Текст книги "2020 – год, которого не было"

Автор книги: Сергей Еримия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Сергей Еримия
2020 – год, которого не было

Глава 1. В полку историков пополнение

– Мы, выпускники, молодые ученые, дипломированные археологи, торжественно клянемся использовать полученные в этих стенах знания, навыки и умения исключительно во благо общества. Клянемся без устали, сомнений, сожалений вырывать у бездны веков скрытые в ее глубинах тайны. По крупицам восстанавливать настоящую историю становления и развития человечества, ценить истину превыше всего…

Звучавшие в унисон голоса завораживали. Преломляясь и усиливаясь, они плутали в лабиринте бесконечных коридоров, проникали в каждый кабинет, в каждый закуток учебного корпуса. Простые и понятные слова заставляли застывать в неподвижности немногочисленных аспирантов и преподавателей из числа тех, чей заслуженный (если не сказать выстраданный) отпуск по каким-либо причинам откладывался. Замирали серьезные в обыденной жизни мужчины и такие же сосредоточенные женщины. Их черты моментально смягчались, а губы непроизвольно расплывались в улыбке. Каждый из них вспоминал свою, далекую и не очень, юность, видел свой выпуск, слышал свою клятву.

– Обещаем объективно рассматривать все версии событий, что произошли или могли бы произойти в прошлом, принимать любую информацию, тщательно взвешивать и правильно ее интерпретировать, – знакомые каждому, кто окончил Академию или все еще учился, слова по-прежнему витали в пространстве большей частью пустых помещений. Меняли они все, трансформировали. Мгновение другое и уже не только лица живых людей озаряла восторженная радость, но и барельефы видных ученых прославивших заведение обретали добрые черты счастливой юности. – Благодарим педагогов и наставников. Надеемся стать достойными их последователями. Наш юбилейный пятидесятый выпуск…

У дверей Большого цилиндрического зала, в стенах которого по традиции присягали на верность истине во всех ее проявлениях юные жрецы храма одной из самых неоднозначных наук – истории, замерла одинокая фигура. Пожилой преподаватель. Худощавый мужчина, сгорбленный, будто держал на своих плечах весь тот багаж знаний, что веками копили многие поколения его предшественников-ученых. Он мечтательно смотрел куда-то в бесконечность. Рассеянно слушал слова, которые не просто знал наизусть, но и следовал им всю свою сознательную жизнь. Его губы медленно шевелились, он непроизвольно кивал, целиком и полностью соглашаясь с каждым тезисом, с каждой фразой. Подумать только, а ведь когда-то он сам давал ту же клятву, как много воды утекло с тех пор!

Монотонно-восторженный хор выпускников смолк. Там, за надежной металлической дверью, начиналось основное действо – вот-вот молодым ученым будут вручать дипломы…

– Я знала, что увижу тебя здесь, – воцарившуюся тишину нарушил приглушенный женский голос.

– Конечно, да по-другому и быть не могло, – тихим шепотом прошептал старичок-преподаватель и, по-прежнему печально улыбаясь, обернулся.

Рядом с ним стояла женщина с благородно-седыми волосами и грустью в глубоких, но совершенно бесцветных глазах. Покрытое сетью морщин ее лицо все еще хранило остатки юношеской привлекательности вот только время оно такое, его не обмануть.

– Не могу я тебя понять, Дионисий! – улыбка женщины стала печальной. – Ты ведь проректор по учебным вопросам. Мало того, это твой курс, твои ученики! Да ты просто обязан сейчас быть с ними. А ты вместо того чтобы провожать своих питомцев во взрослую жизнь, словно первокурсник что опоздал на лекцию, топчешься под дверью…

Пожилой преподаватель смутился. Его улыбка померкла, но не погасла. Он медленно пожал плечами и ответил:

– Да, там мои ребята. Хороший выпуск в этом году, как, впрочем, и в минувшие годы… – на мгновение он умолк, глядя прямо перед собой. – Хотя нет, этот лучше, да каждый новый лучше предыдущего, но не в том дело. Возраст. Не могу я всего этого выносить. Сентиментальным стал, ну просто до слез! Торжественность, бесконечные речи, слова благодарности. Старый я, расчувствуюсь, расплачусь. Как это будет выглядеть, если суровый проректор, тот самый, которого шумная эта братия боится больше чем огня, вдруг разрыдается? Нет, не могу я провожать своих выпускников, вернее не так, провожу я, напутствую, но после и каждого лично…

