Текст книги "Сапиенс как вирус"

Автор книги: Сергей Гатаулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава седьмая
ИГРЫ С ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ

Играть с действительностью опасно, кто бы этим ни занимался, хакер или само мироздание.

– Аминь! – прошептали губы вынырнувшего из виртуального мира Потемкина.

– Вот за это я и люблю путешествия по Сети! – воскликнул он, открывая глаза. – За радость возрождения! Умираешь и рождаешься вновь и вновь.

Оглядываясь, он остановился на взволнованных лицах друзей. Жора, Илья, Анатолий – все здесь, кроме Бейрута.

– Можешь уже свою религию создавать, – Жора на секунду оторвался от клавиатуры. – Пообещать последователям есть что, например, бессмертие в Сети.

Воздух в хакерском убежище вдруг сгустился, в центре комнаты возник светящийся кокон. Из подрагивающего сгустка выскочил возбужденный Пугачёв. Пригладив белые волосы, вставшие на макушке дыбом, он тут же мигнул – исчез и появился возле окна.

Вновь застучали смолкшие на мгновенье клавиши, замелькали танцующие над клавиатурой пальцы. Жора скосил глаза на прибывшего представителя Хомо Либерис.

– Скоро ходить разучишься! – кивнул он, приветствуя Пугачёва.

– Скоро мы все ходить разучимся, – выдохнул Вячеслав мрачно.

– С чего бы это? – удивился Жора.

– С того! Исчезнем! И мы, и вся наша Вселенная, – прикасаясь к серебристому ободку, охватывающему голову, Вячеслав добавил. – Навсегда!

Защитник едва слышно загудел, прикрывая хозяина от любых – мыслимых и немыслимых – вторжений.

Глядя на друга, Потемкин вспомнил о звездных баталиях в туманности гуорков; вытащил на поверхность памяти сетевые перипетии, способные уничтожить не только компьютеры, но и разум, создавший их; присовокупил странные милицейские отчеты, озадачившие ведомство генерала.

«Похоже, мы не успеваем за событиями, – признался он себе. – Пирамида рушится со всех сторон одновременно, а мы ничего сделать не можем». Ему вдруг стало страшно, а все, что было до этого, показалось разминкой перед серьезными испытаниями. Уже не Земля – весь мир погибал, рушился, как карточный домик, на глазах у беспомощных зрителей.

– Ра ушел? – с замиранием сердца спросил он.

Вячеслав, казалось, не услышал его. Удивленно распахнув глаза, он вглядывался в потемневшее стекло окна.

– Ваш друг скоро в любую голову, как к себе домой, заходить будет. Через защитника прёт, не останавливаясь, – восхищенно выдохнул он и тут же повернулся к Потёмкину. – Насовсем ушел, – ответил запоздало. – Нет больше Ра, нет больше гуорков!

В воздухе повисла тяжелая, напряженная тишина. Если бы в этот момент в комнату влетела муха, то ее неизбежно разорвала бы беззвучная вибрация, порожденная натянутыми нервами молодых людей. Однако муха не влетела, и напряжение постепенно спало.

– Почему? – тихо спросил Дмитрий, с трудом замедляя взволнованное сердце.

– Не знаю. То, что ты видел, – я даже не знаю, как это назвать, существо или процесс – вмешалось, и сверхновая, едва родившись, потухла вопреки всем законам природы. На ее месте остался только коричневый карлик и несколько сотен гуорков. Никакой черной дыры. Вот только…

Потёмкин, вскинув брови, ожидающе уставился на друга.

– Чего понять не могу, так это: куда делся Ра-преобразователь? Сгорел в огне сверхновой или… И Русса…

– Что Русса?

– Не знаю, – буркнул Вячеслав, вскидывая руку. – Все время был рядом, а потом вдруг – я и не заметил, когда – исчез.

Время замерло.

Окно, на которое смотрел Пугачёв, покрылось сеткой мелких трещин. Стеклянная поверхность взорвалась, выбросив в лицо тысячи мелких осколков. Рявкнул защитник, останавливая стеклянную крошку, сбивая прозрачную пыль на пол. Следом за кристаллической шрапнелью в комнату вперед спиной влетел сжавшийся Бейрут. Он напоминал отстреливающегося – в старых вестернах – ковбоя, только вместо пистолета хакер сжимал в руках небольшой пластиковый кубик. Направляя его в сторону окна, Бейрут сжимал и разжимал пальцы.

