Текст книги "Однажды в 3-м рейхе"

Автор книги: Сергей Филипский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Филипский Сергей
Однажды в 3-м рейхе

Сергей Филипский

Однажды в 3-м рейхе...

Бытовало мнение, что в Германии есть три места, где Гитлер ходит без охраны. Профессор астрономии Макс Йозеф Вильгельм Ван-Хюккель считал эту байку брехней. Взращенный реалист, знакомый с такими понятиями, как "реникса" Чехова и "лезвие" Оккама, имеет уверенность не принимать подобные мифы всерьез. Для него что Лох-Несское чудовище, что космическая ракета с пилотами на борту, запущенная рейхом в Австралию – все это вздор.

Каково же было удивление профессора, когда он вдруг увидел фюрера, бредущего по лесу в совершенном одиночестве.

Было пасмурное осеннее утро 1943 года. Под Курском тем временем происходила железная грызня, но в окрестностях городка Фюрстенберг этого не ощущалось. Здесь царила густая ватная тишина. Что было кстати. Потому что профессору требовалось спокойно поразмыслить.

О чем же думал профессор астрономии, идя сосновой просекой, скорее смахивающей на аллею? Нет, не о цефеидах, не о подклассах Хабла, не о красном смещении спектров галактик, не о структуре скопления Цвикки он думал. Не думал он и о том, о чем, собственно, и хотел как следует подумать, отправляясь якобы за грибами: "Ехать в Москву или нет?" С одной стороны, приказ есть приказ. И если приходит радиограмма Пану Копернику.

"Спасибо за присланные немецкие сигареты. Только на хрена вы их прислали? Они же самое настоящее дерьмо. Нехай их фрицы смолят. А вы собирайте манатки, и чтоб через 24 часа в резидентуре вашего духу не было. Жду вас на Лубянке с объяснением насчет сигарет.

Центр.

Р.S. Не забудьте привезти видеокассеты с новыми фильмами. Гитлер капут! "

то, будь любезен, данную директиву выполняй. Но, с другой стороны, Максу Йозефу Вильгельму было прекрасно известно, чем заканчиваются подобные приглашения. Его шефа, который курировал промышленный шпионаж в Саксонии, вызвали в Москву для вручения ордена. И расстреляли. Нелепость? Происки Абвера? Роковая случайность? Ничего подобного. Просто Центр не доверяет своим агентам в тылу врага. Особенно старым, внедрившимся еще с Гражданской войны, еще с эмиграцией. Таким Центр дает самые дешевые задания. Таких Центр в конце концов ликвидирует.

Да, было над чем задуматься профессору астрономии относительно своей разведдеятельности, было. Но думал он, как назло, не об этом. Он был всецело занят тем, что проклинал дурацкую предвзятость немцев. Грибов в лесу было завались, причем не каких-нибудь там сыроежек-рассыпух, а белых, сплошь белых крепышейборовичков. Но в лукошке профессора по-прежнему было пусто. Потому что для немца существует один лишь съедобный гриб, и это лисичка. Все остальные грибы адекватны поганкам. И нельзя, ну никак нельзя поддаваться соблазну. Лукошко белых грибов равносильно табличке на шее: "Их бин советский шпион".

Примем в качестве рабочей гипотезы, что никакие это не крепыши-боровички, а банда провокаторов, – сказал себе профессор. Затоптав таким образом совесть грибника, он отбросил березовый посошок. Ориентация подсказывала, что возвращение будет коротким: блуждая по лесу, он, похоже, совершил крюк, и хотя и прошастал два часа, сейчас находился от городка отдыха не так уж далеко.

Профессор пересек лесопосадку и в соседней аллее повстречал человека. Сперва он принял его за одного из летчиков-асов, вынырнувшего из запоя полюбоваться природой, но, приблизившись, понял свою неправоту. Это был фюрер. В шинели, в фуражке, с неизменным штемпелем усов.

Миновать фюрера было практически невозможно. Отшвырнув втихаря лукошко под елку и демонстрируя невидимым, но, вероятно, засевшим в ежевике снайперам свои пустые ладони, профессор нерешительно продолжил путь.

Поравнявшись с фюрером, он, прекрасно сознавая, что не следует совершать резких движений, тем не менее счел благоразумным все же поздороваться, причем ничего лучшего, кроме традиционного нацистского приветствия вскинуть правую руку вверх – придумать не мог. После этого он намеревался идти дальше, но фюрер поднял голову, и профессор остановился, непонятно почему.

У фюрера затравленный взгляд, – понял профессор. – За маской вождя, за ореолом идола, за печатью кумира это почти неуловимо, но это так.

