Текст книги "37 копеек (СИ)"
Автор книги: Сергей Данилов
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
И как-то незаметно-незаметно, но стал среди них своим, причём со мной стали советоваться, невзирая на возраст, по совсем неожиданным вопросам – от того, что делать с совсем отбившимся от рук сыном до того, что выгоднее – продать мясо забиваемого по осени телёнка по знакомым или соседям, хотя и дешевле, но без хлопот, или отвезти в город на рынок – выручишь больше, но и время, и заботы дополнительные...
А с чтением вышло совсем интересно – в конце лета в сельской библиотеке появились первые тома "Библиотеки современной фантастики", того самого знаменитого 25-томника, и я сразу стал пользоваться своим привилегированным положением любимчика библиотекаря – читать их (вернее, вспоминать уже прочитанное) дома, куда мне давали книги под честное слово из читального зала – был и такой в сельской библиотеке, небольшая комнатка с несколькими столами с настольными лампами.
Честно говоря, особой популярностью она не пользовалась, кроме меня, там было всего лишь трое-четверо постоянных посетителей. Впрочем,как раз это меня и не огорчало – ведь помимо фантастики, в моём полном распоряжении были выпуски "На суше и на море", журналы "Наука и жизнь", полный комплект чуть ли не с 30-х годов, и "Знание-Сила", тоже в немалом количестве.
В общем, уже через год я приобрёл репутацию нелюдимого и тихого пацана, помешанного на книгах, не по годам взрослого и рассудительного.
Что, в общем– то, и было моей целью, первым этапом далеко идущих планов.
И выполнить его удалось, совмещая приятное с полезным.
Ну, а через пару лет пришло время действовать.
И я начал.
Стараясь изо всех сил забыть или хотя бы запихать поглубже вторую замеченную нестыковочку – я точно помнил, чтотам«Библиотека современной фантастики» начала печататься в 1967-м. На год позже, чем я читал еёздесь.
4.Сказочник
Вот не зря говорят, что провинциальный городок – та же самая деревня.
А про Москву ещё и добавляют – большая.
Правда, Москву назвать провинцией, это надо быть или конченным снобом, или ленинградцем/петербуржцем. Впрочем, одно от другого не так уж и далеко.
Во всяком случае, жить в деревне, и надеяться на то, что удастся хоть что-то скрыть, занятие ещё более безнадёжное, чем попытаться найти эликсир бессмертия, или философский камень, или построить машину времени... хотя с последним, похоже, не всё так ясно.
В конце концов, я сам живое доказательство этой неясности. Правда, ещё вопрос, я ли это, и живое ли, но для простоты будем считать, что так оно и есть. Во избежание.
Во всяком случае, репутацию странного, не от мира сего (ага... а разве не так? вот уж действительно, хочешь что-то спрятать – положи это на самое видное место) человека, мне удалось создать очень легко. Забегая вперёд, помимо основной, попутно решив ещё и массу второстепенных задач.
Ну, это, правда, с какой стороны посмотреть, второстепенная она или нет.
Ещё с конца мая 1967 я начал почти каждый день приходить к Быку, взбираться на него и по полчаса, на большее просто не хватало терпения, по возможности неподвижно сидеть на том же месте, откуда меня столкнул Петух, смотря на воду.
Да, сидеть на жёстком и холодном камне – занятие на любителя, но у меня был план, и я его чётко выполнял.
Разумеется, эти мои посиделки незамеченными не прошли, и сначала пацаны, а потом уже и взрослые, стали смотреть на меня, незаметно, как они думали, покручивая пальцем у виска.
Конечно же, соседки и просто знакомые не замедлили напеть в уши матери, и у меня состоялся с ней весьма нелёгкий разговор, когда она просто умоляла меня не ходить больше на то место, объясняя простыми, по её мнению, словами, к чему это может привести.
Откровенно говоря, на душе было чертовски больно и неуютно, но ежедневные посещения Быка были краеугольным камнем (каламбур, однако) моего плана, и отказаться от них значило потерять надежду на то, что в моей жизни больше не будет тех моментов, о которых не хотелось вспоминать даже спустя десятки лет.
