Текст книги "Болевой прием"
Автор книги: Сергей Алтынов
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Я лишь передернула плечами. Дескать, ты, Тоня, капитан, тебе видней.
– У чиновников немедленно начнется дефицит денег, – продолжила Глебова. – Что вызовет снижение спроса на жилье. Далее – обвал рынка недвижимости. Граждане начнут интенсивно избавляться от денежных сбережений, и из-за этого рухнет валютный рынок. Считай, социальный взрыв обеспечен.
Антонина произнесла все это на полном серьезе. Я хотела было в очередной раз поддеть Глебову, но осеклась. Возражать по большому счету было нечего.
– Но самое страшное – это то, что в сберкассах образуются очереди из водителей, желающих уплатить штраф в законном порядке, – перешла Антонина к завершающей части «доклада». – Дойдет до того, что самыми коррумпированными станут работники сберкасс, которым шофера будут давать взятки за право пройти без очереди. Автомобилисты сойдут с ума от очередей, перекроют трассы с плакатами и монтировками в руках и потребуют возврата прежней коррумпированной системы.
В ответ я лишь молча развела руками. Настенные часы показывали девять ноль-ноль, это означало, что я уже засиделась.
Глава 9
– Что качается под монархом во время смуты? – спросила Антонина, как только я поднялась со своего места.
Капитан Глебова явно хотела с моей помощью расправиться с кроссвордом. Везет мне на них за последние сутки.
– А сама как думаешь? – переспросила я, давая понять Глебовой, что приказ, данный кадетским наставником, продолжает действовать по сей день.
– Ну этот, на чем он там сидит... – оглядев собственный кабинет большими светло-карими глазами, задумчиво проговорила Антонина. – Трон, что ли?!
– По буквам подходит?
Антонина молча кивает и вписывает слово «трон» в клеточки кроссворда.
– Телефон, координаты оставишь? – интересуется Глебова, когда я уже нахожусь у порога.
– Через пару дней сама позвоню, – отвечаю я.
Фразу «если буду жива» не добавляю. Антонина не так глупа, сама все понимает. Я уже взялась за дверную ручку, как прямо на меня в кабинет Глебовой влетел милицейский майор, видимо Антонинин начальник. И обратился не к капитану, а ко мне:
– Вы кто такая будете?
– Консультант, – как ни в чем не бывало ответила я, заметив через приоткрытую дверь, что в коридоре топчутся трое автоматчиков в бронежилетах.
– Антонина Петровна! – майор повернулся к Глебовой, и я отметила, что он заметно взволнован. – Я попрошу вас и... вашего консультанта никуда не выходить из кабинета!
Приплыли! Как я не учла того, что Крот, окопавшийся в спецслужбе, скорее всего отлично знает мое досье. В том числе и всех подруг-сокурсниц по «кадетке». И, разумеется, рано или поздно должны были взяться за них. Несколько рановато взялись. Майор поспешно закрыл дверь, а я вернулась на свое место. В коридоре автоматчики, теперь не вырвешься!
– Тоня, сотри все из компа, отпечатки спрячь, потом уничтожь, – быстро и негромко заговорила я. – И вот это... – я протянула Глебовой лист-распечатку с адресом Бориса Огуреева.
По счастью, я успела его запомнить.
– Иначе? – переспросила Антонина, уже засовывая бумагу в специальный прибор, превращающий любой документ в мелкую, непригодную для восстановления текста лапшу.
– Начнут убивать, – ответила я. – Сначала меня...
– Здесь не начнут, – застучав наманикюренными пальцами по клавиатуре компьютера, без малейшего удивления произнесла Глебова.
Только-только мы избавились от лишнего, как в кабинет вернулся майор с тремя штатскими. Автоматчики остались в коридоре. На меня никто не обратил ни малейшего внимания. Майор и штатские приблизились к Антонине, в руках у офицера была папка с бумагами.
– Возникла такая ситуация... – начал майор, распахнув папку, точно хотел показать Глебовой некий важный документ.
А в следующее мгновение один из штатских молниеносным движением ударил меня ногой в живот, второй почти одновременно схватил за шею и начал проводить удушающий прием, третий не менее профессионально зафиксировал кисти моих рук сталью специальных наручников.
– Гладкова Евгения? – поинтересовался тот, который ударил в живот.
Второй отпустил мою шею, и, несмотря на боль в корпусе, я сумела выпрямиться.