– Вы член партии? – спросил фюрер.

– Нет, – признался профессор.

– Тогда зачем вы поприветствовали меня таким непривычным для вас образом? Вместо того, чтобы просто кивнуть, что было бы более естественно для знакомых людей. Или, быть может, вы полагаете, что мы незнакомы?

– Действительно, ранее мы никогда не встречались.

– Ну и что? Я вас знаю, вы Ван-Хюккель, астроном. И вы меня, думаю, знаете? Так как же при этом мы можем быть незнакомыми? Герр профессор, герр профессор... У вас же развитый, тренированный интеллект, вы умеете сопоставлять и делать выводы; неужели вы до сих пор не догадались, что люди в принципе не бывают знакомые и незнакомые? Что, будучи существом стадным, человек уже только по этой причине обязан иметь природу, которая бы обеспечивала связь между отдельными особями стада посредством некоего информационного излучения? И, стало быть, никаких тайн у них друг от друга нет, потому что быть не может! Не станете же вы отрицать, что человек существо стадное?

– Э-э-э... ну, телепатия... вообще-то говоря... как бы не доказана...

– Во-первых, она превосходно подтверждается при внимательном изучении повседневной жизни людей, вовторых, прекрасно выполняется в различных экспериментах, в-третьих, телепатические лучи легко наблюдаются невооруженным глазом. Они, кстати, представляют собой микролептонные образования, это вчетвертых... Вот вы сейчас подумали: "Зачем Адольф Гитлер мне об этом рассказывает? Наверно, это секретные сведения?"...

Именно так профессор и подумал.

Да какая, к черту, может быть секретность относительно чего бы то ни было – в свете того, о чем я только что вам рассказал! Перед нами сейчас не стоит проблема, как создать новое сверхоружие; это для нас трудности как раз и не составляет. Перед нами сейчас стоит проблема, как удержать его в тайне от врагов. Чисто гуманные соображения нас останавливают. Ведь, в отличие от нас, большевики применят его обязательно. Каким бы ужасным по своей разрушительной мощи это оружие ни было. Причем наиболее варварским и тотальным образом. Вспомните, во что они превратили изобретение Вернера фон Брауна, изначально предназначенное исключительно для исследований космического пространства. Одно циничное название чего стоит – "Катюша". Опасно, герр профессор, выпускать джинна из бутылки, опасно... Впрочем, вам это, наверно, неинтересно?

– Нет, почему же! – подал голос профессор. – Все, что... для блага рейха...

Фюрер пристально на него посмотрел. И сказал:

Да, мы в состоянии заиметь оружие, которое намного превосходит самые последние секретные разработки, такие как управляемые шаровые молнии, наведенные землетрясения, вакуумные и радиоактивные бомбы, разрушение озонового слоя, облака-диверсанты, лазеры, психофизическое внушение, колорадский жук и обесфторивание водоемов. Но зачем? Мы хотели выжечь заразу, паразитирующую на человечестве, но вышло так, что арии истребляют ариев. Вам, наверно, странно слышать это от меня? Поймите: мы, националсоциалистическая магическая партия, не упорствуем в заблуждениях. И если напрашивается вывод, что война с Россией была ошибкой, мы готовы эту ошибку признать. Но боюсь, Сталин этого до сих пор не понял, и будет упрямо продолжать конфликт.

Помолчав, фюрер произнес:

– Я давно хотел у вас спросить, герр профессор. Как продвигаются ваши исследования звездных корней?

Кто бы мог подумать, что фюрер вдруг в курсе его скромных экспериментов? Профессор смущенно покраснел:

– До окончательных обобщений еще, пожалуй, далековато. Однако осмелюсь нескромно заявить, что уже сейчас получено подтверждение моей гипотезы. Последний опыт дает основание считать, что профессор Крюгер – олух и невежда.

– В таком случае, Ван-Хюккель, примите мои поздравления. Надеюсь, что вы все-таки помиритесь с герром Крюгером. Нам не нужны ссоры среди ученых мужей, нам нужны добротные открытия в астрономии.

Ни словом, ни жестом фюрер не дал понять, что разговор окончен, однако Макс Йозеф Вильгельм внезапно почувствовал, что пора уходить. Что странное осознание своей приклеености к данной точке пространства сменилось на бескомпромиссное ощущение необходимости куда-то спешить.

Профессор с удивлением обнаружил, что необычайно резво бежит по тропинке, непостижимым образом умудряясь при этом с облегчением переводить дух.

Лишь возле озера профессор сумел заставить себя затормозить.

