Текст книги "«Я гибну, но мой смех еще не стих», или Сага об Анле Безумном. Книга первая"

Автор книги: Сергей Кочеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Важную весть мы несем тебе, Харальд. Знай, что Хрёрек конунг покинул наш мир и теперь беседует с Одином в Вальхалле.

– Разве отец мой умер! – воскликнул Харальд. – Кто видел его смерть?

Тут Бруне, вытирая рукой слезы в глазах, заговорил нараспев, как на тризне:

– Шесть ночей назад, в день Фрейи8989
  У германцев особые дни недели были посвящены самым почитаемым богам. Так, среда была днем Одина (Вотана), четверг носил имя Тора (Донара). Пятница считалась днем Фрейи, или, возможно, Фригг, жены Одина (ср. шведск. Fredag, нем. Freitag и англ. Friday).


[Закрыть], Весет ярл привел к Хлейдру дюжину ладей, полных ратников, когда твой отец пировал в своей усадьбе и не ожидал нападения. Конунгу недостало воинов, чтобы утопить ярла в море. Он встретил нашего врага у ворот усадьбы, затем отошел в свой дом и храбро защищал его. Но люди Весета стали пускать огненные стрелы и подожгли чертоги конунга. После этого ярл поклялся, что не причинит вреда женщинам и слугам, но все свободные мужчины в доме будут убиты. Конунг приказал нам выйти и спасти свою жизнь. Один уберег меня от того, чтобы видеть смерть господина, но когда мы уходили, он сидел во главе стола, с мечом в одной руке и с рогом, полным пива, в другой…

– А как же моя сестра? – побелел лицом Харальд. – Где Герута?

Бруне понимающе кивнул и так же напевно продолжил свою речь:

– Когда конунг отослал нас, он велел мне пуще жизни беречь Геруту, свою дочь. Ибо Весет ярл громко похвалялся, что княжна или выйдет за него замуж, или станет его наложницей. Начал я думать, как отвести от нее беду. И велел Тордис, дочери Грима, надеть на себя платье княжны, а сверху накинуть ее плащ с колпаком. Я же подыскал Геруте мужскую одежду, какую носят слуги. Тордис вышла с другими служанками и ее повели к ярлу. А я вывел княжну из дома вместе с челядью. Тогда же пять гридей конунга, чтобы дать нам уйти, напали на ярловых людей. Всех их подняли на копья, но я с твоей сестрой был уже за усадьбой. С великими опасностями дошли мы до пристани, где верные конунгу люди спустили на воду ладью. Тогда я приказал им приналечь на весла и поднять в море парус…

– Да скажи, проклятый, – взревел Харальд, – что стало с Герутой?!

В гневе он перепрыгнул через два борта и кинулся к Бруне, желая схватить его за горло. Но бывалый слуга спрятался за юного воина, который, напротив, выступил вперед. И тогда Харальд Сын Конунга увидел, что это не муж, а дева, да еще не кто иная, как его сестра. Хотя лицо княжны омрачала беда, ее молодая красота прибывала, как вешние воды, и даже в кольчуге не по росту она была хороша. Брат прижал сестру к груди, и, как и она, не сдержал слез. Внезапно сын Хрёрека Метателя Колец поднял голову и окинул всех острым и хватким взглядом. Желая проникнуть в мысли каждого, он настороженно спросил людей вокруг себя:

– Кто из вас признаёт меня своим конунгом?

Все датские херсиры на кораблях отвечали, что нет у них другого правителя, кроме Харальда, сына Хрёрека конунга. Тогда новый властитель осведомился, где теперь Весет ярл и кто из хевдингов с ним заодно, а кто остался верен ему.

Рандвер конунг сказал родичу, что его кровник ушел из Хлейдра со своим хирдом и взятым добром к Ингвару ярлу в Сканей. Люди говорят, будто меж ними такая дружба, что Весет ярл сватался к его сестре, и вскоре погуляет на свадьбе. А этот Ингвар приходится зятем Оттару Урожаю, конунгу гаутов. И Весет ярл, покидая Хлейдр, бахвалился, что если датские хевдинги не признают его права на Селунд, будущим летом он приведет с собой гаутов и свеев. Тогда, мол, они погуляют не хуже, чем при Хрольве Жердинке9090
  Хрольв Жердинка – легендарный датский конунг, получивший прозвище за худобу тела. Принимал в свою дружину лишь отборных воинов, с которыми часто ходил в походы. Был сожжен вместе со своими дружинниками в собственных палатах в Хлейдре, в результате нападения многочисленного войска свеев и гаутов, которое привел его двоюродный брат.


