Текст книги "Курильская обойма"

Автор книги: Сергей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

На таком удалении трудно было понять, катер это или небольшой корабль, и Роман обернулся за разъяснениями к Александру:

– Что это там плавает?

– А, это? – глянув в направлении вытянутой руки Романа, сказал Александр. – Это яхта. Японская.

– Вот как? И что она здесь делает, одна и без охраны? В смысле, без конвоя: территория-то вроде наша…

– Проводят поиск затонувшего корабля. Во время Первой мировой тут где-то был потоплен их крейсер, на борту которого находилась важная документация и якобы большие ценности. Вот они этот крейсер и ищут.

– Понятно, – кивнул Роман. – Давно ищут?

– Давно. Уже второй месяц. Несколько раз меняли место поисков. Теперь вот здесь стоят…

– Может, шпионы какие? – предположил Роман.

– Да не-ет… – благодушно отмахнулся Александр. – Чего им тут шпионить? И так все насквозь знают. Тут и секретов нет никаких… Обычные искатели затонувших кораблей. У них там лагерь на берегу, недалеко от яхты. Мы заходили к ним как-то с Пашкой – хорошие ребята. Угощали, звали в гости… Какие они шпионы?

– Да это я так, к слову, – рассеянно сказал Роман, снова переключая внимание на мелькавшие впереди брючки Наташи.

Миновав возвышенность, они уже по более пологому склону сошли в долину и снова оказались вблизи океана. Наташа, пройдя далеко вперед, скрылась за подступающей к воде скалой, и уже с той стороны послышался ее голос:

– Роман, скорее сюда!

Роман прибавил шагу, стараясь не опоздать на призыв.

– Иду…

Он миновал скалу и увидел Наташу.

– Смотри! – крикнула она, махнув рукой в направлении темной отвесной горы.

Роман глянул – и замер от удивления. Достигающий в высоту нескольких сотен метров горный монолит сплошь состоял из тысяч граненых столбиков, сросшихся друг с другом. Это было похоже на некий природный орган. Ближе к вершине «органа» ступенями росли какие-то невиданные растения. Лучи солнца играли на выступающих трубках, создавая удивительные цветовые эффекты.

– Ну как? – спросила торжествующая Наташа.

– Нет слов, – потряс головой Роман, исчерпавший за день весь свой запас восторженных эпитетов. – Здесь впору снимать фантастические фильмы. Что это?

– Базальт, – сказал подоспевший Александр. – Базальт в чистом виде. Да здесь еще что! Вот ты бы побывал на мысе Столбчатом, что бы ты тогда говорил.

– Да-а… Это тоже работа вулканов?

– Естественно. Здесь все создано вулканами. И это, – Александр указал широким жестом на «орган», – и это.

Он протянул руку в сторону вдающейся в океан треугольной каменистой косы. По ней в океан сбегала быстрая узкая речка.

– Это, кстати, и есть Медвежий нос, – сказала Наташа.

– А почему Медвежий? – поинтересовался Роман. – Тут что, водятся медведи?

– Вообще-то раньше было много. Некоторые жили на Кунашире, некоторые переплывали из Хоккайдо. Здесь они охотились на лосося, поэтому место и назвали Медвежьим носом. Но теперь на острове по вине людей медведей нет вообще.

– Почему вообще? – ревниво вставил Александр. – Иногда попадаются…

– Надеюсь, мы с ними не встретимся? – полушутя-полувсерьез спросил Роман. – А то голыми руками от медведя вряд ли отобьемся. Надо было хотя бы ракетницу захватить.

– Они здесь пуганые, – ответил Александр, у которого на любой вопрос был готов ответ. – При виде людей прячутся подальше. Так что можешь не бояться.

– Спасибо, утешил.

Роман еще раз посмотрел на «орган» из базальтовых столбиков. Чего только не создает матушка-природа.

– А что за речкой? – спросил он. – Можно посмотреть?

– Можно-то можно… – неохотно отозвался Александр. – Только мы и так уже отошли далеко от лагеря. Назад доберемся к темноте.