Гудящая коробочка нервно моргала. Выходящие из нее синеватые лучи, расходясь веером, прикрывали отход хакера. Светящийся зонтик преграждал путь стеклянным осколкам и ошмёткам раскаленного вещества, летящим следом за Бейрутом.

Яркий экран лишь на мгновенье задержал нереальную процессию, возглавляемую виртуальным разбойником. Именно этого мгновенья хватило Вячеславу, чтобы качнуть головой. Его защитник щелкнул и светящаяся сфера, окружавшая тело, открылась. Силовая стена метнулась к окну, преграждая путь влетающему в комнату огненному потоку.

Стены квартиры содрогнулись от далеких взрывов, а сквозь прозрачную преграду проступила бушующая огненная стихия. Сгустки раскаленной материи беззвучно бились в прозрачную преграду и, быстро затухая, опадали, непонятным образом пропадая из виду.

– Что за черт? – пробурчал Бейрут.

Изрядно закопченный, но непобежденный хакер недовольно сдвинул выгоревшие брови.

– По отдельности – да, а вместе – ерунда! – произнес он, и невольная улыбка раздвинула тонкие губы. Видимо ему понравилась придуманная рифма.

Светящийся кубик в его руках заискрился, исходящие из него лучи разошлись веером и потемнели, превращаясь в непрозрачную стенку. Опустив непонятный прибор на подоконник, Бейрут тронул рукоятку джойстика, торчащую из маленького куска пластика. Световой щит изменил форму защитного поля и надвинулся на оконный проём.

Хакер повернулся к замершим зрителя.

– Не получилось и в этот раз! – разводя руками, он сдвинул плечи вверх. – Взрываются мои программаторы.

Дмитрий молча кивнул, но вдруг широко открыл глаза.

– А почему мы ещё здесь? – воскликнул он.

Громко скрипнул кожаный плащ, из-за спины показалось вытянутое лицо атлета.

– А где, по-твоему, нам еще быть? – удивился Ванькин.

Напрягая мышцы, он повел головой, хрустнул бычьей шеей. Видимо, так напрягся, – на всякий случай.

– Я же говорил, – сказал Потемкин и с сомнением добавил: – Кажется, – он оглядел товарищей, – что как только изменяются программаторы, изменяется и наша действительность – и нас отбрасывает в прошлое. Еще мне кажется, что этим кто-то управляет. Уж больно похожи все эти скачки в прошлое на проявление чьей-то разумной воли. Словно кому-то очень не нравятся творения Бейрута, и он правдами и неправдами старается вырвать воспоминания о них из нашей памяти.

Бейрут повернул черное от копоти лицо.

– Если предположить, что какая-то сила противостоит нашим попыткам изменить этот мир, – прозвучала в голове Потёмкина четкая мысль хакера, – отталкивая нас подальше от вполне определенных моментов во времени, то теперь этот кто-то должен придумать что-нибудь другое. Если же мы не забываем о настоящем, то какой смысл толкать нас в прошлое?

«Логично!» – подумал Дмитрий, непроизвольно активируя защитника. Всякий раз, сталкиваясь с мысленным разговором, он пугался и закрывал свою мыслесферу.

– Пора бы уже привыкнуть, – мелькнуло в голове.

Потёмкин неожиданно подумал о Тромбе, и одновременно с этим в его голове появилась новая мысль Бейрута:

– Не переживай, дружище, боец цел! Пока твоя виртуальная проекция растворялась в сети АЭС, я вытащил Тромба в безопасное место.

Потёмкин уперся в хакера выпученными глазами.

«Он отвечает на вопросы раньше, чем я успеваю подумать, – испуганно завопило его внутреннее я. – И это через защитника!»

– Что вы все так боитесь за свои мысли? – возмутился Бейрут. – Лучше бы думали, как спасти наш мир!

Дмитрий неожиданно вспомнил, от кого в последний раз слышал похожие слова, и понял, что хакер становится похож на Вирусапиенса.

– Попробую исправить свои программаторы, – подмигнув, улыбающееся лицо Бейрута исчезло.