[Закрыть]. После этого многие вожди решили выждать, чем кончится дело между конунгом и ярлами. Ибо все они понимают, что нет такой виры, которую Харальд согласится принять за убийство отца. Может, кто из ярлов и поддержит его, но не раньше, чем он начнет действовать.

– Ну, а ты, брат мой, – спросил Харальд, – приведешь ко мне свое войско?

Рандвер конунг отвечал ему с обычной улыбкой, без веселья в глазах:

– Как твой родич я поддержу тебя. Но как правитель державы я должен ее сохранить и передать сыну. От отца мне достались город в Гардах9191
  Гарды (Garðar, множественное число от garðr – «укрепленное поселение») – древнескандинавское название ладожско-ильменского региона северной Руси, связанное с существованием множества укрепленных поселений на Волхове и реках, впадающих в озеро Ильмень. Затем это слово стало основой для древнескандинавского названия всей Руси – Гардарики (Garðariki), которое не вполне точно переводят как «Страна городов».


[Закрыть] и народ, не имеющий пока даже единого имени. Если я буду воевать за тебя на западе, против меня могут подняться племена на востоке. А теперь ответь, но не как брат, а как конунг: ты бы двинул войско на моих врагов, не желая ничего взамен?

– И чего ты хочешь? – сверкнул глазами Харальд, взглянув на брата в упор.

– Ты начнешь войну, – отвечает Рандвер, – и возьмешь Сканей, или тебе не быть конунгом Датской державы. Я готов прислать тридцать дюжин моих воинов – половину моего войска – на Селунд, Фьон, или куда укажешь. За это ты объявишь моего сына Сигурда своим наследником в Сканей и в землях гаутов и свеев, которые завоюешь. Твой род будет править на западе, мой – на востоке.

Харальд конунг поразмыслил, потом усмехнулся и примирительно сказал:

– Быть посему! Иные скажут, что мы делим шкуру неубитого медведя, но чего не сделаешь для брата?! Выполни свое обещание, а я выполню свое.

На этом два родича расстались, наружно довольные друг другом. Тогда Харальд конунг решил держать совет с датскими херсирами, которые перешли на его корабль. Но Харальд ярл, давно глядевший лишь на Геруту, напомнил ему:

– Все мы, и особенно дочь конунга, нуждаемся в отдыхе. Перед нами земли, которые твой отец, конунг, доверил моему отцу. Будь же гостем в моем доме!

Харальд конунг нашел этот совет разумным, указал каждому херсиру, что ему нужно делать, и велел вести корабли с воинами к усадьбе сыновей Хельги.

XLII

Харальд ярл послал упредить родных, чтобы они как нельзя лучше приняли в «Вересковой пустоши» Харальда конунга и его людей. Фенге, сын Хельги, и Асгерд, дочь Торбранда, пришли к причалу выразить новому правителю свое почтение. Особенно старался услужить гостю Фенге, который принялся его восхвалять и заверять, как он рад принять конунга и его сестру в своем доме. Но Харальд конунг нуждался не в говорунах, а в ратниках, поэтому, не дослушав до конца человека, за которым не было славных дел на войне, прошел в усадьбу.

Асгерд предложила княжне отдохнуть в своих покоях, и Герута удалилась вместе с ней. А Харальд ярл пригласил в большую палату Харальда конунга, датских херсиров и Хастинга с Гримольвом. Для них там уже были накрыты столы, уставленные блюдами с олениной и чашами с медовой брагой. Не были забыты и воины. Рабы пригнали к ним коров и овец, отнесли корзины с хлебом и бочки с пивом. Даны и норги развели костры на берегу, и вскоре запах жареного мяса и хмельные крики известили вождей в доме, что их люди всем довольны.

Утолив голод и жажду, Харальд конунг попросил херсиров дать совет, когда и где следует напасть на Весета ярла. Первым, кого он уважил, был Лейдольв Серошкурый, старший из вождей, что служил еще отцу Хрёрека конунга.

– Наше дело нельзя назвать легким, – отозвался Лейдольв, – ибо воинов у нас меньше, чем у врагов. Думаю, всем херсирам следует разъехаться по датским островам, чтобы привести под руку конунга много людей и ладей. Затем надо бы идти в Сканей и биться на чужой земле. Но, скажу наперед, едва ли возможно собрать большое войско против ярлов Весета и Ингвара до начала зимних бурь.