– Да ладно тебе, – сказала Наташа. – Человек первый раз на Кунашире. Ему же интересно.

– Утром можно взять лодку и проехать дальше, – гнул свое Александр.

– Утром – это утром, – отрезала Наташа. – Можешь идти назад, если хочешь. Я дорогу знаю.

– Да бросьте, ребята, – миролюбиво сказал Роман, не желая быть предметом их разногласий. – Еще полчаса – и назад. Я только гляну, что за той горой. Ведь вправду в первый раз здесь, все интересно. Тут такие виды – с ума сойти…

– Ладно… – смягчился Александр от его нехитрой лести. – Я вас здесь подожду.

– Не дашь с собой? – спросил Роман, указывая на небольшой бинокль, торчащий из нагрудного кармана Александра. – Для лучшего обзора окрестностей?

– Да бери…

Роман повесил бинокль на грудь и в сопровождении неутомимой Наташи отправился за Медвежий нос. Его истинные интересы лежали несколько дальше невинного желания обозреть окрестности, но он пока решил ничего не говорить своим провожатым.

Преодолев мелкую, но очень быструю речку по выступающим из воды валунам, они спустились по другую сторону Медвежьего носа, в зеленую низинку, и исчезли из виду Александра.

– А что это за гора? – спросил Роман, увидев через несколько минут подходящее возвышение. – Давай залезем на нее, пока Александра Петровича нет. Наверное, с нее открываются очень красивые виды.

– Давай, – не задумываясь, согласилась Наташа.

Гора была крутоватой, и теперь уже Роман полез первым, галантно подавая руку Наташе на опасных выступах. Вскоре, слегка запыхавшись, они оказались наверху. Пока Наташа восстанавливала дыхание, сидя на теплом камне, Роман, делая вид, что любуется морскими далями, достал бинокль и навел его на японскую яхту, до которой теперь было не более полукилометра.

Он сам не знал, что именно хотел увидеть. Александр дал вполне исчерпывающие объяснения на этот счет. А коли яхта находилась в поле зрения российских пограничных катеров, можно было не сомневаться в законности ее пребывания здесь.

Но Роману трудно было преодолеть натуру. Он привык за два десятка лет службы видеть в любом иностранце потенциального врага. А тут – целый корабль. Да еще с японцами, имеющими в этих широтах свои, далеко не туристические интересы. Нет, тут что-то было не чисто. И хотя ни вид яхты, ни то, чем занимались ее пассажиры (по словам Александра), не внушали особых подозрений, Роман решил разглядеть ее поближе.

К тому же, как ни смешно самому себе было в этом признаться, он уже успел соскучиться по работе. Вот ведь хоть и проклинал ее многократно, и рапорт об увольнении собирался подавать раз сто, а все равно: забывал обо всем на свете, стоило учуять запах дичи. Тогда сразу уши торчком, нос – в след и вперед, до победного конца. И ничего другого не надо. Одно слово – страсть. Как у охотничьей собаки. И забывались обиды, и море было по колено, и деньги были побоку. Главное – не упустить добычу. Только люди, обладающие этим инстинктом, доведенным до абсолюта, становились военными разведчиками. А других в ГРУ и не держали. Что-что, а кадры там подбирать умели. И воспитывать, к слову, тоже.

Стараясь поддерживать беседу с Наташей, Роман тщательно осмотрел яхту. Бинокль был слабоват, но различить некоторые детали такелажа и фигурки людей можно было хорошо.

Насколько мог судить Роман, ничего необычного на палубе не происходило. Два человека надевали гидрокостюмы, готовясь к погружению. Еще двое помогали им. Вот кто-то вышел из рубки, о чем-то коротко переговорил с ними и вернулся обратно.

На носу один человек натирал медные части, другой окатывал из шланга пол. Обстановка была самой мирной. Похоже, люди в самом деле что-то ищут под водой. Во всяком случае, ни автоматов-пулеметов, ни чего-то «такого» Роман не обнаружил.