Время двинулось назад, но на этот раз как-то неторопливо. Невидимый киномеханик неспешно отматывал записанную на исторический проектор пленку, пытаясь отыскать нужный ему момент.

Дмитрий метнулся в сторону, закрепился. Время двигалось вспять, а он оставался вне его потока. Если бы его в этот момент спросили, как у него это получается, он не смог бы ничего ответить. Он стоял и наблюдал за движением наоборот.

Защитник Вячеслава прикрыл его тело сияющей сферой. Огненный сгусток, возвращаясь в лабораторию Бейрута, исчез в оконном проёме. Стеклянная пыль метнулась следом, собираясь в небольшие кристаллы, взлетела в воздух. Быстрорастущие куски стекла устремились к оконной раме, встраиваясь в единый, прозрачный лист. Вот только чего-то в этом хронофильме-наоборот не хватало.

Потёмкин заглянул вперед: еще на несколько мгновений в прошлое. «Конечно же! Как он мог не заметить? Бейрут! Вот кого на демонстрации, вывернутой наизнанку, не было! Он исчез ещё до включения обратной перемотки».

«Неужели хакер в силах влиять на время и играть с действительностью? Но ведь наш мир не компьютерная игра и не виртуальная модель, в которой я сейчас…» – Дмитрий не успел додумать свою мысль. Время вновь поменяло направление, двинулось, как и положено, от прошлого к будущему…

– Аминь! – прошептал Дмитрий, выныривая из виртуального мира.

– Вот за это я и люблю путешествия по Сети! – воскликнул он, открывая глаза.

Губы, казалось, жили своей, независимой от его воли жизнью, а голова продолжала искать ответы на зарождающие вопросы. «Если на этот раз киномеханик – Бейрут, то почему он отмотал так мало пленки? Ведь до этого промежутки времени неуклонно увеличивались, – Дмитрий хлопнул себя по лбу. – Ему нужно было лишь вернуть свои взорвавшиеся программаторы!»

Объяснение показалось ему правдоподобным, он тут же успокоился и улыбнулся ожидающему Жоре:

– Вот так мы и меняем наш мир. Нарушаем установившиеся связи, создаем новые ветви там, где их быть не должно. А потом удивляемся, когда Вселенная бьёт нас по рукам, как нашкодивших детей.

Жора хлопнул глазами, нахмурился, покачал головой, давая понять, что ничего из сказанного Потемкиным не уразумел.

– Некогда объяснять. Я к Юрию Николаевичу, – отстраняя недовольного хакера, Дмитрий шагнул вперед. – Нужно срочно найти Вирусапиенса, – пояснил он и исчез, растворяясь в заискрившемся воздухе.

Окружающий мир скакнул вперед, уменьшаясь в точку на горизонте. Тело привычно вывернуло наизнанку, растянуло, разбросав на атомы, чтобы через мгновенье собрать в единое целое в Светкиной квартире. Однако на этот раз что-то пошло не так, и живая цепочка, вытянувшаяся в пространстве, вдруг задрожала, готовая в любой момент осыпаться несвязанными атомами.

Дмитрий увидел возвращающуюся действительность и, секунду спустя, ощутил тело, возникшее рядом. Только смотрел он на себя со стороны, смотрел и не мог понять, как такое могло случиться? Он не смог слиться со своим телом, не мог втиснуть в него своё сознание. Что-то мешало. Или кто-то мешал.

– Тебе чего? – поинтересовался знакомый голос.

«ПервоДим!» – решил Потёмкин и испугался.

– Но как? – возмутился он. – Ты же не должен быть в моем теле.

– Зачем мне лезть в твои мозги? – удивился ПервоДим. – Мне и в своей голове неплохо.

Дмитрий присмотрелся и понял, что это он сам ломится не в своё тело. Слабая оболочка, атрофировавшиеся от долгого лежания мышцы, руки, повисшие тонкими плетьми вдоль высохшего, худого тела.

– Что происходит? – завопил он, обращаясь к одной из своих ипостасей. – Ты ведь не можешь перемещаться по ветвям Хронодендрида. Или… уже можешь?

– Я в своём мире, на своей ветке! – уверил ПервоДим.

Он развел руками, словно приглашая Потёмкина в свою Вселенную.

– Но я же не пересекал барьера, – оправдался Дмитрий.

