Текст книги "Солнечная Сторона"

Автор книги: Сергей Эс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

А ведь он, Никола, действительно, совсем-совсем забыл это ощущение, даже нет, не ощущение, а это состояние. Взгляд Николы застыл в одной точке.

Это было состояние какой-то безоглядной беззаботности и простоты. Нет, конечно, заботы были. Голова тоже была забита всякой суетой, всякими планами, всякими мыслями, но не было той, как потом оказалось, самой большой, самой глубокой, самой фундаментальной озабоченности тем, как прожить, как обеспечить себе кусок хлеба на проживание. Вся суета просто не шла ни в какое сравнение с состоянием загнанности, когда любой сегодняшний успех не может гарантировать тебе, что ты не провалишься завтра, что завтра тебе опять не придется начинать заново – бегать и бегать, тянуть жилы – тянуть не только из мозгов, а из всего, что тянется.

Никола посмотрел на свесившуюся руку сидевшего перед ним его приятеля.

Это состояние беспечности часто выливалось вот в такую бесшабашность. Как же беззаботно тогда парили люди! Как не понимали того, что имели!

В слабое щемящее ощущение, которое все это время не покидало Николу, теперь добавились нотки горечи.

Нет! Ну как они могли работу называть «драной»? Если он, Никола, после стольких лет мрака сможет снова вернуться сюда, он будет пахать. Пахать и пахать! Он не будет так воровать у самого себя время! Не будет так сидеть и, ничего не делая, смотреть в окно. Но только бы вернуться сюда!

Никола почувствовал, как слегка задрожал его подбородок.

«Только бы вернуться сюда!» – подумал он, сжав зубы.

Студенты, сгрудившиеся у установки, вдруг отчего-то оживились. Никола, непроизвольно вздрогнув, заглянул за их спины на монитор, но там не было ничего особенного. Видимо, произошел резонанс, и студенты так на него среагировали.

Оживление студентов неожиданно взволновало Николу. Ну почему он решил, что все это сон? Ведь люди здесь действительно настоящие, живые! Не как во сне! Студенты всегда так оживляются при первых резонансах. Это обычные люди, они думают, шутят, смеются. Ну какой же это сон!?

Никола опять взглянул на своего приятеля.

Почему он решил, что и этот человек ему сейчас снится? Может, наоборот, он снился ему тогда, когда он вдруг стал… (нет, не стал, а приснился, именно приснился!) коммерсантом?

Никола опустил взгляд и снова потер висок. Голова опять пошла кругом.

А все его речи о «жилах»? – Это же какой-то бред – настоящий сновиденческий бред. Ну, конечно же, обычный сновиденческий бред… ну как же ему сразу это в голову не пришло, как же он не догадался об этом еще тогда, когда они с ним об этих «жилах» разговаривали?… Надо было тогда сразу остановить своего приятеля, сразу сказать: хватит нести сновиденческий бред…

Никола мотнул головой.

Что за чушь ему сейчас подумалась!?

Нет! Ну, даже, если сейчас он спит… допустим, что сейчас он спит, ну допустим (ведь лезет же всякая ахинея в голову… как в самом настоящем сне)… то лаборатория все равно же… вот она… – самая реальная лаборатория, с установками, со стендом, с компьютерами, с мышкой… мышка же не может присниться! Вот она – совершенно реальная, ее даже можно потрогать, она не спит. То есть, нет, лаборатория не может спать или не спать, да и он, как он может, спя, видеть реальную неспящую лабораторию. Не дух же он какой-нибудь! Если он сам спит, то она ему может только сниться. Ну да, конечно, она сейчас снится! Ну, допустим, он сейчас все-таки спит и видит себя в своей лаборатории, но это же ничего такого не означает, это только означает… это только означает, что он, действительно, спит, но спит у себя дома… Ну, конечно же! Он спит у себя дома, а лаборатория, она снится. Но если она снится, то это же не означает, что ее нет. Если что-то снится, это совсем не означает, что этого в реальности нет. Вот же, он сам видит, что лаборатория есть! Она есть, но есть не тут, не во сне, а там, в институте. Он видит ее во сне, и утром он проснется, дома проснется… и пойдет туда, в смысле, сюда – сюда, где все работает… Как все просто объясняется!

И почему он решил, что лаборатория закрыта? Вот же она! Работает!

Его глаза увлажнились. Он постарался незаметно вытереть их.

Ему вдруг вспомнились его безрезультатные поиски работы, вспомнились дни беспросветной безысходности, долгие дни тяжелой, тупой неопределенности, вспомнилась его клетка с невидимыми стенками.