– Гладкова или нет?
Второй вопрос был адресован Антонине.
– Да, Гладкова, – ответила та, чуть придя в себя от шока столь стремительных действий. – А в чем дело?
– Гладкова Евгения обвиняется в убийстве генерала спецслужбы Прохорова, – ответил Антонине майор. – И еще в убийстве и ранениях сотрудников ЧОПа «Парадигма».
Вот оно как повернулось! И взяли грамотно, опытных волкодавов прислали. Выходит, я заминировала машину Сократа Ивановича?! Веселенькое начало...
– Увести! – скомандовал майор волкодавам.
Глебова пыталась что-то возражать, но майор вежливым голоском сказал, что сейчас все объяснит. Мне же пришлось покинуть кабинет подруги. Волкодавы вели меня под руки, фиксируя каждое движение.
Офицеры, как известно не бьют женщин...
Они их убивают. И еще, в исключительных случаях, немного мучают. Сейчас был именно такой исключительный случай. Поначалу со мной ведут себя корректно, в соответствии со служебной инструкцией о задержании и личном досмотре женщин-преступниц. Меня в наручниках препроводили в соседнее милицейское здание, где находился ментовский изолятор. Там препроводили в специальное помещение без окон, похожее на тюремный карцер.
– Благодарю вас, майор, – произнес находившийся там высокий импозантный мужчина с бородой и в огромных темных очках.
На мента он похож не был... Уж не сам ли Граф решил поиграть со мной в свои игры?!
– Оставаться с ней наедине опасно, – заметил майор, судя по всему службист-буквоед. – По ориентировке она проходит как террористка!
В самом деле, я ведь генерала спецслужбы завалила! Стало быть, в розыск меня объявили официальным образом. А этот майор в должниках у бородатого, и сейчас доблестно отрабатывает, но при этом пытается чтить букву закона.
– Мне не впервой, – отозвался бородач. – Свободны, майор!
– Хорошо, – кивнул тот. – Только обыщем для начала...
Сам он то ли побоялся, то ли решил соблюсти законность, но для обыска вызвал крупную толстозадую даму-мента. Она также была в звании майора, со знаками различия милицейского следователя, и сильно походила на свинью, одетую в милицейскую форму. Видимо, никого другого для обыска не нашли. Ни слова не говоря, дама-мент профессионально ощупала меня, затем пожала своими пухлыми плечами, дескать, ничего опасного. Проделала она это с заметно брезгливым выражением на щекастой физиономии.
– Все свободны! – уже откровенно недовольным голосом распорядился бородач. – Ключи от наручников оставьте мне.
– Как знаете, – только вздохнул милиционер.
– Надеюсь, мы сможем найти общий язык, – начал бородач, как только менты покинули помещение.
– Сначала снимите вот это, – кивнула я на наручники. – Или боитесь?
– Чего? – скривил он бородатую физиономию. – Сейчас, одну минуту!
Он расковал мою левую руку, а за правую вздернул меня к трубе парового отопления, которая проходила чуть ниже не слишком высокого потолка. Защелкнув наручники на трубе, бородач заставил меня вытянуться в полный рост, едва касаясь ступнями пола. Сделал он это очень быстро, привычными, тренированными движениями... Тварь, единственное, что он не учел, это то, что оставил мне вторую руку.
– Вот так мне гораздо удобнее с вами разговаривать! – убирая в карман ключ, проговорил бородатый и тут же слегка ткнул меня в солнечное сплетение.
Согнуться я не могла, с трудом удержала в себе стон... Все это явно было только началом, а мне нужно сберечь силы.
– Что вы хотите? – пробормотала я, стараясь не смотреть на бородатую харю.
– Не так уж и много. Как сами понимаете, серьезных улик, что вы убили генерала Прохорова, ни у кого нет. Подержат вас в одиночке пару недель и выпустят, а дело закроют за отсутствием состава. Так что потерпите уж...
– И что дальше?
Ударить его ногами или свободной рукой в таком положении было невозможно. Вырвать трубу тоже... Но зато возможно было кое-что другое.
– Я обещаю сохранить вам жизнь...
И тут же, без лишних вступлений, он задает главный вопрос:
– Итак, имя «разговорчивого человека», найденного вами?
Клюнули, выходит, на мой манок, не ошиблась.
– Вы Граф? – задаю я свой «главный вопрос».