Ощупывая окружающий мир глазами своего далекого двойника, он выглянул наружу, за стены больничной палаты. Несмотря на внешнюю схожесть, местная реальность никак не могла быть миром Потёмкина. Для привычной Земли слишком много колючей проволоки, слишком много заграждений. Бесконечные километры рвов. Всюду боевая техника, военные, шлагбаумы, пропускные пункты. Окрики солдат и безропотные, согнувшиеся серые фигуры. «Здесь жить нельзя!» – мысли рванулись прочь, подальше от планетарной клетки. Окружающий мир исчез, и через мгновенье появился вновь, проступая туманными силуэтами домов, понёсся навстречу.

Почувствовав привычное тело, Дмитрий облегченно вздохнул, шагнул вперед и очутился на пустынной полутёмной улице. «Где-то недалеко от дома Светика, – решил он, осматриваясь. – Прицел сбился, однако. Чукча меткий, но легкий». Шутка не прошла. Улыбка растеклась угловатой гримасой, оставив на душе неприятный осадок. Себя не обманешь.

Воздух над головой дрогнул, что-то большое и неправильное надвинулось из темноты, едва не заставив Потёмкина вновь прыгнуть в неизвестность. Только страх затеряться в пространстве и времени без тела остановил его от прыжка. Сверху, выступая прямо из стены пятиэтажки, зависла большая пластиковая буква Д, а рядом – с боков – лишь обозначились соседние символы, исчезающие в тумане искривленного пространства.

Бросив взгляд на нелепую конструкцию, Дмитрий двинулся в сторону генеральского дома. Вопросы рождались в голове один за другим, выстраиваясь в цепочку, образовывали некое подобие головоломки. Зайдя за угол, он остановился и разинул рот. Попробуй тут не удивись. Вместо уютного маленького дворика с покрашенными яркими скамейками перед ним предстала уходящая вдаль широкая полоса вырубленных деревьев. Гигантские сосны – не обхватишь – плотным частоколом, как солдаты в строю, вытянулись с обеих сторон громадной просеки. Он ощутил себя маленьким обманутым ребенком, ставшим участником большого циркового представления. Фокусник вселенского масштаба играл с его действительностью, и он, Потемкин имел к сегодняшним катаклизмам прямое отношение.

– Это мираж! – убежденно прошептал он и зашагал вперед, туда, где должен быть дом Светланы.

Просека, смущенно дрогнув, поплыла над землей. Еще шаг и вечнозеленая стена растаяла, уступив место нелепым, но родным, прижавшимся к земле металлическим скамейкам; ярким качелям, собранным из кусков тех же труб; бросающемуся в глаза мусору.

Дмитрий вздохнул и вошел в подъезд. «А в общем-то, было бы неплохо, – задержалась в голове пришедшая мысль, – если бы и город, и лес… одновременно, без мусора и вони, без дыма и пыли, – додумал он на ходу». Подойдя к знакомой двери, ткнул пальцем в большую кнопку звонка.

* * *

– Ну хорошо, а мы чем займемся? – поинтересовался Анатолий, как только силуэт Потёмкина растаял в воздухе.

– Отец Михаил! – воскликнули одновременно Илья и Жора, синхронно поворачиваясь к окну, за которым пряталось убежище Бейрута.

– Шарит гаденыш по мозгам, как у себя дома. Скоро мы все под его дудку плясать будем. – Ванькин пригрозил кулаком невидимому хакеру, помолчал секунду и задумчиво продолжил. – Интересно, а если кастрюлю на голову одеть?

– Димыча защитник не спасает, а он кастрюлей скрыть свои мыслишки собрался! Изобретатель-рационализатор хренов! – едва сдерживаясь, чтобы не заржать, проговорил Жора.

– Защитник, может, и не спасет, а вот кастрюля… нет, каска. Точно, каска! – обрадовался Ванькин.

– А может, для надежности чугунок из печки?! – засмеялся Анатолий.

Но Илья не собирался сдаваться.

– Вы вот ржёте, а кто-нибудь пробовал? – вызывающе спросил он.

Комната взорвалась смехом. Согнувшийся пополам Жора отвернулся к стене; Анатолий гоготал громко, не прячась. Только Пугачёв не принимал участия в веселье. Он стоял в сторонке и о чем-то размышлял. Но по заломленным вверх уголкам рта было видно, что и он не пропустил разговор приятелей мимо ушей.

