действиями, ни звуком выстрела, ни легким стуком ударного механизма беззвучного оружия Митин не обратил на себя внимания. Это окончательно убедило его в достаточно надежной и бесшумной работе такого оружия. Для еще одной проверки работы своего оружия в

помещении он в начале сентября пошел с тем же пистолетом

■

в кинотеатр «Форум», где намеревался произвести выстрел по экрану. Но случившаяся из-за плохого качества пистона осечка не позволила осуществить этот эксперимент .Дольше подобных проверок он не проводил, так как был твердо уверен в блестящем результате.

В это же время ОГПУ дает И. Митину задание оборудовать глушителем миниатюрный 4-мм пистолет «Лилипут». По заданиям сотрудников Особого отдела ОГПУ Волкова и Милославского Митин трудится над созданием «беззвучного» оружия конспиративного действия. Очевидно, что изобретение Митина больше интересовало ОГПУ, чем Нарком-военмор. Для Красной Армии более интересным было глушение выстрела пулемета, винтовки или пушки.

/⁴

г

У ⁴

<1

J

У

Г

У

f

ю

В начале 1933 года И. Митин был вызван к начальнику Управления военных изобретений Новикову, который к тому времени уже ознакомился с книгой изобретателя. Среди прочего речь зашла и о вознаграждении за проделанную работу. Новиков спросил инженера, сколько он хочет за свой труд. Ответ у Митина был уже давно выношен и обдуман. Он сказал, что такую работу нужно рассматривать вместе с изобретением и оценку в отношении оплаты давать сразу за всю работу в целом, однако при этом конкретную сумму назвать не решился. Новиков пообещал поставить дело на рассмотрение оценочной комиссии, а пока отправить книгу в Ленинградскую военную артиллерийскую академию профессору Андрееву для ознакомления и научной оценки.

Вскоре пришло заключение на книгу. Это был более чем одобрительный отзыв. Профессор сожалел, что труд является секретным и его нельзя иметь у себя в качестве настольной книги. Со своей стороны он полагал крайне желательным издать работу, изъяв из нее секретный материал.

Получив такой восторженный отзыв от ведущего специалиста страны, военное ведомство наконец-то зашевелилось. Сразу после ознакомления с рецензией профессора, в феврале 1933 года, Новиков отдал приказ подготовить к испытаниям глушитель И.Г. Митина в последнем конструктивном исполнении. Выполняя это приказание, работник Управления военных изобретений связался с Митиным.

Однако выяснилось, что револьвера с глушителем у последнего в тот момент на руках не было, а находился он в ОГПУ у одного из сотрудников Московского остехбюро ОГПУ⁴ тов. Синицина. Пришлось работнику УВИ связаться с Синици-ным с просьбой предоставить оружие с глушителем для испытаний.

Вскоре в тире 2-го Дома Реввоенсовета в присутствии Новикова и двух представителей Особого отдела ОГПУ И. Митин продемонстрировал возможности глушения звука выстрела. Однако на сей раз результаты были не очень хорошие. Сказался конструктивный дефект – глушитель был неплотно подогнан к револьверу. Иван пообещал это устранить.

После этих испытаний было решено, что в дальнейшем Митин будет проводить свою работу непосредственно под руководством Особого отдела ОГПУ, и под расписку работник УВИ вернул инженеру тот самый револьвер Нагана с глушителем.

Все было хорошо, но снова о вознаграждении не было сказано ни слова. В очередной раз посещая Технический штаб НВ РККА, Митин теперь беседует уже с А. Кононенко – заместителем Новикова. Пришлось И. Митину подробно вводить очередного начальника в курс своего дела. Иван настойчиво поставил вопрос об оплате за проведенную работу, на что Кононенко заявил, что книга передана в научно-исследовательский отдел Главного артиллерийского управления, с которым теперь и надлежит решать вопрос по оплате. При этом он добавил, что пока изобретение не реализовано, ни о какой оплате и речи быть не может. Последующий разговор с начальником научно-исследовательского отдела Заходером закончился тем, что тот пообещал заслушать доклад Митина и после этого решить вопрос о вознаграждении за книгу.