Чуть правее – у бревенчатого пирса – по пояс в темной воде лазил голый человек. Был он рыжий, веснушчатый, отнюдь не "белокурая бестия". Нет, это не беглый русский заключенный. Слишком откормленный для узника. Да и концлагерь ближайший – Равенсбрюк – женский. Конечно же, это эсэсовец из охраны городка отдыха, – сообразил профессор. – Кажется, Ганс.

Пошарив по дну, Ганс выпрямился, держа в руках железную спинку от койки, и направился к берегу. Там он перевернул ее полыми ножками книзу; на траву выплеснулось мутное содержимое, в котором оказался змеистый дергающийся угорь. Копченый угорь – деликатес.

Профессор поднялся по короткой каменной лестнице и очутился на Ореховой улице. Рядом с затейливо выполненным – под рыцарский замок – пансионатом, в просторном мраморном бассейне с цветной подсветкой плавали обнаженные девушки. По краям бассейна сидели асы люфтваффе и горланили:

Шведские шторы красивые,

Но открываются тяжело!

Девушки, ясное дело, из Равенсбрюка. Асы, ясное дело, вдрызг пьяные.

Миновав Ореховую улицу, профессор свернул на Березовую, и через пять минут был на Дубовой, где находился его пансионат.

На бетонном крыльце расположился профессор Зильбер. Мотая кляксой бороды, он старательно драил тряпочкой ложку. Приглядевшись, Ван-Хюккель понял, что ложка золотая.

– На строительстве канала нашли, – похвастался Зильбер. – Следы Десятого римского легиона, I-й век.

Откинув руку с ложкой на излет, он сердито полюбовался, и спрятал ложку за пазуху. Там звякнуло. Из мешка, зажатого меж колен, Зильбер выудил еще ложку.

– Полезная вещь – рытье каналов, – заметил Ван-Хюккель.

– Да! – отозвался Зильбер. – Хоть какая-то польза от русских военнопленных.

– Польза не только археологическая! – заржал, появляясь, Вальтер в распахнутом мундире, племянник Зильбера. – Но и стратегическая.

– Угу, – брякнул Зильбер. – Когда в стране сплошное бездорожье, как, например, в России – вот это я понимаю: стратегически. А мы какого черта все строим, строим?.. Хаусхофер недавно знамение ясновидел: садится на автобан самолет, а на крыльях – звезды красные. Для кого строим, спрашивается?

– Гм, – Вальтер на секунду задумался, потом согласно кивнул. – Да, в принципе – может. Покрытие позволяет. Но я бы не стал всерьез прислушиваться к "откровениям" Хаусхофера. Поди, как всегда, пейотля обожрался. А с наркоты еще не то померещится... Кстати, о наркоте. Белофф наш бзикнутый заставил Ганса сгонять в лес, и тот приволок целую корзину отборнейших мухоморов. Белофф уже их варит.

– Вообще-то мухоморы едят, – заметил Зильбер.

– Ага! – хохотнул Вальтер. – Шаманы чокнутые. Нет, мухоморы Белоффу для опытов нужны. Как и девка.

Ван-Хюккеля внутренне передернуло, но он заставил себя собрать всю железную волю советского разведчика, и не врезать кулаком в глаз Белоффу, который в этот момент вдруг выполз из пансионата и поманил профессора астрономии пальцем.

Пожав плечами, Ван-Хюккель последовал за ним.

Ступая каракуртом, Белофф забрался на второй этаж, в свой номер.

Топилась печь, горели свечи.

Белофф разлил по крошечным чашечкам кофе и сказал:

– Да, черт возьми! История повторяется. К такому выводу я пришел.

Ван-Хюккель подозрительно понюхал свой кофе. Мухоморами, вроде, не отдает.

Хрумкая сухариком, Белофф хихикнул:

– Не одному Хаусхоферу "дано"! Ясновидение – не более чем соответствующие электрохимические реакции в организме. Достаточно выявить механизм процесса, найти необходимые компоненты, участвующие в нем – и ясновидь на здоровье... Вы не задумывались над тем, почему Пивной путч был именно пивной?

– Нет, конечно.

– Дело в том, что алкоголь в нужных пропорциях способствует повышению чувствительности, а стало быть – и внушаемости! Но это – лишь одна грань данной темы. Существуют и другие. Возьмем, к примеру, баллады. Испив пива, Илья Муромец превратился в сверхчеловека...

– Кто-кто? – переспросил Ван-Хюккель.

– Ну да, откуда ж вам?.. Вы же астроном. В общем, это был один русский... м-м-м... викинг. Так вот, однажды он повстречал некоего Соловья-разбойника, который применял излучательное оружие, пригибающее деревья к земле и разящее человека наповал...