– Если у наших врагов больше людей, – возразил ему Харальд ярл, – нужно нанести удар первыми. Мы знаем, что ярлы Ингвар и Весет решили породниться. В мыслях они уже празднуют свадьбу, не ожидая, что мы тоже можем погулять на ней. Нападем же на них с воинами, которые у нас есть. И пусть Один решит, кому пировать в Сканей, а кому – в Вальхалле!

Выслушав оба предложения, херсиры начали говорить, кто что думает. Одни советовали готовить войско, но подождать будущего лета, другие – скорее высадиться в Сканей. Их голоса разделились поровну, отчего Харальд конунг не спешил делать выбор. Тогда подал голос Бруне. Он был сыном кормилицы Харальда, вырос вместе с ним, знал привычки княжича и думал угадать его решение:

– Простите меня, вожди, что вам подает совет тот, кто несведущ в ратном деле. Но странно мне слышать призывы немедля воздать убийце моего господина. Ведь не мной сказано, что благодарить нужно сразу, а мстить – вовремя. Какая польза будет, если столько храбрых мужей сложат голову в Сканей? По мне, так лучше собрать большое войско и флот, и тогда Весет ярл не уйдет от нашей кары.

– Если бы я только воздавал за отца, – важно отвечал Харальд конунг, – я принял бы твой совет. Но правитель живет не для себя, а ради своей державы. И если я не должен спешить как сын, то как вождь народа я должен действовать.

Обиженный слуга замолчал, а конунг обратился к Хастингу и Гримольву:

– Вы показали себя людьми, которым можно доверять. Помня о нашем уговоре, я готов отдать ваши доли добычи. Но теперь, когда каждый муж на счету, я предложу вам опасное, но выгодное дело, за которое будет вам двойная награда.

Гримольв, с разрешения старшего брата, ответил за них обоих:

– Ты не оставил нас на гибель в том фьорде, конунг, и мы тебя не бросим в беде. Что же до посуленной награды, мы верим, что она будет тебя достойной.

Тогда Харальд конунг объявил свое решение. Он приказал Лейдольву Серошкурому идти утром на Селунд и занять Хлейдр. Сам же он намерен отплыть в Сканей со своими гридями и людьми Харальда ярла. Они сядут на корабли сыновей Гранмара, которые скажутся торговыми гостями. Так ему будет легче застать ярлов Весета и Ингвара врасплох. Ведь когда ярловы люди увидят ладьи под парусами норгов9292
  Если датчане ставили на своих кораблях паруса одного цвета (белые или красные), норвежцы обычно шли под парусами, сшитыми из белых и красных вертикальных полос.


[Закрыть], им не придет на ум принять их за суда Харальда конунга.

После этого херсиры пошли к своим людям готовиться к походу. Тогда Харальд ярл подошел к Харальду конунгу и предложил ему на время похода скрыть от врагов свою сестру Геруту под надежной защитой в Вересковой пустоши.

Конунг вонзил в него подозрительный взгляд и недоверчиво спросил:

– С чего вдруг ты заговорил об этом? Уж не хочешь ли ты, как мой брат, получить от меня залог? Но запомни: что позволено конунгу, не положено ярлу!

Сын Хельги говорит, что и в мыслях не держал ничего, кроме заботы о княжне. Тогда конунг, обдумав свое положение, согласился оставить сестру в его доме под присмотром Бруне. Затем они вместе пошли к ней. Герута приняла весть о разлуке спокойно, но выглядела такой бледной и слабой, что у Харальда ярла защемило сердце. Он горячо заверил княжну, что в этом доме все будет к ее услугам. С тихим и нежным вздохом она ответила, что верит ему как мужу слова.

Харальд ярл, завороженный ее ласковым голосом, спросил Геруту, нет ли какой просьбы. Тогда она велела ему защищать Харальда конунга, своего брата. Затем просила найти Тордис, дочь Грима, если та еще жива, и привезти к ней. Потом, немного подумав, девушка потупилась и сказала, что будет рада его возвращению. На этом они простились, и Харальд Суровый к Вендам с легким сердцем пошел к родным, дабы передать им волю конунга и распорядиться о княжне.

XLIII

В одну лунную ночь, когда морские волны серебрились, как рыбья чешуя, три ладьи вошли в пролив Эйрарсунд9393
  Пролив Эресунн, отделяющий южную часть Швеции (Сконе) от Зеландии.