11

У

/■

Все эти бюрократические проволочки и отговорки безмерно раздражали Ивана. При этом он чувствовал свою беспомощность перед могучей бюрократической машиной, невозможность что-либо изменить. Ведь он уже выполнил все требования: написал книгу с подробными пояснениями, практически полностью показал свое изобретение. Неужели более чем десятилетний труд и оригинальная идея не будут достойно вознаграждены? Отдавать бесплатно свои достижения власти, которая не считала Ивана пол-

26

ноправным членом общества и которую Иван взаимно считал чуждой ему, он не мог,

Как человек талантливый, творческий, одаренный, И. Митин был чуток к политической обстановке в стране. Его ни в коем случае нельзя было представить как инженера-отшель-ника, фанатично занимавшегося только своим научным ремеслом. Свое недовольство существующими порядками, поднимавшимся валом репрессий на разгромленную, но еще существующую оппозицию Сталину он выражал в разговорах с коллегами по работе. Недовольных новыми порядками и политическим давлением среди инженеров и специалистов в начале 30-х годов было пока еще достаточно. Не зря Сталин так стремился расправиться именно со «старой гвардией» – теми, чьи взгляды изменить было уже невозможно.

Таким был и коллега Ивана, старший инженер планового отдела НКПС Петр Орелкин, сын бывшего статского советника. Орелкин прямо говорил, что советская власть относится к специалистам несправедливо, что сплошь и рядом они служат материалом для создания и раздувания судебных процессов.

Летом 1933 года Иван отдыхает в доме отдыха в Алуште. Там же оказался приятель Митина старший инженер планового отдела НКПС Д.Л. Рабинович. Многие часы они проводили вместе, откровенно обсуждая все, что так наболело на душе. Иван с жадностью слушал рассуждения умного, обладавшего большим политическим кругозором коллеги о существующей власти. И хотя они были одногодками и однокашниками по факультету института путей сообщений, Давид Рабинович уже имел политическое прошлое. В 1927 году он был исключен из ВЛКСМ за троцкистскую деятельность. Его брат Лазарь являлся одним из руководителей объединенной оппозиции в том же институте, за что в 1927 году по партийной линии получил выговор, и был на грани исключения из рядов ВКП(б) как не оправдавший доверия партии. Его родная сестра и ее муж были активными политическими деятелями меньшевистской фракции

партии и постоянно преследовались за свои политические убеждения. В 1924 году сестра была заключена в лагерь сроком на 3 года, в 1927 году выслана в Нарымский край на 3 года. Ее муж в 1921 году был обвинен в издании контрреволюционной литературы и выслан под гласный надзор сроком на 1 год. Позже, в 1926 году, за антисоветскую меньшевистскую деятельность он был выслан в Сибирь на 3 года, а по окончании срока высылки лишен права проживания в городах с высшими учебными заведениями и в погрангубер-ниях. В 1930 году он был снова лишен свободы на 3 года, а в 1933 году после досрочного освобождения был выслан в Северный край сроком на 2 года.

Можно только удивляться разнообразию применяемых мер наказания, цель которых состояла в недопущении какого-либо несогласия с линией ВКП(б), подавлении любой оппозиционности и инакомыслия в партии.

Прогуливаясь в окрестностях Алушты вдали от всеслы-шащих стен, коллеги могли свободно поговорить о запретном. Иван был уверен в своем товарище, а вот Рабиновичу следовало бы быть поосторожнее, ведь Митин уже принимал участие в проводимых в наркомате чистках и показал, что для достижения своих целей способен поступаться принципами.