Хотя, собственно, а что он хотел обнаружить? Армия пограничников ничего не смогла углядеть, а он один решил вывести врага на чистую воду. Да-а… Похоже, он малость того. Крыша поехала. Или, говоря языком научным, налицо все признаки шизофрении. Бредовые идеи, немотивированная подозрительность, мания преследования… Вывод один: либо бросать работу, либо лечиться. По крайней мере, забыть о бедных японцах и предаться законному отдыху на лоне чудной природы.

– А вот посмотри туда! – услыхал Роман голос Наташи.

Он оторвался от бинокля и посмотрел на нее. Она грациозным жестом указала на торчащие вдали скалы. Порядком наглядевшись на них за день, Роман скрепя сердце повел биноклем в указанную сторону.

Скалы были корявыми и мрачными.

– Видишь, какой они необычной формы? – пытала Наташа.

– Угу, – промычал Роман.

«Александр что-то говорил про лагерь, – вспомнил он. – Надо бы и на него взглянуть…»

– Это оттого, что их снизу как бы вытолкнули другие горы, – щебетала Наташа. – Поэтому кажется, что они падают. Красиво, да?

– Да, – фальшиво восхищался Роман, – очень!

Делая вид, что обводит скалы, он повел биноклем вправо-влево и скоро по плавной дуге вернулся к яхте. При этом он не забывал кивать и поддакивать Наташе.

На яхте царило прежнее спокойствие. Людей в гидрокостюмах уже не было. Двое помощников сидели возле низкой кормы, видимо, дожидаясь возвращения пловцов. Более никаких движений не наблюдалось.

Роман оставил яхту и начал просматривать берег в поисках лагеря.

Он обнаружился невдалеке от яхты. Три палатки, одна большая и две поменьше, расположились под укрытием невысокой каменный гряды, густо заросшей кустарником. От лагеря до воды было метров сорок. Небольшая, с умыслом выбранная бухточка позволяла шлюпке, стоящей сейчас у берега, даже в дурную погоду легко курсировать между берегом и яхтой.

В этот момент как раз шла погрузка шлюпки. Из палатки, стоящей ближе к воде, два человека вынесли за ручки небольшой, но очень увесистый ящик и потащили к шлюпке. Другая пара только что уложила такой же ящик в шлюпку и возвращалась к палатке.

За ними наблюдал стоящий у воды человек. Он ящики не носил и вид имел начальственный. Высоко поднятая голова, выпяченная грудь, заложенные за спину руки. Разобрать выражения лица Роман не мог, но вся поза этого человека говорила о его привычке командовать.

Вдруг один из тех, кто нес ящик, оступился возле самой шлюпки и едва не упал и не уронил свою ношу в воду. Кое-как удержавшись, он осторожно поставил ящик на дно шлюпки. Затем, низко пригнув голову, подошел к начальнику. Похоже, тот повелительным окриком подозвал его к себе. Во время выволочки голова провинившегося виновато кивалась вверх-вниз. Затем он еще раз низко поклонился и побежал к палатке вслед за своим товарищем. Начальник снова презрительно выпрямился и продолжил надзор за погрузкой.

– Ты слышишь, что я тебе говорю?! – донесся до Романа голос Наташи.

– А? Да… То есть… Извини, я засмотрелся, – спохватился Роман. – Так красиво…

– Я говорю, пора возвращаться, – сказала Наташа. – А то в самом деле будет поздно.

– Хорошо, – кивнул Роман, опуская бинокль. – Как прикажете, босс.

Наташа чему-то засмеялась и начала спускаться с горы. Роман, гадая, что бы значило увиденное им у шлюпки, двинулся за ней.

Пока спускались с горы, пока шли обратно и перебирались через речку, прошло минут двадцать. Когда вернулись к Александру, темнело. Солнце, правда, стояло еще довольно высоко, но заметное сгущение воздуха говорило о том, что близится вечер.

– Что так долго? – проворчал Александр. – Говорили – полчаса, а прошел почти час…

– Моя вина, Александр Петрович, – ударил себя в грудь Роман. – Так засмотрелся на падающие горы, что обо всем на свете забыл. Прости, ради бога.

– Что за падающие горы? Те, что возле косой сопки? – спросил Александр у Наташи.

– Те самые, – отозвалась она.