Так что продолжал, не обращая внимания ни на что. Мать не успокоилась, и дважды возила меня в соседний городок, Гаврилов-Ям, на приём к психиатру. Который ничего такого не нашёл, но, на всякий случай, отправил к своему коллеге уже в областной центр, в Ярославль.
И этот визит не закончился ничем для меня нехорошим – сквозь неплотно закрытую дверь, когда меня после часовой беседы выставили в коридор, сказав обождать, я услышал, как пара пытавших меня инквизиторов успокаивали мать, говоря, что не видят в моём поведении абсолютно ничего странного или опасного, списывая всё на посттравматический синдром.
Тем более, что в остальном я вёл себя абсолютно адекватно, разве что избегая положенных по возрасту развлечений и компаний, и неприлично много и разнообразно для своего возраста читая, да и в школе меня уже в открытую называли математическим гением.
Да и немудрено, с матфаком-то за плечами, пусть и двадцать лет спустя... или за сорок до того? ну нафиг, лучше не начинать, запутаешься.
В общем, жизнь наладилась.
Сидел я на Быке не просто так.
Уже на третий или четвёртый раз один из зрителей, мой одноклассник Валерка Савин, сделал то, что и должен был. Пусть не он, кто-то другой, но не произойти этого не могло, или я ничего не понимаю в психологии.
С ожидаемой прямотой и непосредственностью он поинтересовался:
–Серёга, а чего ты всё время на Быка ходишь?
И ловушка захлопнулась.
– Понимаешь, Валер, когда я там сижу, мне словно кто-то рассказывает такие интересные истории, что ни в одной книге не прочитаешь, и ни в кино не увидишь. И я их все помню. О вампирах, или о разведчиках, или о войнах в космосе, или о далёком будущем.
– Да ладно. Врешь ведь? Ты просто башкой треснулся. А расскажешь?
– Да сегодня же. Вот вечером пойдём ловить раков, все соберутся, и расскажу.
– Тогда я и наших позову. Но если врёшь, ты мне больше не друг!
– Не вру, Валер. Не понравится, я тебе плитку гематогена дам.
– Две!
– Но если только не понравится, ладно?
– Всё, замётано, до вечера.
Ну, привет, "Дозоры", "Мы из будущего", "В августе 44-го", "Терминатор", "Сталкер"... и многое, многое другое... "Чужой", "Хищник", "Отроки во вселенной", "Трудно быть богом"...
Ну да, это не очень красиво, но я так и не нашёл другого способа получить возможность влияния на собственную жизнь здесь в нужном мне направлении, кроме воровства (ну да, ну да...) сюжетов хитов из будущего...
Вот, наверное, удивятся мои многочисленные, надеюсь, слушатели, через много лет, внезапно обнаружив, что они это уже слышали, и когда! и от кого!
Впрочем, нет, не удивятся. Но это я забегаю вперёд – всему своё время.
А сейчас, тёплым июньским вечером, я сижу у костра на берегу Которосли, и рассказываю.
Меня слушают заворожённо.
Костёр почти прогорел, но на это никто не обращает внимания.
Так же, как и на то, что в стоящем рядом с ним закопчённом ведре, в почти остывшей воде, ещё остались раки.
Мы их ловим на самодельные рачевни, согнул корявый круг из толстой проволоки, и обтянув его чем попадётся под руку, в основном обрывками старых сетей.
Собираемся вечером на небольшом пляжике, перед первым поворотом реки к Урёвам, забрасываем с небольшого глинистого обрывчика, заросшего кустами, наши самоделки, и через полчаса – ведро заполнено доверху шевелящейся и шуршащей массой клешней, хвостов и прочего, иссиня-чёрной в свете костра.
Ведро с зачёрпнутой из реки водой на заранее приготовленные рогульки, пару горстей соли, которую прихватываем из дома по очереди, и уже в темноте, особенно оттенённой кругом света костра, роскошное угощение готово.
Рыбаки из города, которых здесь немалое количество, приноровились покупать у нас этих раков, по копейке за штуку, или оптом – полтинник за ведро.
Нам не жалко, наоборот – на эти деньги мы бегаем в город, пострелять из духовушек в тире. Две копейки – три выстрела. Целое богатство!
