Текст книги "Смерть за плечами"

Автор книги: Сергей Данилов

Глава 13. ВРАГ СТАНОВИТСЯ ДРУГОМ

Мы нагнали Гунарта у самого замка, да и то лишь потому, что скакали верхом. Видно, со скоростью у демонов все в порядке. Не успей мы вовремя, он, пожалуй, высадил бы ворота, если бы по дороге не утонул во рву. Энди отправил нашего демона разрушения поговорить с охраной, а сам расположился на стене, чтобы держать ситуацию под контролем. Мне же ничего не осталось, кроме тягостного ожидания и Сферы Всевидения, добросовестно показывавшей мне то Гунарта, то Энди, в зависимости от моих пожеланий.

Ждать долго не пришлось. Не знаю, что там говорил Гунарт, но эффект он произвел потрясающий. Все шесть человек охраны рухнули на колени еще до того, как молния Энди спалила флаг Урманда. Вскоре двое из них поднялись и бросились опускать мост. Пора было брать инициативу в свои руки, пока наш демон не наговорил лишнего, и мы со Счастливчиком вихрем влетели в распахнутые ворота.

Гунарт был весь объят пламенем. Мне приходилось видеть горевших живьем людей, так вот Гунарт выглядел именно как они. Правда, он не бегал с криками и не катался по земле, а стоял, как статуя короля Данквила, и громовым голосом втолковывал застывшим перед ним на коленях стражникам, похожим на разряженных шутов из дешевого балагана, что ему ничего не стоит уничтожить замок со всеми обитателями, и он сделает это, если хоть один из них пошевелится. Остальная же часть двора напоминала потревоженный курятник. Взад и вперед сновала прислуга неглиже, истошно вопя и пытаясь вытащить из замка какие-то тюки и перины, пока Гунарт не спалил или не развеял по ветру их скромные пожитки. Пока же по ветру летали только пух и перья.

Наверное, это было смешно. Нет, несомненно, это было смешно. Только мне было не до смеха.

– Сгоришь, придурок! – заорал я, бросаясь к Гунарту. И угораздило же Энди заколдовать его так, что он не соображает, что делает!

Брошенный на произвол судьбы Счастливчик, которого я не захотел тащить в огонь, тут же воспользовался случаем, чтобы принять участие во всеобщей суматохе. А я. подбегая к Гунарту все ближе и ближе, жара огня так и не почувствовал, зато почувствовал магию и понял, что пламя – дело рук Энди и придурок – вовсе не Гунарт, а я, который, вместо того чтобы величественно восседать на коне, бегает и вопит, как перепуганная служанка. Хорошо еще, что на меня никто внимания не обратил…

Может, так бы я и остался в тени, иногда я могу быть очень незаметным, если бы не мой конь. Счастливчик носился по двору, топча по пути всех, кто не успевал увернуться. То ли он вспомнил, как сам был демоном и топтал эльмарионские посевы, то ли решил, что у нас сражение, то ли просто захотел навести порядок доступными ему методами. Вот что точно не входило в мой план, так это калечить местную челядь копытами моего боевого коня,

– Счастливчик! – гаркнул я, перекрывая испуганные вопли служанок.

– Рикланд?! – отозвались многочисленные голоса, и вокруг меня начала собираться если не толпа, то небольшая свита. Надо было подзывать коня свистом, ведь в этом замке знают его имя. – Спаси нас, бесстрашный Рикланд! Этот демон, он пришел за нашими душами! – слышалось со всех сторон. А тут еще какой-то толстый коротышка, с виду похожий на повара, начал успокаивать служанок: – Ну теперь будет все хорошо! Рикланд не одного демона убил и с этим справится!

Когда это я убивал демонов? Я и не видел-то их никогда, разве что во сне или в Сфере Всевидения. А-а… чтоб ему заикой стать, этому Брикусу! Насочиняет чушь всякую, а мне потом краснеть!

– Ты куда это собрался, Рохля?