– А-а, – кивнул вулканолог, сразу мягчея. – Тогда понятно. Ну что, пошли домой?

– Пошли.

13 октября 21.45, о-в Кунашир

Ужин давно закончился. Обмен впечатлениями тоже. Александр и рыжий Павел вовсю зевали, стараясь не делать это слишком громко. Видно было, что парни привыкли ложиться рано. Маленький телевизор кое-как принимал пару японских каналов, но долго их не посмотришь. Так что лучше всего завалиться спать на сытый желудок и видеть красивые сны.

Для гостей разбили две узкие походные кровати. Роман, почти не спавший прошлой ночью, с удовольствием вверился бы объятиям Морфея. Но Наташа как-то странно посматривала на него и ко сну не собиралась.

Терпел и Роман. Он уже понял, что девушке выносливости не занимать, а стало быть, для него день еще не закончился.

Впрочем, день для него не закончился в любом случае. Проанализировав поведение людей в лагере, он решил, что надо посмотреть на них и на то, что их окружает, с более близкого расстояния. У него не шел из головы тот Самурай у лодки (Роман по оперативной привычке дал ему псевдоним). Уж больно спесиво он держался для начальника экспедиции. Гражданской экспедиции. Что-то не похож он на ученого, руководителя поисков затонувшего корабля. Скорее он напоминает… офицера, командующего операцией. А те, что таскали ящики, держались по отношению к нему как подчиненные. Или, что точнее, как солдаты. Гражданские люди так себя не ведут. И хоть японцы и отличаются от всего остального мира этой ярко выраженной подчиненностью младшего старшему, все-таки здесь был явный перебор.

Значит, офицер, командующий операцией? Но какой операцией? Что могут делать японцы на территории России? Той самой территории, которую они считают своей и страстно мечтают вернуть обратно. И что было в тяжелых ящиках? И почему неосторожность в обращении с этим ящиком вызвала такую реакцию?

Имей Роман меньше вопросов, он все равно не удержался бы от того, чтобы не наведаться к соседям. А при таком раскладе он просто не имел права этого не сделать. Пускай все, что он тут надумал, полная чепуха. Он готов это признать. Но только после того, как убедится в полной беспочвенности своих подозрений.

Поэтому, как-то забыв о своем желании пообщаться с Наташей теснее, Роман решил пару-тройку часов поспать, а затем потихоньку сбегать к яхте. Дорогу он помнил хорошо, так что заблудиться не боялся. На все про все он отводил часа два, максимум три. Чтобы до света вернуться и еще маленько поспать.

Но, похоже, у Наташи имелись свои планы. Когда Паша, лежавший на кровати, пару раз довольно громко всхрапнул, она поднялась и, накинув на плечи одеяло, обратилась к Роману:

– Может, немного погуляем по берегу?

– С удовольствием, – отозвался Роман, оставляя уже обмятую и нагретую постель.

Александр проводил их долгим взглядом, но со своего места не поднялся. Более того, повернулся лицом к стене и натянул на голову одеяло. Умаялся, бедолага, целый день ходить за ними по пятам и благоразумно решил остаться дома.

«Вот и молодец, – мысленно похвалил его Роман, выскальзывая вслед за Наташей из палатки. – Детям и бородатым вулканологам давно пора баиньки».

Наташа, чуть похрустывая галькой, шла к воде. Ветер посвежел, по звездному небу поползли прозрачные облака. Лунная дорожка неподвижно, как нарисованная, лежала на черной поверхности океана.

«Красиво, – потягиваясь и удерживая зевок, подумал Роман. – Вот только луна мне ни к чему…»

Наташа остановилась, и Роман через несколько шагов догнал ее.

– Какие планы у нас на вечер? – спросил он, понижая голос.

– Разве не понятно, какие? – усмехнулась Наташа.

Она подняла лицо, и Роман прямо перед собой увидел ее мерцающие глаза.

Забыв обо всем на свете, он обнял ее и медленно поцеловал в губы. Наташа вдруг обхватила его обеими руками за шею и ответила так страстно, что у него перехватило дыхание.