Но сегодня раки им не светят. Меня слушают, затаив дыхание.
Рассказываю, естественно, с многочисленными ремарками и экскурсами в сторону, но весьма близко к сюжету. Да и то сказать, кто ж не знает почти наизусть приключений героя Хабенского!
Рассказ длится уже больше часа.
Первые несколько минут слушатели ещё перешёптывались, и пытались вставит реплики, но сейчас слышен только мой голос, уже изрядно осипший.
Эффект от этого, правда, нисколько не меньший – скорее наоборот, создающий дополнительную атмосферу таинственности и страха.
Эпизод с ожившей резиновой куклой с паучьими ногами вообще вышел ударным – с сакраментальным вопросом -А чего это вы тут делаете?– от соседнего костра подошёл один из рыбаков, изрядно перепугав всех, Валеркина сестра аж взвизгнула, да так и остался. Слушать. Иногда озадаченно похмыкивая и отпуская реплики в духеТы смотри, как заворачивает!
Уж чем-чем, а даром рассказывать я никогда не был обделён,а уж для такой-то неизбалованной аудитории...
В общем, всё удалось даже лучше, чем я рассчитывал.
На следующий день явилась целая толпа, человек тридцать, не только с нашей стороны, но и с заречной. И вчерашний рыбак, да не один, с парой приятелей, пришёл.
"Дневного дозора" мне хватило почти на две недели – начиная со второго дня, приходилось повторять вкратце содержание предыдущих рассказов для неофитов.
Старичкинисколько против этого не возражали – наоборот, слушали с большим удовольствием, шёпотом поясняя новеньким некоторые моменты.
Через неделю после начала специально для меня приволокли старое автомобильное кресло, и я вещал, расположившись в нём со всеми удобствами, время от времени прихлёбывая из специально для меня покупаемой из общих денег, заработанных на раках, бутылки "Буратино".
Вот, кстати, и первые плюшки. Посмотрим, как пойдёт дальше.
А к кострищу притащили несколько брёвен, так что теперь слушатели сидели в своеобразном амфитеатре, полукругом, чтобы всем желающим было не только слышно, но и видно. Рассказчика.
Что интересно, по меньшей мере четверть составляли взрослые, в основном те же городские рыбаки, но приходили и наши, деревенские.
Все игры и развлечения были стремительно заброшены, и все играли только в дозорных.
– Всем выйти из тени! Артефакты отключить! Работает ночной дозор!
Это я уже добавил от себя, по аналогии сРаботает ОМОН!
Когда в дождливые дни по понятным причинам собираться не удавалось, самые близкие друзья приходили ко мне домой, и интересовались:
– А что было дальше? Ну расскажи.
На что я неизменно отвечал:
– Не знаю. Надо сходить к Быку.
И все понимающе переглядывались и кивали друг другу.
Мои дневные визиты в Быку стали своего рода ритуалом, достопримечательностью. Каждый раз, когда в сопровождении целой толпы поклонников, я залезал на камень, все терпеливо ждали, не произнося ни слова.
И только потом нетерпеливо спрашивали:
– Ну что, продолжение сегодня будет?
– Будет, знаю, что было дальше.
И предвкушение на лицах...
Кстати, процесс добычи и продажи раков я оптимизировал.
Первым делом поднял цены – или три копейки штука, или полтора рубля ведро.
Внутренне хихикая, вспоминая -
Я вчера видел раков по пять рублей. Но больших ... то есть те были вчера по пять и очень большие, а эти и маленькие, и сегодня, и по три.
А нефиг демпингом заниматься!
Остальные компании, промышлявшие тем же, влились в нашу, ставшую самой многочисленной и авторитетной, так что любители полакомиться нежным мясом выбора не имели.
Поворчали, конечно, но платили – а у нас появились дополнительные доходы, так что тир, халва, ириски,подушечкии «Буратино» стали доступными для всех.
А вы говорите, рынок...
Кличка моя, кстати, изменилась.
Теперь все и за глаза, и в глаза называли меняСказочник. Иногда -Меченый Сказочник.
И авторитет мой поднялся на запредельную высоту – я стал даже кем-то вроде арбитра, к которому обращались за разрешением самых сложных вопросов, естественно, в нашей среде.