– Диплом специалиста и кубок лучшего студента курса… с радостью и с гордостью я вручаю… – просочилось сквозь закрытую дверь. Старый преподаватель вздрогнул, отчетливо ощущая, как глаза наполняются слезами – тот самый миг сентиментальности. Повисла пауза, в которой не было и намека на интригу, ведь каждый без исключения знал, что последует дальше и чье имя прозвучит. – Я вручаю молодому археологу, отличнице и красавице Веге Ласпи!

Зал взорвался аплодисментами. Пожилой преподаватель наклонил голову, пряча глаза, чувствуя, как слезинка скатилась по щеке. Снова повернулся к собеседнице, чуть смущенно улыбнулся, прошептал:

– А ведь знаете, Зиночка, теперь я могу с чистой совестью сдавать дела и на покой. Я сделал то, о чем мечтает каждый учитель – вырастил себе смену. И она превзойдет меня!

Та кивнула, но ничего не ответила.

– Спасибо большое! Конечно, я старалась, но это не моя заслуга, это все Академия, это наши преподаватели… – дрожащий голос девушки выплыл в коридор, затихая. До чего же легко было представить, как она краснеет, как опускает глаза, смотрит по сторонам в поисках поддержки…

– Все, на этом и остановимся! – проректор достал из кармана пиджака белоснежный платок и вытер глаза. – Вы ведь не для того меня искали, чтобы насладиться зрелищем плачущего от радости старика. Подписать что-то надо?

– Да, но особой срочности нет…

– Ладно-ладно! Идемте ко мне. Я ведь все прекрасно понимаю, пока документы не оформите, пока подписи не соберете – не видеть вам отдыха и что из того, что все это «бумаготворчество» давно уже электронное! Бюрократия она вечная, так всегда было и так всегда будет. Куда в отпуск?

– Как и большинство наших коллег – в Европу, – будучи настоящим историком, фанатом своего дела, собеседница проректора предпочла воспользоваться архаизмом. Увы, в Европу уже давно не ездили, на Европу летали. Не континент это, а лишь спутник Юпитера. – Я вас там увижу?

– Увидите. Вот только распрощаюсь со всеми, да доведу до ума свои дела, – он взял седовласую женщину под руку и увлек за собой. – Такое заманчивое слово отдых! Знаете, а я ведь уже начинаю подумывать о пенсии. Честно! Нет-нет, да и мелькнет мыслишка. Правда, как представлю, что утром не надо спешить в переполненную студентами аудиторию, так тут-таки вся прелесть праздного безделья меркнет и теряется. Не могу я без общения с молодежью, заряжают они меня.

Преподаватели неторопливо прошлись по коридору и скрылись за дверью одного из кабинетов неподалеку от актового зала. Там же по-прежнему продолжали праздновать. Чествовали молодых специалистов, награждали тех, кто уже в юные годы проявил себя с лучшей стороны, ободряли тех, кто еще не успел…

Мероприятие затянулось более чем на час, но все, что когда-то началось, непременно заканчивается. Двери распахнулись и бурным потоком бывшие студенты, а теперь уже настоящие ученые выплеснули в коридор. Торжественная тишина растворилась в многоголосье, на несколько минут в просторные корпуса вернулась атмосфера обычного учебного дня, шумная, задорная.

В числе первых из зала выбежала и она – Вега. Яркая подобная звезде, в честь которой ее назвали, высокая темноволосая девушка с чуточку курносым носиком и еле заметными веснушками. Эффектная с горящими синими глазами она пользовалась популярностью среди однокурсников и заслуженным уважением преподавателей. На нее заглядывались, с ней советовались, к ее мнению прислушивались.

– Вега, ты с нами? Не забыла, мы собирались отметить начало по-настоящему взрослой жизни! – крикнул кто-то из парней.

– Конечно, но я присоединюсь чуть позже. Меня просил зайти проректор.

– Прощальный вызов на ковер? Да, это дорогого стоит. Ну, удачи!