«Ну, надо же! – подумалось ему. – Лаборатория все это время, оказывается, работала, а он не знал об этом. Надо было просто проснуться и прийти сюда, и все!»

В голове поплыли воспоминания о той жизни, но возникали они как воспоминания о какой-то другой, какой-то неправильной и нелепой жизни – жизни, которой он жил просто потому, что не догадывался прийти сюда. Но теперь та жизнь останется позади.

«Теперь все это позади! Теперь-то понятно, что надо сделать, теперь надо только проснуться! Все очень просто! Очень просто!»

Он вырвется из ада, он снова будет при деле, он снова почувствует себя человеком, он снова будет смотреть на мир свободно и прямо, у него снова распрямятся плечи…

Вот только дяде Мише надо будет об этом рассказать… поделиться радостью с соседом.

Здесь все настоящее – и люди, и разговоры, и смех, и шутки. Поскорее бы рассказать дяде Мише об этом. Надо будет рассказать ему и о его чудаковатом приятеле, который в тот раз сказал, что видит всех нас во сне. Ну правильно он сказал – мы и были во сне, и он там нас увидел. Как все просто объясняется! Вот посмеются они с дядей Мишей. Надо будет рассказать дяде Мише и о том, как его приятель сказал о голубой молнии, о десан…

Вдруг словно сильный гром ударил за спиной у Николы. В один миг он забыл обо всем на свете – обо всем, кроме слов незнакомца об этой молнии и о десанте. Его пронзила какая-то странная, непонятно откуда взявшаяся, неожиданная мысль.

Никола оттолкнулся от стенки и нетвердым шагом пошел к ближайшей двери. Там была комната начальника лаборатории. У двери Никола немного задержался, постоял немного и решительно потянул за ручку.

– Иван Иваныч! – заговорил он с порога, не сразу заметив, что за столом начальника сидит незнакомый человек. – Мы неправильно запрограммировали атмосферный зонд!

Человек за столом оторвал свой взгляд от компьютера.

На мгновение Николу поразила мысль: «С какой это стати он назвал незнакомого человека каким-то Иваном Иванычем?» Но тот смотрел на Николу таким же узнающим взглядом, каким встречали его практиканты. Сомнений в том, что перед ним сидел именно начальник лаборатории, у Николы почему-то не возникло, и поэтому, словно повинуясь какой-то неведомой инерции, Никола продолжил:

– Грозовые облака заряжаются не трением, а вертикальными атмосферными течениями.

Это была невероятно новая и неожиданная мысль. Взгляд начальника сосредоточился во внимании.

– Да-да! – продолжил Никола, с изумлением прислушиваясь к своим собственным словам. Они явно опережали мысль. – Они ж не как кучевые… они формируются при сумасшедших перепадах температур. У земли пекло, а на высоте стоградусный мороз.

Откуда-то из глубины души подкатило ощущение невероятного восторга. То, о чем сейчас скажет Никола, не говорил еще никто и никогда.

– Ну, не стоградусный… но все равно столкновение фронтов. Тяга делается такой мощной, что достает своей воронкой ионосферу… – голос Николы задрожал от ликования, – …ну не саму ее, а ее хвост.

Он закрутил рукой с поднятым вверх указательным пальцем, изображая воронку. Начальник привстал из-за стола.

– И всасывает этот хвост к земной поверхности, заряжая облака, – словно куда-то торопясь, заключил Никола.

Сердце в груди бешено заколотилось. В голове беспорядочно запрыгали мысли.

«Конечно же, – сквозь этот хаос обмысливал Никола свою догадку, – молнии спускают в землю заряд, который от солнца там наверху…».

Переводя дух, он окинул взглядом комнату. Глаза скользнули по настенному календарю. На нем на фоне большой красной планеты был изображен какой-то необычный космический корабль.

«Конечно же… конечно же… Десант… Они-то зондами ищут микроволны от молний, которые дырявят, как все считают, ионосферу, а все, оказывается, гораздо проще… все наоборот».

Взгляд Николы двинулся дальше. Он проскакал по корешкам книжек, стоящих на полке, на миг задержался на допотопном самописце, который, как талисман, хранил Иван Иваныч, и вдруг на глаза попал висящий на небольшом шкафчике листок бумаги.

«Надо же…десант, и впрямь десант!» – продолжало пульсировать в голове.

На листке была надпись: «График отпусков работников лаборатории на 2001 год», и ниже – табличка со списком сотрудников. Никола машинально пробежался взглядом по списку и вдруг увидел в этом списке свою фамилию.