– Представляю, – с трудом выдохнул Анатолий. – Ванькин с чугунком на голове.

Сжатые кулаки взлетели в воздух, побелели сжатые губы, молнии в глазах вспыхнули, превращая обладателя злобного, горящего взгляда в мифологического злодея. Пышущий жарким дыханием Минотавр глянул на мгновенно притихшего Жору, ожег взглядом смеющегося телохранителя и уставился на стоящего в сторонке Пугачёва.

– Вам весело? – прошипел побагровевший Илья.

Темнеющие зрачки расширились, холодный металл полностью залил глаза, превращая их в два ртутных зеркала. В воздухе запахло горелым, под ногами раздался громкий треск раскаленного бетона. Ванькин запылал всеми цветами радуги. Оставляя за собой светящиеся следы, и не замечая ничего вокруг, он, решительно разгоняясь, двинулся к подрагивающему окну.

– Постой, дружище! – громко произнес Вячеслав. На мгновенье исчезнув, появился прямо перед пылающим болидом, мчащимся к скрытому убежищу Бейрута. – Погоди! – только и успел произнести он, закрываясь в прозрачный кокон защитника.

Беззвучный крик полоснул по нервам притихших зрителей. Защитная сфера Пугачева прогнулась, принимая удар массивного тела и, оттолкнув Илью, сдвинулась в направлении окна. Отброшенный назад, взбешенный Минотавр ревел раненым зверем. Нагнув голову и напрягая шею, взбугрившуюся черными венами, атлет, не останавливаясь, ринулся вперед.

Анатолий метнулся навстречу, но не успел.

Нечеловеческий взгляд на мгновенье исчез, уступая место ясному взору. Тело, продолжая свой путь, в очередной раз врезалось в защитника, сминая прозрачную оболочку, втолкнуло Пугачёва в оконный проём. Стекло вдруг затуманилось, покрылось водной рябью. Сквозь прозрачную подрагивающую поверхность проступил бесконечный зал. Мелькнула дымящаяся фигура Бейрута. Отсутствующий взгляд хакера лишь коснулся незваных гостей. И тут же клубок защитных полей и раскаленных тел исчез в бесконечном полумраке, оставляя за собой неповрежденное оконное стекло.

– Ты что-нибудь понял? – поинтересовался Анатолий, поворачиваясь к Жоре.

Тот молча покачал головой.

Стекло в очередной раз пошло волнами и в комнате показался очеловечившийся и смущенный Минотавр. Жалобно скрипнул кожаный плащ. Ванькин сконфуженно опустил голову.

– И что на меня нашло? – пожимая плечами, он поднял мгновенно отвердевшее лицо и недовольно зашипел: – Ну, что уставились? Айда в храм!

Здоровяк кивнул, призывая слушателей двигаться за ним. Пройдя пару метров в направлении двери, он повернулся; натолкнувшись на непонимающий взгляд Анатолия, пояснил.

– Нужно найти отца Михаила. Бейрут попросил.

Молодые люди зашевелились. Жора оделся, на ходу подхватывая ноутбук, поспешил к двери. Анатолий, напротив, совсем не спешил, всем своим видом давая понять, что не намерен подчиняться Ванькину. Когда же тот обернулся и недовольно хмыкнул, неутомимый знаток социалистического реализма быстро напел:

– В гости к богу не бывает опозданий.

И нехотя двинулся следом.

Глава восьмая
ЦЕРБЕР. ДОГ-ЛИБЕРИС

Освобождая пса от его собачьего симбионт а-виру с а, готовьтесь к тому, что и он может начать изменяться.

Втиснутый в бесконечную лабораторию Бейрута, Пугачев не сразу пришел в себя – слишком яростной и стремительной оказалась атака здоровяка Ванькина.

Удивленно выпучив глаза, Вячеслав всматривался в световые сполохи, окружавшие его со всех сторон.

В колеблющемся воздухе вспыхивали полупрозрачные непонятные символы. Проплывая перед глазами, они выстраивались в длинные извивающиеся ленты, состоящие из формул; а удаляясь, смешивались с множеством других цифровых змеек, скользящих над полом, и исчезали. На их месте появлялись новые знаки, складываясь в еще более сложные невесомые конструкции, вращались и, втискиваясь в многомерные математические построения, плотно переплетались друг с другом.