[Закрыть]. Вскоре они были у селения Хельсингборг9494
  Хельсингборг – город в южной Швеции, расположенный напротив датского города Хельсингёр, что известен замком Кронберг, построенным позже времени действия саги.


[Закрыть], близ которого стояла усадьба Ингвара ярла. Там от них отделилась лодка. В ней сидели Харальд конунг, Харальд ярл, четверо данов, знавших эти места, и двое норгов. У берега с лодки сошли конунг с ярлом и воинами, а норги отплыли к ладьям, что двинулись в гавань. Харальд конунг и его люди были в простой одежде, без меча и кольчуги, чтобы их не заподозрили в тайном нападении. Они переждали ночь в подлеске, а поутру конунг послал двух человек на разведку.

Через некоторое время они вернулись и сказали вождю, что в полдень начнется пир в честь женитьбы Весета ярла на Ингибьёрг Белой, сестре Ингвара ярла. Харальд конунг велел своим людям разделиться и поспешить в усадьбу, где он надеялся найти своего врага. Сам он пошел с Харальдом ярлом, и вскоре они нагнали людей в лохмотьях, толпой валивших в усадьбу. Ибо в том краю исстари повелся обычай сажать по праздникам за господский стол нескольких бедняков, которых выбирали из народа. Узнав об этом, конунг и ярл тут же обменяли свои добрые плащи на жалкие рубища, да еще и приплатили нахальным нищим.

Харальд конунг и его люди приложили немало сил, чтобы оказаться поблизости от ворот усадьбы. Здесь они стали ждать случая пройти в палаты Ингвара ярла. Была у конунга слабая надежда, что туда его проведут сыновья Гранмара, которым он велел прийти к ярлу Сканей с дарами как торговым гостям. Но когда он заметил братьев, ведомых среди других купцов, то уразумел, что норги не помогут ему в этом. Меж тем пир должен был вскоре начаться, а удача никак не являла мстителю свой лик. И пока Харальд конунг обдумывал, как ему попасть в дом, к его воротам во главе конных воинов подъехали ярлы Ингвар и Весет.

Красивый и статный, как олень, Ингвар и худощавый, с ястребиным лицом, Весет беспечно смеялись, не обращая внимания на толпу, которая при виде их подалась к воротам. Харальд ярл держался впереди конунга, заслоняя его, чтобы он не попался на глаза кровнику9595
  При исполнении кровной мести высоко ценилось демонстративное и неожиданное умерщвление врага, которое, однако, не должно было иметь характер убийства из-за угла.


[Закрыть]. Освобождая проход вождей в дом, гриди Ингвара ярла стали теснить конями толпу. Это не понравилось нищим, недовольным таким отношением к себе. Раздались возмущенные крики, и лошадь одного из воинов, испугавшись, прянула в сторону. Всадник, не ожидавший этого, выронил поводья и упал бы в грязь, на потеху толпе, если бы Харальд ярл не подхватил его.

Избавленный от позора воин, а это был один из херсиров Ингвара ярла, спросил у благодетеля, чем он мог бы отплатить ему за услугу. Бедно одетый Харальд ярл умоляюще посмотрел и мечтательно сказал, что желал хотя бы раз в жизни побывать на господском пиру. Спасенный им велел ожидать на этом месте, когда он позовет его за стол. Харальд ярл говорит, что хотел бы разделить эту честь со своими приятелями. Иначе, мол, кто ж ему поверит, что он пировал у ярла? Херсир ему сказал, что может вызвать из толпы не более двух человек.

Когда настало время приглашать нищих, из ворот усадьбы вышли трое распорядителей, в числе которых был и новый знакомец Харальда ярла. Он подозвал сына Хельги и человека, на которого тот ему указал, то есть, разумеется, Харальда конунга. Случилось так, что другой распорядитель тоже выбрал одного из людей датского конунга. Шестерых довольных нищих провели в палату, где пировали знатные гости, и усадили на конец стола, полного яств, каких беднякам не приходится видеть даже во сне. Человек Ингвара ярла, вызвавший Харальда, приказал рабу смотреть, чтобы эти люди ели и пили вдоволь, и отошел на свое место.