Двадцатилетний огненно-рыжий увалень с добродушной физиономией и мягким характером, за который его и прозвали Рохлей, был единственным конюхом, способным управляться со Счастливчиком. Он заботился о нем в тех редких случаях, когда я не делал этого сам, поэтому я не мог остаться равнодушным, увидав, что он складывает свои скудные пожитки в дорожный мешок.

– На Кудыкину гору! – Рохля закинул мешок за плечи, потрепал Счастливчика по шее и махнул рукой конюхам: – Прощайте, друзья!

– Удачи тебе, Бин! – проворчал себе под нос старый Васк.

– Куда его понесло? – спросил я на этот раз у старшего конюха.

– Он же тебе сказал – на Кудыкину гору.

– Если вы с Рохлей задумали вывести меня из себя, то у вас почти получилось…

– Сейчас живо язык укоротим, – нехорошо усмехнулся Крайт.

– Что ты, принц! – закричал, шарахаясь от него, Баск. – Кудыкина гора – это деревня, откуда наш Рохля родом. Вчера купец привез ему оттуда дурные вести. Очень дурные. – Конюх многозначительно замолчал. Я бросил ему золотой с портретом Роксанда в молодости. Крайт перехватил монетку на лету, сунул в карман и бросил старику горсть мелочи. Этого оказалось достаточно. – Кудыкина гора – пакостное местечко на севере, – стал рассказывать дальше Васк. – Я бы не стал там жить. Но дурни вроде нашего Рохли там живут, и ничего. Только вот Ледяные скалы там близко. А на Ледяных скалах, известное дело, Ледяные демоны живут. Так вот эти демоны повадились эту деревеньку паршивую изводить. Наметут снегов, поднимут вьюгу и не прекращают, пока им первую красавицу из девиц не отдадут. Ну это испокон веков так повелось. Девиц-то у них хоть отбавляй, не жалко. Только ведь вот какая штука, все они, как наш Рохля, рыжие да конопатые, а красавиц раз-два и обчелся. А Рохля наш, как назло, жениться собирался. Он и тут у нас работал, чтоб денег на свадьбу скопить. А тут вот какая штука, купец-то вчера приходит к нему и говорит, мол, невеста твоя, Рохля, оказывается, самая что ни на есть первая красавица стала. Так что быть ей Ледяным демонам подарочком. А Рохля наш, он хоть и рохля, а девку свою выручать побежал. До смерти, говорит, драться буду, а девочку мою в обиду не дам!

– Чего ж он мне ничего не сказал? До смерти драться – это больше по моей части.

– Спроси его, – пожал плечами Васк.

– Пошли, Крайт, а то погибнет парень. Думаю, от нашей помощи он не откажется…

– У нас что, Рикланд, дел других нет? – возмущенно вскричал Крайт и внезапно расхохотался: – Принц собрался воевать с крестьянами за невесту конюха – смех один! Надо Брикусу рассказать! И сколько добычи ты собираешься получить в этом сражении?

– Ну конечно, невеста конюха пусть погибает. Бывший младший ловчий Крайт сражается только с богатыми лордами. А как насчет Ледяных демонов?

– Ну что тебе на свете не живется, Рик? Только и ищешь, где бы погибнуть!

– Сиди дома – умрешь от старости или от чумы, – хмыкнул я. – Или торчи, как пень в серебряном шлеме, у Тронного зала. Думаешь, ты незаменим?

– Конечно! – расплылся в наглой ухмылке Крайт. – Да ты, принц, без меня в первом же кабаке все деньги просадишь! Ты же их не считаешь!

– Ну и что?

– А потом, чтобы себя и людей прокормить, будешь чуть ли не каждый день устраивать охоту.

– И что в этом ужасного?