Как все то, о чем говорил Рабинович, было правильнр! И то, что жизнь крестьян становится все хуже, так как за счет их благосостояния повышается уровень жизни рабочих. И что отсутствие конкуренции, монополия государства на все превращают трудящегося в раба, лишая его пресловутого Юрьева дня. «Хорошо, – говорили они, – было М. Горькому описывать свою бродячую жизнь, которая стала теперь невозможна!». И еще многое другое... Страна была полна слухами о небывалом голоде на Украине весной 1933 года, где вымирали целые селения, а на улицах городов по утрам, торопясь успеть до рассвета, собирали сотни трупов умерших от голода. Шепотом и намеками поговаривали о случаях поедания людей. При этом на всех поездах, идущих из Украины, действовали специальные отряды, снимавшие беженцев, находящихся на грани голодной смерти, стремящихся попасть в Москву, Ленинград, да просто

выехать куда-нибудь. Власть же называла это «некото-

*

рыми трудностями с продовольствием». Обсуждали и введенные во всех организациях политотделы, которые рассматривались людьми как особые органы ОГПУ. Говорили и о предстоящих чистках Центрального Комитета ВКП(б). Давид Рабинович, как человек более компетентный в этом вопросе, ожидал исключения из партии своего брата Лазаря, а затем и удаления его самого из Москвы. Ему не позволят работать в наркомате путей сообщения, полагал Рабинович. Предстоящая чистка рассматривалась им как наиболее суровая из всех проходивших ранее в отношении к оппозиционерам, которых он считал более талантливыми и умными людьми. Лучшие умы, по мнению Рабиновича, уходят из партии. «Партия мельчает», – говорил он. А вот в чем Рабинович ошибался, так это в том, что, по его мнению, такое продолжаться долго не могло. Он считал, что свержение существующей власти, а особенно сталинской группировки, было неизбежно.

К сожалению, у Д. Рабиновича отпуск закончился раньше, и он уехал в Москву, а Иван ненадолго остался наедине со своими мыслями. Вскоре ему предстояло очень важное событие – представление своего изобретения в научно-исследовательском отделе Главного артуправления. От этого доклада зависело очень многое: и как сложится дальнейшая судьба его изобретения, и как решится вопрос о вознаграждении за его многолетний труд.

12

Вернувшись на неделю раньше из дома отдыха, Митин использует эти дни на подготовку доклада в Главном артуправлении у Заходера. На заседание, которое было назначено на 1 августа 1933 года, были приглаше-

ны крупные специалисты в области стрелкового и артиллерийского вооружения.

Защита изобретения перед солидной аудиторией прошла успешно! Результатом доклада и последовавшего обсуждения стало решение о создании ячейки по «беззвучному» огнестрельному оружию при полигоне в Голутвино.

__ _ _ «

Ячейку должен был возглавить И. Митин. На исследования была намечена сумма в 60 000 рублей, которая должна была пройти по бюджету 1934 года. К работе планировалось приступить с 1 января 1934 года. Кроме И. Митина в ячейку были включены еще два изобретателя – Вольский и Короленко, причем последний приступил немедленно к закупке необходимой аппаратуры.

Дело сдвинулось в практическую плоскость и должно было в ближайшем будущем принести вполне осязаемые результаты, ведь у Ивана уже многое было проработано и испытано в кустарных условиях. И вот наконец-то было принято решение о денежном вознаграждении. Но что это? Молодому изобретателю за всю проделанную им работу была выдана премия в 1000 рублей, которая окончательно похоронила все мечты и надежды Митина на получение крупной суммы денег. Однако в это же самое время набирал обороты другой маховик... Вскоре произошло вполне объяснимое, предсказываемое знакомыми и коллегами Ивана, да и вполне предвиденное им самим. Только случилось это, как всегда, неожиданно и застало его врасплох. Уж слишком он был занят предстоящей работой над «беззвучном». Нет, когда угодно, но не сейчас! Однако...