– Ну и кто – кого? – равнодушно поинтересовался Ван-Хюккель.

– Не важно, – отмахнулся Белофф. – А важно то, что в балладе точно указано место, где это произошло: между Черниговом и Киевом!

– Звездные карты мне ближе географических, – обескураживающе улыбнулся Ван-Хюккель.

Секунду Белофф соображал, потом дернул локтем:

– Это на Украине. А смысл в том, что специальная экспедиция группы "Туле" обнаружила там повышенный радиационный фон.

– Как же, слышал, слышал, – обрадовано воскликнул Ван-Хюккель, "планеты Туле". Наблюдаются в перистых облаках у горизонта. Неизвестно, правда, что это такое. Крюгер считает, что это финские вакуумные дирижабли. Я же придерживаюсь мнения, что это всего лишь оптический дефект.

Белофф непонимающе уставился на него:

– Да нет же. Я имел в виду не планеты, а группу "Туле". Институт "Анэнербе"!

– Ну и что? – сказал Ван-Хюккель.

– А то, что Хаусхофер ясновидел, что в 70-х годах нашего века в том районе произойдет радиоактивный взрыв. И еще он ясновидел, что такие взрывы будут иметь место в американском штате Невада. Понимаете, к чему я клоню? Ведь, согласно Сагам, в том районе, где сейчас штат Невада, 700 тысяч лет назад происходили чудовищные взрывы...

– То есть, вы хотите сказать, что История повторяется?

Белофф согласно закивал.

– А не напрашивается ли другой вывод? – Ван-Хюккель вдруг покосился на худющую, стриженую под ноль равенсбрюкскую девушку, которая ела мандарины на диване.

– Нет, нет, – замелькал руками Белофф. – Она по-немецки ни бум-бум. Можно спокойно при ней говорить.

– Не напрашивается ли вывод, что "кое-кто" старается замести следы? Откуда тут повышенная радиация? Так здесь полигон, так здесь поврежденная электростанция!.. Какие такие доисторические радиоактивные взрывы? Не было их! А то ведь, не дай Бог, кто-нибудь сообразит, что на Земле и ранее существовали цивилизации, а значит, от них неизбежно должно было что-нибудь остаться, и почему бы это "что-нибудь" не поискать?

– Браво, Макс Йозеф Вильгельм! Браво! Зря вы занялись астрономией.

Ван-Хюккель подумал, что "откровения" насчет краснозвездных самолетов над автобаном, насчет Чернигова и Невады – совсем не Хаусхоферовы. А "откровения" от Белоффа. Похоже, тот обнаружил-таки необходимые химические компоненты, заставляющие сознание участвовать в паранормальных явлениях.

Девушка! – вдруг осенило. – Вряд ли Белофф лично жрет мухоморы, дурман и белену. Хотя кто его знает...

Ван-Хюккель посмотрел на часы. Время, отведенное на кофе, истекло. Он поднялся и пошел к себе.

Ехать в Москву или не ехать? Скорее всего, он лучше не поедет. "На хрена вы прислали немецкие сигареты?" Да затем, недоумки, что сигареты – эрзац. А это означает, что в Германии катастрофическая нехватка сырья, и немцы лихорадочно бьются над поисками заменителей, в первую очередь – суррогата бензина.

... Если не ехать – все равно каюк. Неподчинение приказу в военное время. Вывод соответствующий.

... Так, а если убраться в какую-нибудь нейтральную страну – Швецию, Швейцарию? Нет, не годится. Достанут.

... А что если смыться куда-нибудь на край света? Сменить легенду и затаиться? Тогда, пожалуй, замучаются искать. Но как осуществить диффузию за границы рейха?

Ван-Хюккель составил текст:

"В Центр.

Немцы интересуются Тибетом. Это связано с работой над новым сверхоружием. Внедряюсь в институт "Анэнербе", занимающийся данными разработками.

Пан Коперник".

Открыл кодовую книгу – "Майн Кампф". Зашифровал донесение.

Все-таки он здорово придумал с "Анэнербе". Институт давно приглашал Ван-Хюккеля. Теперь настал удобный момент на это приглашение согласиться.

Можно будет устроить так, что Ван-Хюккель попадет в очередную экспедицию в Гималаи. Пока Центр разберется, что к чему, Ван-Хюккель тем временем уже смело внедрится в логово идеологии гитлеризма и храбро приступит к выполнению священного долга... После чего следы профессора астрономии Макса Йозефа Вильгельма Ван-Хюккеля очень скоро затеряются в заснеженных азиатских горных хребтах. Причем навсегда.