– А то, что на охоту время нужно, и немалое, а зима на носу! К тому времени, как ты со всеми своими развлечениями доберешься до этой треклятой Кудыкиной горы, девицы Рохлиной уже давным-давно в живых не будет. Придется с тобой тащиться, – обреченно вздохнул Крайт, понуро опуская голову. – Кстати, – искоса глянул он на меня, – ты не слышал легенду о Ледяных демонах? Говорят, у них где-то спрятаны горы сокровищ…

Отряд собрался небольшой. Кроме Крайта и неизменного Брикуса, для которого мои проделки были неиссякаемым источником вдохновения, сопровождать меня вызвались лишь трое молодых наемников. Но Бин по прозвищу Рохля при виде даже такого отряда чуть дара речи не лишился. Особенно он растрогался, когда ему дали лошадь, причем не самую худшую в королевской конюшне. Полдня он рассыпался в благодарностях. Сначала я мило улыбался и говорил: «Ну что ты, мне это ничего не стоит!» – потом намекнул, что мне надоело выслушивать его словоизлияния, и в конце концов за неимением лучшего довода пообещал отрезать ему язык, если он не заткнется.

Крайт оказался прав. Задержись мы в пути хоть на день, никогда не спасти бы нам девушки. Как Рохля собирался успеть до снега, путешествуя пешком, не знаю, потому что нас снегопад застал уже у подножия той самой Кудыкиной горы, по имени которой и была названа деревня. Гора была невысокая, не намного выше Оленьих гор у Черного замка. Лес на ней не рос, так, низкорослый кустарник, то ли малина, то ли ежевика, из зарослей которой на округлой вершине горы торчали каменные глыбы.

– Что там? – спросил я Бина.

– Там живут демоны, – чуть слышным шепотом ответил он. – Оттуда они насылают на людей напасти. И туда уходят наши девушки.

Ветер и в самом деле дул со стороны горы. Он становился резче с каждым шагом наших коней, пытался свалить их с ног и бросал нам в лица тысячи острых ледяных осколков. Демоны не желали пускать нас в свои владения. Но меня это мало волновало. Я считал земли Фаргорда своей собственностью и не собирался делить их с какими-то демонами, явившимися с Ледяных скал.

Деревня прилепилась к склону горы – маленькие домишки, крытые тесом, утопающие в зарослях все того же кустарника, вымахавшего чуть ли не выше крыш и до сих пор сохранившего бурые листья. Ставни и двери плотно закрыты, на улице – ни души. Не гуляют даже обычные в крестьянских деревнях куры. Хотя какие куры? Зима.

Вокруг домов ветер намел уже изрядные сугробы, и я впервые задумался, как буду возвращаться. Зимой в Фаргорде конь может запросто утонуть в снегу, если дорога не проторена. Охотники зимой на лыжах бегают…

– Рано вроде снегу, – нахмурился Крайт. Видно, ему пришла в голову та же мысль.

– Это только здесь, из-за демонов, – прошептал Рохля. Кажется, он страшно боялся, что демоны его услышат. – Скоро начнется настоящая буря.

– И их замерзшие тела сугробом вьюга занесла… – стуча зубами, пробормотал Брикус.

– Не нравится мне все это, – буркнул Крайт и зло сплюнул.

– А мне, думаешь, нравится? – подхватил Тавлор.

– Ну так покончим с этим! – не выдержал я. Я понимал, что ввязался во что-то несоизмеримое с моими человеческими силами, но бездействие не для меня. – Эй, вы, демоны! – заорал я во всю глотку. – Нечего прятаться по темным щелям. Я, принц Рикланд Быстрый Клинок, вызываю вас на бой.

Ни один демон не отозвался. Зато дверь самого богатого дома приоткрылась, оттуда выглянула сердитая стариковская голова с жидкими седыми волосенками и козлиной бородкой и прошамкала беззубым ртом:

– Ах вы, бражники беспутные! Беду накликать хотите? А ну быстро в избу!

В доме было жарко, будто за стенами и намека не было на морозный ветер. В очаге уютно потрескивали дрова, вызывая у меня, как обычно не смыкавшего глаз почти неделю, острый приступ зевоты. А может, так подействовала заунывная песня, которую тянули писклявыми голосами пятеро пухленьких девчонок, похожих друг на друга, словно сестры:

 
Ты прости-прощай, краса-девица,
Краса-девица распрекрасная!
Ты ступай, умилостивь демонов,
Чтоб утихла буря ненастная!
 