– Ну... хотя бы и Граф. Слушайте, Гладкова! В обмен на найденный вами объект я не буду задавать вопрос, куда вы спрятали Ольгу Ластерлайнен и Шорникова. Обещаю, что трогать их мы не будем.
– Выходит – обмен?
– Да.
– Может быть, в обмен вы скажете имя того, кто окопался под носом у Прохорова?
– А вот это – нет! Потому что после такого знания жизнь я вам гарантировать не смогу...
Граф предельно искренен.
– А если я хочу подумать?
– Вот с этим тоже никак! Времени в обрез, да и вы думать будете не о том, как со мной откровенничать, а о том, как отсюда сбежать. Ну что, я не прав?
Думать в таком положении, в каком я сейчас, несколько затруднительно. Поэтому я ничего не отвечаю ему. Я просто плюю в его самоуверенную, холеную бородатую харю. В данный момент я могу позволить себе такую единственную роскошь...
Он бьет меня сильно, по-мужски. Бьет точно подвешенную к потолку боксерскую грушу... Обычная женщина уже давно бы потеряла сознание. И я немногим отличаюсь от обычных женщин.
– О черт, – ругается он, видя, что я отрубилась всерьез.
Продолжая чертыхаться, неумело бьет по щекам. Приходится терпеть, этому в учебном центре тренировали по особой методике.
– Очнись, тварь! – окончательно теряет терпение Граф.
И тут я вяло открываю глаза, плохо слушающейся свободной рукой пытаюсь оттолкнуть бородатого от себя. Тот в последний раз чертыхается и сам делает два шага назад.
– Вы мне что-то отбили, – шепчу я. – Ой, мне плохо... Совсем!
Граф понимает, что и в самом деле переусердствовал своими кулачищами.
– Тебе окажут помощь... Как только ты ответишь на мой вопрос, – не особо уверенным голосом сообщает Граф.
– Воды хотя бы дайте... Минеральной, – шепчу я пересохшими губами.
Бородач колеблется. Он не рассчитывал изувечить допрашиваемую так быстро... Я же лишь роняю голову и зависаю плетью, едва касаясь пола.
– Эй, хватит дурить!
На сей раз Граф откровенно растерян. Что, если я отдам концы?
– Хватит дурить, б... Оглохла, тварь?!
Видя мою нулевую реакцию, он бросается к двери, распахивает ее и кричит своим подручным ментам:
– Спирт нашатырный есть? Быстро, б... сюда!
Все верно. Если не приду в себя после нашатыря, значит, дело серьезное, нужен врач. Иначе...
Иначе с Графа спустят семь шкур его хозяева... Ну, может, семь не семь, но одну уж точно. В прямом, не переносном смысле.
Если бы Граф так не нервничал, то он проверил бы карманы и обнаружил исчезновение ключа от наручников. Я сумела вытащить его, когда отпихивала Графа от себя. И еще он выпустил меня из поля зрения, когда высунулся в коридор к своим ментам. Этого мне вполне хватило, чтобы подтянуться к трубе и открыть наручники.
– Сука! – только и произнес Граф, вернувшись к моему бесчувственно висящему телу.
Наручники по-прежнему защелкнуты на трубе, но сейчас это одна видимость. Сорвать их теперь можно одним резким движением. Что я и делаю в следующую секунду. Граф не успевает сообразить, что происходит, потому что не успевает начаться следующая секунда, как я бью его ребром ладони под сонную артерию. Крупное, упакованное в дорогой костюм тело валится на пол, точно сбитая кегля... Долго осматривать Графа мне было недосуг, единственное, что я сделала, это изъяла пистолет, который был у него под пиджаком в плечевой кобуре.