Появилось даже что-то вроде мема, или последнего довода -а давайте спросим у Сказочника!
И никто никогда не выражал недовольства решением -это же сам Сказочник сказал!
Единственным человеком,кому всё происходящее активно (и это ещё мягко сказано) не нравилось, была моя мать.
Несколько раз она пыталась поговорить со мной, но так и не решилась. Уж не знаю, хотя и догадываюсь, что она думала, но запирать дома не стала. Более того, пару раз даже пришла на берег, послушать меня.
Молча сидела, и уходила, не сказав ни слова.
Понятно, что ей было несладко – что с сыном происходит? – но ни успокоить её, ни объяснить хоть что-нибудь я не мог.
Да и как это сделать – мама, я вернулся из XXI века? Попробуйте, а я на вас полюбуюсь.
Возможно, поэтому наш переезд в райцентр состоялся уже в 68-м, ранней весной, в первых числах марта. На год раньше, чем я помню.
Мотивы понятны – сменить обстановку, забыть, уехать от этого проклятого Быка.
М-да...
Как и в прошлый раз, предстояло выбрать, где поселиться – в комнате коммуналки, ещё с двумя семьями-соседями, с обещанной перспективой быстрого, чуть ли не через месяцы, расселения, или в однушке, на втором этаже двухэтажного дома, но уже надолго, на годы и годы.
В прошлый раз выбор – коммуналка – оказался неудачным, отдельного жилья мы так и не получили, так и переехав незадолго до окончания школы в Ростов. Не на Дону, а Великий. Да и соседи попались, не дай Бог никому.
И хотя сейчас выбирать приходилось другое жильё, но предложенная квартира была в соседнем по отношению к предыдущему доме, а комната так вообще там же, где и раньше, только на этаж выше, не на третьем, а на четвёртом.
Вот тут и пригодилась моя сломанная лодыжка. Нет, никаких проблем я с ней не испытывал... но мне былотактрудно подниматься на четвертый этаж, с мукой на лице подволакивая ногу и буквально вися на перилах, что мать ожидаемо выбрала однушку.
Да, некрасиво, но я-то знал, что так будет правильно.
Живём!
Почти квадратная комната, метров чуть ли не двадцать, высокие потолки... небольшой, но уютный, вдобавок застеклённый прежними жильцами балкончик, мне до школы пять минут неторопливой ходьбы, матери до больницы, куда её приняли на работу, чуть побольше. Что ещё надо?
Правда, отопление оказалось печное – круглая железная печь в комнате, и дровяная же плита на кухне. И ванны тоже не было, вообще то есть. Только холодная вода, ну, и канализация.
Но всё это мелочи, тем более, что таких домов в городе было большинство.
А уж туалет в доме, после деревенского скворечника, это вообще чудо.
В школе меня приняли нормально – славаСказочника, как я и рассчитывал, докатилась и сюда.
Но всё было отложено до лета – объяснил подошедшим ко мне чуть не на первой же перемене с требованием что-нибудь рассказать паре четырёхклассников, местных авторитетов, младшей, с первого по четвёртый, классов, школы, что мне обязательно перед рассказом нужно побывать на Быке. А как это сделать зимой? да и далеко, да и где рассказывать?
Вот летом – другое дело.
Прониклись, и не настаивали, взяв слово. что не обману, иначе...и все стали ждать лета.
На которое у меня был запланирован "Сталкер", сначала в каноническом варианте, а потом и многочисленные фанфики.
В теперь уже наверняка новой реальности, где моя подготовка к решительным действиям вступила в решающую фазу.
5. Спасти Гагарина
Сегодня 18-е марта. Понедельник.
Мы уже неделю как переехали из деревни, и потихоньку наводим порядок в новом жилье.
Сразу после школы я бегу домой, и до приходаматери с работы разбираю, сколько смогу, узлы и чемоданы, расставляю книги по полкам, отыскиваю позарез нужные, но, как и водится при переезде, куда-то запропастившиеся (хотя положенные на самое видное место) вещи...