Сердце будто остановилось…

На какое-то время остановилось и дыхание. И тут его мысли о двух жизнях, которые все это время роились в его голове, как в каких-то потемках, которые копошились, не осознавая своего неведения, вдруг эти мысли словно из этих потемок вырвались. Николу словно озарило.

Он же находится в другом мире!!! И это не сон, это другой мир – именно другой мир!!!

Округляющимися глазами он начал осматривать стены лаборатории.

Это все есть! Это никуда не девалось, никуда не уходило!

Округляющимися глазами он начал осматривать стены лаборатории.

Это никуда не пропадало!

Округляющимися глазами он начал осматривать стены лаборатории.

Это все есть! Где-то есть!

В другой ситуации он стал бы лихорадочно соображать, как такое возможно, и если возможно, то как. Он стал бы перелопачивать в голове все свои знания о физике, о мире, о материи, о четвертом измерении, но сейчас он просто воспринимал все как данность – как какую-то немыслимую, но реальную и невероятно потрясающую данность.

Открыв рот, он все оглядывался и оглядывался вокруг.

Другой мир!

Вот это да!!! Перед ним был тот самый мир – потерянный им когда-то мир!!!

Никуда, оказывается, этот мир не терялся! Никуда!!! Он просто продолжал существовать где-то в другом месте!!!

«А он-то гадает, откуда он научился мышкой…!» – почему-то пришла в голову шальная мысль.

Ему опять на глаза попала бумажка со списком сотрудников, и он остановил долгий взгляд на своей фамилии.

И вдруг слезы, предательские слезы обильным потоком подкатились к его глазам. Нет, он смог сдержать их, хотя будь он один в этой комнате, он разрыдался бы – разрыдался бы во всю силу свалившихся на него небывалых чувств. Ведь все это было потрясающим подарком для него! Это было самым невероятным подарком для него. Он снова видел перед собой мир, который когда-то безвозвратно потерял.

И все же он, как мог, прятал глаза от Иван Иваныча, ведь на них проступили-таки отдельные слезинки. Он старался незаметно вытирать глаза, делал вид, что будто что-то трет на своем лице.

И тут слабое ощущение зыбкости шевельнулось в нем, неожиданно он испугался – а вдруг он и вправду спит, как-нибудь невероятно спит, вдруг он и вправду проснется и потеряет этот с… нет, не сон, а этот мир – эти стены, этих людей.

Взгляд начал стремительно двигаться по всему, что попадало в поле зрения. Сердце бешено заколотилось. Словно боясь, что окружающий его мир в любой момент вдруг может исчезнуть, Никола стал лихорадочно поедать его глазами. Всем своим существом он стал поглощать его, словно пытаясь поскорее насытиться им. Никола оглянулся на открытую створку окна. Там была улица – так знакомая ему, совсем почти родная, залитая ярким солнцем улица, и неожиданно эта простая улица вызвала в нем неудержимую волну ликования.

Не унимающиеся слезы мешали ему смотреть. Он украдкой смахивал их и смотрел, смотрел, смотрел, впитывал, впитывал, впитывал своими набухшими глазами все окружающее. Взгляд постоянно возвращался к висящему на шкафчике листочку и напечатанной на нем его фамилии. Он по нескольку раз перечитывал ее по буквам.

Так же часто он оглядывался и на окно. Там, где-то там, его дом – другой дом, чистый, светлый! Там семья, там жена – красивая, не замордованная, другая, совсем другая, не такая, какой она стала, там сын…!

Далекий зазывный шум звучал в голове, зовя и зовя его туда…

Неожиданно Николе попался на глаза его радиоприемник. Ему тут же вспомнился дядя Миша.

«Лекарства! – спохватился он. – Ему же нужны лекарства!»

Николе вспомнилось, что в холле института находится аптечный киоск.

«Надо купить ему что-нибудь!»

Рука полезла в карман в поисках мелочи.

Из кармана была извлечена красная «десятка». Никола вздрогнул.

Настоящий червонец!? В его кармане!!! – В кармане, в котором давно уже ничего не было!

Успокоившиеся было слезы снова проступили на его глазах. Сквозь их вновь накатившую пелену Никола стал рассматривать красную бумажку.

Настоящий червонец! В его кармане!!!

Но это же очень много! Невероятно много!

В его кармане!!! Но это же очень много!!!

На лекарства нужно меньше – намного меньше! Копейки!

Никола снова полез в карман.

А сколько же они здесь стоят? Найдется ли у него мелочь? Или, может, Иван Иваныч разменяет?

Он взглянул на Иван Иваныча и… смутился.

Тот изумленно смотрел на него.