Рывком распахнув дверь, я нос к носу столкнулась с милицейским старшиной-автоматчиком. Мне ничего другого не оставалось, как ударить его под колено, а потом рукояткой трофейного пистолета в голову. Впереди со стороны выхода послышались шаги, причем шагало сразу несколько крупных, тяжелых товарищей. Быстренько затолкав потерявшего сознание старшину в комнату, где меня допрашивали, я рванула в обратную от выхода сторону. Через пост дежурного мне так просто не прорваться. А если я убью или даже раню мента, то все... К тому же мне совсем не хочется стрелять в этих людей, которые, в общем-то, по-своему выполняют долг. Быстренько миновав коридор, я увидела дверь с характерной буквой «Ж». Как говорится, очень кстати! Я тут же скрываюсь в женском туалете и обнаруживаю там свою недавнюю знакомую, толстозадую даму-майора, которая пять минут назад обыскивала меня. Она прихорашивалась у зеркала с раковиной, видимо мыла руки после обыска. Увидев меня, она реагирует мгновенно, по-милицейски, с неожиданной для ее комплекции прытью. Хватает за руки, пытается милицейским приемом завести мне их за спину. Однако со мной это не проходит, я вырываю руки и по-бабски ногтями вцепляюсь милиционерше в щекастое лицо. Бить всерьез женщину мне не хочется, поэтому я делаю вид, будто хочу выцарапать ее заплывшие глазки. Прием подлый, но эффективный. Моя противница отшатывается, взвизгивает от боли, при этом пытается защищаться, я же, улучив момент, выкручиваю ей правую руку, обездвиживаю и достаю пистолет.
– Кричать не надо! – произношу я, упирая ствол пистолета в изрядно оплывшую шею дамы-майора.
Толстые розовые щеки заметно бледнеют, следы моих ногтей, длинные полосы-царапины, видны особенно ярко. Тем не менее дама-майор старается сохранить спокойствие. В ее поросячьих глазках ужаса нет, или его попросту не видать из-за того, что глазки дамы-майора такие маленькие... И тут же мне в голову окончательно приходит спасительное решение.
– Снимай форму и не вздумай завизжать! – командую я жирной майорше и ослабляю хватку.
Той ничего иного не остается, как повиноваться. Команду мою она выполняет быстро, но без суеты. Опыт у майорши есть, уже оценила, кто я, поняла, что церемониться с ней не буду, руки мне так просто не заломаешь.
Лишь когда я переодевалась в ее форму, она заметно вздрогнула, видимо, сравнив собственную заплывшую жиром фигуру, отвислую задницу и похожие на толстые розовые сардельки ноги с моими изящными ножками и всем остальным...
Не проходит и пары минут, как я в майорской форме неторопливо следую по коридору. Волосы собраны в узел на затылке, я эдакая скромная служительница закона. По коридору пробегают двое автоматчиков, не обращая на меня внимания. Дама-мент была пониже меня, но куда жирнее, поэтому форма сидит на мне соответствующим образом, но сейчас не до этого. Я оставила ее в одних трусиках и лифчике, велев не подавать голоса в течение десяти минут. Этого времени мне должно было хватить.
– Эй, постойте-ка! – слышу я за спиной, уже подойдя к посту дежурного, за которым спасительный выход.
Вместо ответа лишь убыстряю шаг.
– Стойте! – кричат уже требовательно и с угрозой.
Передо мной вырастает фигура дежурного-сержанта. Я стреляю в него через форму и сбиваю с его головы фуражку. Сержант шарахается назад, но я успеваю сделать ему подсечку, и он падает, освобождая ход. Одним прыжком я оказываюсь за дверью, во дворе. На мою удачу, я замечаю статную фигуру Антонины. Она переоделась в гражданское и, видимо, была отпущена домой после пары дежурных вопросов. Сейчас она садилась в машину «Опель Кадет», на водительское место. Когда я оказалась рядом с ней, капитан Глебова лишь фыркнула и покачала головой. Видимо, оценила, как я выгляжу в ментовской форме.
– Поехали! – только и произношу я.
– Куда?! – недоумевает Антонина, однако слишком хорошо знающая своих коллег и потому готовая мне помочь.
– По адресу Огуреева, – говорю я и на память произношу то, что совсем недавно капитан Глебова сама же и выискала.
Сейчас спасти меня может только этот самый Борис Огуреев. Если я найду его, то у меня появится шанс уцелеть...
Глава 10
– Я не понимаю... Генерала Прохорова ты не убивала?
– Лекцию про коррупцию, Тоня, я уже слышала. Теперь расскажи, как фабрикуют уголовные дела на неугодных людей.
– Если наши болваны что-то соображают, то мою машину уже сейчас объявили в розыск, – Антонина вовремя переходит на более актуальную тему.
– Интересно с болванами работать? – спрашиваю я, скидывая майорский китель.
– По-всякому... – мотает головой Глебова. – Все, из района выехали, дальше сама! Метро через улицу!
Антонина права. Даже если никто не видел, что я села в ее машину, вполне могли догадаться. Втравлять Антонину в свои дела мне не хотелось. По службе неприятности она, считай, уже заработала, но это ерунда! Главное, чтобы в живых оставили.