Девушки в этой деревне и вправду не отличались красотой, даже та, шестая, что сидела на скамье со скорбным видом и покорно терпела, как одна услужливая сестрица выдирает ей волосы частым гребнем, а остальные пытаются накинуть на плечи как можно больше тяжелых шуб. По-видимому, именно она и предназначалась в жертву разбушевавшимся демонам и, следовательно, была невестой нашего Рохли, который, отведя лошадей в конюшню, старался оправдать свое прозвище, робко переминаясь с ноги на ногу на пороге.

– А, это ты, Бинсент, – заметил его другой старик. Этих стариков в доме собралось не меньше десятка. Похоже, все мужчины деревни были стариками. Старик был сморщенный, с синими мешками под глазами и крючковатым, как у черного колдуна, носом. – Опоздал ты, Бинсент, – горестно вздохнул он. – Пришел бы пораньше, свадьбу бы сыграли, а теперь… – Старик всхлипнул и отвернулся.

– Да плюньте вы на этих демонов! – не выдержал я. – Дались они вам! Ну побушуют неделю и утихомирятся. Чего вы боитесь? Вы ж здесь в тепле.

– Мал ты еще старейшин учить, незнакомец! – укоризненно произнес одноглазый старик с тремя параллельными шрамами, перечеркнувшими пустую глазницу, – следом медвежьих когтей.

– Повежливей! Этот незнакомец – ваш принц! – тут же одернул его Крайт.

Заунывная песня прекратилась, и вся компания стариков и девиц столпилась вокруг меня. А невеста Рохли так и осталась сидеть под кучей шуб, вместо того чтобы воспользоваться случаем и удрать. Наверно, тоже была рохлей.

Трудно пятнадцатилетнему парню, пусть даже он принц, спорить с Советом старейшин. Сотню лет жили на Кудыкиной горе Ледяные демоны и в начале каждой зимы насылали страшную бурю, требуя жертву. Кто знает, что случится, если они не получат ее? Возможно, они не остановятся на малой деревне, а погребут под сугробами весь Фаргорд. Король мудр. Он освободил деревню от налогов, чтобы люди не покинули ее и удерживали демонов. Что я мог возразить? Ничего. Оставалось только радоваться, что демоны настолько непривередливы, что их вполне устраивают местные дурнушки. Но радоваться почему-то не хотелось. Хотелось содрать с этих треклятых демонов их ледяные шкуры, чтобы неповадно было хозяйничать в моем королевстве.

– Я убью их! – крикнул я и выбежал в метель. Крайт бросился было, чтобы остановить меня, но я одарил его таким взглядом, что он отдернул руку, будто обжегся, и зло проговорил:

– Себя не жалеешь, хоть нас пожалей! Король же всех казнит, кто с тобой был, если погибнешь!

«Ну так пойдем со мной! Все равно погибать!» – чуть было не предложил я, но вовремя одумался. Лучше не подвергать опасности жизнь друга. Я-то еще ни разу не погиб, а друзья мои гибнут часто. Таково мое проклятие…

Я поднимался в гору, продираясь сквозь кустарник и по колено проваливаясь в снег. Наверное, где-то была дорога, но я шел напролом. Ветер бил в лицо, поднимал и швырял в меня целые тучи снега, стараясь свалить с ног. Не могу похвастаться, что ему это ни разу не удалось. Я горько жалел, что не догадался захватить хотя бы одну из теплых шуб, которыми была обильно увешана Рохлина невеста. Холод пронизывал до костей. А я-то всегда считал, что кожаная одежда – лучшая защита от ледяного ветра. Вообще-то мороз меня не пугал. Если быстро бежать, никакой холод не страшен. Я и бежал. Бежал в гору, против ветра, утопая в сугробах и уже не обращая внимания на то, что нос и щеки потеряли всякую чувствительность. Бежал, пока в очередной раз не свалился с ног и не понял, что устал смертельно. Так устал, что подняться из этого мягкого и такого уютного сугроба вряд ли смогу. Да и зачем вообще вставать? Вот отдохну, тогда…