XLIV

Свадебный пир был уже в разгаре, и никто не обратил внимания на людей, которых позвали только из почтения к старому обычаю. Пока другие нищие смачно ели и жадно пили, оба Харальда, конунг и ярл, зорко смотрели по сторонам, выглядывая то, что им было нужно. Они увидели, что ярлы Ингвар и Весет восседают напротив друг друга на почетных местах, а на женских скамьях сидят Ингибьёрг, сестра Ингвара, и его жена – дочь Оттара, конунга гаутов.

Харальд конунг только мельком взглянул на невесту Весета, девушку с молочно-белой кожей, ясными голубыми глазами и стыдливым румянцем на лице. Затем он уже не сводил глаз со своего кровника. Весет ярл и Ингвар ярл, в нарядных фризских кафтанах, вели беззаботный разговор и не ждали никакой напасти. Их гриди, сидевшие за столами, исправно выпивали за жениха и невесту, хозяина и его жену, а также Оттара конунга. Даже дым от очага отдавал запахом радости и веселья, когда люди забывают об опасностях и не готовы к защите.

Меж тем Харальд ярл приметил сыновей Гранмара, сидевших поодаль, и указал на них конунгу. Тогда Харальд конунг нагнулся к очагу и мазнул лицо сажей. Затем он встал и, шатаясь, как будто много выпил, направился к дверям. Проходя мимо норгов, он покачнулся и повалился на Хастинга, шепнув ему несколько слов. Тот сделал вид, будто очень недоволен, и напоказ оттолкнул его от себя. Харальд конунг только махнул на это рукой и пошел себе дальше. Но кое-кто из гостей, больше для потехи, стал толкать и пинать его, говоря, чтобы тот не забывал, что находится не в своей жалкой лачуге, а в ярловой палате.

Провожаемый тычками и пинками, Харальд конунг под смех гостей побрел к своему месту, пока не прошел близ обоих ярлов. Вдруг Весет ярл поднялся со своего сиденья и сильно ударил его палкой, метя прямо в лицо. Харальд конунг увернулся, но конец палки задел его по щеке и вышиб два зуба, так что сразу потекла кровь. Все, кто видел этот удар, вскочили с мест, и первым был Харальд ярл. Сын Хельги ожидал, что конунг не перенесет обиды и кинется на врага, дважды повинного смерти9696
  Удар по лицу считался страшным оскорблением, более тяжким, чем увечье, нанесенное любой части тела. Он давал право пострадавшему либо совершать кровную месть, либо требовать значительный выкуп за нанесенное бесчестье.


[Закрыть]. Но тот закрыл лицо руками и вернулся к столу.

Среди гостей нашлось немало тех, кого позабавила выходка жениха. Однако многие зароптали, что и худого гостя негоже бить за то, что он выпил лишнего. Ингвар ярл послушал пересуды, а потом громко сказал Весету ярлу:

– Хотя мы скрепили нашу дружбу родством, я не могу позволить вам бить моих людей. Этот пьяница не сделал вам ничего такого, за что следовало бы ему пускать кровь. И так уже говорят в народе, что не держусь я наших обычаев. Не желаю давать повода злословить, будто усаживаю бедняков за свой стол на осмеяние и расправу знати. Поэтому мне придется заплатить за вашу выходку.

Ингвар ярл взял у слуги кольцо и бросил его тому, кого принимал за нищего. Харальд конунг поймал кольцо на лету и принял с поклоном. А Весет ярл, видя, что шурин и многие гости недовольны его поступком, заявил им:

– Прошу извинить меня, коль невольно нарушил ваш обычай. На моем острове никто не запрещает знатному человеку наказать простолюдина, если тот ведет себя нагло. А этот нищий мало того, что напился и задевал людей, так еще дерзко на меня посмотрел. И я уже где-то видел эти въедливые глаза, только не могу вспомнить где. Ну, да вот ему плата за мой удар…

С этими словами Весет ярл швырнул кольцо человеку, в котором не узнал смертельного врага. А Харальд конунг на этот раз был так неловок, что подставил запястье, и кольцо, ударившись о руку, упало в огонь. Все только посмеялись над глупым нищим и по знаку хозяина вновь вернулись к застолью. Никто и не заметил, что во время суматохи Гримольв, сын Гранмара, встал и вышел из палаты. Гости продолжали пировать, славя щедрость хозяина, храбрость жениха и красоту невесты. А Харальду конунгу и его людям только этого и было надо.