– Пойдем в пещеру, – деловитым шепотом предложила она. – Там нам никто не помешает.

– Пойдем, – сказал Роман, почувствовавший себя как школьник, которого совращает учительница музыки.

Они молча и быстро прошли под скалой. Начался прилив, и проход был почти затоплен, но, прижимаясь к стене, они успели проскочить посуху на ту сторону скалы.

Миновав «площадку для гольфа», перелезли через кряж, прошли вдоль тихого ночью птичьего базара и наконец вышли к белому пляжу.

К этому времени от постоянного присутствия рядом Наташи, от тишины и лунного света, от предвкушения того, что его ждет, Роман настолько возбудился, что готов был повалить свою спутницу прямо на теплый песок, не дожидаясь, когда они доберутся до пещеры.

Но – он чувствовал – Наташе вряд ли понравится его юношеское нетерпение. Поэтому он искусно сдерживал себя и дотянул-таки до того момента, как они оказались в пещере.

Но здесь уж Роман не стал затягивать с прелюдией и сразу перешел к атаке. Судя по всему, Наташа испытывала схожие чувства, потому что при свете красного аварийного фонаря, который горел под потолком, она так яростно бросилась сдирать с него одежду, словно хотела разорвать ее в клочья.

Дальше было нечто невообразимое по необычности и силе ощущений. Озаренные красным светом, возбуждаемые обнаженными телами друг друга, стонами и острым запахом солярки, они бешено предались любви, используя то колышущиеся борта лодки, то полку для подводного снаряжения, то гладкий каменный пол, на который Наташа бросила свое одеяло.

Когда же наступил миг обоюдного оргазма и Наташа протяжно, по-звериному, закричала, содрогаясь в объятиях Романа, он на несколько бесконечных секунд выпал из реальности – настолько велико было испытанное им наслаждение.

«Ради этого стоило лететь на край света», – подумал он, когда сознание начало медленно возвращаться к нему.

Наташа не обманула его ожидания. Он знал, что никогда не забудет того, что здесь произошло.

Они устроились в надувной лодке, на сброшенной в нее одежде. Обнявшись и накрывшись одеялом, сладкая парочка отдыхала, тихо целуясь и лаская друг друга.

– Откуда у тебя этот шрам? – спросила Наташа, наткнувшись чуткими пальцами на рубец, пересекающий нижние ребра.

– Да… – нехотя отозвался Роман. – В детстве еще. Нырял, на корягу напоролся.

Этот рубец оставил кривой нож душмана, когда Роман только-только начал свою срочную службу в Афганистане. Его тогда спасла быстрота реакции. Чуть правее – и печенка развалилась бы надвое. Душману повезло меньше: секунду спустя штык-нож Романа воткнулся ему в горло. Это был первый человек, которого ему довелось убить на войне.

– А этот? – спросила Наташа, дотрагиваясь до круглого шрама под ключицей.

– Это в сарае… На гвоздь напоролся.

Это было пулевое ранение, полученное в Чечне. Пуля из «вальтера», выпущенная полевым командиром, которого приказано было взять живым, прошла навылет, задев только самый край легких. Роман через две недели был на ногах.

– А это? – Наташина блуждающая рука остановилась на правом бедре, где у Романа был шрам от второго пулевого ранения, гораздо более серьезного, чем первое. – На охоте кабан оставил?

– Точно, – сказал он, накрывая ее ладонь своей, чтобы остановить это не совсем приятное для него исследование. – Кабан. Во-от с такими клыками.

– Ты был на войне, – уверенно сказала Наташа. – Не надо меня обманывать, я не маленькая.

– Хорошо, – вздохнул Роман. – Я был на войне. Но это было так давно, что я уже не помню.

– И драться ты умеешь не по-уличному, – занятая своими мыслями, прошептала ему в ухо Наташа. – И нич-чего не боишься.

– Ну, это неправда, – возразил было Роман.