Источающая радость и сеющая веселье толпа счастливых обладателей новеньких дипломов немного пошумела у входа в актовый зал. Изначально броуновское движение обрело направление, а с ним и цель. Молодые ученые заспешили к выходу из учебного корпуса.

Когда толпа отхлынула, на пороге возникла полноватая женщина – декан факультета цифровой археологии. Взглядом, исполненным радости выгодно дополненной легкой грустью, она проводила шумную компанию бывших студентов. Заметила Вегу, подмигнула ей, ободряюще улыбнулась и неторопливо направилась в свой кабинет. Ее миссия выполнена, она свободна, как минимум, до начала нового учебного года.

Глава 2. Когда сбываются мечты

Оказавшись у двери, ведущей в помещения, где работал и жил проректор, Вега почувствовала странную несобранность. Как-то совершенно внезапно вся та решимость, что переполняла ее минутой ранее, исчезла. Она растерялась, а коснувшись большой пластиковой довольно-таки неплохо имитирующей дерево ручки, и вовсе расстроилась.

Объяснить пусть даже самой себе всплески и перепады настроения не получалось. Непонятно все это и нелогично. Нет, можно было предположить, что всему виной предчувствие – предвестник перемен, вот только ей, как истинному ученому, подобные предрассудки были чужды.

Девушка огляделась и с удивлением заметила, что непроизвольно отступила на два шага назад. В нерешительности потопталась на месте, тщетно пытаясь понять саму себя. Замерла. Постояла минуту. Вздрогнула. Во всех красках представила, как выглядит со стороны. Дипломированный специалист, а ведет себя!

Покраснела. Смущенно улыбнулась. Решилась. Подбежала к двери. Постучала по тяжелой створке пальцами, потянула на себя ручку и буквально перепрыгнула через порог.

– Вы меня вызывали? – дрожащий голос облетел не изобилующий мебелью кабинет…

Академия располагалась вне защитного купола в старейших строениях станции. Нет, дело не в банальной экономии средств, просто основатель учреждения и первый его руководитель решил, что альма-матер историков не сможет полноценно функционировать ни в каких других стенах, кроме как исторических. Позже пришлось отойти от первоначальной задумки, достроили еще одно крыло – старые аудитории уже не могли уместить то количество юных дарований, которые мечтали посвятить свои жизни изучению прошлого, да и перечень специальностей расширился. Тем не менее, даже новый корпус был выполнен все в том же, можно сказать, классическом космическом стиле. Собственно все это выглядело как переплетение большого количества труб разных диаметров с частыми перекрестками и ответвлениями, разбросанных в глубине кратера, образовавшегося вследствие падения древнего метеорита.

Большую часть замысловатого «академического хитросплетения» щедро присыпали местным грунтом, чтобы обезопасить людей от воздействия жесткого излучения, практически беспрепятственно проникающего сквозь слабую ионосферу, но некоторые участки оснастили и более действенной защитой. Использование новых технологий позволило поднять несколько отсеков выше общего уровня, вот они и выглядывали из песчаных дюн, бросая вызов вездесущей радиации. В стенах «особых кабинетов» красовались самые настоящие окна. Круглые, как и все архитектурные формы, с толстыми стеклами, сквозь которые можно было любоваться унылым до отвращения пейзажем. Мрачное зрелище – неторопливо перемещающиеся по окаймленной невысоким горным хребтом низине барханы. Куда ни глянь, видна лишь пустыня, песок, на который крайне редко падает пушистый снег – хлопья из кристалликов сухого льда.

Одним из помещений с «панорамным видом» был кабинет проректора. Более того, его окно выходило на пролом в кольцевой гряде, благодаря чему изредка можно было разглядеть висящий низко над горизонтом маленький коричнево-оранжевый шарик далекого Солнца. Правда, такое случалось нечасто, зато в любой из дней перед глазами наблюдателя представал во всей красе большой и пугающий диск огромного Юпитера с кажущимся вечным Красным пятном и жиденьким опоясывающим массивную планету кольцом.

Девушка остановилась у порога, нерешительно переступила с ноги на ногу, подошла к столу, постучала по столешнице.