– Дяде Мише… соседу, купить что-нибудь надо. У него голодный обморок и…

Никола вдруг осекся. Брови Иван Иваныча поползли вверх. Никола растерялся.

Как объяснить Иван Иванычу в этом залитом солнцем мире, кто такой дядя Миша и почему у него голодный обморок?!

Все!!! Сдерживать слезы больше не было сил! Он повернул голову, отводя взгляд в сторону, и…

…и обнаружил себя сидящим в беседке в парке!!!

Резким движением он повернул голову обратно. Ни Иван Иваныча, ни лаборатории не было.

Никола стремительно оглянулся по сторонам. Он сидел в парке, в беседке, рядом с ним стоял его самодельный радиоприемник. Соседнее место на скамейке, на котором сидел незнакомец, было пусто.

Словно тонна ледяной воды разом вылилась на Николу.

Он резко вскочил и еще раз лихорадочно оглянулся. Не было рядом ни Иван Иваныча, ни шкафчика со списком фамилий, ни лаборатории. Со всех сторон стояли лишь подступавшие к беседке деревья, да повсюду поблескивали не успевшие высохнуть после ночного дождя лужи…

Немного постояв на месте, Никола схватил радиоприемник и быстро зашагал прочь.

Мир смешался в его голове. Никола стремительно зашагал, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Голова была абсолютно пуста. Работали лишь мышцы энергично передвигающихся ног и пружинящего тела.

Он шагал и шагал, пересекая улицы, пробиваясь через оживленные перекрестки, сбивая с ног зазевавшихся прохожих и получая вдогонку громкие ругательства.

Он шел и шел, пока, наконец, что-то вдруг резко не остановило его. Медленно выплывая из тумана небытия, Никола поискал глазами эту неожиданную помеху и заметил, что его рука лежит на пластиковой дверной ручке и безуспешно пытается открыть какую-то дверь.

– Ну че ломишься, дядя?!

Грубый окрик вернул его к действительности.

Никола поднял глаза на дверь и еще раз дернул ее.

– Ну че?! Не ясно?! Кантуй назад!

Чья-то рука легла сзади на плечо и отбросила Николу назад.

Никола еще раз осмотрел дверь. Рядом с ней висела вывеска: «Бутик нижнего белья».

Он с изумлением осмотрелся и увидел, что стоит перед зданием института, а дверью, куда он только что ломился, была бывшая дверь проходной.

Он окинул взглядом здание.

Все оно было залеплено разными пестрыми вывесками.

Фирмы и фирмочки занимали практически все помещения бывшего института. Лишь в самом дальнем краю здания была видна табличка с названием института. Там размещались две или три лаборатории – последние остатки бывшего НИИ.

Перед глазами всплыла комната Иван Иваныча и листочек со списком фамилий.

Что это было?

Большая рука, которая только что оторвала его от дверной ручки, вновь схватила Николу за плечо и оттолкнула еще дальше от дверей.

Пятясь назад, Никола запнулся за поребрик и сел на бетонный тротуар.

Сидя на тротуаре, Никола снова осмотрел здание бывшего института.

Что же это было? Сон?!

Никола продолжал сидеть, тупо глядя на здание.

Перед глазами всплыл компьютер и лежащая под ладонью мышка.

Сон?!! Нет! Не может такое быть сном!!!

Человек, оттолкнувший его, осыпал его какими-то ругательствами, однако Никола совершенно не слышал его.

Теперь перед его глазами всплыл незнакомец из парка. Вспомнился его странный взгляд.

А вдруг это гипнотизер?

Никола напрягся.

Но что за странный гипноз!? Какой-то невероятный гипноз!

Ему вспомнились графики на мониторе компьютера.

Что же это такое?!! Разве такое возможно в гипнозе?!

Нет! Никакой это не гипноз!!!

Перед глазами всплыл красный червонец две тысячи первого года.

«Да! Гипноз!.. – Никола обмяк. – Конечно же, это гипноз! И… сон!»

Гипноз! Гипноз!

«…Но если это был гипнотизер… разве можно так шутить!?»

Он вспомнил, как буквально несколько минут назад поедал глазами стены лаборатории. Когда в свое время ее закрывали, он и его товарищи прощались с ней, как, наверное, моряки прощаются с отправляемым на резку кораблем. А теперь он снова видел ее работающей…

Разве можно так шутить?!

По телу побежала дрожь. К глазам опять подкатили слезы.

Разве можно так шутить?!!

Ему вспомнилось, что всего несколько минут назад, во время этого странного полузабытия, его точно так же душили слезы.