– Ладно, спасибо за все! – говорю я и покидаю салон.
Сейчас я одета в кокетливые шорты и коротенькую маечку. Вполне по сезону, солнце палит, но вполне умеренно, пару дней назад было жарче. Волосы по-прежнему стянуты в хвост на затылке, на носу очки. Сверху я выгляжу «синим чулком», снизу довольно-таки фривольной изящной дамой. Моя задача проделать все как можно быстрее. Огуреев – моя единственная зацепка за похитителей Павла Шорникова и... единственная надежда, что после моей беседы с ним охота на меня прекратится.
Добравшись на метро до нужного адреса, я уже подошла к нужному подъезду, когда услышала следующий диалог.
– Борь, вечером зайду?
Это произнесла средних кондиций и умеренной трезвости девица в еще более коротких, чем у меня, шортах.
– Не знаю, – ответил ей здоровенный парень, выглядевший куда цивильней девицы.
После этих слов, не оглядываясь, он двинулся в сторону автомагистрали.
– Огуреев? – небрежно поинтересовалась я, даже не поздоровавшись.
– А тебе чего? – не переставая жевать жвачку, переспросила та.
– Мне говорили, Огуреев машину продает... Ну, тачку в смысле! – пояснила я открывшей рот девице.
На пару секунд она перестала терзать своими лошадиными челюстями резинку.
– Может, и продает, – продолжила жевать жвачку. – Ты к нему за этим?
Сейчас она была очень похожа на Свету Букину из сериала «Счастливы вместе».
– Ну да, знакомые адрес дали.
– Он в маркет пошел, через минут двадцать вернется.
– Спасибо, зайду позже.
Разговаривать с Огуреевым в присутствии этой девицы смысла нет. Поищу его в маркете. Но не успела я войти в маркет, как увидела его здоровенный коротко стриженный силуэт, покидающий магазин и двигающийся в сторону метро. Следую за ним, что еще делать? Устроить с ним «крутую беседу» в вагоне метро? Или там, куда он едет? Для меня сейчас счет идет даже не на часы, а на минуты... На эскалаторе не поговоришь, поезд пришел, как только Огуреев, а следом за ним и я, сошли с движущейся лестницы. Одна из дверей второго вагона не открывалась, как раз перед носом моего объекта. Тот, не долго думая, саданул по ней ногой. К нему тут же не замедлила приблизиться рослая, решительная дежурная по станции.
– Прекратите ломать вагон! – громко и властно произнесла она.
И тут же сама, не менее сильно, ударила ногой по той же самой двери. Та немедленно открылась.
– Ну и чего орать было? – раздраженно спросил «мой», занося ногу в вагон.
– Потому что у меня квалификация есть, – с чувством брезгливого превосходства ответила дежурная. – Знаю, куда и сколько бить!
Итак, мы оба в вагоне метро. Пассажиров не сказать что слишком много, но и не мало. Сидячих мест нет. Меня объект не видит. Я же ненавязчиво протискиваюсь совсем близко к нему. Народу вокруг нас немного, если разговаривать тихо, то никто не услышит. Но захочет ли Огуреев со мной побеседовать, да еще полушепотом? И тут, на мою удачу, поезд метро останавливается. Не на остановке, а посередине тоннеля. Такое иногда бывает, но многие пассажиры, помня о недавних взрывах в подземке, начинают в такие минуты сильно нервничать. Мне не остается ничего другого, как воспользоваться сложившимися обстоятельствами.
– Сейчас, Боря, взорвемся, – тихо шепчу я Огурееву в самое ухо.
Тот недоуменно отшатывается, косится на меня как на умалишенную. Поезд между тем продолжает стоять.
– Тихо, не двигайся, – продолжаю я, а сама киваю на двух крепких ребят, стоящих с правой стороны, у самых дверей.
Дескать, Боря, не одна я здесь, давай без лишней дури.
– Ты засветился, – совсем тихо говорю я. – Когда человека в шкафу из чужого подъезда выносил.
– Тебе-то чего? – нервно сглотнув и озираясь по сторонам, столь же негромко отозвался Борис.
– Ничего, – медленно покачиваю головой. – Только с этой минуты все будет так, как говорю я. Вот сейчас поезд дальше пойдет...