В положенное время, когда на дворе стало темно, а в доме зажгли плошки с жиром, жених с невестой пошли в опочивальню. Самые знатные люди во главе с Ингваром ярлом проводили их до дверей, а затем вернулись к своим столам. Тогда первые гости стали покидать палату. Как начали они расходиться, Харальд конунг подал знак Хастингу, сыну Гранмара. Тот подошел к Ингвару ярлу, поблагодарил за угощение и попросил дозволения вождя вернуться на свою ладью.

Ярл хотел оказать уважение купцу, велев своим людям проводить его до пристани. Однако хмурый норг отказался от охраны, сказав, будто уже столковался обо всем с молодцом на краю стола. После этого он поманил человека Харальда конунга, которому также удалось пройти на пир. Когда они ушли, слуги ярла не стали провожать их. Поэтому никто не видел, как эти двое напали на стражей ворот и сразили их ножами, спрятанными под плащами. Затем они открыли ворота и впустили воинов, которых привел с собой Гримольв, брат Хастинга.

Меж тем Харальд конунг и Харальд ярл вышли как будто по нужде. Конунг увидел, что его люди уже проникли в усадьбу и велел им окружить дом со всех сторон. Он же, взяв только сына Хельги, пошел за своим кровником. Конунг и ярл обходили клеть за клетью, пока их не остановили два воина, оберегавшие покой молодоженов. Те приняли встречных за нищебродов и хотели выставить непрошеных гостей. Но, введенные в обман их заплатанными плащами, беспечные стражи упали замертво прежде, чем успели достать мечи и поднять тревогу.

Завладев оружием стражей, двое мстителей, навалившись, выбили двери опочивальни. Харальд ярл остался стоять у входа, а Харальд конунг направился к постели, где убийца его отца сжимал в объятьях молодую жену. Узнав злейшего врага, идущего к нему с мечом, Весет ярл оскалил зубы и крикнул:

– Теперь я вспомнил, где видел эти проклятые глаза. Жаль, что я тебя не прикончил, а только нанес отметину.

И он показал на след своего удара на лице Харальда конунга.

– Я проживу и с твоей отметиной, – усмехнулся конунг, – а тебе моей зарубки не пережить.

Затем он вытащил ярла из постели и ударил его своим мечом.

«Не мне, понятно, давать советы героям. Но много ли отваги нужно, чтобы убить безоружного человека? И каково было нежной Ингибьёрг делить в брачную ночь ложе с мужчиной, на руках которого не высохла кровь ее мужа?».

XLV

Харальд конунг не желал смерти Ингвара ярла. Он и прежде не считал его своим врагом, а после того, как тот защитил его перед Весетом ярлом, и подавно. Поэтому, когда конунг с воинами ворвался в большой зал, он назвал себя и предложил ярлу сдаться. Воинов у Ингвара ярла было больше, чем у Харальда конунга. Но его херсиры и гриди не ожидали нападения, к тому же многие были так пьяны, что едва стояли на ногах. Хмель ударил и в голову Ингвара ярла, и он объявил, что не покорится человеку, который проник в его дом обманом. После этого люди его закричали, что не покинут своего вождя, и начали вооружаться. Тогда конунг велел своим воинам напасть на них, и погибло много гостей Ингвара ярла. Самого хозяина усадьбы, по приказу конунга, сдавили щитами и повалили наземь.

Победитель приказал запереть Ингвара ярла вместе с женой и готовиться к возможному нападению. После этого Харальд конунг стал думать, что ему делать дальше. Вначале он хотел вернуться в Хлейдр. Но когда Ингвар ярл не пожелал мира, конунг понял, что не будет покоя в его землях, пока он не защитит себя от новых врагов. Датский вождь не сомневался, что Оттар конунг не оставит зятя в беде. И летом явится целое войско, которое нападет на Селунд. Харальд конунг знал, что не сможет выставить столько воинов, сколько приведет конунг гаутов. Поэтому утром он послал Харальда ярла с Хастингом и Гримольвом в гавань, чтобы они отплыли на Селунд. Там их должны был дожидаться Рандвер конунг и Лейдольв Серошкурый с воинами, которых следовало доставить в Сканей.

Рандвер конунг сдержал свое обещание и прислал тридцать дюжин воинов. Еще полтораста ратников из датских земель привел Лейдольв Серошкурый. Конунг встретил их с распростертыми объятьями и велел херсирам следить за тем, чтобы ни один человек в его стане не терпел нужды. Теперь он мог остаться в Сканей, поджидая прихода Оттара конунга с его войском. Все же Харальд конунг вновь попытался примириться с Ингваром ярлом. Он заявил ему, что не хотел вражды ни с ним, ни с его тестем. Однако если Оттар конунг приведет войско в его земли, обещал сражаться не на жизнь, а на смерть. Ингвар ярл отвечал, что ничего так не желает, как выйти против Харальда конунга с мечом в руке. После этого конунг отпустил Ингвара ярла с женою, но удержал при себе его сестру.