4 октября 1933 года, возвращаясь поздно вечером из своего наркомата, Иван остановился, чтобы прикурить. Как только он поднес руки с зажженной спичкой к сигарете, к нему подошли два человека в штатском, один – сзади, другой – спереди. Один из них приказал не шевелиться, держа направленный на Митина пистолет. Они быстро обезоружили его, и Иван оказался во внутренней тюрьме Лубянки.

В руки ОГПУ попала убийственная улика против И. Митина – написанная им накануне на листке из школьной тет-

ч

1

(

■

I

I

j

р

4

t

!

I

Р

I

I

[

l

i

/

i

ft

t

ft

J

}

i

t

!

ж

.S

ради листовка с громким названием: «Воззвание Центрального штаба действий к работникам железнодорожного транспорта». Ее содержание имело ярко выраженную антисталинскую и антисоветскую направленность и по тем временам представляло собой пример уже давно не виданной дерзости по отношению к существующему режиму. Вот текст этого воззвания, каждое слово которого бьет прямо в цель.

К работникам железнодорожного транспорта

Знай правду о «Свободной» Стране

Советских Рабов (СССР)

1. Где обещанные 7—8 часов труда? Кто из вас работает льень-ше, 'чем при царском режилье? Общественные нагрузки, субботники, встречные, ударничество и прочие виды мифического социалистического труда лишили трудящегося даже минимального времени для отдыха и сна.

2. Где обещанные «каждому по потребностям» ? Ложь. Нищенская зарплата (3—7 руб. золотом в льесяц). Кто из вас получал столько в дореволюционное врелья? Никто.

3. Где обещанный свободный труд? На деле – рабство. Монополия труда в руках государства отняла у трудящегося даже пресловутый «Юрьев день», бывший при тсрепостгюм праве. Кто из вас располагает собой? Никто. Ты раб, с тобой что хотят, то и делают, куда хотят, туда и посылают, что заставят, то и делай, что дают, то и бери, в противном случае, если раб не слушается, он не ест, он умрет с голоду, его выгонят из помещения.

4. Где свобода слова и печати? Чушь. Говори и пиши только за коммунистов. Почему даже в капиталистических странах есть свобода печати и выходят коммунистические газеты и журналы? Трусят. Им нельзя допустить, чтобы трудящийся знал правду.

5. Где все остальные обещания? Миллионы заключенных, ссыльных, тюрьмы, расстрел без суда, пытки в застенках, голод и рабский труд – вот что вместо обещанного. Полуторамиллионная опричнина палача рабочего класса Сталина сковала цепями 160 миллионов народа. Прошло 17 лет, и с каждым годом кабала усиливается. Палач наглеет. Миллионы жизней уходят, и обманутые продолжают ковать для себя цепи. Вас

t

воспитывают в рабском покорении и рабской религии. Растут молодые рабы, которые не имеют понятия о свободной жизни. Ты обманут.

Если ты не хочешь быть рабом, если ты не трус и не предатель, знай, что надо делать:

1. Объединяйтесь в группы, проверяя людей делом.

2. Создавайте станционные, участковые и дорожные штабы действия..

3. Связывайтесь с трудящимися городов и сел и там организуйте такие же штабы.

4. Саботируй выполнение всякого советского задания как по службе, так и на стороне, применяя все возможные способы, помня, что в противном случае ты закрепляешь свое рабство.

5. Если организация еще не оформилась, действуй в одиночку.

6. Разрушай все, что можно, помня, что ты разрушаешь рабский строй.

7. Вооружайтесь.

8. Уничтожай опричнину – коммунистов и их прихлебателей.

9. Готовь вооруженное восстание.