«И это герой? Мы видим тебя насквозь! Ты просто уставший, замерзший, голодный мальчишка! Глупец, ты надеешься победить нас, или гордость не позволяет тебе сбежать?» – хохотали демоны. Или это завывал ветер? Не важно, потому что сквозь этот хохот и вой до меня явственно доносился другой голос – голос моего братишки Рила, и он звал на помощь…

Я снова бежал в гору. В ушах все еще звучали последние слова Рилседа: «Только не засни снова!» Какой сон! Я уже не чувствовал ни усталости, ни холода, ни собственного тела. Я не продирался сквозь кусты, а прорубал себе путь мечом. И я звал Ледяных демонов. Я вызывал их на бой, обзывая трусливыми тварями и другими подобными нелестными прозвищами, но ни один из них так и не показался. Даже на вершине горы не нашлось ни одного даже самого завалящего демона. Там были только серые камни – Два внизу, один сверху, как перекладина, и из этих странных ворот рвался на свободу неистовый ветер.

«Так, значит, там живут и эти трусливые демоны, – вспомнил я слова Рохли. – Что ж, придется зайти без приглашения». Правда, сделать это оказалось гораздо труднее, чем подумать. Едва я приближался на шаг, ветер отшвыривал меня назад на несколько шагов. Не понимаю, как слабые девушки попадали внутрь. Все, что мне удалось в конце концов, – это сбоку подползти к одному из камней.

Камень не был врыт в землю, он просто стоял, подрагивая от ветра. «Сломаю демонам дверь, может, тогда выйдут?» – пришла в голову шальная мысль, и я изо всех сил навалился на камень.

Все кончилось как-то очень быстро и неинтересно. Камень будто только и ждал сотни лет, когда его подтолкнут. Он накренился и рухнул, увлекая за собой все сооружение. И ветер тут же стих, как будто свалившиеся камни завалили вход в невидимую пещеру демонов. Я недоуменно пожал плечами и пошел в деревню.

– Хоть рассказал бы, сколько их было, демонов-то этих! – стал тормошить меня Крайт, выйдя навстречу.

– Да нисколько. Не было там никаких демонов.

– Ладно врать-то. Не хочешь сейчас рассказывать, не надо. Потом расскажешь. Вот, забирай свои сокровища, и пойдем повеселимся. У них там свадьба!

– Какие сокровища?

– Ну ты даешь! Да вот эти! – Крайт помахал перед моим носом горстью бус. – Или за победу над демонами не положено награды?

– Нужны мне эти женские побрякушки!

– О боги! – взвыл Крайт. – Ну не надо, отдай мне, я уж придумаю, что с ними сделать! Или подари невесте, – добавил он, поймав мой уничтожающий взгляд.

А свадьба была в самом разгаре. И первое, что донеслось до моих ушей, были звуки лютни Брикуса и слова его новой баллады:

 
Стояли демоны плотной стеной,
Но их не страшился отважный герой,
Героям неведом страх!
С победным кличем он ринулся в бой
Один против целой орды ледяной,
Лишь с верным мечом в руках.
Вокруг свирепая вьюга мела,
Но острая сталь ледяные тела
Пронзала, как масло нож.
Но демоны даже не чувствуют ран.
Такой уж дар им богами дан,
Оружием их не возьмешь!
И Рикланд в ножны убрал клинок,
Что в многих битвах ему помог,
Не стал его зря тупить,
Решил придумать способ иной,
Пусть даже жизни своей ценой,
Но демонов лютых убить.
Гора содрогалась от смеха злых сил,
И ветер их хохот и вой доносил
До самых Алмазных гор.
В сердцах людей поселился страх,
И люди скрывались, дрожа, в домах,
Все двери закрыв на запор.
Но страх неведом герою был,
Он демонов кучей наземь свалил,
Веревкой прочной связав.
«О Солнце, выгляни из-за туч,
Пошли на землю хотя бы луч!» —
Вскричал он, к Солнцу воззвав.
И Солнце услышало зов с небес,
И светом его озарился лес,
И снова стало тепло.
И все, что осталось от демонов бывших,
Немало прекрасных девиц погубивших,
Ручьем с горы утекло…
 

Вот так и рождаются легенды. И что теперь я должен делать, чтобы не очернить в глазах народа свой светлый образ? Опять с Гунартом сражаться? Вообще-то на этот раз я не собирался быть героем-освободителем ни для кого, кроме собственной племянницы. Ведь и демон вроде бы был послан богами, чтобы решить мои проблемы. Мой замечательный план рушился на глазах. Угрожать людям, ждущим от меня помощи, язык не поворачивался, а объяснять, что демон не настоящий, не хотелось.