Попутно делаю уроки, тратя на задания по русскому языку львиную долю времени – увы,мой почерк никак нежелает становиться лучше, и приходится писать очень медленно, чтобы не сорваться на малоразборчивую скоропись. Настолько малоразборчивую, что по прошествии времени сам испытываю трудности, пытаясь причитать написанное.
И что, скажите на милость, с этим делать? Проблема...
Ещё я приношу из сарайчика рядом с домом дрова для печки и для плиты. Хорошо хоть ни пилить ни колоть не надо – сарайчик забит под потолок аккуратными половинками и четвертушками, хорошо просушенными, берёзовыми.
Больше чем 7-8 поленьев за раз мне пока не унести, поэтому проходится ходить дважды, да и то, дрова иногда рассыпаются, особенно при попытке открыть снабжённую мощной пружиной дверь в подъезд, и приходится собирать их, заклинив дверь специально припасённым кирпичом.
Не у одного меня такие проблемы, поэтому кирпич всегда аккуратно лежит у стенки, на верхней из трёх ступенек, ведущих с тротуара к двери. Ну, тротуар – это сильно сказано, просто заасфальтированная, уже довольно давно, судя по состоянию, широкая тропинка, ведущая вдоль нескольких стоящих в ряд домов-близнецов.
Двухэтажных, с частоколом печных труб на шиферных крышах, кроме нашего и соседнего – у них крыши железные.
Ближе к вечеру, когда уже начинает ощутимо темнеть, я растапливаю печку в комнате.
Печка круглая, чёрного железа, стоит в середине одной из стен, справа от окна.
На полу перед дверцей прибит лист железа, размером метр на метр, на котором и лежат предназначенные для сегодняшней топки дрова. Ещё этот лист служит страховкой на случай, если из топки или поддувала выскочит уголёк.
Я сминаю газету в небольшой шар, обкладываю её домиком загодя приготовленными лучинами, сверху пристраиваю 2-3 поленца потоньше, предварительно ободрав с них кору и положив её между бумагой и лучинами, и поджигаю всю эту конструкцию.
Газета несколько секунд горит неохотно, и вдруг вспыхивает вся, от неё занимаются береста и лучины, и чуть погодя огонь уже пляшет на поленьях.
Всё, пора закрывать дверцу.
Через четверть часа, когда первая порция уже прогорела до углей, подбрасываю туда вторую, уже штуки четыре... печка становится горячей, не притронуться, в комнате ощутимо теплеет.
За окном уже совсем темно, а я сижу за столом и бездумно смотрю на мелькающие в свете фонаря снежинки, лениво размышляя о том, что зима пока настоящая, с довольно сильными до сих пор по ночам морозами, градусов под двадцать, не чета гнилым зимам конца XX – начала XXI века.
Через неделю каникулы, и хотя школа сейчас требует у меня минимума усилий, направленных в основном на то, чтобы казаться как можно более похожим на одноклассников, хотя бы в некоторых деталях, но вставать в начале восьмого... собираться, завтракать, одеваться... для меня, как истинной совы, это нож острый.
За недельку высплюсь, попробую пополнить заветную тетрадочку, куда я заношу всё – события, имена, даты, технологии, координаты или названия месторождений полезных ископаемых, и прочее, что удаётся вспомнить.
Вот скоро – внезапно всплывает в памяти – следующим летом американцы высадятся на Луне. Впервые в истории человек ступит на поверхность иного небесного тела.
И хотя полвека спустя по этому поводу кипят жаркие споры, были ли американцы на Луне, или всё это Голливуд, ведутся они, с моей точки зрения, людьми не то чтобы совсем неадекватными. нет, но – увлекающимися, скажем так.
Да, Гагарин был первым на орбите, а экипаж Аполлона какого-то (не могу вспомнить номер) – на Луне.
Один – один.
Но счёт открыли мы, и чтобы сравнять, потребовались годы усилий, труда и катастроф.
КА-ТА-СТРОФ! ГАГАРИН!
ГАГАРИН ПОГИБНЕТ В КОНЦЕ МАРТА, БУКВАЛЬНО ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ!
Так... спокойно, спокойно.
Дата? Не помню, не помню, хоть убей.