Сон! Конечно же…

Вспомнилось, как сквозь влажную пелену слез он оглядывал стены лаборатории, вспомнился Иван Иваныч. Вспомнилось, как тот привставал на месте, когда он, Никола, излагал ему идею о грозовых обл…

«Ну, какой же это сон!!! – вдруг что-то словно взорвалось в нем. – Грозовые облака должны заряжаться именно потоками и именно от верхних, ионизированных слоев атмосферы! С чего такое вдруг стало бы сниться?!»

Он резко обхватил руками голову, сильно сжимая ее.

«Какой же это сон?!! Кучевые облака ведь тоже трутся, но не заряжаются же…»

«И зимой грозы – большая редкость. Не тот перепад температур, не та тяга… Такое не приснится!»

В голове пронеслась опустошающая буря.

Никола взглянул на дверь бывшей проходной, и… странные воспоминания вдруг всплыли в его голове.

Ему вдруг вспомнилось, что сегодня он уже дважды проходил через эту проходную – утром и после обеда. Никаких бутиков и фирмочек здесь не было. Он отчетливо вспомнил, как открывал дверь проходной, как зацепился рукавом за ручку, как вахтер, ругаясь с кем-то по сотовому, кивнул ему, вспомнил запахи вакуумной установки… Он явственно видел и слышал все это всего каких-то полчаса назад… Здесь был нормальный работающий институт. Здесь были нормальные люди. Сегодня у него была здесь нормальная работа. Сегодня он был здесь нормальным человеком. Нет!… (Слезы вновь подкатились к его глазам). День был не совсем нормальным. Сегодня он сделал здесь величайшее в своей жизни открытие. Ему отчетливо вспомнились все его слова о грозовых разрядах и охватившая его эйфория…

Нет, конечно, это еще не открытие, это только догадка, чтобы это стало открытием, нужны исследования, нужны эксперименты, нужны цифры, графики, кривые… Но для этого нужно провести эти самые исследования, – Никола посмотрел на бывшую проходную института и висящую над ней вывеску бутика. – Нужно провести эти исследования!

Он еще раз окинул взглядом здание института. Ему опять вспомнилась мышка под ладонью…

Это не было сном!!!

Николу заколотил сильный озноб. Одному только не сопротивлялась его мысль. Он уже не сомневался, что все, виденное им, было в действительности, что где-то все это существует. Ни о чем другом он уже не думал. Он опустил голову.

– Не сон! – сдавлено проговорил он, будто споря с кем-то.

Не прекращавшаяся уже длительное время дрожь переросла, наконец, в небывалую слабость. Мир повалился в пустоту…

…Когда он пришел в себя, уже вечерело. Он все так же сидел перед бывшей проходной института. Сколько он просидел так – он уже не помнил. В лицо била иллюминация бутика. Рядом на асфальте поблескивали монеты. Их, видимо, побросали ему проходящие мимо люди. Под боком, прижавшись к нему, стоял радиоприемник.

Ему вспомнился дядя Миша. Взгляд снова упал на монеты.

Дяде Мише нужны лекарства.

Рука сама собой потянулась к одной из монет. На глаза снова навернулись слезы. Никогда в жизни он так не унижался. Еще днем он где-то в неведомом мире чинил ионную пушку, излагал новую гипотезу, а сейчас в этом мире он подбирает с земли подачки.

На неподвижных веках будто отвердевали стеклянные шарики. Это были очень жесткие слезы. Сегодня днем он изо всех сил сдерживал рыдания. Сейчас он был один, стесняться было некого, и сдерживаемые эмоции готовы были, наконец, выплеснуться наружу. Однако на глазах лишь отвердевали жесткие, горькие шарики.

Никола замутненным взглядом смотрел на поблескивающие монеты, а перед глазами вставали совершенно другие картины. Ему виделся поднимающийся в ночное небо шар с исследовательским зондом, виделись привязанные к нему приборы, в его голове уже начали прокручиваться формулы. Мозг, истосковавшийся по работе, начал проделывать сложнейшие вычисления, он мысленно расщеплял ионосферу, разделяя ее на слои и вычисляя ее градиенты. Большой земной шар уже виделся ему маленьким шариком, окруженным толстым электронным облаком, которое, вращаясь вместе с Землей, создавало оберегающее планету магнитное поле, и Никола уже выстраивал в голове интегралы, увязывающие земной магнетизм с этим крутящимся электронным одеянием…

А в это время прямо перед ним в вечерних сумерках стоял человек. Это был тот самый незнакомец, который встретился Николе в парке. Однако он не был виден Николе, так же как и он сам Николу не видел. Их разделяла незримая прослойка небытия.