Положение спас Энди. Он внезапно материализовался из вспышки магического света. Я даже слегка вздрогнул – настолько мой друт походил на Повелителя темных сил в своей черной одежде. Пожалуй, он отличался от него лишь ростом да выглядывавшим из-под опущенного на глаза капюшона отнюдь не старческим подбородком. На слуг же его появление произвело какой-то замораживающий эффект. По-моему, они так и замерли с раскрытыми ртами, оборвав на полуслове мольбы о помощи. Наступила зловещая тишина.

– Я – Эндилорн, черный колдун! – совершенно не своим обычным мальчишеским, а каким-то потусторонним голосом сказал Энди. – Это я наслал на вас демона! Он никому не причинит вреда, если будут выполнены мои условия!

Если мою славу в основном создал Брикус, то свою Энди, по-видимому, решил творить сам. И примерно тем же способом – бессовестной ложью. Тем не менее слуги поверили сразу.

– Говори свои условия, колдун, – почти радостно откликнулись они. – Мы на все согласны!

– Видишь, как легко мой старик получает жертвы для своих богов, – шепнул Энди, толкнув меня в бок. – Чтобы избавиться от мелких неприятностей, люди душу готовы отдать. Для начала, – сказал он уже во всеуслышание, – приведите старика, полуэльфа и ребенка, что томятся в подземелье.

Просьба вызвала замешательство. Ключей от темницы у слуг, конечно, не было. Послали за начальником охраны, потом за пожилой особой женского пола – захватчицей замка, как назвал ее Энди.

Пока мы ждали ее появления, я допытался у слуг, что произошло. В принципе ничего особо нового я не узнал. Накануне в ворота замка постучалась хорошо одетая леди с мальчишкой-слугой и попросила убежища от разбойников. Разбойники и вправду гнались за ней по пятам, целый отряд, и, когда по настоянию белого колдуна женщину впустили в замок, они, перейдя ров, расположились лагерем прямо под стенами, в недосягаемости для стрел. Начальник стражи приказал было разжечь огонь под котлом со смолой, чтобы угостить непрошеных гостей, но спасенная леди отговорила его. Она уверяла, что к утру разбойники сами уберутся восвояси. К тому же в знак благодарности она напоила вином весь замок, включая охрану, слуг и детей, и о горстке врагов под стенами попросту забыли. Утром охранники, нанятые Крайтом, проснулись связанными по рукам и ногам, а разбойники, внезапно оказавшиеся верными слугами своей предполагаемой жертвы, вовсю хозяйничали в замке. В вино было подмешано сонное зелье. Керниуса и Стина связали и заточили в подземелье вместе со стражей, а Энлику лишь после того, как девчонка чуть не пристрелила старую леди из арбалета, который стащила у кого-то из ее людей.

– Ты уверяешь, что этот мальчик и есть непобедимый Рикланд? – донесся до меня сонный голос, принадлежащий не иначе как какой-нибудь томной придворной даме, а следом за ним появилась и его обладательница. Я никогда не встречал эту женщину при дворе, но все равно она была воплощением придворной дамы со своей невообразимой прической, в платье с пышной юбкой и узким корсетом и, вероятно, напичканная этикетом по самые Уши. Я внутренне содрогнулся. Я ожидал увидеть эдакую разбойничью атаманшу, а тут – женщина из высшего общества. Тем временем придворная дама принялась подтверждать мои самые страшные опасения насчет этикета. Она присела так низко, что я засомневался, сможет ли она подняться, учитывая ее преклонный возраст, и торжественно проговорила: – О мой возлюбленный король, тебе представиться позволь. Я, леди Велибана, пред тобой склоняюсь, вдовой владельца замка я являюсь. К твоим ногам я припадаю и о прощенье умоляю! – Леди, запнулась, будто забыла тщательно вызубренный урок по придворному этикету, и растерянно пробормотала: – Ведь я взяла лишь то, что принадлежит мне… по закону…

Я хотел было возразить, что никакой я не король, а всего-навсего принц, но потом мне стало не до странностей речи леди Велибаны – настолько я был удивлен.