Вокруг – змейки и спирали, сферы и пирамиды, фигурные чаши и замысловатые ленты Мёбиуса, сложенные из цифр и математических символов.

Удивленный Вячеслав открыл рот. Ничего подобного он нигде и никогда не встречал. Неестественность происходящего усугублялась тем, что всё окружающее пространство постоянно изменялось: картинка ни на секунду не оставалась на месте, куда-то двигалась, перетекала; неприятно дышала, то раздуваясь, то опадая – как живая, всем своим видом вызывая головокружение и тошноту.

Пугачёв, испуганно наклоняясь – ему вдруг показалось, что прямо на него летит громадный камень, – неуверенно шагнул вперед. Поворачивая голову, он проводил булыжник глазами, и только когда тот достаточно отдалился, понял, что видел очередное уплотнённое скопление непонятных символов.

За спиной послышался шум. Вячеслав поспешил повернуться и уперся взглядом в мутную пленку окна, сквозь которое он влетел минутой раньше. На дымчатом экране можно было различить нечеткую картинку, передающую обстановку комнаты хакеров.

Очередной цифровой массив, мелькнув перед лицом, рассыпался на отдельные символы, и Вячеслав изумленно икнул, разглядывая жилище компьютерщиков через призму вывернутого пространства. Вглядываясь в непонятные и непостоянные предметы, он словно смотрел на каждый из них изнутри, вот только вместо атомов перед ним представали всё те же цифры, символы и знаки. Перед глазами мелькнул размазанный силуэт, и он вдруг понял, скорее, почувствовал, что на самом деле видит человека, состоящего из тех же вездесущих символов и знаков. В голове задрожали изменяющиеся синусоиды.

– В гости к богу не бывает опозданий, – произнесла математическая абстракция за окном голосом Анатолия.

С трудом фокусируя взгляд на исчезающей в дверях спине телохранителя, Вячеслав вдруг понял, что нужно делать, чтобы капризное изображение не сползало в плоскость непонятных формул и дурацких символов.

– Ты видишь? – удивился Бейрут, появляясь перед неожиданно прозревшим Пугачёвым.

– Ты хочешь сказать, что это, – поинтересовался Пугачев, разводя руками, – видят не все?!

Хакер кивнул:

– Пока никто. Кроме меня, конечно. Для остальных это обычное, хоть и очень большое, помещение с кучей игрушечных галактик и…

Вячеслав ничего не слышал, вытаращив глаза, он вглядывался в клубящийся цветной туман, и перед ним действительно открывался бесконечный зал без стен и потолка. Горящие размытые кляксы покачивались над уходящей к горизонту равниной. Целое море огненных цветов. Подойдя к одному из них, он понял, что сгусток раскаленной материи живет своей жизнью, постоянно изменяя свою структуру, становясь все более похожим на один из галактических дисков, которых Вячеслав повидал в изобилии; он даже знал на какой именно. Вот только…

Восприятие в очередной раз взбрыкнуло, выталкивая его в мир математических абстракций. Перед глазами на месте Галактики закружились едва заметные ленты иероглифов, сливаясь в гигантское облако, замелькали, наползая друг на друга, многомерные матрицы формул. Иногда сложнейшие конструкции исчезали, уступая место изящным силуэтам, сложенным из несчетного множества нулей и единиц.

– Фу-ты, ну-ты! – выдохнул растерянный Вячеслав, резко встряхивая головой. – С ума сойти! И здесь программы?!

– Человек, видящий скрытые от других закономерности, всегда чуточку сумасшедший, – усмехнулся Бейрут.

Вячеслав, в очередной раз доверившись обычному зрению, взглянул на комнату хакеров. Сквозь полупрозрачный экран он увидел громадного пса. Мокрый и грязный, тот водил головой от стены к стене, словно пытался услышать чей-то далекий беззвучный призыв. Влажные расширенные ноздри слегка подрагивали, прикрытые глаза, казалось, заглядывали сквозь бетонные плиты.

– Цербер! – позвал Бейрут, вытягивая руки к экрану.