– Ч-шш…

Наташины пальцы коснулись его губ, приказывая ему молчать. Она поцеловала его в подбородок, в шею, в шрам под ключицей и медленно начала опускаться вниз, сдвигая одеяло все ниже и ниже…

На этот раз они занимались любовью неторопливо и продолжительно, стараясь доставить друг другу максимум удовольствия. Наслаждаясь роскошным телом девушки, Роман несколько раз доводил ее до оргазма и позволил себе разрядиться только тогда, когда она была уже не в силах продолжать любовную игру.

– Все-таки я в тебе не ошиблась, – с тихим смешком констатировала Наташа, закручиваясь в одеяло и ложась на бок.

Через минуту она уже спала, тоненько постанывая во сне. Роман пристроился рядом, накрывшись где углом одеяла, где своим бушлатом, и тоже быстро и крепко уснул, не забыв перед этим кинуть взгляд на часы.

14 октября, 2.10, о-в Кунашир

Выскользнув из пещеры, Роман закрыл дверь и, не теряя времени, начал карабкаться на гору, запирающую пляж. В свете луны тропа была видна очень хорошо, и он, пригнувшись пониже, быстро поднимался по каменным выступам вверх.

Наташа осталась спать в надувной лодке, никак не отреагировав на пробуждение и тихие сборы Романа. В ближайшие три часа он гарантированно мог не опасаться того, что она проснется и обнаружит его отсутствие. Поработав над ней очень старательно, что называется, с запасом, Роман обеспечил ей крепкий сон до самого утра. В связи с этим совесть его была немного нечиста: ведь Наташа знать не знала, что в момент самых тонких и чувственных ласк он думал о том, чтобы покрепче «уболтать» ее. Но тут дело частично касалось работы, а когда Роман был на работе, пусть даже частично, он все делал очень качественно.

Забравшись на гору, он по пологому спуску рысцой сбежал в долину, обогнул скалу, промчался мимо органа из базальта и, сбавив скорость, осторожно перелез через Медвежий нос. Дальше была речка, очень быстрая и по темному времени очень опасная. Луна к этому времени начала закрываться наползающими облаками, которые становились чем дальше, тем плотнее. Это было на руку Роману, ибо лунная подсветка в затеянной им вылазке могла оказаться существенной помехой.

Но, похоже, погода неуклонно портилась – прогноз Александра Петровича, таким образом, сбывался.

Очень осторожно, дождавшись, когда выйдет луна, Роман по камням перебрался на ту сторону речки и двинулся к лагерю японцев. Он не зря столько времени потратил на осмотр местности в бинокль – вся дорога до лагеря была известна ему в мельчайших подробностях.

Обойдя ту самую горку, с которой он якобы любовался какой-то там «косой сопкой», Роман по прямой, огибая или перелезая несущественные препятствия в виде кустарников или небольших скальных выступов, быстрым шагом преодолел несколько сотен метров и вскоре оказался в непосредственной близости от лагеря.

Теперь надо было вести себя осторожнее.

В сущности, риск пока невелик. Если его даже и обнаружат, он легко может отговориться тем, что вот-де турист, не спалось, пошел бродить по ночному берегу в поисках новых ощущений и забрел слишком далеко. Криминала тут никакого нет, обычное дело, посмеяться, покурить и отправиться восвояси.

Это – если лагерь нормальный, гражданский, занятый невинными поисками затонувшего корабля.

А если все-таки не гражданский? И если цели японцев далеко не столь невинны? Тогда что говорить?

Впрочем, для начала следовало подобраться к лагерю вплотную и провести легкую разведку в духе родного армейского спецназа. Пока ведь глазами не увидишь и руками не пощупаешь, наверняка знать не будешь. Так что отставить гадания, товарищ капитан, и приступить к работе.

Бесшумно ступая по камням резиновыми подошвами ботинок, Роман подобрался к длинной каменистой гряде, на которой в изобилии рос кустарник. На той стороне гряды, в защищенной от ветра низинке, располагался лагерь японцев.

Найдя на ощупь подходящую лазейку, Роман не без труда протиснулся сквозь шершавые стебли. Не вылезая из кустов, он прилег и для начала попытался установить, что происходит внизу.