– Какого лысого демона?! Ведь у Урманда не было жены! – только и смог я выговорить, начисто забыв о правилах поведения в обществе дам.

– У меня есть бумага с подписью Урманда! – Леди не без труда вытянула из-за корсета свернутую трубочкой грамоту и протянула мне. Я тупо смотрел на покрывавшие свиток неразборчивые руны и чувствовал себя хуже некуда. Это ж надо так промахнуться – подарить человеку чужой замок! Ведь и в самом деле, по закону, введенному еще Элионом для прекращения междоусобных войн между лордами; жена Урманда являлась законной наследницей замка.

– Ты держишь свиток вверх ногами, – ехидно шепнул Энди.

– Какая разница, – проворчал я. Еще не хватало читать брачные свидетельства! Но Энди был другого мнения.

– Почитай-почитай, это интересно! – теребил меня он.

Я перевернул грамоту и, нахмурившись, принялся за чтение. Почерк у Урманда был хуже моего, а ошибок он делал несравненно больше.

«Я, лорд Урманд, прозванный Волчье Сердце, – с трудом разобрал я, – наказываю каждому, кто грамоту эту прочесть сумеет: девицу Велибану, дочь силача Глитена из балагана бродячих комедиантов, на кол посадить, щенка моего, коль родит его та девица, утопить, а самого Глитена хоть числом, хоть обманом захватить да мне на расправу доставить. В чем и подписываюсь: Урманд».

Я не удержался, чтобы не расхохотаться.

– Ты сама-то это читала, Велибана из балагана? Тебе повезло, что послание твоего покойного муженька не видел никто из его верных слуг! Представляю вашу веселую свадьбу…

– Как это никто? – обиженно поджала губы старушка. – А мои храбрые воины? Все они видели грамоту, потому-то и согласились помочь мне вернуть замок.

– Так они ж неграмотные, твои храбрые воины, а то бы прочли этот приказ Урманда и посадили тебя на кол! Твоя грамота не что иное, как смертный приговор! Неплохая шуточка! – До слуг начал доходить смысл происходящего. Раздались робкие смешки служанок. Бедная Велибана, затравленно озиравшаяся по сторонам, теперь походила на придворную даму не больше, чем осел на лошадь. И как я мог принять эту комедиантку за благородную леди? Ведь эти слова: «О мой возлюбленный король, тебе представиться позволь… » – они же из «Короля и прекрасной вдовушки». Я видел это представление на ярмарке в Веселой деревне. Но Велибана не спешила отказываться от роли придворной дамы. Она закатила глаза и свалилась в обморок на руки служанок.

Придворные дамы обожают падать в обморок. В основном они проделывают это на балах, и я с детства был уверен, что падать в обморок им нравится примерно так же, как танцевать. Так что обморок Велибаны не произвел на меня особого впечатления. Я просто воспользовался им, чтобы снять с ее пояса ключи от темницы.

– Ладно, черный колдун, разбирайся с Гунартом, а я пошел в подземелье…

– С Гунартом? – взвизгнула Велибана, мгновенно приходя в себя. – Что вы сделали с моим сыном?