Центральный штаб действий

Многое из этого воззвания окончательно вызрело у Ивана во время долгих бесед с Рабиновичем, многое он чувствовал и понимал сам, что-то пришло под влиянием взглядов Петра Орелкина. |

Текст был написан И. Митиным 4 октября, т.е. в тот же день, когда его арестовали. В наркомат листовку он рринес, чтобы показать и обсудить ее содержание с коллегой по работе инженером планового отдела В.Н. Долинским, с которым они также нашли общий язык якобы на почве недовольства существующими порядками. Однако листовка оказалась в ОГПУ, как только на ней высохли чернила. По всей видимости, Долинский по заданию оперработника спровоцировал Митина на написание листовки, а когда она оказалась у него в руках, сразу же передал в ОГПУ. Иван тут же был взят с поличным.

Ко времени ареста кроме вышеназванной листовки у ОГПУ имелись и другие материалы, которые по меркам того времени считались преступными. Некоторое время до ареста за Митиным негласно велось наблюдение и прослушивалась квартира, где проживали Иван, Василий и Маргарита Митины. Вдобавок и сам Иван, очевидно по причине своей политической наивности, был не очень осторожен. Его рассуждения о методах свержения ненавистной власти не находили поддержки даже у Давида Рабиновича, который предостерегал: «Горячий ты, Ваня, держи себя поосторожней, иначе тебя быстро сцапают. Террор и вооруженное восстание для настоящего момента неприемлемы, все можно сделать тише и спокойнее, для чего нужна политическая борьба».

Версия, что это была тщательно продуманная операция Транспортного отдела ОГПУ, находит подтверждение в материалах следственного дела и выглядит вполне правдоподобной. Так, на протяжении нескольких месяцев следствия В. Долинский ни минуты не был на подозрении как участник той самой контрреволюционной группы, которую якобы организовал Митин. Он выступал только в качестве свидетеля, в то время как Рабинович и Орелкин, которые не имели никакого отношения к составлению листовки, проходили по делу как участники-заговорщики, члены Центрального штаба действий.

Листовка-воззвание по своему содержанию давала широкий простор для фантазии, что и было максимально использовано следователем ОГПУ Бененсоном для превращения неосторожно высказанных на бумаге мыслей отдельного человека в план действий контрреволюционной, владеющей опасным оружием организации террористов.

Как и многие другие следственные дела 30-х годов, дело Митина изобилует несуразицами, отсутствием фактов, подтверждающих предъявленное обвинение, лишено логики и здравого смысла и почти все построено на признании своей вины и показаниях Ивана на всех «участников контрреволюционной террористической группы». Также

в основу дела легли показания против себя Василия и Маргариты Митиных, признание ими своей вины.

При гласном, открытом рассмотрении этого дела, да еще при наличии адвоката оно бы рассыпалось в течение первых нескольких минут. Но Особая коллегия ОГПУ в то время, по-видимому, не особенно задавалась вопросами истинности показанного обвиняемыми, которые «стремились полностью разоружиться перед народом». Для нее все было ясно и понятно: все, проходящие по делу, происходили из чуждой среды, имели негативное отношение к советской власти. Остальное было не особенно важно.

13

Во время допросов на Лубянке И. Митин был сломлен. Сказались характер Ивана, его качества, которые проявились во время чисток 1929 года, когда вопреки своим убеждениям он мог стать на чуждую ему сторону для достижения своих корыстных целей. В первые дни, желая представить листовку-воззвание как написанную им для «прощупывания» позиции коллег и выявления их «истинного» лица, с тем чтобы потом проинформировать ОГПУ, Митин пытался запутать следователей. Однако вскоре понял, что придуманная им на ходу версия выглядит совершенно неубеди-

т

тельной. И тут, не без помощи следователей ОГПУ, он понимает, что его ждет. Месяц спустя после ареста, доведенный до отчаяния и не видя выхода, Иван дрожащей рукой пишет на обрывке оберточной бумаги предсмертнуккзапис-ку, упоминая в ней и злополучного Долинского, и осколком стекла вскрывает себе вены... Все! Жизнь закончилась. Прощай, тройка с бубенцами, прощай, сытая и безбедная жизнь, прощайте, мечты о славе и богатстве!