XLVI

Объявился тогда среди людей Харальда конунга необыкновенный человек. По виду старик, но высокий и величавый, он легко сходился с людьми, и каждый принимал его за того, кем он хотел казаться. Лицо его, наполовину закрытое длинными волосами, густыми усами и седой бородой, вызывало и радость, и трепет, а голос мог ласкать, как бриз, и греметь, как гром. Один глаз незнакомца был всегда прищурен, как у кривого, зато другой пылал огнем и пронзал, словно острый нож. Он мог завести любой разговор и ответить на все вопросы. Только при этом старик узнавал, что ему было нужно, а люди не знали, что о нем и подумать. Он откликался на имя Харбард9797
  Харбард («Седобородый») – одно из имен Одина в его странствиях в мире людей.


[Закрыть], хотя вряд ли так его называли отец и мать.

Никто не уследил, когда и откуда он появился в ярловой усадьбе в Сканей. Харальд конунг увидел его впервые, когда он стоял во дворе в своем синем плаще и смотрел, как гриди упражняются на мечах. Один херсир, приняв этого человека за слугу, велел ему принести воды, чтобы утолить свою жажду. Харбард ничего не ответил, а когда тот повторил приказ, объявил, что может дать его бойцам нечто более бодрящее, чем пресную водицу. Он протянул руку и достал из-под своего плаща копье, древко которого было покрыто искусно вырезанными рунами.

Вслед за этим Харбард вошел в круг воинов и предложил каждому из них сразиться с ним. Гриди Харальда конунга приняли его слова за шутку и стали смеяться над выдумкой незнакомца, который казался намного старше их. Но Харбард взглянул на них с улыбкой, которая многих привела в дрожь, словно нежданно ударил мороз. Тогда херсир, что первым окликнул старика, принял вызов и пошел к нему с мечом, желая проучить седого бахвала. Харбард же только дважды взмахнул копьем, и сперва меч херсира, а затем и он сам оказались на земле.

Что тут долго сказывать?! Первые бойцы Харальда конунга выходили против Харбарда вдвоем, втроем и вчетвером, но конец был один и тот же. Все они вначале прощались с оружием, а затем падали на землю, будучи не в силах устоять против жала копья и силы руки противника. Однако, хотя его чудное копье летало и разило, как молния, ни один воин не получил глубокой раны. Зато порезов, синяков и шишек у них было в избытке. Даже самые опытные поединщики не могли припомнить столь искусного боя, который в этот день показал всем Харбард.

Харальд конунг, уязвленный тем, что его люди не могут одолеть старика, тоже вышел против него. Но Харбард усмехнулся и спросил его: «Разве нет у конунга более важных дел, чем тягаться с дедушкой?». Тот не нашелся, что ответить, не зная, чего больше в таком ответе – мудрости или дерзости. Конунг предложил сразиться с ним Харальду, сыну Хельги. Ярл побледнел и шагнул к Харбарду, но старик только ладонью повел. Тогда Харальд попросил вождя не биться с этим человеком, а узнать дело, по которому он пришел. И конунг внял его совету.

XLVII

Харальд конунг предложил Харбарду стать его гостем, пригласил в палату и приказал слугам принести еды и питья для застольной беседы. Когда старик утолил голод и жажду, а съел он и выпил столько, сколько было бы не под силу и трем здоровым молодцам, конунг спросил, нет ли у него какой нужды в нем. Харбард сытно рыгнул, огладил бороду и насмешливо глядя в глаза, ответил:

– Это не ты мне, а я тебе нужен, конунг. Знаешь ли ты, что Оттар Урожай замыслил напасть на тебя зимой9898
  В средние века боевые действия велись обычно летом, а зимой отдыхали и набирались сил.


[Закрыть]? А потому, сдается мне, выбор у тебя невелик. Или ты вернешься на свой родной остров, рискуя утонуть в бурном море, или постигнешь новые правила боя, какие пока неведомы людям на севере.