Кричала она громко. Ее вопль разнесся по всему замку и был слышен, пожалуй, даже в окрестном лесу. Именно этот крик и привел нашего демона в чувство, напомнив, что на самом деле он Гунарт, а визжит как резаная его собственная матушка. К сожалению, ни к чему хорошему это не привело. Гунарт решил, что я, злодей, в свое время заставивший его отца умирать долго и мучительно, принялся теперь за его мать. Правда, я это понял уже потом, медленно приходя в себя после обрушившегося на меня сзади первого подвернувшегося Гунарту под руку предмета, который оказался всего-навсего оставленной кем-то в панике лопатой. На мое счастье, лопата была предназначена для того, чтобы отскребать раздавленный конский навоз от мощенного камнем двора, а не для проламывания головы наследным принцам. Хотя в руках Гунарта, пожалуй, и простая лопата была оружием посерьезнее, чем дубина в лапах тролля…

– Зачем ты его так? – как сквозь перину доносился до меня встревоженный шепот. – Ты должен ему благодарен быть, что он тебе замок подарил…

– Благодарен? Он убил отца!

– Этот твой отец – насильник проклятый, чтоб ему и в могиле покоя не знать…

Я снова провалился в забытье, все-таки лопата лопатой, а силы у Гунарта на десятерых хватит.

Окончательно в чувство меня привел Керниус, сунув под нос тряпицу, пропитанную не иначе как орочьей мочой. Я выругался и поднял голову с горы окруживших меня подушек. Затылок пронзила резкая боль.

– Выпей, Черный принц! – Керниус бесцеремонно влил мне в рот хороший глоток вина. Я закашлялся от неожиданности.

– Я поклялся не пить вина!

– Считай, что это лекарство, – ободрил меня старик.

Никакое это было не лекарство, а эстариольское вино урожая 454 года. Будто я в винах не разбираюсь! Я с неприятным холодком внутри подождал некоторое время кары богов за нарушенную клятву. Кары не последовало, видно, богам, как обычно, было не до людей с их ничтожными делами и клятвами, зато в дверь осторожно заглянула Энлика.

– А я была в настоящей темнице! – шепотом похвасталась она.

– Можешь больше не шептать, он уже проснулся, – донесся из-за ее спины голос Энди.

– Сбегай лучше за Гунартом, – попросил ее Керниус.

Вот кого мне совсем не хотелось видеть, так это Гунарта, но Энлика привела его почти сразу.

– Как ты мне надоел, Гунарт! – с чувством сказал я. Тот, как всегда, промолчал.

Таким виноватым видеть своего лучшего врага мне еще не приходилось. Он мялся в дверях, как крестьянин, явившийся на Королевский суд только затем, чтобы обвинить соседа в краже курицы. Он бы, наверно, простоял так целый день, если бы не его матушка. Она протиснулась между косяком двери и широкой спиной Гунарта, выволокла его на середину комнаты и, привстав на цыпочки, отвесила подзатыльник.

– Кланяйся, дурень!

Гунарт неловко опустился на одно колено и склонил голову.

– Ты что, собрался приносить клятву верности? – скривился я. Смеяться было больно.

– Если ты согласен принять ее…

– С чего это вдруг?

– Ты веришь в вещие сны? – ни с того ни с сего спросил Гунарт и, так и не дождавшись ответа, задумчиво произнес: – Я ненавидел тебя. Ты убил Урманда, моего отца. Я поклялся отомстить. Все было так просто… – Гунарт вздохнул и уставился в пол, видимо подбирая слова. – А потом матушка… – заговорил он снова после длительного молчания, – она рассказала мне правду. И я понял, почему боги были за тебя в том поединке. Я должен был умереть уже давно. Я жил только потому, что Урманд не знал, что я его сын. Он убил бы меня, узнай об этом. Получается, что ты дважды спас мне жизнь. Я не знал, что мне делать, пока не увидел вещий сон. Я слышал голоса богов. Они говорили о долге, что важнее любви или ненависти. Ты рожден для великих дел, а мой долг следовать за тобой и оберегать от опасностей. Позволь мне пойти с тобой!

«Твоя работа, Энди?» – громко подумал я, искоса взглянув на своего друга. Энди отрицательно затряс головой. Значит, не обошлось без Керниуса. Но я все равно был страшно доволен. Я всегда хотел видеть Гунарта союзником, а не врагом, пусть даже с головой, забитой бреднями последователей Светлых богов. Меня интересовала его физическая сила, а не содержимое головы.