Конец марта, между 25-м и 30-м, тренировочный полёт, напарник-инструктор Серёгин. Самолёт упадёт под Киржачом, что во Владимирской области. Катапульты то ли не сработают, то ли ими не успеют воспользоваться.
Причины так и не будут до конца установлены, несмотря на массу версий – столкновение, вроде бы с метеозондом (или птицей?), потеря ориентировки, проблемы с техникой, неудачные испытания нового оружия ,чуть ли не диверсия.
В стране будет объявлен траур, потеря поистине страшна.
И ведь не первая, я же помню, что год назад погиб Комаров, при спуске! Парашют не раскрылся вроде бы.
Чёрт, и не ворохнулось ведь ничего, а ведь время было, как-то предупредить, что-то придумать. Нет, рассказывал сказки, организовал трест по продаже раков... твою ж мать!
Ой, а через год ещё один удар.
Пацаев, Волков и Добровольский. И тоже при спуске. Но там причину установили – дефект клапана, соединявшего кабину с атмосферой. Был открыт, пытались закрыть, но не успели.
Так, это потом. Раз вспомнил, детали всплывут.
А сейчас главное спасти Гагарина.
Сколько у меня времени? – максимум неделя.
И как успеть, как, что сделать!!??
Спокойно, спокойно... истерики оставим на потом.
Попробуем разложить по полочкам.
Связаться с... кем? как, каким способом?
И главное, как заставить поверить?
И при этом незасветитьсясамому.
Поехали.
Связь – анонимный звонок или письмо. И то, и другое желательно в несколько адресов.
Беда в том, что я не знаю (да и откуда?) ни заветных номеров, куда следует позвонить, чтобы быть наверняка выслушанным, ни адресов.
Вот хорошо было коллегам-попаданцам! У них или ноут с терабайтами всего-что-может пригодиться в прошлое проскакивал, или в предыдущей жизни их годами учили, или они сами, по разным причинам интересовались подобным. На худой конец, голоса в голове.
А у меня – ничего. Кроме воспоминаний обычного человека. Ну ладно, пусть не совсем обычного, обычный небось сюда бы не попал (шутка), но и не обладателя абсолютной памяти.
И со звонком та ещё засада – откуда звонить-то? Похоже, только с телефона-автомата... которых у нас в городе аж две штуки, у автовокзала и рядом с кинотеатром. Единственным, кстати.
Почта не катит, уж лучше сразу повесить на грудь табличку -Я пришелец из будущего, и много чего знаю.
Значит, звонить из автомата.
Куда? 02, конечно же. Других вариантов нет.
И очень большой вопрос, как отнесётся дежурный к такому звонку...да ещё мальчишеским голосом. В лучшем случае пообещает надрать уши.
Что характерно, могут и надрать! Поймав в этом самом автомате. Или отыскав.
Нет, телефон отпадает.
Можно, конечно, уехать в Ярославль... ага,мам, я съезжу в Ярославль, мне надо позвонить анонимно, важная информация для высшего руководства страны?
Несерьёзно.
А что у нас с письмом?
Да по сути, то же самое.
Куда или кому адресовать? Ну допустим, напишу – в КГБ СССР.
Воспримут как дурацкую шутку? Не исключено, но и не факт.
Что я знаю об этом времени, в таком вот разрезе? да ничего. Вернее, исключительно то, что прочитал в романах опопаданцах.
И где опускать письмо? В ящик.
У себя в городе – смотри вариант со звонком.
Значит, как ни крути, Ярославль.
Как самый близкий большой город, потому как в любом райцентре непременно засвечусь.
Так... раз поездки не избежать, тогда что? а тогда и письмо, несколько писем, и звонить. Ну раз уж всё равно буду там.
Стоп.
Звонить нельзя!
Голос, плюс к тому адрес, написанный печатными буквами... найдут ведь, непременно найдут.
Хотя почерк-то у меня взрослый.
Ага, щас, вот напишу своим почерком.
Всё, решено, никаких звонков.
Только письма.
Где писать, чем и на чём? На какой бумаге то есть, в какие конверты запечатывать. И как – не языком же лизать.
Где – в читальном зале нашей библиотеки.