– Слышу-слышу! – донеслось из-за второй двери, той, что посреди одной из боковых стен. Вход в личные апартаменты проректора! В те комнаты не было доступа студентам, а потому все кому не лень с удовольствием фантазировали на тему внутреннего убранства профессорских покоев. Самой популярной легендой (пожалуй, не слишком далеко ушедшей от истины) было утверждение о том, что стены цилиндрической комнатки обшиты деревом, превращающим жилое помещение в настоящую бочку. А что, отличная мысль ведь даже первокурсники знали, что любимый исторический персонаж старого преподавателя – Диоген. Единственное, что заставляло сомневаться в истинности подобных утверждений – ценность древесины. Все-таки это материал, практически вышедший из обихода… – Вега, вы не стесняйтесь, проходите, располагайтесь! Я выйду через минуту.

Она повернулась к дивану, но не села, прошла дальше. Остановилась у витрины правее стола. Там под большим стеклянным колпаком хранился артефакт, добытый в ходе последней экспедиции на Землю. Давно это было, более сотни лет тому назад, в ту пору, когда между наукой и военными еще соблюдался некий паритет. Много всего удалось тогда обнаружить и вывести, ценнейшей же находкой стал один из самых первых созданных человеком жестких дисков.

Огромное даже по меркам «раннего цифрового периода» устройство. Не пощадило его время. Металл треснул, что давало возможность заглянуть внутрь некогда герметичного корпуса. Отчетливо был виден двигатель с частично рассыпавшимися дисками и ржавые головки на погнутых держателях. Судя по всему, в тонкий механизм влетело что-то твердое, да еще и обладающее высокой энергией. Трудно сказать, что именно, но самое дорогое и важное оно уничтожило – информацию…

– А я догадываюсь, о чем вы сейчас думаете! – спокойный с нотками легкой насмешки голос преподавателя прозвучал просто за спиной девушки. Та вздрогнула. – Вы сожалеете об утерянном ныне содержимом искореженных дисков, правильно?

– Нет. Я ведь ваша ученица, – Вега обернулась, смущенно улыбаясь в ответ на приветливую улыбку старого профессора. – А потому прекрасно знаю, что объем информации, которую способен уместить этот монстр, ничтожен. Для нас, для археологов новой формации, он не представляет ни малейшего интереса. Это деталь древнейшей машины, там коротенькая программа исключительно прикладного назначения плюс немного памяти для хранения настроек и временных данных.

Проректор рассмеялся и широко развел руками:

– Да, вот оно проклятие ученого человека – исчезает сказка, теряется вера в чудо, – неожиданно он стал серьезным и даже немного печальным. – Все знаешь, все понимаешь.

– Но ведь именно этому вы нас и учили, – Вега почувствовала себя неуютно, будто своими словами выказала некое неуважение, – но я не хотела…

– Ничего-ничего, все верно, все точно. Это действительно одна из первых моделей. Ее единственная ценность – внешний вид. Но это все ладно, присядьте, я вас чаем угощу. Почти настоящим, наши ботаники научились синтезировать в своих лабораториях. Точно не скажу, но хочется верить, что именно таким и был любимый напиток далеких наших предков. Хотя, кто в наши дни может сказать, каким должен быть «правильный» чай!

Повинуясь жесту, девушка присела на краешек дивана, машинально протянула руку, взяла горячую чашку. Вдохнула густой клубящийся пар, поежилась. Ей показалось, что в букете ароматов доминирует что-то неестественное, едкое и химическое, но обижать пожилого человека, еще и учителя…

– Вы знаете наши правила – после выпускного всех вас ждет распределение. Каждый молодой ученый получает направление, что и является отправной точкой и началом его пути в профессии, – неожиданно и без предисловий тот переключился на другую тему. – Дальнейшее уже зависит от конкретного человека.

Девушка вздрогнула и посмотрела на профессора. В его глазах блестел огонек какого-то по-настоящему детского озорства.