Зверь метнулся навстречу, но замер, останавливаясь перед прозрачной поверхностью; радостно виляя хвостом, призывно гавкнул. Он явно чувствовал стоящих за невидимой перегородкой людей, но не решался совать морду в стекло.

– Не бойся! – подбодрил пса хакер, и тот, радостно пискнув, ринулся головой вперед. Перед самым стеклом потешно сощурил глаза.

Вячеслав замер, разглядывая измазанного сенбернара, словно видел его впервые, задумчиво пробормотал:

– Цербер?

Зверь, услышав знакомый голос, повернулся и заглянул в расширенные зрачки Пугачёва.

– Черт возьми, один к одному мой прон… – воскликнул тот, мотая головой, отчего стал похож на стоящую перед ним собаку. – Но как?

Цербер вдруг подпрыгнул, нелепо клацнул зубами. Приземляясь, обиженно зарычал.

«А впрочем, почему бы и нет», – успокоил себя Вячеслав. Замечая, что четвероногий друг пытается схватить очередной цифровой артефакт, плывущий над его косматой башкой, громко засмеялся.

– Фантастика! Но и он видит информацию, – раздался в голове голос Бейрута. – Я вот о чем хотел спросить.

Пугачёв нашел глазами хакера. Тот, зависая над шаровым звездным скоплением, яростно выстукивал на громадной просвечивающей клавиатуре одному ему понятный «марш». Прозрачный шлем на его голове то появлялся, вспыхивая всеми цветами радуги, то исчезал.

– Я все думаю: как ты смог создать своего прона?

– Бейрут на секунду поднял глаза. – Если я правильно понимаю, именно с этой программы всё и началось, – предположил он, забираясь в мысли Пугачёва и демонстрируя тысячи картин меняющегося на глазах Мироздания.

Яркая мыследема исчезла, оставляя после себя чувство сожаления, перемешанное с нескрываемым любопытством. В ладонь уткнулся влажный нос сенбернара, и шершавый язык неторопливо заскреб по пальцам. Сладкие мурашки поползли по руке вверх, а волосы на макушке неожиданно встали дыбом.

Выказав молодому человеку особое расположение, пёс уселся рядом, подставив квадратную голову под его руку. Вячеслав попытался мысленно вернуться ко времени написания первого прона, но с удивлением обнаружил, что не может вспомнить дату первого сновидения, после которого в голове его прочно засела мысль создать программу проникатель. Задумываясь, он согласился с Бейрутом: именно с этой программы началось его преобразование.

Заглядывая в большущие глаза собаки, он ощутил дружескую поддержку и неожиданно вспомнил и день, когда ему приснился странный сон, и место, где он впервые увидел сенбернара.

Он сидел в парке, а маленькая копия Цербера расположилась на скамейке, напротив, на руках пожилой женщины. Тут же вспомнился внимательный взгляд очень умных, пронзительных глаз. А вот что было дальше, Вячеслав не помнил.

– Я и сам не перестаю думать об этом, – проговорил он. – Такое впечатление, что кто-то вырвал из моей памяти громадные куски. Вот только для чего?

– Кончай копаться в мемори-архивах, – буркнул хакер.

– Я уже все, что хотел, увидел. И у тебя чья-то подсказка извне, и у меня. Все ясно!

– И что же тебе ясно? – Вячеслав, касаясь мыслесферы Бейрута, попробовал заглянуть внутрь, но тут же отпрянул, словно его ударило электрическим током.

– Не лезь. В моей голове сам черт не разберется.

– Черт, может, и не разберется, а я… – пытаясь сопротивляться, Вячеслав совершил мысленный прыжок в голову Бейрута.

– Ну ладно, давай, пробуй! – ответил тот, открываясь.

Сознание Пугачёва погрузилось в водоворот информации, изменяющейся с такой скоростью, что он, не успевая выхватывать отдельные мысли, тут же выпрыгнул назад.

– Ты как суперкомпьютер! – воскликнул он.

В голове при этих словах возник образ исчезнувшего эллипсоида гуорков. Мысль о Ра-преобразователе, с тех пор как он вернулся на Землю, не давала Вячеславу покоя. Он не знал, что его тревожит, но постоянно возвращался к размышлениям о гигантском вычислителе плазмоидов. И вот сейчас уверенность дозрела, и он вдруг понял, что нынешние проблемы без странного артефакта гуорков решить невозможно.