Все три палатки мирно стояли метрах в пятнадцати от него. Над входом в самую большую палатку горел фонарь. Было тихо и безлюдно, как это и положено глубокой ночью. На первый взгляд – ничего подозрительного. Люди намаялись за день и спят. В отличие от некоторых излишне ретивых пластунов.

Но – тут Роман сразу подобрался – не все, оказывается, почивали в этом мирном лагере. Качнулась какая-то тень – и Роман понял, что лагерь охраняется часовым. Часовой сидел возле той самой палатки, из которой выносили тяжелые ящики, и явно не спал.

Интересно. Кого они тут, на этом пустынном берегу, опасаются? Паша и Саша дрыхнут, не думая ни о какой охране. Разве что дверь в пещеру с оборудованием запирают на кодовый замок. А эти чего-то вот боятся. Сторожа поставили. Фонарь горит, аккумулятор садит. Зачем?

Покосившись в сторону дрейфующей неподалеку яхты, Роман заметил, что на палубе, слабо освещенной светом из рубки, кто-то есть. Какие-то люди что-то делали в районе кормы. А им-то почему не спится?

По-рачьи пятясь, Роман вылез из кустов и, придерживаясь их густой тени, подобрался ближе к берегу. Тучи на этот час почти непрерывно заслоняли луну, так что не было особой необходимости в столь тщательных предосторожностях. Но Роман предпочитал не рисковать и понапрасну от кустов не отдаляться.

Достав из кармана как бы нечаянно оставленный при себе бинокль Александра, он навел его на палубу яхты. Ага, «Kiosi». Будем знакомы. Так что же у нас творится на корме?

А на корме творилось следующее. Двое пловцов в темных, светопоглощающих гидрокостюмах надевали баллоны с кислородной смесью. Еще два человека помогали им.

Ну надо же, до чего работящие ребята! Дня им мало, так они ночью ныряют. Отчаянные головы, эти японцы. Ночью океан опаснее втройне, да, видно, им все нипочем.

А может, это экстремалы какие? Сейчас народ пошел странный, в погоне за острыми ощущениями готов хоть в космос, хоть в ночную океанскую бездну сигануть. Ерунда, что его там может акула или косатка слопать. Зато, как они говорят, будет что вспомнить…

Тем временем пловцы надели маски и с низкого заднего борта опустились в воду. Со своего возвышения Роман видел, как два помощника подали им какой-то увесистый предмет, после чего пловцы исчезли под водой.

Не делая пока никаких выводов, Роман продолжал вести наблюдение за яхтой. Кроме тех двух человек, никого больше на палубе не было. Но они медлили уходить. И вскоре выяснилось, почему. Минут через пять из-под воды всплыли два пловца, и люди на яхте помогли им подняться на палубу. Насколько мог разобрать Роман, эта пара пловцов поднялась на борт с пустыми руками. И это была другая пара! Роман четко запомнил, что первые двое были почти одного роста и телосложения. А у этих один был повыше и пошире в плечах, другой – пониже и помельче.

Значит, соображал Роман, не отрываясь от бинокля, налицо две пары аквалангистов. Как минимум две, ибо неизвестно, сколько людей на самом деле осуществляют погружения. Ночные погружения. И при этом каждая пара что-то уносит с собой под воду и, возможно, это «что-то» там оставляет.

Вопрос: с какой целью?

Послышалось гудение мощного мотора. Роман поднял голову и увидел вдали пограничный катер, идущий на среднем ходу вдоль берега. Прожектора бросали яркие пучки света в открытый океан, впереди себя, даже назад, – но словно по волшебству обходили яхту стороной.

Роман снова навел бинокль на «Kiosi». Паники в связи с появлением пограничников там не наблюдалось. На всякий случай аквалангисты и их помощники сели на пол, прячась за бортом, – но и только. Никаких лишних движений, говорящих о том, что они встревожены, ими не производилось.

Когда катер, пройдя в какой-нибудь сотне метров от яхты, скрылся из виду, аквалангисты поднялись и начали стаскивать гидрокостюмы. Из этого Роман заключил, что в ближайшее время погружений у них не будет. Ждать возвращения первой пары ему не было резона, он не знал, как долго она пробудет под водой. Следовало прекращать наблюдение за «Kiosi» и возвращаться на первоначальную позицию.