– Слышал, вы хотели бы работать на Земле. Превосходная мечта! Если быть откровенным, вы далеко не первый человек, который надеялся обнаружить нетронутое хранилище информации на нашей прародине, – он искренне рассмеялся. – Не так и давно, в масштабах вселенной конечно, один молодой человек также заразился этой идеей. И что теперь? Теперь он скромный проректор. Нет, его, как и вас, понять несложно, где еще можно найти достоверную информацию о прошлом! Но, увы, это нереально, как минимум сейчас. Да и на будущее я бы особо не рассчитывал. Вся планета – один большой полигон, что там только не взрывали, что не испытывали. Боюсь, никакой носитель информации, пусть даже самый защищенный, не дожил до наших дней, не говоря уже об опасностях…

– Значит, вы мечтали, но сдались? – Вега поставила чашку на столик.

– Да, хотя не могу согласиться с подобной формулировкой. Скорее я повзрослел, обрел знания, вследствие чего растерял юношеский максимализм, – тот покачал головой. – Но это все неважно, сейчас речь не обо мне, я выбрал свой путь и до сих пор верю в то, что не ошибся. Давайте поговорим о вашем будущем. Каким вы его видите?

– Пока это не от меня зависит, – дипломатично ответила Вега и отвела глаза. – Я приму решение Ученого Совета, каким бы оно ни было, а уже после…

– Знаете, я бы хотел, чтобы вы влились в наш коллектив. Вы лучшая моя ученица, вы на голову выше всех, кого мне доводилось учить, – от внимательного взгляда профессора не ускользнула тень недовольства, на мгновение омрачившая тонкие черты девушки. Он мысленно улыбнулся. – Как вы знаете, скоро освободится место заведующего кафедрой электромеханических носителей. Ваша тема! Понимаю, это не совсем то, чем виделась вам археология, пусть даже обновленная, цифровая. Я просто высказал свое пожелание в остальном же дело за вами.

– Я обещаю подумать и все взвесить, – девушка утвердительно кивнула. Конечно, она и мысли не допускала, что в один день решится отказаться от работы «в полях» и посвятит себя преподавательской деятельности, но опять-таки старших надо уважать…

– Вот и хорошо. Нет, вы правы, это дело будущего. Сейчас же я должен озвучить решение Совета. Вам выпала Венера!

Последние слова он произнес удивительно-торжественным тоном.

– Ясно, – Вега кивнула, чувствуя некую опустошенность, природу которой толком не понимала. Расстроилась? Вряд ли. Все-таки работа на Утренней звезде считалась перспективной. Более того, многие ученые искренне позавидовали бы такому распределению. Скорее, подсознательно рассчитывала на что-то другое, а вот не случилось…

– Да, венерианские базы уже достаточно хорошо изучены, но это не Марс, где так натоптано, что историку и вовсе делать нечего. Это возможность проявить себя ну и просто отличный старт, – профессор прищурился и лукаво улыбнулся. – Так решил Совет, но я не поддержал данное решение, более того, выступил с возражением. Почему? Вы ведь слышали, что совсем недавно было обнаружено крупнейшее хранилище данных на южном полюсе Луны? Той самой Луны, которую, казалось, перекопали вдоль и поперек…

Услышав слова проректора, Вега замерла. Да, он еще не сказал того, о чем она не осмеливалась и мечтать, но…

– Именно так, пока эта информация особо не афишируется, идет расчистка подходов к серверам. Сейчас там работают военные. Постарались наши предки, все так заминировали, навезли столько взрывчатки, что можно разнести несчастный спутник Земли в метеорное облако, а ее саму сдвинуть на пару градусов, попутно уложив «на бок». Тем не менее, подготовка подходит к концу. В некоторые галереи уже в первых числах следующего месяца войдут наши с вами коллеги, – проректор испытующе посмотрел на девушку, та даже дышать перестала. – Словом, я взял на себя смелость рекомендовать вас. К моему мнению прислушались…

Вега вскочила, бросилась к нему, обняла и звонко поцеловала в щеку. Опомнившись, отстранилась, густо покраснела, смущенно уставилась в пол.

– Простите, просто такая новость…

– Ничего-ничего, только больше так не делайте. У меня сердце, – профессор отмахнулся от ученицы. – Все, бегите! Уверен, вас ждут. Какие бы времена ни были, а отпраздновать получение диплома это дело святое. И да… надеюсь, вы не забыли? Традиция!

– Экскурсия для детишек, конечно помню. Да я, да всегда… – она растерянно огляделась. – Но как… уже сегодня?

– Нет, не волнуйтесь. Ваш выход послезавтра.