Вот только где он сейчас, куда делся?

– Думаешь, представление со взрывом Сверхновой было разыграно плазмоидами для отвлечения внимания, – неожиданно спросил хакер, подслушав мысли Пугачёва, – чтобы смыться под шумок?

– А ты бы что подумал? – поинтересовался тот. – Звезда потухла, но осталась на месте, а эллипсоида будто и не было.

Говоря это, Вячеслав посмотрел на комнату хакеров и с удивлением обнаружил в воздухе следы присутствия Анатолия. Телохранитель давно вышел, но над полом висела едва заметная дымка плавающих символов, составляющих контур человеческого тела. Казалось, они предназначались для того, чтобы указать на его движение. Подойдя к окну, Пугачев, высунув голову за стекло, попытался найти знакомый силуэт. Ничего.

– Да уж! – выдохнул он, возвращаясь в странный мир зазеркалья.

Сквозь окно различался уходящий к двери, размазанный след телохранителя. При этом тот не собирался исчезать, а яркость его, по всей видимости, зависела лишь от способности Пугачева сосредоточиваться на…

– Информационной составляющей Мироздания, – подсказал Бейрут, услышав напряжение Вячеслава, когда тот пытался подобрать новый термин.

Нисколько ни смущаясь, хакер спокойно проникал в его мысли и читал как с листа все, о чем Пугачев думал в настоящий момент. «Если телохранителя нет, а следы остались, – продолжал размышлять Вячеслав, – то наверняка можно проследить за ним. И не только за ним, но и…»

– А ты не пробовал прыгать прямо отсюда? – спросил он Бейрута.

– Да запросто. Вот только если ты собрался таким образом разыскивать Ра-преобразователь, то тебе это не поможет. Выпрыгивая из моего закутка инфопространства, ты опять окажешься в обычном трехмерном и не сможешь воспользоваться преимуществами информационной составляющей. Другое дело, если ты сможешь научиться видеть информацию в обычном мире. Я бы мог поднатаскать тебя, чтобы ты научился видеть, но времени совсем нет. Есть, правда, занятная программка… – Бейрут на секунду задумался, словно решался на что-то. – Если сможешь переварить, то бери!

У Вячеслава перехватило дыхание, ему вдруг показалось, что на голову обрушилась раскаленная лавина. Ощущая, что в его мозги втискивается что-то большое и угловатое, он засопел:

– Слушай Бейрут, у меня башка не резиновая.

– Если сумеешь разобраться в этом, тогда сможешь где угодно различать то, что видел здесь. А нет, тогда топай отсюда. Некогда мне с тобой возиться, – хакер отвернулся и поспешил к проступающим в воздухе святящимся сгусткам галактик.

Пугачёв почувствовал, как лохматая голова дернулась, и под рукой заиграли упругие мышцы зверя.

– Гав! – требовательно рыкнул недовольный Цербер.

Бейрут остановился. Медленно поворачиваясь, заглянул в глаза псу и громко воскликнул:

– Черт! Этого еще не хватало! Добровик!

Пугачёв, ожидая пояснений, уставился на хакера.

– Хозяина пса совсем вирус доконал. Кирдык Трофиму приходит, если не помочь.

– Это он тебе сказал? – спросил Вячеслав, кивая в сторону собаки.

Бейрут лишь отмахнулся:

– Иди, ищи свой суперкомпьютер.

Воздух перед хакером уплотнился.

– Я у Добровика в долгу и не могу не помочь, – пояснил он, шагнув в светящийся кокон.

«Пса с собой возьми. Пригодится», – мелькнула в голове исчезающая мысль.

Вячеслав в последний раз оглядел теряющиеся в бесконечности ряды крошечных галактик, шагнул сквозь стекло и решительно двинулся к двери. Выйдя от хакеров, он постоял на пороге подъезда; разглядывая улицы большого города и, замечая спешащих по своим делам людей, задумался. Очень тревожно выглядят прохожие. Слишком напряжены их спины, слишком часто оглядываются они по сторонам. Даже машины как-то по-особому, словно опасаясь чего-то, пролетают мимо, оглашая воздух громкими нескончаемыми гудками. Или это только кажется, а на самом деле все как всегда: обычный московский день, обычная повседневная суета? Вот только почему тогда на душе кошки скребутся?