Едва Роман пробрался через кусты на прежнее место, как из второй маленькой палатки выбрался Самурай собственной персоной.

«Значит, одна маленькая палатка предназначена лично для него, – думал Роман, следя за Самураем. – Во второй, которую охраняет часовой, у них что-то вроде склада. В третьей, большой, – казарма для личного состава. Как есть гарнизон».

Больше всего Романа интересовал склад, или, вернее, те тяжелые ящики, которые в нем находились. Он не был уверен, но ему показалось, что пловцы уносили с собой под воду именно такой ящик. Поэтому ему во что бы то ни стало нужно было проникнуть в палатку и осмотреть ящики вблизи.

Но пока он следил за Самураем.

Тот, выпятив грудь, медленно подошел к складу и о чем-то спросил вскочившего часового. Выслушав ответ, удовлетворенно кивнул, подошел к большой палатке, снял с нее фонарь и, повернувшись лицом к яхте, дважды повел фонарем вправо-влево.

С яхты ответили точно таким же знаком. Самурай повесил фонарь на место, после чего направился в сторону гряды, на ходу раздвигая полы кимоно.

Место он выбрал удачное – как раз под теми кустами, в которых затаился Роман. Ничего не оставалось делать, как крепче прижаться к земле. Хорошо еще, что лежал на возвышении. А то могли бы и окропить, такие маловозвышенные моменты в жизни диверсантов случались не раз.

Поливая с тихим журчанием камни, Самурай вдруг поднял голову и уставился, как показалось Роману, прямо на него.

Журчание стихло. Самурай не уходил, пристально вглядываясь в темнеющий над ним кустарник.

«А что, если, – прошиб Романа холодный пот, – он учуял запах духов, которыми была надушена Наташа?»

Ветер дул от Самурая и, по идее, уносил все запахи прочь. Да и запаха никакого не было, так, остаточные явления. Но черт его знает, какими он обладал способностями. Вдруг у него нюх, как у гончей? Могло ведь что-то остаться на коже, на руках, на волосах. Не духи, так что-нибудь другое, не менее пахучее…

Роман весь подобрался, готовясь задать стрекача, если вдруг Самурай подымет тревогу. Догнать они его не догонят, он заранее наметил пути к отступлению и знал, как замести следы. В темноте, да еще на твердой, состоящей из сплошного камня, почве это сделать нетрудно. Но тогда они точно узнают, что в лагере был посторонний, и примут меры, чтобы обезопасить себя. И потом уж ничегошеньки не узнаешь…

Вот же чертов японец, принесла нелегкая!

Но, похоже, Самурай всего лишь хотел подышать свежим воздухом. Зябко передернув плечами – на улице было уже довольно прохладно, – он плотно запахнул халат и вернулся в свою палатку.

Роман посмотрел на часы.

Три ноль пять. Теперь надо выждать хотя бы четверть часа и, если ничего экстраординарного не произойдет, выдвигаться к палатке.

Эти четверть часа он провел в полудреме, набираясь сил и коротая время. Глаза были закрыты, но уши чутко фиксировали каждый звук. Хотя особенно фиксировать было нечего: дважды стукнули ботинки часового да вдали прокричала какая-то птица.

Все, осторожно потягиваясь и разминая суставы по окончании отведенного часа, решил Роман. Пора. Дальше тянуть нет смысла.

Он снова вылез из кустарника и по дуге обогнул гряду, оказавшись далеко в тылу лагеря. Отсюда до палатки-склада было метров сто. Зато здесь он мог сойти в низину по твердой породе, не опасаясь, что его спуск вызовет каменную осыпь, как это могло случиться, спускайся он по откосу гряды.

Мягко пробуя ногой грунт, Роман без единого звука спустился вниз и на корточках начал подбираться к палатке-складу. Весь лагерь довольно ярко освещался фонарем, и пятно света далеко выходило за границы поставленных треугольником палаток. Однако позади них было мертвое, неосвещенное пространство, и им-то и воспользовался Роман.