– Кто же меня им научит? – спрашивает его Харальд конунг. – Может быть, ты, седой человек? Но откуда мне знать, не служишь ли ты Оттару конунгу, и не он ли послал тебя сюда, чтобы я бежал со Сканей.

– Надо мной нет владык, – расхохотался Харбард, – а вот мне служат многие. Однако я не поставлю тебе в вину осторожность, конунг. Никому не доверяй, пока не докажут верности. Я могу научить тебя, как одержать победу над твоими врагами, ты же можешь обратить мои слова себе на пользу или во вред. Примешь ли ты мои советы – решать тебе. Но много раз жалели те, кто ими пренебрег.

– Ты вещаешь так смело, – говорит ему конунг, – точно имеешь на это право. Доводилось мне слышать от людей, будто плохи советы стариков. Но есть у нас и такая поговорка, что мудрый правду без подсказки скажет. Прежде я желаю знать, какова цена твоей науки. Ибо разум внушает мне, что будет она немалой.

– Чего ты не пожалел бы, – вопрошает Харбард, – если бы Один научил тебя, как всегда одерживать победу?

– Я бы отдал ему воинов, – оживился Харальд, – что падут в моих битвах. А этим битвам люди потеряют счет.

– Пусть все так и будет! – довольно изрек старик. – Иного мне не нужно. Пока не нарушишь клятвы, конунг, удача тебя не покинет!

После этого бог, дух или муж, который звался Харбард, научил Харальда конунга, как построить войско во время битвы. Он объяснил, как разделить воинов на три клина и как составить каждый из них. В первом ряду идут двое, затем трое, потом четверо, – до тех пор, пока число ратников не дойдет до двадцати9999
  Знаменитое построение войска в виде тупого клина, или «свиньи».


[Закрыть]. Перед началом битвы надлежит выбрать удобное место для стрельбы из луков и метания копий. Первыми в бой вступают проворные и меткие стрелки, вторыми – молодые и сильные воины. Затем выходят старшие и опытные ратники, чтобы вселять мужество в молодых. Последними за дело берутся отборные гриди конунга, готовые броситься в прорыв во вражьих рядах, который создали идущие впереди.

Точно так же надобно было сомкнуть ряды в тылу своего войска. Ведь, когда вражеский строй будет прорван, воины должны повернуться спиной друг к другу, чтобы отбивать нападения тех, кто окажется позади них. Харбард научил Харальда конунга и тому, что, когда война будет перенесена с суши на море, надо разделить свой флот на две половины. Тогда одни корабли будут нападать на врага спереди, а другие подойдут к нему сзади, чтобы помешать его бегству и нанести полный разгром. Старик также объяснил конунгу, в каких случаях надо связывать свои корабли канатами, в каких – давать больше свободы старшим над ними. Харальд конунг хорошо усвоил эти уроки и следовал им во многих битвах.

А Харбард вскоре покинул конунга, исчезнув так же внезапно, как и появился. Однако нашлись люди, которые говорили, что видели, как старик в широкополой шляпе и в синем плаще уходил в море. Высоко над его головой кружили вόроны, которые сходились и расходились черными тропами, и было их так много, словно они слетелись со всей земли. Зима в том году была холодной, проливы покрылись льдом, и волки из лесов норгов стаями прибегали в земли данов. И чтобы один человек ушел по льду в открытое море, в это мало кто верил. Меж тем Харальд конунг часто выводил в поле своих воинов и строил их так, как учил его Харбард, чтобы каждый знал свое место в строю и помнил свой маневр.

«Ох уж эти мне россказни о богах, которые приходят, чтобы наставлять конунгов и героев, как будто им дела нет до прочих смертных! За свою жизнь я не встречал ни одного из них. Может быть, потому, что выйдя из детства, я больше богов стал полагаться на свой разум. И он ни разу не подводил меня, за вычетом того злосчастного дня, который погубил мою жизнь».

XLVIII

Незадолго до йоля Харальд Сын Конунга узнал от местных данов, что войско Оттара Урожая, переходя от селения к селению, приближается к Сканей. Поэтому он приказал своим гридям и воинам, чтобы они накануне праздника не отказывали себе в еде, но воздержались от хмельного питья. Купцам же велел свезти в свой стан много бочек меда и пива, чтобы лазутчики Оттара конунга уверились, будто его люди беспечно пируют и не ждут нападения. Меж тем дозорные наблюдали за войском гаутов и сообщали о его подходе. И когда Оттар конунг со своей ратью показался из леса, Харальд конунг выступил ему навстречу.