И вновь удача улыбается мне. Поезд и в самом деле трогается с места. Когда он доезжает до станции, я подталкиваю Бориса к выходу. Тот молча повинуется. Крепкие ребята выходят вместе с нами, нет, сегодня действительно у меня день везения.
– Говори здесь, – произносит Огуреев, усаживаясь на лавочку.
Я не возражаю. Кругом полно народу, но к разговору нашему никто прислушиваться не станет. Мне этот амбал не опасен. Стрелять или бить ножом при таком скоплении народа?! На такое не решится самый крутой профи. Без предисловий перехожу к главному:
– Кто заказал похищение и где искать того, кого вы украли?
– Слушай... – он оглядывается по сторонам, видит, что «мои ребята» куда-то исчезли, при этом заметно наглеет. – А не пойдешь ли ты...
Адрес договорить Огуреев не успевает, я бью фалангой пальцев по ножному сухожилию, да так, что он подпрыгивает на месте. Со стороны ничего не заметно, я просто слегка взмахнула рукой, а мой собеседник немного дернулся. Как и дежурная по станции, я тоже знаю, куда и сколько бить.
– Нет, Борис, я не пойду... А тебя сейчас под поезд кинут, – без всякого выражения, очень буднично поясняю я.
Огуреев вновь озирается по сторонам. Никаких габаритных мужчин рядом нет, но то, что по моему велению двигаются и останавливаются метропоезда, произвело на него сильное впечатление. Теперь главное – не дать ему опомниться.
– Борис, тебя убьют в любом случае. Не сейчас, так через час. Ты засветился, многим известно, что именно ты того мужика в шкафу выносил... Ладно, времени мало. Или ты говоришь, кто, где, когда, и имеешь возможность скрыться, или... До вечера ты не доживешь. Ну?!
Мне хочется еще раз ткнуть его по сухожилию, но в данной ситуации это будет перебор. Этот Боря простой «бычок», «торпеда». Его использовали, но при первой же опасности жалеть не будут. Расходный материал.
– Ладно, – соглашается он. – Я этих мужиков не знаю...
– Каких мужиков?
– Ни того, которого в шкафу, ни того, кто деньги платил... Того, кто платил, погоняло Граф. И он мне объяснил, что все это игра какая-то. Ну, для тех, кому скучно, но денег много. Я вдаваться в подробности не стал, деньги хорошие, работа непыльная...
– Без мокрухи, – закончила за него я.
– Потом понял, что никакая это не игра... Ну и чего теперь?
– А как ты с Графом познакомился?
– Не знаю, он сам меня нашел.
Верю. Такие вот ребята, умеющие работать кулаками и ногами, кое у кого все учтены. И в нужный момент их находят и дают непыльную работу.
– Последнее, Боря... Где Графа найти?
– Да не знаю я... Как-то раз подвозил его в один элитный комплекс. Баня там, бассейн, карате...
Каратэ! В этом комплексе наверняка занимался и Павел Шорников! Все сходится...
– Адрес комплекса?
Огуреев трет свой низкий лобик, затем сообщает адрес.
– Беги, Борис, – говорю Огурееву на прощание, мне он более неинтересен. – Полчаса на сборы и дуй из Москвы.
– Чего так?
– Через полчаса кое-кто будет знать о нашей встрече... Это значит, что тебя сразу же убьют. В любом случае убьют, понимаешь? Выяснять, что ты мне сказал, а что утаил, никто не будет.
Борис ничего не отвечает. Он не так глуп, как можно судить по его простецкой внешности. Своих работодателей знает слишком хорошо.
– За что ты меня?.. – вдруг спрашивает он.
Идиотский вопрос. Ты, Боря, сам себя.
– Да ни за что... – я неожиданно для самой себя злюсь. – Все, желаю успеха!
Подойдя к дверям спорткомплекса, я распускаю волосы и снимаю очки. Мне предстоит очаровать пару охранников и сделать их разговорчивыми.
– С бородой, носатый, в темных очках? – переспрашивает охранник комплекса, пялясь при этом на мои ноги. – Так это Александр Александрович! Он один такой здесь... Только он редко бывает...
– И найти никак нельзя? А то я его телефон потеряла, – вытягиваю губки в трубочку я.
– В справочнике должен быть номер его офиса, – охранник щелкает клавишами компьютера.
Надо же, у этого Графа даже офис имеется! Впрочем, офис – прикрытие. Охранник между тем уже набирает номер.
– Как вас представить?
– Скажите, роковая блондинка его ждет! И все!