Там ко мне уже привыкли, считай, каждый день сижу по часу-два, обложившись книгами, и делая многочисленные выписки.
Писать карандашом, на тетрадных листах в клеточку.
Нужно купить несколько тетрадей, и из них надёргать.
И карандашами, кстати, тоже разными.
Ага... и где их купить?
А вдруг действительно могут отследить, по тетрадной бумаге, а особенно по конвертам, где они были проданы? ну там микротекст какой, или иные метки.
Или это у меня паранойя разыгралась?
Если не поверят, то и ладно, а вот если поверят...копатьбудут со страшной силой.
Нет, не так -копатьбудут в любом случае. Это если письма дойдут куда надо и будут прочитаны.
О-хо-хо...
Чего делать-то? Рискнуть?
Книжный магазин, где можно купить тетради и карандаши. в городе один. Есть ещё несколько киосков "Союзпечати", там и конверты есть. На почте, кстати, тоже.
И что мне это даёт? да ничего.
Значит, буквально завтра нужно ехать хотя бы в соседний город. Вернее,это село, называется Великое. В нескольких километрах от Гаврилов-Яма. Большое село, тысячи три народа живёт. Там, точно знаю, вернее, помню, есть и почта, и "Союзпечать"
И буду я там, как облупленный! В том смысле, что запомнят точно.
Не вариант.
Остаётся Ярославль?
Сначала ехать закупаться, потом вторая поездка, с готовыми письмами, опускать их .в ящики.
Я одну-то не знаю пока, как залегендировать, а уж две – это фантастика.
А взять у одноклассников? листочек у одного, листочек у другого... и конвертики.
Бессмысленно, ничего это не решит.
Ладно, завтра обхожу все киоски у себя,благо их пяток будет, почтовые отделения (три, вместе с центральным), и покупаю там всё необходимое. Понемногу. Будто это, если что, мне поможет! Придётся рискнуть.
На кону жизнь Юрия Алексеевича.
Кстати, мать давно уже пришла с работы, приготовила ужин, надо идти.
Интересно, ничего она не заметила? ну что я сижу с отрешённым взглядом, и что-то шепчу под нос, время от времени мотая головой?
Вроде нет, стол стоит у окна, к которому я сижу лицом, демонстрируя только затылок, да ещё и книги на столе разложены. Зачитался, увлёкся, бывает.
Нет, точно не заметила.
Ладно, ужинать.
Да и последнюю на сегодня пару полешек подбросить в печку пора.
Прогорело, не заметил и как.
После ужина сразу наладился спать, рано, ещё и десяти вечера не было, хотя обычно засиживался до одиннадцати. Отговорился тем, что побаливает голова, был подвергнут измерению температуры, ощупыванию лба и рассматриванию горла -скажи а-а-а-а-а!
Но ничего криминального не обнаружилось, и головная боль была списана на слишком усердное чтение.
Всё, спать.
На следующий день после школы обошёл почтовые отделения и киоски, везде, как и планировал, покупая понемногу, и не заходя домой, отправился в библиотеку, в читальный зал.
Занял там место в самом углу, попросив пару словарей и атласов, и принялся писать.
Конверты подписывал просто – В КГБ СССР. ВАЖНО!
А на листочках – ВО ВРЕМЯ ОДНОГО ИЗ ПОСЛЕДНИХ ТРЕНИРОВОЧНЫХ ПОЛЁТОВ Ю.А. ГАГАРИНА МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ КАТАСТРОФА. ГАГАРИН И СЕРЁГИН ПОГИБНУТ. ПРИЧИНА – ПЛОХИЕ МЕТЕОУСЛОВИЯ.
Про метеоусловия вспомнилось в последний момент, не писать же, что это послезнание.
Текст должен был привлечь внимание – ну действительно, кто может сейчас знать, что Гагарин проходит переподготовку, а фамилия его инструктора – Серёгин!?
Явно текст писал осведомлённый человек, так что должны обратить внимание, должны!
Листочки, выдрав их из тетрадей, вложил в конверты уже дома. Заклеивал, проводя по клапану ваткой,смоченной водой,набранной в подобранную на улице жестяную, из-подкилек в томате, банку, наколонке на соседней улице. Разумеется, всё это в старых перчатках – паранойя разбушевалась вовсю.