Но на этот раз ему не суждено было умереть. Бдительный охранник Бутырского изолятора вовремя заметил лежащего без движения заключенного, и Митин был спасен.

Т

1

Иван Григорьевич Митин, 1933 год

*

I

t

г

■

4 t >

ч

I

I

9

I

I /

4

Василий Григорьевич Митин после ареста в 1933 году

#чtI /-4

>1

>■Ч%

С «того света» вернулся уже другой человек. Он охотно дает показания, аккуратно и тщательно описывает все,

ш

о чем его спрашивают. Отстраненно, с ненужными и даже опасными подробностями пишет о себе, своем брате, сестре. Под диктовку следователя Бененсона представляет свои исследования в области «беззвучного» оружия как проводимые с единственной целью – создать оружие для покушения на руководителей страны. Говоря о брате Василии, он покорно подтверждает, что тот принимал самое активное участие, был в курсе всех основных достижений, помогал в нелегальном приобретении огнестрельного оружия (тот просто, бывало, воровал его). Кроме того, убеждал Ивана прекратить передавать «беззвучное» оружие Управлению военных изобретений, порвать с УВИ и ОГПУ. Следователям это и было нужно: как же без Василия – организации не получится!

Иван уже почти любит ОГПУ. Он пишет: «Передо мной проходили процессы вредителей и террористических актов. Я давал им свою оценку, повторял лозунг Сталина “Техника в период реконструкции решает все”. Так, как раньше вредили, так, как производились до этого теракты, для сего дня старо. Для этого нужно заставить служить технику, и я заставлю ее служить врагам Советской власти, дав “беззвучное” огнестрельное оружие. Считая себя обреченным, проникшись есенинскими мыслями, я перестал уважать и ценить свои? жизнь. Человек, дошедший до такого состояния, способен либо на са-моубийство, либо на совершение терактов. Прочитав книгу самоубийцы, я решил, что если умирать – вопрос решенный, то нужно отомстить за свою жизнь. Обыватель по-своему представляет работу ОГПУ. Чем умирать замученным в застенках ОГПУ, я предпочитал самому покончить с собой. Но нет ничего сильнее, чем действующее даже на дикого зверя внимательное отношение и заботливость. Все, что я себе мысленно рисовал о “застенках”, разбилось в несколько дней. Уяснив же в действительности, что ОГПУ не только карает, но и перевоспитывает людей, я был совершенно сбит со своей казавшейся мне твердой платформы. Трудно передать все свои переживания за очень короткий, но для меня очень большой, месячный срок. Анализируя всю свою жизнь, все свои поступки, все свои мысли, я чувствую невольную неловкость за проявленную заботливость и вежливость к такому низкому человеку, каким я стал. Требуя от Управления военных изобретений за свое изобретение 100 000 рублей, я даже в последнем случае скрыл от УВИ целый ряд основных данных, касающихся “беззвучного” оружия...

Признавая совершенное мною тяжелое преступление и еще более тяжкое, к которому я готовился, разоружаюсь полностью и своей исповедью искренне желаю помочь уничтожить весь созданный мною гнойник на здоровом теле рабочего класса.

Свой пройденный позорный путь, контрреволюционную работу и все свои преступные мысли, направленные на свержение Советской власти, я со всей решительностью осуждаю, порываю со всем своим прошлым бесповоротно навсегда.

Я молод, довольно упорен и настойчив в своей технической работе, имею достаточно сил и энергии, для того чтобы искупить совершенное мною тяжелое преступление.

Я имею 14-летний опыт в работах над “беззвучным” огнестрельным оружием, предназначавшимся мною для борьбы с рабочим классом. Если найдете это возможным, отдам всю свою энергию и знания, для того чтобы это оружие стало достоянием рабочего класса и послужило приближению Мирового Октября. В возможно минимальный срок я обязуюсь дать лучшие образцы “беззвучного” огнестрельного оружия. Этой работой я практически, насколько возможно, постараюсь показать, что и из меня может быть человек.