Остатки тетрадей и перчатки сжёг в печке.
Теперь надо придумать, как попасть в Ярославль. На целый день. И быстро придумать, времени нет! Но за весь вечер ни одна идея так и не пришла в голову. Прямо хоть втихую срывайся и поезжай. В принципе, тоже выход. С утра уйдя якобы в школу, уехать на 9-часовом автобусе, час в пути – и уже там. Обратно – на 15-часовом, расписание я знал.
Но вот как отнесутся пассажиры к 10-летнему пацану, путешествующему в одиночку? наверняка ведь окажутся там если не знакомые, то соседи какие-нибудь. Городок-то маленький, автовокзал один, рейсов всего четыре – два туда и два обратно.
Да и продадут ли билет? Тоже неочевидно. Куда, мол, ты, пацан, намылился?
Да и школу прогуливать было не в моих правилах, зачем привлекать к себе внимание?
Что ж, ничего не сумею решить до завтра (а завтра уже 20-е, времени всё меньше и меньше), придётся так и поступить.
Хотя не хочется до скрежета зубовного.
Но надо.
А в среду, 20-го, с самого утра в школе меня ждал самый натуральный рояль в кустах.
Чёрный такой, лакированный, большущий и красивый.
В виде объявления -ученикам 1-4 классов, желающим поехать 22-го в цирк на дневное представление, принести завтра по полтора рубля и разрешение от родителей. Также необходимо разрешение классного руководителя.
Вот оно!
Полтора рубля – понятно, билеты в цирк, обед к кафешке, сласти там всякие, проезд туда-сюда. С классным руководителем тоже ясно – наверняка отпустят только отличников, каковым я, к счастью, являюсь.
Несмотря на проблемы с письмом.
Деньги есть, мать согласится – это всё чепуха.
Желающие поехать тоже найдутся – вон сколько народа крутится у объявления, цирк же!
Как такое упустить?
Вот интересно только, почему не в каникулы? Но это и хорошо – они начнутся только через пять дней, а время – это сейчас самый главный и невосполнимый ресурс.
Цирк в самом центре Ярославля, на площади Труда, новый, недавно построенный.
Откуда знаю?
Так бывал там не раз в студенческие годы, с подругами из медицинского, педагогического, да и с нашего матфака... так, это куда это меня понесло? Отставить! Доживи сначала, а потом уж и с подругами...
Конечно, с нами будет несколько, скорее всего, пара-тройка взрослых, этона два десятка детей, но улучить время бросить хотя бы пару-тройку писем смогу. На крайний случай, ненадолго потеряюсь.
Всё получилось!
Выехали мы затемно, на автобусе,не на рейсовом, выделенном специально для нас.
Автобус довёз нас до автовокзала, где наша компания и выгрузилась, и мы на троллейбусе покатили в центр. Само по себе приключение, между прочим.
Представление начиналось в два часа дня, и мы до его начала обошли весь центр – посмотрели соборы, правда, снаружи, Волковский театр, прошли на набережную.
А речного-то вокзала и нет, оказывается!
На его месте ободрышный то ли дебаркадер,то ли просто пристань. Естественно, деревянная. И самой набережной, забранной в бетон, нет.
Бульвар наверху, правда, есть. Со знаменитымибеседками.
Вышли наСтрелку, посмотрели, как наша Которосль впадает в Волгу.
Даманскийещё совсем неухоженный, заросший.
То ли будет через четверть века!
В общем, нагулялись на славу.
Пообедали в кафе наФлотском спуске... странно, а на табличках другое название,улица Красный Съезд... или я забыл? Непонятно...
И нагулявшиеся, отправились в цирк.
Мне по ходу дела удалось бросить в ящики четыре письма, из шести заготовленных – два в торговых рядах, одно рядом с кафе и одно уже у самого цирка.
Внимания никто не обратил. Ну во всяком случае, я ничего не заметил. И славненько.
А едва началось представление, на меня нахлынула такая ностальгия!
В первом же номере на арену выехал на белой, с заплетёнными цветными лентами в гриве, лошади, артист... и заиграл на трубе.
